«М-да, если тут, конечно, можно забаррикадироваться», — подумал он уныло, оценивая строение.
      — Дверь только одна, — заметил Маврикий. — Может, есть и черный ход, но сомневаюсь. Если это — типичная персидская ферма.
      — Ты называешь это «дверь»? — спросил Валентин. Его выражение лица напоминало гримасу человека, который только что съел корзину лимонов.
      Маврикию удалось пожать плечами, когда он спрыгивал с лошади.
      — Пойдет. Пойдет. Вероятно, мы сможем ее укрепить балками. — Он посмотрел вверх на полуобвалившуюся крышу. — Думаю, их там валяется достаточно.
      Валентин не стал больше ничего комментировать, хотя его постоянное кислое выражение лица делало понятным, что он думает о месте обороны с обвалившейся крышей.
      Пятеро римлян спешились, открыли дверь и завели лошадей в дом. Наполовину затемненная внутренняя часть фермы на минуту или около того наполнилась шумом и пылью, поднимаемой лошадьми, которые все еще тяжело дышали и нервно гарцевали. Васудева успокоил лошадей, а затем привязал их, в то время как четверо его товарищей разделились и обследовали место.
      Обследовали быстро, но тщательно.
      Маврикий подвел итог.
      — Могло оказаться хуже. Стены толстые. Камни хорошо подогнаны друг к другу. Крыша будет проблемой, но по крайней мере, когда она падала, то потащила за собой и соседние стены, — он показал на разруху в северной трети фермы. — Один или двое раджпутов смогут там протиснуться, но нет шанса пролезть всем сразу же.
      Он положил руки на бедра и в последний раз осмотрел их форт.
      — На самом деле не так плохо. После того, как забаррикадируем дверь…
      Он улыбнулся, наблюдая, как этим занялся Анастасий. Гигант просто взял в руки балку и подпер ею дверь. Затем, так небрежно, словно это был прутик, взял еще одну и укрепил дверь и ею.
      — …мы сможем какое-то время их удерживать, — закончил фразу Маврикий.
      Выражение лица Валентина оставалось кислым.
      — Великолепно, — рявкнул он. — Вы обратили внимание, что выхода отсюда нет? Вы обратили внимание, что тут нет еды?
      Валентин с мрачным видом следил за Велисарием, который снимал крышку с того, что казалось колодцем в юго-восточном углу.
      — По крайней мере есть вода, — проворчал Валентин. — Может быть. Если этот колодец не высох.
      Тогда заговорил Велисарий, с удивительной веселостью.
      — Гораздо лучше, Валентин. Гораздо лучше. Я считаю, что это — путь в кванат. — Он показал вниз в колодец. — Взгляни сам.
      Валентин с Маврикием поспешили к нему.
      — Давайте быстрее, — приказал Васудева. Кушан смотрел в небольшую щель в западной стене. — Раджпуты уже в рощице.
      — То же самое с этой стороны, — добавил Анастасий, глядя сквозь подобную щель в противоположной стене. — Они нас окружают. — Мгновение спустя он сообщил: — Теперь они спешиваются, собираются атаковать нас на своих двоих. — Он заговорил оскорбленным тоном: — Я думал, раджпуты никогда не слезают с коней. Даже ездят на них в туалет.
      — Не раджпуты Раны Шанги, — лениво заметил Велисарий, все еще глядя в колодец. — Он такой же твердолобый, как и все раджпуты, когда дело доходит до вопросов чести, но не склонён к глупости, когда дело касается военной тактики.
      Внезапно Васудева зашипел.
      — У них гранаты! — воскликнул он.
      Велисарий резко поднял голову, оторвавшись от обследования колодца.
      — Ты уверен? — спросил он. Вопрос был риторическим. Васудева — не тот человек, который может так ошибиться.
      — Я думал, малва не позволяют никому, кроме своих кшатриев, использовать пороховое оружие, — заметил Валентин.
      — И я так думал, — почесывая подбородок, задумчиво произнес Велисарий. — Похоже, Дамодара решил изменить правила.
      Он снова принялся за изучение колодца.
      — Неудивительно. По слухам, он у них самый лучший полевой командир, а раджпуты — основа его армии. К тому же это раджпуты Раны Шанги.
      Пока он продолжал осматривать колодец, его тон стал задумчивым.
      — Это объясняет засаду. Я забыл, насколько хорош Шанга. Слишком привык к надменным малва в Месопотамии. И Шанга меня знает. Он, вероятно, просчитал, что я сам буду заниматься рекогносцировкой, и поставил капканы у подножия всех гор.
      Закончив обследование, Велисарий поднял голову. Когда заговорил вновь, железный тон показывал, что он принял решение.
      — Теперь нет смысла баррикадироваться, — объявил полководец. — Они не станут жертвовать кем-то, пытаясь прорваться сквозь дверь. Они просто взорвут стены фермы.
      — Они уже приближаются, — подтвердил Васудева. — С моей стороны — трое, с гранатами. Я даже не могу в них выстрелить. В эту щель едва можно смотреть, стрела не пролезет.
      — С моей стороны — двое, — объявил Анастасий. — То же самое.
      Велисарий показал пальцем вниз, в колодец.
      — Мы уйдем этим путем. Снимайте доспехи. Нам предстоит долгий спуск вниз, по узкой шахте, и я не представляю, сколько места внизу.
      — А лошади? — спросил Валентин. Велисарий покачал головой.
      — Нет способа спустить их вниз. Мы используем их для отвлекающего маневра. Но вначале… — Он широкими шагами направился к лошадям. — Доставайте наши гранаты. Я хочу установить их вдоль стен. Мы выполним за раджпутов их работу. Взорвем всю ферму. Это скроет наш побег.
      Он начал доставать гранаты из седельных вьюков. Мгновение спустя Маврикий с Валентином занялись тем же самым.
      — У меня есть запал, — объявил Маврикий. — Мы можем связать вместе все гранаты. И взорвать их одновременно.
      Велисарий кивнул. Он отнес несколько гранат к западной стене и стал устанавливать там, в то время как Валентин занялся тем же самым у восточной. Маврикий привязывал запалы к запалу.
      — Ложитесь! Быстро! — внезапно крикнул Васудева.
      Все пятеро римлян мгновенно рухнули на грязный пол. Мгновение спустя серия взрывов сотрясла здание. На западной стене, недалеко от Васудевы, появилась небольшая дыра. Везде в других местах стены выстояли, хотя заметно дрогнули.
      — Благослови, Боже, хорошую работу каменщиков, — пробормотал Анастасий. — Всегда восхищался каменщиками. Святые ребята все они.
      Лошади дернулись, заржали в страхе, пытаясь вырваться — они были привязаны к упавшей балке. Маврикий, самый лучший специалист по лошадям среди римлян, бросился к животным, чтобы их успокоить.
      — Раджпуты готовятся к атаке? — спросил Велисарий. Васудева вернулся к своей щели и покачал головой.
      — Нет. Они очень хитрые. Снова готовят гранаты. Они не пойдут в атаку, пока этот дом не превратится в груду обломков. Хотят, чтобы падающие камни сделали за них работу, — одобрительно проворчал он. — Хорошие солдаты. Умные.
      Велисарий кивнул.
      — Это дает нам несколько минут. — Он показал на дверь. — Анастасий, снимай балки. Потом готовься выбить дверь. Маврикий, как только дверь откроется, гони в нее лошадей. Они на мгновение остановят раджпутов. Они подумают, что мы пытаемся прорваться, а кроме того, раджпуты любят хороших лошадей. — Полководец весело улыбнулся. — Они не смогут устоять и потратят время на их поимку.
      Велисарий повернулся. Увидел, что Валентин за это время уже связал все гранаты. Велисарий удовлетворенно кивнул.
      — Значит, так. Васудева, ты идешь первым. Потом Валентин. Маврикий с Анастасией, как только выгоните лошадей, сразу же спускаетесь. Я пойду последним.
      Велисарий взялся за тяжелую крышку, закрывающую колодец, и поставил ее на низкую каменную стену, окружающую проем. Затем взял короткую балку и поддел ею крышку. Когда придет время, Велисарий сможет закрыть проем крышкой, просто выбив из-под нее балку.
      Он начал снимать доспехи. Прежде чем он снял их наполовину, Васудева уже избавился от своих и забирался в колодец. Кушан схватился за деревянный колышек, укрепленный в камне внутри шахты — первый из многих, служивших лестницей — и стал спускаться вниз.
      — По крайней мере я избавился от этого ужасного глупого шлема необразованных варваров и этих… — Следующие слова потерялись, когда он исчез в темноте.
      Валентин протянул Велисарию конец запала и сам начал спускаться в колодец. Ему было нечего сказать. По крайней мере, ничего конкретного. Он яростно что-то бормотал.
      Велисарий поднял голову. Маврикий с Анастасией заняли свои места. Они тоже уже избавились от доспехов.
      — Начали, — приказал он, затем вспомнил о невыполненной задаче и прокричал: — Подождите! Мне нужен кремень!
      Маврикий нахмурился и быстро запустил руку в один из седельных вьюков. Мгновение спустя достал оттуда кремень и бросил Велисарию. Как только Анастасий увидел, что Велисарий его поймал, огромный фракиец сдвинул с места одну из балок. Мгновение спустя за ней последовала вторая. А затем, еще через мгновение, Анастасий одним сильным ударом выбил дверь. Одного сильного удара оказалось достаточно, чтобы разбитая в щепки дверь полетела во двор.
      После этого Анастасий бросился к колодцу, в то время как Маврикий, крича и ругаясь, погнал лошадей через проем.
      Анастасий с трудом пролез в колодец, но отнесся к проблеме философски.
      — О школе киников можно сказать многое, — заговорил он, когда стал неуклюже спускать свое огромное тело вниз по узкой каменной шахте. — Они были несправедливо оклеветаны…
      Мгновение спустя Маврикий фактически впрыгнул в колодец.
      — Давай быстро, парень, — прошипел он. — Не надо этой твоей чуши с идеальным расчетом времени. Раджпуты уже идут. — Он стал спускаться вниз. — Просто взрывай. Сейчас!
      «Хорошо сказано», — согласился Эйд.
      Велисарий не собирался спорить. Он только подождал какое-то время, желая удостовериться, что Маврикий спустился достаточно глубоко, и он сам не наступит ему на голову. Тогда он высек искру и поджег шнур. Велисарий подождал еще секунду, теперь желая удостовериться, что шнур хорошо горит, потом бросил его на пол. Затем забрался в колодец, немного спустился вниз, поднял руку и выбил балку. Тяжелая деревянная крышка закрыла проем. Велисарий едва успел опустить голову и убрать руку, чтобы ему не придавило пальцы.
      Теперь внутри колодца стояла кромешная тьма. Велисарий стал быстро спускаться вниз, на ощупь находя деревянные колышки.
      Он спустился на двадцать футов вниз, когда наверху громыхнуло. Сила взрыва сотрясла стены шахты. На мгновение Велисарий застыл на месте, напряженно прислушиваясь. Он слышал, как сверху на крышку колодца с грохотом падают камни и тяжелые балки, и боялся, что она может сломаться. Лавина камней и мусора сметет его с лестницы. Он не представлял, как далеко вниз придется падать.
      «Достаточно, — мрачно подумал Эйд. — Очень далеко».
 
      Падать пришлось бы сорок футов.
      Когда он наконец добрался до дна колодезной шахты, его нога какое-то время рассекала воздух в поисках очередного колышка. Затем чья-то рука схватила его за лодыжку.
      — Все, полководец, — послышался из темноты голос Валентина. — Анастасий, спускай его.
      Огромные руки схватили Велисария за бедра. Полководец отпустил колышки и Анастасий легко поставил его на пол. Велисарию показалось, что под ногами гравий.
      Он попытался встать прямо, затем резко замедлил движение. Он не видел потолка и боялся стукнуться головой.
      Это заставило задуматься о новой проблеме.
      — Черт побери, — проворчал он. — Я забыл, что тут будет так темно.
      — Я не забыл, — послышался самодовольный ответ Маврикия. — И Васудева не забыл. Но надеюсь, у тебя хватило ума захватить с собой кремень. Он у нас единственный.
      Велисарий опустил руку в тунику и достал кремень. Его рука в темноте встретилась с рукой Маврикия. Фракийский хилиарх взял кремень и высек искру. Мгновение спустя Маврикий зажег вощеный фитиль. Это был короткий кусок пропитанной воском веревки, один из полевых факелов, которые римские солдаты берут с собой во время кампании.
      Чадящего, мерцающего света было достаточно, чтобы озарить окружающее их пространство. Велисарий начал быстрый осмотр, Маврикий зажег второй вощеный фитиль, который держал Васудева.
      Оглядевшись вокруг, Валентин тихо присвистнул.
      — Черт побери! Я впечатлен.
      На Велисария увиденное тоже произвело сильное впечатление. Подземный акведук, в котором они оказались, был прекрасно сконструирован — он легко подходил под лучшие стандарты римских инженеров. Акведук — кванат, как его называли персы, используя арабский термин — был квадратным в поперечном разрезе, грубо говоря — восемь футов в ширину на восемь футов в высоту. Центральная часть туннеля, примерно четыре фута в ширину, опускалась вниз на два фута. Центральную часть, где обычно текла вода, за исключением паводков в середине весны, покрывал гравий. Бока оказались грубо вымощенными каменными блоками и достаточно широкими, чтобы по ним мог идти человек .
      За исключением небольшой струйки воды, которая струилась по самому центру, кванат оставался сухим. Сезон только начинался, и большая часть снега еще не растаяла.
      — Какой тут угол наклона, как думаешь, Маврикий? — спросил Велисарий.
      — Я похож на инженера? — проворчал хилиарх. — Не имею ни малейшего…
      — Градусов двадцать, — перебил Васудева. — Может, и тридцать. — Кушан нежно улыбнулся. В мерцающем свете факела он казался ухмыляющейся горгульей. — Это горная местность, как и моя родина. Здесь нет никаких пологих римских склонов. — Он показал факелом. — Туда. Благодаря наклону легко определить направление. Но нам далеко идти.
      Он пошел первым, следуя по выступу справа.
      — Нам предстоит долгий путь, — весело бросил он через плечо. — Изматывающий. В особенности для римлян, привыкших к философским склонам и поэтическим холмам. — Он хрипло рассмеялся. — Ха!
 
      Час спустя Валентин начал жаловаться.
      — Хватило бы места лошадям, — стонал он. — Здесь достаточно места.
      — А как бы ты спускал их вниз? — спросил Анастасий. — И в любом случае какая бы от этого была польза?
      Гигант посмотрел на каменный потолок. В отличие от других, Анастасий решил идти по центральному желобу кваната. С краю ему пришлось бы сутулиться.
      — Самое большее, восемь футов, — объявил он. — Ты не смог бы тут ехать на лошади. Ты все равно шел бы пешком и вел бы недовольных животных под уздцы.
      В ответ послышалось бормотание.
      — Поэтому хватит стонать, Валентин. В жизни есть худшие вещи, чем долгий путь пешком вверх по склону.
      — Что, например? — рявкнул Валентин.
      — Например, смерть, — последовал спокойный ответ.
 
      По пути они миновали множество вертикальных шахт, идентичных той, по которой спустились вниз. Но Велисарий их проигнорировал. Он хотел удостовериться, что они добрались до гор, перед тем как выходить на поверхность.
      Через три часа после начала пути они увидели первое ответвление к какому-то выходу — из тех, которые обеспечивали более легкий доступ в кванат. Теперь не требовалось карабкаться вверх по шахте, можно было просто идти пешком по наклонной поверхности. Велисарий поборол искушение. Он хотел подальше зайти в горы перед тем, как выходить на поверхность, подальше от места возможного обнаружения.
      Дальше. Валентин снова стал ворчать.
      Через два часа — склон теперь стал значительно круче — они добрались до еще одного выхода. Этот был почти ровным, что показывало, как высоко в горы они зашли.
      Снова Велисарий испытал искушение. И снова поборол его.
      Дальше. Вперед.
      Теперь Валентин ворчал безостановочно.
 
      Через час или около того они добрались до еще одного ответвления, и Велисарий наконец решил, что этот выход безопасен. Когда они вышли на поверхность, то оказались на том же горном перевале, с которого отправились вниз на плато. Спустилась ночь, и местность освещала полная луна.
      Было очень холодно. И они очень сильно проголодались.
      — Мы встанем лагерем здесь, — объявил Велисарий. — Как только завтра рассветет, тронемся в путь. Надеюсь, часть конницы Кутзеса вскоре найдет нас. Я велел ему постоянно отправлять подразделения на рекогносцировку.
      — Которые могли бы сделать то, что только что сделали мы, — проворчал Маврикий. — Главнокомандующий не должен заниматься этой работой.
      «Абсолютно верно», — пришел решительный ментальный импульс от Эйда.
      — Абсолютно верно, — эхом отозвались Валентин, Анастасий и Васудева.
      Увидев, как четверо мужчин гневно смотрят на него в лунном свете, и чувствуя, как кристалл посылает гневные ментальные импульсы ему в сознание, Велисарий вздохнул.
      «Это будет долгая ночь. А завтра — еще более долгий день — если мне повезет, а Кутзес выполнит свою работу. Если же нет…»
      Он вздохнул.
      «Дни! Дни пути! Придется тащиться через горы, и это плохо само по себе, даже когда каждый шаг не сопровождается укоризненными „Я же тебе говорил"».
      — Я же тебе говорил, — последовали неизбежные слова Маврикия.

Глава 3