Ее горячая тирада поколебала сердце Джона. Он успокаивающе поднял руки.
      - Между прочим, мои предки не жили в этом доме веками, - ответил он спокойно. - Я приобрел его лет десять назад, и мне пришлось много попотеть, чтобы сделать его таким, каким ты его видишь. Но я понимаю тебя. Извини, если обидел, затеяв этот глупый разговор. Я никогда не знал твоего отца и не имею права судить о нем плохо.
      Пенни почувствовала себя неловко.
      - Все нормально, - проворчала она. - И ты, право, был очень добр ко мне. Но пора и честь знать. Я уже начинаю злоупотреблять твоим гостеприимством пора собираться домой. Если ты поможешь мне разобраться, как туда проехать, я отправлюсь сразу же после обеда.
      Джон сердито фыркнул.
      - О каком злоупотреблении ты ведешь речь, - ответил он. - Это, наверно, из-за того, что я был излишне резок с тобой. Но я вел себя так потому, что ты - сплошное недоразумение. Еще мне надо было сегодня обязательно присмотреть за тем, как сеяли хлопок. Это было безотлагательное дело. Но сейчас все хлопоты позади, и ты можешь гостить здесь, сколько влезет. Ты ведь почти беспомощна со своей ногой - и кроме того... Он остановился на полуслове.
      - И кроме того? - вопрос девушки прозвучал настороженно.
      - Мне нравится твое общество, - ответ Джона прозвучал предельно откровенно.
      Пенни вновь вся вспыхнула и отвела взгляд в сторону. Но тут же, помимо ее воли, она вновь подняла глаза и заглянула в ясные насмешливые зеленые глаза хозяина Уотерфорд-хауза. То мгновение, пока они смотрели прямо в глаза друг другу, показались девушке вечностью. Пенни почувствовала, как все ее существо начинает трепетать от возбуждения. Все ее ощущения обострились до предела. Она вдруг отчетливо расслышала отдаленное тиканье старинных часов, скрип половиц в дальних комнатах, голова ее кружилась от пряного запаха печеных яблок и свежего теста, исходившего от огромного яблочного пирога, покоившегося на роскошном блюде в центре стола. Но острее всего она ощущала присутствие Джона Миллера. Ее волновали его блестящие спутанные влажные волосы, его тело цвета бронзы, опаленное жгучим южным солнцем.
      В своих вылинявших джинсах, рубашке с расстегнутым воротом он больше чем когда-либо походил на морского разбойника. Именно такими рисовало Пенни воображение свирепых покорителей морей, отважных флибустьеров. На это впечатление не могли повлиять ни исходивший от него аромат тонкого французского одеколона, ни элегантность окружающей обстановки. Этот человек был так же прост и естественен, как земля, которую он возделывал. Ей было неловко от того, что сейчас его пристальный взгляд со знанием дела медленно раздевал ее.
      - С-спасибо, - запинаясь поблагодарила она, - отводя взгляд. - Мне тоже приятно с тобой, но я действительно должна ехать, потому...
      Он повелительно протянул руку, заключил ее ладонь в свою и властно произнес:
      - Нет!
      - Что нет? - волнение Пенни усиливалось.
      - Не говори ерунды. Мне надоело плести эти светские словесные кружева. Я хочу добиться от тебя правды.
      - Я не знаю, что ты имеешь в виду, - хрипло сказала Пенни. Голос ее опять внезапно осел.
      - О нет, ты все знаешь, - Джон все настойчивее сжимал ее пальцы. - Этой ночью.., этой ночью между нами было что-то особое, не так ли?
      Пенни поспешно освободилась из капкана его ладони и отодвинулась.
      - Нет, - процедила она сквозь стиснутые зубы. Джон приподнял ее подбородок, заставив посмотреть ему в глаза. Он был так близко, что она могла видеть тоненькие лучики морщинок, прорезавшие его обветренное лицо, и слышать его глубокое учащенное дыхание.
      - Хочешь сказать, что ты можешь целоваться с каждым первым встречным, жестко произнес он. - Неужели ты готова легко отдаться любому мужчине?
      - Нет, конечно нет, - возмущению Пенни не было предела. - Как ты смеешь говорить такие гадости!
      Джон невесело усмехнулся и ласково дотронулся до шелковистой пряди ее пшеничных волос. Прикоснулся к ним губами, вдыхая их аромат.
      - Ну, раз так, - хрипло прошептал он, - ты должна признать, что между нами действительно было нечто особенное.
      Пенни казалось, что ее сердце вот-вот вырвется из груди. Она ощущала себя беззащитной горлинкой, над которой кружится безжалостный коршун. Джон смотрел на нее, и страстное желание овладеть ею явно сквозило в его хищном взгляде. И вместо того, чтобы возмутиться, Пенни заметила, что ее тело наполняет ответный порыв и она невольно стремится приникнуть к Джону всем своим существом. Но на этот раз не переутомление, не воздействие успокоительных лекарств были ни при чем. Она чувствовала, как пульсирующий жар растекается по всему ее телу, проникая во все его уголки. Превозмогая себя, она вырвала прядь своих волос из его ладоней и отстранилась.
      - Да, конечно, - холодно сказала она. - Если ты считаешь чем-то особенным свое желание овладеть мною, когда я наполовину потеряла сознание и к тому же еще и была абсолютно беззащитна.
      Джон резко отшатнулся от нее. В его глазах вспыхнул недобрый огонек. Казалось, слова Пенни поразили его в самое больное место. Резко встав, он начал сердито мерить шагами комнату, пока не остановился перед огромным зеркалом в прекрасной позолоченной раме.
      - Я не пытался силой овладеть тобой! - яростно воскликнул он. - Поверь, когда я чего-то хочу, то всегда добиваюсь своего. Но я еще не пал так низко, чтобы домогаться девушки, которая, благодаря своей незрелости, не ведает что творит. Я предпочитаю опытных женщин, готовых на все.
      - Как Брэнда Сью Хартли? - язвительно заметила Пенни.
      Джон резко обернулся.
      - Откуда ты знаешь о ней? - в его голосе появились металлические нотки.
      Пенни вздрогнула, но не отводя глаз ответила:
      - Мне это рассказала миссис Кокс в больнице. В этот момент ей показалось, что глаза Джона, словно рентгеновские лучи, просвечивают ее всю насквозь.
      - Что она там еще наболтала? - требовательно спросил он.
      - Она сказала, что эта леди основательно заарканила тебя и что скоро вы собираетесь сыграть свадьбу, - она постаралась вложить в свои слова всю злость.
      Джон мрачно выругался.
      - Эти чертовы городские сплетницы! - проворчал он. - В конце концов я сам решу, собираюсь или не собираюсь жениться, и не буду просить Вильму Кокс трубить о моем решении на каждом углу.
      - Но разве это не правда? - Пенни постаралась задать свой вопрос как можно равнодушнее.
      Непонятно почему, но она с большим волнением ожидала того, что же ей ответит Джон. При этом Пенни расположилась на стуле, подавшись всем телом вперед, и вся напряглась, как преступник, ожидающий смертного приговора. Под ее пристальным взглядом Миллер вынужден был отвести глаза в сторону, он явно был смущен предстоящим объяснением.
      - Вообще-то это правда, - признал он. - По крайней мере, к тому все идет.
      - Понятно, - натянуто улыбнулась Пенни. Желая дать выход душившему ее гневу, она яростно скомкала попавшую под руки салфетку и швырнула ее на пол. Тогда нам не о чем больше говорить, не так ли?
      Джон вновь принялся вышагивать по комнате.
      - Неужели? - вызывающе спросил он. Он оказался рядом с ней, встал на колено возле ее стула и обхватил руками его спинку. Пенни стало неуютно от такой близости. Джон осторожно дотронулся до ее плеча, но девушка отпрянула, как ужаленная. Его пронзительный взгляд был устремлен ей прямо в глаза.
      - Брэнда Сью все еще не брезгует поразвлечься со своими приятелями, доверительно поведал он Пенни. - И я не прочь ответить ей тем же.
      - Я не совсем подходящее средство, которое можно использовать для такой цели, - возмутилась Пенни.
      Он рассмеялся и ласково потрепал ее по волосам.
      - Нет, конечно, но ты очень интересная и самостоятельная девушка, и я был бы не прочь познакомиться с тобой поближе. Почему бы тебе не погостить здесь какое-то время. А я бы показал тебе здешние места. У нас тут совсем неплохо. И мы бы нашли как развлечься, пока твоя нога не придет в нормальное состояние. Можно было бы, например, покататься верхом или махнуть в Чарлстон в кабриолете, походить на яхте под парусом на Мертл-Бич. Я могу даже усадить тебя в кресло на колесиках и повозить по магазинам, если тебе этого захочется. Ну, что ты на это скажешь?
      Пенни равнодушно пожала плечами.
      - Зачем все это, Джон? - спросила она ожесточенно. - Я не любительница любовных интрижек. Случайная связь - не для меня. А что как не это ты мне сейчас предлагаешь? Ты остаешься с Брэндой Сью, а я меньше чем через месяц возвращаюсь в Сидней. Было бы просто глупо думать о чем-то серьезном.
      - Но мы могли бы остаться и просто друзьями, - в голосе Джона уже не слышалось привычной самоуверенности, хотя его взгляд продолжал какое-то время скользить по нежным округлостям ее груди. Затем он поспешно отвел глаза в сторону.
      - Неужели смогли бы? - в голосе Пенни прозвучала ирония.
      - Да скорее всего - нет, - мрачно признался Джон.
      Поднявшись с колен, он подавленно продолжил разговор.
      - Что ж, если так уж необходимо ехать, то лучше будет, если я сам отвезу тебя до дома твоего отца. По крайней мере буду знать, что ты устроилась там нормально, - сказал он со вздохом. - Ты знаешь, где находится это место?
      Пенни достала из кармана фрагмент карты графства, где точкой был отмечен родительский дом.
      - Это где-то рядом? - задумчиво спросила она. - Но, к сожалению, ни на одной из проселочных дорог я не нашла указателей. Это примерно в миле от Кларксвилля. Местечко называется Мерривиллем.
      - Мерривилль? - такой обычно самоуверенный, Джон теперь, казалось, был потрясен. - Ты не ошибаешься?
      - Так отмечено на карте, присланной адвокатом. Видишь? А в чем собственно дело?
      Джон уставился в клочок бумаги, недоверчиво сжав губы.
      - Мерривилль? - еще раз ошеломленно переспросил он. - В Мерривилле отродясь не жили никакие Оуэны. Болван адвокат что-то напутал.
      - Не кипятись, Джон. - Пенни сделала попытку успокоить своего собеседника. - Адвокат ничего не напутал. Видишь ли, оставшись одна, моя мать вернула себе девичью фамилию. Поэтому я с рожденья - Оуэн. А у моего отца другая фамилия.
      После этих слов в столовой повисла зловещая тишина. Казалось, словно бы порыв холодного осеннего ветра остудил теплоту взаимного доверия, которое понемногу установилось между собеседниками. Наконец Джон нарушил тишину, но теперь его голос звучал так отчужденно, бесстрастно и холодно, как будто он впервые видел Пенни.
      - Как звали твоего отца?
      - Эллиот, - произнесла Пенни отчетливо. - Уильям Эллиот.
      - Что?
      Его вопрос больше напоминал крик, похожий на рычание, а звон подскочивших от удара кулаком по столу тарелок окончательно потряс девушку.
      - Ч-ч-то такое, - прошептала она.
      - Эллиот, - снова прорычал Джон. - Ты - дочь Уильяма Эллиота.
      Пенни, вздохнув, кивнула.
      - Ты знал его?
      - Да, - тихо ответил он, но теперь в его голосе различалось явное раздражение.
      Лицо Пенни просияло. Казалось, яркое солнышко осветило умытую дождем траву. Она протянула Миллеру руки.
      - Расскажи мне о нем, каким он был, - в голосе девушки слышались несвойственные ей просительные нотки.
      В ответ Джон, скрипнув зубами, отодвинулся от нее.
      - Ты не любил его? - вздрогнув спросила Пенни, беспомощно опустив руки.
      Джон открыл было рот, но, увидев необычно тоскливое и тревожное выражение на лице девушки, которое она и не пыталась скрыть, остановился и поморщился.
      - Да, уж, не могу сказать, чтобы он мне безумно нравился. Нов этом нет ничего особенного. Кстати, многие в наших краях считали его прекрасным человеком. Просто меня поразило открытие, что ты - хозяйка Мерривилля. Кажется, ты говорила, что собираешься там остановиться?
      Пенни кивнула, и глаза ее радостно заблестели. Затем в них вдруг промелькнул испуг.
      - Что-то случилось? Этого нельзя сделать? Хулиганы учинили погром или произошло что-нибудь еще ужаснее?
      - Гораздо хуже, - мрачно ответил Джон. - Я не хотел тебя расстраивать, Пенни, но есть нечто, что ты должна узнать, прежде чем ехать туда.
      - Что? - почти крикнула она, вскакивая на стуле. - Что я должна знать о Мерривилле?
      - Дом сгорел дотла, - прямо сказал Джон. - Разве адвокат не сообщил тебе об этом? Пенни не смогла больше сдерживаться.
      - Сгорел? Как? И мой отец... - рыдания не позволили ей договорить.
      - Твой отец погиб в огне, - угрюмо сообщил Джон.
      - Боже мой! - едва выдохнула Пенни и, теряя сознание, рухнула на стул.
      Окружающие предметы утратили для нее свою ясность, и перед глазами встала пелена тумана...
      Только через несколько минут она начала приходить в себя. Тут девушка увидела Джона, стоящего рядом с ней. Салфеткой он вытирал ей глаза, держа наготове стакан холодной воды.
      - Прости, - прошептала она. - Просто я не ожидала ничего подобного. И подумать не могла, что...
      - Послушай, - перебил ее Джон и протянул ей стакан. Затем он вернулся на свое место во главе стола. - Тебе вовсе не следует взваливать это себе на плечи. Ты говорила мне как-то, что была бы не прочь избавиться от этого наследства. Мерривилль граничит с моими землями, и я охотно приобрету его. За хорошую цену. Тебе не надо будет даже ехать и смотреть на все это, потому что...
      - Нет! - отказ девушки прозвучал твердо.
      - Я должна увидеть это место, Джон. Я хочу знать, где жил мой отец, как бы ужасно ни выглядело это сейчас. И ничто не остановит меня. Стоило мне тащиться в такую даль, чтобы вернуться домой, даже не ступив ногой на землю предков.
      Лицо ее собеседника было мрачнее тучи. Минуту он хранил молчание, что-то обдумывая, а затем заговорил ровным голосом:
      - Хорошо, бери свои костыли, и мы поедем туда. А потом, когда ты все увидишь, я отвезу тебя в, мотель.
      Больше он уже не пытался уговаривать ее остаться в его доме, отметила про себя Пенни. Теперь он вел себя как человек, который как можно скорее старается сбросить с себя груз неприятных обязанностей. Прошагав через комнату, Джон придержал перед ней открытую дверь, но даже не обратил внимания на то, какого труда ей стоило проковылять по коридору к выходу из дома. И все время, пока они неслись по дороге к Мерривиллю, его лицо сохраняло безучастное выражение.
      К удивлению Пенни, Джон отправился в путь не по шоссе, а выбрал извилистую грунтовую дорогу, начинавшуюся прямо на задворках Уотерфорд-холла. Эта странная дорога петляла среди полуразвалившихся коптилен и сараев, затем они проскочили ветхий деревянный мост, переброшенный через затянутую тиной и водорослями протоку. Окружавшее их безмолвие нарушали лишь ровный гул мотора да шорох камышей.
      - Не правда ли, действительно дикое место, - девушка попыталась нарушить молчание. - И кругом все так заросло.
      - Подними стекло, - грубо распорядился Джон. - Кондиционер не работает, когда окно открыто.
      Реакция Джона на происходящее озадачивала Пенни, но у нее не было времени хорошенько поразмыслить об этом, так как из-за поворота показалось то, к чему она так долго стремилась. Должно быть, когда-то и местность, и дом выглядели очаровательно. Река здесь делала крутой изгиб, камыши расступились, и перед глазами открылась волнующая картина широкого водного простора. Ярдах в пятидесяти от берега полдюжины величественных дубов охраняли то место, где когда-то высился дом. Минуя красочный, но уже зараставший сорняками цветник туда вела выложенная кирпичом тропинка. На месте дома была груда развалин, над которой высилась лишь каминная труба - единственное напоминание о человеческом жилье. Следы царившего вокруг запустения навевали безрадостные мысли.
      - Хочешь выйти и посмотреть поближе? - спросил Джон, притормаживая у груды битого кирпича.
      - Конечно, - согласилась Пенни.
      Девушка едва различала резкость в тональности сказанного им, ей вполне хватало своих грустных переживаний. Здесь жил ее отец. Только год тому назад он ходил по этим дорожкам, ухаживал за цветником, любовался прекрасным видом на реку. А потом смерть нашла его на этом самом месте. При этой мысли комок подкатил к горлу. Опираясь на костыли, она принялась обходить развалины, стремясь запечатлеть в памяти каждый дюйм этого ставшего ей дорогим места. Наконец она закончила осмотр и приковыляла к машине, переполненная желанием поделиться с Джоном своими чувствами. Она уже немного разбиралась в характере Миллера, и ей казалось, что он должен понять, что она сейчас испытывает.
      - Ну, - проворчал он, когда Пенни поравнялась с машиной. - Ты готова продать все это?
      От такой неожиданной меркантильности девушка просто остолбенела. Она шла к Джону, рассчитывая на сочувствие и понимание, ожидая услышать слова утешения. Вместо этого ее ожидал лишь холодный расчет деляги. Пенни обиженно сжала губы.
      - Назови мне хотя бы одну вескую причину, ради которой я должна это сделать, - вызывающе ответила она.
      Джон безразлично пожал плечами. Непонятно почему, но это вызвало у Пенни еще большую ярость.
      - Дом сгорел, - а без него эта земля практически ничего не стоит. И вряд ли на нее найдется хоть какой-нибудь покупатель. Но я хочу помочь тебе. Когда-то эти места были частью нашей усадьбы, и я бы с удовольствием их вернул себе. Давай договоримся - двадцать тысяч - и по рукам.
      С этими словами он извлек из заднего кармана джинсов чековую книжку. Привычная самоуверенность этого человека просто возмутила Пенни.
      - Нет! - выкрикнула она.
      - Чем ты недовольна? - в голосе Миллера сквозило недоумение. - Двадцать тысяч - очень хорошие деньги. Вряд ли ты получишь больше, даже если и найдется другой покупатель.
      - Я не продам это место ни за какие деньги, - решимость девушки поступить так, а не иначе была очевидна.
      - Но ты же сама говорила вчера, что собираешься это сделать!
      - Я передумала.
      Джон презрительно хмыкнул.
      - Думаю, ты набиваешь цену. Хорошо, двадцать пять тысяч!
      - Это место не продается, - очень отчетливо почти по слогам произнесла Пенни. - Или ты не понял, что я сказала?
      Ее собеседник до сих пор еще никогда не выглядел столь мрачным.
      - По-моему, здесь все дело в скаредности, - пробормотал он. - И позвольте заметить вам, мисс Оуэн, в сравнении с вами некоторые из местных ростовщиков выглядят просто невинными младенцами. Из чисто спортивного интереса мне все же хотелось бы знать: за сколько вы расстались бы со своими владениями?
      На какой-то миг ей захотелось со всего маху врезать по его самодовольной физиономии одним из костылей. Но тут ей в голову пришла мысль, показавшаяся более забавной. Она окинула его долгим, расчетливым взглядом.
      - Сто тысяч долларов, - отчетливо проговорила она.
      Миллер задохнулся от возмущения.
      - Сумасшедшая! - выкрикнул он. - Впрочем, чего еще ожидать от дочери Уильяма Эллиота!
      - Погоди, - продолжал он. - Настанет день, и ты продашь мне все это. И не на своих дурацких условиях, а на моих. А теперь в твоих детских играх я не желаю участвовать.
      В этот момент его гневный взгляд наткнулся на холодный немигаюший взор девушки.
      - Хотела бы я знать, отчего ты так уверен в этом? - язвительно заметила она.
      - А что тебе еще останется делать? - Джон сделал попытку подавить раздражение и представить ей ситуацию такой, какой он ее видел. "Подумать только, Джон Миллер снизошел до объяснений!" - подумала Пенни.
      - Никому другому это место не нужно. Вам, мадам, его необходимо продать. Ведь в Австралии вас ждут не позже чем через месяц! Вот так-то.
      Да, своими словами он буквально загнал ее в угол. Она знала это, но какое-то необъяснимое упрямство не позволяло ей сдаться без боя. Гордо выпрямившись - насколько это позволяли костыли - она откинула назад волосы, устремила гневный взгляд на Джона и.., сказала слова, глупее которых не произносила за всю свою жизнь.
      - Вы глубоко заблуждаетесь, мистер Миллер. Я не собираюсь возвращаться в Австралию. Я остаюсь здесь!
      Глава 3
      - Вы решили остаться здесь, в Южной Каролине? - в голосе Сары Маккендрик послышалось удивление. - Прекрасно, но где вы собираетесь остановиться, милая? Мерривилль-то сейчас ни на что не годен. Вот беда-то!
      - Знаю, - согласилась Пенни, покусывая губы. Она уже начала раскаиваться в своем опрометчивом решении. Одно утешало девушку - ее заявление произвело на Джона эффект разорвавшейся бомбы. Застонав от бессильной ярости, он безжалостно запихнул ее в машину, устроил бешеную гонку по ухабам до дома и отдал ее на попечение экономки. Затем, трясясь от злости, он заявил, что его ждет работа, и удалился, на прощание хлопнув дверью. Пенни была наверху блаженства. Ее триумф был полным, но, увы, быстротечным. Она с ужасом представляла, что ждет ее впереди - потеря насиженного места в Сиднее, безработица, отсутствие крыши над головой... Да мало ли еще чего! Но самое главное, скоро надо ехать в больницу на перевязку.
      Но гордость не позволяла ей отступить.
      - Наверное, что-то удастся придумать. Как-нибудь устроюсь в Мерривилле, размышляла она вслух не без отчаяния в голосе. Сара промолчала, задумчиво взбивая шоколадную смесь для домашнего печенья.
      - А как насчет автомобильного прицепа? - предложила она. - Теперь делают очень удобные. По размерам они не меньше обычного дома и почти такие же удобные, только значительно дешевле. Думаю, такой прицеп можно купить тысяч за двадцать. А подержанный так и еще дешевле.
      Пенни быстро произвела в уме необходимые расчеты. Да, у нее были кое-какие деньги, но отнюдь не было желания спустить все, только чтобы досадить Джону Миллеру.
      - Наверное, придется раздобыть подержанный, - в раздумье произнесла она. Но наверное, чтобы провернуть это, потребуется уйма времени.
      - Не знаю, не знаю, - отозвалась Сара, продолжая возиться с тестом. Объявления о продаже встречаются в газетах почти каждый день, а доставить и установить прицеп на место, думаю, будет несложно. Конечно, придется провести электропроводку, устроить слив. Но за неделю управиться можно.
      - За неделю? - задумалась Пенни. - Знаете, это звучит заманчиво.
      - А моя золовка Лилиан Браун может приютить вас на это время, - Сара продолжала убеждать девушку. - Она живет в полумиле от Мерривилля и, с тех пор, как овдовела, чувствует себя такой одинокой. Но если вы, мисс Пенни, действительно решились, то и времени терять не стоит!
      Сара Маккендрик была человеком слова. И через неделю Пенни уже стояла в маленькой гостиной своего домика на колесах и наблюдала, как электрик заканчивает колдовать над проводкой. Несколько уверенных движений - и мягкий электрический свет заструился из плафона.
      - Ну вот, все в порядке, - было видно, что парень остался доволен своей работой. - Теперь дом готов к приему гостей.
      - Но ведь вы еще не все проверили, - возразила Пенни. - Может быть, стоит осмотреть и испробовать все остальные выключатели, чтобы убедиться, что с ними все в порядке.
      - Сейчас нет времени. Мне надо успеть явиться и по другому вызову, сказал электрик, направляясь к своему пикапу, который уже через минуту запрыгал по ухабам, поднимая тучи пыли.
      Оставшись в одиночестве, Пенни прошла в кухню и поставила кофейник на новенькую, сияющую никелем плитку. Затем присела за сосновый обеденный стол, устало опустила руки и вздохнула.
      - Боже мой, что же я натворила!? - простонала она.
      В ее душе одновременно боролись противоречивые чувства. Конечно, было приятно стать хозяйкой первого в жизни собственного дома. Но и одновременно страшно. По крайней мере, в такой непростой ситуации. Как и любая нормальная девушка, Пенни любила помечтать о том дне, когда она выйдет замуж и у нее будет свой собственный дом. В этих мечтах особое место отводилось регулярным счастливым променажам по магазинам, которые она предполагала совершить отнюдь не в одиночестве. И уж совсем не вписывались в ее планы одинокие странствования по местным торговым рядам и скобяным лавкам. Правда, теперь она занималась обустройством своего домика не совсем в одиночестве. Сара, ее друзья и родственники посчитали своим святым долгом помочь ей обустроиться. А соседская помощь в этих краях включала в себя все - от сопровождения к доктору до снабжения провизией: и домашним печеньем, и жареными цыплятами "на случай, если больная нога не позволит вам готовить..." Пенни горько улыбнулась, вспоминая все это. "Уж это южное гостеприимство!" Ее холодильник просто распирало от еды. Кроме того, ее беспрерывно зазывали на вечеринки, обеды и пикники. И все же почти каждую ночь, безуспешно стараясь уснуть, она, вслушиваясь в отдаленные пароходные гудки, безуспешно пыталась найти ответ на постоянно мучивший ее вопрос - правильно ли она поступила, так круто изменив свою жизнь?
      Кофейник угрожающе заклокотал, прервав течение ее мыслей, и Пенни захромала к плите. Отключая ее, она отчетливо расслышала звук шагов на ступеньках крыльца и скрип открываемой двери. Подумав, что это вернулся электрик, она заспешила ему навстречу.
      - Я так рада, что вы вернулись, - начала было она. - Похоже венти... О!
      Застыв на полуслове, она не поверила своим глазам. Потому что в дверях стоял совсем не электрик, а человек, которого она хотела бы видеть меньше всего на свете. Прямо на нее смотрели насмешливые зеленые глаза Джона Миллера. Он улыбался.
      - Ну, продолжай, милая, - произнес он. - Ты так рада, что я вернулся, и ты думаешь, что вентилятор.., сдох от старости? Прослужив лет полсотни в какой-нибудь забегаловке, пока его по ошибке не впихнули в твой курятник? Или его использовали как винт у моторной лодки? Черт побери, похоже так и было!
      Пенни поморщилась.
      - Никак не могла подумать, что это ты, - сказала она, не чувствуя, впрочем, никакой необходимости в объяснениях. - Я ожидала электрика, он обещал зайти еще раз.
      Увидев на столе счет с надписью "Бакмайстер. Качественные электротовары и обслуживание", Джон недоверчиво хмыкнул.
      - Да ты, должно быть, шутишь, солнышко. Хэнк Бакмайстер не покажет носа еще пару месяцев, если заполучил свои денежки. А ты ведь заплатила, не так ли?
      Пенни вздохнула и с грустью подтвердила предположения своего незваного гостя.
      - Ладно, когда я служил в ВВС лет пятнадцать тому назад, мне приходилось устранять и не такие неполадки. Думаю, это устройство не сложнее тех, с которыми я встречался. Взгляну-ка я на него ради тебя. И через минуту он уже взял на себя обязанности ремонтника.
      - Послушай, в этом нет необходимости... - начала было Пенни, но он не обращал на ее протесты никакого внимания.
      - Тащи лучше разводной ключ, - скомандовал Джон.
      - Разводной? - Пенни выглядела озадаченной.
      - Ну то, что ты бы назвала гаечным ключом, - объяснил он, не отрываясь от работы. - Впрочем, оставим это. Я принесу инструменты из машины - так будет быстрее и надежнее.
      И не успела Пенни возразить что-либо, как он одним прыжком выскочил из кухоньки и тут же возвратился с набором инструментов. А еще через пару минут он, обесточив проводку, был уже готов приступить к ликвидации неисправности.
      Но на этот раз Пенни не была расположена и дальше позволять ему командовать в ее доме. Она твердо встала у него на пути.
      - Джон, - сказала она глухо, стараясь соблюсти свое достоинство. - Я ценю твою заботу. Но это мой дом, и нет никакой необходимости тебе возиться здесь с проводкой. Мне не хочется, чтобы ты здесь к чему-либо прикасался. Я просто запрещаю тебе хозяйничать у меня!
      Миллер безнадежно вздохнул. Поднял Пенни на руки и водворил ее на один из дальних стульев.
      - Сообрази-ка пока лучше кофейку, милая, - сказал он. - Тут дел-то всего на пять минут.
      И не прошло еще и половины обещанного срока, как Джон, издав торжествующий клич, включил электричество. Неисправности, к ярости и разочарованию Пенни, как не бывало. Все работало прекрасно.
      - Просто, как все гениальное, - самодовольно изрек он, вытирая испачканные машинным маслом руки о ее лучшее полотенце. - Ну, и где же мой кофе?
      Пенни ответила ему свирепым взглядом.
      - Ну давай же, - продолжал Джон. - Я тебе здесь все исправил и могу рассчитывать хотя бы на чашку кофе.
      - Я не просила тебя делать что-либо, - Пенни просто кипела от ярости.
      - Знаю, знаю, - улыбаясь согласился он. - Ты настолько упряма, что даже если будешь тонуть, не попросишь спасательного круга. Однако дело сделано. И вам, мадам, придется за это расплатиться.
      От злости Пенни аж заскрипела зубами.
      - Позволь мне заплатить тебе наличными. Их взгляды скрестились. Джон смотрел насмешливо и вызывающе.
      - Нет уж, дорогая, - назидательно изрек он. - Есть вещи, которые нельзя купить. И соседские отношения в их числе.
      Мысль о том, что она обязана этому человеку, терзала Пенни. Но, казалось, выхода у нее не было. Стиснув зубы, она плеснула в чашку кофе и почти швырнула ее незваному гостю.
      - А ты не желаешь составить мне компанию? - спросил Джон, делая вид, что все идет как надо.
      Осторожно, как будто она находилась на расстоянии вытянутой руки от бенгальского тигра, Пенни наполнила свою чашку и устроилась напротив Джона.
      Он медленно и с наслаждением отхлебнул горький кофе и оценивающе оглядел девушку.
      - Ты уже не пользуешься костылями. Что говорит врач? Когда ты совсем поправишься?
      - Через несколько недель все придет в норму, - сказала Пенни, испытывая облегчение от того, что беседа принимает более нейтральный характер. Несмотря на то, что она старалась разместиться как можно подальше от гостя, их колени под столом почти соприкасались. И вновь вид его здорового загорелого тела возбудил у девушки уже знакомое желание. Она изо всех сил старалась не поддаваться наплыву чувств. - У меня... У меня эластичная повязка. На прогулки я пока выхожу с палкой. Знаешь, люди здесь замечательные. Все были так добры ко мне. Помогли во всем и надарили кучу всякой всячины. Вот это чудное плетеное кресло - подарок Лилиан Браун. Оно очень старое, но им вполне можно еще пользоваться.