Недавно нанятые садовники восстанавливали разрушенное в годы разрухи, но работы оставалось еще очень и очень много Корни величественного вяза выступали поперек дорожки. Рабочие сложили плиты с одной стороны и насыпали песка с другой, но не успели его разровнять над корнем и уложить плиты.
      – Сюда, выше, миледи, – громко подсказывала Диора. – Выше – вот так, теперь левой, и опять выше… Вот! Вы прошли его, миледи.
      Как только сложный участок остался позади, Диора выпустила руку хозяйки. Горничная продолжала идти впереди, пока они пробирались меж клумбами цинний, радующих глаз живыми и нежными цветами. Шарина не видела лица девушки.
      – Дело в том, миледи, что эти люди – мои старые соседи. Из Мостового Округа, где я жила, прежде чем получила место во дворце.
      – А, – сказала Шарина без энтузиазма. Она даже не знала, где находится Мостовой Округ – возможно, на юге, на реке Белтис, потому что там находился единственный мост. В Вэллисе имелось три округа на западном берегу реки, Шарина знала это, но с остальными пятнадцатью округами их соединяли только паромы и маленькие лодки.
      – Понимаете, миледи, их никто не хочет выслушать! Моя маменька с ума сходит от тревоги! И я сказала, что вы – настоящая леди, а не просто раскрашенная статуя… и возможно, вы смогли бы уделить минутку вашего времени…
      В волнении девушка заговорила быстрее, глотая слова. Такой говор слышен на улицах Вэллиса, но не здесь, во дворце – святилище культуры.
      Шарина слабо улыбнулась. Сама она старалась избегать певучих хафтских интонаций в речи. Именно они отличали ее от окружающих, хотя никто не посмел бы сказать ей это в лицо.
      Шарина стерла недовольную гримасу с лица. Наверное, она осчастливила бы делегатов из Западного Региона, объявив им, что завтра реки потекут вином, а пироги будут расти на деревьях. Но стоило ли обнадеживать их несбыточными посулами? Важно то, что леди Шарина выслушала их, поговорила с ними, и они могли унести память об этом в свои округа с такой радостью, как будто их одарили мешком золотых монет прямо с королевского двора. Девушка знала, что делает важное дело, но ощущала в себе такую опустошенность, будто пыталась метлой остановить прилив.
      А теперь еще и горничная приводит к ней делегатов. Что ж, Рейзе воспитал в своих детях чувство долга.
      Диора отважилась бросить взгляд через плечо: молчание госпожи встревожило ее. Они почти дошли до покоев Шарины – несколько маленьких аккуратных комнат вокруг центрального атриума с небольшим бассейном, блестевшим в солнечном свете. Из-за жаркой погоды привратник снял стеклянный экран, обнажив кувшинки, среди которых плескался карп с ажурными плавниками.
      Шарина хотела было спросить, нельзя ли ей сперва переодеться, но побоялась оскорбить родственников и друзей Диоры – будто они менее важны, чем только что ушедшие делегаты. В ее задачу входило создавать у людей хорошее мнение о правительстве.
      Что поделать, сегодняшний день выдался ужасным. Впрочем, Шарина и так чувствовала себя несчастной. Не умрет, если помучается еще часок-другой.
      – Конечно, я приму твоих соседей, Диора, – сказала Шарина. – Твоя мать тоже пришла?
      – О нет, госпожа! – изумилась Диора. – Ей и в голову не пришло бы вмешиваться в такие дела. Я велела прислать шестерых самых главных мужчин, они сейчас ожидают… Это ведь правильно?
      – Ну разумеется, правильно, – успокоила ее Шарина. Очевидно, сама Диора не чувствовала нелепости положения: лишь мужчины могли встречаться с Важной Персоной… которая сама являлась женщиной. Это позабавило Шарину, в результате, входя в холл навстречу посланцам из Мостового округа, девушка улыбалась.
      Делегаты ждали в атриуме, прислонившись к расписной стене. Привратник Шарины наблюдал за ними с подчеркнуто безразличным выражением лица, готовый прогнать незваных гостей, если их присутствие вызовет неудовольствие леди Шарины. Несчастные горожане чувствовали себя неуютно – вряд ли они больше напугались, если бы их бросили реальным грифонам и химерам, нарисованным на черном фоне за их спинами.
      – Добрый день, господа, – с улыбкой произнесла Шарина, рада познакомиться с друзьями Диоры. С первого дня моего пребывания здесь она стала моим незаменимым помощником.
      Прокатился общий вздох. Шарине показалось, что большой парень с рубцами ожогов от искр на предплечьях – несомненно, кузнец – чуть не упал в обморок от облегчения.
      – Господин Альсвинд, – представила Диора старшего из мужчин, тот сдержанно кивнул. На нем была пурпурная туника, явно подаренная каким-нибудь знатным вельможей лет двадцать назад. С тех пор Альсвинд поправился фунтов на сорок, и попытайся он отвесить полноценный поклон, туника попросту лопнула бы по швам.
      – Господин Риххольф, господин Альдерн, господин Дьюдо (кузнец), господин Демерас и Арперт, церковный служка.
      Шарина отважилась на легкий поклон, единственное движение, которое позволял ее жесткий корсаж. Увы, Альсвинд являлся не единственным пленником своих одежд.
      – Рада встрече, господа. Не угодно ли присесть?
      По обе стороны от двери стояли скамьи с полосатыми сиденьями и бронзовыми ножками. Шарина сделала жест в их сторону.
      Делегаты выглядели смущенными.
      – О, мы никогда не посмеем сидеть в вашем присутствии, госпожа! – произнес Риххольф, грузный мужчина. На плечах у него висела пелерина с капюшоном – должно быть, ужасно неудобная в такую погоду. К тому же не маскирующая полностью заштопанную дыру от моли на груди туники.
      – Она не госпожа, птичьи твои мозги! – прохрипел сзади Дьюдо. – Она леди!
      Шарина указала на скамейки.
      – Сядьте, – велела она. Ей не раз доводилось управляться с буянами в обеденной зале отцовского трактира. Горе тому, кто не умел себя вести.
      Шарина сделала шаг в сторону, чтобы освободить делегатам подход к скамейкам. Произошла заминка, пока они решали, кому из них где сидеть. Диора нашла решение, указав места, по трое на скамью, и громким шепотом выкликая имена.
      Усевшись, они замолчали. Совершенно очевидно, что жители Мостового Округа придерживались концепции мужского главенства, посему не было ничего странного в том, что женщина ожидала решения мужчин, явно лишенных даже капли здравого смысла.
      – Мастер Арперт, – наконец предложила Шарина, – начинайте. Объясните, зачем вы хотели меня видеть.
      Арперт открыл рот, закрыл его и беспомощно оглянулся на своих товарищей.
      – Говори, тебе леди велит! – прохрипел Дьюдо. – Да поможет мне…
      – Хорошо, – сказал Арперт, внезапно собравшись. – Мы пришли сюда, леди, потому что никто не желает нас выслушать. А девушка Ганны, Ора…
      – Диора, – шепотом поправил его Альсвинд. Бедняге удалось опуститься на скамью, не пожертвовав при этом туникой, зато теперь он сидел выпрямившись, будто его на кол посадили.
      – Ну да, Диора, – согласился Арперт. – Она сказала, будто вы принимаете людей, которых никто больше не слушает, и что вы сможете нам помочь. Это касается моста. Его там быть не должно, но он опять есть. Ночью. И эти звуки, и чем дальше, тем хуже…
      – Народ напуган до смерти, – вступил другой мужчина, кажется, Демерас, но Шарина не назвала бы точно его имя даже под страхом смерти. Она устала, и за последние три месяца звучало слишком много имен. – Я имею в виду не только старух и младенцев.
      – А Городской Дозор… они говорят, что это не их дело, и просто держатся в сторонке, – добавил Арперт. – Впрочем, они почти всегда так поступают. Кого волнует, что в Мостовом Округе грабят? Вот как они к этому относятся.
      Мужчины мрачно кивнули друг другу. Шарина прикусила язык, чтобы не завопить от отчаяния. Если эти болваны так же мямлили и на Дозорном пункте, то неудивительно, что часовые выгнали их взашей!
      Но Шарине это показалось нечестным. Негоже так поступать с людьми. Тем более что Арперт и его товарищи отнюдь не являлись беднейшими из бедных – сами-то они, скорее всего, вообще не считали себя бедняками; их сбережений наверняка хватало, чтоб, например, в Барке считаться зажиточными фермерами. Однако здесь, во дворце, они выглядели напуганными и чувствовали себя совершенно не в своей тарелке. Девушка понимала, что просто застала этих людей не в лучший момент.
      Совесть подсказывала ей: нужно им помочь, если, конечно, она хочет закончить аудиенцию до следующего утра.
      – Так вы говорите, что там не должно быть моста, – принялась допытываться она. – Но почему? Вы ведь живете в Мостовом Округе…
      – Да нет, госпожа, все изменилось еще сотни лет назад… – Риххольф снова перепутал обращение, но Дьюдо, захваченный более серьезными мыслями, не поправил его на этот раз. – Мост стоял там во времена Старого Королевства, но рухнул незнамо когда. На нашем берегу еще сохранились руины, а на левом даже их смыло наводнениями, еще когда Иснард Лысый был городским поверенным и пытался стать королем.
      Три поколения назад, перевела про себя Шарина. Большая часть библиотеки, привезенной Рейзе в деревню Барка, являлась классикой Старого Королевства, написанной тысячу и больше лет назад. Однако там имелось и несколько книг по современной орнифольской истории, поскольку сам Рейзе был родом с этого острова. Шарина знала, что отец когда-то служил дворцовым управляющим – еще до того, как сбежал на Хафт по причинам, о которых никогда не рассказывал детям.
      – Ну вот, а теперь мост возвращается по ночам, – серьезно заключил рассказ тот, которого она определила как Демераса. – Ну, может, не сам мост, а что-то еще… светится таким синим цветом, вообще ни на что не похожим!
      – Так, подождите, – сказала Шарина и окликнула своего привратника: – Броджиус! Отправьте, пожалуйста, посыльного к госпоже Теноктрис и скажите ей, что мне требуется ее совет по весьма неотложному делу. Еще лучше – сходите сами. Я хочу, чтобы Теноктрис выслушала этих граждан.
      – Да, миледи, – ответил Борджиус. Он замешкался всего на минутку, чтоб поставить свой церемониальный топор – его двойное лезвие из желтой меди было выполнено в форме орлиных голов, символа Орнифола, – и кинулся выполнять поручение.
      За дверью в коридоре раздался какой-то шум. Спустя мгновение по мозаичному полу прихожей прошуршали сандалии. Шарина разгневанно обернулась. Если кто-то, воспользовавшись отсутствием привратника, решил войти к ней без предупреждения, то его ожидает неприятное открытие. Шарина не нуждается в слугах, чтобы избавиться от непрошеных гостей.
      Броджиус показался в дверях в сопровождении похожей на птичку женщины в зеленых шелковых платьях.
      – Миледи, – пояснил он, – она как раз шла…
      – Чтобы встретиться с тобой, Шарина! – сказала Теноктрис, следуя за привратником со своей обычной ясной улыбкой. – Я надеялась, что вы с Кэшелом – а возможно, и твой брат – пойдете со мной и поможете отыскать нечто весьма меня волнующее.
      Теноктрис выглядела миниатюрной женщиной лет семидесяти – и лишь посвященные знали, что ее забросило в эту эпоху из тысячелетней древности. Искорка ее личности освещала любое собрание, где она появлялась. Вот и сейчас она оглядела людей на скамьях по сторонам и добавила:
      – Но я не хотела врываться. Позволь мне подождать…
      – Нет-нет! – возразила Шарина, взяв женщину за руку. – Господа, – обратилась она к застывшим в ожидании мужчинам, – перед вами волшебница Теноктрис. Это за ней я посылала, дабы вы могли пересказать ей то, что сообщили мне.
      Она прочистила горло, с благодарностью вбирая тепло руки пожилой женщины. От рассказа Дьюдо у нее мурашки по коже побежали.
      Девушка понимала: лишь злое волшебство могло породить этот мост из мерцающего синего света. А Шарина навидалась достаточно колдовства, чтобы представить, какие ужасные опасности оно могло навлечь на Королевство Островов.
 

* * *

 
      Илна ос-Кенсет стояла в своем саду и ткала летопись о знакомых ей людях, павших жертвою злой магии. Ее пальцы быстро и абсолютно безошибочно двигались вдоль челнока двойного станка.
      Другой ткачихе пришлось бы полностью сконцентрироваться над таким сложным узором. Илна же предоставила пальцам самим захватывать нити, в то время как она отдалась размышлениям о дороге, приведшей ее сюда.
      Существовало столько вариантов переплетения, сколько было нитей в основе ткани. Но каждый узор определял лишь один, единственно верный, путь создания. Илна считала, что это справедливо и для человеческих судеб. Она не жаловалась на подобное положение вещей, но порой позволяла себе задуматься: как сложилась бы ее жизнь, если б ей был предначертан другой узор?
      Пальцы продолжали порхать над изделием, гобелен вырастал с уверенной легкостью морского прилива.
      Илна была красивой, темноволосой и миниатюрной девушкой. Издалека вы бы определили ее просто как хорошенькую. Вблизи же – особенно если заглянуть в ее глаза – становилось ясно: Илна прекрасна опасной, острой красотой, подобной острию меча.
      Глаза ее казались чистыми озерами, в которых отражалась сама Истина. И если вас пугает эта истина, которую удалось разглядеть Илне, то лучше вам бежать подальше от ее глаз. И как можно скорее.
      Илна была искусной ткачихой, прежде чем подчинилась Злу и приобрела нечеловеческие способности. В конце концов девушке удалось спастись от Зла, но выкинуть воспоминания о своих прежних поступках она так и не смогла. При ней остались и способности, приобретенные в Аду.
      Каждая нить имела свою историю, которую Илна вдыхала, как аромат цветов в саду. Барашки резвились на склоне, возвышающемся над прудом, берег которого был истоптан в грязь. Пастух склонился над трехструнным ребеком и пел своему стаду…
      Гаррик раньше играл на свирели. Часто, стоя за станком на мельничном дворе, Илна слышала чистые, приятные звуки, успокаивающие овец на лугу.
      Все это осталось в другой жизни, которая безвозвратно миновала. Даже если бы приливы времени и пространства не вынесли волшебницу Теноктрис на берег у деревни Барка, вряд ли будущее сложилось бы по желанию Илны. Гаррик – сильный, красивый, получивший завидное образование, о котором даже столичная молодежь могла только мечтать, никогда бы не женился на неграмотной крестьянке Илне ос-Кенсет.
      У ворот раздался повелительный стук. Охранник открыл зарешеченное окошко и заговорил с посетителем.
      Ее жилище в дворцовом комплексе состояло из трех комнат и крошечного атриума, окруженного роскошным садом, где Илна работала в хорошую погоду. Работы по дому хватало, но девушку это не пугало. У себя дома, в Барке, ей приходилось содержать в образцовом порядке половину мельницы, а уж там места куда как больше.
      Те горничные, что Илна встречала в Вэллисе, были по большей части неряхами. Да даже если и не так, ей все равно не хотелось видеть посторонних в своем доме. Посему они с Кэшелом слуг не держали.
      Правда, на воротах стояла стража. По личному распоряжению принца Гаррика пара Кровавых Орлов постоянно несла дежурство, сменяясь каждые четыре часа.
      Илна попробовала возражать. Гаррик вежливо выслушал ее и объяснил: покуда его друзья живут во дворце, они находятся в опасности. Именно потому, что они его друзья, Илне – так же как Лиэйн, Шарине и Теноктрис – надлежит иметь охрану, независимо от их мнения по этому поводу. У него и самого имелась охрана.
      Слава Госпоже, хоть к Кэшелу он не приставил стражников. Улыбка пробежала по лицу Илны – нечастый случай – при мысли о паре Кровавых Орлов, пытающихся защитить ее брата лучше, чем он сам мог бы это сделать.
      Перебранка у двери продолжалась: люди рвались внутрь, а стражники возражали – пока негромко, но с нарастающим раздражением. Можно было бы предоставить Орлам разбираться с незваными гостями, но, очевидно, те пришли по делу, а Илна не привыкла перекладывать свои обязанности на чужие плечи.
      Она захлопнула крышку станка и шагнула из прохода, отделенного витыми колоннами, в атриум.
      – Я выясню, в чем тут дело, – резко бросила она охранникам.
      Кровавые Орлы носили шлемы и нагрудники из железных чешуек поверх стеганых кожаных жилетов. Костюм получался жарким, неудобным и, возможно, излишним. Но так уж заведено: стражники первыми появляются там, где происходит что-то невероятное. Они обязаны находиться во всеоружии. Одному из Орлов, седому, было уже за пятьдесят, но похоже, старшим по званию являлся его молодой товарищ.
      Он вместо того чтобы посторониться, захлопнул окошко и доложил Илне:
      – Прибыли Глава Храма Пастыря-Заступника и двое его советников. Желают увидеть вас, госпожа. Как нам следует поступить?
      Илна усмехнулась: «Интересно, а если я прикажу выпотрошить посетителей прямо здесь, в саду, выполнят они мою волю? » Солдаты внушали ей опасения не в силу своей способности творить ужасные вещи, а из-за готовности делать это по чужому приказу.
      Подразделение Кровавых Орлов несло службу в королевском дворце, но одновременно являлось, так сказать, школой молодого бойца, откуда молодые офицеры поступали в действующую армию. Ее старший охранник уже никуда не отправится. Вместо этого он носил черную форму телохранителя – очевидно, потому что был храбрым, законопослушным, натасканным солдатом, но, увы, мозгами он вряд ли превосходил крупную сторожевую собаку.
      Вот более молодой относился совсем к другому сорту: конечно, бывалый солдат (иначе Кровавым Орлом не станешь), но проворный и амбициозный. Надо думать, при том расширении Королевской армии, которое затеял принц Гаррик, парень очень скоро пойдет в гору.
      Но при всем различии их объединяла готовность убивать совершенно незнакомых людей – просто потому, что им приказано. Возможно, в них есть необходимость – как в острых ножах на кухне, однако Илна предпочла бы не видеть их поблизости.
      –  Ясама займусь посетителями, – спокойно сказала она, отодвинула засов и открыла дверь.
      А если уж действительно решу, что их следует выпотрошить, то справлюсь с этим самостоятельно.
      Илна могла вынести исключительно точное суждение о состоянии и социальном положении людей по их одежде и внешнему виду. Троица, стоявшая у ее ворот, относилась к процветающим дельцам, но отнюдь не к высшему свету. Хотя все они одевались по вэлисской моде – в многослойные туники с кушаками из цветного шелка, девушка сразу определила, что лишь их предводитель, бледный, похожий на покойника мужчина был родом с Орнифола.
      – Я Велайо op-Элвис, Глава Храма Пастыря-Заступника, – представился он, вскинув руку в напыщенном жесте.
      Коренастый мужчина справа от него поспешно отпрянул, чтобы не попасть под руку; он проворчал что-то, глядя на Велайо.
      – Мои спутники – советник Кассис и советник Эрманд, – продолжил Велайо чуть сдержанней. – Мы пришли обсудить с вами гобелен, на котором вы изображаете облик Пастыря-Заступника.
      Лицо Илны не изменилось, пока она решала, что делать с незваными гостями.
      – Входите, – пригласила она их мгновение спустя, отступая на шаг, чтобы полностью открыть дверь. – Но предупреждаю, вы пришли напрасно. Я уже сообщила вашему клирику, что закончу работу завтра. Запомните: вы избавите себя от ненужных хлопот, если уясните: обычно я имею в виду именно то, что говорю.
      Коренастый советник, Кассис, носил тунику с длинными рукавами, чтобы скрыть татуировки на руках. Когда-то он служил морским капитаном, но с тех пор, очевидно, завел какое-то дело на берегу, раз заседал в Совете при Храме.
      Эрманд был совсем из другого теста. Он протянул руку жестом придворного – ладонью вниз, позволяя Илне коснуться ее кончиками пальцев.
      Этот человек прямо-таки лучился легким очарованием. Понятно, каким образом он добился своего нынешнего богатства.
      Илна предпочла проигнорировать протянутую руку.
      – Ну что ж, проходите и садитесь, раз пришли, – сказала она, поворачиваясь к гостям спиной. – Могу предложить вам воды или хорошего эля. Еще есть хлеб и сыр, но уверена: во дворце вы сможете найти что-нибудь поизысканней…
      Обстоятельства вынуждали Илну жить в обществе людей, не умеющих слушать и попусту тратящих свое время. Она пыталась приспособиться к такому обществу, но это быстро надоело ей. Иной раз она чувствовала себя челноком, летающим над нитями основы: он создает узор, но не способен стать его частью.
      Более того, порой Илна гадала: каково это – не быть одинокой, но получить ответ на свой вопрос она уже не надеялась.
      Озадаченные советники последовали за хозяйкой. Эрманд нервным жестом сплетал и расплетал пальцы. Охранники закрыли и заперли за ними двери, затем незаметно удалились за бисерную занавесь в темном углу комнаты – оттуда можно было наблюдать за тем, что творится в освещенном солнечным светом атриуме.
      Две плетеные табуретки составляли скудную обстановку помещения. Имелась еще пара табуреток в спальнях, но…
      – Выйдем в сад, – вслух решила Илна. – Там, у стены под колоннадой, есть скамейки.
      Они вышли через заднюю часть атриума: трое мужчин следом за девушкой. Она не очень хорошо понимала, что они делают здесь, зато прекрасно знала, кто они такие.
      Обдумав предварительно свой мемориальный гобелен, Илна отправилась за советом к Лиэйн бос-Бенлиман. В принципе и другие могли бы объяснить ей, как работает храмовая бюрократия в Вэллисе. Но Илна обратилась именно к Лиэйн, девушке Гаррика. Тем самым она словно приносила извинения за беспричинную злость, которую чувствовала к сопернице. Ведь Лиэйн не виновата, что обладала и культурой, и образованием, которых так не хватало крестьянке Илне…
      Советники осторожно расселись. По обе стороны от каменной скамьи росли грушевые деревья, создавая живую ширму. Их ветви переплетались в колючую сеть, к которой нельзя было прислониться.
      Илна стояла, положив руку на станок и глядя на гостей. Советы при храмах обеспечивали положение людям, которые не смогли получить его по рождению и воспитанию и которым не хватало денег, чтобы войти в высший свет. В обязанности советников входило следить за состоянием самого храма, а также культовой статуи, стоявшей в нем. За это им дозволялось носить богатые одеяния во время церемоний и устраивать ежегодный банкет при храме.
      – Желаете прохладительные напитки? – предложила Илна.
      Не так давно ее ужасно бы разозлила необходимость терять дневное время (когда свет позволял работать) на пустые разговоры. После возвращения из Ада она могла при необходимости ткать и в темноте. Испытывая все же легкое раздражение, она решила держать себя в руках и особо не изливать его на посетителей.
      Велайо остановился у станка, разглядывая центральную часть триптиха, которую Илна почти закончила. Советники со своего места могли рассмотреть лишь небольшой участок рисунка.
      – Вы ткете гобелен, госпожа! – с удивлением в голосе спросил Велайо.
      – Конечно, – ответила Илна. – Я же договорилась об этом с вашим клириком месяц назад: занавес с изображением Пастыря, в память о спасении Вэллиса от Чудовища. Разве вы пришли не по этому поводу?
      Советники уставились на нее, а Илна глядела на них и прикидывала: неужели у нее такое же глупое выражение лица? Непонятно, а что они собирались получить, если не…
      – Но мы думали, вы нанимаете людей, госпожа! – сказал советник Кассис. – Никак не предполагали, что вы собираетесь выткать часть гобелена самостоятельно.
      Илна холодно улыбнулась. Теперь она поняла причину замешательства.
      – Я все тку сама, господин Кассис, – пожала она плечами. – Уверю вас, я умею это делать. Я обещала вашему клирику подготовить уникальный занавес и выполню обещание. Завтра к назначенному времени полотна будут соединены, и вы сможете увидеть законченную работу. Пусть она самостоятельно скажет за себя.
      Кассис нахмурился и облизал губы. Илна вдруг подумала, что, возможно, бывший моряк самый умный из всей троицы. Он присматривался к ней, как наблюдал некогда за облаком на горизонте: не принесет ли оно смертоносный шторм?
      Велайо прокашлялся и сказал:
      – Впрочем, не важно, кто делает занавес, который нас интересует, госпожа. Но, видите ли, по традиции инициатор подношения храму в дальнейшем обеспечивает содержание дара в подобающих условиях. А мы пока не получали известий от ваших банкиров.
      – Изделие такого размера требует дорогого ухода, госпожа Илна, вы же понимаете, – елейным голосом вставил Эрманд. Он озарял ее фальшивой улыбкой, которую явно годами оттачивал на богатых женщинах. – Наверняка вы захотите самый лу…
      Эрманд замолк на полуслове, выражение его лица изменилось. Должно быть, он впервые взглянул Илне в глаза.
      – У меня нет банкира, господин Велайо, – любезно сказала Илна. – По крайней мере здесь, в Вэллисе. Есть деньги… много денег… люди… я могла бы их вызвать из Эрдина… но дело не в том.
      Илна старалась не злиться – это единственно, чего она боялась. Тем не менее по мере того, как она говорила, голос девушки становился все жестче.
      – Я предлагала подарить вашему храму занавес, который напоминал бы всем верующим о спасении города и о принесенных для этого жертвах. Чрезвычайно сожалею, если вы умудрились меня не понять. А теперь, господа, всего вам хорошего… поскольку мне еще – нужно работать, чтобы выполнить свою часть сделки.
      Для вящей убедительности Илна прищелкнула пальцами, будто подцепляя советников крючком. Они поспешно вскочили, но Велайо остался сидеть.
      – Госпожа, – учтиво сказал он, – вы проживаете во дворце. Я понимаю, у вас может не быть денег, но…
      Кассис стиснул его локоть в тщетной попытке остановить дурака, пока тот не проболтался. Поздно…
      – … неужели ваш покровитель…
      Илна, подобно Кассису, уже знала окончание фразы. Она достала из левого рукава моток нитей, который постоянно носила при себе. Ее пальцы сплели узор с той же быстротой, с какой вода пробивается сквозь речные пороги.
      – … не согласится обеспечить потребный фонд, если вы попросите…
      Девушка шагнула вперед и поднесла свою плетенку прямо к лицу Велайо. Он попытался вскрикнуть, но звук застрял у него в горле. Изо рта пошли пузыри. Веки замерли, не способные моргнуть. Никто из его спутников не пошевелился, не произнес ни слова.
      Содрогнувшись, Илна сжала узор в руке и отступила.
      В лучах летнего солнца от нее исходило мерцание. Она слышала, как рвало приходящего в себя Велайо.
      Обращаясь к станку – несколько мгновений она не решалась посмотреть Велайо в лицо, – Илна произнесла:
      – У меня ужасный характер, мастер Велайо. Я до сих пор расплачиваюсь за то зло, которое совершила в прошлом в приступах гнева.
      Прочистив горло, она обернулась. Кассис поддерживал Велайо, чтобы тот не сполз на землю.
      – Вам только что довелось увидеть, куда мой гнев отправит любого, назвавшего меня шлюхой, – сказала Илна. – Но не стоит пугаться: я больше не позволяю гневу владеть мною.
      Она откашлялась, поперхнувшись произнесенной ложью.
      – Ведь вы же не собирались меня оскорбить, не так ли?
      Велайо покачал головой. Говорить он не мог, и ему пришлось прикрыть руками глаза, прежде чем в них исчезло ощущение стеклянной сухости.
      Кассис нервно пихнул Эрманда локтем, направляя его к выходу. Велайо он повел туда же.
      – Мы оставляем вас наедине с вашей работой, госпожа, – произнес он самым вежливым и любезным голосом (так лавочник говорит с богатым клиентом). – Смею уверить вас, что с пожертвованием проблем не будет. Нам не составит труда найти покровителя, профинансирующего вашу работу.
      – Жду вас завтра, – с трудом ответила Илна. У нее тоже пересохло в горле. Она была потрясена своей реакцией, которую обычно не позволяла себе проявлять.
      Ей не место в этом мире! Кто дал ей право вести себя подобным образом? Не ее это дело исправлять дурное поведение людей. Да, она обладала силой, но использовать эту силу против обычных людей – это все равно что пытаться починить молотком любую поломку. Иногда молоток – подходящий инструмент, но чаще он только усугубляет проблему.
      Стражники вернулись в атриум, когда Илна вывела гостей через заднюю калитку. С непроницаемыми лицами они открыли дверь советникам. Если у Кровавых Орлов и было свое мнение о происходящем, то они профессионально держали его при себе.
      – Почему нас никто не предупредил, что она маг?! – заныл советник Эрманд, едва они переступили порог.
      Илна, все еще стоявшая за станком, благодаря своим способностям могла видеть сквозь опоры дома. Она безмолвно смотрела в спину потрясенным людям, удалявшим по аллее из грушевых деревьев.
      Слуга с жезлом из черного дерева, знаком церемониймейстера, поспешил обогнуть троицу по дороге к жилищу Илны. Кровавые Орлы также заметили его. Молодой повернулся, вопросительно глядя на Илну.
      – Да, конечно, я приму его, – кивнула она в ответ на невысказанный вопрос стражника. Пошла в атриум. Не так уж много людей, имевших в посланниках церемониймейстера, претендовали на ее время.
      Королевский слуга достиг порога. Ему еще не случалось доставлять Илне сообщений, поэтому он ожидал увидеть привратника. Встретив двух Кровавых Орлов и настороженную девушку, одетую слишком просто для дворцовой служанки, он замер в нерешительности.
      Наконец, глядя мимо Илны на пустой интерьер дома, церемониймейстер объявил:
      – Леди Теноктрис просит госпожу Илну ос-Кенсет срочно присоединиться к ней и ее друзьям в апартаментах принца Гаррика. Немедленно… если ей это будет удобно.
      Илна кивнула. Последние слова означали, что Теноктрис не считает сложившиеся обстоятельства – в чем бы они ни заключались – критическими. С другой стороны, старая волшебница не стала бы собирать Илну «и своих друзей» ради одной только светской беседы.
      При мысли о Теноктрис девушка слабо улыбнулась. Да уж, пожилая дама еще меньше подходила для жизни во дворце, чем сама ткачиха.
      – Конечно, – сказала Илна. – Раз уж вы здесь, помогите нам, пожалуйста, внести станок внутрь на случай дождя. Он двойной ширины, поэтому очень громоздкий.
      Церемониймейстер открыл рот, но сказать ничего не успел. Старый Кровавый Орел сжал его плечо мозолистой от меча ладонью.
      – Давай, это твоя работа, парень, – произнес он с северным акцентом. – Так же как и наша. Ты эту красивенькую палку поставь и пойди помоги нам. А потом можешь сидеть на заднице хоть весь остаток дня.
      Илна быстро вернулась к рабочему месту, чтобы закрепить челнок, прежде чем будут двигать станок. И услышала, как старый солдат за ее спиной добавил хриплым шепотом: