Барни сплюнул. Вояке было от силы двадцать три. Молодое лицо еще не было испорчено той маской бесстрастности, какая бывает у старых закаленных солдат.
      – Что, свидетелей подчищаете, да? – прошипел Калхун и презрительно ухмыльнулся, – Стариков лущим?
      – Нет! – парень дрожал, словно в лихорадке (сказывалось ранение в обе ноги), – Мы же ничего… У нас приказ!
      – Слушай, а у меня ведь тоже приказ! – вспылил Барни и схватил военного за его бронежилет, – Приказ мочить всякого, кто попытается творить в "Черной Мессе" беспорядки! Только вот чей приказ лучше?.. Кто отдал?
      – Я не знаю… Командиры спецгрупп нам объявили. Мне тоже не нравится все это, но что я мог сделать?..
      Так-так, начинает себя выгораживать. Конечно же. Невинная жертва обстоятельств.
      – Заткнись! Сколько вас здесь?
      – Я не знаю, – почти провыл военный, – Наша группа была одной из нескольких десяткой таких же…
      Внезапно из близстоящего вагона раздался глухой стук и не менее приглушенные крики.
      – Кто у вас там? – рявкнул Барни, отбрасывая десантника на землю, – Отвечай, кто?
      – С-свидетель… Ученый какой-то…
      Калхун поднялся.
      – Ну-ка живо под вагон! Все оружие, какое есть, давай сюда! Нет, впрочем, я сейчас сам проверю, что у тебя есть, а чего нет…
      Беглый обыск дал результаты – помимо автомата у военного нашелся пистолет и две гранаты. Все это перекочевало к Калхуну. Небольшая рация была отброшена о стену и разлетелась вдребезги.
      – Прекрасно. Теперь – быстро под вагон, скотина! Хоть слово оттуда вякнешь – тебя первым из вашей братии прикончу!
      Солдат закивал и с тихим стоном пополз под вагон (простреленные и кровоточащие ноги причиняли сильную боль), а Барни уже разбирался с засовами и замками на другом вагоне, из которого доносился стук. Все эти задвижки и блокираторы никак не хотели поддаваться, но Калхун все продолжал пыхтеть над дверью. Наконец последний засов снят – дверь вагона тяжело отъехала в сторону. Внутри, на грубой подстилке из мешковины сидел какой-то ученый, который тут же вскочил.
      – Кто вы? – тревожно спросил он, странно поглядывая на Барни. Охранник вышлядел далеко не однозначно – ниже пояса все армейское, а выше – форма охранника. Шлема на голове уже давно не было.
      – Офицер охраны Барни Калхун, исследовательское подразделение "Черная Месса", – Барни представился в полной форме, – Вы свободны.
      Надо было видеть в этот момент лицо старика. Сначала в его глазах отразилось неподдельное недоверие. Затем этот взгляд уперся на два трупа позади охранника, и лицо ученого вновь ожило.
      – Ваша фамилия не Розенберг? – спросил Калхун, помогая старику спрыгнуть на землю.
      – Что вы, молодой человек! Меня зовут Чак Джонс. А вы что, ищите доктора Розенберга?
      – Его самого. Вы его знали?
      – Что значит, знал?! – возмутился Джонс, – Вы так говорите, словно он умер. Конечно же, я его знаю. Мы с ним работали вместе, когда вас еще даже на свете не было!
      – Может, вы знаете, где он? – с тайной надеждой спросил Барни.
      – К моему великому сожалению, нет, – развел руками ученый, – Иначе мы с ним уже давно бы занимались подавлением резонансного каскада, дьявол его забери!
      "Да-а, похоже, Чак Джонс даже сейчас не забывает про свои научные штучки… – подумал Барни".
      – А зачем вам он? – вдруг спросил Джонс, пытливо глядя на Калхуна.
      – А… – Барни не был готов к этому вопросу, – У меня к нему дело…
      Ответ был ужасно глупым. Но, как ни странно, Джонса он удовлетворил.
      – Я не знаю точно, но, похоже, военные взяли его одним из первых. Но, может, и дай бог, чтобы я ошибался. Скорее всего, он…
      Глухой выстрел. На лицо Калхуну брызнула кровь. На глазах у остолбеневшего охранника Чак Джонс грохнулся наземь с простреленной головой. Охранник в шоке выронил автомат. Но оцепенение длилось недолго. Калхун, научившийся быстрой реакции, юркнул под вагон. Нет… Так не должно быть. У него на глазах убили старика, и он ничего не смог сделать. Чак даже не договорил…
      К неподвижному телу подошел человек. Калхун из-под вагона видел лишь зашнурованные до самого верха армейские ботинки и камуфлированные штаны. Было слышно, как военный усмехнулся. Ногой перевернул труп на спину. С возгласом самодовольного удивления поднял с земли автомат.
      – Ну эти старички дают!
      Похоже, там, откуда стрелял военный, Калхуна не было видно, и солдат сейчас думал, что ученый здесь просто стоял один, да еще и с автоматом в руках. Вокруг лежали еще два тела военных – наверное, солдат справедливо вообразил себе ученого, решившего поиграть в Рембо на старости лет.
      "Ну, всё! – злобно подумал Барни и тихо достал из-за пояса огромный револьвер, – Конец тебе, сволочь!". Военный медленно направился туда, откуда и появился – в железнодорожный туннель. Калхун с трудом взвел тугой курок револьвера. Прицелился – были видны лишь ноги и поясница. Что ж, и этого достаточно. Главное, не промахнуться…
      Выстрел!
      Солдат даже не услышал выстрела – кровь застучала в висках, когда в спину его ударило что-то тяжелое и невероятно сокрушительное. Он успел увидеть, как его живот выплюнул кровавые брызги и куски кишок, и упал на колени. И, уже падая лицом вниз, он попытался потянуться рукой к дыре в спине.
      Калхун присвистнул. Помимо жутчайшей отдачи – ствол резко увело вверх – грандиозный револьвер стрелял не хуже винтовки BFG! Калхун удивился, как он еще смог попасть, и вылез из-под вагона. С сожалением обошел труп Чака и подошел к убитому только что солдату. Надо же – лейтенант. Рыбешка покрупнее рядового. Вот почему он стрелял в Джонса так хладнокровно. Лейтенанта просто так, за красивые глаза не дают. Да и лейтенант уже был немолодой. Калхун хотел перевернуть тело ногой, так же, как это сделал лейтенант с Чаком, но сдержался и сделал это руками. Отобрал автомат, повесил на плечо. Обыскал – помимо бесполезной для него мелочевки вроде зажигалки, сигарет и каких-то ключей, он нашел нож и гранату. Гранаты он еще ни разу не использовал, и она отправился к двум своим собратьям. Нож был очень кстати.
      Барни удивленно подумал, почему же тот парень под вагоном не выдал Калхуна, когда тот спрятался под вагон? А ведь мог бы. Легко. Но не стал. "Надо же, какой благородный!" – презрительно подумал Калхун и подошел к вагону.
      – Эй, солдат! – крикнул он, чуть наклонившись, – Спасибо, не выдал. Совесть заела, что ли?
      Никто не ответил. "Неужели смылся?" – удивился Барни и нагнулся, заглянув под вагон. Военный был там. Он лежал в большой красной луже, зажимая ногу, и не шевелился. "Вот черт…" – Калхун вздохнул и поднялся. Поморщился и пусто поглядел на вагон. Этот человек убивал невинных. Ну и что с того, что он истек кровью и умер? Все это было верно, но Барни почему-то было жалко этого паренька…
      Он отогнал от себя эти мысли и, сжимая массивный револьвер, направился в железнодорожный туннель. Там он вновь собрался и сосредоточился. Нет, не то сейчас время, чтобы распускать сопли! Солдаты все еще здесь. Эти существа – тоже. Розенберг – не найден. А значит – рано опускать руки.
      На выходе из туннеля он обнаружил еще трех солдат. Они переговаривались о чем-то, поигрывая оружием в руках. То и дело оборачивались куда-то в сторону – из туннеля не было видно, на что они смотрели. Так, тут надо подумать. Трое. Одним револьвером врасплох их не застанешь. Одного можно убить – но двое разбегутся в стороны, и тогда – из туннеля ему уже не выйти. Автоматной очередью тут тоже вряд ли обойдешься. Барни решился на рискованный шаг и достал гранату. С опаской посмотрел на нее. Он вообще-то неплохо разбирался в оружии, но сейчас, как это всегда бывает – в самый нужный момент – главная деталь вылетела из головы. Он же совсем недавно читал в одном журнале статью об армейских гранатах. Их там было всего два типа. Барни даже знал, какой марки та граната, что у него в руках, но вот совершенно не мог вспомнить, какое у нее время горения запала? В журнале было семь секунд и двенадцать секунд. Вот только которое из них? Если Барни недосчитает лишнюю секунду, то граната успеет упасть к ногам военных, и они разбегутся в укрытие. А если он передержит ее лишнюю секунду, она взорвется у него в руках. Все эти нехитрые размышления пронеслись у него в голове за какое-то мгновенье. И он решил – пусть будет семь секунд. Он подкрался поближе к разговаривающим на выходе из туннеля солдатам и выдернул кольцо. Предохранитель – в сторону. "Один, два, три… четыре…пять" – и Калхун, не зная, чего ожидать, бросил гранату. В ту же секунду стены туннеля содрогнулись – расчет оказался верным. Граната разорвалась прямо над головами солдат и разбросала изуродованные тела в стороны. Когда дым рассеялся, Барни, почесывая оглушенное взрывом ухо, вышел из туннеля. Никого. Калхун довольно усмехнулся и, переступая через очередное железнодорожное полотно, направился к небольшой приоткрытой двери в складском помещении.
      Проходя мимо очередных рельс он присвистнул. Надо же – на небольшой платформе на рельсах стоял танк. "Ну ничего себе! Здорово они здесь обосновались. Словно началась война…". Обойдя танк, он пожал плечами и вошел в склад. Он знал, что война уже давно началась.
      Через несколько минут и спустя несколько офисов и подсобок, он снова вышел под открытое небо. Он оказался в большом дворе доков, куда в один крупный узел стекались шесть железнодорожных путей. На их пересечении располагалась сложная, многорежимная стрелка, еще бы – как минимум девять комбинаций стыка рельс. Барни, осторожно оглядываясь, вышел на середину. Здесь не было никого. "Может, засада?". Внезапный голос заставил его вздрогнуть.
      – Эй, меня кто-нибудь слышит? Я здесь! Эй!
      Голос доносился из какого-то небольшого туннеля, служившего чем-то вроде запасного пути. Там стоял, соединенный с большой автоматической дрезиной, товарный вагон. Голос доносился из него. Все мысли про то, чтобы проверить территорию, быстро исчезли, и Калхун кинулся к вагону. Затем досадливо плюнул и вернулся к стрелке. Разобраться получилось с большим трудом, но он все же привел рельсы в нужное положение. Затем торопливо вошел в туннель, взошел на бортик дрезины и нажал несколько кнопок – такие тележки ему были давно знакомы. Электродвигатель заработал сразу, без разогрева, и дрезина медленно потянула за собой вагон из узкого и темного туннеля на воздух. Барни, осторожно нажимая нужные рычаги, вывел вагон на развилку и, по уже проложенному пути, загнал вагон в одно из приемных отделений, где обычно и производилась разгрузка товаров. Стук в нутрии вагона давно прекратился – человек внутри, очевидно уже понял, что сейчас вагон откроют. Но он знал, что его может ждать что угодно – от спасателей до немедленного расстрела.
       Барни спрыгнул на землю и подошел к двери вагона. Немного возни с замками – и дверь отъехала в сторону. Никто не вышел. Из вагона не доносилось ни звука.
      – Кто звал на помощь? – картинно произнес Барни и влез в вагон. В самом его дальнем и темном углу сидел человек в халате научного сотрудника. Он медленно поднялся на ноги и вгляделся в лицо охранника. Барни подошел поближе…
       Все шло как угодно, но только не так, как он задумал! Только что доложили, что Гордон Фримен, смог прорвать оцепление и сейчас, расстреливая все на своем пути, несется, видимо, к большому телепортеру. Что ж, надо будет подготовить этому крепкому орешку ба-а-альшой сюрприз. В виде встречи парой-другой спецотрядов. Так, мобильник пищит…
 
– Алло!
– Сэр! – это командир одиннадцатого взвода, который высадился на "Мессу" – Тут еще один беглец! Взял с собой какого-то ученого, направляется в неизвестном направлении! Судя по форме – офицер охраны! Что прикажете делать?!
– Ну как: что? Поймать, допросить, расстрелять… Если первое не удастся – второе тоже отпадает… Ясно?
– Так точно, сэр!
Черт! Черт! Черт! Еще один герой, из-за которого надо будет подымать на уши еще один взвод!
– Спасибо за ценную информацию.
– Рад стараться, сэр!…
…– Слава небесам! – выдохнул человек, оттряхивая колени, – Я уже думал, что это опять военные.
 
      – Военные больше не побеспокоят, – заверил его Барни, – Я здесь, чтобы помочь. Охрана наконец-то выполняет свои обязанности! – сказал он с иронией, вспомнив вечные придирки ученых к охранникам.
      – Очень рад, – человек, похоже, говорил искренне, – Разрешите узнать имя моего спасителя? Меня зовут доктор Розенберг.
      Барни просто опешил.
      – Вы? Вы – доктор Розенберг?
      – Вы так говорите, – смутился ученый, – Как будто всегда представляли меня двухметровым, толстым и уродливым.
      – А… нет, простите, – спохватился Барни, – Меня зовут Барни Калхун. Стэн Риардон сказал мне, чтобы я вас отыскал.
      Сзади что-то оглушительно хлопнуло, и они погрузились во тьму. Голос снаружи произнес, удаляясь:
      – Ладно, мы взяли этого ублюдка. А как там с Фриманом?
      И все снова тихо.
      – Вот так попали, – произнес Барни выражение, которое он прочитал в каком-то детективе, – На ровном месте и мордой об асфальт.
 
Повисло тяжелое молчание. Бани был не в силах поверить, что он попался так глупо. "Но что они там говорили о Фримане? Неужели Гордону удалось спастись? Да и видно, он здорово прищемил хвост этим солдатам, раз на него открыли охоту. Вот молодец, парень! Всегда знал, что он настоящий человек!"
 
      – Мне кажется, я должен извиниться, – послышался голос Розенберга, – Ведь это из-за меня вы влезли сюда.
      – Вы не виноваты, – мрачно ответил Барни, – Я хотел осмотреть тут все, но не стал… Моя вина.
      – Не будем никого винить. Вы сказали – Стэн Риардон?
      – Умирая, он наказал мне отыскать вас, – не слишком-то осторожно ответил Барни.
      – Стэн… Они его убили, так?
      – Да, – выдавил Барни.
      – А ведь он мне о вас рассказывал. Я даже мимоходом как-то вас видел, когда Стэн пригласил меня на ланч в тренировочную секцию. Бедный Стэн…
      Они помолчали.
      – Он говорил, – сказал Калхун, – Что у вас был какой-то план. Добраться до лаборатории прототипов.
      – Да, да, вы правы, – Калхун почувствовал, что Розенберг закивал, – Он что-нибудь еще говорил?
      – Нет. Он сказал лишь, чтобы я нашел вас. Что вы знаете, как можно спастись.
      – Ну, – замялся ученый, – В какой-то степени. Если мы доберемся до лаборатории прототипов – уйти можно будет незамедлительно. Вы в курсе здешних работ с телепортацией?
      Барни оживился.
      – Да, я кое-что слышал. Вы же понимаете, охранникам никто ничего не рассказывает, но слухи распространяются…
      – И что же вы слышали, мистер Калхун?
      – Ну, – Барни замялся, будто не желая сморозить глупость, – Будто бы на "Черной Мессе" с телепортацией решены всепроблемы, и что ее уже разрабатывают на военные нужды.
      – Отчасти вы правы, молодой человек, – ответил Розенберг, – Конечно, в телепортации мы продвинулись не так далеко, как некоторые… Разработка ее продолжается, но пока что до военных и прочих нужд еще очень далеко.
      – Надо же, – искренне поразился Барни, – Признаюсь, я всегда считал телепортацию выдумкой плохих фантастов… А здесь, прямо рядом со мной ее во всю используют!
      – Ну, так категорично тоже нельзя, – мягко возразил доктор Розенберг, – Это же те то, о чем стоит распространяться на каждом углу. Все проекты, связанные с телепортацией, были засекречены.
      – Были?
      – Я думаю, мистер Калхун, теперь, при таких обстоятельствах, секретность мало кого волнует. Так вот, я работал над эффектом телепортации раньше, давно, когда даже не был еще построен комплекс "Лямбда". Я и моя команда работали в лабораториях недалеко отсюда, пока не разработали первый опытный прототип телепортера. Затем, после успешно проведенной презентации, проект перенесли в комплекс "Лямбда", а мою лабораторию законсервировали.
      – То есть как? – поинтересовался Калхун.
      – Очень просто – аппаратуру отключили и разобрали, электропитание перекрыли, входы заложили кирпичами. Оставили лишь один официальный вход – через охладительную систему местного генератора. Этих входом пользуются очень редко, когда нужно что-то очень срочное. Сегодня утром я был там. Нам понадобилось с минимальными энергетическими потерями телепортировать груз… Задействовать большой телепортер "Лямбда" было бы расточительством – электроэнергии уходит просто огромное количество…
      – Док, пожалуйста, не надо лекций! – раздраженно отозвался Барни, – Скажите лишь, в чем состоял ваш план?
      – Мы должны проникнуть в лабораторию прототипов, подготовить все оборудование для прототипа малого телепортера и открыть портал на шоссе, в восьми милях отсюда.
      Барни покачал головой. Звучало все это, как бред. Но это была единственная нить. Та соломинка, по которой придется переходить через пропасть. Рискнуть стоило. В конце концов, терять им уже нечего.
      – Все это грандиозно, доктор, – уныло сказал Калхун, – Но ничего у нас с вами не выйдет. Вряд ли военные нас отпустят, да еще и проведут за ручку к этой лаборатории.
      Розенберг завозился. Похоже, поднялся снова на ноги.
      – Не советую вам унывать, мистер Калхун. Есть одна идея.
      – И какая же?
      – Идея проста. Надо мной, вот здесь, в потолке, есть люк на крышу. Судя по всему, нас не загнали обратно в туннель. Если вы вылезете отсюда наверх очень тихо, то сможете застать этих солдат врасплох.
      Минуту длилось молчание. Наконец Барни не выдержал:
      – А что ж вы раньше-то молчали?!
      – Раньше я должен был ввести вас в курс дела, – спокойно ответил Розенберг, – Походите сюда, я вас подсажу.
      Барни, у которого настроение поднималось все выше и выше, нащупал руками в темноте люк и полез вверх, не без помощи пыхтящего от натуги ученого. "А все-таки он – голова! – с уважением подумал Барни, – Мне такой план спасения, как телепортация, и в страшном сне не приснился бы!"
      Он осторожно откинул люк. Вокруг было тихо. Их вагон стоял на том же месте. Сначала Калхуну показалось, что военные давно ушли, и лишь спустя секунду он заметил троих солдат, стоящих в стороне, около охранной будки. Долго раздумывать не пришлось – он уже знал время горения запала своих гранат. Выждав несколько мгновений, он бросил к ногам солдат шарик гранаты. На этот раз расчет оказался не очень верным, и солдаты успели еще что-то сделать, а именно ошеломленно посмотреть на гранату и кинуться в разные стороны. Но они смогли сделать лишь шаг – взрыв ускорил их раз в десять и разметал по вокзалу. Калхун покачал головой – еще одна граната безвозвратно потеряна. Неизвестно, что было впереди – может, там даже гранаты не помогут. Например, если привезенный сюда танк, проломив вон ту стену, въедет на вокзал и начнет расстрел из тяжелого орудия.
      Барни вылез, на этот раз осторожно, убедившись, что он действительно один. И только затем открыл дверь вагона. Теперь уже Розенберг стоял у самой двери, и сразу же спрыгнул на землю.
      – Полагаю, все в порядке? – деликатно поинтересовался он.
      Барни удовлетворительно кивнул. Он впервые увидел доктора Розенберга при нормальном освещении. Ученый оказался совсем не из тех стариков, которые и составляли большинство научного персонала "Черной Мессы". На вид ему было от силы лет пятьдесят, никак не больше. Немного лысоватый, как и положено нормальному слуге науки, он носил очки в тонкой оправе, и походил скорее на корпоративного менеджера, чем на ученого, если бы не белый халат. Было заметно, что Розенберг тоже бегло осмотрел Калхуна. Его немного смутили не вяжущиеся с формой охранника камуфлированные штаны, но затем он снова улыбнулся.
      – Мы должны вернуться примерно туда, где был офис Риардона.
      – Подождите, – засомневался Барни, – Я что-то не помню там "охладительной системы местного генератора".
      – Ее там и не должно быть, она очень далеко отсюда, тем более очень глубоко под землей.
      – Но ведь вы же сказали, что единственный официальный вход в лабораторию находится там.
      – Ну да, – хитро подмигнул Розенберг, – Но и про неофициальные забывать не стоит. Недалеко от офиса Стэна находится старый грузовой лифт в лабораторию прототипов. Им не пользовались уже года два, вход заложили кирпичами.
      – Пойдемте! – коротко кивнул Барни и направился к туннелю, из которого он сюда пришел.
      – Постойте, мистер Калхун! – окликнул его Розенберг, – Через вон ту дверь немого ближе.
      И доктор почти бегом направился к указанной двери. Калхун лишь вздохнул и последовал за ним. На пол-пути к двери он догнал ученого и приостановил его.
      – Док, если вы будете бежать впереди, что вы будете делать, когда на вас выскочит солдат с автоматом, или трехрукая тварь, мечтающая поджарить вас?
      Пораздумав секунду, "Док" вежливо пропустил охранника вперед. Но в уме он сделал себе пометку. Этот безрассудный охранник что-то знает о вортигонатх. Розенберг глянул на Барни с еще большим уважением. Он представил, сколько всего навидался Калхун, что так легко и незаметно упомянул вортигонта.
      До места они добрались почти без помех. Пара глупых солдат попыталась преградить им путь, и пришлось немного повозиться. Розенберг тоже помог – Барни дал ему свою "Беретту". Когда они прошли мимо разбитого окна офиса Стэна и повернули за угол, Розенберг остановил охранника.
      – Постойте, мистер Калхун. Это здесь, – и он указал на стену, ничем не отличающуюся от других.
      Барни оглядел стену и с нескрываемым сарказмом посмотрел на доктора.
      – И какие у вас предложения, док?
      – Ну, – замялся Розенберг, – Нет причин для беспокойства. Стенка фальшивая. В том смысле, что за ней – пустота. Можно попробовать проломить ее куском трубы, или чем-нибудь из старой аппаратуры, или…
      – Стойте-стойте, – Барни успокаивающе замахал руками и достал последнюю гранату, – у меня есть идея получше.
      Розенберг понимающе кивнул и пропустил Калхуна к стене. Тот, приспосабливая гранату, повозился немного и буркнул в сторону:
      – За угол!
      Розенберг послушно отбежал, через мгновение рядом возник и Барни.
      – Дальше, дальше отбегайте! – крикнул он и отбежал еще.
      Доктор последовал его примеру. Пол мощно тряхнуло – взрыв оглушал даже на таком расстоянии. Но когда, отмахиваясь от дыма, союзники подошли к почерневшей стене, оказалось, что она почти целая. Сначала Розенберг ошеломленно смотрел на стойкую стену, а Калхун тем временем наклонился к ней поближе и начал подробно изучать. Он почти сразу нашел, что искал – довольно толстую трещину в кирпичах. Он немного отступил и изо всех сил ударил по трещине ногой. Розенберг уже все понял и теперь спокойно наблюдал. Удар, другой…
      – Мы конечно могли бы воспользоваться другим телепортом, там, в комплексе "Лямбда", – извиняющимся тоном сказал Розенберг, – Но он очень далеко отсюда. К тому же, я слышал, там уже полно этих существ, и их вовсю отстреливает какой-то спятивший ученый. Пусть эти дураки воюют на войне, которую невозможно выиграть. А я просто хочу убраться отсюда.
      Барни усмехнулся и ударил еще раз. Наконец, раздался хруст, и нога Барни прогнула стену так, будто она была сделана из пленки. Дальше все было просто – Калхун сильно толкнул один из кирпичей рукой – и вся кладка с грохотом обвалилась.
      Калхун первым пролез в дыру. За ним, чихнув от цементной пыли, появился Розенберг. Света сюда попадало немного, но было видно, что они стоят в метре от массивных дверей лифта. Розенберг подошел к ним и, отыскав на стене кнопку вызова лифта, нажал ее.
      – Лифтом не пользуются, но он все еще должен работать. Его не стали обесточивать на случай аварийной эвакуации.
       – Похоже, сейчас как раз такой случай, – пробормотал Калхун, разглядывая на стене потертый плакат с надписью "Секция А-17. Лаборатории прототипов. Ограниченный уровень доступа".
      В недрах "Черной Мессы" что-то загудело – лифт приближался. В повисшем молчании Барни вдруг понял, что это его шанс. Шанс узнать. Время задать главный вопрос.
      – Доктор, послушайте меня, – он обратился к задумавшемуся Розенбергу, – Я видел сегодня столько такого, отчего даже у лысого волосы бы встали дыбом. Я видел существ, которые появляются из воздуха и убивают все живое. Метают молнии. Оживляют мертвецов. Я просто ехал шел на работу, а потом – какой-то час – и все уже превратилось из мирной работы в настоящий ад! По этих солдат-убийц я вообще молчу! Что происходит?!
      Барни понял, что перестарался, сорвавшись на крик. Розенберг, однако, оставался как всегда спокоен. Он пожал плечами и посмотрел на Калхуна так, словно говоря: "Ничего-ничего, это бывает, успокойся…". Двери лифта вдруг открылись, и Розенберг первым вошел в него и жестом пригласил Барни внутрь.
      – Видите ли, мистер Калхун, – начал он, нажимая кнопку, – Не все так просто, даже насколько вы все это описываете. Понимаю ваше нетерпение и даже злость. Я вам отвечу, насколько могу. Видите ли, эти существа, которых вы видели – они мне давно знакомы. Их корабль потерпел аварию в этих горах еще в 1955 году.
      – Чего?! – не очень-то вежливо переспросил Калхун, совершенно сбитый с толку. Сначала фантастическая телепортация, а теперь вот еще и сказочные пришельцы. – Так вы знали о них и раньше?
      – Верно. Но как этот корабль оказался на Земле – никто не понимает, ведь долететь на корабле от их мира в наш просто невозможно, с физической точки зрения. Но, тем не менее, это как-то случилось. И на корабле были найдены устройства для телепортации, так что с тех пор мы сильно продвинулись в изучении эффекта телепортирования. Этой технологией я и занимаюсь. Но их высот в этом деле мы достигли лишь два года назад, когда проект, как я говорил, перенесли в комплекс "Лямбда".
      Барни лишь вяло и безучастно кивал, словно ему рассказывали всем давно известную истину. Он слышал о комплексе "Лямбда", ходили какие-то слухи о том, что там сосредоточены основные исследования на "Черной Мессе".
      – Но почему же, если вы еще тогда осуществляли телепортацию, почему никому об этом ничего не известно?
      – Я уже говорил, что проект был засекречен. Пока исследования не завершены полностью, мы не можем ничего раскрывать. Но уже стало возможно отправить экспедицию в мир тех найденных на корабле существ, в пограничный мир – мы назвали его Зен, – который находится где-то в системе Антареса. Мы отправили для изучения Зена первую экспедицию.
      – Если вы меня сейчас разыгрываете, док, – мрачно сказал Барни, – То бросьте это дело.
      – Какие уж тут розыгрыши! Вы же видели вортигонтов, разумных существ из Зена, собственными глазами!
      – Кого я видел? – осторожно переспросил ничего не понимающий Калхун.
      – Вортигонтов. – Розенберг замялся, – Ну, тех существ, которые умеют управлять электроэнергией.
      – А, да… И что же, эта ваша экспедиция отправилась прямо к ним, в их мир?
      – Конечно. И они встретили нас вполне дружелюбно. Мы начали сотрудничать.
      Калхуну показалось, что он спит. Нет, не может быть, чтобы люди мирно сосуществовали с этими чудовищами… Они – разумные?!…
      – Но, – продолжал Розенберг, – Проработав там некоторое время, экспедиция погибла, и, похоже, что от рук инопланетян, хотя те все отрицали, ссылались на досадный несчастный случай… Мы отправили туда вторую экспедицию, которая должна была установить одно устройство, работающее с кристаллами… Ах, да кристалл… Сегодня нам прислали с Зена инопланетный кристалл. И сегодня же с ним собирались провести эксперимент, с целью выяснить, можно ли использовать его в военных целях, к примеру, как двигатель корабля. Я слышал, что один из наших молодых коллег, доктор Фриман должен был провести этот эксперимент…
      – Фриман? Гордон Фриман? – Барни встрепенулся. Ну конечно же – Гордон утром говорил что-то об эксперименте всей его жизни.
      – Он самый. Но, похоже, он что-то сделал не так…
      Лифт тряхнуло, и он, наконец, остановился. Двери грузно разъехались, и первым, что бросалось в глаза, была покосившаяся табличка с надписью "Лаборатории прототипов".
      …
      Они прошли мимо бывшего поста охраны, похожего на старый заброшенный дом. Стойка и стул припали толстым слоем пыли. Дверь в заднее служебное помещение была наглухо закрыта, но через разбитое стекло были видны ряды пустых одежных шкафчиков. Все выглядело так, как будто люди просто пропали отсюда много лет назад, и все осталось в первозданном виде. И только пыль да темнота напоминали о том, что это место уже давно никому не нужно. Света было очень мало – тускло светила запыленная аварийная лампа под потолком, освещая вокруг себя пространства ровно в метровом радиусе.
      Розенберг скорее нащупал, а не нажал кнопку открытия кодовой панели возле небольшой автоматической двери. Барни услышал неохотное жужжание механизма.
      – Мне кое-что известно о катастрофе, – сказал доктор таким голосом, будто долгой паузы в их разговоре и не было, – Во время непредсказуемой химической реакции при проверке кристалла на антимассном спектрометре произошел резонансный каскад, позволивший существам из Зена появляться здесь.
      Барни машинально кивнул, хотя понял лишь то, что шло после слова "каскад". Дверь удивительно легко отъехала в стену, почти бесшумно, словно и не весила полтонны. Из взглядам открылся неожиданно хорошо освещенный коридор. Оба поморщились от яркого света.
      – Э, док, – проговорил Барни, доставая револьвер, – Вы ведь говорили, что это место заброшено?
      – Это так, – растерянно ответил Розенберг, – Кто-то включил свет. Может, лабораторию обнаружили военные?
       Барни чуть отодвинул ученого с дороги и осторожно пошел первым. Впрочем, и Розенберг не отставал. И когда они вышли в большой освещенный зал, он первым подбежал к человеку в белом халате, работающем над какой-то аппаратурой.
      – Марк!
      – Доктор Розенберг! – лицо ученого засияло от улыбки.
      – Так ты уже здесь работаешь? – доктор Розенберг выглядел не менее счастливым.
      – Конечно, доктор! – самодовольно ответил Марк, – А вы-то как здесь оказались? Вы ведь были, кажется, в секторе А, в тренировочных секциях?
      – Конечно, конечно, – отмахнулся Розенберг, – Когда все это случилось, мы с Колетт и Джиной убрались оттуда.
      – А как же доктор Келлер? С ним что-то случилось?