16

Субботнее утро выдалось тихим и ясным. Через открытую форточку доносилось веселое щебетанье птиц, встречавших новый, уже по-настоящему весенний день. Яркие солнечные лучи проникали сквозь окно, веселым отсветом ложась на палас и отражаясь от полированной поверхности мебели. В такое утро не было желания залеживаться в постели. Поэтому, несмотря на то что они с Андреем договорились ехать за черемшой в одиннадцать, Сергей встал вместе с Ларисой.

Позавтракав вместе с женой и проводив ее на работу, Сергей заправил постель и, разместившись в кресле, включил телевизор. До одиннадцати еще больше двух часов, и хотелось вот так, ничего не делая, глядеть на экран, слушать пение птиц за окном и, поддавшись настроению прекрасно начинающегося дня, радоваться тому, что жизнь, эта прекрасная штука жизнь, продолжается.

Танюшку он будить не стал – пусть ребенок хорошо выспится в выходной. Сегодня ей еще предстоит вдоволь набегаться по лесу и надышаться чистейшим лесным воздухом. Его дочка не из тех детей, что уже через час прогулки будут ныть и проситься домой. Напротив, за этим ребенком еще надо угнаться, и черемши она соберет наверняка не меньше его. Она вообще очень любит такие вылазки на природу, и поэтому вечером безропотно и даже с радостью отправилась пораньше в постель.

Просидев около телевизора минут сорок, Сергей пошел на кухню покурить. Не выкурив и половины папиросы, он вдруг услышал шлепанье ног по полу и затем голос дочки за спиной:

– Пап, не пора в лес?

Сергей обернулся. Танюшка босиком, в одних трусиках и маечке стояла в проеме кухонной двери, облокотившись о косяк. Судя по ее заспанным глазам и по тому, как она сладко зевнула, девочка только что проснулась и первым делом пошла разузнать обстановку. А то вдруг ее забудут!

– Нет, Танюша. – Сергей чуть прикрыл форточку, чтобы утренний сквознячок не коснулся дочери. – Рано еще. Могла бы еще поспать, я бы тебя разбудил.

– Сколько спать-то можно! – возразила Таня, потирая кулачком левый глазик. – Ну ладно. Я пошла умываться.

– Иди, солнышко, – сказал отец, закрывая форточку. – А я тебе пока одежду в лес приготовлю.

Сергей прошел в детскую, открыл комод и достал теплые колготы, носочки, платьице из плотного материала и шерстяную кофточку. При выходе к этому наряду добавятся еще резиновые сапожки, легкая курточка и панамка. Весна весной, а в лесу еще довольно прохладно. Даже снег еще не везде сошел. Если и пригреет, снять что-то лишнее из вещей никогда не поздно, а вот застудить ребенка, одев излишне легко, проще простого.

Он аккуратно сложил одежду на Танюшкину кровать и вернулся на кухню. Проходя мимо ванной, приоткрыл дверь и заглянул туда. Дочка только что почистила зубки и теперь, держа в руке кружку с водой, полоскала рот.

– Я там тебе одежду на кровать положил. Умоешься, оденешься и давай на кухню, завтракать. Мама с утра вермишели с сосисками отварила. Кофточку пока можешь не надевать, а то вспотеешь.

Девочка стояла с полным ртом воды и в ответ только кивнула.

Когда Танюшка, умытая и одетая, вошла в кухню, для нее на столе уже дымилась в тарелке двойная порция вермишели с двумя сосисками. Рядом стояла большая кружка, доверху наполненная молоком. Здесь же лежал приличный кусок хлеба. Она остановилась около стола, изумленно тараща свои голубые глазки на это изобилие.

– Это что, все мне? – удивленно спросила Таня.

– Да, дочур, – ответил Сергей, наливая воду в чайник. – Садись, кушай.

– Я же лопну, – сказала Танюшка, однако покорно уселась на табурет и взяла в руки хлеб и вилку.

– Танечка, нужно хорошенько поесть. – Сергей включил чайник. – Ты же знаешь – в лесу, на свежем воздухе уже через час кушать захочется. А мы туда не на один час едем. Так что давай, наворачивай.

– Так, а мы что, с собой покушать ничего не возьмем, что ли?

– Ну, я бутерброды сделаю, чай нальем в термос. Но это разве еда?

Девочка тяжело вздохнула и молча принялась за завтрак.

Пока дочь ела, Сергей сделал бутерброды и сложил их в целлофановый мешочек. Затем, немного подумав, налил в маленькую кастрюльку воды и поставил кипятить на плиту.

– А это подо что? – поинтересовалась Танюшка с набитым ртом.

– Яичек еще отварю. Ты кушай и не разговаривай, а то подавишься.

Таня отхлебнула из кружки молока и отодвинула от себя тарелку, где оставалось немного вермишели и чуть меньше половинки сосиски. Правда, весь хлеб она съела.

– Все, пап. Больше не могу. – Девочка чуть повернулась на табурете и, прислонившись спиной к стене, сложила на животе руки, умоляюще глядя на отца. – У меня там все булькает, как в аквариуме.

– Ну ладно, я доем. Иди пока, полежи на нашей с мамой тахте, перевари. Телевизор посмотри.

– Ага. – Танюшка с трудом спустилась с табурета и направилась в зал.

Сергей тем временем аккуратно перелил чай в литровый китайский термос. Затем открыл холодильник и, достав из него четыре яйца, положил их в кастрюльку. Вода только-только зашумела, и крохотные пузырьки воздуха по одному отрывались со дна и словно по спирали всплывали на поверхность. Сергей, в ожидании, пока сварятся яйца, сложил их с Танюшкой "лесной обед" и два двадцатилитровых вкладыша под черемшу в полиэтиленовый пакет и вышел в коридор, чтобы поставить все это около двери.

Раздался звонок. Открывая дверь. Сергей взглянул на настенные часы, висевшие над зеркалом. Они показывали без двадцати одиннадцать. На пороге, как и ожидалось, стоял Андрей.

– Здор во, – сказал он, проходя в квартиру. – Вы еще не готовы?

– Почему не готовы? Готовы, – ответил Сергей.

– Я и смотрю – ты еще в трико и футболке.

– Так на одиннадцать же договаривались. Танюшка у меня готова, а мне что, долго переодеться, что ли?

– Ну тогда давай одевайся, и спускайтесь, – сказал Андрей, выходя на лестницу. – Я поехал за Вадимом с Ингой и минут через пятнадцать за вами заскочу.

– Хорошо.

Сергей закрыл за другом дверь. Войдя в комнату, он увидел, что дочь лежит на тахте и смотрит какой-то детский фильм.

– Таня, иди надевай кофточку, куртку и сапожки, и я пока переоденусь, – сказал он ей, доставая из "стенки" свой камуфляж.

– Это дядя Андрей приходил? – спросила девочка, выключая пультом телевизор и вставая с тахты.

– Ну а кто же еще может так налететь, как ураган, нашуметь и быстро исчезнуть? – ответил, улыбаясь, отец. – Только он.

– Так, значит, уже едем?

– Да. Одевайся быстренько, и пошли на улицу. А они скоро подъедут.

Танюшка заулыбалась и почти бегом направилась к себе в комнату. А Сергей стал одеваться в свою "рабочую одежду", предназначенную практически на все случаи жизни.

Через пятнадцать минут они уже сидели на лавочке около своего подъезда. Еще через пять минут подъехал "уазик" Андрея и, скрипнув тормозами, остановился.

На переднем пассажирском сиденье, на правах жены хозяина автомобиля, расположилась Ирина. На заднем у правой дверцы сидел Вадим с самойловским Вовкой на руках, посередине – Инга. Сергей поздоровался со всеми и сел слева от Инги, взяв Танюшку к себе на колени.

– А вы что своих не взяли? – спросил он у Локтионовых.

– Не захотели, – ответила Инга. – Пускай дома сидят. И так места нет.

У Локтионовых было двое детей – сын, тезка Сергея, и дочка Маша. Инга родила, когда ей не было еще и двадцати, поэтому, несмотря на то что они с Вадимом были чуть младше своих друзей, дети их были немного старше. Сергею скоро исполнится пятнадцать, а Маше – тринадцать. Сдалась им какая-то черемша! Родители уехали, и у них теперь до вечера полная свобода действий. Хочешь, музыку дома на всю катушку включай, хочешь, беги на улицу гулять, каждый к своей компании. Можно и домой друзей пригласить.

Когда Андрей тронул машину с места, Ирина сказала, повернувшись к Сергею:

– Сейчас к твоей на минутку заедем.

– Зачем? – удивился Сергей.

– Да кинулись, а дома ни одного полиэтиленового пакета. Черемшу не во что собирать. Не с рюкзаками же таскаться.

– Андрей, а что ты мне не сказал, когда заходил? – спросил Сергей. – У меня дома целая стопка вкладышей-двадцаток.

– А я откуда знал? – ответил тот.

– Да что ты вообще знаешь? – пожурила мужа Ирина. – Да ничего. Сейчас к Ларисе заедем, купим пакета четыре попрочней – нам хватит.

Через пару минут они подъехали к магазину.

– Пап, давай тоже к маме зайдем, – попросила Танюшка.

– Конечно, пойдем, раз уж приехали, – согласился с дочерью Сергей, открывая дверцу машины и опуская Таню на землю.

В торговом зале кроме Ларисы находились еще два парня и девушка. Они внимательно рассматривали витрину, видно, выбирая, что же купить, чтобы подзаправиться и закусить, при этом не сильно потратившись. Если бы с ребятами не было девушки, они не мудрствуя лукаво взяли бы бутылку "белой", полбуханки хлеба и банку "бич-пасты", как здесь называют кабачковую икру, да отправились бы в ближайший перелесок, чтобы все это не спеша оприходовать. Но не тот случай. Им не хотелось ударить в грязь лицом перед спутницей, и они серьезно изучали ряд сухих и полусладких вин, хотя ничего в них не смыслили.

Лариса стояла за прилавком в ожидании, когда же парни наконец сделают свой выбор. Заметив, что в открывшуюся дверь входят Ирина и Сергей с Таней, она удивилась:

– А вы что, еще не уехали?

– Сейчас уже едем, – ответила за всех Ирина. – Ларис, дай мне четыре пакета с ручками попрочней. Дома ни одного нету.

Лариса повернулась к ним спиной и сняла висевшие на стене пакеты.

Ирина внимательно оглядела товар, даже слегка подергала за ручки.

– Прочные? – спросила она.

– Написано – до шести килограмм, – успокоила Лариса.

– На заборе еще не то написано, – съязвила Ирина, складывая пакеты вчетверо. – Ну хорошо, тебе поверю. Почем они?

– По пять рублей.

Пока Ирина выуживала из кармана ветровки и отсчитывала двадцать рублей мелочью, Лариса, улыбаясь, кивнула Сергею и, наклонившись через прилавок, спросила Танюшку:

– Ну что, принцесса, хорошо выспалась? Папе будешь сегодня помогать?

– Конечно, – ответила девочка.

– Ты же у нас молодец, – сказала Лариса, принимая у подруги деньги и кладя их в кассу. – Смотри от папы далеко не отходи, а то заблудишься.

– Хорошо, – послушно согласилась Таня. – Как бы он не заблудился.

– Сейчас, подожди. – Лариса отодвинула дверцу прилавка-холодильника и, достав оттуда два глазированных сырка, протянула дочери. – На, держи. В лесу скушаешь. А ты еду взял? – спросила, обращаясь уже к Сергею.

– Конечно. Бутерброды, яйца, чай. Перекусить хватит.

– Может, вам что из консервов дать?

– Не надо. Мы же ненадолго.

– Ну ладно. Догоняйте, – сказала Ирина, направляясь к выходу.

– Смотрите там аккуратней, – все переживала за своих Лариса. – Присматривай за Танюшкой повнимательней.

– Ну естественно. Мы как приедем, вечерком, может, к тебе забежим.

– Да вы же устанете. До того ли вам будет? Завтра утром увидимся.

– Ну хорошо. – Сергей заметил, что молодежь уже определилась с выбором и стоит в вежливом ожидании, и приобняв Танюшку за плечи, направился к выходу.

– Счастливо вам, – донесся ему вслед голос жены. – Всю черемшу в лесу не оборвите, но и не ленитесь.

Сергей обернулся к ней через плечо, улыбнувшись, кивнул головой и вышел из магазина.

– Ну что? Куда поедем? – спросил Андрей, когда Сергей сел в машину и, посадив Таню на колени, захлопнул дверцу.

– Знаешь, Андрей, – предложил Белов, – поехали, наверное, за сто четвертый километр. Потом поворот направо. Там еще километра два по лесной дороге, ближе к Амчагаче. В том месте черемши всегда навалом.

– Я помню, – отозвался Самойлов, – там еще такие поляны большие.

– Вот-вот.

– Точно, – вступил в разговор Вадим. – Я тоже это место знаю. И от поселка близко.

– Так мы ж года два назад там и собирали, – сказала Ирина.

– Ну, тогда в путь, – согласился Андрей, заводя "уазик".

Он сделал небольшую перегазовку, включил передачу и, тронувшись с места, направил машину к выезду из села.

Подъехав к главной, гравийной, дороге и повернув направо, в сторону далекого Петропавловска, они проехали километра три и, чуть не проскочив едва заметный съезд на лесную дорогу, ведущую к реке и пробитую рыбаками на таких же "уазиках" и джипах, опять свернули и запрыгали на ухабах размытой и разбитой грунтовки.

Лес, состоящий из камчатской березы и ивняка, растет только по эту сторону дороги, на юг и на запад от села, и всего лишь на несколько километров вглубь. Все остальное пространство в этих местах, насколько хватает глаз, занимает тундра. Грибов здесь немного. Куда больше тех же подберезовиков можно набрать на тундре. Поэтому местные любители "тихой охоты" ездят в основном к поселку Апача, что в восьмидесяти километрах отсюда, ближе к городу. Вот там вдоволь и белых, и подосиновиков, и маслят. Зато черемши и здесь полным-полно.

Черемша, или лесной чеснок, внешне напоминает листья ландыша, только намного крупнее. По вкусу – нечто среднее между чесноком и луком, но не такое острое. А по количеству витаминов даст фору даже огородному чесноку. Ходит легенда, что когда Беринг открывал Камчатку, его команда вся поголовно заболела цингой, и спаслись лишь те из моряков, кто употреблял в пищу это растение. Правда это или нет, доподлинно не известно. Но то, что черемша очень полезна, – факт неоспоримый.

Скоро "уазик" выехал на поляну, больше похожую на вытянутое поле, со всех сторон обрамленную березняком и ивняком. На дальнем ее конце дорога опять уходит в лес и начинает плавно спускаться к пойме реки Амчагача.

Андрей проехал еще немного вперед, затем свернул с колеи на целину и остановился недалеко от кромки леса. Хлопая дверцами внедорожника, из салона стали выходить пассажиры. Когда освободилось заднее сиденье, Андрей сунул под него руку и достал из тайника ружье.

– А ружье-то ты зачем взял? – удивился Сергей, глядя, как друг, расстегнув чехол, достает из него части двустволки.

– Давно ли косолапый в округе лазил? – ответил Андрей, бросая чехол назад под сиденье. – А если еще не убрался? Береженого Бог бережет.

– Правильно, правильно, – поддержала мужа Ирина. – Так спокойней.

– Вы меня не пугайте, – сказав Инга. – Андрей, я от тебя ни на шаг.

– Эй, эй! Что за разговоры при живом муже! – шутя воскликнул Вадим, и все рассмеялись.

Тем временем Андрей собрал ружье, зарядил его двумя жаканами и, поставив на предохранитель, закинул за плечо.

– Ну что? Двинули? – предложил он и первым направился к лесу. Все кучкой пошли за ним.

Поляну узкой полосой обрамляли заросли жимолости и шиповника. Местами они доходили и до высоты в рост человека.

Найдя проход между кустами, вся компания наконец-то вошла в лес, под кроны берез, листочки на которых только-только начинали разворачиваться и поэтому большой тени не создавали. Прямо от опушки начали попадаться островки молодой черемши.

– Нужно глубже в лес идти, там она крупнее, – сказал Андрей, и все, согласившись с ним, стали углубляться в рощу.

Через сотню шагов черемша действительно стала крупнее, а количество ее значительно увеличилось. Женщины, собирая лесной чеснок и пучками засовывая его в полиэтиленовую тару, все-таки побаивались неожиданного появления зверя и не отставали от Андрея. Лишь Танюшка крутилась около отца, стараясь догнать его в сборе черемши. Неподалеку от них, в зоне видимости, низко согнувшись над землей, корпели Вадим с Вовкой.

Спустя два с половиной часа, на пару с дочкой забив до отказа один из двух вкладышей и почувствовав легкий голод, Сергей разогнулся и, найдя взглядом среди деревьев спину Локтионова, позвал:

– Вадим!

Тот тоже разогнулся, приложив руку тыльной стороной ладони к затекшей пояснице, и, обернувшись к Сергею, кивнул.

– Вы как там? – спросил Сергей.

– Почти два пакета, – ответил Вадим.

– У нас полный вкладыш. Может, пойдем перекусим, а потом снова?

– Согласен. Жрать уже охота. – Вадим огляделся по сторонам. – А где эти друзья?

– Они, по-моему, вперед ушли.

– Да. Я видела, они вон туда пошли, – подтвердила Танюшка.

Вадим повернулся в сторону, куда показала девочка, и крикнул что было сил:

– Андрюха!

– Оу! – донеслось откуда-то издалека.

– Возвращайтесь! Пойдемте поедим! Потом еще сходим!

– Идем! – в ответ кричала уже Ирина.

Голос казался очень далеким, хотя наверняка их разделяло расстояние не более чем в триста метров. Так лес скрадывает все звуки.

Вадим нагнулся добирать пакет до полного, а Сергей, достав из нагрудного кармана папиросу, закурил. Постояв с минуту, он опять крикнул Вадиму:

– Мы пошли к машине. Догоняйте.

– Ага, – не разгибаясь, ответил тот. – Мы их сейчас дождемся и придем.

– Пошли, Танюша, – позвал дочку Сергей, закидывая вкладыш с набранным "урожаем" на плечо.

Девочка бойко двинулась вперед, давая отцу понять, что не заблудилась, а, напротив, отлично помнит обратную дорогу. Сергей, глядя ей в спину, даже улыбнулся ее самостоятельности. Он шел вслед за дочкой, дыша полной грудью, наслаждаясь запахом весеннего леса, временами разбавляя его ароматы в легких очередной порцией табачного дыма. Ближе к опушке Таня пошла еще быстрей, и поэтому, когда он еще только начал пробираться сквозь кустарник, она уже была на поляне.

Выйдя вслед за дочкой на свет и отряхнувшись от налипших на одежду прошлогодних сухих листьев жимолости, он вдруг почувствовал на себе внимательный взгляд. Танюшка шла по поляне спиной к нему и была уже совсем близко от "уазика". Сергей медленно повернул голову вправо и остолбенел. Рука сама собой разжалась, и вкладыш шлепнулся у его ног, опрокинувшись набок. Из него на землю высыпалась часть собранной черемши. Так же медленно вслед за головой он повернул вправо все-свое словно мгновенно заполненное свинцом тело, стараясь как можно незаметней переступать ногами.

Теперь прямо перед ним, всего шагах в двадцати, косолапо упираясь в землю всеми своими четырьмя мощными лапами, стояла она. Огромная бурая медведица. На ее морде вместо левого глаза уродливо зияла пустая глазница, наполовину прикрытая веком. Правый же глаз с лютой ненавистью смотрел на человека. Повернув голову, Сергей заметил, что Танюшка так и не прошла эти несколько шагов до машины. Что-то заметив в траве и нагнувшись, она сейчас рассматривала это «что-то». Сергей опять повернулся к медведице.

Тем временем та, оскалив клыки и глухо рыча, начала медленно подходить к человеку, не спуская с него буравящего, словно пронзающего насквозь ненавистью взгляда единственного глаза. Сергей мог бы попытаться спастись. Продраться сквозь кустарник (в таких случаях он не является существенной преградой) и взлететь, как в прошлый раз, на ближайшую березу. Мог бы… Но сейчас рядом с ним была его дочь. Беззащитный ребенок не сможет спастись от дикого зверя. Бежать к Тане, схватить ее на руки и заскочить с ней в спасительный "уазик" – нереально. Медведица в три-четыре прыжка настигнет его и разорвет.

Когда зверь прошел половину пути и был уже в десяти шагах от Сергея, он начал выходить из оцепенения.

– Тварь, тебя не может быть. Я же тебя убил… – чуть слышно выговорил он и, услышав свой собственный голос, окончательно пришел в себя.

– Таня, беги! Прячься в машине! – что было сил закричал он.

От звука его слов медведица внезапно поднялась на задние лапы, широко расставив передние. Запрокинув голову и еще больше оскалив громадные клыки, она, готовая к нападению, издала оглушительное рычание, которое, прокатившись по поляне эхом, полетело далеко в лес.

Танюшка, повернувшаяся тем временем на крик отца, застыла на месте. В ее широко раскрытых глазах читался неописуемый ужас. Впервые за всю свою коротенькую жизнь она видела вблизи такого огромного зверя.

– Беги!

Второй, даже не крик, а умоляющий вопль подстегнул девочку, и она побежала. Но не к спасительной машине. В голове у любого ребенка прочно сидит мысль, что в случае опасности защиты нужно искать у родителей. Издавая истошный визг, Таня со всех ног бросилась к отцу. Сергей в ужасе увидел это, но изменить уже не мог ничего.

Не ожидала такого поворота событий и медведица. Она явно не заметила, что на поляне находится еще одно человеческое существо. И сейчас, перестав скалиться, застыв в позе тушканчика, она в смятении провожала взглядом бегущего по поляне ребенка.

Подбежав к отцу, Танюшка ткнулась ему личиком в живот, обняв ручками за ноги. Сергей обнял ее, крепко прижав к себе, словно он мог этим защитить дочь от ярости дикой зверюги.

"Все! – пронеслось у него в голове. – Это конец!"

И он зажмурил глаза.

Где-то в стороне, не так уж далеко, раздались громкие крики друзей, спешащих к нему на помощь. Конечно, они слышали и крик Сергея, и рев медведицы, и визг Танюшки. Они все поняли и бежали их спасать.

"Может, успеют?"

Каждую секунду Сергей готовился к нападению.

"Успеют или не успеют?"

Голоса звучали все ближе. Грянул выстрел. Через несколько мгновений – второй. Совсем рядом.

Затрещал кустарник.

Сергей открыл глаза. Перед ним никого не было. Одноглазая медведица, словно дух, словно привидение, как будто испарилась.

И в ту же секунду из кустов буквально вывалился, перезаряжая на ходу ружье, Самойлов. Вся его одежда была покрыта сухими листьями и мелкими веточками. На этот раз он не искал прохода в кустарнике, а как танк пропер через самую его гущу.

"Словно леший", – отметил Сергей.

В другой ситуации он рассмеялся бы над своими мыслями, но в данный момент ему было не до смеха. Сейчас его била, накатываясь волнами, мелкая нервная дрожь. Он все так же прижимал к себе дочь, которая и не пыталась высвободиться.

– Что случилось, Серега? – спросил Андрей, подходя к ним, держа ружье на изготовку и озираясь по сторонам.

– Не знаю… Почудилось, – отрешенно, глядя куда-то мимо друга, еле слышно ответил Сергей.

– Что почудилось? – не понял Андрей. – Я же ясно слышал, как медведь ревел.

– Этого не может быть… – все еще находясь в нервном возбуждении, сказал Сергей.

Андрей понял его состояние. Аккуратно разжав объятия друга, он высвободил Танюшку. Она повернулась к нему и посмотрела глазами, в которых застыл ужас.

Из кустов один за другим начали выскакивать остальные члены компании. Последней освободилась из объятий жимолости Инга, крепко державшая за руку Вовку. Все, беспокойно оглядываясь, приблизились к Сергею.

– Танюша, – обратился Андрей к девочке, – что здесь было?

– Чудовище, – жалобным голоском прохныкала Таня. – Огромное и лохматое.

Тут к ним подбежала Ирина. Бросив так и не оставленный ею в опасности пакет, полный черемши, на землю и оттолкнув мужа, она схватила Танюшку на руки и крепко прижала к себе.

– Чего к ребенку прицепился? Не видишь, она перепугана до полусмерти! – громко, но беззлобно сказала она. – Поехали, на хрен, отсюда!

И не спуская Татьяну с рук, пошла по направлению к машине. За ней следом двинулись Инга с Вовкой.

Вадим хлопнул Сергея по плечу, стараясь вернуть его к действительности. Затем поднял его вкладыш и пакет, брошенный Ириной, и пошел вслед за женщинами.

Андрей, чуть подтолкнув Сергея, сказал:

– Давай, давай, Серый. Поехали.

Держа ружье под цевье одной рукой, а другой обняв друга за плечи, он повел его к "уазику".

– Твою мать! – уже сидя в машине, выругался Белов.

– А ты покрепче выматерись, Сергей, – сказала Ирина, сидевшая на своем переднем сиденье с Танюшкой на руках. Девочка, по всей видимости, тоже пришла в себя и уже не смотрела на всех взглядом затравленного зверька. – Помогает, по себе знаю. Вон, и Самойлов в курсе.

Андрей тем временем уложил сзади в машину черемшу, собранную Сергеем, Ириной и Вовкой. Остальные в суматохе побросали свои пакеты где-то в лесу. Сев за руль, он, не разбирая ружья, положил его между сиденьями и, повернувшись боком, спросил:

– Сереж, так что все-таки это было?

– Я сам не понял. Как призрак, – ответил Сергей.

– Ничего себе рев у призрака! – удивилась Инга.

– Медведь? – Вопрос Ирины был более лаконичным.

– Естественно, медведь, – ответил за друга Андрей. – Мыши ревут чуть потише.

– Не умничай, – одернула мужа Ирина.

– Ну и везет тебе на них в последнее время, – заметил Вадим.

– Медведь-то медведь, – наконец заговорил Сергей. – Но медведь, которого не может быть.

Никто ничего не понял. Все списали эту реплику на то, что их товарищ еще до конца не отошел от шока. Лишь Андрей, глянув другу в глаза, вспомнил, что он уже однажды видел в них такую же растерянность. Тогда. В ту ночь. На тундре. И он все понял.