Пролог

Солнце Фригольда пылало так неистово, что в маленькой сборной метеобудке было жарко, точно в печи. Работающий кондиционер не помогал, и пот ручьями стекал по лицу Брема. Наконец коротковатые, но очень ловкие пальцы выполнили последнюю операцию, и человек со стоном распрямился. Все его приземистое, нескладное тело ныло и болело. Мыслимое ли дело — несколько часов подряд просидеть согнувшись.

Проблему, как всегда, создавал песок. Песок забивался во все щели, песок выводил из строя аппаратуру; на этот раз, в частности, пострадала соединительная коробка. Каким-то образом этот чертов песок ухитрился проникнуть внутрь герметически закрытой коробки и накапливался там до тех пор, пока не закоротил половину метеоприборов. А на Фригольде без метеосводок не прожить.

Брем просунул руки в лямки сумки с инструментами и поудобнее устроил ее на спине. Нацепил поляризованные очки, застегнул защитный костюм, проверил, на месте ли ружье, и вышел из метеобудки навстречу песчаному вихрю. Дверь с шипением закрылась у него за спиной. Проклиная все на свете, он с трудом начал взбираться по склону первой дюны и уже на полпути почувствовал, как ноют от усталости ноги. А ведь дальше будет еще хуже, несмотря на то что по местным стандартам денек был, можно сказать, очень даже неплохой. Ветер устойчивый, около пятнадцати миль в час, только изредка порывы достигали тридцати, а температура и вовсе просто прохладная — сто пять градусов в тени, если, конечно, повезет отыскать хоть какую-нибудь тень.

Последние шаги до гребня дюны дались Брему с особым трудом, несмотря на охлажденный воздух, циркулирующий внутри костюма. Он остановился, чтобы отдышаться, на чем свет кляня себя за то, что отправился в путь пешком. Хочу быть в форме, объяснил он жене. Ну не глупость ли? В следующий раз нужно будет непременно поехать на машине. Он чисто автоматически обежал взглядом горизонт. Песчаные бури, огромные кабаны, которых здесь называют песочниками… да мало ли что еще может угрожать на Фригольде тому, кто хоть на миг забудет об осторожности? В первый момент Брему показалось, что перед ним мираж — феномен, достаточно обычный для Фригольда, но в глубине души он сразу понял, что дело не в этом. Слишком реально выглядел поднимающийся к небу, уносимый ветром дым, да и характерное подрагивание окружающего поселок силового поля исчезло. Что-то случилось, это ясно.

Брем бросился бежать, прыжками спускаясь по склону одной дюны и тут же с трудом карабкаясь на следующую. Ноги вязли в мягком песке, дыхание участилось, а внутри скапливался могильный холод. Сердце бешено заколотилось, когда он начал взбираться по последнему склону, не сводя взгляда с места, где песок соприкасался с небом.

Как и все рабочие поселки на Фригольде, Чудесный построили в большой круглой впадине ниже среднего уровня поверхности планеты. Около десяти милей в поперечнике, эта впадина была разделена почти надвое огромной подземной рекой, выходящей на поверхность на южном ее конце и исчезающей на северном. Со всех сторон впадину окружала крутая насыпь нанесенного ветром песка.

Последние несколько футов насыпи Брем прополз, припав к песку, чтобы его силуэт не был виден на фоне неба. Сержант Сандерсон, полковой инструктор, муштровавший их на родине Брема, в Новой Британии, мог бы им гордиться. Брем как будто услышал окрик Сандерсона: «Не высовывайся, парень, если хочешь уцелеть!»

Вот он и не высовывался, подбираясь к самому краю насыпи. В воздухе ощущалась вонь горящего пластика и резины. Дым, клубами поднимающийся к небу, подхватывал и уносил прочь ветер. Приглушенные звуки оружейной стрельбы подтвердили худшие опасения Брема. Извиваясь, точно змея, он подполз к краю насыпи, достал из висящего на груди футляра стереокамеру и прижал видоискатель к глазам. Нажал кнопку автоматического наведения на резкость — и вздрогнул, когда ужасная сцена кровавой бойни внезапно придвинулась почти вплотную. При виде ее какая-то часть его сознания содрогнулась от ужаса и боли, зато другая, прошедшая многолетнюю тренировку и обучение, вспомнила, что нужно включить камеру и запечатлеть все, что он видел.

Поводя камерой из стороны в сторону, Брем быстро понял, что сражение уже почти закончилось. В глаза бросался потрепанный, почерневший пиратский шаттл, возвышающийся посреди главной площади наподобие какого-то злого бога, рассылающего с поручениями своих демонов. Вокруг шаттла вилась завеса пара и дыма. Всюду сновали пираты, то выныривая из дыма, то исчезая в нем. В основном они были заняты погрузкой в шаттл награбленного, и лишь немногие все еще продолжали поливать огнем горстку уцелевших защитников.

Сердце бешено заколотилось, когда камера остановилась на лицах последних друзей и соседей Брема. Они отстреливались из-за наскоро сооруженной баррикады. Нет, не сооруженной! Брем судорожно всхлипнул и едва не отвернулся, внезапно осознав, что баррикада представляла собой просто груду тел — тел тех, кто совсем недавно были его друзьями. И все же он заставил себя смотреть, понимая, что является единственным свидетелем всего этого ужаса, и надеясь, что камера сохранит увиденное, а сделанная им запись поможет другим избежать той же участи.

Вот почему он больше не отводил взгляда. И увидел, как семидесятидвухлетний Слим Хана получил две пули в грудь и все же каким-то чудом сумел вогнать пирату нож в глотку, как раз чуть повыше края защитного костюма. Увидел, как десятилетние двойняшки Барри целились и стреляли из ружей вдвое больше их самих и как в конце концов энергетический луч сразил их. А когда пираты перелезли через баррикаду и собрались насиловать жену и дочь Брема, по его щекам потекли слезы.

Камера издала «би-ип!», просигнализировав, что пленка кончилась Брем торопливо достал из кармана свой личный аварийный локационный маячок, включил его, засунул вместе с камерой в устойчивый к атмосферным влияниям мешок и закопал его глубоко в песок. Теперь запись обязательно найдут. Потом он встал, уже не заботясь о том, чтобы его силуэт не был виден на фоне неба, и отшвырнул сумку с инструментами, чтобы она не мешала. Долгая муштровка не прошла даром — он стал на редкость метким стрелком. Брем прижал ружье к плечу, сморгнул слезы, тщательно прицелился и… с бесконечной старательностью застрелил сначала дочь, а потом жену. После чего, поведя ружьем, методично расстрелял стоящих вокруг и уже полураздетых пиратов. На мгновение остановился, чтобы удостовериться, что в живых никого не осталось, издал долгий первобытный вопль ярости и, потрясая ружьем, сбежал с насыпи вниз.

Глава первая

Стелл стоял у окна, сцепив руки за спиной, — высокий, стройный силуэт на фоне мягкого света далекого солнца Арно. Взгляд зеленых глаз безостановочно скользил по площадке внизу, где проходили строевые учения. Площадка, конечно, не слишком подходила для этого. До недавнего времени ее использовали в качестве стоянки для машин на воздушной подушке. Конечно, эта сторона дела меньше всего волновала марширующих по площадке солдат. Они ненавидели это занятие, независимо от того, где оно происходило. Немногочисленные ветераны имели скучающий и слегка обиженный вид, а неопытные рекруты казались испуганными и все время сбивались с ноги. Но как бы то ни было, они должны научиться действовать слаженно, функционировать как единый организм, исполнять приказы, не задавая вопросов. И за тысячи лет никто не придумал ничего лучше маршировки, чтобы добиться этой цели.

Стелл провел рукой по голове, гладко выбритой, как принято у элитной Звездной Стражи. Глядя на марширующих внизу солдат, он внезапно подумал, что война вечна. С течением времени меняются ее инструменты, но не принципы, согласно которым она ведется, и не порождающие ее причины. Алчность, ненависть, жажда власти; эти непреходящие человеческие страсти гарантируют, что солдатам всегда будет за что сражаться и умирать.

«Служить с честью среди звезд». Именно девиз корпуса морских пехотинцев когда-то заманил в Академию сначала отца Стелла, а потом и его самого. Долгие годы он верил в этот девиз и поклонялся ему. До тех пор, пока в один прекрасный день наверху не решили, что «честь» стала обходиться слишком дорого. Пусть приграничные миры защищают себя сами. Пусть Вторая Роннанская Империя и пираты сдерживают друг друга. И пусть у нас снизятся налоги. Вот какое решение приняли те, кто заправлял Империей. Бригада Стелла оказалась среди воинских соединений, предназначенных к разукомплектованию.

Ему и двум тысячам военнослужащих бригады был предоставлен выбор: почетное увольнение и возвращение на родину, за счет Империи, разумеется, или продолжение службы в так называемой санкционированной наемной армии. Слово «санкционированная» подразумевало участие только в войнах, одобренных имперским правительством. Если они согласятся стать наемниками, император, пусть и не осуществляя прямого контроля над ними, будет продолжать извлекать определенную выгоду из их деятельности. И при этом ни за что не платить.

Как бы то ни было, вопрос был поставлен на голосование. Почти все в бригаде подумывали о том, что неплохо бы вернуться домой. Однако уж больно давно они покинули его, не имели гражданских навыков, и, кроме того, для большинства из них бригада и была домом. В результате большинство осталось; в том числе и Стелл Теперь они продолжали сражаться и умирать, но не за свободу или честь, а за деньги И Стеллу это не нравилось.

Три месяца прошло со времени последнего сражения на Новом Ковенанте. Там на религиозной почве вспыхнула маленькая грязная война между двумя соперничающими конфессиями, на которые распалась единая местная церковь. Бригаду наняла более слабая сторона. Войну они выиграть сумели, но какой ужасной ценой! Когда закончилось гибельное и притом совершенно ненужное финальное сражение, возникшее по причине полной некомпетентности клиентов, солдаты с помощью ручных лазеров вырезали в скалистой почве более пятисот могил, в одной из которых похоронили полковника Строма, по прозвищу Бык, командующего бригадой.

В результате Марк Стелл получил повышение — от майора до полковника, от послушного исполнителя чужой воли до того, кто определяет политику. Ему нравились свобода, ответственность и то, что, став командиром, он сам мог принимать решения. Да и власть ему нравилась. Все это в целом заставляло его временами испытывать чертовское чувство вины.

Бык Строи был ему чем-то вроде отца, брата и лучшего друга в одном лице. Но, черт возьми, Бык ошибался! И, с точки зрения Стелла, это была роковая ошибка. Бык не видел, какое будущее их ждет. Не понимал, что все изменилось и что постепенно его любимая бригада, истекая кровью, умирает от того, что в древнем Китае называли «смертью от тысячи ран». С каждым убитым, опущенным в обильно политую кровью землю, умирала и часть бригады. Их снова поднимали, и снова все должно было повторяться — и никому не суждено уцелеть. На место погибших приходит смена, и хотя процесс обновления шел медленно, бригада постепенно менялась и в конце концов неизбежно должна была превратиться в нечто, чего Стром не узнал бы и что ему наверняка не понравилось бы.

Глядя, как рекруты бегают, поворачиваются, нападают друг на друга, Стелл уже в который раз отдал себе отчет в том, что с каждым днем перерождение бригады приближается. Нужно что-то сделать, остановить этот процесс… Но как?

— Пора, сэр, — произнес за его спиной знакомый бас.

Стелл с улыбкой обернулся.

— Рад видеть тебя, Зак. С какой стати ты нацепил бронированный костюм? Мы же собираемся на обед, а не на войну.

Хотя там, где замешаны клиенты, одно часто переходит в другое, подумал он. Старшина Захария Комо выглядел впечатляюще. Его кожа была лишь чуть-чуть светлее, чем черный, с тускло-матовым отливом бронированный костюм. Семи полных футов ростом, широкий в плечах и узкий в бедрах, он выглядел точно реклама на вербовочном пункте и осознавал это. В карих глазах читались не только ум и юмор, но и постоянная настороженность, преодолеть которую мало кому удавалось. Стелл был одним из этих немногих. С пояса у старшины свисали два пистолета, а в руках он держал гранатомет. Он ответил Стеллу с фамильярностью, которую позволял себе лишь в тех случаях, когда они были одни:

— Не тебе, полковник, говорить о внешнем виде. Когда ты в последний раз переодевался?

Стелл смущенно оглядел свою мятую одежду.

— Ты прав, Зак. Не годится появляться перед клиентами в таком виде. Но, может, бронированный костюм все же немного чересчур? — Он попытался стряхнуть грязь с формы.

Комо фыркнул:

— Ты хоть раз выходил наружу с тех пор, как мы приземлились? Черт подери! Конечно, нет. Ты ведь до смерти боишься тратить время попусту. Потому, наверно, что совершенно не умеешь отдыхать. Вот если бы ты не торчал тут безвылазно, тогда не спрашивал бы, зачем я надел бронированный костюм.

Стелл понимал, что Комо прав. Он не любил свободное время, потому что не знал, что с ним делать.

— Что, так плохо? — спросил он, натягивая парадные серые брюки.

— Похоже на всеобщее помешательство, — ответил старшина, озадаченно качая головой. — Они называют это Свободной Зоной. Я называю это вседозволенностью. Нам ведь довелось побывать во множестве, прямо скажем, очень даже диких мест, но тут уж просто из ряда вон. Я беру целый взвод, чтобы сопровождать нас на обед, и не уверен, что этого достаточно. Больше я побоялся взять, чтобы не ослабить оцепление, в особенности если учесть, сколько у нас новичков. Послушайся моего совета и тоже надень бронированный костюм. Иначе кто-нибудь из зоников пообедает тобой! — усмехнувшись, он взмахнул рукой и ушел, оставив Стелла заканчивать переодевание.

Застегивая последнюю золотую пуговицу на ярком красном мундире, Стелл раздумывал, не стоит ли надеть медали, но отверг эту мысль. Они принадлежат прошлому. Пожав плечами, он отложил награды в сторону и сунул пистолет в свисающую с плеча кобуру. Если уж Зак обеспокоен, значит, наверняка есть серьезная причина. И хотя Стелл ни разу не покидал место расположения бригады, он знал, о чем говорит старшина. Как обычно, после победы клиенты страстно желали поскорее отделаться от них. Никто не хочет, чтобы поблизости болтались наемники, пока идет деликатный процесс формирования нового правительства. В конце концов, власть, которую бригада вручила, она же может и отобрать.

Поэтому они получили заработанные деньги и покинули Новый Ковенант, оставив там своих покойников. И прибыли сюда, на Арно, чтобы отдохнуть, перегруппироваться и подождать, пока где-нибудь начнется очередная война. Арно оказалась сельскохозяйственной планетой, на которой всем заправляла церковь. В этом был элемент иронии — учитывая, что они прибыли на Арно после войны на Новом Ковенанте, причиной которой стали именно религиозные разногласия.

Церковные старейшины контролировали все аспекты жизни Арно и в особенности экономику. Не так давно старейшины осознали, что именно запретные с точки зрения их религии виды деятельности оказываются самыми выгодными, если имеешь дело с чужеземцами. Проще говоря, что торговля запрещенными наркотиками, сексом и оружием может принести им больший доход, чем продажа сельскохозяйственной продукции. И вот, страстно желая, чтобы чужеземцы оставили у них как можно больше денег, но одновременно побаиваясь карающей руки своего бога, они изобрели Зону Свободного Предпринимательства — замечательное решение проблемы, позволяющее и невинность соблюсти, и капитал приобрести. Ограничив разлагающее чужеземное влияние рамками Зоны, они смогли одновременно и защитить от него свой народ, и наслаждаться всеми преимуществами межпланетной торговли. И изобретение в самом деле работало отлично. Старейшины требовали — и получали — то, что они называли церковной десятиной, то есть десять процентов от стоимости всех продаваемых в Зоне товаров и услуг. За это обитателям Зоны дозволялось делать все, что им в голову взбредет. Зона, где не действовали никакие законы, очень скоро начала притягивать к себе предпринимателей, деятельность которых на других планетах в большинстве случаев считалась противозаконной.

Этот факт ни в малейшей степени не волновал старейшин. Следуя древнему религиозному афоризму, согласно которому цель оправдывает средства, они рассудили, что полученный на Зоне доход пойдет на приобретение сельскохозяйственного оборудования и планета очень скоро превратится в Эдем, как и было предсказано еще основателем церкви Братом Эстеном Арно. Отсюда следует, что с точки зрения конечного результата Зона нравственна. И, судя по тому, что Стелл видел во время приземления, старейшины уже существенно продвинулись в достижении своей цели. Арно была прекрасной планетой, с огромными пространствами дикой природы, с большими полями отлично возделанной земли и широкими, медленно текущими реками. На Арно было очень приятно жить — но только не в Зоне.

Свободная Зона занимала площадь около двадцати пяти квадратных миль. Будучи искусственным сооружением, она имела форму правильного круга. Именно такую форму военные советники старейшин считали наиболее удобной для нападения на Зону, если, не дай Бог, ее обитатели когда-нибудь вздумают отбиться от рук. Зону окружало силовое поле, и попасть в нее можно было через единственные, надежно охраняемые ворота. Конечно, ими пользовались не часто, поскольку местным жителям не позволялось посещать Зону, а обитателям Зоны выходить наружу. Торговля осуществлялась через космопорт, расположенный в самом центре Зоны. На другой стороне планеты имелся еще один космопорт, поменьше, но он предназначался исключительно для собственных нужд Арно.

Деятельность Свободной Зоны распространялась от космопорта концентрическими кольцами. В первом находились погребки и ночные клубы, поставляющие наркотики и секс на любой вкус. Их клиенты в основном работали на прилетающих на планету грузовых кораблях. Однако ходили слухи, что и сами церковные старейшины тайно посещают места наподобие «Суперновинки» или «Кровавой Мэри» — двух наиболее знаменитых заведений Зоны.

Дальше располагались нелегальные фабрики и исследовательские лаборатории, где производились запрещенные наркотики и разрабатывались их новые виды, а также находились товарные склады. И наконец, внешнее кольцо представляло собой скопище сдающихся внаем ветхих куполов, зданий и жалких лачуг. Именно сюда каждую ночь возвращалось подавляющее большинство постоянных обитателей Зоны. В основном они еле-еле сводили концы с концами, работая на какой-нибудь фабрике или продавая себя для нелегальных исследований и для развлечения завсегдатаев баров и ночных клубов. Другим повезло меньше. Не имея работы, они существовали, обирая тех, кто ее имел, пока не гибли в бесконечном круговороте нищеты и несчастий. В Зоне действовал лишь один закон, и это был закон силы.

И вот в этом-то злачном местечке бригаде пришлось приземлиться. О, они могли просто остаться на орбите или поискать другую планету, но Арно оказалась ближе всех и, соответственно, дорога до нее стоила дешевле; к тому же Стелл прекрасно понимал, что в любом варианте их ждет что-нибудь подобное, а то и еще похлеще. Никто не станет раскатывать красный ковер перед наемниками, отдыхающими между боями.

Вот так получилось, что бригада уплатила старейшинам неизбежную десятину, села в Зоне и сняла помещение, где раньше располагался завод, занимавшийся очисткой наркотика под названием йорл, а еще раньше другой, по изготовлению запрещенного оружия. Сейчас бригада занимала довольно большой комплекс зданий плюс примыкающую к нему транспортную стоянку. Не такое спокойное местечко, как хотелось бы Стеллу, но до сих пор все обходилось. Очевидная огневая мощь бригады, ее агрессивно настроенные патрули и сопровождающая ее репутация насилия удерживали криминальные элементы от нападений — хотя Стелл и сомневался, что слово «криминальный» употреблялось в Зоне в своем обычном значении. И все же время от времени тут такие вещи случались. Если кому-либо приходило в голову, что оно того стоит, он набирал временную армию и нападал на фабрику наркотиков или выбирал другую выгодную цель. А из-за своего оружия и снаряжения бригада безусловно расценивалась как «выгодная» цель.

Учитывая это, Стелл все же натянул бронированный защитный костюм. Остановил свой выбор на короткоствольном ружье угрожающего вида, которое предпочитал для уличных сражений, и открыл дверь. Увидев его, охранники по обеим сторонам двери взяли на караул. Он кивнул, и они снова замерли по стойке смирно. Стелл спустился на лифте и вскоре уже был снаружи, едва не задохнувшись от тяжелого запаха гниющего мусора и открытых канализационных люков. Он сглотнул и велел себе не забыть распорядиться, чтобы навели порядок. Поскольку в Зоне отсутствовало централизованное управление, утилизация отходов здесь была делом случая.

Выйдя на улицу, Стелл заметил, что солнце Арно уже клонится к горизонту, и свет его стал заметно тусклее. Конвой, о котором упоминал старшина, дожидался на обочине. Он состоял из трех открытых машин на воздушной подушке, самого разного происхождения и формы, и древнего лимузина. Стеллу почудилось что-то смутно знакомое в плотной фигуре, сидящей на заднем сиденье лимузина. Сначала он не понял, кто это, но потом до него дошло. Он засмеялся и обнаружил, что рядом с ним точно из-под земли, вырос старшина Комо.

— Простите за такие машины, сэр, но вы ведь знаете, эти подонки приказали нам оставить свои собственные на орбите.

Комо имел в виду, что старейшины не позволили им взять с собой никакой военной техники. Теперь приходилось ездить на том, что удавалось поймать, а ведь на борту их транспортных кораблей на орбите около Арно осталось не меньше двухсот отличных бронированных машин. Но если даже сама мысль о наемниках заставляла старейшин нервничать, то мысль о наемниках, разъезжающих на танках, просто сводила их с ума.

— Однако вы, похоже, нашли способ обойти этот запрет, — Стелл кивнул на внушительную фигуру в лимузине.

Комо ответил ему невинным взглядом.

— Вы имеете в виду рядового Смита, сэр? Согласен, он парень крупный, но вряд ли сойдет за военную технику.

Стелл решил подыграть ему.

— Теперь, приглядевшись повнимательней, я вижу, что вы абсолютно правы, старшина. Это рядовой Смит. Урод, каких поискать, скажу я вам. Как бы то ни было, старшина, примите мои комплименты по поводу нашего транспорта, — Стелл перевел взгляд на видавшие виды машины. — Похоже, в добавление ко всем прочим достоинствам, вы обладаете способностью воскрешать мертвых.

Как и следовало ожидать, эта шутка вызвала смех со стороны тех, кто стоял достаточно близко, чтобы ее услышать. Стелл знал, что позднее ее будут повторять в казармах и это сделает его более человечным в глазах солдат. Забираясь в машину, он почувствовал укол вины за то, что с такой легкостью манипулировал ими. Но лидерство не было для него столь естественно, как для некоторых других. Бык Стром был тому хорошим примером. Он обладал той таинственной способностью, которая позволяла, входя в комнату, полную совершенно незнакомых людей, без малейших усилий превращать каждого из них в своего друга и поклонника. Не наделенный от природы харизмой такого рода, Стелл разработал для себя другой стиль лидерства, достаточно эффективный и все же чуть-чуть искусственный и, следовательно, менее искренний.

Движением подбородка он включил рацию.

— Где майор Малик? — спросил он, оглядываясь в поисках своего заместителя.

Комо, уже сидящий в машине, пожал плечами.

— Он сказал сержанту Вилкенсу, что собирается произвести неожиданную инспекцию оцепления, сэр.

Стелла рассердило, что Малик не счел нужным проводить его, а заодно и получить последние указания, но сама идея неожиданной инспекции ему понравилась. Это заставит новичков быть все время настороже. Машины одна за другой рванули с места, и взгляд Стелла внимательно заскользил по сторонам в поисках чего-то совсем мелкого, не бросающегося в глаза, но часто отделяющего жизнь от смерти: еле заметного движения в окне, мерцания отраженного от ружья света, машины, которой не должно быть там, где ее оставили. Ничего не обнаружив, он переключил внимание на конвой. Естественная склонность держаться вместе может оказаться гибельной. Едущие плотной группой машины легко могут стать жертвой одной-единственной ракеты или установленной в нужном месте бомбы. Но Комо был начеку, и машины ехали на приличном расстоянии друг от друга.

Со всеми мерами предосторожности они прокладывали свой путь по темнеющим улицам, изгибающимся, словно змеи, с приближением ночи покинувшие свои безопасные логовища. Как только солнце окончательно скрылось за горизонтом, Стелл ощутил характерное покалывание в коже головы и понял, что они уже не одни. Свет фар быстро терялся в сгущающемся вокруг мраке. Людей невозможно было разглядеть — только почувствовать и отследить с помощью инфракрасных сканеров. Мрачные, плохо различимые фигуры шарахались от света и таяли в ночи.

Вздрагивая, несмотря на защитный костюм, Стелл старался подавить древние инстинкты, вбрасывающие в кровь адреналин, подталкивающие к тому, чтобы убежать, спрятаться от того неизвестного, что подкрадывалось в ночи. Внезапно тьма превратилась в день. Вспыхнули мощные сигнальные ракеты, их яркий свет едва не выжег фильтры защитных очков Стелла. Выругавшись, он переключился на инфракрасное видение и увидел нападающих, вылезающих из канализационных люков, точно личинки из разложившегося трупа. Их были сотни, все в светлых маскировочных костюмах, хорошо различимых только на свету и сливающихся с ночью по мере того, как Догорали сигнальные ракеты. Призрачные фигуры двигались очень быстро, стремясь окружить и изолировать друг от друга машины конвоя. Потом в ход пошли автоматы и энергетическое оружие, разрезав ночь на тысячи полос света и тьмы.

Стелл включил микрофон.

— Автоматы, правый и левый фланг, огонь! Гранатометы, справа и слева, огонь! Снайперы, цельтесь в тех, кто впереди! Расчищайте дорогу своей машине да смотрите не подстрелите кого-нибудь из наших.

Если эта шутка и была встречена смехом, то он потонул в грохоте пальбы. Спасибо Комо, их сопровождали лишь тщательно отобранные ветераны. Быстрый взгляд по сторонам показал, что потери пока невелики. В машине Стелла только один солдат не подавал признаков жизни. Остальные косили зоников точно траву. Беда была лишь в том, что на место каждого погибшего тут же появлялись новые — вылезали из канализационных люков, спрыгивали с крыш, выскакивали из темных переулков. Сквозь шум статических разрядов прорвался спокойный голос старшины Комо:

— Зеленый-четыре — зеленому-один.

— Продолжайте движение, зеленый-четыре, — ответил Стелл и нажал на спусковой крючок.

Темное в инфракрасном свете мчащееся на него пятно прошил ряд белых дыр.

— Мы захватили пленника, зеленый-один. И с «эго» у него явно все в порядке.

— Вас понял, зеленый-четыре, — ответил Стелл, обдумывая услышанное.

У большинства зоников «эго» было подавлено, вероятно, с помощью запрещенных наркотиков. А потом им внушалась ненависть… все равно к кому — к бригаде, или ко всем людям, носящим бронированные защитные костюмы, или к кому угодно. Фактически это значения не имело. Имело значение то, что в результате подобной обработки зоники вели себя совсем не так, как нормальные люди. К примеру, вместо того, чтобы осознать, что их убивают одного за другим, и броситься бежать, они продолжали наступать и будут делать это до тех пор, пока не победят или не погибнут все до единого. Технологии, подавляющие «эго», были запрещены везде — кроме, разумеется, Зоны.

Бросив быстрый взгляд по сторонам, Стелл понял, что противник может задавить конвой просто своей массой. Его солдаты были лучше вооружены и обучены, но зоники превосходили их числом по крайней мере раз в десять. Учитывая это преимущество да еще и самоубийственное неистовство, с которым они сражались, потери им были не страшны. Разве что…

Внезапно какая-то женщина-зоник оказалась прямо перед Стеллом. «Да ведь она еще совсем подросток», — потрясенно подумал он. Камуфляжный костюм висел на тощем теле, глаза были неестественно расширены, зубы оскалены. Вот она подняла свой плохонький пистолет… Стелл поймал себя на том, что зачарованно наблюдает за ее действиями, глядя как бы со стороны и задаваясь вопросом, кто победит. Потом почти автоматически он нажал на спусковой крючок и увидел, как половина ее головы разлетелась брызгами крови и мозга. Он заставил себя отвести взгляд от рухнувшей на землю фигурки, больше похожей на кучку тряпья, и сказал:

— Зеленый-один — зеленому-четыре.

— Продолжаем движение, зеленый-один, — ответил Комо.

— Будьте готовы по моей команде выпустить солдата Смита. Инициируйте программу «Д» с десятиминутной задержкой.

— Вас понял, зеленый-один. Выпустить солдата Смита по вашей команде.

Проклиная темноту, Стелл оглянулся, всматриваясь поверх кабины. Внезапно мрак разорвала ослепительно яркая вспышка. Что это, еще одна сигнальная ракета? Нет, это горит последняя машина, та, которая следовала сразу за лимузином. Из нее выскакивали и бежали вперед уцелевшие солдаты, отчаянно пытаясь догнать лимузин. Вот один споткнулся и упал, за ним другой; обоих тут же захлестнула волна зоников. Разъяренно стукнув кулаком по спинке сиденья, Стелл приказал в микрофон:

— Зеленый-один — зеленому-четыре. Остановите лимузин, выпускайте солдата Смита и подберите уцелевших.

— Вас понял, зеленый-один, — ответил Комо.

Подняв защитные очки, Стелл увидел на фоне пылающей машины силуэт лимузина. Солдат Смит вылез из него и шагнул на тротуар. Распрямившись, он лишь отдаленно напоминал человека. Тем временем солдаты из лимузина рухнули на землю и открыли яростную стрельбу, прикрывая огнем своих товарищей, бегущих от горящей машины и запрыгивающих в лимузин.

Солдат Смит двинулся в направлении передовых зоников. Интересно, подумал Стелл, их отравленные наркотиками мозги в состоянии осознать, с чем они столкнулись? Скорее всего, нет. Но очень скоро они на своей шкуре почувствуют, на что способен «солдат Смит». Ростом восемь футов и весом более полутонны, Автовоин представлял собой машину, предназначенную для выполнения одной-единственной задачи: убивать. И он хорошо делал свое дело. Представляя собой боевую модификацию знаменитого Автостража, этот робот обладал разрушительной мощью целого взвода морских пехотинцев. Однако Автовоины стоили такие бешеные деньги, что ни о какой повсеместной замене ими солдат из плоти и крови не могло быть и речи.