Раб откинул кусок ткани, закрывающий вход в шатер, и вошел внутрь. Он увидел, что его хозяин сидит на деревянном настиле, смотрит в никуда и что-то тихо бормочет, но так тихо, что слов не разобрать.
      Ненависть исчезла. Ее заменила преданность самому хозяину. И, во-вторых, преданность цели хозяина. А затем просто преданность.
      Раб только что закрыл за собой мир демонов малва и оказался в присутствия чего-то божественного.
      Он склонился в молитве. Молчаливой молитве, потому что не хотел беспокоить хозяина. Но тем не менее это была истовая молитва.
      На древней, огромной земле Индии в ту ночь молились и другие. Миллионы человек.
      Двести тысяч молились в Ранапуре. Они в первую очередь молились об освобождении от малва. А затем, зная, что освобождение не придет, они молились, чтобы асуры* [В индийской мифологии - могучие соперники и враги богов, низвергнутые с неба и превратившиеся в демонов.] не забрали их души вместе с телами.
      Когда молился Холкар, его семья молилась вместе с ним, хотя он этого и не знал. Его жена находилась далеко, в столице империи малва Каушамби, во дворце господина благородного происхождения. Она стояла на коленях на собственном настиле в углу огромной кухни, где целыми днями занималась тяжелой бесконечной работой. Она молилась о безопасности мужа. Сын Холкара лежал, с трудом втиснувшись между дюжинами других рабов, на земляном полу в хижине в далеком Бихаре*. [Штат в Индии.] Он молился, чтобы у него оказалось достаточно сил выжить еще один день, работая на полях. Две дочери Холкара обнимали друг друга в рабском борделе в Паталипутре. Они молились, чтобы их сутенеры оставили их вместе еще на один день.
      Из миллионов, которые молились той ночью, многие, как Холкар, молились об обещанной десятой аватаре*. [Аватара - "нисхождение" бога, т. е. воплощение бога Вишну в облике Кришны, Рамы, вепря, карлика и т. д., совершающих подвиги на. Земле.] Молились, чтобы. Калкин пришел и спас их от демонов малва.
      Их молитвы, как и молитва Холкара, были истовыми.
      Но молитвы Холкара, в отличие от других, были не просто истовыми. Их также наполняла радость. Потому что он, единственный в Индии, знал, что его молитвы услышаны. Он знал, что делит шатер с десятой аватарой. Он знал, что не более чем в пяти футах от него сам Калкин вкладывает свою великую душу в судьбу мира. В странный, искривленный, хитрый разум мангуста - или его хозяина-иностранца.
      Глава 3
      Солнце нещадно палило. Оно освещало ландшафт внизу, который может присниться только в кошмарном сне. Когда-то здесь были поля и сады. Теперь землю пересекали глубокие траншеи. Земля лишилась всех форм жизни, если не считать нескольких расколотых деревьев, нескольких стеблей растоптанной пшеницы и единственного початка кукурузы.
      - Где мы? - спросил Велисарий. Он глухо бормотал. Его глаза были закрыты, чтобы лучше сконцентрироваться на образах, мелькающих у него в сознании - И в каком времени?
      "Рядом с городом под названием Курск, - пришел ментальный импульс от Эйда. Грани сверкнули на микросекунду, переводя точность Стрелы Времени кристаллов в странные человеческие понятия о календаре. - Через полторы тысячи лет".
      На поле бросилась шеренга монстров. Огромные штуковины, разрывающие почву странными движущимися лентами - какими-то металлическими ремнями, надетыми поверх колес. Сверху, из куполов, торчали огромные хоботы. Из хоботов вылетали пламя и дым. На боках были нарисованы кресты. Некоторые квадратные, двойными линиями, другие - загнутые на концах.
      - Железные слоны, - прошептал Велисарий - Подобные тем, которых построят малва, но гораздо лучше!.
      "Это танки. Их назовут танками. Этот вид назовут "Пантерами". Они будут весить сорок пять тонн и смогут преодолевать по тридцать четыре мили в час. Они станут стрелять из пушек, размер которых будет определяться, как семидесятипятимиллиметровый".
      С противоположной стороны поля вперед бросилась новая группа чудовищ танков. Они стали обмениваться пушечными выстрелами с другими танками. Велисарий почувствовал, что эти новые танки сконструированы несколько по-другому, но единственное отличие, которое он четко уловил своим неподготовленным разумом, - это красные звезды на боках вместо крестов.
      "Это - лучший танк того времени. Назывался Т-34".
      Битва была ужасной и в то же время потрясающей.
      Ужасной по своим разрушениям Велисарий видел, как купол танка...
      "Орудийная башня".
      ... как орудийную башню снесло целиком. Тонны металла полетели по воздуху подобно отрубленной человеческой голове. Изнутри танка вверх взметнулись языки пламени. Велисарий знал: люди внутри превратились в пепел. Он увидел, как люди выбираются из другого горящего танка, кричат, одежда на них горит. Он увидел, как они внезапно умирают, скошенные словно невидимым серпом.
      "Пулеметный огонь".
      Потрясающая битва! Какая скорость у танков! Точность стрельбы! Битва напоминала видение о Георгии Победоносце, сражающемся с Драконом. Если не считать того, что святой здесь сам был драконом. А его копье, как волшебная палочка, изрыгало пламя.
      - Каким образом это происходит?
      Перед глазами Велисария промелькнули образы сложных... машин?
      "Двигатели внутреннего сгорания".
      Образы идеальных металлических труб - пушечных стволов, как понял Велисарий. Он наблюдал за тем, как в одну из труб вставляют некий предмет. Предмет подошел идеально. Велисарий задумался, что же это такое, пока не увидел, как стреляет пушка. Понял: это пушечное ядро, только оно совсем не походило на привычное ядро. Это был некий цилиндр, поверх которого находился купол.
      - Как можно придать металлу такую точную форму?
      Велисарий оказался внутри огромного здания. Завода, как он понял. Везде вокруг он видел стальные бухты и слябы, которым придавали форму и нарезали с невероятной скоростью и точностью. Он узнал одну машину - она напоминала токарный станок, которыми пользовались опытные плотники для придания нужной формы ножкам стульев и столов. Но этот токарный станок оказался гораздо больше и мощнее. Те станки, которые доводилось видеть Велисарию, приводились в действие ножной педалью. Но ни один из них не мог прорезать металл, как эти, даже бронзу не мог. Велисарий видел, как стальная стружка отлетает от станка, подобно водопаду.
      Остальные машины он не узнал.
      "Горизонтально-расточный станок. Вертикально-токарный станок с револьверной головкой. Радиально-сверлильный станок".
      - Невозможно, - твердо сказал полководец. - Чтобы сделать такие станки, потребуется сделать станки, чтобы делать станки, которые делают станки. У нас нет времени.
      Грани тут же задрожали, запутавшись. Кристаллический разум, который называл себя Эйд, смотрел на реальность совершенно по-другому, отлично от людей. Логика за выводом Велисария была ему непонятна. Там, где человек видел сложную систему следствий, причин и результатов, Эйд видел великолепный калейдоскоп вечности.
      "У малва будут танки".
      Мысль несла в себе грустный подтекст. Велисарий улыбнулся, но только слегка. Эйд напомнил ему маленького ребенка, жалующегося на соседского мальчика. У него красивая новая игрушка, так почему у меня ее нет?
      - Танки малва полностью отличаются от этих, в видении. Их не производят таким образом, с такой... - Велисарий пытался подобрать слова для описания вещей, которые никогда не видел в реальной жизни.
      Пустоту заполнил Эйд:
      "Машинной точностью. Массовое производство".
      - Да. Малва не используют эти методы. Они пользуются теми же базовыми методами, что и мы, римляне. Мастерство ремесленников. Навыки мастеровых.
      "Не понимаю".
      Велисарий вздохнул. Несмотря на всю потрясающую сообразительность, странный разум Эйда часто путался при столкновении с самыми простыми человеческими реальностями.
      - Каждый танк малва - танки, которые они сделают в будущем - станет уникальным. Ручной работы. Результатом медленного, тяжелого груда. Малва могут себе позволить такие методы, с их гигантскими ресурсами. Греческие ремесленники превосходят их, но не сильно. Мы никогда не сможем соответствовать малва, если станем их просто копировать. Мы должны найти свой путь.
      Полководец резко рубанул воздух.
      - Забудь о танках. Еще раз покажи мне битву. Это не могло быть - не сможет быть - только танковое сражение.
      Монтаж образов. Пехота в траншеях, стреляют из неких ручных пушек и бросают гранаты. Ряд других пушек спрятан в небольшой рощице. Изрыгают огонь. Странный стеклянно-металлический фургон останавливается. Его не тянет никакая лошадь. Поверх фургона находится целый набор труб. Внезапно из труб вылетает пламя и вперед летит партия ракет. Еще один...
      - Стоп! Вот тут - сфокусируйся вот тут! Ракетный фургон!
      Снова фургон. Теперь Велисарий видит, что внутри закрытой стеклом передней части сидят люди. Другие люди помещают ракеты в трубы. Трубы установлены в задней части фургона и направлены под углом в небо. Снова огонь. Снова летят ракеты.
      - Что это?
      "Их назовут "Катюшами". Там восемь стотридцатидвухмиллиметровых ракетниц, установленных на грузовиках марки 4X6".
      - Да. Да. Это возможно.
      Мысль, которая теперь пришла от Эйда, несла гораздо больше горечи.
      "А почему это возможно, а не танки? И то и другое изготавливается одними и теми же способами, которые, как ты сказал, невозможно скопировать. Противоречие".
      - Ты путаешь эти... - грузовики? - с ракетами. Это две разные вещи. Мы не можем произвести грузовики, но можем сделать ракеты. Не такие хорошие, но достаточно хорошие. А затем мы заменим грузовики на другую... - он пытался подобрать незнакомые, пока еще неизвестные ему термины.
      "Оружейную платформу".
      - Да. Вот именно.
      Велисарий распрямил спину, потянулся. Движение слегка нарушило концентрацию. Он увидел, как Дададжи Холкар стоит на коленях на своем настиле и молча молится. Раб поднял глаза. Мгновение Холкар и Велисарий смотрели друг на друга, потом раб склонил голову и продолжил молитву. Несмотря на всю торжественность позы Холкара, Велисарий заметил улыбку на его лице. Он ни разу не сказал Холкару ни слова об Эйде, но знал: представитель маратхи пришел к своим собственным выводам. Выводам, которые недалеко ушли от правды. В этом Велисарий не сомневался. Велисарий закрыл глаза и вернулся к делу.
      - Ты продолжаешь показывать мне вещи, которые очень сложно и трудно сделать, - прошептал он. - Мы должны оставаться в рамках простых вещей, настолько простых, насколько возможно, в течение нескольких следующих лет.
      От Эйда пришла вспышка отчаяния. Возникло новое видение.
      Человек медленно идет по лесу, тащит ноги. У него опущены плечи, он весь грязный, одет в грубо обработанные звериные шкуры. В руке сжимает топор - грубой формы кусок камня, привязанный к топорищу куском шкуры.
      Велисарий рассмеялся.
      - Думаю, мы в состоянии пойти дальше, Эйд. В конце концов, мы же цивилизованные люди.
      Снова отчаяние. И снова видение:
      Человек стоит на колеснице. Одет в блестящие бронзовые доспехи нагрудник, наголенники. Великолепный, изысканно украшенный шлем, поверх которого имеется гребень, защищает голову. В левой руке - большой круглый щит. В правой держит копье. Колесница - небольшое средство передвижения, в которую впрягается пара лошадей. Задняя часть колесницы открыта. Рядом с воином в доспехах есть место только для возничего, который управляет лошадьми в то время, как копьеносец концентрирует свое внимание на приближающихся врагах.
      Велисарий начал мягко посмеиваться Эйд все еще грустил. Образ, несмотря на всю четкость, был пародийным изображением легендарной фигуры. Ахилла перед стенами Трои.
      Внезапно Велисарий прекратил смеяться.
      - Да! - прошипел он. - Колесницы!
      И громко рассмеялся.
      - Матерь Божия! Никто столетиями не использовал колесницы в военном деле! Но с ракетами... немного видоизменив...
      Грани рассыпались, соединились вновь, задрожали, блеснули все за одно мгновение, пытаясь уследить за мыслями полководца-Калейдоскоп закрутился вокруг последствий. Внезапно Эйд привел все в порядок. Появился новый образ, переданный из кристаллического разума для человеческого понимания:
      Еще одна колесница. Немного длиннее и шире. Также одноосевая, также открытая сзади. Снова один возничий управляет лошадьми. Но теперь сопровождающий его воин одет только в легкие кожаные доспехи, у него нет с собой личного оружия, если не считать короткий меч, висящий в ножнах на поясе. Он не копьеносец, он ракетчик. Из центра колесницы поднимается крепкий шест высотой пять футов. К шесту приделаны шесть труб - соединенных по три. Воин направляет ракетницы вперед и вбок. На приближающуюся вражескую армию, которая находится в нескольких сотнях ярдов. Он выкрикивает предупреждение. Вместе с возничим пригибается. Ракетчик зажигает спичку и подносит к коротким запалам. Мгновение спустя полдюжины ракет с шипением летят к приближающейся армии.
      Возничий поворачивает лошадей и несется прочь. За ним другие колесницы повторяют тот же маневр. Не более чем за минуту ряды врага разбиты прилетевшими ракетами. Ракеты были не очень точны, но компенсировали неточность своим количеством и типом взрывов.
      "Осколочные боеголовки, - пришла мысль от Эйда. На этот раз мысль была полна удовлетворения. - Шрапнель".
      Велисарий откинулся назад и вздохнул. Устало потер глаза.
      - Да. Это многообещающе, - он снова почесал подбородок. - Но эти катюши - будут работать только на ровной местности. В горной нам потребуется что-то другое. Что-то, что небольшое подразделение может нести в руках.
      Грани сверкнули в возбуждении.
      "Минометы".
      Глаза Велисария округлились.
      - Покажи мне, - приказал он.
      Он уловил легкое движение. Раб закончил молитву и ложился на свой настил, готовясь ко сну. Его лица не было видно, потому что он отвернулся. Велисарий отложил разговор с Эйдом и посвятил момент размышлениям о человеке Дададжи Холкаре.
      Эйд не возражал и не прерывал. В людях было много того, чего Эйд не понимал. Возможно, к Велисарию это относилось в большей степени, чем к другим. Велисарию, человеку из древности, прошлого, которого кристаллы выбрали, как ключ к сохранению будущего. Это был их выбор, и ими руководили Великие.
      "Найди полководца, но не просто воина", - приказали Великие.
      Велисарий, великий полководец.
      Эйд начинал медленно понимать одну странную вещь. Он останавливался, как бы ощупью искал ответы.
      Велисарий, человек. Это странное создание Эйд уже знал.
      Поэтому Эйд терпеливо ждал. Ждал, пока один человек горевал, чувствуя боль и муки другого. Эйд терпеливо ждал не потому, что понимал печаль, а потому, что понимал будущее. И знал: его собственное будущее охраняется не оружием, которое он показал полководцу, а природой самого человека.
      Момент прошел. Человек отступил.
      - Покажи мне, - приказал полководец.
      Глава 4
      Константинополь
      Весна 530 года н. э.
      - Ты уверена? - спросила Феодора - Не ошиблась?
      Сидевшая на роскошном троне римская императрица склонилась вперед. На ее лице отсутствовало выражение, если не считать напряженной настороженности. Но костяшки пальцев, сжимающих подлокотники, побелели, как снег, вены выступали подобно проводам. Ирина прямо встретилась с темными глазами.
      - Я уверена, Ваше Величество. Лицом к лицу мы с Нарсесом встречались только три раза, но я достаточно хорошо его знаю. Я изучала это человека годами, как один профессионал - и возможный соперник - изучает другого. Я не могла спутать его с кем-либо, тем более никак не замаскированного. Как и он меня, кстати, - именно поэтому я приложила массу усилий, чтобы изменить внешность.
      Феодора перевела пронизывающий взгляд на Гермогена. Молодой полководец сморщился и пожал плечами.
      - Я не могу в этом поклясться, Ваше Величество, - как в том, что это был он, так и в том, что не он. Я никогда не встречался с Нарсесом. Гермоген сделал глубокий вдох - Но я знаю Ирину, и если она утверждает, что это был Нарсес...
      Императрица прервала его резким движением. Темные глаза переместились на Маврикия.
      - Это был Нарсес, - проворчал Маврикий. - Я мною раз встречался с этим человеком, императрица, пока служил своему господину Велисарию. Нас никогда не представляли друг другу, и я сомневаюсь, что он узнал бы меня. Но у него отличительная внешность. Я узнал бы его везде, при условии, что он не изменил внешность, и при хорошем освещении. - Седовласый ветеран тоже сделал глубокий вдох. - Этот человек не маскировался. Его лицо - да и вся фигура были хорошо видны, когда он вышел из дома Балбана и ждал паланкин. И освещения хватало: полумесяц на чистом небе.
      Императрица отвернулась. На ее лице так и не появилось выражения.
      - Не исключено, он ведет двойную игру, - робко заметила Ирина. - Просто пытается вывести на чистую воду предателей до того, как...
      Императрица покачала головой. Это движение было коротким, резким, окончательным.
      - Нет. Ты не понимаешь, Ирина. Мы с Нарсесом были близки - очень близки - на протяжении многих лет. Если бы у него возникли подозрения в предательстве и он хотел бы вывести предателей на чистую воду, он сказал бы мне об этом. Есть только одно объяснение его присутствия на том собрании.
      Феодора повернулась назад, повелительно подняла голову, посмотрела на Маврикия и Гермогена.
      - Спасибо, господа, - сказала Феодора. Говорила она холодным тоном, чуть-чуть сдавленно. Совсем чуть-чуть. Императрица слегка повернула голову и уставилась в стену. - А теперь, пожалуйста, оставьте нас. Я хочу побыть с Антониной и Ириной.
      Двое мужчин тут же покинули помещение. Закрыв за собой дверь, Маврикий и Гермоген посмотрели друг на друга и облегченно выдохнули воздух.
      - Пусть теперь этим занимаются женщины, - пробормотал Маврикий. Он пошел по коридору тяжелыми шагами, Гермоген последовал за ним, не предпринимая никаких попыток ступать тихо.
      * * *
      Оставшаяся в комнате императрица продолжала тупо смотреть в стену, сохраняя напряженную позу до тех пор, пока звуки шагов двух мужчин полностью не заглохли. Затем она сломалась, но не как ломается ветка, а как может разрушиться камень. До того как появились первые слезы, Антонина уже вскочила со своего места и прижала голову Феодоры к животу. Императрица обняла ее и зарыдала, полностью спрятав лицо в юбках Антонины. Тиара на голове сдвинулась назад на волосы и превратила изысканную прическу неизвестно во что.
      Ирина осталась на своем месте. На ее лице отражалось ее собственное огорчение. Но когда она попыталась встать и прийти на помощь Антонине, жена Велисария остановила ее взглядом и легким покачиванием головы.
      Ирина снова опустилась на стул. Она поняла все без слов. Это понимание принесло другое огорчение.
      Страх. Страх, очень похожий на тот, который испытывает опытный моряк, почувствовав скрытые рифы и опасные течения.
      Ирина Макремболитисса являлась одной из самых лучших профессиональных начальниц шпионских сетей в Римской империи. Одной из лучших интриганок - в эпоху, когда интрига была распространенной практикой, и такой изощренной, что выражение "напоминающий нравы Византии" в лексиконе будущих языков станет означать "коварный, предательский и интриганский".
      Теперь она попала в опасные воды. Количество ныне живущих людей, которые когда-либо видели Феодору в таком состоянии, можно пересчитать по пальцам одной руки. Это одновременно являлось привилегией и смертельной опасностью.
      Через минуту или около того императрица прекратила плакать. Ирина с отстраненным интересом шпионки обратила внимание, что несмотря на горечь и злость, рыдала Феодора почти молча. Императрица Феодора никогда не станет выть. Как и у любой женщины, ее сердце может быть разбито. Но это маленькое, крепкое, каменное сердце. Раны на нем заживают быстро и просто добавляют шрамов.
      Как только рыдания прекратились, императрица повернула голову, все еще прижимаясь одной щекой к животу Антонины, и уставилась на Ирину. Начальница шпионской сети сжалась на стуле, замерла, словно замороженная этими холодными черными глазами. Она чувствовала себя кроликом, которого рассматривает ястреб.
      - Скажи мне, Антонина, - приказала Феодора. В ее голосе все еще слышались следы неприкрытого отчаяния, но лишь слегка. Это был холодный, в общем-то лишенный эмоций голос.
      - Она мне дорога и она - моя подруга, Феодора, - ответила Антонина. Ее голос, хотя и мягкий по тембру, звучал еще холоднее. - Я люблю ее так же, как и доверяю ей.
      Последовало молчание, Ирине показалось, что оно длилось часами. Но прошло не более полминуты перед тем, как императрица оторвалась от Антонины.
      - Этого достаточно, - пробормотала она.
      Императрица сделала глубокий вдох, откинулась на спинку трона. Все это время она не сводила взгляд с Ирины. Но на лице появилась улыбка. На самом деле это была очень легкая улыбка. Но Ирина внезапно обнаружила, что может дышать.
      Феодора рассмеялась. Смех напоминал воронье карканье.
      - Добро пожаловать в клуб старых шлюх, Ирина, - выдала она и царственно махнула рукой. - Делаю тебя почетным членом.
      Феодора подняла голову и посмотрела на Антонину. Теперь наконец на ее лице отражалась не только боль.
      - Спасибо, Антонина, - прошептала она. - Как и всегда. Затем она села прямо. Автоматически, словно чтобы успокоиться, ее рука поднялась к тиаре. Обнаружив, что та сползла назад, Феодора попыталась вернуть ее на место. У нее ничего не получилось, так как тиара запуталась в волосах.
      - О, черт с ней, - пробормотала императрица. Она сорвала тиару с головы и положила на пол.
      Ирина тогда чуть не рассмеялась, увидев выражение полнейшего изумления на лице Антонины. На протяжении последних лет Антонина часто рассказывала ей о навязчивой идее Феодоры: та постоянно, при любых обстоятельствах, носила императорские регалии.
      Императрица жестом приказала Антонине вернуться на свое место.
      - А теперь к делу, - объявила она. Затем, после того как подруга заняла место, продолжила: - Во-первых, Антонина, ты должна наладить контакт с этим индусом - как там его?.
      - Аджатасутра.
      - Да. Контакт, который попытался установить сам Аджатасутра. Ты понимаешь, что он попытается получить от тебя какое-то заявление, свидетельствующее о твоем предательстве?.
      Антонина кивнула.
      - Конечно, - сказала она - И где-нибудь поблизости будет прятаться какой-нибудь безупречный свидетель. Например, Иоанн из Каппадокии.
      Ирина покачала головой.
      - Не он. Слишком многие откажутся верить, если этот мерзкий ублюдок заявит, что солнце встает на востоке и садится на западе. Нет, скорее один из двух - а то и оба - священнослужители - Она пожала плечами. - Или еще кто-то, о ком мы пока не знаем.
      - Необходимо, чтобы ты сделала такое заявление, Антонина, - продолжала Феодора. - Это ключ, который откроет дверь. Пока малва считают, что у них есть на тебя компромат, они будут тебе доверять.
      Антонина рассмеялась.
      - Ты называешь это доверием?
      Императрица улыбнулась.
      - Это то, что считается доверием в этом мире. Боюсь, что это как раз наш мир.
      - Прекрасная идея, - вставила Ирина. - Дороже золота. Интриган никому не доверяет так, как человеку, которого успешно шантажирует.
      Антонина недовольно поморщилась.
      - И что потом? - спросила она.
      Феодора пожала плечами.
      - Посмотрим. После того как малва решат, что у них на тебя достаточно компромата и они могут тебя шантажировать, они потребуют, чтобы ты оказала им какую-то услугу. Вероятно, передала им какие-то секретные сведения. Когда мы выясним, что именно они хотят знать, мы поймем, что для них важно.
      Антонина какое-то время размышляла над словами императрицы.
      - Разумно, - согласилась она. Затем посмотрела на Феодору ровным, спокойным взглядом и добавила. - Пусть будет так.
      Императрица не отвела глаз. Целую минуту не произносилось ни слова. Когда императрица отвернулась, Ирина заметила, что ее лицо приобрело обычный цвет.
      - Спасибо, Антонина, - прошептала Феодора. - Еще раз. Напряженность, с которой она произнесла слова, удивила Ирину.
      Вначале. До тех пор пока Ирина не поняла, что сейчас произошло. Поняв это, перевела внимательный взгляд на лицо Антонины.
      На красивом смуглом лице египтянки выделялись зеленые глаза и еще обращали на себя внимание обрамляющие лицо темные волосы. И спокойствие.
      На протяжении всего времени знакомства Антонина часто производила впечатление на Ирину. Но никогда большее, чем в эту минуту.
      Внимание Ирины привлек легкий смешок императрицы. К своему удивлению, Ирина обнаружила, что Феодора наблюдает за ней.
      - Хорошо, Ирина. Значит, ты понимаешь, немногие смогли бы.
      Ирина выдохнула воздух.
      - Немногие женщины согласились бы скомпрометировать себя ради императрицы, чей муж - как ходят слухи - пытается убить твоего собственного. Даже не задав ни одного вопроса. Это несколько другой вид доверия, отличный от того, с которым мне обычно приходится сталкиваться.
      - С которым кому-либо приходится сталкиваться, - поправила Феодора. На мгновение она яростно сжала челюсти. - Я уверена, что ты слышала: мы с Антониной так близко дружим потому, что мы обе в прошлом - шлюхи из. Александрии? Свояк свояка видит издалека, как говорят.
      Ирина кивнула.
      - Много раз слышала.
      - Идиоты! - рявкнула императрица. - Я знаю - по крайней мере знала множество александрийских шлюх, готовых перерезать горло родной сестре за два денария*. [Древнеримская серебряная монета, имела массу 4,55 г.]
      - Это несправедливо, Феодора, - тихо заметила Антонина - Может быть шлюхи из Антиохии. Любая уважающая себя египетская шлюха подняла бы цену до солида*. [Золотая римская монета, имела массу 4,55 г.]
      Феодора хрипло рассмеялась. Потом склонилась вперед и положила руки на колени.
      - Мне нужно, чтобы ты, Ирина, стала начальницей моей шпионской сети.
      Она правильно поняла колебания, отразившиеся на лице Ирины Феодора небрежно махнула рукой, словно отмахиваясь от проблемы.
      - Я решу этот вопрос с Ситтасом. Ему не требуются твои услуги в той мере, как мне. Мне они в два раза нужнее. Я буду платить больше. Он богат, но я все равно богаче. И, в отличие от Ситтаса, я не жадная.
      Ирина рассмеялась, обводя глазами роскошно обставленную комнату.
      - Определенно нет!
      Когда Ирина обратилась к Феодоре неделю назад, представила обвинения против Нарсеса и описала свой план по поимке его в капкан во время очередного собрания предателей, именно императрица купила этот дом, чтобы сделать его их штабом. Купила. Огромную, роскошно обставленную усадьбу. Просто взяла и купила. Как матрона покупает фрукты у лавочника.
      Начальница шпионской сети покачала головой.
      - В этом нет необходимости, Феодора. Я могу служить тебе, одновременно получая жалованье у Ситтаса. И даже лучше, если все останется так, как есть. Чем меньше людей знает о наших отношениях, тем лучше. Путь денег проследить проще простого. Если платить мне будешь ты, даже тайно, кто-то все равно сможет до этого докопаться.
      - То же самое относится и к твоей службе Ситтасу, - возразила императрица. - И даже в большей степени. Я уверена, что у меня приняты большие меры безопасности.
      Ирина пожала плечами.
      - И что? Пусть наши враги выяснят, что я являюсь начальницей шпионской сети Ситтаса. В любом случае я уверена, что они это уже и так знают. Хорошо. Отлично. Пусть так и думают. Их не беспокоит Ситтас. Это просто толстый полководец, которому страшно не нравится служба при дворе в Константинополе. Сидит далеко отсюда, в Сирии. Определенно знает свое дело, но ленив и не амбициозен.
      Феодора в задумчивости провела рукой по изысканной прическе. Почти сразу же ее пальцы запутались в невероятном строении. Внезапно она с силой запустила пальцы в волосы и распустила их. Длинные черные пряди упали ей на плечи. Ее волосы, которые теперь можно было по-настоящему рассмотреть, оказались на самом деле красивыми.
      - Боже, мне так давно хотелось это сделать!
      Женщины снова рассмеялись. Но это был лишь краткий миг веселья.
      - Ты права, - кивнула Феодора. - Каким бы ни был их заговор, не похоже, что они нацелены на армию. Как я заметила, никто из военных не присутствовал на сегодняшнем совещании.
      - Нет. Я практически уверена, что они задействовали нескольких военных, но немногих. Единственный, кто имеет какое-то значение, - это Агидий, командующий армией Вифинии*. [Вифиния - область на северо-западе Малой Азии. После 184 года до н. э. оказалась в сфере римского влияния.] Не уверена, но думаю он - один из них. Хотя и занимает подчиненное положение, не один из руководителей.
      Феодора нахмурилась.
      - Мне никогда не нравился этот сальный ублюдок. Боже, у моего мужа самый отвратительный вкус в выборе полководцев!
      Она повернулась к Антонине и извинилась.
      - Конечно, не считая Велисария. И Ситтаса.
      Императрица снова запустила пальцы в волосы, еще больше их взлохматив. Было очевидно чувственное удовольствие, которое она от этого получала, но оно не отвлекло ее от темы.
      - Тебе это не кажется странным, Ирина? Отсутствие внимания к армии? Все остальные предательские заговоры, которые я помню, ставили военных на первый план. По очевидным причинам.
      - На самом деле это с их стороны хитрый шаг. Они знают, что подозрения Юстиниана всегда будут сконцентрированы на армии. Поэтому держатся от нее подальше, по мере возможности, и рассыпают яд в темных уголках.
      - Я все равно не понимаю, - голос Феодоры звучал глухо от раздражения. - Я понимаю, что ты имеешь в виду, но... что из того? Какая польза планировать предательство, если ты не сможешь привести план в исполнение, когда час пробьет? А для этого требуются военные. Гораздо большие силы, чем армия Вифинии. Сколько людей в этой армии? Тысяч десять? Самое большее?
      - Восемь, - ответила Ирина. - Недостаточно, чтобы захватить власть, но достаточно, чтобы нейтрализовать преданные подразделения. В особенности, если большинство решит остаться в стороне, пока не осядет пыль. Что, к несчастью, делают многие подразделения во время переворотов.