— Спокойно, девочка, спокойно, — приговаривал Гаррик, стоя у колодезной поилки с высокой гнедой кобылой купца. Своенравное животное нервно подергивало головой. Ясно было, что зазевайся парень или упусти уздечку, только б он и видел кобылу.
      Хлопот с ней было неоправданно много: и следить за ней, и кормить-поить отдельно от других животных, чтобы не нервничала и не лягалась. Гаррик вообще предпочел бы ездить на мерине Бенлоу, если б его спросили. А может, и вовсе — на одном из грузовых мулов.
      — Добрый день, мастер Гаррик, — поздоровался Бенлоу, в одиночестве выходя из общего зала. Его охранники остались трапезничать за длинным столом, где им прислуживала сама Лора. — Добавили вам головной боли? Ее зовут Светлый Ангел.
      — Она пока еще меня не очень слушается, — признался юноша, поглаживая кобылу за ушами. — Ну давай, Ангел, попьем… Ты же хочешь пить!
      По неизвестной причине — может, просто для разнообразия — норовистое животное и впрямь склонило голову к каменной поилке и начало из нее прихлебывать. Гаррик почесывал шею лошади спускался чуткими пальцами вдоль хребта.
      — Напротив, молодой человек, — возразил Бенлоу. — С вами она ведет себя лучше, чем с кем бы то ни было. У вас, наверное, талант приручать животных, не так ли?
      Юноша занимался кобылой, радуясь возможности не смотреть в глаза Бенлоу. Хотя купец был подчеркнуто дружелюбен, в словах его присутствовала некая закругленность,от которой Гаррику становилось не по себе. Чем-то это напоминало речи священника, который ежегодно заявлялся в деревню за церковной десятиной. Тот тоже постоянно толковал о своей любви к Барке. Но выглядело это так, что, не напомни ему помощник название деревни, и поп непременно спутает ее с какой-нибудь другой, не менее «горячо любимой».
      — У нас на Хафте, господин, все умеют обращаться с животными, — пробурчал Гаррик, сгоняя с кобылы назойливую муху. — Во всяком случае, в нашей деревне.
      — Вам, наверное, известно, что я покупаю овец для доставки их на Сандраккан, — сказал Бенлоу. — Мне нужен приличный парень, который взялся бы перегнать стадо в Каркозу, где стоит мой корабль. Как вам понравилось бы мое предложение, Гаррик? Я плачу хафтский серебряный анкор за каждый день пути. По каркозским меркам это полновесная зарплата взрослого мужчины.
      — Благодарю вас, господин, но — нет, — твердо ответил юноша. Он с усилием нажал на шею поднявшей было голову лошади, чтоб переместить ее влево, к поилке. Теперь Светлый Ангел стояла между своим владельцем и Гарриком. Кобыла удивленно всхрапнула при виде такого обращения, но стерпела. — Мой друг Кашел профессионально занимается такими делами. Он выполнит эту работу лучше меня. А кроме того, им с сестрой лишние деньги не помешают.
      Чтоб закончить разговор, он решил отвести лошадь обратно в конюшню. Когда та замешкалась, Гаррик довольно резко дернул поводья. И снова кобыла коротко заржала, но артачиться не стала. И слава Дузи! Потому что при разнице в весе чуть ли не в десять раз сомневаться в исходе такого противоборства не приходилось.
      С утра двое рыбаков завернули полуразложившееся тело лича в просмоленную парусину и утопили его в море на глубине сотни саженей. Но махина колесного вала все еще валялась во дворе, где Гаррик бросил ее после ночного сражения. Пришлось вести Ангела в обход, так что Бенлоу снова перехватил юношу.
      — Послушай, парень, — заговорил он командным голосом. — Твой друг, может, и хороший перегонщик, но я хочу нанять тебя, а не его. Я сделал тебе хорошее предложение, действительно хорошее. Но если ты хочешь еще накинуть плату…
      — Послушай, чужестранец, — едва сдерживаясь, ответил Гаррик. Трудно сказать, что его вывело из себя: может, вид поля боя или назойливость купца, но юноша почувствовал, как в нем поднимается ярость, знакомая ему по ночным снам. Тем снам, где он с обнаженным мечом бросался на врагов. — Я не знаю и знать не хочу, откуда ты явился — из Каркозы, Эрдина или самой морской бездны… Но здесь, в Барке, мы не привыкли отбивать кусок хлеба друг у друга. Так что если тебе нужен перегонщик, — обращайся к Кашелу!
      Должно быть, он говорил слишком громко, потому что стражники Бенлоу поспешно высыпали во двор. Гаррик почувствовал на себе их настороженные взгляды. Он бросил поводья и взялся за колесный вал. Лошадь нервно топталась рядом, но не делала попытки убежать.
      — Пошли вон! — крикнул купец. — Ральд, немедленно загони своих людей обратно!
      Начальник охраны, коренастый мужчина с невыразительно-серыми, какими-то чугунными глазами уперся ладонями в грудь ближайшего из подчиненных.
      — Вы слышали, что сказал хозяин, — громко напустился он на них. — Чего примчались? Здесь все в порядке. Давайте возвращайтесь к своему элю.
      Юноша вздрогнул и снова выпрямился. Наваждение пропало, он снова был один… Смеющийся образ, который пребывал в его сознании — тот самый, благодаря которому Гаррик одним ударом дубины сумел перевесить шестерых стражников, исчез. Ушел, растворился, затаился где-то в ожидании…
      — Пошли, Ангел, — сердито проговорил юноша. — Поищем для тебя зерна!
      — Ну что ж. Мы еще вернемся к этому разговору, молодой человек, — бодро кивнул торговец и зашагал к гостинице. Через минуту дверь за ним захлопнулась.
      Гаррик запер кобылу в стойле и вышел из конюшни. В другое время он обязательно задержался бы, чтоб скормить морковку-другую лошадям. Но сейчас, после разговора с Бенлоу, юноша чувствовал какую-то противную слабость, от которой дрожали коленки. Он был рад, что никто его не видит.
      Серебряный анкор в день — это было не просто хорошим предложением, а поистине фантастическим! Серебро в его деревне вообще появлялось лишь во время ежегодной ярмарки. Да и то большинство платежей производилось медными деньгами.
      Нет, Бенлоу не просто искал парня для перегона стада в Каркозу. Сам по себе купец не пугал юношу, но его несуразное предложение послужило лишним подтверждением того, что надежный и привычный мир вокруг Гаррика летел к чертям. Вотчего он ужасно боялся.
      — Как бы я хотел, чтоб все вернулось на свои места! — прошептал юноша. Он знал, что это невозможно: цыплята не превратятся снова в яйца; солнце не пойдет с запада на восток. Но даже понимая всю тщетность, Гаррик страстно мечтал о былом спокойствии и стабильности.
      С поникшей головой и тревогой на сердце он шагал вдоль дороги. Никто из встречных односельчан не заговаривал с юношей, а может, он их просто не слышал…
      Ему хотелось побыть в одиночестве и обдумать ситуацию. Уже почти дойдя до загона на севере деревушки, он заметил Теноктрис, которая, казалось, поджидала его.
      — Я уже собиралась домой, — улыбнулась ему женщина. — Иногда я прихожу сюда подумать.
      Гаррик обхватил себя руками и закрыл глаза. Помедлив, он решительно преодолел остаток пути до загона.
      — Госпожа, можно поговорить с вами? — спросил он. — Я просто не знаю, к кому бы еще обратиться. Я ничегоне понимаю.
      — Говорят, это первая ступень на пути к мудрости, — улыбнулась старая женщина. Она легонько подвинулась, давая место Гаррику на стене, где она, по обыкновению, сидела. — Я только сегодня узнала, Гаррик, что это ты нашел меня на берегу. Мне следовало поблагодарить тебя раньше.
      Юноша уселся верхом на стену, повернувшись лицом к колдунье. День клонился к закату: тени удлинялись, облака над морем окрасились в розовый цвет.
      — Если б я не оказался там, вас нашел бы один из местных рыбаков, — сказал он. Затем улыбнулся: — Если уж хотите, можете поблагодарить меня за то, что у меня отец — хозяин гостиницы. Здесь вам, по крайней мере, удобнее, чем было бы в хижине какого-нибудь Тарбана.
      — Ты знаешь, что ферма вашей крыши изготовлена из старой корабельной обшивки, — сообщила Теноктрис. — Это дерево хранит память о далеких событиях, которые для меня находятся в столь же далеком будущем. Я не соответствую вашему миру, Гаррик. По крайней мере, пока я не могу найти для этого пути.
      Юноша понимающе кивнул.
      — Я тоже не подхожу ему, — сказал он. — Или, может, наоборот, мир не подходит мне. Вы знаете, Бенлоу только что уговаривал меня перегнать его стадо в Каркозу. Но я чувствую, у него совсем другие цели. И Шарина так неожиданно уехала… Госпожа, что происходит? Я не хочу, чтоб все менялось!
      — Беда в том, что это неизбежно, — сказала Теноктрис, глядя вдаль на море. — Вещи имеют тенденцию меняться. Мне, например, нравилось, как все было устроено тысячу лет назад. И большинство людей, думаю, привязано к своей жизни, хотя это не мешает им, конечно, мечтать о собственной свинье или о более милостивом сборщике налогов. Однако Клобук хотел большего… И благодаря ему в Королевстве Островов на долгие века воцарились война и разруха.
      Волшебница насмешливо улыбнулась.
      — Подобные времена хороши в романах, — сказала она. — Но малоприятны для людей, которым приходится в них жить. И вот теперь, когда Острова наконец-то приблизились к спокойствию и миру, Малкар снова восстает… И снова грядут изменения.
      — Мне казалось, вы сказали, что Клобук утонул. — Гаррик, сам того не замечая, стиснул руки. — Что он умер.
      — Малкар не умер, — просто сказала Теноктрис. — И Клобук тоже жив. По крайней мере, в твоих снах.
      Юноша выпрямился.
      — Вы думаете, судьба привела вас на Хафт для того, чтоб сразиться с Малкаром? — спросил он. Его голос стал тверже: исчезли неуверенность и жалость к самому себе.
      — Судьба… — повторила женщина. — Не знаю, судьба может быть просто мифом. Но вот Силы — это не миф, и сейчас они работают точно так же, как в мое время. Я вижу их, Гаррик. Точно так же, как ты видишь тучи, сгущающиеся перед бурей.
      Улыбка мелькнула на ее губах. Теноктрис не сердилась, по крайней мере, на него, на Гаррика.
      — А насчет Малкара, — продолжила она, — ты можешь сражаться против него с тем же успехом, что и против солнца. Однако, как известно, солнце можно на время затенить. Точно также и влияние Малкара можно блокировать.
      Женщина тихо хихикнула и покачала головой:
      — Правда, боюсь, для этого понадобится не такая старая вешалка, как я. Но тем не менее я попытаюсь.
      Гаррик склонился вперед и взял обе руки Теноктрис в свои. Маленькие, сухонькие пальцы… Будто воробышка на ладони держишь.
      — Госпожа, — позвал он. — А что делать мне? Следует ли мне поехать с Бенлоу? И не говорите, пожалуйста, что это мое дело. Я прошу вас о помощи!
      Колдунья задумчиво покивала, ободряюще похлопала по руке застывшего в напряжении собеседника. Затем уселась поудобнее, скрестив руки на коленях.
      — Если ты окажешься на дне мельничного ручья, когда туда хлынет поток, то вода смоет тебя, как бы упорно ты ни сопротивлялся, — произнесла Теноктрис. — Поэтому тебе лучше пуститься вплавь, чтоб хоть как-то контролировать ситуацию. По крайней мере, ты сможешь выбирать, куда плыть.
      Юноша слушал, затаив дыхание.
      — Ты связан с королем Карусом, Гаррик, — продолжала волшебница. — Как минимум, через медальон, а возможно, и по крови. Ведь Бенлоу, чтобы отыскать тебя, использовал генеалогию королевской семьи на Хафте. Если ты останешься дома, это повлечет за собой множество новых перипетий. Кто знает, как они скажутся на тебе, твоих родных и близких?
      — Вы имеете в виду лича?
      — И лича, — кивнула Теноктрис, — и кучу других, невиданных доселе сущностей. Поверь, мне очень неприятно говорить тебе это. Хотелось бы тебя успокоить, но…
      — Убеждать хозяина, что пожар ему не грозит, когда амбар вовсю уже пылает, вряд ли является проявлением доброты, госпожа, — сказал, ухмыляясь, Гаррик.
      Если разобраться, во всей этой истории были и смешные стороны. Помнится, он не раз вместе с другими жителями Барки хохотал над подвыпившим Силом, который все пытался смахнуть с лица несуществующих пауков. Если б сейчас односельчане могли заглянуть в мысли Гаррика, у них появился бы новый повод для смеха. Вот уж когда бедняга Сил почувствовал бы себя отмщенным.
      — Мне не кажется, что Бенлоу настроен к тебе враждебно, — рассуждала вслух Теноктрис, — но и другом его не назвать. У него были собственные причины разыскивать тебя. И причины эти немногим отличаются от тех, которыми руководствуется хозяйка, когда отлавливает во дворе цыплят перед обедом.
      — А вы пойдете со мной, госпожа? — спросил Гаррик. — В Каркозу или куда там он собирается на самом деле…
      — Да, пойду, — успокоила его колдунья.
      Юноша поднялся. Вверху, на холме, горел свет, но деревушка внизу лежала в полутьме.
      — Пожалуй, схожу узнаю, остается ли в силе предложение Бенлоу, — сказал Гаррик. — Вас проводить до дома?
      — Я, наверное, побуду еще здесь, — улыбнулась Теноктрис. — Я пришла сюда, чтоб понаблюдать созвездие, которое появится еще только через два часа. К тому же тебе, наверное, хочется побыть одному.
      Насвистывая незатейливую песенку, юноша пошел вниз по дороге. Не то чтобы ему было очень весело, но и страха не осталось. Если вы попали под дождь, вам суждено промокнуть. Это факт, и нечего тут хныкать и жаловаться. Именно так надо относиться к любому делу.
      В некоторых домах, что побогаче, за окнами мерцали свечи. Гаррик шел знакомой с детства дорогой, и ночь ему была не помеха. Продолжая насвистывать, он пересек двор и вошел в общий зал гостиницы, где Райз хлопотал за стойкой.
      Несколько местных мужчин выпивали за столом, видно, решили отвести душу после работы в поле. Появление Гаррика не привлекло ничьего внимания — он был привычной частью окружающей обстановки.
      Бенлоу поднялся из-за стола, где сидел вместе со своими охранниками, и обратился к юноше:
      — Мастер Гаррик! А я поговорил с вашим другом Кашелом, и он согласился перегнать моих овец в Каркозу.
      — А-а! — вымолвил юноша с удивлением. Он-то был уверен,что купцу нужен именно он, Гаррик ор-Райз, а не какой-то погонщик овец. — Это просто замечательно. Кашел лучше всех в деревне справится с таким делом.
      — Разрешите угостить вас кружечкой вашего отличного серного эля, — продолжал Бенлоу, подхватывая пару кружек и темный кувшин со столешницы. Он увлек Гаррика в уединенный закуток в углу зала. Один из стражников поднялся и отправился за новым кувшином.
      — Мне нравится ваша забота о друге, Гаррик, — произнес купец, наполняя кружки элем. — Но, видите ли, мне по-прежнему не помешает пара крепких мужских рук. Тем более, если мужчина может управляться с овцами, беседовать о поэзии с моей дочерью, и к тому же, в случае нужды, дерется, как лев. Сегодня утром вы произвели большое впечатление на начальника моей охраны Ральда. Не правда ли, Ральд?
      Тот повернулся к ним с абсолютно тупым выражением лица.
      — О, да, господин, — проговорил он. — Именно так, мастер Гаррик.
      Юноша помедлил с ответом, смакуя эль. Смола, которой обычно обмазывали плетеные кувшины, добавляла своеобразный, довольно приятный оттенок вкусу местного эля. Особенно если иметь к нему привычку.
      Улыбка на лице Бенлоу выглядела несколько натянутой. Тем не менее он сказал:
      — Естественно, на тех же условиях, которые я предлагал раньше.
      — А я как раз подумал, что мне пора посмотреть мир, — сообщил Гаррик. — Словом, я буду рад поработать на вас.
      Райз бросил быстрый взгляд на сына, но не стал вмешиваться в разговор.
      — Чудесно, чудесно! — воодушевился купец. — Стадо уже подготовлено, так что мы можем выступать прямо завтра с утра. Если вы, конечно, не против.
      С каких это пор купец спрашивает согласия перегонщика скота?— подумал Гаррик, но вслух сказал:
      — Думаю, Кашел посоветовал бы выйти после обеда. В первый день не следует чересчур утомлять овец.
      — Пусть будет так, — согласился Бенлоу, хотя желваки на его скулах напряглись. — Буду рад познакомиться с вами поближе. Времени у нас — хоть отбавляй, ведь нам придется путешествовать со скоростью овечьего шага.
      — Между прочим, — добавил юноша, — у нас тут живет женщина, которую я нашел на берегу после кораблекрушения. Она уже достаточно поправила свои силы и хотела бы тоже вернуться в Каркозу. Дорожные расходы я беру на себя.
      — Эта старуха? — спросил Бенлоу. — Да пусть идет, если хотите. Мне, правда, казалось, что она слишком слаба для такого путешествия. Но это, в конце концов, не мое дело.
      Гаррик прикончил свою кружку и поднялся.
      — Пойду наведаюсь в конюшню, — сказал он, затем бросил взгляд на отца и добавил: — К тому же мне надо упаковать кое-какие вещи.
      Насвистывая все ту же мелодию, юноша вышел из комнаты.

      Дождь прекратился на время, но капли все равно продолжали падать с веток, наполняя воздух своим кап-кап-кап.Где-то в глубине леса возилась саламандра, судя по звукам, она должна была быть размером со взрослого мужчину.
      На корабле Шарина подобрала нож одного из погибших в шторме моряков. И сейчас она попыталась воткнуть его в фрагмент каменной кладки. Ее усилия не увенчались успехом, а прилагать больше силы она не стала из боязни сломать лезвие.
      — Ноннус! — позвала она. — Здесь отсутствует известняковый раствор меж камнями, и тем не менее они примыкают друг к другу плотнее, чем на нашей мельнице в Барке. Думаю, это строилось еще во времена Старого Королевства. Ты так не считаешь?
      — Наверное, ты права. К сожалению, я не каменщик и не могу по достоинству оценить качество работы.
      Отшельник возился с тридцатидюймовым стволом дерева. Он провел бороздку поверху ствола и сейчас разводил в ней маленький огонь. Предварительно он вместе с девушкой снял кору с этого участка. Шарина в работе пользовалась коротким топориком с триремы, а Ноннус, как обычно, своим ножом.
      Изготовление кормы и носа требовало большой работы. Состругивать и убирать лишнюю древесину — тяжкий труд лесоруба, где от Шарины было мало толку. Но отшельника, похоже, это не пугало.
      Пассажиры с корабля разбрелись по лесу. Густая растительность поглощала звуки, но все же то оттуда, то отсюда до них доносились ауканья и обрывки слов исследователей. Большая часть команды отправилась на холм осмотреть заброшенный город. Ноннус на это отреагировал лаконично:
      — У меня будет время на город, когда я закончу с челноком.
      Шарина могла туда отправиться и без своего наставника, но она решила его подождать, поскольку доверяла уму и опыту Ноннуса. Сейчас были не ко времени всякие сомнения, этим можно заняться и позже. Таким образом, Шарина осталась и помогала отшельнику, втайне дивясь его выносливости: старик без устали ползал по лесу, исследуя окрестности.
      — Я хочу сказать… — произнесла она, — Ноннус, мне кажется, люди не могли построить подобное. Обыкновенные люди, я имею в виду. Как ты думаешь, на этом острове жили колдуны?
      Ноннус разогнулся и с удовольствием потянулся. Затем рассмеялся с той непосредственностью, которая удивила бы жителей Барки, привыкших к образу сурового отшельника.
      — Видишь ли, деточка, я не специалист и по колдовству тоже. Но если хочешь знать мое мнение… то я считаю: обычным людям под силу все, что может сделать волшебник. Они сделают это по-своему, потратят больше времени, но поверь, мы можем сделать все.
      Ноннус подошел к стволу, чтоб проконтролировать огонь. Он не должен был разгораться слишком близко к краю — лишь так, чтобы выжечь сердцевину и превратить ствол дерева в заготовку для лодки. Шарина раньше не подозревала о таком способе, наверное, потому что большие деревья были редкостью на Хафте. Отшельник же, очевидно, воспользовался своим опытом жизни на других, менее заселенных островах.
      Это действительно было здорово. Тлеющий огонь выжигал сырую, замшелую древесину со скоростью работы среднего лесоруба. В то же время, в отличие от человека, огонь способен трудиться без устали целую ночь. Зеленые ветки образовывали своего рода крышу, защищавшую огонь от дождя, а брызги и насыщенный влагой воздух Тегмы препятствовал открытому возгоранию дерева.
      Шарина с Ноннусом не обсуждали причины, по которым они приступили к изготовлению челнока. В этом не было нужды.
      Со стороны моря, из-за плотной завесы тумана раздавался рокот волн. Рифы были теперь далеко за спиною, но тем не менее они никуда не подевались. Корабль не мог самостоятельно миновать их, для этого требовался такой же необычный шторм или же магия, подобная той, которая повлекла смерть капитана.
      Шарина подозревала, что это произошло неслучайно, капитан был принесен Медером в жертву.И она скорее согласилась бы утонуть, чем участвовать в подобном ритуале.
      — Нам, наверное, понадобится парус? — спросила девушка. — Не думаю, чтоб нам позволили взять его с триремы. Но я могу сшить вместе несколько плащей погибших моряков. Эх, если бы здесь была Илна…
      Внезапно она замолчала. Поза отшельника изменилась: он нагнулся за своим дротиком, который никогда не оставлял на расстоянии дальше вытянутой руки. Он опустил дротик острием вниз. Один взмах руки — и смертоносное орудие полетит во врага.
      — Ноннус? — встревожилась девушка. Не выпуская из рук ножа, она шагнула и встала за спиной отшельника у ствола дерева, в котором торчал ее короткий топорик. Возможны ситуации, когда понадобится более серьезное оружие, чем не слишком острый нож моряка.
      Из леса вышла группа Кровавых Орлов во главе с Медером бор-Медерманом. Солдаты помоложе вяло болтали на ходу, утирая пот. Двое ветеранов мгновенно напряглись, заметив боевую стойку отшельника.
      — Доброе утро, Медер, — громко произнесла Шарина. — Надеюсь, наше присутствие вам не помешает? Вы, похоже, собрались вернуться на трирему?
      — Прокуратор решила, что вам лучше находиться рядом с ней, госпожа, — сообщил Медер. — Вам надлежит пройти с нами в город. Мы хотим остановиться там, пока не разберемся в ситуации.
      Он бросил на отшельника взгляд, задуманный как пренебрежительный, но вместо этого получившийся открыто враждебным.
      — Если пожелаете, ваш слуга может сопровождать вас, — добавил он.
      Его голос звучал сварливо и недовольно. Черные бархатные одежды юноши насквозь промокли, и неудивительно: даже тонкая туника Шарины пропиталась влагой и утяжелилась. Непривычная здешняя сырость у всех вызывала раздражение.
      Однако, похоже, у молодого волшебника имелись дополнительные причины для недовольства. Шарина, как и любая женщина в подобной ситуации, чувствовала, что небезразлична юноше. У нее же самой молодой аристократ вызывал стойкое отвращение своими взглядами и поступками. Не желая открыто являть свое презрение, девушка старалась держаться на расстоянии от Медера.
      К тому же ей совсем не хотелось обсуждать этот вопрос с Ноннусом. Можно даже сказать, особенноне хотелось обсуждать с Ноннусом.
      — Я предпочитаю остаться здесь, — холодно сказала она.
      Медер сжал правый кулак. Солдаты тут же прекратили болтовню и замерли в ожидании продолжения.
      — Мне кажется, в ближайшие часы неотложной работы у нас тут не предвидится, — вступил в разговор отшельник. Он решительно вскинул на плечо свой дротик, как будто это был обычный посох. Прошелся вдоль ствола, чтоб еще раз проверить огонь. — Думаю, здесь все под контролем.
      Затем с улыбкой обернулся к Медеру. В этой улыбке было больше благожелательности, чем насмешки.
      — Самое подходящее время, чтоб познакомиться с чем-то новеньким, — сказал он.
      Медер нахмурился, как человек, который никак не может отогнать назойливую муху.
      — Вы правы, — согласился он. — Независимо от желаний госпожи Шарины.
      Он галантно предложил ей руку, и девушка надменно последовала за ним вверх по каменной дороге.
      — Думаю, уже можно убрать нож, дитя мое, — раздался сзади голос отшельника.
      Шарина покраснела и спрятала нож обратно в ножны.
      — Я об этом не подумала, — отозвалась она. — Привыкла дома целый день ходить с кухонным ножом.
      Извилистая дорога подымалась довольно круто — примерно на один фут через каждые три горизонтальные ступеньки. Она была достаточно широкая, чтоб шесть человек могли пройти в ряд. Через несколько мгновений Ноннус нагнал их. Гладкие подошвы Медера скользили на прелой листве, отшельник был куда в лучшем положении — его босые ноги без усилий ступали по дороге.
      Там, где ступени были достаточно стерты, просвечивал все тот же зеркально-гладкий гнейс. Шарина обратила внимание на бордюрные камни, установленные через каждые двадцать футов.
      — Некоторые из этих блоков весят не меньше тонны, Ноннус, — сказала девушка.
      — Совершенно верно, — подтвердил отшельник. Она уловила легкую усмешку в его голосе. Спор, который она затеяла, продолжался. — Но я не видел ни одного, который не могли бы передвинуть четверо мужчин. Самых обычных мужчин.
      — Остров представляет собой средоточие Силы, — произнес вполголоса Медер. Он смахнул пот рукавом. — Волшебник в подобном месте может творить великие дела. Просто невероятные вещи!
      Девушке подумалось, что источником его дурного настроения может служить какой-то факт, который она раньше упустила из виду. Ведь если даже оставить в стороне способ воздвижения каменных построек, то само появление Тегмы из морских вод служило доказательством магического воздействия. И это трудно было объяснить без вмешательства другого волшебника.
      Совсем рядом слышались возбужденные возгласы моряков, невидимых в лесных зарослях. Судя по всему, там разворачивалась организованная охота на довольно крупного зверя.
      На Тегме водились в изобилии насекомые и черви, которые служили пищей для саламандр. Зато ни млекопитающие, ни змеи не встречались. Даже птиц, против ожидания, не было видно. Некоторые насекомые имели крылья длиной в локоть Шарин, их низкое, басовитое жужжание вплеталось в лесной гул.
      Камыши зашуршали, когда что-то крупное пронеслось в них и скрылось из виду. Лес был настолько густой, что дорога сразу же терялась меж холмов.
      Кровавые Орлы тяжело дышали и бранились друг на друга. Их копья, конечно, помогали не падать, поскользнувшись, но они же и мешали, задевая за ветви деревьев и товарищей по охоте. Беднягам было невыносимо жарко в их шлемах и металлических доспехах. Тот факт, что солдаты не скидывали их, свидетельствовал о жесткой воинской дисциплине. Но, с другой стороны, он показывал, насколько глупой и бессмысленной может быть эта самая дисциплина.
      Ноннус по-прежнему не расставался со своим дротиком, держа его на плече так, чтоб можно было мгновенно пустить его в ход. Похоже, он, в отличие от Шарины, разделял беспокойство Кровавых Орлов по поводу возможных не магических, а вполне материальных врагов…
      Отшельник махнул левой рукой куда-то вверх, привлекая внимание девушки. Она была полностью поглощена круто поднимавшейся дорогой, глядя лишь себе под ноги.
      Теперь Шарина подняла взгляд и увидела грандиозные постройки и на вершине горы. Каждое из этих колоссов превышало по высоте все здания их родной Барки, сложенные вместе. Мощные стены и мосты связывали их воедино. Они изгибались и переплетались, подобно ходам в муравейнике. В тумане красноватые послеобеденного солнца окрашивали розовый камень в зловеще-багровый цвет. На зубчатых стенах мелькали фигурки солдат их удивленные голоса доносились из открытых окон зданий.
      Дорога упиралась в двадцатифутовые ворота трапециевидной формы. Конструкция поражала своей пропорциональностью — верхняя перекладина вдвое меньше по ширине, чем нижняя. И все же Шарина была несколько разочарована: она, скорее, ожидала увидеть колоссальную арку. Подойдя ближе, девушка разглядела и множество окон все той же, сужающейся кверху, формы.
      — Госпожа прокуратор в крепости, — произнес Медер. Его глаза лихорадочно блестели, руки непроизвольно подергивались, будто ловя нечто, невидимое для постороннего глаза. — Вон в том самом высоком здании справа.