В связи с тем, что даже пронырливым американским журналистам не удалось проникнуть в секретные архивы Специальной комиссии ВВС на базе Райт-Патерсон, а Мак-Дональд еще в 1967 году сетовал (в адрес ЦРУ) на слишком резкое снижение потока данных из-за крупномасштабного уменьшения интереса публики к НЛО, вызванного сокрушительной дезой, сгенерированной в соответствующих отделах разведок с помощью определенных людей, стремящихся к известности и заработку.

Любительские организации в США нанизаны на возможности меценатства (ныне реанимируемого кем-то и для чего-то и у нас в стране). Но сразу придется охладить приверженцев этого способа финансирования. Меценатство в США характеризуется сдержанностью, сообразительностью и дальним прицелом. Поэтому даже наиболее авторитетные из организаций энтузиастов ведут скромный исследовательский образ жизни и, как говорится, «ни звезд, ни летающих тарелок с неба не хватают». Хотя, по нашим меркам, «они шикуют», однако этого шика явно недостаточно, чтобы поднять звено истребителей-перехватчиков в заданном районе или радарами отслеживать объекты в атмосфере на протяжении хотя бы 2–3 тысяч километров (а существо дела требует таких размахов). Итак, об организациях: МУФОН (Всеобщая служба НЛО, как видите, название с претензией), АПРО (Организация по исследованию атмосферных явлений), уже упоминавшийся НИКАП (Национальный исследовательский комитет по атмосферным явлениям), ИКУФОН (Межконтинентальная сеть исследования и анализа НЛО). Судя по названиям организаций, основные их фигуры знают, что нужно, и даже как.

Конечно, в кратком обзоре нельзя охарактеризовать американский опыт научного постижения проблемы. В тяжбе ЦРУ и Пентагона по проблемам НЛО, как о том пишут сами американские уфологи, появляется и третейский судья в виде Колорадского университета.

Профессор Эдвард Кондон в 1966 году возглавил исследовательский коллектив по контракту с ВВС США и таким образом вошел в процесс непрерывных видоизменений проектов, исследований и фильтрации результатов. Уже в 1968 году университет представил трехтомный отчет, который в 1969 году был опубликован, но уже с уточнениями и сокращениями в виде одного тома.

Материалы отчета содержат анализ случаев, когда НЛО были сфотографированы, описания непосредственных и косвенных наблюдений НЛО, результаты оптических и радиолокационных наблюдений, исторические аспекты появления НЛО, анализ психологических аспектов восприятия, информацию о явлениях, характеризуемых как НЛО, интерпретацию самосветящихся объектов как особой совокупности проявления атмосферного электричества и плазмы. Описана также аппаратура, использовавшаяся для наблюдений, обсуждены проблемы статистики. Основные выводы отчета Кондона:

Не удержусь от короткого комментария по поводу выводов, но, думается, мои слова могут оказаться несущественными потому, что Э. Кондон наверняка опубликовал не те выводы, которые он в реальности сделал. И действительно, как профессор не усмотрел противоречия в том, что обнаружение неизвестного, необычного ничего не вносит в науку, ведь наука собственно и начинается с обнаружения неизвестного. И слабо верится, что атмосферное электричество и холодная приземная плазма, на то время, ничего не подсказали маститому ученому. Также в противофазе находится и следующая пара выводов, а именно: а) необходимость во всесторонней поддержке исследований по НЛО и б) нецелесообразность государственных структур по исследованию явлений. Э. Кондон опубликованным томом увековечил соперничество безденежного энтузиазма и щедро финансируемую работу по проблеме, но с пометкой «секретно».

Следует подчеркнуть и широкие интернациональные последствия поведения профессора Кондона в задаче снижения мирового уровня престижа уфологии. Ведь именно в 1967 году на территории нашей страны бюро Отделения общей физики Академии наук СССР постановило «усилить разъяснительную работу в связи с пропагандой „летающих тарелок“ и просить всех членов Отделения и институтов Отделения бороться с этой нездоровой сенсацией». Надо отдать должное, ученые Отделения как-то вяло откликнулись на этот призыв. Эта неактивность ученых в борьбе с «нездоровой сенсацией» переполнила чашу терпения таких «знатоков проблемы», как Шахнович (1970), Парнов (1976), Люстиберг (1978) и других. Именно эти энтузиасты «чистоты науки» не только защитили ее «высокий уровень и цельность», но и развили такое далеко идущее понятие, как «лженаука». Но их деятельность в создании отрицательного авторитета проблем уфологии сыграла роль и в общем запрете исследований по проблеме в 1991 году, от имени бюро Отделения общей физики и астрономии. Возникновение постановления в Отделении общей физики, несмотря на мою веру в чудеса, я не отношу на счет «космического разума». Такой резонанс единомыслия (почти по диаметру земного шара) воздействует потрясающе. Бороться против нового класса явлений на Земле – разом, бороться за «чистоту науки» – тоже разом. Как видите, наши отношения с США… давно не столь уж противоречивы, как то следует из периодизации идеологических процессов в наших государствах. Различный государственный строй вовсе не означает различие стратегии в отношении НЛО. Как видите, в искусственное производство неопределенности по уфологической проблеме включено и наше государство. Проблеме от этого, конечно, не легче.

Характер нашего, смею утверждать – научного, отношения к теме «Необычные светящиеся образования в атмосфере и ближнем космосе» требовал соблюдения правил, присущих академическому подходу. В классических подходах научной проработки вопроса, на то время, был обязателен «этап исследования уровня изученности проблемы у нас и за рубежом». И вот – мои систематические попытки изучить «состояние вопроса у нас» (и через Заказчика, в частности) наткнулись на неопределенность во многом более крутую, чем «там», за рубежом.

С грехом пополам через 3–4 года нам стало ясно, что «там» тщательно строится стратегический сценарий, по которому «инопланетяне – внешние агрессоры». Хотя, возможно, и не все. Решения «засекретить – рассекретить» часто имеют сложную вязь, но расшифровываются линейной логикой. А именно: по дороге к мировому господству нельзя «делить власть с инопланетянами». Четко, ясно и незамысловато, а в общем-то довольно дружно «передовые страны» ревностно следили (да и следят) за «режимом внешних воздействий», особенно в местах «особого значения», на что в свое время указывал и Рузвельт. Регистрируемые ограничения на свободу действий людей и в первую очередь, конечно, правительств, со стороны иноцивилизации оказались надежно скрываемыми от общества. Отрицать существование НЛО стало выгодно, и это отрицание обрело вес глубокомыслия и ответственной исполнительности «серьезных людей».

Во многом и очень быстро наше отечество, стремясь выйти в «передовые страны», усвоило правила игры в НЛО, присущие «цивилизованному миру». М.С. Горбачев не раз имел, видимо, доверительные беседы со «своими друзьями» за рубежом по проблеме «внешних влияний». Впрочем, об этих «обменах мнениями» не раз и оповещались верующие и атеисты всего мира. Готовность нашего государственного силового механизма влиться в мировой кулак, направленный против «внешнего агрессора», по заверениям Михаила Сергеевича, находится вне обсуждения, согласования, критики, и причем эта мобилизационная готовность – и материальная, и психологическая. Оставим на совести высоких договаривающихся сторон такое потрясающее принятие решения за все человечество… Вернемся к «состоянию проблемы у нас».

Поверьте на слово, что неопределенность у нас в стране совершенно уникальная и по динамике своей разве что может сравниться с генерацией и гибелью озона в современной озоносфере. В общий ствол информации по проблеме внедрились вся безалаберность и многоголосие «Заказчика» и «Исполнителя», поэтому Ницше трижды прав, и что «человеческое слишком человеческое», ощутилось «Исполнителями» в первые же месяцы работы. Попытки выяснить «состояние вопроса» у «Заказчика» (и гражданского, и военного) уперлись в неистощимый запас иронии. «Вы что, не понимаете, что проблемы-то нет, и вы должны ее создать,» – получили ответ от Головной организации на гражданке. Головной заказчик от военных был не менее лаконичным: «Это мы вас должны и будем спрашивать об уровне изученности».

В предположении, что уже постигли науку о необычных явлениях, мы начали вести работу, и каждая группа исполнителей стартовала на своем информационном горючем и по своему направлению. По мере течения годов и работы начала проясняться глубина и пестрота информационной среды по проблеме и в нашей стране. На отдельных семинарах и конференциях, открытого типа, возникали ситуации, при которых непроизвольно или умышленно выдавались то тем, то другим участником (то военным, то гражданским) суждения, факты и интерпретации по «необходимости установления сознательных контактов», далеко выходящие за мировой фон уфологии.

Действительно, наряду с работой у наших исполнителей по американскому шаблону и вариации требований от заказчиков, начала проявляться и наша «российскость». Все будто как и там, у них, за рубежом, и шифруется тема: сначала «Сетка», потом «Галактика»… И тот же несуразный отчет с выводами, которым бы позавидовал сам автор «Голубой книги» Э. Кондон. Та же путаница фактологических материалов и противоречивость методов исследования. То же жонглирование «дезой и дозой», та же ротация специалистов. Построение системы маршрутов НЛО, известной под названием схемы «прямых линий», которой сначала занимался журналист Э. Мишель во Франции, было растянуто на 1/6 часть суши нашего отечества (от Прибалтики до Чукотки).

Метеоцентры и воинские подразделения получили для исполнения свои более или менее подробные инструкции, учитывающие специализацию учреждения. Та же сдержанность в обмене информационными массивами между ВМФ и ВВС, КГБ и МВД. Как и ЦРУ, наше родное КГБ вкрадчиво и почти незаметно уводило специалистов в сторону от «опасных», по их мнению, эпизодов и встреч. Шла скрытая информационная селекция «сухого остатка», т. е. случаев, которые действительно потрясали неподготовленное воображение, особенно в отношении «состоявшихся, но не санкционированных частных контактов». Вот здесь мы и подошли к некоторому моменту основной трудности по проблеме для разведывательных и управляющих структур государств. Запретить Указом президента контакт с НЛО – значит не только признать «ИХ», но и обнародовать свое отношение к «НИМ». Поэтому и выбрана стратегия максимальной неопределенности, а что с контактами делать, если они уже состоялись? Замолчать, «вежливо» изъять, а по существу экспроприировать «вещественные доказательства» из информационного обращения. Именно поэтому и создавалась спокойная, вдумчивая «деза»…

Многоуровневое изучение уфологических вопросов у нас в стране уже где-то к 1983 году обрело устойчивую явную и скрытую структуру обращения сведений. Причем каждый уровень внутри тоже подразделялся, но социально накатанный и шаблонный сценарий «передовых стран» как-то не вписывался в содержание «советской уфологии». В Министерстве обороны имели место, в зависимости от адресата, противоречивые инструкции. Они предписывали то защищать объект имеющимися огневыми средствами, то вести себя предельно корректно и миролюбиво, особенно в воздухе или на море. Конечно же, нашим военным были известны «поражающие средства, имеющиеся в распоряжении внешних объектов» в самом широком репертуаре. И не раз некоторые ракетные подразделения снимали с боевого дежурства свои изделия по той причине, что «внешний объект» непомерно сильно намагнитил головки наведения ракеты на цель.

Все виды техно – и психоэффективности НЛО были в первую очередь известны военным, и в такой степени, что один из хорошо знакомых коллег (военных специалистов) как-то сказал: «Когда я для командира закончил аналитический обзор оперативных сводок за этот год, да плюс посмотрел ваши геофизические материалы, мне стало ясно, что мы просто мальчишки с деревянными ружьями, и если бы они хотели нас оприходовать для каких-то своих целей, то это они сделали бы без выстрелов и в любое время». На что я ему ответил: «А не кажется тебе, Саша, что они даже не дадут провести людям очередную мировую войну и постепенно разоружат армии государств под предлогом возрастания миролюбия у людей и у правительств, в частности». Этот разговор состоялся зимой 1985 года, когда для меня уже стало более чем очевидным, что разоружение неизбежно, и что правительствам, возможно, указан срок, к которому государства должны сложить оружие стратегического назначения. И что уж вовсе фантастично, но приходится не без оснований предполагать, что, по всей видимости, добровольно-принудительное разоружение «сверху» подразумевало и такой ультимативный пункт: кто не сложит оружие добровольно, у того его отберут силой, и такой, против которой нет встречного приема.

В своем государстве мы, слава богу, так и не доросли до сценария «звездных войн с инопланетянами». В этом и состоит наша отечественная стратегия выбора решения при максимальной неопределенности в вопросе разблокировки сценария «человека Земли, одинокого во Вселенной». Следовательно, неопределенность зарубежная предстает на 100 % искусственной. Сценарий, по которому «лучший инопланетянин – это убитый инопланетянин», обрекает не сложивших добровольно оружие на… силовое разоружение, т. е. налицо двухсторонняя определенность взаимоотношения мировых и иномировых сил (этой и «той» стороны).

Самый подходящий момент дать высказаться Главнокомандующему войсками ПВО И. Третьяку. Соображение человека, знающего свое дело, весьма проницательно и значительно, оно высказано в 1990 г. и сводится к следующему: «Если принять всерьез гипотезу существования НЛО как продукта высокоорганизованного разума значительно более развитой, чем наша, цивилизации, то всякая борьба с такими объектами и их экипажами до выяснения их намерений будет безрезультатной, и более того, может привести к непредсказуемой ответной реакции… Непонятные явления нужно изучать, а не сбивать». Цитата взята из статьи Г. Колчина (Молодость Сибири, 1994, No. 34).

Как видите, дорогие читатели, приведенное суждение отстоит далеко от шаблонного сценария «высокоразвитых стран». И в этом тоже прослеживается поляризация стратегий «Запада» и «Востока». Некоторые лихие головы россиян проводят аналогию между Гренадой (в лице ее президента сэра Генри, потребовавшего от ООН серьезного отношения к проблеме НЛО в общепланетарном масштабе и поплатившегося за это головой) и Россией, не внедрившей на своих просторах разработанный в США (не без помощи Ватикана) сценарий «борьбы против НЛО». Более того, эти головы объясняют развал Союза и его демилитаризацию как возмездие по типу Гренады («только войска не ввели»).

Но давайте будем собою, не станем смущаться при обращении к специфике российской неопределенности. Неопределенность эта в последнее время вылилась в социоразнообразие и грозит, по скрытым законам жизни, перерасти в иносоциологию, т. е. социологию, допускающую существование иноцивилизаций и на других планетах нашей Солнечной системы. Так ли это фантастично – давайте посмотрим. Для начала обзаведемся рядом предположений, причем вполне правдоподобных. Они пришли, в частности, ко мне летом 1984 года после беседы с полковником из Хакасии (дивизия в Ужуре). Он как раз и сетовал на «гостей сверху» и озадачил меня на прощание вопросом: «И чего это они так зачастили к нам на огневую?»

Кажется, вопрос простой и в чем-то с вызывающей хитринкой, особенно если учесть контекст разговора и интонацию военнослужащего. Но во мне вопрос вызвал парадоксальную реакцию: я не вернулся к экспедиционной машине, а пошел к высящемуся очередному холму, в отличие от военно-прикладного холма, естественного происхождения. Там среди ромашек и резных стебельков солодки долго раздумывал, а потом написал в дневнике вот что. Приведу в сокращенном виде.

Вернулся к своему «ГАЗ-66» вовремя, как раз поспел к ужину, и уже с миской на коленях и ложкой в руке подумал: «Интересно, как начнется оно, РАЗОРУЖЕНИЕ?.. Кто подчинится Высшей силе и добровольно сложит оружие? А у кого самонадеянность и упрямство возобладают и навлекут силовое разоружение…»

Потом – спальник и шуршанье тента на палатке от легкого ветра. Сон не идет. Выстроились годы и дороги, чувства и мысли в потрясающе точное каре, в центре которого было пригвождено мое сознание. Хотелось успокоительных слов, хотелось понимания. Оно, понимание, пришло и молнией вспороло слои слов, впечатлений, мыслей. Ведь мы, люди, лишь опытные образцы носителей разума, и резаки лучей из невидимой формы устройств пасут закономерности нашей Земли. Вспарывается плотная ткань лжи о сиротстве людей во Вселенной, идет разблокировка хитроумных психологических запоров. Совокупность проблем НЛО – это болезненное прозрение людей и настойчивая бдительность ответственных за космическую целостность и целесообразность. Сон пришел незаметно…

Так сухая каменистая Хакасия подарила мне тревожное крупномасштабное откровение о том, что уфологая пленила геополитику. Мы все еще занимаемся «крупными вопросами технического прогресса», а он уже на выбеге. Прекращена подача живой энергии на творческие процессы техноориентированных людей, и новые задачи земного зодчества уже скреплены новым качеством геолого-геофизической среды. Огненными карандашами по диагонали листков наших дней и ночей поставлены подписи новых ответственных за свободу воли. Уфологическая судьба геополитики незаметно и властно перевернула листок иновозможностей наземного человечества. Не за горами прямые связи и межпланетные программы дальнейшего совершенствования человека Земли…