Сражение практически превратилось в осаду. Велисарий считался мастером ведения осады - независимо от того, нападал он или оборонялся - но это был вид военного дела, который лично он ненавидел. Его темпераменту больше подходили маневры, чем простая драка.
      Он даже не чувствовал облегчения - так сказать - от личного в ней участия. В первый день присоединившись к армии на самой дамбе, Велисарий начал участвовать в отражении одной из атак малва. Даже до того, как Анастасий с Валентином смогли его схватить и оттащить назад, сирийские солдаты, защищавшие ту часть стены, стали неистово его отгонять. Либерии и Маврикий, подъехавшие вместе со своими катафрактами, чтобы подбодрить сирийцев, даже отругали его, назвали дураком и идиотом.
      Конечно, холодный, все просчитывающий ум полководца все понял и получил удовлетворение. Только тех командиров, которых искренне ценит армия, так ревностно охраняют их солдаты. Но мужчина внутри полководца горячился, раздражался, ругался, возмущался.
      Полководец взял мужчину за удила. И поэтому в течение недели Велисарий мирился с неизбежным. Он больше ни разу не пытался прямо участвовать в сражении у стены, но каждый день постоянно ездил вдоль линии римских укреплений. Взад и вперед. Подбадривал солдат, советовался с офицерами, организовывал поставку боеприпасов и продовольствия и, в особенности, проводил время с ранеными.
      Валентин с Анастасией ворчали, Эйд горячился, посылая ментальные импульсы: "Ракеты! Очень опасно!", но Велисарий был неумолим. Он знал: его солдаты получают удовлетворение, понимая, что их командующий не находится в центре бойни. Но на подсознательном уровне подбадриваются от его присутствия рядом. В этом он оказался прав. По мере того как проходила неделя, боевой клич его армии изменился.
      Первые два дня кричали: Рим! Рим!
      На третий день, когда он ехал туда и обратно вдоль укреплений, кричали уже его имя. Это все еще было так через неделю после начала сражения. Но его имя больше не использовали в качестве простого приветствия. Им насмехались над врагом, бросали его как вызов. Вся римская армия выкрикивала его имя, чтобы малва знали:
      - Жалкие ублюдки, вы будете повержены. Конец вам.
      - Велисарий! Велисарий!
      * * *
      Велисарий осушил кубок и поставил его на стену с такой силой, что грубое гончарное изделие треснуло.
      Он проигнорировал звук и повернул голову на запад.
      Его глаза горели. Перевалило далеко за полдень, солнце ярко сияло на небе. Он приставил руку козырьком, чтобы защититься от солнца.
      - Ну давай, Ормузд, - проворчал Велисарий. - Решайся. Даже проклятому Богом арийскому принцу не нужна целая неделя, чтобы решиться на предательство.
      Маврикий повернул голову, чтобы посмотреть туда же, куда и Велисарий.
      - Ты думаешь, именно сейчас он и решается на предательство?
      - Рассчитывай на это, Маврикий, - тихо ответил Велисарий. - Могу гарантировать, что каждую ночь на протяжении последней недели эмиссары малва бегали взад и вперед между шатром Ормузда и...
      На мгновение он повернулся на юг. Сильно прищурился, словно только одной силой воли мог разглядеть, что происходит внутри огромного шатра, который малва поставили на левом берегу Евфрата, более чем в миле от места отдыха Велисария. Шатра, где, как был уверен Велисарий, отдавал команды демонический Линк.
      Маврикий мрачно заворчал:
      - Может, ты и прав. Черт побери, я на это надеюсь. Если эта проклятая осада продлится еще долго, мы... а, - он неопределенно махнул рукой, словно смахивал дерьмо, прилипшее к тунике. Велисарий ничего не сказал. Он знал: Маврикий не беспокоится, что малва могут взять дамбу фронтальной атакой. И хилиарх также не беспокоится, что малва могут истощить римлян. Постоянный поток барж, идущих из Карбелы, обеспечивал защитников гораздо лучше, чем нападавших. Римляне могли держать эту полуосаду почти бесконечно.
      Но... они уставали. Уставали физически, уставала нервная система. После яростных атак малва в первые день и ночь, от которых они отказались в пользу бесконечных пробных вылазок и быстрых "мелких уколов", потери были относительно малыми. Но "легкие" потери - это все равно потери. Это люди, убитые, искалеченные, раненые. День за днем, и конца этому не видно.
      - Надеюсь, ты прав, - повторил он. Угрюмо. Велисарий решил, что пора сменить тему.
      - Агафий выживет, - объявил он. - Теперь я в этом практически уверен. Я видел его только вчера.
      Маврикий посмотрел вверх по течению, на медицинские баржи, стоявшие на якоре вне зоны досягаемости ракет малва.
      - Рад это слышать. Я думал...
      Он не закончил фразу, вернее закончил ее неопределенным ворчливым звуком. Не угрюмым на этот раз. Непереводимый звук совмещал восхищение и неверие.
      - Не думал, что он вытянет, - признался Маврикий. - В особенности после того, как он отказался ехать в Карбелу.
      Велисарий кивнул. Большинство пострадавших римлян после установления очередности оказания помощи раненым (целью чего было максимальное количество выживающих) отправлялись в Карбелу. Но Агафий наотрез отказался - даже угрожал насилием, когда Велисарий попытался настаивать. Поэтому он остался, как и его молодая жена. Судаба была так же упряма, как и муж, когда говорил с Велисарием, и не обращала внимания на требования Агафия, заставлявшего ее уехать. И также угрожала насилием.
      На самом деле Велисарий был благодарен. Константинопольскими войсками теперь командовал Кирилл и показал себя очень хорошо на этой должности. Но то, как держался Агафий, поразительно подняло боевой дух армии, и не только греков.
      На протяжении последней недели постоянный поток солдат - фракийцы, сирийцы, иллирийцы, арабы и конечно греки - посетили раненого офицера на барже. Агафий был очень слаб от колоссальной потери крови, и его мучили боли после ампутации одной ноги выше колена, а другой на лодыжке.
      Но мужчина выдерживал все со стоицизмом, который бы опозорил Марка Аврелия, и всегда укреплял намерения посетителей выстоять против малва. От Эйда пришел ментальный импульс:
      "Ты только подумай, какова сила воли этого человека. И как ты должен быть счастлив, имея таких друзей".
      - Да, - прошептал Велисарий. - Да.
      "В будущем таких людей будут воспевать поэты. Через много столетий".
      Велисарий сделал глубокий вдох.
      "В таком случае давай дадим человечеству эти столетия. И все миллионы столетий, которые придут после".
      Глава 36
      В тот самый момент, когда Велисарий давал свою молчаливую клятву, сущность из будущего, которая называла себя Линк, допустила катастрофическую ошибку.
      Линк рассчитал возможности. Проанализировал случайности. Оценил варианты выбора. Оценил возможности вражеского командующего так точно и так правильно, столькими способами, что Велисарий был бы поражен, если бы когда-то узнал, как тщательно его измерили.
      Однако его оценивали только как полководца - поскольку Линк понимал лишь это.
      Существо из будущего с его суперчеловеческим умом пробралось до самых глубин извилистого ума Велисария. До самых его корней.
      И полностью упустило человека.
      * * *
      - Значит, Ормузд согласился?
      Подчиненные Линка, занимающие самые высокие должности в армии малва, четверо офицеров, устроившихся на подушках перед стулом, на котором сидела старая женщина, кивнули одновременно.
      - Да, Великая Госпожа Холи, - сказал один. - Он снимет свои войска с места через три часа после захода солнца.
      Линк задумался, оценил, рассчитал, проанализировал.
      Оценил хитрый разум великого полководца Велисария.
      После долгого опыта общения с Великой Госпожой Холи четверо офицеров сидели все эта время молча. Им никогда не приходило в голову что-то советовать. Советы не требовались и были нежелательны. И если Линк и не отличался взрывным характером покойного господина Дживиты, существо было абсолютно безжалостным. Офицеры особо не боялись огромных мужчин с кривыми индийскими саблями, расположившихся между ними и Великой Госпожой Холи. Это просто охранники. Но офицерам требовалось только повернуть головы, чтобы увидеть ряд молчаливых наемных убийц, которые ждали, как статуи, в дальнем углу шатра. Линк - Великая Госпожа Холи - уже трижды использовал этих наемных убийц после начала экспедиции. Дважды, чтобы наказать за провал.
      Но также нашелся и офицер, который не смог удержаться от совета.
      Наконец Линк заговорил:
      - Есть возможность. Она маловероятна. Если бы врагом командовал кто-то другой, я бы тут же забыл про нее. Но в данном случае не могу. Не с Велисарием.
      Снова последовала тишина, длилась более минуты. Офицеры малва не стали просить объяснить эти зашифрованные слова. И если бы и попросили, никакого объяснения не последовало бы.
      Линк оценил, проанализировал, рассмотрел варианты. Принял решение.
      - Пошлите кушанов первыми. Всех. Пешком.
      Теперь офицеры явно удивились. Мгновение спустя один из них решился переспросить:
      - Пешком?
      Молчание. Офицер откашлялся.
      - Но, Великая Госпожа Холи, необходимо, чтобы маневр был проведен на высокой скорости. Велисарий поймет, что мы делаем, самое позднее к рассвету. Вполне вероятно раньше. Почти невозможно - даже после отдания самых суровых приказов - сделать так, чтобы такая большая группа людей не производила никаких звуков. И в любом случае мы не контролируем персов.
      - Мы должны доставить первую колонну вверх по реке как можно быстрее. Ту, которая пойдет по флангу, - вставил другой офицер. - Чтобы они перешли Евфрат вброд до того, как Велисарий заблокирует им путь. Для этого нужна конница, Великая Госпожа Холи.
      - Молчать. Я понимаю ваши возражения. Но есть одна возможность, если Велисарий достаточно хитер... Я не могу так рисковать. После переправы йетайцы пойдут вверх по реке. Регулярная конница, которая последует за ними, может привести с собой лошадей кушанов. Они все равно должны добраться до йетайцев вовремя, чтобы удерживать переправу.
      Конечно, офицеры подчинились. Но один из них, более смелый, чем другие, запротестовал в последний раз.
      - Но кушанам потребуется столько времени, если они будут переправляться пешком!
      - В этом все и дело. А теперь делайте, как я сказал.
      Все возражения прекратились. Офицеры поспешили покинуть Шатер, передавая приказ большой армии, которая стояла лагерем ниже дамбы.
      Линк остался в шатре один и продолжал считать. Оценивать. Анализировать.
      Его мысли были уверенными. Линк руководствовался не просто невероятным интеллектом, но также и полученной в последнее время информацией.
      Тут и там в плен брали римских воинов. Их допрашивали. Тех, кто лично знал Велисария, допрашивали под пытками, пока Линк не был удовлетворен, что выжал каждую последнюю крупицу информации, необходимую для полной оценки возможностей врага.
      Было бы лучше, если бы Линк смог допросить перса, выжившего после сражения под Миндусом. Человека по имени Баресманас. Но возможно, нет. Линк не задал бы правильных вопросов. А Баресманас определенно не стал бы добровольно раскрывать информацию, даже под ножом. Но Баресманас мог бы. Мог бы. Он мог бы предупредить сверхсущество малва, что у милосердия есть своя острая сторона. Более острая, чем любое копье или меч, и даже более смертоносная для врага.
      Глава 37
      - Наконец-то, - прошипел Велисарий.
      Полководец практически пританцовывал от нетерпения, ожидая, когда его коня подведут к башне, где он на протяжении последней недели держал свой штаб.
      Он был уже в полном вооружении. Велисарий начал надевать доспехи в тот момент, когда услышал первые удары "катюш". Как он и предсказывал, малва пытались перебраться через Нехар Малку по понтонному мосту. Полководец был уверен, что этот маневр обманный, но, как и все хорошо выполняемые отвлекающие маневры, представлял настоящую опасность. Тысячи солдат малва были задействованы в переправе, их поддерживала большая часть их ракетных орудий. К этому времени прошел уже час после начала битвы и сцена к востоку представляла собой мелькающую какофонию. Ракеты, выпускаемые из "катюш", пересекались по пути с ракетами малва. Сирийские солдаты на горе, сложенной из валунов, добавляли к ним горящие стрелы, направляемые на суда на канале. Нехар Малка освещался этими горящими судами.
      В темноте впереди Велисарий смог различить силуэт коня. Он понял, что под уздцы его держит Маврикий.
      - Давно? - спросил полководец.
      Велисарий с трудом различил, как Маврикий в темноте пожал плечами.
      - Кто знает? Персы действуют очень тихо. Гораздо тише, чем я ожидал от упрямых дехганов. Но, как доложили разведчики Аббу, персы уже вывели по крайней мере половину своих сил. На восток, в пустыню.
      Он помолчал и добавил угрюмо:
      - Как ты и предсказывал.
      Велисарий кивнул.
      - В таком случае у нас есть немного времени. Аббу...
      Маврикий фыркнул.
      - Не дури! Конечно, он занял позицию. Старый арабский козел ерзает даже больше тебя.
      Когда Анастасий помог ему забраться в седло, Велисарий проворчал:
      - Я не ерзаю. Я просто горю желанием побыстрее добраться до врага.
      - "Добраться до врага", - спародировал Маврикий и забрался на своего коня. - Как мы сегодня выражаемся.
      Устроившись в седле, Велисарий улыбнулся. Было очевидно: перспектива действия - наконец! - восстановила его настроение.
      - Вперед, Маврикий. Я думаю, пришло время опять познакомить малва с первым законом битвы.
      Он развернул коня, потянув за удила.
      - Враг прибыл. И я намереваюсь полностью разрушить их планы.
      * * *
      - Что? - спросил он.
      Маврикий сделал глубокий вдох.
      - Ты слышал, что я сказал. Курьер Аббу сообщает, что малва первыми отправляют через реку кушанов. Пешком - всех. Они даже спешили кушанскую конницу. Батальоны йетайцев тоже собрались на берегу, на лошадях, но те пока не переправляются. За ними, как думает Аббу, собираются кшатрии и регулярная армия малва, но он не уверен. Он не может подобраться достаточно близко.
      Велисарий повернулся и уставился во тьму, приподнялся в стременах, чтобы заглянуть через стену. Он стоял на дороге в восточном конце дамбы, как раз за передними укреплениями. Полководец потянулся за телескопом, но остановил движение почти сразу после того, как начал его. Он уже знал: приспособление не поможет. Ночь стояла безлунная, а малва перебирались через почти пустое русло реки примерно в миле на юг от дамбы. Велисарий ничего не видел, даже при помощи зрения, усиленного Эйдом.
      - Первыми кушаны, без лошадей, - пробормотал он. - Это совершенно не имеет смысла.
      Он почесал подбородок.
      - Если только не...
      - Что если только не? - прошипел Маврикий. Велисарий снова почесал подбородок.
      - Если только эта сущность не умнее, чем я думал. Маврикий покачал головой.
      - Хватит твоих заумностей! Может, они хотят удостовериться, что не создадут шума, перебираясь через Евфрат. Кушаны пешком будут тише любой другой армии.
      Велисарий кивнул. Медленно.
      - Возможно. Даже возможно, что они договорились с Ормуздом, чтобы им оставили лошадей. Все равно...
      Их внимание привлек тихий звук. С западного конца дамбы к ним приближался арабский курьер.
      - Новые сведения от Аббу! - воскликнул разведчик, как только подъехал к ним. - Почти все кушаны в русле реки. По меньшей мере, восемь тысяч. Вероятно, к этой минуте уже все. Их первые разведчики уже должны были добраться до противоположного берега.
      Велисарий почесал подбородок.
      - Черт побери! - рявкнул Маврикий. - Чего ты ждешь? Мы не можем позволить этим людям перебраться, полководец! После всех наших потерь у нас самих не более восьми тысяч. После того как они выберутся на сухую землю на южный берег, - они могут перейти вброд вверх по течению в любом из дюжины мест. Нам придется встретиться с ними на...
      - Достаточно, Маврикий. Хилиарх тут же плотно сжал челюсти. Велисарий почесал подбородок.
      Полководец думал, оценивал, рассчитывал, выбирал.
      Человек решал.
      Появилась хитрая улыбка. Он сказал, очень твердо:
      - Пусть кушаны переправляются. Все. Велисарий повернулся к курьеру:
      - Попроси Аббу отправить ракету, когда йетайцы почти полностью переправятся. И скажи старому маньяку, чтобы удостоверился, что он сам вне пределов досягаемости врага. Ты понял? Я хочу, чтобы он был в безопасности!
      Араб улыбнулся.
      - Он будет в безопасности, полководец. Конечно, придется тащить его за волосы. Но он будет в безопасности.
      Мгновение спустя курьер уехал.
      Велисарий повернулся назад к Маврикию. Потрепанный в боях ветеран гневно смотрел на него.
      - Гляди на это так, - мило сказал Велисарий. - Я только что дал тебе то, что ты ценишь больше всего. Кое-что еще, по поводу чего можно хмуриться.
      Теперь Маврикий хмурился яростно.
      - О, великолепно, - проворчал Валентин в сторону. - Как раз то, что нам нужно. Восемь тысяч кушанов.
      Велисарий проигнорировал и взгляд, и бормотание. Стал опять чесать подбородок, но быстро прекратил. Он принял решение и будет его придерживаться.
      Возможно, плохое решение. Оно может в конце оказаться гибельным. Но он подумал о людях, которые любят делать ставки, когда им нечего ставить, кроме чувства юмора. И больше всего он помнил человека с железным лицом. Жесткого человека, который в двух жизнях и в двух будущих принял одно и то же мягкое решение. Решение, которое, как знал Велисарий, этот человек принял бы всегда, в любой жизни и в любом будущем.
      Тогда он расслабился. Уверенный не в своем решении, а в своей душе.
      - Пусть перебираются, - пробормотал он. - Пусть перебираются.
      Он слегка склонил голову набок.
      - Василий готов? *
      - Не дури, - проворчал Маврикий.
      Велисарий улыбнулся. Минуту спустя он снова склонил голову набок.
      - Все в безопасности? - спросил он.
      - Не дури, - проворчал Маврикий.
      - Все, кроме нас, - прошипел Валентин. - Остались только мы. Последние сирийцы ушли пять минут назад.
      - Тогда пошли и мы, - весело сказал Велисарий.
      И он вместе с тремя катафрактами пустил лошадей пешим шагом с дамбы. Из-за темноты они двигались осторожно. Велисарий думал о будущем. Том будущем, которое он спасет от тех, кто считали себя новыми богами.
      Глава 38
      В то мгновение, когда вспыхнула сигнальная ракета, Линк все понял.
      Четверо офицеров, стоящих рядом на платформе командной башни, которая смотрела на реку, просто удивились. Ракета продолжала гореть вспышками по мере того, как опускалась в массу солдат, с трудом перебирающихся через русло Евфрата.
      В основном это были йетайцы, тихо ругающиеся, когда пытались вести лошадей в темноте по трясине, состоявшей из маленьких протоков и засасывающих ям. Но там также были пять тысяч регулярных войск малва, включая поезд тележек с ракетами и приписанных к ним кшатриев.
      Ракета вспыхнула. Офицеры уставились на нее, удивились.
      Но Линк все понял сразу. Понял, что его перехитрили, хотя он и не понял - ни тогда, ни когда-либо в будущем, - каким образом это удалось Велисарию.
      Но сущность из будущего не была склонна ругаться и бесполезно обвинять себя. Она понимала только необходимость. Линк даже не стал ждать первого громоподобного звука взрывов, чтобы отдать приказ наемным убийцам.
      Заряды взорвались по всей длине дамбы, перекрывающей Евфрат. Почти в замедленном движении суда, наполненные валунами, формировавшие основу дамбы, взлетели в воздух. Звук взрыва оказался сильным, но приглушенным. И практически не было вспышки. Несмотря на многочисленность и силу, заряды лежали глубоко. Даже Линк со своим сверхчеловеческим зрением едва видел происходящее в слабом свете, все еще отбрасываемом сигнальной ракетой.
      Офицеры не увидели ничего. Ни тогда, ни когда-либо. Нож первого наемного убийцы вошел в спину первого офицера, отрезая спинной мозг. Долей секунды позже вместе с ним умерли три других офицера. Все еще глядя на сигнальную ракету. Все еще недоумевая.
      Линк провалился, но провал останется в тайне. Его репутация необходима для дела малва и дела новых богов, которые создали малва. Вина ляжет на офицеров.
      Масса солдат в русле Евфрата - возможно, в целом четырнадцать тысяч услышали звук и застыли на своих местах. Повернулись, уставились во тьму. Удивились. Ночь была темной, а до дамбы около мили. Они ничего не видели. Но шум казался зловещим.
      Затем прилетел первый ветерок, и самые умные из попавших в ловушку солдат поняли. Закричали, стали ругаться, даже били саблями плохо соображающих людей, закрывающих им дорогу, и предприняли отчаянную попытку выбраться на лошадях из русла реки.
      Остальные...
      Стена воды смела армию малва, как жезл какого-то бога. Невероятное количество тонн бурлящей воды, которая несла огромные валуны, словно щепки. Она летела по старому руслу, билась в берега, сметала новые камни, чтобы забрать их вместе со старыми.
      К тому времени, как поток ударил, все обреченные люди в русле поняли. Звук больше не казался далеким громом. Это был воющий банши. Крик Шивы. Победный вопль Кали.
      Теперь они все боролись, пытаясь выбраться. Их лошади пришли в панику от ужаса в голосах всадников, а также грома, идущего с севера. Они увязали в глине, путались в камышах и водорослях, падали в ямы, наступали друг на друга.
      Но это было безнадежно. Некоторые из солдат малва - менее тысячи оказались достаточно далеко от центра русла, чтобы добраться до берегов. Другие, пойманные краями приливной волны, смогли спасти жизнь, ухватившись за камыши, валуны или веревки, которые бросали им товарищи с берега.
      Некоторые - очень-очень немногие - даже выбрались из наводнения. Гигантская, бурная масса воды, подобная той, что неслась по руслу реки, вещь странная. Временами озадачивающая. Таинственная и причудливая в своих делах.
      Евфрат возвратился на свое законное место. И он бушевал, бушевал и бушевал. Но тут и там он сжаливался. Один солдат, к удивлению, которое длилось всю жизнь, понял, что его несет - причем несет мягко - к берегу. Другого, слишком испуганного, чтобы удивляться, просто выбросило на берег. А один солдат малва выбрался из камышей много часов спустя в пятидесяти милях вниз по течению реки. Евфрат держал его в странных объятиях - неком маленьком водовороте, как цыпленка на руке человека - и нес всю ночь. Он был простым парнем, его недобрые бывшие сослуживцы часто называли его туповатым. Да, он был бесхитростным, но не дураком. После отметили, что парень, который раньше частенько грубил и даже богохульничал, стал глубоко религиозным. В особенности почитал речных богов.
      Но для подавляющего большинства йетайцев и солдат регулярной армии малва, пойманных в капкан Велисария, смерть пришла почти мгновенно. Они даже не утонули, большинство из них. Их просто так ударило, что они мгновенно отправились на тот свет.
      Двенадцать тысяч сто сорок три человека. Умерли в течение одной минуты. Еще девятьсот шесть были искалечены или получили серьезные ранения. Большинство умрет в течение недели.
      Погибло десять тысяч восемьдесят девять лошадей. Две тысячи двести семьдесят восемь верблюдов.. Тридцать четыре тележки с ракетами превратились в пыль. Как и почти половина порохового оружия армии.
      Это была самая жуткая трагедия в военной истории малва.
      И Линк знал это. Суперсущность уже оценивала варианты выбора. Даже до того, как стена воды взяла первую жизнь. На протяжении ужаса, который последовал, существо, именующее себя Великой Госпожой Холи, сидело, не двигаясь, на троне. Для него было безразлично, что происходит кошмар, умирающие люди и животные были просто фактами. А он занимался своим делом.
      Считал. Оценивал. Выбирал.
      Вина ляжет на плечи офицеров. Линк же припишет себя спасение того, что можно спасти.
      Считал. Оценивал. Выбирал.
      А выбирать-то особо было не из чего.
      К тому времени, как следующие по рангу офицеры робко взобрались в командную башню, Линк уже принял решение.
      - Мы должны отступить. Прикажите забить в барабаны. Организуйте распределение припасов. Мы вынуждены отступать через пустыню, с несколькими верблюдами. Мы не можем рисковать сражением на этой стороне реки. Велисарий должен был также сбросить камни в Нехар Малку, восстанавливая старую дамбу. Он сможет легко перебраться. И в Пероз-Шапуре все еще остаются десять тысяч персов. Наши силы там должны удерживать тех персов на месте, пока мы отступаем.
      Даже несмотря на мрачное напоминание в виде убитых офицеров, лежащих на платформе, некоторые из новых главных помощников Линка осмелились возражать.
      - Через пустыню? Многие умрут во время такого отступления.
      - По меньшей мере четыре тысячи по моим расчетам. Их можно заменить.
      - А как насчет кушанов? Восемь тысяч кушанов находятся в позиции, с которой можно атаковать!
      - Бессмысленно. У них нет лошадей. Нет запасов еды. А у нас нет способа поставлять им провизию и боеприпасы. Наши собственные ограничены. Велисарий не будет сражаться и просто обойдет кушанов. Будет ждать, пока они не умрут с голода. Потеря отличных солдат, которые нужны нам самим. Мы должны начать отступление немедленно. Пошлите курьеров к кушанам, Они должны охранять наш арьергард, пока мы идем назад в Вавилон.
      Офицеры склонили головы. Они хотели уйти, но Линк приказал им остаться. Требовалось еще кое-что просчитать.
      Офицеры молча ждали, пока Линк рассчитывал и оценивал.
      Сверхсущности не потребовалось более пяти минут, чтобы прийти к еще одному выводу. Человек-командующий, если бы ему была представлена эта горькая логика, кричал бы от ярости и отчаяния. Линк просто отдавал приказы.
      - Пошлите сообщение нашим силам в Вавилоне. Скажите командующим, чтобы ждали нашего прибытия, но они должны готовиться к снятию осады Вавилона.
      - Снять осаду Вавилона? - прозвучал последний протест. - Но...
      - У нас нет выбора. Велисарий разбил нас в этот год из-за некомпетентности командующих малва. Наш флот, поставляющий нам провизию и боеприпасы, и так сильно пострадал. То, что случилось сегодня ночью, разрушит остальные корабли. Мы потеряли слишком много людей. Слишком много провизии и боеприпасов, слишком много оружия. Мы не можем продолжать осаду. Мы должны отступить в Харк и начать снова на следующий год. Делайте, как приказано.
      Р., . Когда стена воды достигла Пероз-Шапура в середине ночи, погибли и другие солдаты малва. Немного - просто те несчастные, которые выбрали не тот момент, чтобы облегчиться в русло реки, подальше от грязных вонючих сортиров в лагере осады. Сверху, на стенах укрепленного города, Баресманас и Куруш прислушивались к реке. Евфрат вернулся, а вместе с ним надежда.
      - Он сделал это, - прошептал Куруш. - Как он и обещал. - Перс отвернулся, двигаясь, как обычно, быстро и нервно. - Я должен приготовить войска. Мы можем сделать вылазку.
      После того как он ушел, Баресманас покачал головой.
      - Как такой теплый и милосердный человек может быть таким безжалостным? - прошептал он. - Таким холодным, таким жестоким?
      В этих словах не было обвинения. Ни проклятия, ни упрека. Просто Баресманас удивлялся сложности и противоречивости человеческой души.
      * * *
      В другом месте, внутри стен Пероз-Шапура, в рабских кварталах, где содержались военнопленные, две тысячи кушанов также слушали звуки разрушения малва.
      Расспросили дружелюбно настроенных охранников. Довольно скоро получили ответы.
      Кушаны сделали ставки.
      Те, кто выиграли - все за исключением одного, - праздновали всю ночь. У них были средства, на которые праздновать. И их охранники в эту ночь пребывали в прекрасном настроении. Вино раздавалось свободно, даже жадными персами.
      Только Васудева не участвовал в праздновании. Когда его спросили, командир кушанов просто улыбнулся и сказал:
      - Вы забыли. Я же сделал еще одну ставку. Наслаждайтесь, ребята.
      Потом он широко улыбнулся и показал пальцем на амфоры, которые держали в руках солдаты.
      - Вскоре все, что у вас есть, будем моим.
      * * *
      К концу следующего дня малва, стоявшие у Пероз-Шапура, начали отступление. Куруш - вопреки советам Баресманаса - попробовал устроить вылазку. Его дехганы пролили немало крови врага, но их оттеснили с серьезными потерями. Лев малва был ранен, сильно хромал, но у него все еще оставались зубы.
      Через день после этого кушанов отправили для очистки берегов реки от многочисленных трупов, выброшенных на берег. Их следовало быстро похоронить - никаких священных обрядов для этих мерзких душ - чтобы вонь не распространилась на целый город.
      Кушаны выполняли работу и не жаловались. Им требовалось посмотреть, кто погиб, чтобы решить, кто победил среди них, кто делал ставки.
      К концу дня все кушаны были удовлетворены результатом. И Васудева выиграл пари.
      Мертвых похоронили, отмечая их национальность. Среди них не оказалось ни одного кушана.
      Теперь Васудева разбогател, поскольку он оказался единственным кушаном, кто осмелился поставить так, как он. Васудева был богат не столько в материальном плане - в конце концов его солдатам особо было нечего ставить сколько в моральном: его люди теперь ценили его выше и относились даже с некоторым благоговением. Кушаны всегда восхищаются тем, кто умеет правильно сделать ставки.
      - А откуда ты знал? - спросил один из его подчиненных. Васудева улыбнулся.
      - Он обещал мне. Когда мы клялись ему, он поклялся в ответ, что будет относиться к кушанам, как к людям. Если потребуется, казнить. Но казнить, как мужчин. Не вешать, как преступников, и не бить, как собак.
      Он показал на реку ниже Пероз-Шапура.
      - И не топить, как крыс. Подчиненный нахмурился.
      - Он поклялся в этом нам, а не... - он махнул вверх по течению. - Не тем кушанам.
      Теперь Васудева улыбался точно как Будда.
      - Велисарий не тот человек, который будет делать такие мелкие различия.
      Командующий кушанскими военнопленными отвернулся.