После разлук

Дмитрий Борисович Держируков

После разлук

* * *

Шелест ивы замрет над рекой,

Серебром отзовется волна.

Будет долог вечерний покой,

Будет ночь ожиданья полна.

Хорошо в тишине, на краю

Нежных лет, видеть зарево дней.

Вспомнить родину, юность свою

И, простившись, заплакать о ней.

Встретить свой золотеющий час

Средь берез и лазурной дали,

Где тоскует покинутый Спас

Над раздольем забытой земли.

И прощальною машет рукой

Тем, кому вера в счастье дана…

Шелест ивы замрет над рекой,

Серебром заискрится волна.

* * *

Вечереет мой день над долиной,

Жизнь прошла, как весною вода…

Так о чем же в листве тополиной

Голубеет ночная звезда?

Отчего невеселые мысли

Не зовут сердце в зыбкую новь?

Где они – незакатные выси,

Радость, юность, веселье, любовь?

И другие теперь хороводят,

Зажигаясь беспечным огнем.

И бессмысленно годы проходят,

И не так, как мечталось, живем.

Только ты… оставайся красивой,

Долгожданной, желанной всегда.

В вечереющий день над долиной,

Когда в небе ночная звезда.

* * *

Здесь пьют коньяк, с густым ликером кофе,

С блондинками флиртуют в темноте…

А я мечтаю о ночной Голгофе

И о распятом думаю Христе.

Среди веселья не смогу отвлечься,

Про все забыть среди безумных дней.

От тех, кого любил, – мне не отречься.

Ушедшие – мне ближе и родней.

Молчит мой дом в предутренних туманах,

Где ласковый очаг и нежный кров,

Где молодость на солнечных полянах

Средь отчих далей, песен и ветров.

И вот сейчас, когда справляют тризну

По родине… и плачут журавли,

Не разлюблю усталую Отчизну,

Не позабуду горестной земли.

И сам, быть может, скоро на Голгофе

Свою увижу гибель на кресте…

В те дни, когда ликер лакают с кофе,

Блондинкам ухмыляясь в темноте.

* * *

Мы увидимся с вами,

Может, где-то в дали.

Стихнет ночь за полями

Одинокой земли.

Я завет не нарушу,

Буду клятву хранить,

Бесприютную душу

Ожиданьем лечить.

И молиться иконе,

Вести ждать за грядой,

Чтобы радость в затоне

Загорелась звездой.

Что не скажешь словами, —

Отзовется вдали…

Стихнет ночь за полями

Уходящей земли.

* * *

Тайну счастья хочу распознать,

Сдвинуть боли тяжелый засов,

На развалинах дней отыскать

Тень жемчужную лунных шатров.

Пусть вчерашние стяги сгорят

В спящих далях забытых излук.

Серьги мерзлых берез прозвенят

Над холодной рекою разлук.

С неба скатится юность звездой

В неживую осеннюю хлябь,

И прольется грядущей бедой,

Дрожью листьев багряная рябь.

Страшно в сумерках мертвых позвать,

Голос ночи услышать без слов,

На поникших полях увидать

Золотые цветы прежних снов.

* * *

Потускнели в ночи небосклоны,

Потерялась во мраке стезя…

Почему не звонят телефоны?

Отчего не приходят друзья?

И не светят веселые луны,

Не волнует загадочный взгляд, —

Кто-то, может быть, в памяти умер?

Иль исчез, не вернувшись назад?

Память предал иль продал иконы?

Сделал то, чего делать нельзя?…

Мне давно не звонят телефоны,

Не приходят под вечер друзья.

* * *

Человечество придумывает мифы —

И они потом кружат в веках, как грифы,

Застив крыльями своими солнца свет

Истины… на много-много лет.

Человечество придумывает сказки —

Для нравоучений, для острастки.

А порою, может, просто так, —

Если главный приз берет дурак.

Человечество придумывает войны —

Все они жестоки и запойны.

Кто не в силах истины понять,

Начинает убивать и врать.

Оглянувшись, видит трупов груду

И слагает байки про Иуду,

Про предателей и непонятных лиц,

Про шпионов, диверсантов и убийц.

Изоврется так, что дрожь в коленках…

И снова сказки – о пришельцах и тарелках.

Так всегда, везде и будет всюду —

Все идет по замкнутому кругу.

* * *

Несбывшейся жизни желанья отбросьте, —

Пусть будут наградой вам светлые сны.

Усните без боли на русском погосте,

Средь белых берез и лесной тишины.

Когда загорятся веселые горсти

Рябины осенней, густой бузины, —

Забудьте печали на русском погосте,

Средь белых берез, неземной тишины.

А если придут вдруг беспечные гости,

То вспомните юность и дали весны

Без скорби и грусти… на русском погосте,

Средь белых берез, голубой тишины

О милых глазах, о неведомом госте,

О счастье несбывшемся вспомните вы…

На отчей земле, на высоком погосте,

Средь белых берез и ночной тишины.

* * *

Не зазывай меня лучистым взглядом,

Не верь коротким, золотистым дням.

Уже зима холодным конокрадом

Крадется по темнеющим полям.

Смотри – вокруг безмолвие и воля,

В низинах спят отжившие года.

Пусты глазницы брошенного поля,

И нет уж тех, кто сгинул без следа.

О чьей судьбе поет сегодня ветер,

Не помня тех, кто тосковал любя?

О чем тебе сказать в ненастный вечер?

Чем нынче успокоить мне тебя?

И все же… позови прощальным взглядом

Навстречу новым песням и огням,

Когда зима бездомным конокрадом

Крадется по неласковым полям.

* * *

Вы, отплакав, спокойно уснете, —

Долгожданный наступит покой…

Ранним утром меня отпоете

В белой церкви за тихой рекой.

В этот день, позабыв о работе,

На былое махните рукой…

Вы меня навсегда отпоете

В белой церкви за синей рекой.

Что ж, живите всегда, как живете, —

Пусть не будет страды никакой…

Вы, простившись, меня отпоете

В белой церкви за сонной рекой.

Обо мне через годы вздохнете:

«Жил когда-то на свете такой…»

Вы одна лишь меня отпоете

В белой церкви за нашей рекой.

* * *

Неприметное утро среды, —

Ты развеешь обыденность дня

И меня от недавней беды

Уведешь в неземные края.

Всех ушедших на вечный покой

Коростель будет с горечью звать.

У избушки за тихой рекой

Встречу я постаревшую мать.

У отца даже брови седы —

Он обнимет, утешит меня…

Лучезарное утро среды,

Светом стань незакатного дня.

* * *

Мне вчера на прощанье сказали,

Что проходит со временем боль.

Вы ушли в незнакомые дали,

Вы забыли земную юдоль.

И когда все надежды померкли

Пред иною, ненастной порой, —

Я случайно увидел вас в церкви,

В бедной церкви за белой горой.

Вы стояли, как Божия матерь,

Что-то чудное слышалось вновь…

И взошел я на древнюю паперть,

Чтоб воспеть неземную любовь.

И лицо ваше вдруг озарилось

Красотою весны неземной…

Оказалось, все это приснилось

Пред осенней ненастной порой.

И давно голоса отзвучали,

Стали прошлыми – радость и боль…

Вы ушли в журавлиные дали,

Вы забыли земную юдоль.

* * *

Проплывут облака над рекою стадами,

Опустеет в ночи, затуманится брег.

Журавлиная Русь с голубыми садами

Позабудет навеки свой дом и ночлег.

И кому ее песни потом отзовутся

Средь бескрайних лесов да багряных одежд?

Никогда, никогда мне теперь не вернуться

В золотистую даль отшумевших надежд.

Распрощаюсь и я с молодыми годами

И с любимыми тоже расстанусь навек.

Журавлиная Русь с неземными садами

Вспомнит песней случайной мой тихий ночлег.

* * *

Безутешен отчий дом

В глубине ночных полей

И тоскует о былом,

О прошедшем все сильней.

Было это так давно:

Тайну время сторожит…

Затаенное окно,

Занавеска не дрожит.

Никнут в полночь тополя, —

Никого уже не позвать.

Будут лунные поля

Об ушедших вспоминать.

Забываясь нежным сном,

Радостью далеких дней…

Безутешен отчий дом

В тишине ночных полей.

* * *

Жизнь не прекрасна и не удивительна,

Она, скорей, цинично-холодна:

Обманет и хохочет заразительно,

Как мужу изменившая жена.

А мы порой надеемся мучительно,

Что вдруг подарит счастье нам она.

Все ждем – и на нее глядим почтительно,

От лживых слов пьянея без вина.

Она лишь улыбнется снисходительно,

Всю душу иссушая нам до дна.

Проходят годы – в ожиданье длительном,

А оглянешься – старость уж видна.

Она – непостоянством упоительна,

В ней ветреность беспечная видна.

И не прекрасна, и не удивительна,

Но быстротечна… и всегда – одна.

* * *

Никнет пламя вечернего сполоха,

Гаснет день в голубой высоте.

И молчит у дороги черемуха,

Как невеста, застыв в темноте.

Те надежды, что были потеряны,

Светят в душу огнями Стожар.

Нежной памятью дали овеяны,

Над полями закат, как пожар.

Словно слышу за рощею мглистою

Чей-то голос, до боли родной.

Ночь зовет тишиною росистою

И мерцает холодной травой.

Скоро, может быть, тучи развеются,

Веселей станет тем, кого ждут.

И от звезд тоже радостью греются,

Когда отчие дали зовут…

Жаль, что в спину стреляют без промаха

Тем, кто ищет свой путь в темноте.

Жаль – осыплется ночью черемуха,

О погибшей грустя красоте.

* * *

Зачем меня вы позабыли, бросили

В ненастной стороне – чужой, пустой?…

За одинокой и багряной осенью

Не видно нашей рощи золотой.

И вновь привычной болью увядания

Зовут просторы гаснущих полей.

Но не волнует тайна ожидания, —

От ожиданья только тяжелей.

Уж скоро ночи темные, бездонные

Раскинут крылья в ласковом саду.

И листья упадут на воды сонные,

Затеплит вечер синюю звезду.

И не отречься от багряной осени,

Не встретить утро в роще золотой…

Зачем меня вы разлюбили, бросили

В забытой стороне – чужой, пустой?

* * *

В угоду моде, часто слепо,

Ведем себя нехорошо,

И сами выглядим нелепо, —

Нескладно, жалко и смешно.

Мы примеряем брюки, шляпы

И полосатые носки,

Не замечая пошлость, ляпы,

Несоответствия куски.

Восторг… свершились перемены, —

Мы вновь в зените высоты.

Выходим гордо на арены, —

Фигляры, мимы и шуты.

У публики трясутся плечи,

От смеха ходит голова.

Мы говорим чужие речи,

Пустые, лживые слова.

О демократии, народе,

Что скоро станет хорошо…

В угоду раболепной моде

Ведем себя порой смешно.

* * *

Нет, я не обивал пороги,

Желая милости найти.

По непроторенной дороге

Брел часто в поисках пути.

Не обольщала взор столица —

Я слишком часто видел в ней

Самодовольных масок лица

Былых знакомых и друзей.

Ну что ж… мы все теперь при деле,

Пред каждым свой удел и высь.

Одни – в торговле преуспели,

Другие – в клерки подались.

И нет давно в мечту зовущих

Долин, где ночь и облака.

А ценность ныне всех живущих —

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.