- Но я бы никогда не поступила так, если бы ты попытался раскрыть мне глаза и не был бы таким скрытным, - виновато возразила она.
      - А я только всего-навсего хотел оградить тебя от всех этих гадких подробностей, - отозвался Джон, пристально вглядываясь ей в глаза.
      - Теперь я знаю это, - произнесла тихо Пенни, ответив ему таким же долгим взглядом. - Но это было сущее мучение - думать, как ты путаешься с этой дрянью... Тем более что ты производил впечатление сильного справедливого мужчины, способного защитить меня. Но я всегда предпочитала знать правду пусть самую горькую, чем страдать от неуверенности и неопределенности. Поэтому в будущем между нами не должно быть никаких секретов! Договорились?
      - Больше никаких секретов, - обреченно согласился Джон.
      Его теплые настойчивые губы прильнули к ее губам. Пенни казалось, что стены кабинета уносятся куда-то в бесконечность, а она парит в пространстве, вся исполненная радостного трепета. Руки Джона нежно убаюкивали ее, а ее тело полыхало в приятной истоме от прикосновений его мощного торса. Время для них перестало существовать. И только резкий стук в дверь вывел их из этого блаженного состояния.
      - Войдите, - неохотно позволил Джон.
      На пороге появился Ричард Эллиот с хитрой и слегка насмешливой улыбкой на устах.
      - Ну, Пенни, - начал он торжественно. - Ненси говорит, что не может больше задерживать ленч ни на минуту. У тебя есть право выбора. Так что, стоит ли открывать шампанское и мы отметим вашу помолвку, или везти тебя в аэропорт?
      Пенни глухо засмеялась и поудобнее устроилась на широкой груди Джона.
      - Шампанского, дядя Ричард! - решительно произнесла она.
      Поздним вечером они возвратились в Уотерфорд-холл. Огненный шар солнца уже уходил за горизонт, могучие дубы отбрасывали на дорогу причудливые тени. Легкий дымок из труб возносился легкими струйками в темнеющее небо. В конце аллеи во всем своем великолепии возвышался старинный особняк, и отблески заката мерцали в его зеркальных окнах.
      - Боже, как хорошо дома, - сказала Пенни, когда машина затормозила перед подъездом.
      - Точно, - согласился Джон, многозначительно поглядывая на нее. - Это был долгий день. Ты не думаешь, что нам лучше пораньше лечь спать?
      - Почему бы и нет? - лукаво усмехнувшись, ответила Пенни. - Я смертельно устала. Пожалуй, я усну, как только доберусь до постели.
      - Усну... - пробормотал Джон, бросив на нее еще один столь же многозначительный взгляд. - Ну уж нет. Пожалуй, это единственное, чего тебе не удастся сделать, дорогая.
      И пять минут спустя она уже лежала, раскинувшись на огромной кровати под балдахином. Закат пламенел за высокими окнами, придавая ее прекрасному обнаженному телу необычный шоколадный оттенок. Джон стоял рядом, и его темные волосы, казалось, сияли в отсветах вечернего светила. Глаза его горели огнем желания, когда он всматривался в ее прекрасные черты. Взгляд этот будоражил и обещал многое... Сгорая от нетерпения, она потянулась к нему. Он чуть помедлил, наслаждаясь этой восхитительной картиной.
      - Ах, дорогая, - страстно прошептал он. - Я так долго ждал этого...
      - Ты говоришь так, будто бы мы впервые... - Пенни запнулась, ощущая странную робость.
      - Так оно и есть, - голос Джона дрожал от нарастающего возбуждения. Теперь мы полностью принадлежим друг другу. И ты сейчас будешь моей, Пенни! Сейчас!
      Джон яростно отбросил покрывала и приник к пылающему телу Пенни. Стремительно растянувшись рядом с ней, он заключил в свои трепещущие ладони ее упругие груди. Пенни почувствовала все нарастающее возбуждение, когда он начал ритмично гладить ей соски. Она ощущала, как с каждым его легким прикосновением они все более набухают. Через несколько мгновений он приник к ее груди своими теплыми губами. Пенни попыталась, задыхаясь, замедлить приближение неизбежного и продлить его страстные ласки, но Джон, яростно зарычав, всем телом прижал ее к пышным подушкам.
      - Лежи смирно, - приказал он, - позволь мне насладиться тобой!
      До сегодняшнего дня Пенни и представить себе не могла, что любовь может быть такой прекрасной и изысканно совершенной. Вскоре каждая клеточка ее тела дрожала, пульсировала и билась под чувственными ласками Джона. А сила и мощь его божественного тела пробуждали в ней страсть невероятной силы. Сладострастно постанывая, она все плотнее прижималась к нему, как бы растворяясь в его желании... Она ощущала только, как бешено колотится его сердце. Все, о чем мечтала она сейчас, все, о чем она мечтала всегда, - это принадлежать ему! Если бы только он сейчас вошел в нее своей теплой мужской силой, она бы забылась в огненной вспышке наслаждения. Крепко обняв его, она приникла губами к его груди - яростно, протяжно, с тяжелой чувственной силой.
      - Возьми меня, Джон! - умоляюще выдохнула она. - Я так тебя люблю. Ах, сделай это сейчас!
      Пенни услышала его хриплый глубокий вздох. Его теплые губы прижались к ее уху, и от этого прикосновения огонь пробежал по всему ее телу.
      - Я тоже люблю тебя. Пенни, - прошептал он. - Ты будешь моей - сейчас и навсегда.
      Застонав, он изо всех сил прижал ее к себе. Любовь его была яростной, как ураган, и бурной, как поток водопада. Не замечая ничего вокруг, они бурно искали удовлетворения, как две половинки наконец воссоединившегося целого. Каждый из них, удовлетворяя другого, испытывал мучительную радость. В середине этого яростного любовного танца Пенни ощутила поднимающуюся гигантскую волну нарастающего восторга, заполняющего все ее существо. Это безумно прекрасное чувство искало выхода и наконец прорвалось. В изнеможении она застонала:
      - Джон! Джон!... Ах, любовь моя, как я счастлива!
      Тогда он еще крепче схватил ее, притянул к себе и одними губами выдохнул ее имя. И это было единственным ответом, который был ей нужен, которого она так ждала!
      Примерно еще через час, когда они возвратились на землю, перед их глазами предстала картина учиненного в спальне погрома. Перевернутая лампа. Разорванные на куски тонкие простыни. Сорванный балдахин. Но это не занимало их. Мысли любовников были устремлены в будущее. Внезапно Пенни вскочила с кровати и принялась копаться в своей одежде, несказанно удивив этим Джона.
      - Куда ты направляешься? - спросил он в недоумении.
      - Хочу кое-что сделать, пока совсем не стемнело, - объяснила она. Вообще-то ты мог бы встать и помочь мне. Просто приходи на лужайку, как только будешь готов.
      - Как пожелаете, мадам, - галантно промолвил он со вздохом.
      Когда минут через пять он вышел на лужайку, то заметил, что Пенни на корточках возится в центре той самой клумбы в форме сердца, устроенной ее пра-пра-прадедом.
      - О Господи, да что ты тут делаешь? - смутно различая ее во все сгущающихся сумерках, спросил он, приближаясь.
      Ее лицо, озаренное последними лучами заходящего солнца, сияло довольной улыбкой.
      - Сажаю семена, которые мы купили с тобой в Чарлстоне, - объяснила она, поднимаясь и отряхивая землю. - Хочу, чтобы в этом доме всегда жила любовь!
      Немного помедлив, она одним прыжком решилась перемахнуть через клумбу. Но у самого края потеряла равновесие и пошатнулась. Джон поймал ее, схватил в объятья, прижал к себе и страстно приник к ее губам. Потом озорно улыбнулся.
      - Думаю, мы с тобой об этом позаботимся, - уверенно пообещал он.