.. И постепенно ответный огонек страсти начал распространяться по ее телу, как пожар в лесу - сначала исподволь и медленно, а потом забушевал так, что в этом огне могло сгореть все окружающее. Она сжала его лицо с неожиданной силой и ответила на его поцелуй так страстно, что Джон застонал от удовольствия. Пенни прильнула к этому сильному мужскому телу, наслаждаясь его грубой мощью, той страстью, которая билась в нем в поисках выхода. Так раз за разом они перекатывались по кровати в неистовых объятьях, напрягшись и тяжело дыша, будто состязались друг с другом. Наконец Джон подчинил ее себе, уложил на кружевные подушки и удерживал на них, тяжело дышащую и вырывающуюся.
      - Лежи смирно, - приказал он. - Я сказал, что буду целовать тебя до тех пор, пока ты не запросишь пощады.
      Лицо его пленницы зарделось, а глаза были полны страсти.
      - Но Джон, я хочу тебя сейчас, - хрипло прошептала она. - Я уже готова...
      - О нет, не готова, - взяв в руки ее запястье, прошептал Джон и окинул ее таким взглядом, который заставил сердце Пенни биться еще сильнее. - Я хочу, чтобы ты возбудилась. А теперь лежи смирно и позволь показать тебе, чего я хочу от тебя.
      И он принялся целовать ее с новой силой. Его теплые губы были нежными и настойчивыми, а ловкие пальцы исследовали каждую выпуклость и ложбинку на ее теле до тех пор, пока она не начала корчиться и стонать под его прикосновениями. С потрясающим мастерством он вновь и вновь приводил ее в это состояние, прерываясь, лишь чтобы продлить ее муки. И вот уже Пенни взмолилась о пощаде. И Джон пожалел ее. Прижавшись губами к ее уху, он стал нашептывать какие-то ласковые и нежные слова. Но даже это прикосновение его губ было мучительным для Пенни - его теплое дыхание продолжало возбуждать ее.
      - Ну, ты готова молить о пощаде? - хрипло потребовал он.
      - О да! - выдохнула Пенни, лаская мускулы его груди. - Да, высокомерное животное. Пощади меня - пожалуйста!
      Джон глухо удовлетворенно засмеялся и дразняще дотронулся руками до ее грудей.
      - Ты уверена, что готова? - оценивающе произнес он.
      Лишь слабый стон был ему ответом. И этот сдавленный звук, казалось, прорвал железную плотину самоконтроля Джона. Он внезапно оставил все притворство любовной игры и жадно прижал девушку к себе.
      - Я люблю тебя! - яростно выдохнул он, впиваясь губами в ее полуприкрытые веки.
      И наконец свершилось то, чего Пенни так страстно желала и чего так боялась. Их тела слились воедино, исполненные мучительной жаждой облегчения. Внезапно и ошеломляюще Джон вошел в нее. Казалось, какая-то темная сила заставляет каждый нерв, каждую клетку ее тела гореть в пламени страсти. И все было так же естественно, как дыханье. Наконец Пенни ощутила, как пульсирующий огонь, охвативший все ее тело, перерастает в нечто, чему нет названия. Ее охватил восторг. Пальцы впились в напряженную бугристую спину Джона, губы разомкнулись, и она в сладкой истоме выдохнула его имя. Пенни ощутила, как его мощные руки еще сильнее притягивают ее, а затем услышала его удовлетворенный хриплый стон. Вздрагивая от покидающего ее возбуждения, она безвольно и умиротворенно положила голову ему на плечо. Из груди ее тоже вырвался глубокий ликующий стон.
      Долгое время тишину в комнате нарушал лишь свист ветра за окном. Обессиленные, они не могли говорить. А затем, когда к Пенни наконец вернулось сознание, ощущать теплую мощь Джона рядом было так приятно, что ей не хотелось двигаться. А Джон, почувствовав, что его любимая потихоньку приходит в себя, вновь принялся покрывать поцелуями ее прикрытые веки.
      - Я не раздавил тебя? - прошептал он.
      - М-м-м, - неопределенно прошептала Пенни. - Но, пожалуйста, не останавливайся.
      Джон засмеялся и распушил ее волосы. Затем лег рядом, и устремил на нее любящий взгляд. Ласковым движением он провел по ее налитой страстью груди.
      - Знаешь, это действует на меня как наркотик, и я могу к этому пристраститься, - сказал он, наклонившись и целуя ее в шею.
      - Да и я, пожалуй, - промурлыкала Пенни, уютно прижимаясь к нему.
      Джон счастливо засмеялся и притянул ее к себе. Но вдруг взгляд его зеленых глаз внезапно посерьезнел.
      - Я думал, ты погибла, Пенни, - сказал он отрешенно. - Не успел я добраться до твоего дома, как он был раздавлен огромной сосной у меня на глазах. Я чуть было не сошел с ума, думая, что ты там, внутри. И только потом до меня дошло, что в окнах не горел свет, когда я подъехал.
      - Что? - в ужасе воскликнула Пенни. - Говоришь, мой дом разрушен?
      - Да, боюсь, что так, - печально подтвердил свои слова Джон.
      - Но я не думаю, чтобы это имело какое-то значение, - продолжил он после минутного раздумья. - Там нечего особенно жалеть. В любом случае, как только мы сыграем свадьбу, я уберу его оттуда, а землю пущу под посадки гладиолусов.
      Внезапно в комнате нависла настороженная тишина. И только теперь Пенни услышала рев бури за окном. Глубоко вздохнув, она, стараясь успокоиться, сосчитала про себя до десяти.
      - Ты так решил? - мягко спросила она.
      - Конечно, - беззаботно ответил Джон, поворачиваясь на спину. - Твой трейлер можно было бы продать и таким образом избавиться от него. Но раз так вышло, то придется просто убрать обломки. А землю засадить цветами и качать воду с реки. Думаю, они там хорошо приживутся.
      - Понятно, - ледяным тоном произнесла Пенни. - А не думаешь ли ты, что не мешало бы узнать и мое мнение насчет всего этого, а?
      - Конечно же, нет, дорогая, - мягко ответил Джон. - Безусловно, в постели тебе нет равных, но во всем, что касается хозяйства, ты ведь ничего не смыслишь. Так какого же черта я буду советоваться с тобой?
      - Потому что так случилось, что это мой дом и моя земля, - прошипела Пенни сквозь стиснутые зубы. - А тебе это все до лампочки! Ты даже не удосужился сразу мне сказать, что мой дом разрушен!
      Джон нетерпеливо пожал плечами.
      - Вот уж не думал, что это так важно, - ответил он. - Главное, что ты цела и невредима, а все остальное - не в счет. А когда мы поднялись наверх, я думал совсем о другом.
      - Да уж, о другом, конечно! - согласилась Пенни, и на глаза ей навернулись сердитые слезы. - Единственное, что тебя интересовало, это как бы побыстрее затащить меня в свою постель. Тебе было совсем не до того, чтобы сказать мне, что я лишилась практически всего, что имела!
      - Пенни! - закричал Джон, вскочив. - Какого черта ты беспокоишься об этом? Ты ничего не потеряла! Трейлер этот был застрахован, а всю обстановку ты покупала в каком-то дешевом магазинчике. Так какого ж дьявола ты ведешь себя так, будто ты стоишь у родного пепелища, а я злой ростовщик, отнимающий у тебя последние крохи?
      - Потому что именно так ты и заставляешь меня воспринимать ситуацию, яростно произнесла Пенни. - С того самого дня, как я появилась здесь, ты пытаешься отнять у меня этот клочок земли. Похоже, ты и жениться-то на мне надумал только чтобы заполучить его!
      - Ах так, - ничего более глупого я не слышал в жизни! Там десять акров заболоченной земли. А ты думаешь, что я согласен променять свою свободу на эту никчемную трясину? А теперь слушай меня, и слушай внимательно. Единственная причина, ради которой я хочу заполучить твои владения, в том, что я не могу видеть царящего на них запустения. Эта земля могла бы быть плодородной и приносить пользу. Ну а ты, ты, в конце концов почему так яростно цепляешься за нее? Хорошо, раньше, я понимаю, это была сентиментальная чушь в стиле старого доброго Уильяма Эллиота, и она помешала продать мне землю сразу. Затем на смену пришло нелепое упрямство. Знаешь ли, если бы я мог бросить на Мерривилль бомбу и сравнять там все с землей, я бы так и поступил. Все это постоянно встает стеной между нами!
      - Знаешь, - сказала Пенни, обиженно пожимая плечами, - я не думаю, что только Мерривилль встает между нами. Думаю - это все мой отец. Каждый раз, когда о нем заходит речь, в твоем голосе слышатся презрительные нотки. Я знаю, вы рассорились при продаже Уотерфорд-холла... Но почему ты так сильно ненавидишь его? Что произошло между вами?
      Джон задумался и устремил свой взгляд в пол.
      - Ничего такого, что касалось бы тебя, - наконец угрюмо произнес он. - Я не стану ничего говорить тебе, Пенни, поэтому лучше не утруждай себя лишними расспросами.
      Издав вопль от разочарования, Пенни схватила подушку и врезала ей Джону по голове.
      - Опять ты за старое! - закричала она. - Это нечестно, Джон! Да из тебя клещами ничего не вытянешь. Почему ты отказываешься мне все рассказать?
      - Потому что я не хочу, чтобы ты знала это, - ответил он тем самоуверенным тоном, который всегда приводил Пенни в бешенство. - И не дерись со мной подушками, если не хочешь получить кое-чего в ответ. Например, это?
      Это было настолько приятно, что вскоре Пенни вновь оказалась в железных объятьях Джона. Они шутливо боролись, когда раздался оглушительный треск и погас свет. Пенни испуганно вскрикнула и прижалась к могучей груди Джона. Крепко обняв ее, он успокаивающе гладил ее волосы, и она слышала, как спокойными ровными ударами бьется его сердце.
      - Не пугайся, милая, - сказал он. - Думаю, это сгорела проводка. Но что бы ни случилось, знай - со мной ты будешь в безопасности. Это относится и к урагану, и ко всему прочему. Все, что ты должна сделать, - это довериться мне.
      Наконец он уснул, измученный событиями этого невероятного дня. А Пенни еще долго лежала с открытыми глазами, всматриваясь в густую непроглядную темноту за окном. Там все еще бушевал ураган. Но все буйство стихии не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось в ее душе. Она заново переживала все происшедшее. Вот Джон сказал, что любит ее. Хочет, чтобы она стала его женой. А вечером они стали любовниками. И вот он здесь, рядом с ней - спокойно спит и глубоко дышит. Наверное, она должна бы парить от счастья в облаках, но никак не удается отогнать будоражащие душу сомнения. Перед ее глазами вновь и вновь вставала сцена в пиццерии. Брэнда Сью сидит рядом с Джоном, по-свойски положив свою ладонь ему на руку. Да, Джон сказал, что все, что от нее требуется, - это довериться ему... Но сможет ли она?
      Глава 7
      - О'кей, дорогая, поднимайся! У нас дел по горло!
      Пенни застонала и попыталась зарыться в подушки, но Джон был неумолим. Сорвав с нее одеяло, он возвышался над ней. Обнаженной и возмущенной.
      - Ах ты, нахал! - воскликнула она, потягиваясь и садясь на кровати.
      Яркий блеск его зеленых глаз заставил ее стыдливо прикрыть грудь руками. События вчерашнего дня и ночи понемногу возвращались к ней.
      - Немного поздновато, не так ли? - насмешливо спросил он. - Кроме того, по мне - картина что надо!
      Пенни пододвинулась к краю кровати, потянула за уголок одну из простыней и закуталась в нее. И только после этого удостоила Джона ответом.
      - Это нечестно, - заметила она. - Ты уже одет. И это ставит нас в неравные условия.
      На Джоне блистала белая сорочка с открытым воротом, джинсы "Левис" подчеркивали стройность его бедер. Загорелый, с пробившейся за ночь щетиной на лице, он походил на пирата даже больше, чем обычно. Целуя Пенни, он будто наждаком пропел щетиной по ее нежной коже.
      - Ой! - пожаловалась она. - Ты что, не брился сегодня?
      - Нет, - ответил Джон, и его озабоченный голос привел ее в чувство. Слишком много предстоит сделать, дорогая. Придется поехать и сосчитать убытки, нанесенные ураганом.
      - Знаешь, а я совсем забыла о нем, - призналась она. - Трудно поверить, что все это действительно было. Посмотри, как ярко светит солнце! И Пенни указала на открытое окно, над которым от легкого ветерка колыхались занавески.
      - Знаю, - мрачно согласился Джон. - Но он действительно был. Утром я ненадолго выходил, чтобы посмотреть, что там творится. Вот уж наделал он дел! Телефон не работает. Столбы электропередачи свалены, водонапорная башня разрушена. А деревьев наломано столько, что бумажной фабрике работы хватит минимум на полгода. Но что меня действительно беспокоит - так это соседи. И я хочу немедленно убедиться, что все они живы и с ними все в порядке. Я решил на машине проехаться по округе. Хочешь со мной?
      - Да, конечно, - быстро согласилась Пенни. - Но Джон, как же мы поедем? Разве дороги не завалены?
      - Да, мадам, без сомненья, - без колебаний ответил Джон, - но мы прихватим с собой лебедку и будем расчищать путь с ее помощью, если придется.
      Его вид был настолько решительным, что Пенни больше не колебалась. Она часто досадовала, что у Джона властный и своенравный характер. Возможно, настал тот час, когда эти его качества окажутся полезными. И все же ее расстроила такая внезапная перемена в его отношении. Вся страсть и интимность испарилась, и сидевший перед ней на краю кровати мужчина казался каким-то практичным незнакомцем. Пенни ощутила странное чувство, когда Джон, мимоходом потрепав ее по коленке, доставал из нагрудного кармана авторучку и блокнот.
      - Ну а теперь, давай посмотрим, - задумчиво произнес он. - Я распорядился, чтобы Сара подала тебе завтрак и принесла чистую одежду. И как только ты будешь готова, мы отправляемся. Вот список всего, что нужно проверить, и он такой длинный, что дел хватит надолго.
      Вряд ли сейчас момент был подходящим, чтобы обсуждать планы на будущее, в том числе и свадебные. Приходилось заниматься тем, что Джон считал более важным. Пенни быстро оделась и вышла из комнаты. Завтрак не занял и десяти минут, и Джон сразу же позвал ее на кухню.
      - Сюда, дорогая. Мы тут как раз намечаем маршрут.
      Вместе с Гордоном он стоял, склонившись над картой, разложенной на большом кухонном столе. Пенни передала Саре, возившейся рядом с ними в раковине, поднос с грязной посудой.
      - Спасибо, Сара, - сказала она с благодарностью. - Кофе и бекон были просто великолепны. Я не знаю, как тебе удалось их приготовить в такой обстановке.
      - Да уж, - довольно ответила Сара. - Действительно трудно делать что-либо, когда происходит такое, как было прошлой ночью, но я стараюсь изо всех сил.
      Пенни заметила, как Джон из-за спины Сары подмигивает ей, и сдержала улыбку. Ей показалось, что Сара имеет в виду вовсе не пронесшийся ураган, поэтому решила как можно скорее сменить тему. Пододвинув стул, Пенни уселась рядом с Джоном.
      - Что происходит? - с интересом спросила она, прислушиваясь к разговору, который вели мужчины.
      - У нас в доме все более или менее нормально, - ответил Джон. - После урагана Хуго, наломавшего много дров в этих краях пару лет назад, я предпринял необходимые меры безопасности на случай стихийных бедствий. На заднем дворе мы разместили большой бак для дождевой воды, поэтому с питьем проблем у нас не будет. А там и водопровод починят. Есть и запасной электрогенератор, так что и с этим все в порядке. Поэтому я думаю, сейчас самое время отправляться в дорогу - разведаем, что там у соседей. Маккендрик, бери пикап и поезжай на запад по шоссе на Кларксвилль. А мы поедем на север в направлении Кингсвуда. Связь будем поддерживать по радио. Передай всем нашим мужчинам, которые смогут работать, что я жду их здесь сегодня вечером в шесть. Все дела на плантации прекратить вплоть до дальнейших распоряжений. Надо сделать так, чтобы каждый из них мог оказать помощь аварийным службам. И так будет до тех пор, пока последствия урагана полностью не ликвидируют.
      - Понял! - отрапортовал Гордон.
      Джон сложил карту и стремительно направился к двери. Чтобы успеть за ним. Пенни пришлось почти бежать. Когда они вышли из дома на подъездную дорогу, представшая их взору картина так потрясла ее, что она не сдержалась и ахнула.
      - О нет, - выдохнула она. - Глаза отказываются верить этому!
      - Понимаю тебя, - с мрачной улыбкой согласился Джон. - Но нам еще повезло, можешь мне поверить. Ты увидишь место, где разрушения значительно страшнее.
      От всего увиденного Пенни передернуло. Казалось, что злобный великан в припадке ярости прошелся по полям. Вокруг валялись вырванные с корнем деревья, а те, что остались стоять, почти все были сломаны. Крыши хозяйственных построек были сметены, а один из огромных навесов был сорван со своих опор и отброшен к изгороди. Но самое страшное впечатление производил гигантский дуб-патриарх, более века встречавший путников в самом начале аллеи. Сейчас он был вырван с корнями и валялся, загораживая дорогу. Некоторое время Джон стоял с непроницаемым лицом, оценивая последствия натиска стихии, затем прищелкнул языком и сказал:
      - Черт! - в его тоне сквозило полное хладнокровие. - Думаю, бесполезно стоять здесь и созерцать все это, когда можно оказать кому-то помощь. Но по основной дороге мы не выберемся. Думаю, надо воспользоваться нижней. Той, что ведет к твоему дому. Остается только надеяться, что там путь свободен.
      И действительно, если не считать одной сломанной сосны, которая задержала их на несколько минут, там все было чисто.
      - Стой здесь! - приказал Джон Пенни. Затем с бензопилой в руках он выбежал из машины и направился к препятствию. И уже через несколько секунд раздался воющий звук пилы, кромсающей дерево. Чтобы его не слышать, Пенни заткнула уши. Странная улыбка не сходила с лица Джона, пока он расправлялся с сосной. Стальные мускулы его могучих рук бугрились под загорелой кожей. Он работал как заведенный. Быстро покончив с одной стороны дерева, он перепрыгнул на другую и продолжил свое дело. Мгновенье - и с глухим треском часть дерева рухнула на землю. Джон освободил пилу, оттащил обломок ствола в сторону и вернулся в машину, весь пропахший потом и смолой.
      - Одна готова. Осталась всего пара тысяч, - мрачно пошутил он. - Однако проехать можно. Следующая остановка - Мерривилль.
      И как ни подготовило все увиденное Пенни за сегодняшнее утро к самым печальным последствиям бури, когда ее взгляду предстал смятый, как консервная банка, тяжеленной сосной трейлер - ее дом, - она просто помертвела. Конечно, девушка испытывала чувство облегчения и благодарности судьбе - ведь она могла бы оказаться там, под обломками, но в голове постоянно крутились и какие-то мелкие посторонние мысли. Пенни бесило, что все ее усилия, связанные с обустройством дома, оказались тщетными. Ей было жаль не только напрасных усилий, но и этих раздобытых разными путями старых вещей. Она и не подозревала, что отчаянье отчетливо отразилось на ее лице. И она очень удивилась, когда Джон вдруг неожиданно обнял ее.
      - Хочешь выйти и посмотреть? - спросил он.
      - Не стоит, - вздохнула она. - Наверняка где-то в таких же разрушенных домах страдают люди. Им сейчас необходима помощь. И это гораздо важнее моей потери.
      - Вот это по мне! - одобрительно воскликнул Джон и надавил на газ.
      Его нетерпение явно бросалось в глаза. Он весь был устремлен вперед, но вел машину очень осторожно, внимательно всматриваясь в каждый метр дороги и стараясь не налететь на какое-нибудь препятствие. Да и Пенни он попросил внимательно следить за дорогой.
      - Смотри, не попадется ли где оборванных проводов, - предостерегал он, - и каких-нибудь затопленных водой рытвин. Но самое главное, смотри - не видно ли где пострадавших людей...
      Они проехали с полмили, когда Пенни воскликнула:
      - Смотри! Кажется, это была хижина, или нечто на нее похожее. Вся передняя стена сметена. Возле нее сидит маленький мальчик. А взрослых поблизости нет!
      Джон развернул машину и она помчались в указанном Пенни направлении. Приблизившись ближе, они содрогнулись от увиденного. Ураган разорвал хижину почти пополам, а сохранившаяся ее часть была похожа скорее на какую-то нереальную театральную декорацию, чем на обломки человеческого жилья. Как только они остановились и вышли из машины, к ним подбежал негритенок лет шести.
      - Ну, привет, Томми, - сказал Джон, склоняясь к нему.
      Мальчик кинулся к нему на руки и захлебнулся в потоке слез и бессвязных жалоб.
      - Ну, успокойся и рассказывай, - подбодрил его Джон. - Большие мальчики не должны так плакать. С тобой все в порядке, Томми?
      - Со мной - да, сэр, - произнес мальчуган, глотая слезы, - но мой папа он не вернулся домой этой ночью. А потом был страшный грохот и треск, и полдома напрочь сдуло. А мама, мистер Джон, мама совсем не хочет двигаться. Я все говорю ей: "Мама, Джимми плачет, сделай что-нибудь!" Но она не слышит и ничего не отвечает. Я не знаю, что делать!
      Пенни, услышав его отчаянные жалобы, похолодела от ужаса. А Джон уже быстро шагал по направлению к развалинам хижины. Мальчишка обогнал его, и когда они приблизились, то услышали истошный крик младенца и раздраженный голос Томми, пытавшегося его унять.
      Перескочив через обломки вдребезги разбитой стены, Джон остановился посередине того, что еще недавно было гостиной. Пенни проследила за ею взглядом и увидела молодую негритянку, привалившуюся к столу. Руки ее плотно обхватывали голову. Каменная неподвижность ее фигуры так испугала Пенни, что в первую минуту она подумала, что женщина мертва. Но приглядевшись, она заметила, что ее грудь медленно вздымается от слабого дыхания. Джон успокаивающим жестом дотронулся до ее плеча, и она в испуге встрепенулась.
      - Я богобоязненная женщина, - мистер Миллер, - заунывно нараспев произнесла она. - Не пью. Не курю. Хожу к исповеди. Так почему же это произошло со мной? Мой муж Мозес не пришел домой ночевать, а это на него так не похоже. Он погиб, да? Вы пришли, чтобы сказать мне об этом, да?
      - Пенни, посмотри, что можно сделать с малышом, - распорядился Джон. - А я попытаюсь помочь этой женщине.
      Для Пенни навсегда осталось тайной - о чем говорил Джон с негритянкой. Сама она была слишком занята, меняя пеленки младенцу. Однако произошло неожиданное, уже минут через десять та оправилась и, вооружившись метлой, принялась послушно наводить хоть какой-то порядок среди обломков, а двое старших ребят принялись помогать ей. Уезжая, Пенни и Джон оставили несчастным запас самого необходимого, предусмотрительно погруженный ими дома в багажник машины. И когда они отъезжали, дети выбежали на улицу и долго махали им своими смуглыми ладошками. В руках их мелькали пакетики жевательной резинки.
      - Боже мой, сладости! - восхищенно воскликнула Пенни. - Я видела, что ты брал с собой запас вещей и продуктов, но я никак не могла даже предполагать, что, ты предусмотрел и это!
      - Я попросил Сару принести все, что может пригодиться пострадавшим, усмехнулся Джон, пожимая плечами. - Думаю, что это она такая предусмотрительная, а не я.
      И все же, когда этот бесконечно тянувшийся день заканчивался, Пенни убедилась, что это скромное признание Джона не совсем соответствует действительности. С каждым новым визитом становилось все яснее и яснее, что он вынослив, находчив, умеет вдохновлять, воодушевлять людей и сплачивать их вокруг себя. Весь этот долгий, мучительно жаркий день он без устали колесил по округе, расчищая завалы, доставляя раненых в больницу и раздавая запасы еды и одежду. А когда они возвратились в Уотерфорд-холл, он лишь наскоро умылся, переоделся и, слегка перекусив, отправился организовывать сход жителей, чтобы обсудить, как быстрее преодолеть последствия стихийного бедствия.
      Пенни просто не могла везде поспеть за ним. И это повергало ее в уныние. Ей было до слез обидно, что этот проклятый ураган лишил ее внимания любимого. И именно в тот момент, когда все у них пошло на лад. Ей казалось, что их бурная страсть также стремительно улетучивается, как и внезапно налетевший ураган.
      Недели, последовавшие за этими событиями, заставили ее еще не раз возвращаться к этой печальной мысли. Да, вся округа трудилась не покладая рук, восстанавливая разрушение ураганом. Но, безусловно, больше всех старался ее Джон. Ни свет ни заря, задолго до того, как Пенни просыпалась, он уже был на ногах и колесил по окрестностям, раздавая все необходимое людям. Он трудился не покладая рук, организовывая разборку развалин или помогая солдатам и представителям Красного Креста. И как бы рано Пенни ни просыпалась, застать его на месте было невозможно. Даже обедать он почти никогда не приезжал, а если и появлялся дома, то наскоро проглотив что-нибудь, сразу же исчезал. И только к полуночи он наконец появлялся грязный и усталый.
      Нельзя сказать, что страсть, так стремительно толкнувшая их в объятья друг к другу, хотя бы чуть-чуть остыла. Напротив, часто среди ночи Пенни просыпалась от того, что Джон принимался ласкать ее, заставляя задыхаться и стонать от восторга, но любовные утехи в эти дни были горячими, яростными и непродолжительными. Сразу же после этого Джон засыпал, едва успев положить голову на подушку. Ни времени, ни сил для общения у него не оставалось.
      Пенни, как могла, старалась примириться со всем этим. Она убеждала себя, что Джон очень занят, и было бы ребячеством пенять на это. Девушка старалась помогать, чем могла. Вместе с Лэнни и Сарой Маккендрик они организовали полевую кухню и развозили пищу по всем окрестностям. Даже спустя две недели после урагана многие дома оставались без воды и электричества, и двух девушек, нагруженных провизией, везде встречали с распростертыми объятьями. И все же Пенни не хватало той железной воли, выдержки и выносливости, которыми, без сомнения, обладал Джон. Спустя две недели изнурительных трудов в условиях влажного климата она чувствовала себя полностью разбитой. Ею все чаще овладевало раздражение, и она была готова взорваться по любому поводу. Но ведь Джон Миллер не был бы самим собой, если бы он ей этот повод не предоставил.
      Однажды вечером она решила не пожалеть усилий и заставить его провести с ней хотя бы часок-другой. Под каким-то предлогом удалив из дома Сару, она вытянула из Джона обещание явиться к ужину, к восьми часам, после чего принялась за стряпню. Несмотря на то, что приготовление пищи в последние недели стало ее порядком раздражать, готовить интимный ужин на двоих было необыкновенно приятно. Пенни весело напевала, листая поваренные книги, стараясь подобрать меню поизысканнее. Перебрав массу вариантов, она наконец выбрала креветки с гарниром из салата, утку под вишневым соусом на жаркое, тушеные овощи и, на десерт, восхитительное лимонное суфле. Несмотря на то, что Джон клятвенно обещал быть непременно к восьми, Пенни не очень-то ему верила. И выбор блюд был во многом продиктован этими ее опасениями. Креветок можно приготовить заранее и подержать в холодильнике, с уткой можно слегка запоздать - все-таки это главное блюдо, и его можно чуть-чуть подождать... И только суфле необходимо подавать точно ко времени десерта. Но Пенни не собиралась заниматься им до тех пор, пока Джон не займет свое место за столом. Поглядывая одним глазом на стрелки часов, Пенни в прекрасном настроении порхала по кухне, и вскоре воздух наполнился изысканным ароматом жареной утки. Обтерев руки, она переместилась в столовую. Накрыла скатертью стол, расставила серебряные приборы, разместила между ними подсвечники с тонкими белыми свечами. Затем поспешила наверх принять душ.
      Ровно в восемь Пенни сидела на роскошной парчовой софе в гостиной в воздушном шифоновом платье абрикосового цвета и улыбалась. К половине девятого ее улыбка слегка поблекла, а еще через пятнадцать минут, когда Джон наконец появился, его встретил хмурый взгляд, не предвещавший ничего хорошего.
      - Привет, солнышко, - сказал он, нежно целуя ее в щеку, - когда мы будем ужинать?
      - Сорок пять минут назад, - натянуто ответила Пенни.
      - Что ты сказала? - удивленно переспросил Джон.
      - А, не обращай внимания! - отрывисто отозвалась Пенни. - Проходи в столовую и садись. Сейчас я подам первое блюдо.
      Когда через несколько минут она внесла две порции креветок, Джон уже занял свое место во главе стола. Рядом с ним, в опасной близости от подсвечников, располагалась гора папок, а сам он углубился в какой-то очередной отчет. Раздраженно вздохнув, Пенни поставила перед ним его тарелку, а папки решительно сдвинула подальше - на край стола.
      - Зачем ты это? - спросил Джон. - Они ведь мне не мешают.
      - Да, но мне они мешают, - кротко возразила Пенни, зажигая свечи. - И потом, они могут загореться.
      - Хорошо, а свечи действительно так необходимы? - поинтересовался Джон. Ведь сегодня мы никого не ждем, не так ли?
      В который раз за последнее время Пенни пришлось прибегнуть к испытанному приему самоуспокоения - она принялась считать до десяти про себя.
      - Нет, у нас никого не будет, - ответила она, занимая свое место и расправляя салфетку.
      - Отлично, - сказал Джон с облегчением. Затем он снова уставился в свой отчет. - Эти креветки выглядят довольно привлекательно. Скажи Саре, что она постаралась на славу, хорошо?
      Повернув страницу, он углубился в изучение текста. Пенни от отчаянья даже застонала.
      - Тебе обязательно надо заниматься этим именно сейчас, Джон?
      - Заниматься чем? - не поднимая глаз недоуменно произнес Джон.
      - Читать! Я думала, что хоть раз у тебя найдется время поговорить со мной!
      - Конечно, дорогая, - дружелюбно согласился Джон. Он отложил отчет, но так, чтобы он все же оставался в поле его зрения. - О чем бы ты хотела поговорить?
      - Не стоит утруждать себя! Ведь у тебя есть дела и поважнее! - ответила Пенни ядовито усмехаясь. - Вижу, ты просто изнываешь от желания вернуться к твоему отчету.
      - Да, это верно, - согласился Джон. - Спасибо, милая.
      И он тут же снова придвинул к себе папку. С этой минуты все ее надежды рухнули окончательно. Было заметно, что Джону понравилась ее утка - он с удовольствием съел два больших куска. Но все это время он зачитывал всякие особенно интересные, как ему представлялось, отрывки из отчета Красного Креста. И то никак не могло успокоить раздосадованную Пенни. Но последней каплей, переполнившей чашу ее терпения, стал момент, когда она проворно извлекла из духовки блюдо с суфле и торжественно внесла его в столовую. Это был настоящий шедевр ее кулинарного искусства. Легкое, воздушное, покрытое сверху коричневым облаком шоколадного крема... А аромат от него исходил такой, что просто дух захватывало! "Пусть только Джон попробует почитать, когда будет есть это!" - подумала Пенни, вонзая серебряный нож в колыхающуюся горячую массу.
      Если и это не заставит его отложить отчет и забыть о своих делах, то вечер окончательно будет потерян. Пенни ловко разложила суфле по тарелкам, поставила порцию Джона перед ним и села, гордо улыбаясь. Только она приготовилась попробовать свой кулинарный шедевр, как внезапно и резко зазвонил телефон.