Воздух казался разреженным, сквозь него ослепительно сияли звезды – колодцы в черном небе. Холодный порывистый ветер трепал колючие ветви кустарника.
      Теноктрис медленно подняла голову. Гаррик продолжал обнимать ее – для поддержки, но еще и для того, чтобы почувствовать близость другого человеческого существа в этом чужом мире. Лиэйн тоже взяла его за руку.
      – Я бы сказала, все прошло тяжелее, чем ожидалось, – откашлявшись, сказала старуха. Ей даже удалось улыбнуться. – Но, честно говоря, я вообще сомневалась, что такой переход мне под силу. Так… теперь нам надо разыскать Альмона.
      – Сомнительно, чтобы здесь кто-то жил, – произнесла Лиэйн. И впрямь, единственным источником движения вокруг них был ветер.
      – Альман не хотел, чтоб его беспокоили, – тихо пояснила Теноктрис. – Поэтому он избрал для себя такое место, куда вряд ли кто-то захочет прийти.
      – Но мы-то пришли, – заметил Гаррик.
      Улыбка на лице волшебницы напомнила первые солнечные лучи, упавшие поутру на морскую гладь.
      – Ну я бы не сказала, что это был наш выбор, – покачала она головой. – Нам пришлось это сделать… ведь мы же хотим спасти цивилизацию.
      С помощью молодых людей колдунья поднялась на ноги. Рукой, в которой все еще сжимала кисть, она махнула в сторону самого большого здания на горизонте.
      – Начнем, пожалуй, с него, – решила она. – Если Альмана там не окажется, придется прочитать еще одно заклинание.
      – А ты сможешь это сделать? – с тревогой спросил Гаррик, глядя, как та задыхается в разреженном воздухе.
      – Если будет надо, – ответила Теноктрис со слабой улыбкой. – Если будет надо.
      Она не возражала, когда юноша бережно обнял ее за талию. Медленно, подстраиваясь под походку измученной старухи, все трое побрели от пустынных развалин.
      Сильный, порывистый ветер завывал с тем звуком, с каким металл трется о металл. Звезды не мигая смотрели на них с бездонного неба.
 

* * *

 
      – Ну конечно, – проверещал Криас из кольца, – ты забредаешь сюда, как одна из твоих безмозглых овец. Первое, что ты делаешь, – это убиваешь моего хозяина… и еще надеешься получить от меня помощь! Чего еще ждать от такого типчика!
      Кэшел попытался было сообразить, что же он за типчик, но быстро бросил это занятие. Люди часто говорят подобные вещи, когда злятся, не стоит обращать на это внимания. Ты что-то делаешь, они заявляют: «Ну и тип!», желая выразить свое негодование.
      Очевидно, демон кольца не сильно отличался от людей.
      – Видите ли, я слишком недолго пробыл в вашем мире, чтобы разобраться в его тонкостях, – спокойно сказал он. – Там откуда я родом, люди имеют привычку вежливо отвечать на вопросы чужестранцев.
      Правда, Кэшелу тут же припомнился Эйрон ор-Раддид, живший на одинокой ферме ближе к северу от Барки. Вечно недовольный Эйрон и это колечко составили бы неплохую пару.
      – Во всяком случае, большинство моих односельчан так поступают, – честно поправился юноша.
      Он внимательно рассмотрел кольцо: массивное, из высокопробного золота. Его поверхность была не гладкой, а усеянной цепочками крохотных пупырышков – неизвестно как приделанных и нимало не нарушавших его округлости. Лично Кэшелу подобная технология не так уж понравилась, но он не мог не признать виртуозное мастерство безымянного ювелира.
      Юноша откашлялся и продолжал:
      – Я очень сожалею о смерти вашего хозяина. На самом деле я прибыл сюда, чтобы потолковать с ним… Но, увы, дела пошли не так, как каждый из нас планировал.
      – Я ему постоянно твердил, – проворчал Криас, несколько смягчившись. – «Ландур, будь умнее, веди себя спокойнее… иначе в один прекрасный день ты напорешься на такого же дурака который к тому же будет превосходить тебя в силе!» И что, он меня послушался? Куда там! Продолжал в том же духе… пока здесь не объявился ты – деревенский пастух. И вот теперь я спрашиваю: кто будет присматривать за границей, чтобы всяческая муть из Подземного Мира не просачивалась в нашу вселенную, а?
      Некоторое время Кэшел молча смотрел на фигурку, кривлявшуюся в глубине камня. Интересно… кольцо откуда-то знало о его принадлежности к племени пастухов. Может, оно сумеет указать Кэшелу, куда идти дальше?
      В душе юноши проснулась надежда – впервые с того мига, когда он осознал, что по неосторожности вышиб мозги единственному парню, на чью помощь мог рассчитывать. Но спрашивать напрямую о Шарине еще не время. Поэтому юноша снова откашлялся и задал мучивший его вопрос:
      – Кстати, о вашем хозяине… Я все гадаю, где похоронить его? Здесь или возле дома? Как вы думаете?
      – Похоронить его? – фыркнул Криас. – Ты хочешь сказать: где похоронить его мясо? По-моему, это пустая трата времени. Хотя, судя по всему, твое время не так уж дорого стоит…
      Кэшел начал надевать кольцо обратно на палец мертвеца. Вот сейчас наденет и перетащит тело к замку. Он присмотрел там отличное местечко: перед входом, утренние лучи солнца будут освещать могилку…
      – У Ландура имеется еще несколько тел, мой милый пастушок, – сообщил Криас. – А искру своей жизни он хранит под языком, деревенщина. Тело… эка важность! Некоторые из нас вообще прекрасно обходятся без тела.
      Кэшел замер.
      – Ага, – произнес он, пытаясь переварить услышанное. Держа в одной руке кольцо, парень положил посох поперек колен и другой рукой разжал челюсти Ландура. Зубы у покойника были престо отличные – белые, крепкие.
      Приподнял язык и достал из-под него тонкую облатку. Кровь, выступившая на зубах Ландура, к ней не прилипла.
      На вид облатка была чуть меньше, чем кружок, который Кэшел мог составить большим и указательным пальцем. Похоже на амулеты, которые некоторые люди носят на счастье, но края ее – на удивление – оказались скругленными, а не острыми, как можно было бы ожидать от такого тонкого предмета.
      Штучка выглядела прозрачной, кристаллической, но имела определенный цвет. Причем цвет этот не оставался постоянным: он резко поменялся, когда Кэшел взял облатку в руку… а затем и просто так, без видимой причины.
      – И как же это может быть жизнью Ландура? – спросил парень.
      – А как грязь может быть грязью? – парировал Криас. – Как овцы могут быть глупыми? Просто так. Положи эту штуку под язык другого тела Ландура – и он тут как тут… Мой хозяин собственной персоной со всей своей глупостью, которую ты попытался вышибить из его башки.
      – О – юноша замер, как сидел на корточках, – настолько необычными показались ему слова демона. И то, что за ними крылось. Кэшел частенько мечтал, чтобы люди – и кольца тоже! прямо и просто высказывали свои мысли… вместо того чтобы играть словами. Жизнь стала бы намного проще.
      Хотя если разобраться, именно так поступала его сестра Илна: говорила то, что думала, максимально понятными словами. Можно сколько угодно утверждать, что рядом с ней легче жить, но, посмотрев на Илну, всякий поймет, отчего большинство людей предпочитает поступать иначе.
      – Ну? – снова раздался ворчливый голос Криаса. – Долго ты собираешься сидеть как истукан? Похоже, ты большой мастак в этом деле. Может, в следующем воплощении ты станешь лишайником?
      Кэшел взглянул на свою загорелую руку.
      – Цветом не вышел, – ответил он. – Но я не об этом хотел поговорить. А где?..
      – Ты что действительно такой дурак? – взбеленился демон. – Ты часом дышать не забываешь?
      – И не об этом тоже, – спокойно заметил юноша. Он уже давным-давно усвоил: если позволять людям ходить вокруг да около, то никогда ничего не выяснишь. – Меня интересует: где Ландур содержит свои дополнительные тела?
      Кристаллическая пластинка по-прежнему спокойно лежала на его мозолистой ладони. Свет падал прямо на нее, и порой Кэшелу казалось, что там, в глубине, происходит какое-то движение. Хотя… какая глубина может быть в такой тонкой штучке?
      – Он теперь ничего и нигде не содержит, дурья твоя голова! – насмешливо фыркнул Криас. – Впрочем, возможно, какое-то время он будет содержать червей. Если же ты спрашиваешь о телах… то они в другом жилище Ландура – том, что на дне Подземного Мира, тремя уровнями ниже.
      – Ага, – удовлетворенно кивнул юноша. – Значит, надо просто положить эту штучку… – И он подбросил прозрачную пластинку на ладони. Неизвестно, способен ли демон видеть вещи – глазами, как это сделал бы человек, – но Кэшел использовал именно такой жест, чтоб привлечь его внимание. – … ему под язык, как это было у трупа?
      Птицы снова завели свои незатейливые песенки в кронах деревьев. Юноше даже показалось, что где-то зацокала белка. Не бог весть какие красивые песни… Что же касается беличьего цоканья, то вряд ли даже собственная мамаша этой лесной хлопотуньи нашла бы его приятным. Но тем не менее это были естественные лесные звуки, и они понравились Кэшелу гораздо больше той мертвой тишины, что царила до того.
      – Ты что, глухой, пастух? – издевательски спросил демон. Я сказал: дворец находится в Подземном Мире. Там, за бронзовыми дверями, которые раньше отделяли всех чудовищ и монстров от нашего мира… до того, как ты убил хранителя!
      – Я слышал вас, – спокойно сказал Кэшел. – А далеко до этого дворца?
      Он хотел было добавить, что собирается вернуть Ландура к жизни – к новому телу? – раз существует такая возможность… но Криас и сам, наверное, понимал. С этим кольцом столько сложностей, нечего позволять ему издеваться над собой.
      Юноша прикинул, а не закопать ли кольцо вместе с трупом, прежде чем заняться поисками нового тела? Если Криас и дальше будет морочить ему голову…
      – Далеко? – пропищало кольцо. – Гораздо дальше, чем ты сможешь дойти за всю свою дурацкую жизнь. Только великий маг, подобный Ландуру Хранителю, способен выжить в Подземном Мире.
      Кэшел раздраженно тряхнул головой. Эх, бросить бы чертово кольцо на землю и растоптать в злости! Но мысль о Шарине остановила юношу. Чтобы добраться до девушки, ему необходима помощь Ландура, а единственный, кто мог указать путь к нему – живому и дееспособному, – был Криас.
      Кроме того, юноша испытывал чувство вины за то, что убил волшебника в ответственный момент: когда тот пытался запереть подземную тварь. Раз так, решил он, то лучше на время смириться с брюзжанием Криаса – как с тарахтением белки. Возможно, уничтожив кольцо, он совершит еще худшую ошибку.
      Поэтому, проглотив все оскорбления, парень молча положил кольцо на ладонь мертвого волшебника. Нагнувшись, он сорвал пучок сухого мха, укутал в него магический предмет и припрятал подальше в поясную сумку.
      За спиной раздалось громкое цоканье белки. Усмехнувшись, Кэшел передразнил ее: «ц-ц-ц!» – у него это здорово получалось. Несколько мгновений зверек прислушивался, затем разразился новой тирадой на своем языке – еще быстрее, чем прежде.
      Юноша снова достал кольцо и уставился на него.
      – Меня интересует еще одна вещь: там, в Подземном Мире, можно найти какую-нибудь еду или нужно нести ее из замка? И потом… буду очень признателен, если вы скажете, сколько дней идти до того замка? – Затем, чтобы предупредить очередной взрыв негодования Криаса, добавил: – Если, конечно, я уцелею…
      – Не думаешь ли ты, что сможешь пробиться сквозь Подземный Мир с помощью своего посоха? – проговорил демон. Кэшел начал уже привыкать к его манере разговаривать, но тут – о милостивый Дузи, маленький бог пастухов! – Криас издал звук, похожий на пение гарриковой свирели.
      Кэшел взвесил посох в правой руке и произнес (надеясь, что звучит это не слишком хвастливо):
      – А почему нет? Я же сокрушил им Ландура Хранителя… а он ведь великий волшебник, разве нет? Но вот еда мне понадобится.
      – В Подземном Мире существует пища, – помолчав, ответил Криас. Ого, в первый раз он дал прямой и честный ответ на вопрос! Правда, пришлось дважды переспрашивать. – При условии, что тебе хватит сил ее добыть.
      – Отлично, – сказал Кэшел. Склонившись, он снова надел кольцо на средний палец Ландура. Тело уже достаточно пролежало, чтобы утратить свою деревянную неподатливость.
      По зрелом размышлении юноша решил, что здешняя поляна будет лучшим местом для захоронения, чем пустошь перед замком. Ведь волшебник погиб именно здесь, защищая свой мир.
      – Я скоро вернусь с лопатой, – пообещал юноша с тропинки, которая вела к дому. – Я знаю, что вас тело мало интересует. Но, боюсь, местные животные другого мнения. Так же, впрочем, как и я.
      – Эй, пастух! – услышал он мерзкий голосок демона, но продолжал идти. – Мастер Кэшел ор-Кенсет! Выслушайте меня!
      Юноша обернулся, опершись на грубый ствол кизилового дерева.
      – Да, мастер Криас?
      – Я думаю, что вам лучше взять меня с собой, – сказал демон. Кэшел отметил, что – достаточно громкий вблизи – на расстоянии голос Криаса превращался в комариное жужжание.
      Юноша в задумчивости потер подбородок. Ему и самому не нравилось одиночество. Правда, в отличие от своих друзей, выросших на постоялом дворе, Кэшел не часто находился в обществе других людей. Но ведь овцы – его верные спутники – тоже обладают личностью, на свой, на овечий, манер. И она не так уж сильно отличалась от человеческой.
      Тем не менее юноша вовсе не был уверен, что общество Криаса предпочтительнее одиночества.
      – В конце концов, мастер Ландур наверняка захочет меня снова увидеть, когда оживет, – добавил демон кольца. Кэшел готов был поклясться именем Дузи, что в его голосе помимо обычного раздражения прозвучали отчаянные нотки. – По-моему, это стоит принять во внимание, нет?
      – Пожалуй, вы правы, – приняв решение, юноша вернулся к трупу и снял кольцо. Оно оказалось ему впору на левый мизинец.
      Криас молчал полдороги до замка, затем не выдержал:
      – Знаешь, при такой скорости ты умрешь от старости еще до того, как доберешься до Подземного Мира.
      Кэшел усмехнулся. Что правда, то правда… Он шел своим обычным спокойным шагом, вместо того чтобы нестись, высунув язык, подобно гончей на болоте. Его и раньше не раз упрекали в неспешности. Пусть себе упрекают.
      – Не подскажете, где Ландур хранит свои лопаты? – спросил он.
      – Клянусь всеми злодеями Вселенной! – взорвался Криас. – Ты понизишь интеллектуальный уровень любой овечьей отары!
      Кэшел заразительно хохотнул. Все-таки хорошо иметь компанию.
 

* * *

 
      Илна с Меротой сидели на носу триремы, прямо у поручней. Они держались за руки – правая в правой, левая в левой вытянув их перед собой. Без такого тактильного контакта девочка начинала дрожать, как ветхий коврик на ветру, хотя Илна не слышала от нее ни жалоб, ни упреков.
      Флейтист проиграл свое обычное «ту-ту!» – хотя сейчас сигнал звучал медленнее, чем раньше. Один из гребцов прокричал, налегая на весло:
      – Эй, Вонкуло, поднимай парус! Или, по крайней мере, подготовь кливер!
      – Точно! – присоединился к нему другой. – Теперь мы все равны, Вонкуло. Если нас схватят, висеть будем на одной рее!
      Шкипер сидел на корме судна. В руках он держал музыкальную шкатулку, которую достал из сундучка с личными вещами Мастина. Наклонив вещицу так, чтобы лучи заходящего солнца освещали ее дно из слоновой кости, Вонкуло пытался разглядеть выполненную на ней сложную гравировку. Он не отвечал на провокации матросов, на лице у него застыло мрачное выражение.
      – А если, Титин, мы сядем на мель, которую сейчас проходим, – бросил Чалкус, сидевший у загребного весла, – то нам точно придется болтаться на рее или сдохнуть от голода. Поэтому заткнись и молись Госпоже, чтобы Амбиан на топе мачты успешно нас провел!
      – Давно ли Госпожа возвела тебя в ранг Пастыря, Чалкус? – проворчал матрос по имени Титин. Тем не менее дальше он греб уже молча.
      Все ясно, парень не хотел драки. Да и никто из познакомившихся с мечом Чалкуса не захотел бы.
      Мерота исподтишка разглядывала спину запевалы. А там было на что посмотреть: шрамы от порки, от ножей, от зубов и еще какие-то отметины, которые даже Илна не сумела распознать. В спокойном состоянии Чалкус выглядел поджарым, но сейчас, во время гребли, мышцы так и играли под кожей.
      Девушка рассмеялась.
      Илна? – вскинула на нее глаза девочка.
      В ответ девушка лишь мотнула головой:
      – Не сейчас.
      Ей не хотелось озвучивать пришедшую в голову мысль. А именно: по сути команда триремы взбунтовалась и перешла в ранг пиратов. Такое впечатление, что для Чалкуса это было не в новинку. Парень явно выделывал вещи и похуже.
      Как ни странно, но именно этот человек претендовал на то, чтобы стать их другом в предстоящем плавании. Хотя с какой стати ему быть другом или по крайней мере вести себя так, Илна не знала – эта часть узора еще ей не открылась.
      – Один румб вправо! – скомандовал впередсмотрящий. Корзина на мачте отсутствовала, и матрос сидел, обхватив ногами канат, по которому вскарабкался. Основной вес при этом приходился на руки, которые крепко вцепились в рею. Рулевой налег на румпель, пытаясь весом своего тела преодолеть сопротивление воды при повороте кормовых весел. Вонкуло оторвал взгляд от шкатулки, лицо его при этом прояснилось. Он вытащил красный шелковый платок из-за пояса и принялся протирать коробку. Затем замер.
      – Госпожа Илна! – крикнул он, перекрывая скрип весел в уключинах. – Подойдите сюда, если можете! Нужно поговорить!
      – Идите, госпожа, – сказал Чалкус, продолжая грести. – Ребенок пусть остается на месте, с ней все будет в порядке.
      Тон его был спокойным, лишь легкое придыхание обозначало напряжение, которое испытывал он при гребле. Парень умеет контролировать свое тело, с одобрением отметила Илна.
      Девушка усмехнулась. Она могла понять профессиональную гордость моряка, которая толкала его на это ненужное, в общем-то, позерство.
      – Полагаюсь на ваше слово, мастер Чалкус? – уточнила Илна, поднимаясь и отпуская руки младшей подруги. Девочка кивнула и даже попыталась улыбнуться.
      – На мой меч, – рассмеялся запевала. – Уж ему-то вы можете верить.
      Илна фыркнула и начала прокладывать себе путь на корму, переступая через такелаж, который был складирован в центральной части палубы. Ей вполне достаточно слова Чалкуса, и матрос знал об этом. Однако почему он выбрал в союзники Илну с Меротой – вот вопрос, на который девушка пока не находила ответа.
      – Один румб влево! – похоже, впередсмотрящий разглядел новую опасность по курсу. – Два румба влево!
      Рулевой со стоном налегал на весла, трирема медленно начинала разворачиваться. Справа по борту что-то вскипало пеной. Рыба, подумала девушка, но вскоре поняла: это само море плясало на опасных рифах. Глубина здесь уменьшилась, и лучи солнца проникали под воду, позволяя разглядеть выступающие скалы.
      Вонкуло молча наблюдал за приближающейся девушкой. Рядом с ним стояла пара крепышей-матросов с обнаженными абордажными саблями. Интересно, подумала Илна, это для защиты шкипера или для моего устрашения?
      Пренебрежительная улыбка скользнула по ее губам: она знала, что и то и другое бесполезно. Стоя перед мужчинами с руками, спрятанными крест-накрест в рукавах, девушка спросила:
      – Так и будем молчать, Вонкуло? Если ты хотел просто посмотреть на меня, то я лучше вернусь на нос судна. Тамошняя компания устраивает меня больше.
      – У нас проблема, – проговорил шкипер. – Дело в том, что лоция…
      – Один румб вправо! – снова раздался крик Амбиана. Рулевой перехватил почерневший от времени дубовый румпель и потянул на себя. Эта деревяшка помнила прикосновение десятков человеческих рук, хранила их запах и пот.
      Вонкуло вздрогнул, но продолжал говорить ровным тоном.
      – Лоция находится здесь. – Он протянул Илне музыкальную шкатулку. – Она нацарапана на дне. Возьмите, пожалуйста.
      Девушка покачала головой, не вынимая рук из рукавов.
      – Я ничего не понимаю в мореходном деле, – сказала она.
      К тому же – об этом Илна умолчала – она не умела читать. Не то чтобы она стыдилась своей неграмотности – на свете вообще существовало не так уж много вещей, которых Илна стыдилась, – просто не видела смысла сообщать какую бы то ни было информацию этому человеку.
      Вонкуло нахмурился, скорее тревожно, чем сердито. С натянутой улыбкой он продолжал настаивать:
      – Да ладно вам, госпожа. Нам следует подружиться. Не хотите ли вина?
      Он сделал жест в сторону одного из своих телохранителей:
      – Тайгач, сходи откупорь бутылку из…
      – Не надо, – прервала его девушка. Поскольку предложение прозвучало достаточно любезно, она сочла нужным добавить: – Благодарю вас, не стоит. Простой воды будет достаточно.
      На самом деле вода была невысокого качества уже когда ее заливали в просмоленные бочки в порту Вэллиса, а долгие дни хранения в трюме не улучшили ее вкуса. Но Илне не хотелось чувствовать себя обязанной шкиперу. Поэтому она предпочла бы несвежую воду даже кружке замечательного эля из запасов Рейзе.
      – Так вот, проблема в том… – продолжал Вонкуло. Он на мгновение умолк, чтобы облизать пересохшие губы. – Что Мастин – ну тот, которого вы убили, – единственный, кто встречался с правителями острова, на который мы плывем. Он говорил…
      Шкипер окинул взглядом окружавших его людей: охранники, рулевой, флейтист, сидевший у его ног и как раз отыгравший очередной час суток. Даже ближайшие гребцы могли услышать его голос, если б, конечно, он не стал шептать Илне на ухо. Но такая таинственность дорого обошлась бы шкиперу… гораздо дороже, чем любая информация, высказанная вслух. В конце концов, тот гребец, который декларировал свое нынешнее равенство, был абсолютно прав по сути.
      – Мастин утверждал, что он маг, – решился наконец Вонкуло. – И благодаря этому он раздобыл шкатулку…
      Мужчина продолжал держать реликвию в вытянутой руке, будто взвешивая ее. Она представляла собой замечательный образчик мастерства: снаружи ее украшали золотые спирали и вставки из слоновой кости с затейливым растительным орнаментом. Слишком вычурно, на взгляд Илны, но кому-то может понравиться.
      – … которая озвучивает лоцию, – закончил фразу шкипер. – Еще он говорил, что властители таинственного острова тоже волшебники. Знаете, я не слишком жалею о том, что наш боцман отправился за борт по кусочкам… – И Вонкуло выдал улыбку, которую сам, наверное, полагал располагающей. Илна квалифицировала бы ее как «ужасающую». – … но в результате он оставил нам некий пробел.
      – Я бы сказала, что мне он вообще ничего не оставил. – Девушка бестрепетно встретила заискивающий взгляд шкипера.
      Солнце клонилось к горизонту и уже не так хорошо освещало морскую поверхность. Понятно, что впередсмотрящий четко различал светлую пену на темной морской глади. Но вот что он мог разглядеть глубже – это вопрос.
      Вонкуло вставил ключик в основание музыкальной шкатулки и несколько раз его повернул. Раздался мелодичный перезвон, но механизм выдал просто гамму взамен той мелодии, которая получалась у Мастина.
      Проиграв звукоряд, шкатулка смолкла. Все, кто стоял на корме, обернулись к ним. Но никто не сделал попытки вмешаться.
      Шкипер снова протянул свою ношу Илне.
      – Госпожа, вы можете заставить ее работать? – спросил он, стараясь спрятать отчаяние.
      – Не стану даже и пробовать, – ответила та. Шкатулка выглядела вполне безобидной – милая, искусно сработанная вещица. Но девушка предпочитала не ввязываться в истории, которые не понимала. – К тому же я не знаю, как она может облегчить жизнь вам, мне или, скажем, Мероте…
      Вонкуло захлопнул шкатулку и быстрыми, точными движениями моряка укутал ее в шелк.
      – Я слышал, вы тоже колдунья, – пробормотал он, не поднимая глаз.
      – Мне доводилось встречать колдунов, – фыркнула Илна, – но ни один из них ни в малейшей степени не был похож на меня. Откровенно говоря, среди них есть лишь одна волшебница, с которой я бы согласилась сесть за стол.
      – Румб вправо! – раздался крик с мачты. – Два румба! Ради Госпожи, два румба вправо!
      – Как вы не понимаете? – с горечью спросил шкипер, руки у него тряслись. Он швырнул музыкальную шкатулку одному из телохранителей, и тот поймал ее левой рукой, – прижав к животу, – в правой он по-прежнему сжимал саблю.
      – Послушайте! – теперь Вонкуло уже кричал на девушку. – Мы плывем на остров колдунов. Там рай: золото и бриллианты валяются прямо на улицах… я сам видел это, когда шкатулка играла у Мастина. Но ведь они маги… и нам нужно иметь мага на своей стороне. Разве непонятно?
      Илна молча смотрела на мужчину. Ясно, что его сильно страшил путь, на который он вступил, но еще больше он боялся вернуться обратно.
      Верил ли шкипер в дармовые золото и бриллианты? Не исключено. Но уж в чем он ни секунды не сомневается, так это в том, что первый же порт, куда трирема зайдет пополнить свои запасы, окажется для них последним. Их попросту повесят. На самом деле возникает немалая проблема: при таком количестве ртов еды хватит от силы на несколько дней.
      – А на что ты сама-то рассчитываешь, женщина? – напирал Вонкуло. – Нас-то туда позвали, а ты намереваешься явиться на остров непрошеной гостьей. Помоги мне, а я составлю протекцию тебе и девчонке.
      – Да бросьте, мастер Вонкуло, – рассмеялась Илна. – Вы не уверены даже в том, что сумеете защитить самих себя. Что же касается нас с девочкой… то Мерота может рассчитывать на меня. А когда мне понадобится чья-то помощь, я найду более впечатляющего покровителя.
      Шкипер был взбешен. Телохранители переводили тревожный взгляд со своего хозяина на девушку и явно чувствовали себя неуютно. Тот, что держал музыкальную шкатулку, осторожно поставил ее на палубу и отодвинулся подальше.
      Илна поморщилась. Она таки разозлилась. Этот ничтожный человечишка пытался завербовать ее в союзники, используя в качестве аргумента факт ее же похищения! Но все равно… Гнев являлся для Илны непозволительной роскошью. Пусти его в сердце, и не успеешь оглянуться, как он поработит тебя. К тому же, если уж говорить начистоту, то с мятежниками их с Меротой связывали общие интересы.
      – Если вы интересуетесь моими планами, – сказала Илна, – то вот что я собираюсь делать: я буду относиться к вам так же, как к любому другому человеку. А именно: отвечать вежливостью на вашу вежливость, быть по возможности честной… Волею обстоятельств мы оказались соседями, а соседи должны помогать друг другу.
      В этом месте Вонкуло выдал нечто, что вполне могло сойти за улыбку.
      – Мы не хотели доставлять вам неудобства, госпожа, – уверил он. Или тем более леди Мероте. Но раз уж мы плывем вместе, есть смысл действовать заодно – для нашей обоюдной пользы.
      Илна кивнула и собиралась уже было отойти, когда Вонкуло задал неожиданный вопрос:
      – Скажите, госпожа, вы можете предсказывать будущее?
      – Что за глупый вопрос, – рассердилась девушка. – Полотно своей жизни вы ткете собственными руками. С какой стати вы спрашиваете меня об этом?
      – Подождите! – воскликнул шкипер, только что не хватая ее за рукав. – Скажите мне, чем закончится наша попытка? Прошу вас, скажите!
      – Хорошо, – внезапно согласилась Илна. – Мне понадобится несколько волосков из вашей бороды и нити из одежды. Вот, например, из той поношенной части кушака… А также фрагмент корабельного такелажа.
      Девушка вытащила нож из-за пояса и срезала несколько волокон бечевы, которой прикреплялись снасти к мачте. Ее просто трясло от гнева. Она позволила заговорить своей злости, хоть и знала, что не должна была этого делать. И вот теперь яростный крик достиг души Илны и вызвал ее отклик, который обычно она подавляла.
      Обернувшись, девушка увидела, что Вонкуло пытается срезать волосы тупым ножом.
      – Стойте смирно, – с мрачной улыбкой скомандовала она. Шагнула поближе и отмахнула дюжину волосков из пышной бороды шкипера.
      Они были рыжими с проседью. Мужчина вздрогнул при виде ножа в непосредственной близости от своего горла, но даже не попытался отшатнуться.
      – Земля слева по борту! – раздался голос впередсмотрящего. – Достаточно большая, чтобы высадиться!
      Шкипер подскочил к бакштагу и принялся карабкаться, подтягиваясь на руках и помогая себе ногами. Моряки прильнули к поручням, высматривая землю, и даже некоторые из гребцов побросали весла, невзирая на проклятия старших, сидевших на каждой пятой скамье.
      Глаза Илны тоже были устремлены вперед, пока пальцы механически сплетали разнородные составляющие. Мерота наблюдала за ней в безмолвной тревоге. Чалкус, с привычной сноровкой налегая на весло, послал девушке уже знакомую улыбку. Никто из его пятерки не посмел бросить весла.
      Вонкуло на мачте о чем-то препирался с впередсмотрящим. Наконец он принял решение:
      – Причаливаем на ночь!
      – Но там мы не найдем воды! – запротестовал один из матросов. – Это же песчаная коса, которая в прилив уйдет под воду.
      – Тогда мы уже снимемся с якоря, – ответил шкипер, спускаясь с мачты. – К тому времени, как рассветет, мы найдем настоящий остров с питьевой водой. А сейчас приходится выбирать: ночевать здесь или на мели. Неужели не понятно?
      Впередсмотрящий выкрикивал команды, моряк на носу дублировал их для рулевого.
      – Табань! – распорядился Вонкуло, возвращаясь к флейтисту.
      Затем, обернувшись к Илне, в сердцах выругался:
      – Сестра забери этого дурака Лесера! Неужели он надеялся проскочить Восточные Мели в темноте?
      – Если б они не были дураками, то вряд ли так опрометчиво последовали за вами, мастер Вонкуло, – заметила девушка.
      – Возможно, такую знатную даму, как вы, золото мало интересует, – огрызнулся шкипер. – А тот, кто живет впроголодь, готов рисковать ради богатства.
      Улыбка Илны больше походила на рыболовный крючок.
      – Вот, – сказала она, протягивая Вонкуло плетеный узор, который изготовила на скорую руку. – Рассмотрите его на свету.
      Она не стала говорить этому человеку, что дети, оставшиеся сиротами в семь лет, отлично знакомы с голодом. Ему это было неинтересно… да и непонятно тоже. Вонкуло относился к тем людям, которые считают богатство панацеей от всех бед. Однако получи он даже все сокровища мира, это не сделает его умнее. Он будет хотеть все больше и больше денег, не понимая бесполезность такого лекарства.