Глава пятая

Час 1-й из 45

Пожилая женщина вытирает слезы. Жена стоит у нее за спиной, скрестив руки на груди.

Они уже мертвы. Они...

«Солдат!»

Стивен застыл. Указательный палец правой руки расслабился.

Огни!

Красные и синие мигалки, безмолвно несущиеся по улице. Установленные на крыше полицейской машины. Следом еще две машины. Еще не меньше десятка. Перекрыли улицу с обеих сторон, встретились у особняка Жены.

«Солдат, оружие на предохранитель!»

Опустив «Беретту», Стивен шагнул в темный подъезд.

Из машин во все стороны, словно вода из переполненного сосуда, хлынули полицейские. Они рассыпались по улице, внимательно осматривая окна и крыши домов напротив особняка Жены. Несколько человек, распахнув двери особняка с такой силой, что стекло разлетелось вдребезги, ворвались внутрь.

Пять бойцов подразделения по борьбе с терроризмом в полной экипировке застыли вдоль тротуара, прикрывая именно те места, которые нужно было прикрыть. Зорко оглядываясь по сторонам, они держали указательные пальцы на черных курках своих черных пистолетов-пулеметов. Это не простые уличные полицейские, отлавливающие хулиганов и нарушителей дорожного движения. Во всем мире нет солдат лучше, чем бойцы нью-йоркского спецназа. Жена и Друг исчезли из оконного проема, поваленные, вероятно, на пол. Пожилая женщина также куда-то скрылась.

Подъехали новые полицейские машины, запрудившие проезжую часть и тротуары.

Стивену Коллу стало не по себе. Опять кругом черви. Его ладони покрылись потом, и он сжал руки в кулаки, чтобы пот впитался в перчатки.

«Солдат, срочно отступать...»

Отжав отверткой язык замка входной двери, Стивен проник внутрь. Опустив голову, он пошел быстро, но не срываясь на бег, направляясь к служебному входу, ведущему в переулок. Никем не замеченный, Стивен проскользнул на улицу. Вскоре он очутился на Лексингтон-авеню и, смешавшись с толпой, повернул на юг, к подземному гаражу, где оставил свою машину.

«Солдат, внимательно изучайте местность впереди».

«Сэр, непредвиденные неприятности».

Опять полиция.

Она перекрыла Лексингтон-авеню за три квартала от того места, где он находился. Полицейские оцепили особняк Жены и теперь медленно сходились к нему со всех сторон, останавливая машины, осматривая пешеходов, освещая фонариками салоны стоящих вдоль тротуаров автомобилей. На глазах у Стивена двое патрульных, положив руки на рукоятки пистолетов, попросили водителя выйти из машины, после чего принялись рыться в груде белья на заднем сиденье. Больше всего Стивена встревожило то, что мужчина был белым, приблизительно одних с ним лет.

Гараж, где Стивен оставил свою машину, находился в круге оцепления. Когда он будет выезжать, его обязательно остановят. Цепочка полицейских приближалась. Быстро дойдя до гаража, Стивен залез в свой микроавтобус. Молниеносно переоделся — избавился от строительного комбинезона и надел синие джинсы, ботинки (без характерного рисунка подошвы), простую черную футболку, темно-зеленую ветровку (без эмблемы команды). Достав из машины, он убрал в рюкзак компьютер-ноутбук, несколько сотовых телефонов, оружие и боеприпасы. Туда же отправились запасные обоймы, бинокль, прибор ночного видения, набор инструментов и несколько упаковок взрывчатки с различными детонаторами.

«Модель 40» лежала в чемодане бас-гитары «Фендер». Поставив чемодан и рюкзак на пол, Стивен задумался, как быть с машиной. В салоне он ни к чему не прикасался без перчаток. В машине нет ничего, что помогло бы установить его личность. Сам «Додж» краденый; Стивен давно избавился от идентификационных номеров — обычного и секретного. Номерные знаки он изготовил сам. Стивен и так собирался рано или поздно расстаться с микроавтобусом. Что ж, этот заказ он завершит без машины.

Стивен принял решение избавиться от машины. Накрыв громоздкий «Додж» брезентом, он проколол ножом шины. Микроавтобус быстро приобрел вид уже несколько месяцев простоявшего на месте. Стивен покинул гараж через лифт, ведущий в здание.

Выйдя на улицу, он постарался затеряться в толпе. Но полиция была всюду. У него по спине поползли мурашки. Отвратительные скользкие черви. Зайдя в телефонную будку, Стивен сделал вид, что собирается позвонить. Прижавшись головой к металлической пластине аппарата, он ощутил, что его лоб покрыт капельками пота. Под мышками хлюпало. Они везде.Они его ищут. Они его уже видят.Из машин. С улицы.

Из окон...

К Стивену снова вернулось то жуткое воспоминание.

Лицо в окне...

Он сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух.

Лицо в окне...

Это произошло недавно. Стивен получил заказ убрать в Вашингтоне сотрудника аппарата Конгресса, продававшего военные секреты, как предположил Стивен, конкуренту человека, который его нанял. Неудивительно, что сотрудник страдал манией преследования и превратил свой особняк в Александрии, штат Вирджиния, в неприступную крепость. Разведав местность, Стивен с большим Трудом смог приблизиться к цели на расстояние пистолетного выстрела, хотя это и было очень рискованно.

Один шанс, один выстрел...

Стивен просидел в засаде четыре часа, и когда жертва, приехав, бросилась стрелой в особняк, ухитрился произвести один выстрел. Как он решил, удачный. Но мужчина упал за кирпичным забором и скрылся из виду.

«Слушай меня внимательно, мальчик. Слушаешь?»

«Так точно, сэр!»

«Ты преследуешь раненую цель и добиваешь ее наверняка. Если понадобится, ты пойдешь по окровавленному следу до самой преисподней и вернешься назад».

«Но...»

"Никаких «но». Ты должен быть абсолютно уверен в том, что каждаяцель поражена насмерть. Понятно? Иначе быть не может".

«Так точно, сэр».

Перебравшись через забор, окружающий особняк, Стивен обнаружил на мощеной дорожке рядом с фонтаном распростертое тело. Выстрел все-таки оказался смертельным.

Но тут произошло нечто странное. Нечто такое, от чего Стивена охватила холодная дрожь, а с ним это случалось крайне редко. Возможно, объяснялось все просто: тем, как мужчина упал, или характером пулевого ранения. Стивену показалось, что кто-то аккуратно вытащил окровавленную рубашку из-за пояса, обнажив грудь жертвы с крохотным черным отверстием.

Стремительно развернувшись, Стивен огляделся вокруг, ища кто бы мог это сделать. Но нет, поблизости никого не было.

По крайней мере, ему сначала так показалось.

Тут Стивен случайно взглянул в дальний угол двора. Там стояла старая конюшня с грязными заляпанными окнами, освещенными косыми лучами предзакатного солнца. И в одном из окон Стивен увидел — или ему это показалось? — следящее за ним лицо. Он не смог различить отчетливо, мужское или женское. Так или иначе, этот человек был очень напуган. Он даже не попытался бежать или хотя бы пригнуться за подоконник.

«Свидетель! Солдат, ты оставил в живых свидетеля!»

«Сэр, я немедленно устраню возможность своего опознания».

Но выбив ногой дверь и ворвавшись в конюшню, Стивен обнаружил, что там никого нет.

«Солдат, немедленно отступать...»

Лицо в окне...

Стивен стоял в пустынном здании, выходящем окнами во двор, озаренный красноватыми лучами вечернего солнца, и словно одержимый медленно поворачивался на месте.

Кто это был? Что он делал? Или это был лишь плод его воображения? Отчим Стивена в ястребиных гнездах на раскидистых дубах Западной Вирджинии видел снайперов.

Лицо в окне таращилось на Стивена так, как иногда смотрел на него отчим: пристальным оценивающим взглядом. И маленький Стивен ломал себе голову: "Напортачил? Или сделал все как надо? Что он обо мне думает?

Не в силах больше ждать, Стивен вернулся в гостиницу в Вашингтоне.

В своей жизни Стивену довелось снести немало побоев; в него стреляли, его резали ножом. Но ничто не потрясло его так сильно, как то происшествие в Александрии. Ему никогда не являлись лица его жертв. Но лицо в окне мерзким червем ползало по его телу.

Именно так ощущал себя Стивен, видя приближающихся к нему с противоположных концов Лексингтон-авеню полицейских. Сердито гудели клаксоны машин, водители злились. Но полицейские не обращали на них никакого внимания, продолжая прочесывание. Еще несколько минут и его обязательно заметят: одинокий мужчина атлетического телосложения с гитарным чемоданом, в котором без труда поместится лучшая снайперская винтовка в мире.

Стивен обвел взглядом черные мрачные окна, выходящие на улицу.

Моля Бога о том, чтобы оттуда на него не смотрело лицо.

«Солдат, о чем это ты, мать твою?»

«Сэр, я...»

«Солдат, провести рекогносцировку».

«Слушаюсь, сэр!»

Ноздри уловили горьковатый запах горелого.

Обернувшись, Стивен обнаружил, что стоит у кафе быстрого обслуживания. Войдя в ресторан, он, притворившись, что изучает меню, осмотрел посетителей.

За одним из столиков на хлипком неудобном стуле сидела одинокая очень крупная женщина, нянчившая высокий стакан с чаем. Лет тридцати с небольшим, рыхлая, широкое лицо, толстый нос. Стивен окинул ее оценивающим взглядом.

Журнал «Вог» она читала не с похотью, а с завистью.

Заказав стакан фруктового чая, Стивен взял поднос и направился к столику у окна. Проходя мимо полной женщины, Стивен выронил поднос. Горячий чай разлился по полу. Отпрянув назад, женщина с испугом посмотрела на Стивена.

— О господи, — прошептал тот. — Извините ради Бога! — он поспешно схватил пачку салфеток. — Успокойте меня! Скажите, что я вас не облил. Пожалуйста!

Перси Клэй попыталась освободиться из рук молодого полицейского, буквально пригвоздившего ее к полу.

Джоан Карни, мать Эда, лежала в нескольких футах. На ее лице был написан ужас.

Два крепких полицейских прижимали Брита Хейла к стене, словно арестованного.

— Простите, мэм, — начал один из полицейских. — Миссис Клэй, мы...

— Что здесь происходит? — воскликнул ничего не понимающий Хейл.

В отличие от Эда, Рона Тэлбота и самой Перси, Хейл не служил в армии и никогда не бывал в боевой обстановке. Он не знал, что такое страх. Рубашки Брит носил только с длинным рукавом, скрывая страшные следы от ожогов, которые он получил несколько лет назад, спасая из горящей «Сесны» пилота и пассажира. Но мысль о преступлении — сознательном причинении вреда — была ему совершенно чужда.

— С нами связались из центрального управления, — объяснил полицейский. — Там считают, что человек, убивший мистера Карни, вернулся. Вероятно, чтобы расправиться с вами и мистером Хейлом. Мистер Райм полагает, что именно убийца находится в том черном микроавтобусе, который вы видели сегодня.

— Но нас же охраняют двоеполицейских! — недовольно заметила Перси, кивая на тех двоих, что пришли раньше.

— Боже милосердный, — пробормотал Хейл, оглядываясь кругом. — Да здесь же не меньше двадцати фараонов!

— Пожалуйста, сэр, держитесь подальше от окна, — твердо приказал ему полицейский. — Убийца может находиться на крыше. Дома на той стороне еще не проверены.

На лестнице послышался топот ног.

— На крыше? — недоверчиво усмехнулась Перси. — А может быть, он роет подземный ход в подвал. — Она обняла миссис Карни за плечи. — Мама, как вы?

— В чем дело? Что здесь происходит?

— Считается, что вы в опасности, — пояснил полицейский. — К вам это не относится, мэм, — добавил он, обращаясь к матери Эда. — Речь идет о миссис Клэй и мистере Хейли. Они являются свидетелями в одном серьезном деле. Мы получили приказ оцепить особняк и доставить вас в управление.

— С ним уже говорили? — спросил Хейл.

— Сэр, я не знаю, кого вы имеете в виду.

— Того типа, противкоторого мы должны давать показания. Хансена.

Брит жил в царстве логики, здравого смысла, машин, чисел и гидравлических систем. Все три его брака оказались неудачными, потому что сердце Бриттона Хейла раскрывалось только в кабине самолета.

— Просто спросите его, — продолжал Брит, смахивая волосы со лба. — И он скажет, где убийца. Это ведь онего нанял.

— Знаете, по-моему все не так просто. В дверях появился еще один полицейский.

— Улица очищена, сэр.

— Прошу вас пройти с нами. Я имею в виду вас обоих.

— А как насчет матери Эда?

— Вы живете здесь? — спросил офицер.

— Нет, я остановилась у сестры, — ответила миссис Карни. — В Сэддл-Ривер.

— Мы отвезем вас туда и попросим полицию Нью-Джерси выделить вам полицейского для охраны. Но вы не имеете к делу никакого отношения, так что, уверен, вам нечего беспокоиться.

— О, Перси!.. Женщины обнялись.

— Все будет хорошо, мама, — сказала Перси, пытаясь сдержать слезы.

— Нет, не будет, — слабо возразила пожилая женщина. — Хорошо больше никогда не будет...

Полицейский повел ее к патрульной машине. Перси, проводив взглядом свекровь, обратилась к тому полицейскому, который, как она рассудила, был главным.

— А нас куда?

— На встречу с Линкольном Раймом.

Заговорил другой полицейский:

— Мы выйдем вместе. С обеих сторон рядом с вами будут идти наши сотрудники. Держите головы опущенными и ни в коем случае их не поднимайте. Нам нужно пройти ко второй машине. Видите? Быстро забирайтесь внутрь и пристегивайте ремни безопасности. Мы поедем очень быстро. По дороге, не выглядывайте в окна. Вопросы есть?

— Да, — сказала Перси, открывая фляжку и делая глоток. — Кто такой этот Линкольн Райм, черт побери?

— Вы сами это сшили? Правда?

— Сама, — подтвердила женщина проведя рукой по джинсовому жилету, покрытому вышивкой.

Как и надетая на ней клетчатая юбка, жилет был чуть великоват, что должно было отвлечь внимание от чересчур пышной фигуры. Вышивка напомнила Стивену кольца на теле червя. Ощутив приступ тошноты, он поежился.

Но, сделав над собой усилие, тотчас же улыбнулся.

— Восхитительно!

Вытерев с пола чай, Стивен вежливо извинился, как истинный джентльмен, какого иногда умел строить из себя его отчим.

Он спросил у женщины разрешения подсесть к ней за столик.

— Мм... пожалуйста, — ответила она, поспешно убирая «Вог» в холщовую сумку, словно это была порнография.

— Да, кстати, — сказал Стивен. — Меня зовут Сэм Левин. — При упоминании фамилии глаза женщины блеснули и тут же оценили арийские черты его лица. — Все зовут меня Сэмми, — добавил он. — Для мамы я Сэмюэль, но только если плохо себя веду.

— Я буду называть вас «друг», — объявила женщина. — Меня зовут Шейла Горовиц.

Стивен уставился в окно, чтобы не пожимать ее влажную руку, оканчивающуюся пятью белыми жирными червями.

— Рад с вами познакомиться, — сказал он, отпивая отвратительный на вкус чай из нового стаканчика.

Шейла, заметив, что у нее под давно не стриженными ногтями грязь, попыталась незаметно от нее избавиться.

— Шитье так успокаивает, — сказала она. — Машинка у меня старая — «Зингер». Такая черная, досталась мне от бабушки.

Шейла попыталась пригладить свои короткие сальные волосы, запоздало жалея о том, что сегодня их не помыла.

— Сейчас, по-моему, сам больше никто не шьет, — сказал Стивен. — Вот когда я еще учился в колледже, моя знакомая девушка шила. Носила почти все вещи собственной работы. Мнеочень нравилось.

— Гм, в Нью-Йорке сейчас никто сам не шьет, — презрительно усмехнулась Шейла. — Абсолютно никто.

— Моя мать шила часами, — сказал Стивен. — Каждый стежок должен был быть просто идеальным. С точностью до одной тридцать второй дюйма, — это было правдой. — У меня до сих пор сохранились вещи ее работы. Глупо, но я храню их просто потому, что их сшила мать, — а это уже не соответствовало действительности.

Стивен до сих пор слышал стрекот мотора «Зингера», доносившийся из крохотной душной комнаты матери. Днем и ночью. Все стежки должны быть идеальными. С точностью до одной тридцать второй дюйма. Почему? Потому что это очень важно.Вот сантиметр, вот выкройка, вот мел...

— Большинство мужчин... — ударение на втором слове раскрывало многое относительно личной жизни Шейлы Горовиц, — ничего не смыслят в шитье. От девушек им нужно только, чтобы те занимались спортом и разбирались в кинофильмах. Конечно, и без этого тоже нельзя, — поспешно добавила она. — Я катаюсь на лыжах. Хотя до вас, наверное, мне как до звезд. И в кино я люблю ходить. Только не на что попало.

— О, я не умею кататься на лыжах, — заверил ее Стивен. — Вообще я не очень дружен со спортом.

Выглянув на улицу, он увидел полицейских. Повсюду. Заглядывающих во все машины. Ползающие синие черви...

«Сэр, я не понимаю, чем вызваны такие активные действия».

«Солдат, понимать — это не твоя задача. Твоя задача — проникать, оценивать, выявлять, изолировать и уничтожать. Никаких других задач у тебя нет».

— Простите? — спросил Стивен, прослушав слова Шейлы.

— Я говорила, что не верю вам. Да мне надо несколько месяцев заниматься, чтобы прийти в такую форму, как у вас. Я собираюсь записаться в спортивный клуб. Уже выбрала, в какой. Правда, у меня спина побаливает, но я все равно запишусь.

Стивен рассмеялся.

— О, а я уже устал — нынешние девочки все как одна словно больные. Тощие и бледные. Если взять какой-нибудь скелет, обтянутый кожей, что постоянно мелькают по телевизору, да и вернуть ее во времена короля Артура — бах! там сразу же вызовут придворного лекаря. «Милорд, дама умирает!»

Поморгав, Шейла вдруг разразилась хохотом, обнажая кривые зубы. Воспользовавшись моментом, она накрыла ладонью руку Стивена. Ощутив прикосновение пяти мерзких червей, он еле сдержал позыв тошноты.

— Мой отец, — выдавила она сквозь смех, — он служил в армии, ему приходилось много разъезжать по свету. Так вот, он рассказывал, что во всем мире американских девушек считают слишком худыми.

— Он был военный? — улыбаясь, спросил Сэм Сэмми Сэмюэль Левин.

— Ушел в отставку в чине полковника. Не будет ли чересчур? — подумал он. И тотчас же ответил себе: — Нет.

— Я тоже служу. В сухопутных войсках. Сержант.

— Не может быть! И где же находится ваша часть?

— Войска специального назначения. В Нью-Джерси. — Шейла достаточно разбиралась в армейских тонкостях, чтобы не расспрашивать его о спецназе. — Мне очень приятно, что у вас в семье были военные. Я редко признаюсь малознакомым людям, чем занимаюсь в жизни. Сейчас это не слишком ценится. Особенно здесь. Я имею в виду, в Нью-Йорке.

— Не беспокойтесь. Я как раз считаю это занятие оченьценным, — она кивнула на чемодан. — Я вижу, вы еще и музыкой увлекаетесь?

— Да нет, это так, пустяки. В свободное от службы время обучаю музыке ребятишек из детдома.

Стивен снова посмотрел на улицу. Мигающие огоньки. Белые и синие. Мимо медленно проехала патрульная машина.

Шейла незаметно придвигала свой стул все ближе и ближе, и он ощутил исходящий от нее отталкивающий запах. Ему снова стало тошно; перед глазами встала непрошеная картина: копошащиеся в ее сальных волосах черви. Стивена едва не вырвало. Извинившись, он вышел в туалет и целых три минуты оттирал руки. Вернувшись, Стивен заметил две вещи: Шейла расстегнула верхнюю пуговицу своей блузки, а к ее спине прилипло не меньше тысячи волосинок кошачьей шерсти. Для него же кошки были лишь четвероногими червями.

Выглянув на улицу, Стивен увидел, что цепочка полицейских приближается. Взглянув на часы, он сказал:

— Знаете, мне пора. Нужно забрать у ветеринара кота...

— О, у вас есть кот? — подалась вперед Шейла. — И как его зовут?

— Бадди.

У нее вспыхнули глаза.

— Ой, как мило! Нет с собой его фотки?

Фотографии кота, мать его?

— Увы, — с сожалением прищелкнул языком Стивен.

— И что у бедняжки Бадди бо-бо?

— Ничего серьезного, обычный осмотр.

— Ой, как хорошо. Но остерегайтесь червей!

— Что? — встрепенулся Стивен.

— Ну, у кошек в кишечнике заводятся всякие глисты...

— Ах да, конечно.

— Гм, знаете что, если вы обещаете вести себя хорошо, — нараспев протянула Шейла, — я познакомлю вас с Гарфильдом, Андреа и Эсси. Конечно, на самом деле ее зовут Эсмеральдой, но это имя ей почему-то всегда не нравилось.

— Они просто восхитительные, — сказал Стивен, стараясь не смотреть на фотографии, которые вытащила из косметички Шейла. — Я жду не дождусь, когда познакомлюсь с ними.

— Представьте себе, — выпалила она, — я живу всего в трех кварталах отсюда. На Восемьдесят первой улице.

— У меня есть замечательная идея, — просиял Стивен. — Давайте забросим домой мое барахло, и я познакомлюсь с вашими малышами. А потом мы вместе съездим за Бадди.

— Превосходно! — обрадовалась Шейла.

— Тогда пошли.

Выйдя на улицу, она воскликнула:

— Уйя, смотрите, сколько полиции! Что тут произошло?

— Ого! Понятия не имею.

Стивен перекинул рюкзак через плечо. Звякнуло что-то металлическое. Возможно, это осколочная граната ударилась о «Беретту».

— Что у вас там?

— Музыкальные инструменты. Для детей.

— О, всякие треугольники?

— И треугольники тоже.

— Давайте я помогу вам нести гитару.

— Вы серьезно? Буду очень признателен.

Подхватив чемодан, Шейла просунула руку Стивену под локоть, и они, смеясь и разговаривая про кошек, прошли сквозь цепочку полицейских, не обративших внимания на влюбленную парочку.

Глава шестая

Час 1-й из 45

Спустившись вниз. Том провел кого-то в дом. Аккуратно одетый коротко подстриженный мужчина лет пятидесяти. Капитан Боу Хауманн, глава отделения быстрого реагирования управления полиции Нью-Йорка. Седой и жилистый, Хауманн внешне был похож на сержанта из учебки. Говорил он медленно и рассудительно, глядя собеседнику прямо в глаза, и при этом чуть улыбался. Отправляясь на операцию, он надевал бронежилет и каску и, как правило, первым врывался в забаррикадированную квартиру, где удерживали заложников.

— Это действительно он? — прямо с порога спросил капитан. — Танцор?

— Насколько нам известно, — ответил Селитто.

Последовала небольшая пауза.

— Я выделяю две бригады из «тридцать второго Е».

Сотрудники подразделения «тридцать два Е» — прозванного так по комнате, занимаемой в здании центрального управления полиции, а в действительности подразделения специального назначения отделения быстрого реагирования, имели за плечами опыт армейской службы. В первую очередь специалисты по осуществлению розысков и наблюдений, они также привлекались для участия в операциях по освобождению заложников. Сотрудников было немного. Несмотря на недобрую славу Нью-Йорка как криминальной столицы Соединенных Штатов, случаи, требовавшие вмешательства специального подразделения, бывали крайне редки. В основном дело удавалось решить путем переговоров, а нью-йоркские мастера уговаривать террористов считались лучшими в стране, так что до штурма дело доходило нечасто. Против Танцора Хауманн выделил две бригады по десять человек — почти всех сотрудников 32-Е.

Вскоре прибыл еще один человек, невысокий лысоватый мужчина в старомодных очках. Мел Купер считался лучшим техническим специалистом научно-исследовательского отделения управления полиции, которое когда-то возглавлял Райм. Купер никогда не проводил осмотр места преступления, никогда не арестовывал преступников, вероятно, забыл, как стрелять из маленького пистолета, который он, скрепя сердце, носил в старой кожаной кобуре. Он не имел ни малейшего желания покидать свою лабораторию и отрываться от микроскопа (впрочем, еще он появлялся на танцевальной площадке, где не раз завоевывал призы за исполнение танго).

— Детектив Райм, — сказал Купер, обращаясь к Линкольну Райму по званию, которое тот имел, когда несколько лет назад переманил Купера из полиции Олбани, — я полагал, что мне надо посмотреть песок. Однако, как я понял, речь идет о Танцоре, — тут Райм мысленно отметил, что есть только одно место, где слухи распространяются быстрее, чем на улице, — это полицейское управление. — Линкольн, на этот раз мы его возьмем. Обязательно возьмем.

Пока Бэнкс вкратце вводил новоприбывших в курс дела, Райм, случайно подняв взгляд, увидел в дверях лаборатории женщину. Казалось, от ее проницательных черных глаз не могло укрыться ничего из происходящего в лаборатории. В них не было ни тревоги, ни смущения.

— Миссис Клэй? — спросил Райм.

Женщина кивнула. У нее за спиной появился долговязый мужчина. Наверное, Бриттон Хейл.

— Пожалуйста, проходите, — пригласил криминалист.

Пройдя на середину помещения, женщина бросила взгляд на Райма, а затем повернулась к лабораторным стендам, перед которыми остановился Мел Купер.

— Прошу вас, зовите меня Перси, — сказала она. — А вы, наверное, Линкольн Райм?

— Совершенно верно. Примите наши соболезнования по случаю гибели вашего мужа.

Женщина кивнула, как-то смущаясь этому сочувствию. Райм подумал, что в этом она похожа на него.

— А вы мистер Хейл? — спросил он у вошедшего следом за миссис Клэй мужчины.

Кивнув, долговязый летчик шагнул было вперед, чтобы пожать криминалисту руку, но тут заметил, что запястья Райма пристегнуты ремнями к подлокотникам инвалидного кресла.

— Ой, — пробормотал он, краснея и отступая назад.

Райм представил остальных — всех кроме Амелии Сакс, по его настоянию менявшей форму на джинсы и водолазку, случайно нашедшиеся в шкафу. Криминалист объяснил, что Танцор нередко убивает или ранит полицейских — просто ради разнообразия. Он хотел, чтобы Сакс выглядела как можно более штатской.

Достав из кармана просторных брюк серебряную фляжку, Перси быстро сделала глоток. Она употребляла алкоголь как лекарство — Райм уловил аромат дорогого коньяка.

Райм, которому отказало его собственное тело, редко обращал внимание на физические данные других людей, если те не были преступниками или жертвами преступления. Но пройти мимо Перси Клэй было нельзя. Невысокая, ростом немногим выше пяти футов, она прямо-таки лучилась внутренней энергией. От ее глаз, черных словно ночное небо, невозможно было оторваться. Лишь потом можно было рассмотреть, что лицо Перси в целом некрасивое: мальчишеское и курносое. Черные вьющиеся волосы коротко острижены, но Райм подумал, что длинные локоны смягчили бы угловатые черты лица. Перси не переняла манеры, часто свойственные невысоким людям: вызывающая стойка подбоченясь или скрестив руки на груди, мельтешение пальцев перед лицом. Райм отметил, что по части ненужных движений Перси Клэй недалеко ушла от него самого.

У него вдруг мелькнула неожиданная мысль: в ней есть что-то цыганское.

Райм заметил, что Перси тоже пристально изучает его. И ее реакция была весьма странной. Увидев криминалиста в первый раз, большинство людей тут же поспешно натягивают на лицо сочувственную гримасу, краснеют как помидор и всеми силами пытаются не отводить взгляда от лица Райма, чтобы ненароком не увидеть снова его искалеченное тело. Но Перси, мельком взглянув на его лицо — красивое, с тонкими губами и носом как у актера Тома Круза, на вид моложе, его истинных сорока с чем-то лет, посмотрела на безжизненные ноги и руки, и тотчас же сосредоточила все внимание на специальном оборудовании, сверкающем инвалидном кресле «Штормовая стрела», мундштуке управления, шлемофоне с микрофоном и наушниками, компьютере.