– Да что с ним может случиться? – зло сказал Розенберг. Единственное, что объединяло его с Ричардом Келлером, так это их взаимная неприязнь друг к другу. – Он остался там по собственному почину, чтобы контролировать из комнаты управления действия Колетт и Джины. Если бы он только послушался меня тогда! Я ведь работаю с этим уже много лет и знаю, что очень опасно превышать допустимый уровень напряжения в антимассном спектрометре!
      – Полно вам злиться, – умиротворяющее сказал Марк, – Он ведь потом честно сказал, что это был приказ Администратора.
      – Он может придумать для оправдания что угодно, даже это! Из-за такой исполнительности Кросс и Грин теперь отправились практически вслепую восстанавливать системы контроля над спутником. Надеюсь, у них все получится…
      – Да, но у нас могут возникнуть некоторые проблемы, как раз касательно спутника…
      – Что? – испугался Розенберг, – Что-то снова не так?
      – Теоретически, нас, конечно, возможно телепортировать ко входу в комплекс. Но ведь необходимо, чтобы спутник наведения вывели на орбиту! Ведь, как я понял, доктор Джина Кросс, конечно же, не сможет запустить его собственноручно.
      – Но в чем же все-таки состоит проблема, уважаемый? – поинтересовался подошедший Барни.
      – А, мистер Калхун! Познакомьтесь, это мой коллега Марк Лэйдлоу, – сказал доктор Розенберг, – А проблема состоит в том, что без спутника погрешность в месте прибытия через портал может составить несколько сотен тысяч миль. Со спутником – несколько дюймов.
      – Я, когда проходил через транзитную систему, – сказал Марк, – Попросил одного офицера охраны передать кому-нибудь из научного персонала, что спутник необходимо запустить, но я сомневаюсь, что он все передаст…
      – Если он – офицер охраны, и пообещал что-то сделать, – улыбнулся Калхун, – То он это сделает.
      – Ну что ж, – вздохнул Марк, – будем надеяться. Не хотелось бы телепортироваться куда-нибудь на дно Тихого океана… Я пока подготовлю последнюю энергоячейку, а вы попробуйте запустить прототип.
      Розенберг кивнул, почти бегом отправился к какой-то двери и принялся разбираться с кодовым замком. Барни уныло поплелся за ним, с каждым мгновением все сильнее чувствуя, что он здесь как-то не к месту. Все эти ученые головы вечно что-то мудрят с техникой, а Барни на дух не переносил того, чего он не понимал. А всю эту аппаратуру он не понимал абсолютно.
       Они вошли в зал поменьше. Первым, что привлекло внимание Калхуна, было странное устройство, висящее под потолком и похожее на гигантский патрон от электродрели. Он нависал над странного вида платформой, усеянной лампами и светодиодами. Резенберг придирчиво оглядел эту махину и удовлетворенно произнес:
      – Ну, кажется аппаратура в намного лучшем состоянии, чем я ожидал!
      Он подошел к большому пульту управления рядом с платформой и начал нажимать кнопки одну за другой – лампы на платформе начали переливаться и мигать, где-то зажужжал электродвигатель, послышался мерный гул. Барни все это время деликатно стоял в сторонке, делая вид, что разглядывает всю эту технику, висящую по стенам и на потолке.
      – Видите ли, мистер Калхун, – заговорил ученый, не отрываясь от работы, – Телепортация не так проста, как обычное перемещение из точки А в точку Б. Мы наткнулись на пограничный мир Зен случайно, при опытах по телепортации. Этот мир мы так назвали потому, что он является своего рода переходной точкой между мирами. Если попробовать телепортироваться, скажем, из одного земного города в другой, то объект сначала попадет в Зен, и только потом, оттуда – обратно на Землю, в пункт назначения. Этот еще неизученный эффект как-то связан со странными кристаллическими породами, которые мы нашли в Зене, и, кстати, образец которых сегодня и был к нам доставлен.
      – Док, а что будет, если надо переместиться из Зена сюда? Тоже попадешь в какой-то другой пограничный мир? – Барни, кажется, наконец заинтересовался.
      – Нет, – засмеялся Розенберг и даже на секунду перестал барабанить по клавишам, – Другого пограничного мира нет. В этом случае телепортация будет прямой.
      – То есть, чтобы попасть отсюда к выходу из "Черной Мессы" нужно будет сначала попасть в пограничный мир?
      – Конечно. Не беспокойтесь, если точно рассчитать координаты для провешивания портала, то пребывание в пограничном мире займет не более двух сотых секунды. Мы даже ничего не увидим.
      Барни почесал в затылке. Нет, определенно, все эти научные штучки были для него слишком уж… тяжеловесными. Именно поэтому он и бросил колледж.
      – Одним из наиболее многообещающих исследовательских проектов на "Мессе" была разработка устройства, которое присоединяется к кристаллической породе, и это устройство является своего рода точкой фокусав ретрансляционной системе. Усилитель кристаллической энергии. Ну, в теории так и есть. Разработка устройства была закончена совсем недавно. Мы отослали его в Зен на днях, вторая экспедиция ученых сообщала, что уже закончила его установку. Я уже говорил, что опыт первой экспедиции был неудачен… И вот сегодня, прямо перед резонансным каскадом наши коллеги не вышли с нами на связь.
      – Подождите, доктор! – Калхун уже начал кое-что понимать, но обилие информации всегда топило его, – К чему вы клоните? Причем тут это устройство и эти парни?
      Розенберг отошел от пульта управления и, наконец, разговор перестал напоминать перекличку с разных берегов реки.
      – Я же говорю вам, – терпеливо разъяснял он, – Любая попытка телепортации перенесет нас в пограничный мир. И чтобы суметь провесить второй портал оттуда обратно до Земли (и НЕ в точку отправления) нужно, чтобы кто-то включил устройство. Без этого сигнал в цепи "Зен – спутник наведения" будет рассеиваться. Все еще не понимаете? О, Господи!!! Чтобы попасть в Зен, можно легко проложить энергетический коридор в пространстве. Но чтобы пробить НОВЫЙ энергетический коридор из Зена к выходу из комплекса, причем пользуясь только здешней аппаратурой, нужно намного больше энергии, чтобы энергия нового коридора была доминирующей. Но для этого не хватит Земных ресурсов. И поэтому устройство на Зене усиливает энергетический сигнал от кристаллов, и это помогает пробить коридор просто до нашей планеты. А дальше сигнал ловится спутником наведения и наводится на нужное место.
      – Да… – Калхуну казалось, что он, наконец, понял, хотя он и не был в этом до конца уверен, – Проще и не придумаешь…
      – А что вы хотели? Любая система имеет свои издержки. Калхун, послушайте меня. Нам нужно, чтобы кто-то запустил устройство в Зене. Похоже, с нашими коллегами опять что-то случилось…
      – И вы хотите, чтобы это сделал я?! – до Барни наконец дошло.
      – Ну, – Розенберг немного смутился, – Мы не вправе вас заставлять. Но вы единственный из нас, кто обучен выживанию в экстремальных ситуациях. Вы умеете обращаться с оружием. Вы привыкли бороться с Вортами. Вы – наша последняя надежда!
      Последние слова прозвучали почти жалобно. Было видно, что доктор Розенберг говорит искренне. Калхун мрачно уставился в пол. Отправляться в далекий мир Зен, прямо в дом этих тварей, чтобы включить пресловутое устройство, которое еще не известно, работает ли. Но вроде бы это все для общей пользы. Спасутся все. А без этого максимум, что они смогут предпринять – навсегда поселиться в пограничном мире в компании трехруких Вортигонтов и "собачек" с "крабами". Барни вздохнул. В конце-концов, он повидает далекие миры… Барни никогда не думал, что желание, которое он загадал на свой пятый день рождения когда-нибудь исполниться. "В следующий раз буду осторожнее со своими желаниями" – мрачно подумал Калхун и сказал вслух:
      – Ладно, док. Готовьте свой аппарат.
      Розенберг просиял. В его глазах мелькнуло что-то похожее на обожание и уважение одновременно. И он помчался снова к пульту. Вновь начал что-то нажимать. Калхун проверил свое снаряжение. Вобщем-то оно было не таким уж плохим. Патронов и оружия было предостаточно – при нем были автомат, револьвер и пистолет. Вот только гранат больше не было. Барни вспомнил свой старый способ лечения проблем и, беспечно махнув рукой, улыбнулся. Что ж, Зен, так Зен. Будет, что потом в баре рассказать…
       …Так. Вот и факс от шефа с фотографией этого Калхуна… Мужественное лицо, квадратинка в подбородке намечается. Открытые голубые глаза и каменное выражение лица. Вот Фримен. Бородка "клинышком". Очки в черной роговой оправе.
       Он считал себя достаточным знатоком человеческих лиц, но этих двоих ему прочитать не удалось. "Ну и черт с ними" – подумал он. – "Все равно для военных они просто первоклассные движущиеся мишени".
       "Ага", – усмехнулся внутренний голос. – "Как же! Одна из этих "первоклассных мишеней" уложила сорок солдат и не собирается останавливаться на достигнутом. А другая уже успела куда-то телепортироваться! Солдаты стали сдавать… Только бы сверху не было приказа отступать! Это – конец всему…"…
      …Тем временем массивная дрель под потолком уже начала раскручиваться, а платформа под ней засветилась тысячами огней. Из угловых ламп по бортикам платформы в ее центр устремились четыре полупрозрачные желтые молнии.
      – Я постараюсь отправить вас прямо к месту лагеря экспедиции, но, боюсь, резонансный каскад создаст некоторые помехи. Как бы то ни было, когда вы найдете устройство, просто включите его, а я сразу же провешу портал назад, как только получу сигнал от устройства. Но вы должны войти в портал незамедлительно – я смогу удерживать его совсем недолго – электоэнергии, похоже, у нас очень мало.
      – Ясно. Как я пойму, что я нашел именно то устройство?
      – Это будет массивный дугообразный аппарат, оборачивающийся вокруг кристалла. Вы сразу поймете, как увидите его. Все, – Розенберг сделал паузу, – Я сейчас открою портал. Будьте готовы, мистер Калхун. Как только поле инициируется, оно очень быстро может стать нестабильным.
      В зал вдруг вошел еще один человек, который был незнаком охраннику.
      – А, Грэг! Привет, привет! – обратился к вошедшему Розенберг, – Рад, что вы тоже здесь. Вы очень кстати – нам как раз нужен кто-то, кто бы активировал напряжение портполя. Калхун, познакомьтесь с моим другом. Это профессор Грэг Кумер, отличный специалист в области прикладной физики.
      – Очень рад, – сказал специалист, протягивая Барни руку. Он был почти семидесятилетним стариком, но выглядел при своей внешней дряхлости удивительно подвижным. Словно высохшая кожа и выпавшие волосы и зубы лишь придали его телу еще более воздушную легкость. Он сразу отправился к какой-то лесенке наверх – она вела в небольшую будку управления, висящую под потолком на одном уровне с "дрелью".
      – У Грэга, – доверительно сказал Розенберг, – У единственного из нас – самое интересное хобби. Оно у него с двадцати лет.
      Из "патрона" прототипа в перехлест четырех молний ударила пятая, ярко-зеленая.
      – Правда? – заинтересовался повеселевший Барни, – И какое?
      – Он вычисляет последнюю цифру после запятой у числа ?. Он значительно продвинулся за эти сорок лет, учитывая, что принципиально не хочет пользоваться для вычислений ничем, кроме собственной головы. Включайте, Грэг! – крикнул доктор ученому, уже занявшему место в будке.
      Пол тряхнуло, молнии словно начали издавать рев, который раздавался все громче и громче. Из пространства начали возникать маленькие зеленые шарики и всасываться в скрещение пяти молний. Секунда – и на этом месте повис большой газовый шар , зеленый, но словно одновременно искрящийся всеми цветами радуги.
      – Поле! Оно открылось! Вперед, мистер Калхун! Скорее в портал!
      Барни набрал побольше воздуха, словно перед прыжком в воду, и шагнул в облако портала.
 
Точка Фокуса
Яркая вспышка зеленого света. И затем пустота. Странное ощущение, когда пропадает все материальное. Остался лишь разум. Тревожный, метущийся, испуганный разум, который тут же осознает свое одиночество. Мысли шли непрерывной рекой. Обо всем на свете. О море и горах. О любимом Нью-Йорке. О докторе Розенбнрге. О сестре. Словно кто-то в мозгу убрал плотину, и тысяча голосов сразу прорвались в разум. Было легко и приятно думать о чем-то, когда организм не занят процессом усваивания кислорода. Перевариванием пищи. Ходьбой, разговорами. Когда организма больше нет, а есть только сознание, лишенное слуха, зрения и всего остального. Это было так приятно. Словно иной степени свободы уже и не придумаешь. Высшая степень свободы – свобода от самого себя.
Но это длилось всего секунду. Затем перед глазами снова мелькнули зеленые молнии, и Барни упал с небольшой высоты на что-то довольно мягкое. Калхун рывком вскочил и огляделся. Это было просто неописуемо . Он стоял на большом куске плоской скалы, которая висела прямо в пространстве. Горизонт был в десяти шагах. По сторонам – лишь безграничная пелена космоса, переливающаяся плавно от синего к красному. Земля, на которой он стоял, словно живая, немного мягкая, пористая. Рядом растут растения, похожие на короткие толстые деревья, но только без единой ветки. И со стороны невысокой дугообразной скалы к Барни несутся с радостным визгом три "собачки". Барни почти машинально поднял руку с револьвером и трижды выстрелил. И снова начал оглядываться. Нет, это было чем-то совсем фантастическим. Он подошел к краю островка земли, на котором он стоял, и осторожно глянул вниз. Пусто. Такое же небо, как и вверху, как и слева и справа. Над головой пролетает стайка птиц, похожих на скатов. Тусклое солнце равномерно освещает все вокруг. Еще одно солнце, чуть поменьше – снизу, под скалой. Вдалеке видны висящие в воздухе такие же островки, большие и маленькие. Воздух… Барни с тревогой понял, что дышит уже этим воздухом. Конечно, стал бы Розенберг его сюда отправлять без ничего, если бы знал, что здесь нужен скафандр? Но воздух здесь был каким-то странным. Словно искусственным. Такое же чувство возникает, когда видишь пластиковые цветы. Вроде бы все как надо, но главная деталь все же подкачала. Воздух был каким-то затхлым. Словно здесь живут все те бомжи, что просят милостыню на улицах, в переходах.
Барни отошел от края земли и перезарядил свой жуткий револьвер. "А ведь этого устройства тут явно нет… – с тоской подумал он, – Прав был Розенберг, придется искать", – и он осторожно пошел туда, куда можно было уйти отсюда – в небольшую пещеру…
…Джеральд в панике бежал, опрокидывая за собой шкафы с аппаратурой. Инопланетные твари ломали двери за его спиной, пытаясь прорваться в центр управления поездами…
Джеральд был контроллером работы автоматических поездов и одновременно "своим человеком" для Агентства, следящего за работой комплекса "Черная Месса". Он был в курсе всего, что происходило на этой базе в силу места, которое он занимал. Несколько сотен камер наблюдения, установленных внутри и за пределами станции, "жучки" в скафандрах особой защиты – все это скачивало свою информацию к нему на Пульт Управления, на один из самых мощных компьютеров в этом комплексе. А он переправлял в Агентство всю эту информацию. Он был в курсе того, что ученые этой базы раздобыли камень, обладающий очень необычными свойствами – известный Агентству как "шебаут". Он был в курсе того, что ученые собираются протестировать этот камень на анализаторе частиц. Но Джеральд, несмотря даже на два высших образования, и представить себе не мог, что в ходе безобидного тестирования откроется телепорт, разрушивший полстанции и давший возможность полчищам обитателей гравитационной системы Ксен ворваться на станцию. Когда камеры наблюдения начали фиксировать "электриков", "крокодилов" и других представителей фауны Ксен, Джеральд счел нужным доложить об этом.
Сейчас он ждал помощи от прибывших наемников – он был слишком ценным кадром, чтобы просто так жертвовать им. Он как никто умел набиваться в доверие. Джеральд так виртуозно работал все эти пять лет, что никто не усомнился в его преданности этой проклятой базе.
Вдруг он лоб в лоб столкнулся с "электриком". Пять лап, некое сходство с "чужим" и одноименного фильма… Он убивал своих жертв или ударом тока или своими сильными передними лапами. Одна из них, растущая из середины груди захватывала добычу, а две других, расположенных нормально, наотмашь лупили по жертве. Огненно-красные глаза смотрели как-то вяло и сонно.
"У него совсем не злобные глаза", – внезапно подумал Джеральд.
Это была его последняя мысль…
…Барни стоял перед огромным желтым кристаллом, опоясанным массивной металлической конструкцией, подключенной к большому блоку с какой-то аппаратурой, к двум высоким антеннам. Рядом стоял небольшой блок питания. Калхун нашел устройство.
Многое ему пришлось испытать за последние два часа. Дружелюбности, о которой говорил Розенберг, нигде не наблюдалось. Напротив, любой представитель здешней жизни кидался на него, словно щенок на мячик. Он шел через пещеры, полз через какие-то норы в скалах, прыгал с островка на островок, и нигде его не встречало хоть что-нибудь безобидное. Появляющиеся повсюду вортигонты метали ему вслед зеленые молнии, "собачки" норовили укусить, или, что еще хуже – оглушить охранника. Три раза в пещерах на него нападали "крабы", и Калхун спас лишь тот опыт, что он приобрел в сражениях с ними в "Черной Мессе". В пещерах сидели, прицепившись к потолку странные существа, похожие на мешки с зубами. Свесив длинные липкие языки, они выжидали, что что-то зацепится за них. Что-то живое и вкусное. На одном из островков он видел странного вида существо, закованное в тяжелую броню, с третьей рукой и мощными ногами. Барни решил обойти его, не связываться. И что-то подсказывало ему, что он это сделал правильно.
Было и другое. Часто ему попадались бывшие члены первой и второй экспедиции сюда. Это были люди, одетые в оранжевые скафандры с пометкой "Лямбда". Сазу вспомнилась та женщина, которую он видел на мониторе видеокамеры еще до инцидента – на ней был точно такой же костюм. Барни уже давно понял, что теперь вся его жизнь будет делиться на то, что было до инцидента, и что после. Он старался не смотреть в изъеденные гнилью лица мертвых исследователей. Некоторые тела были посвежее. Но все так же – мертвы. Этот мир напоминал оставленное поле боя, на котором пиршествуют падальщики. Находясь здесь, приходится выбирать, чем тебе быть – падалью и падальщиком. Жаль, что нет третьего. Недалеко отсюда Калхун наткнулся на странное место. На полянке между живыми скалами, усеянной пустыми банками из-под "Колы", стоял стул и телекамера. Рядом лежал человек. Вернее, то, что от него осталось. Это было памятником человеческой самонадеянности.
Теперь же Барни стоял перед огромным кристаллом. Вокруг – лишь трупы и следы, какие оставляют люди на природе после большого пикника. Раздумывать было некогда. Калхун подошел к блоку питания и щелкнул тумблером. Внутри его что-то резко загудело, сквозь решетчатую стенку блока были видны проскакивающие внутри искры. Питание было включено. Теперь – устройство. Калхун подошел к небольшому ящичку, в котором располагался пульт управления. Как и во всех прототипах, здесь были сделаны самые понятные пометки, вроде "Включить", или "Активировать первую стадию запуска". Барни на удивление быстро разобрался со всеми кнопками. Нажал первые три – титановое кольцо вокруг кристалла начало вращаться. Еще кнопка – и кольцо начало плавно ходить вверх-вниз вдоль кристалла. Антенны засветились. Кристалл тоже охватило какое-то фиолетовое свечение. На маленьком мониторе пульта управления появилась надпись: "Аппарат включен".
"И что теперь?" – подумал Калун, любуясь свечением кристалла.
И тут со всех сторон начали открываться порталы, на месте которых возникали все представители здешних мест. Из воздуха появлялись каркающие вортигоны, скулящие "собачки", шипящие "крабы". Калхун судорожно заметался, словно пойманная мышь. Такую засаду вряд ли можно предугадать. Охранник спрятал пистолет и открыл автоматный огонь по пришельцам. Три вортигонта рухнули на землю, остальные чуть отбежали назад, видимо, растерявшись. Но они все прибывали и прибывали. По сторонам открывались все новые порталы, в нескольких шагах от Калхуна возникло три таких же твари, что он видел недавно, закованные в броню с ног до головы. Они начали медленно приближаться. Сверху послышался треск – Барни увидел, как в воздухе возникло пять невообразимых существ, у которых в глаза бросалась лишь огромная голова. Барни сжался и снова начал стрелять. Он понял, что что-то сделал не так… Против этой армии ему не выстоять.
Вдруг среди общего воя, рычания и рева раздался треск открывающегося портала, и откуда-то слева раздался знакомый голос, искаженный помехами, словно вывернутый наизнанку:
 
      – Мистер Калхун! Скорее возвращайтесь! Я не смогу долго удерживать портал!
      Барни, не веря своим ушам оглянулся на голос и увидел большой искрящийся шар. И, еще не веря в свое спасение, побежал к нему, уворачиваясь от выпадов трехпалых рук. Он с разбегу влетел в портал, который тут же закрылся. В то место, где он только что был, откуда-то сверху влетели три шаровые молнии.
 
…
Барни, не успев ничего почувствовать, упал на платформу под прототипом.
 
      – Калхун, вы в порядке? – это, кажется, доктор Розенберг.
      – О да, – пробормотал Барни, потирая ушибленную ногу.
      – Мы уже начали беспокоиться, что с вами что-то случилось: сигнал все не шел и не шел, а энергии почти не оставалось!
      – Может быть, мне понадобилось совершить небольшое кругосветное путешествие, чтобы найти эту штуку? – Калхун был все еще на взводе, еще бы – только минуту назад на него надвигалась целая армия не-людей.
      – А, понимаю, – протянул Розенберг, – Значит, помехи от каскада все же есть… Придется сделать некоторые поправки в степени ионизации портполя, и…
      – Подождите, док! – остановил его Барни, – Дайте мне очухаться! Меня сейчас толпа уродцев чуть на куски не разорвала! Постойте… вы сказали, что у вас кончалась энергия? Вы что же, имеете ввиду, что…
      – К сожалению, вы правы, мистер Калхун, – вздохнул ученый, – На ваше путешествие вы израсходовали последнюю энергоячейку. Теперь мы получаем из Зена очень мощный сигнал, но без электроэнергии для прототипа мы не сможем осуществить телепортацию.
      – Так-так, все ясно… – Калхун уже понял, к чему тот клонит.
      – Кто-то должен спуститься к местному генератору, запустить его и зарядить энергоячейку… – Розенберг умолк, словно понял, что сморозил какую-то глупость.
      "А почему именно я?!" – так и подмывало закричать Калхуна. Хотя ответ был очевиден. Этим профессорам надо готовить оборудование. Если кто-то из них погибнет, то запустить прототип оставшиеся в живых уже не смогут. Идти еще куда-то ох как не хотелось… Калхун впервые за весь день почувствовал, что он смертельно устал… Есть не хотелось – стресс всегда отгонял аппетит. Но второе, чего хотел сейчас Барни больше всего на свете – это поспать. Первое – убраться из "Черной Мессы".
      – Мы уже посылали с этим нашего коллегу ВанБюррена и одного из охранников, Билла, но с тех пор прошло уже слишком много времени. Я боюсь предполагать худшее, но…
      Калхун уже хотел было сам прервать доктора, но тут в зал вбежал Лэйдлоу.
      – Доктор Розеберг, – сразу заговорил он, – У нас отличные новости! Кто-то, да благословят его боги, запустил спутник наведения на орбиту! Мы заметили, что появился сигнал, очень мощный сигнал.
      Розенберг счастливо улыбнулся.
      – Отлично, Марк! Это же просто чудесно! Теперь, все что нам осталось – лишь зарядить ячейку…
      – Показывайте дорогу, док, – с ходу сказал Барни.
      Ученые посмотрели на него с благодарностью. И Розенберг повел его к небольшому элеватору за углом.
 
Жизненная Энергия
Отбирая автомат у мертвого десантника, Калхун думал, как же хитро все устроено. Чтобы жить, всегда надо убивать. Природа здесь не щадит никого – человек с вызовом берет ее пример. Убивать, чтобы жить. Но есть и другое. Жить, чтобы убивать. Барни никогда не был расистом, женоненавистником или классовым борцом, но сейчас ему казалось, что в солдаты особого назначения идут как раз такие люди. Для которых жизнь немыслима без убийства. Умный психолог сказал бы насчет этого что-нибудь о стремлении к самоутверждению путем конкретизации естественных инстинктов. Кто-то самоутверждается любовными подвигами. Кто-то – когда много ест или спит, кто-то – во время драки, и самые отмороженные – во время убийства. Сейчас Калхун не знал, кто он. Может, он уже давно стал как раз таким отмороженным? Последние двадцать часов он только и делает, что убивает. Но нет, нет той звериной радости при виде очередного свеженького трупа. Нет того невидимого пьедестала, по которому поднимался бы при каждом убийстве законченный негодяй. Было лишь отвращение. Отвращение к самому себе, к тому, что он делает. И еще большее отвращение – к убитому военному, который шел сюда, отнимать жизни, при этом весело шутя и смеясь над теми, кто еще пытается трепыхаться. Калхун знал, что спасение уже близко. И хотел напоследок наказать побольше солдат. Именно наказать. Суд для них – слишком большая честь.
Район генератора был уже занят военными. Они, видимо, так и не попали в лаборатории из-за того, что не сумели пройти все эти сканеры сетчатки и кодовые замки. Калхун с боем прошел несколько разгромленных офисов, его бронежилет спас ему жизнь уже трижды. Он нашел на одном из убитых охранников шлем и, не долго думая, надел его. Теперь он был защищен так надежно, как только мог быть. Два раза ему попадались автоматические турели – он взрывал их вновь найденными гранатами. Казалось, что солдаты откуда-то узнали, что Барни идет сюда, и основательно укрепились. Теперь он шел по большому мосту, отделявшему офисные секции от генераторного блока. Вдали начали звучать звуки перестрелки, но охранник не спешил вмешиваться. Он медленно и осторожно заглянул за угол и с удовольствием увидел, как три солдата отчаянно отстреливаются от двух вортигонтов и еще одной твари, закованной в броню. Барни даже вышел, и, не таясь, продолжал наблюдать за боем. Огромный монстр в броне мощными лапами отбросил одного из десантников в угол, пока остальные два убили одного из вортигонтов. Автоматная очередь безрезультатно била в броню на груди твари, пока кто-то не догадался направить огонь ей в лицо. Монстр завыл и рухнул на пол, но в ту же секунду удачный стрелок был убит залпом зеленых молний. Последний, совершенно обезумевший солдат, нервно передергивал затвор, но в механизме что-то заклинило. Вортигонт, угрожающе урча, шагнул к нему и злобно сжал кулаки.
 
      – Ну все, хватит! – в голос сказал Барни и пошел прямо на двух врагов.
      Те ошеломленно уставились на невесть откуда взявшегося охранника. Барни злобно улыбнулся обоим и расстрелял их почти в упор.
      Калхун вышел к обнадеживающей развилке – массивная механическая дверь слева, и небольшой подъемник справа. Калхун всегда был за тот путь, который побыстрее, тем более что сейчас одна минута могла стоить жизни. Но дверь слева не обнадеживала: кодовый замок висел рядом с ней на одном проводе. На замке можно было различить следы травм различной степени тяжести, несовместимых с жизнью. Попросту говоря, замок расстреляли. "По-русски… Но зачем?…" – подумал Калхун. Ответ пришел сам собой: "Чтобы блокировать мне путь. Именно через эту дверь проходил один, главный путь к генераторной. Головастые ребята среди этих военных! Получается, что солдаты знают, что мне нужно зарядить ячейку? Они знают про лабораторию? Черт! Дай бог, чтобы они еще не нашли входа туда…". Посмотрев вправо, Барни оглядел подъемную площадку на другой ярус. "Ну хоть эту панель целой оставили!" – с облегчением подумал офицер. Ему явно не улыбалось лезть вверх вручную. Немного "подумав" после нажатия кнопки, лифт пошел вверх.
      Еще несколько минут обходного пути по развороченным подсобкам (чего военные явно не предусмотрели), и вот, в следующей комнате нашлось то, что Калхун так долго искал – панель запуска генератора. Почти весь механизм генератора был тут же, за окошком из толстого стекла. Нажав несколько кнопок, Барни с удовлетворением наблюдал, как по массивным металлическим стержням проскакивают молнии , а резервуар с ними заполняется зеленоватым электролитом. Затем внимание переключилось на грязную карту, висящую на стене. "Надо же, как любезно с их стороны оставить здесь карту! Посмотрим… нет, мне определенно везет – комната зарядки ячеек буквально за углом. Давай, иди, осталось совсем немного…". И он вышел из операторской.
      За углам и вправду обнаружилась высокая и широкая решетчатая дверь, похожая на клетчатые железные заботы в парках. Еще подходя к ней, Барни услышал голоса:
      – Билл, открывай быстрее! Нам еще повезло, что мы смогли пробраться мимо военных незамеченными…
      – Да открываю я! Здесь замок насквозь проржавел!
      Треск открывающегося портала заставил говоривших закричать.
      – Спокойно, сэр, я справлюсь с ним! – крикнул Билл, и послышался выстрел.
      Барни уже на полной скорости бежал к железной двери – Люди погибают! Впереди раздалось невнятное ворчание вортигонта и треск выпущенных молний. Короткий вскрик – и ученый уже лежит без сознания с дымящейся раной в груди. Калхун подбежал к двери и навалился на нее – она не открывалась. Сквозь прутья решетки он увидел, как вортигонт замахнулся рукой на замершего в маленьком дверном проеме охранника и ударил его по торсу. Билл свалился со сдавленным стоном.
      – Ах ты сволочь! – заорал Барни, яростно дергая ручку двери.
      Вортигонт повернулся на звук и сразу же ударил. Барни отпрянул назад, но ему повезло – решетчатая дверь приняла молнии на себя, и они мелкими разрядами разбежались по решетке. Барни шагнул вперед, просунул автомат между прутьев. Вортигонт понял свою ошибку и попытался убежать в угол, но автоматная очередь ударила в его спину через секунду, и он свалился на пол, рядом с убитым ученым. Барни еще раз подергал замок – бесполезно. Он вспомнил, что на карте было что-то такое… Да, точно недалеко есть обходной путь в комнату зарядки! Калхун почти бегом бросился туда, на ходу подстрелив попытавшихся напасть ученых, оживленных "крабами". По пути Калхун начинал все больше и больше сомневаться. Что-то было не так – он шел по карте, но и вроде бы шел тем же путем, каким и пришел сюда… Сомнения подтвердились – через минуту обходной путь, который он запомнил по карте, привел его снова к маленькому подъемнику…