Непосредственной целью экспедиции была стабилизация власти империи над Египтом и Александрией. Но Ирина и Антоний Александрийский посоветовали, а Феодора согласилась, что Антонине следует убить двух зайцев. Или напугать львят перед тем, как лезть в логово ко льву - если использовать более подходящее к ситуации выражение.
      Религиозные беспорядки не докатились до Леванта. Но те же силы, которые подрывали империю в Египте, также работали в Сирии и Палестине, а в лице патриарха Ефраима имели авторитетного лидера, вокруг которого стремились объединиться.
      Поэтому Феодора проинструктировала Антонину, что ей следует по мере продвижения вдоль восточного берега Средиземного моря, так сказать, "продемонстрировать штандарт".
      Антонине очень понравилось выражение. Когда она упомянула его в разговоре с Велисарием, ее муж хитровато улыбнулся.
      - Заразное выражение, - сказал он. - Знаешь, она его услышала от меня. Правильнее сказать - от Эйда. Хотя следует говорить "флаг".
      Антонина нахмурилась, не понимая.
      - А что такое "флаг"?
      После того как Велисарий объяснил, Антонина покачала головой.
      - Некоторые вещи, которые они станут делать в будущем, кажутся просто глупыми. Зачем разумному человеку, находящемуся в здравом уме, заменять прекрасно подходящий императорский золотой штандарт на какую-то тряпку?
      - О, не знаю. Как солдат, одобряю. Флаг - то, что нужно. Попробовала бы ты потаскать за собой тяжеленный золотой штандарт во время сражения. В особенности в Сирии, в середине лета.
      Антонина отмахнулась от проблемы, причем с достоинством.
      - Чушь. Я ведь не солдат-пехотинец низшего ранга. Я - адмиральша. И мои корабли прекрасно покажут им наш штандарт.
      * * *
      И они показали.
      Вначале у Селевкии. Они целую неделю стояли в этом огромном порту. Два дня потребовалось только для того, чтобы принять на борт сотни рыцарей-госпитальеров, которые пожелали отправиться в Египет. Но большая часть времени была потрачена на поддразнивание патриарха Ефраима в его логове.
      Порт Селевкии являлся выходом Антиохии к морю. Антиохия считалась третьим по величине городом в империи, после Константинополя и Александрии. Антонина не стала доставлять свои войска в саму Антиохию, но провела целую неделю, демонстрируя их на улицах Селевкии и в гавани. К третьему дню большая часть населения, в особенности простые сирийцы, встречали ее радостными криками и прославляли, как сумасшедшие. А те, кто не радовались ее появлению и не восторгались ее силами, сидели, спрятавшись по своим усадьбам и монастырям. Думали черные мысли, но не смели ничего произнести громко, только бормотали себе под нос.
      На седьмой день, последний день стоянки в порту, прибыл большой контингент сирийской армии из крепости под Дарасом. Большинство этих солдат поднялись на борт кораблей Антонины. Остальные...
      Во время торжественной церемонии Антонина обязала их охранять большую группу ремесленников, которым предстояло строить сигнальные станции в этой части империи. Эти станции будут служить связующим звеном между прибрежной сетью, которую она создаст, и сетью Анатолия-Месопотамия, которую строит Велисарий.
      Пока Антонина занималась выступлениями на публику, Ирина наоборот старалась не показываться никому на глаза. Она тайно съездила в Антиохию и к концу недели укрепила ранее ненадежную императорскую шпионскую сеть в вотчине Ефраима.
      * * *
      Потом они останавливались в каждом порту любого размера, попадавшемся им на пути. Пусть и на несколько часов.
      Демонстрировали штандарт.
      Путешествие было праздником. И великой, достигнутой хитростью победой.
      Население городов собиралось практически полностью, протискивалось в гавань и стояло там плечом к плечу, ожидая прибытия Антонины. Она и ее солдаты слышали приветственные крики еще За милю до того, как оказаться в порту. По пути они забрали еще тысячу гордых рыцарей-госпитальеров.
      Среди встречающих в Тире оказался епископ Иерусалима.
      Феодосий, вновь назначенный патриарх Александрии, которого Антонина собиралась доставить в Египет, показал его ей, как только ее Флагманский корабль приблизился к причалу. Феодосии тут же стал шептать ей на ухо, объясняя важность появления епископа. С другой стороны Ирина шептала то же самое в другое ухо Антонины.
      Антонина жестом велела им обоим замолчать.
      - Я прекрасно знаю, что это означает, Феодосии, Ирина. Епископ Иерусалима решил выйти из-под власти патриарха Ефраима и подчиниться империи.
      Она сухо усмехнулась.
      - Конечно, он преследует собственные цели. Иерусалимская епархия давно пытается получить официальное признание как патриархия. Сколько времени? Три столетия?
      Феодосии кивнул.
      Антонина рассмеялась громче.
      - Почему бы и нет? Разве Иерусалим не является самым святым городом в христианском мире, если подумать?
      Феодосии в негодовании потрепал бороду.
      - Ну да, наверное. Но совет церквей всегда выступал против притязаний Иерусалима на основании...
      - ...того, что это маленький приграничный городок. В котором живут, причем в малом количестве, сонные провинциалы.
      Феодосии скорчил гримасу.
      - Ну, это ты грубо выразилась. А вообще... да. Суть именно такова.
      - И что не так с сонными провинциалами? Они-то уж точно не испортят тебе приятный вечер спорами об ипостаси Христа.
      Она отвернулась от палубного ограждения, все еще улыбаясь.
      - Патриарх Иерусалима, - тихо сказала она. - Да. Да. Звучит.
      * * *
      В конце концов она все-таки отправилась в Иерусалим. Отложила путешествие на целый месяц, пока она сама, Когорта Феодоры и все рыцари-госпитальеры из Константинополя пешком шли внутрь материка, горя желанием собственными глазами посмотреть на святую землю.
      Это был огромный великолепный эскорт для епископа Иерусалима. Возвращался он с триумфом. Сам епископ, по мнению Антонины, оказался довольно неприятным и надоедливым типом. Мелочным, если судить по вопросам, которые его волновали, и вечно недовольным.
      Но ей очень понравилось то, что она сделала. К тому времени, как она покинула Иерусалим, епископ, который теперь именовался патриархом, публично благословил ее экспедицию.
      По традиции патриарх Антиохии всегда имел в своей юрисдикции большую область Сирии и Левант. Теперь нет. За неделе проведенную в Антиохии, Антонина сильно подорвала престиж Ефраима. Теперь после месяца в Палестине она срезала половину его территории.
      Конечно, придется провести новый совет, чтобы подтвердить или снова отказать в притязаниях Иерусалима. Сама Антонина не обладала достаточной властью для окончательного решения этого вопроса. Даже император без одобрения совета не мог утвердить новую патриархию. Но любой такой совет состоится не скоро, Феодора будет оттягивать время, оттягивать и оттягивать. В ближайшие годы епископ Иерусалима будет бросать вызов Ефраиму и как можно крепче держаться за юбку императрицы-регентши.
      * * *
      На самом деле стоит показать штандарт. Когда ее флагманский корабль покидал Тир, Антонина с восхищением смотрела на огромный золотой императорский штандарт, укрепленный у грот-мачты.
      - Флаг! - фыркнула она. - Как, черт побери, можно кого-то запугать глупым куском материи?
      * * *
      Но лучшее - самое лучшее - случилось у рыболовецкой деревни. Антонина, конечно, была довольна тем, как ее встретило небольшое, но горящее энтузиазмом население, которое приветствовало ее армаду на своих маленьких лодках. Но она просто была счастлива приветствию людей на гораздо большем корабле, который пробирался среди маленьких суденышек.
      Военный корабль из Аксумского царства. На его борту находились принц Эон и его давазз, которые принесли официальное приветствие негусы нагаста новому римскому императору. Вместе с предложением заключить союз для борьбы против малва.
      - Как вам только удалось пробраться на военном корабле в Средиземное море из Красного? - был ее первый вопрос к Эону.
      - Переправили волоком, - скорчил он гримасу. - Не спрашивай как. Я не помню.
      - Глупый мальчик! - сказал Усанас. - Он не помнит, потому что это невозможно. Я его предупреждал.
      - Наверное, ты дал ему тысячу подзатыльников, - улыбнулась Ирина Усанасу.
      - Не мог, - застонал Усанас. - Очень устал. Идиот принц заставил меня нести корму. Меня одного.
      - Усанас - самый сильный человек в мире, - гордо сказал Эон.
      Усанас дал ему подзатыльник.
      - Молокосос! Самый сильный человек сейчас отдыхает в своей постели. Сохраняет силы для настоящих подвигов. Разумных Подвигов!
      Глава 14
      Месопотамия.
      Лето 531 года н. э.
      Первый признак беды появился после того, как армия покинула Анату. Этот город, расположенный прямо на Евфрате, был одним из цепи укреплений, возведенных императорами из династии Сасанидов на протяжении нескольких столетий, чтобы охранять Персию от римского вторжения.
      Баресманас и Куруш предложили расквартировать римские войска в самом городе вместе с их собственными солдатами, но Велисарий отказался.
      Если проходящая армия какое-то время стоит в городе, всегда остается риск происшествий и непонимания с местным населением. В особенности это относится к иностранной армии. Если бы армия Велисария состояла исключительно из фракийских катафрактов и сирийцев, его бы это не волновало. Его букелларии уже давно были приучены к дисциплине, а армия Сирии только технически являлась иностранной.
      Сирийцы находились в тесном родстве с населением Западной Месопотамии и национальном, и языковом. Арабы, составлявшие значительную часть сирийской армии, являлись теми же самыми арабами. Арабы по обе стороны имели склонность смотреть на политические границы между Римом и Персией, как просто воображаемые императорскими умами. Эти солдаты были прекрасно знакомы с персидскими обычаями и традициями, большинство из них понятно изъяснялись на пехлеви. У многих имелись родственники, разбросанные по всем западным провинциям Персидской империи.
      Но подобное нельзя было сказать о греческих и иллирийских войсках.
      Проблема заключалась в том, что Аната не являлась достаточно большим городом, способным вместить всю армию. Велисарий не мог оставить греческих и иллирийских солдат не под наблюдением фракийских или сирийских войск, которые следили бы за порядком. С другой стороны, если он позволит сирийцам или фракийцам наслаждаться комфортом, который может предоставить город, в то время как войска из гарнизона Константинополя или иллирийцы останутся в лагере за его стенами...
      Ему снова придется столкнуться с возмущением и недовольством, с которыми он с таким трудом справился. Да и в этом случае недовольство вполне могло бы удвоиться.
      Поэтому он приказал всей армии встать за пределами города.
      Конечно, этот приказ вызвал некоторое недовольство в войсках, и все оно было направлено на него. Но это полководца не беспокоило. Как раз наоборот он с веселым видом воспринимал коллективное недовольство и яростные взгляды. Негодование, выражаемое горящими глазами, зацементирует армию, а не подорвет.
      По крайней мере пока все солдаты одинаково воспринимают приказ и вместе с наслаждением ворчат, перемывая косточки сумасшедшему главнокомандующему. Недовольные фракийцы жалуются чувствующим себя обделенными иллирийцам, мрачные греческие катафракты - хмурым арабским кавалеристам.
      - Чертов кретин.
      - Кто сделал этого клоуна полководцем?
      - К тому времени, как мы доберемся туда, куда идем - а мы, похоже, идем на луну, - мы слишком устанем, не сможем даже отшлепать ребенка.
      - Чертов кретин.
      - Кто сделал этого клоуна полководцем?
      * * *
      Три часа спустя после того, как стены Анаты скрылись за горизонтом, Велисарий увидел приближающуюся галопом легкую арабскую конницу - отряд, который он использовал как разведывательный.
      Маврикий выехал вперед, чтобы встретить их, в то время как Велисарий приказал колонне прекратить движение. После короткого совещания с разведчиками хилиарх поспешил назад к Велисарию. К моменту его возвращения Баресманас и Куруш уже были рядом с полководцем вместе с Бузесом и Кутзесом.
      - По дороге с востока идет толпа беженцев, - отчитался Маврикий. Разведчики поговорили с некоторыми из них. Как они Утверждают, большой отряд кавалеристов малва... - Он пожал плечами. - Вы же знаете, как беженцы обычно оценивают количество. По их словам, там где-то миллион воинов малва. Но очевидно, это Достаточно большая сила, чтобы взять такой город, как Тилута.
      - Тилуту? - воскликнул Куруш. Молодой шахрадар уставился на восток. Тилута меньше Анаты, - объявил он. - Но все равно это укрепленный город с довольно большим гарнизоном. Обычный отряд кавалерии не смог бы его взять.
      - У них есть порох, - заметил Велисарий.
      Маврикий кивнул.
      - Беженцы рассказывают сказки о колдовстве, которое использовалось, чтобы свалить городские ворота.
      Велисарий прищурился и посмотрел вдаль.
      - Что предполагаешь, Маврикий? И как они далеко от нас?
      Хилиарх в задумчивости потрепал бороду.
      - Это большая сила, полководец. Даже если сбросить со счета преувеличения, свойственные беженцам, арабские разведчики думают, что их там по меньшей мере десять тысяч человек. Вероятно больше.
      - Диверсионная группа, - заявил Бузес. Его лицо с курносым носом исказила унылая гримаса. - Вероятно, проводят рекогносцировку.
      Велисарий кивнул.
      - На самом деле это хорошая новость. Она означает, что император Хосров все еще держит осаду в Вавилоне. Поэтому малва послали большой отряд конницы вокруг него, желая проехаться по окрестным землям и нарушить систему поставки продовольствия, боеприпасов и связи.
      Он замолчал, на мгновение задумался.
      - Я не уверен, в состоянии ли Хосров вечно удерживать Вавилон, но чем дольше он сможет его удержать, тем лучше. Нам нужно купить время. Время для Персии, время для Рима. Лучше всего, если мы сейчас дадим урок малва, покажем, что они не могут грабить Месопотамию и не платить за это.
      Его тон стал жестче.
      - Я хочу уничтожить эту силу. Превратить в пыль. - Он поднялся в стременах и оглядел окружающую их местность. - Нужно место, чтобы поймать их в капкан.
      Куруш нахмурился.
      - До Анаты только несколько часов езды. Мы можем вернуться и...
      Велисарий покачал головой.
      - Аната выглядит слишком мощным укреплением, а если еще и мы туда подтянемся... Малва только взглянут на нас и на Анату и поедут куда-то в другое место. Тогда нам придется гнаться за ними и сражаться на поле, выбранном ими.
      На лице Баресманаса появилась улыбка.
      - Ты хочешь что-то жалкое на вид, - объявил он. - Какое-нибудь укрепление, которое выглядит убого, вроде бы на первый взгляд ничего особенного, но такое, в котором ты можешь спрятать свои войска. - Улыбка стала шире. - Что-то наподобие жалкого пехотного лагеря, который ты построил под Миндусом.
      Велисарий тоже улыбнулся.
      - Да, Баресманас. Я хочу именно это.
      Теперь и Куруш все понял. На мгновение лицо молодого господина благородного происхождения исказила гримаса. Он вспомнил случившееся три года назад. Но затем внезапно рассмеялся.
      - Ты, Велисарий, - хладнокровный убийца! - воскликнул Куруш. Затем добавил, грустно качая головой: - Боюсь, из тебя никогда бы не получился настоящий арий. Рустам, дехган из дехганов, никогда бы такое не одобрил.
      Велисарий пожал плечами.
      - Со всем уважением к легендарному национальному герою ариев и силе наводящей ужас булавы размером с голову буйвола - Рустам ведь в конце концов погиб.
      - Был пойман в капкан врагами во время охоты - упал в яму, - весело согласился Куруш. - Говоря о чем...
      Шахрадар посмотрел на дядю.
      - А разве тут поблизости нет императорских охотничьих угодий?
      Баресманас показал пальцем через реку на большую массу растительности в нескольких милях от того места, где они стояли.
      - Вон там, - объявил он.
      Все собравшиеся офицеры проследили за направлением его пальца. В этот момент подъехал Агафий вместе со своим главным трибуном Кириллом. Несколько секунд спустя прибыли и иллирийские командующие. Теперь на совещание собрался весь командный состав объединенных сил. Вновь прибывшим быстро описали ситуацию и план Велисария.
      - Нам потребуется перебраться на ту сторону Евфрата, - заметил Кутзес. - Где-нибудь поблизости есть брод?
      - Должен быть, - ответил Маврикий. - Беженцы-то на той стороне реки. Раз наши разведчики с ними разговаривали, значит нашли место для переправы.
      Хилиарх подозвал поджидавших поблизости арабов-кавалеристов. Они тут же подъехали к нему. Маврикий стал с ними совещаться.
      - Это имеет смысл, - заметил Куруш. - Тилута стоит на левом берегу. В это время года через реку можно перебраться в нескольких местах. Вероятно, малва неоднократно переходили с одного берега на другой и грабили обе стороны.
      Маврикий вернулся.
      - До брода недалеко - судя по тому, что говорят разведчики. - Он посмотрел на солнце. - Если поторопимся, вся армия может перебраться к закату.
      - Ну так давайте поторопимся, - сказал полководец. Велисарий осмотрел группу командующих. Не холодно, но сурово. Его взгляд немного дольше задержался на Агафии.
      Командующий войск из гарнизона Константинополя улыбнулся.
      - Не беспокойся, полководец. Мои парни не будут тащиться нога за ногу. По крайней мере, когда есть шанс заняться чем-то, а не маршировать еще один день.
      Внезапно он посмотрел вдаль. Мечтательно.
      - Императорские охотничьи угодья, - сказал он мечтательно. Предполагаю, там имеется королевская усадьба, полностью оборудованная...
      Он взялся за удила и покачал головой.
      - Ужасно! Ужасно! - пробормотал себе под нос, пришпоривая коня. - Какой урон будет нанесен прекрасному месту!
      После того как Агафий уехал вместе с другими офицерами за исключением Маврикия, Куруш холодно посмотрел на Велисария.
      - В императорских охотничьих угодьях всегда имеется усадьба, - сказал Куруш. - Оборудованная так, чтобы император размещался в привычных условиях. Наполненная ценными предметами.
      Полководец не отводил взгляд.
      - Он прав, Куруш. Боюсь, вещи императора сильно пострадают.
      - В особенности в случае использования порохового оружия, - добавил Маврикий. Казалось, фракийского хилиарха этот вопрос не особо беспокоит.
      - Меня не волнует, если усадьбу разрушит враг! - рявкнул перс благородного происхождения.
      - Помолчи, племянник! - приказал Баресманас. Шахрадар говорил резким тоном и холодно смотрел прямо на Куруша. - Я знаю императора гораздо лучше, чем ты. Я знал его еще ребенком. Хосрова Ануширвана также называют "Хосров-С-Бессмертной-Душой". Имя подходит этому человеку, поверь мне. После Кира на троне Персии не было человека более благородной души. Неужели ты думаешь, что такой человек пожалеет несколько каких-то ваз для смелых людей, которые пришли ему на помощь, когда на его народ напали демоны?
      Куруш сжался в седле. Затем вздохнул, развернул коня и поехал к войскам. Мгновение спустя уехал Маврикий - тоже отправился к своим солдатам.
      После того как они остались вдвоем, Баресманас грустно улыбнулся.
      - Там немало ценного. И какие это ценности!
      Внезапно Велисарий почувствовал глубокую симпатию к человеку, находившемуся рядом с ним. А мгновение спустя - сильный импульс.
      - Ты знаешь, ты ведь абсолютно прав. Баресманас посмотрел на него.
      - Я имею в виду Хосрова. Он будет править ариями пятьдесят лет, и его будут помнить столько, сколько существует Иран. "Хосров справедливый" - вот как его станут называть в последующие века.
      Казалось, лицо Баресманаса побледнело под сильным загаром.
      - Я слышал раньше... - прошептал он. Дрожа он сделал глубокий вдох. Ходят слухи, Велисарий, что ты можешь предсказывать будущее. Это правда?
      Велисарий чувствовал возбуждение Эйда, нарастающее у него в сознании. Он быстро отправил мысль мигающим граням: "Нет, Эйд. Бывают случаи, когда секретность разрушает цель". Он встретился с пронзительным взглядом глаз шахрадара уверенным ровным взглядом.
      - Нет, Баресманас. Не в том смысле, который ты в это вкладываешь.
      Армия уже снова приходила в движение. Велисарий ударил по бокам коня пятками, как и Баресманас. Они тронулись с места. Полководец склонился к шахрадару.
      - Будущее не зафиксировано навсегда, Баресманас. Это я знаю. Хотя да, я на самом деле получал видения о возможном развитии событий в будущем.
      Он сделал паузу.
      - Мы поклоняемся разным богам, мой друг. Или, возможно, это один и тот же Бог, но мы просто видим его по-разному. Но ни один из нас не верит, что нами правит тьма.
      Он показал вперед, словно на пока невидимого врага.
      - Империей малва управляет демон. Этот демон открыл им секрет пороха и наполнил их души злобой и амбициями. Неужели ты думаешь, что этому пришедшему в наш мир демону не ответит никакая божественная добрая сила?
      Они так и ехали рядом. Баресманас какое-то время думал над словами полководца.
      - Да, ты прав, - наконец сказал он тихо. - Как и всегда, Господь дает нам выбор.
      Велисарий кивнул. Бледность шахрадара прошла. Он улыбнулся, но довольно робко.
      - Скажи мне еще одну вещь, Велисарий. Я ничего больше спрашивать не буду. Обещаю. Под Минудсом тобой руководил божественный советчик? Дух?
      Полководец покачал головой.
      - Нет. По крайней мере... Нет. Я считаю, этот дух оберегал меня непосредственно во время сражения. Я имею в виду лично меня. Но тактика моя.
      Улыбка шахрадара стала шире, сделалась веселой и радостной.
      - Почему-то мне от этого легче. Странно на самом деле. По Идее должно бы быть наоборот. Вроде я должен был бы радоваться, если бы знал, что нас разбил не обычный человек, а какая-то сверхъестественная сила.
      Велисарий покачал головой.
      - Я совсем не считаю это странным, Баресманас. Просто... Он замолчал. Он не мог объяснить обычными словами ту тираническую борьбу в далеком будущем, результатом которой стали и битвы в настоящем. Сам Велисарий только смутно понимал, что это за борьба, видел только обрывки. Но...
      - В конце концов, как я думаю, дело в том, за что мы боремся. Будет ли человеческая история делаться нами самими или нам ее навяжут сверху.
      Он больше ничего не говорил на эту тему.
      Как и Баресманас - тогда или когда-либо еще.
      В этом шахрадар остался верен арийским мифам и легендам. Он дал слово больше ни о чем не спрашивать, и он его сдержит.
      Конечно, ученый скептик в нем находил его честь смешной. Точно так же, как ему было смешно, что хитрый фракиец низкого происхождения никогда бы не открыл секрет, если бы не понимал свойственного ариям отношения к чести дал слово и строго его держит.
      Но самой занимательной была другая мысль. "Выбрать такого человека врагом! Демоны вообще-то - большие дураки!"
      * * *
      Однако Эйду было совсем не до веселья. В последующие часы, когда армия подошла к броду, обнаруженному разведчиками-арабами, и переправилась на левый берег Евфрата, затем устраивалась лагерем на ночь, Велисарий чувствовал, как мигают грани. Он не мог уловить сами мысли, но понимал: Эйд обдумывает что-то исключительно важное для него.
      Кристалл не разговаривал с ним прямо, пока лагерь не успокоился и солдаты не заснули - за исключением часовых конечно. Сидя в темноте шатра, полководец терпеливо ждал и не позволял себе заснуть. Он ждал, когда его друг начнет с ним разговаривать. "Ты в самом деле считаешь, что в этом все дело? В нашей борьбе с новыми богами?"
      "Да".
      Пауза. Затем жалобно:
      "А мы что же? Разве мы не играем никакой роли? Или значение имеют только люди?"
      Велисарий улыбнулся.
      "Конечно нет. Вы - часть нас. Вы ведь тоже человечны".
      "Нет! - закричал кристалл. - Мы не люди! Мы другие! Именно поэтому вы нас и создали, потому что... потому что..."
      Эйд находился в возбуждении, которого Велисарий и не помнил. Так кристалл возбуждался лишь в первые дни их знакомства. Отчаяние - крушение надежд - одиночество - смятение - а больше всего - страстная необходимость общаться.
      Но те первые дни знакомства давно миновали. Теперь, на прошении стольких лет разница между двумя ментальностями сгладилась. Сгладилась гораздо больше, чем знали оба.
      Наконец барьер полностью прорвался. Видение унесло Велисария вдаль, словно его в небеса подняла огромная волна.
      Глава 15
      Миры, миры и миры, вращающиеся вокруг бесчисленного количества солнц. Люди в этих мирах. Везде. Но люди измененные и трансформированные. Основная масса - искаженные и деформированные. По крайней мере, так сказало бы большинство живущих на Земле людей.
      Приходит смерть и поражает многие из этих миров. Сама Земля очищена чумой, которая не пощадила никакую форму жизни. Ничего не осталось - за исключением медленно приближающейся цепи кристаллов.
      Как понял Велисарий, это родственники Эйда, которые пришли заменить тех, кто разрушил свои собственные миры. Созданные теми, кто убили сами себя, чтобы стать их наследниками.
      Велисарий висел во тьме. Вокруг него, под ним, над ним - во всех направлениях - кружились огромные спирали света и красоты.
      Галактики.
      Он ощутил новое присутствие и мгновенно понял его значение. У него вырвался вздох облегчения. Он почувствовал огромное облегчение.
      Наконец, наконец...
      Он увидел точку света во тьме. Точку, не больше, которая казалась безмерно далека. Но только увидев ее, Велисарий понял: это расстояние во времени, не пространстве.
      Время открылось и пришло будущее.
      Точка света взорвалась и бросилась вперед. Мгновение спустя перед Велисарием оказался один из Великих.
      Раньше полководцу доводилось мельком видеть их. Теперь он Первые четко рассмотрел одного из Великих.
      По крайней мере так четко, как когда-либо сможет. Теперь Велисарий понял, что никогда не сможет рассмотреть их полностью.
      Большая часть их сути состояла из мистических сил, которые никогда не смогут увидеть земные глаза.
      У него в сознании прозвучал новый голос. В некотором роде Схожий на голос Эйда, но другой.
      "Силовые поля. Формы энергии. В нас осталось мало от нашего земного происхождения. И совсем нет плоти".
      Внешне Великий смутно напоминал огромного кита с крыльями. Если бы кит мог плавать в небесах и светиться от внутреннего света. Но гораздо, гораздо больше. Рядом с Великим любое животное, которое когда-либо жило на Земле, показалось бы карликом.
      "Наши размеры составляют примерно восемь на три на два, в видимом спектре. То, что вы называете милями. Наша масса... ее трудно сосчитать. Она зависит от скорости нашего передвижения Мы можем достичь девяноста трех процентов скорости света, если приложим самые большие усилия. Пойдем на пределе - называй это так. Мы должны быть очень осторожны, когда приближаемся к солнечной системе. Если один из нас столкнется с планетой на такой скорости, мы ее разрушим. Возможно и сами погибнем".
      У сущности не было глаз, рта, каких-то очевидных органов чувств. Тем не менее полководец знал: Великий может почувствовать и определить все, что и простой человек, и гораздо больше.
      Теперь он смотрел внутрь сущности. Увидел блестящую цепь кристаллов, которые формировали... сердце? душу? Великого.
      "Теперь они - наше наследие. Наши создатели в той же мере, что и созданные нами. Они для нас то, чем нечто, называемое ДНК, когда-то было для наших далеких предков. Позволяет будущему существовать".
      Велисарий более внимательно изучил цепь кристаллов. Как он подумал, кристаллы казались очень похожими на Эйда. Тем не менее как-то отличались от него.
      "Эйд необычен. Он связан с ними так же, как ты с бактерией. Сродни, близок, но гораздо больше".
      Великий почувствовал, что Велисарий его не понимает.
      "Что такое бактерия?" - послал мысленный импульс полководец.
      "Как ты связан с червем. Или, лучше, с грибом. Мы разработали эти кристаллы, чтобы нам самим выжить. Но затем выяснили: не можем их использовать, пока не создадим кристаллический разум, чтобы направлять нас и помогать нам. Это родственники Эйда. Его народ".
      "Значит, они всегда были вашими рабами. Как и говорили новые боги", послал импульс Велисарий.
      "Никогда".
      Появилось чувство веселья; огромное, но тем не менее причудливое. И полководец тогда понял - наконец - что эти почти недоступные для понимания сущности на самом деле из его народа. Ему требовалось только посмотреться в зеркало, чтобы увидеть свою обычную хитроватую улыбку, которая когда-нибудь станет охватывающей Вселенную иронией.
      "Крестьянин возделывает землю, рожает детей, чтобы те, кроме всего прочего, помогали ему в работе. Эти дети - рабы?"
      "Они могут ими быть, - ответил полководец. - Я видел такое много раз, гораздо чаще, чем даже хочется вспоминать".
      Чувство юмора никогда не исчезало. Но специфического юмора.
      "Но только не в твоем доме. Не на твоем поле. Не в твоей кузнице".
      "Нет, но..."
      Великий надулся, закружился. Прыгнул в небеса, гарцуя на крыльях света и тени.
      "А я чей ребенок, ремесленник?"
      Последовал беззвучный смех, который можно было бы назвать веселым. Великий сорвался с места, постепенно уменьшаясь.
      "Подожди!" - мысленно крикнул Велисарий.
      "Нет. У тебя достаточно информации. Я должен идти, чтобы присоединиться к своим братьям и посмотреть Вселенную. Наша семья - твои потомки наполнила эту Вселенную. Наполнила ее чудесами, основываясь на которых, мы будем строить. У нас немного времени, жизни наши коротки, чтобы углубиться в изучение этого великолепия. Возможно, миллион лет - если не считать расширение и растяжение времени".
      Теперь он превратился в крохотную точку света.
      "Подожди! - снова крикнул Велисарий. - Мне столько нужно узнать!"
      Маленькая, смутно различимая точка остановилась, затем повернула назад. Мгновение спустя Велисарий с благоговением смотрел на возвышающуюся над ним стену светящегося величия.