23

— Подходят! — захрипел не поддающийся определению голос в наушнике Мак-Кейда.

Сэм нырнул за обломки некогда красивого фонтана. Как и все остальное в поместье Найджела Харрингтона, он превратился в груду искореженного металла и раздробленного камня. Залпы минометов сопровождались оглушительным грохотом. Снаряды падали на подъездную дорожку и сад камней, оставляя глубокие воронки. Обстрел прекратился так же внезапно, как и начался.

— Они идут!

На сей раз Мак-Кейд узнал голос Фила. Он перекатился и пристроил новенькую винтовку на обломок железобетона. Благодаря подземному арсеналу Найджела Харрингтона, недостатка в оружии и боеприпасах не ощущалось.

Но зачем нужно это оружие, если нет солдат, которые стреляли бы из него? Только двенадцать человек из отряда Мак-Кейда остались в живых. Они и пятеро телохранителей Харрингтона защищали промышленника от правительственных войск, которые пытались взять старика в плен или убить.

Воздух почернел от гари и дыма. Два с лишним десятка неясных фигур пробирались через обломки разрушенных главных ворот. Их бронежилеты были покрыты мелкой белой пылью. Миновав ворота, солдаты побежали, и пыль стала осыпаться с них.

Стучали автоматы, рычало импульсное оружие, в атакующих сторонников правительства полетела граната.

Мак-Кейд стрелял короткими экономными очередями в три патрона, методически проводя стволом из стороны в сторону. Он видел, как, вздрогнув всем телом, падают солдаты, и проклинал их за то, что они все равно бегут к нему сквозь дым. Ему очень хотелось, чтобы наступавшие повернулись и спаслись бегством.

Но они продолжали атаку, выкрикивая в пылу схватки что-то неразборчивое. Их пули плясали по щебню вокруг Мак-Кейда.

Справа от него послышалось неторопливое таканье тяжелого пулемета. Сэм увидел, как взлетают фонтанчики щебня — сначала рядом с наступающими, потом и среди них.

Тела солдат отбрасывало назад, выпущенное из рук оружие взлетало в воздух, а «так-так-так» пулемета все продолжалось. Оно кончилось только тогда, когда убивать стало уже некого.

Мак-Кейд упал и перекатился на спину. Небо заволокли клубы дыма. Легкий ветерок отнес их в сторону, и Сэм увидел, что оно испещрено инверсионными следами самолетов. Битва за Дранг была в полном разгаре.

Впервые Мак-Кейд подумал о ходе войны в целом, о том, кто выигрывает, кто погибает, проигрывая сражение.

Потом охотник за головами вытащил пустой магазин и вставил на его место новый. Он даже не смотрел, что делает. Магазин встал на место с громким щелчком, за которым последовал еще один, когда затвор дослал патрон в патронник. Кто-то крикнул:

— Истребители! Заходят с юга, направление примерно шесть часов и ниже!

Мак-Кейд поглядел налево и выругался. Сколько же их? Это седьмой налет за сегодняшний день? Или восьмой? И тут же решил, что это не важно. Через пять или шесть часов после прибытия отряда правительство эвакуировало всех соседей и вызвало воздушное подкрепление. С тех пор самолеты бомбили и поливали огнем все поместье. Все, что его окружало, уже сровняли с землей.

Мак-Кейд перекатился на колени, поднялся на ноги и бросился к пролому. Когда-то он служил подвальным окном, но теперь стал не более чем дырой, одним из многих ходов, ведущих в подземное убежище Харрингтона. Все, кто был вокруг дома, последовали его примеру. Они не нуждались в приказах. Когда прилетают самолеты, надо прятаться. Логика очень простая.

Сэм услышал рев приближавшихся самолетов и грохот их пушек. Черное отверстие было прямо перед ним. Он нырнул в него и приземлился на матрасе, который был подложен туда специально для этой цели.

Внешний мир вдруг превратился в ад, наполненный взрывами бомб и снарядов, визгом летящего свинца. Волна за волной смерть накатывалась на обреченное поместье, обжигая щебень, поднимая тучи дыма и пыли. Шум был оглушающим.

Мак-Кейд зажал уши руками и услышал голос в крошечном наушнике:

— Блейк, это Харрингтон. Пока самолеты здесь, нападение с земли нам не грозит. Спуститесь ко мне на минуточку.

Мак-Кейд встал и вышел из маленькой кладовки в облицованный панелями из дорогого дерева коридор. Пройдя футов тридцать, он оказался перед бронированной дверью.

Сэм повернулся к камере внешнего наблюдения, чтобы его могли рассмотреть. Послышался громкий щелчок. Он потянул за ручку, и дверь отворилась.

Перед ним далеко вниз уходила лестница. Мак-Кейд закрыл дверь и стал спускаться. Навстречу ему поднимался холодный воздух вместе с запахом хорошего кофе и разными кулинарными ароматами.

Это убежище, построенное для защиты семьи Харрингтонов от любой напасти, включая ядерную войну, не укладывалось в рамки того, что обычно понимается под словом «бомбоубежище».

В этом укрытии, оснащенном собственным генератором энергии и рассчитанным на пять лет запасом продовольствия, было все, что нужно, и даже то, что не нужно.

Прислуга и домашние роботы Харрингтона спустились сюда вместе с ним. Мак-Кейд вошел в просторную гостиную — здесь все сияло чистотой, а горничная как раз подавала кофе. Толстые ковры, современная мебель и дорогие произведения искусства создавали впечатление роскошного места для отдыха.

Целую стену, куда так и просилось окно, занимал огромный видеоэкран. На нем застыло изображение живописной россыпи валунов и камней помельче, чахлой растительности и озерца кристально-чистой воды.

Подобно виду из окна, картина была совершенно статичной, если не считать мелких деталей, вроде восьминогой рептилии, пронесшейся по нагретому солнцем камню, или птицы, скользящей по поверхности воды в поисках пищи.

Мак-Кейд догадался, что это не снимок, а видеозарисовка, транслируемая откуда-то из пустыни.

Харрингтон был облачен в легкий бронежилет, все еще припорошенный пылью — полчаса назад его обладатель тоже был на поверхности — и покрытый вмятинами от осколков. Промышленник был чертовски хорошим стрелком и сражался наравне со всеми, если не лучше. Сколько же ему лет? Шестьдесят? Семьдесят? Несмотря на возраст, старик был упрям, как сам черт. Он махнул в сторону удобного кресла.

— Вы прекрасно держитесь, лейтенант Блейк. Присаживайтесь. Нэнси, кофе и сигары для моего гостя!

Женщина средних лет, которая была похожа скорее на исполнительную секретаршу, чем на прислугу, вежливо кивнула и побежала выполнять поручение. Вскоре перед Мак-Кейдом появились ящик, полный дорогих сигар, и чашка кофе. Все это являло собой невероятный контраст с тем, что происходило на поверхности. Мак-Кейд отхлебнул кофе и обжег язык, но тут же спросил:

— Вы хотели видеть меня, сэр?

Как ни хорошо было сидеть тут и отдыхать, но Мак-Кейд не мог оставить свой отряд надолго.

Харрингтон коснулся пульта дистанционного управления. С огромного видеоэкрана исчезло изображение пустыни, сменившись панорамой поместья Харрингтона. Над ним пронесся самолет, и цепочка взрывов пробежала по развалинам. Харрингтон приглушил звук.

— Не стоит беспокоиться, лейтенант! Большинство моих телекамер уничтожено, но одна-две, как видите, уцелели. Пока самолеты здесь, ваши люди в безопасности.

Мак-Кейд кивнул и зажег сигару.

Старик дождался, пока она раскурится, и улыбнулся.

— Когда-то я тоже наслаждался ими, но меня заставили бросить курить. Несмотря на всякие прививки от рака и прочие медицинские штучки-дрючки, старость берет свое.

Харрингтон махнул рукой.

— Но хватит об этом. У меня хорошие новости. Бой в целом подходит к концу. Ваши силы высадились и при поддержке сил объединения обеспечили себе стратегическое господство практически на всех театрах военных действий. Через час, от силы два Зефир будет в наших руках.

Новость и впрямь хорошая. Мак-Кейд должен был радоваться, но не мог. Половина отряда погибла, и исход войны его не волновал. Значение для него имели лишь маленькая девочка и женщина на другой планете. Он заставил себя улыбнуться.

— Я рад слышать это, сэр. По правде говоря, я сомневался, что мы продержимся еще сутки.

Харрингтон кивнул:

— Вы правы.

Мак-Кейд запустил руку в ящик для сигар, вытащил пригоршню сигар, сунул их в нагрудный карман и встал со стула со словами:

— Спасибо за новости, сэр. Я передам их ребятам.

Харрингтон кивнул и проводил его взглядом. Бывалый вояка, солдат до мозга костей... тем не менее в этом парне было что-то еще. Что-то, что выделяло его из категории наемных убийц. Но что? «Еще один вопрос, на который мне никогда не получить ответа», — подумал старый промышленник.

На деле прошло часов пять, прежде чем истребители объединения завоевали господство в небе над Зефиром и подавили наземные силы правительства. Еще через два часа опустилось звено вертолетов, которое высадило две роты лучшей пехоты Понга.

Сначала они окружили то, что осталось от поместья Харрингтона, потом прочесали весь Зефир, чтобы выбить остатки вражеских войск.

Мак-Кейд сидел на обломке садовой стены и курил одну из сигар Харрингтона; за этим занятием его и нашел майор Дэвисон. Хотя по бронежилету Дэвисона было заметно, что он тоже побывал в бою, вид у майора был до отвращения свежий.

— Вот вы где! — воскликнул он. — А я вас повсюду ищу! Отличная работа, Блейк, чертовски отличная. Вы действовали так хорошо, что сам старик хочет пожать вашу руку. И лапу Фреда тоже.

Фредериком Ламбертом назвался Фил.

Мак-Кейд поднял брови.

— Кто?

— Ну, старик, генерал, сам Мустафа Понг.

Сердце Сэма забилось чуть быстрее. Наконец-то ему представился случай встретиться с Понгом! Может быть, он узнает, где Молли, а если нет, то сможет хотя бы свести счеты. Очень большие счеты!

Мак-Кейд поднялся и отшвырнул окурок.

— Старик, значит. Да, сэр! Буду готов, как вы скажете, сэр!

Раненых вывезли на вертолетах сразу же после победы объединения, но Мак-Кейд разыскал всех уцелевших, чтобы поблагодарить каждого. Мартино, Абу Рами и несколько других бойцов остались целы и невредимы. Потом они с Филом поднялись на борт ожидавшего их вертолета и вскоре увидели, как уменьшается под ними Зефир.

Сэм растянулся на куче погрузочных сетей и заснул. А через два часа его разбудил Дэвисон:

— Проснись и пой, Блейк! Это штаб-квартира нашей бригады. До того, как мы пришли, это было симпатичное адское пекло под названием «Глупость Глупа», только не спрашивай, почему ее так назвали, я все равно не знаю.

Мак-Кейд зевнул, потянулся и сел. Фил, устроившийся напротив, сделал то же самое.

Ветер больше не врывался в открытый люк машины, и стало жарко, очень жарко. У Мак-Кейда пересохло во рту. Шея затекла от сна в неудобной позе, и от него воняло, как от бочки с протухшим илом.

Дэвисон ухмыльнулся.

— Что ж, Блейк, надеюсь, вы чувствуете себя куда лучше, чем выглядите, потому что вид у вас — хуже некуда.

Мак-Кейд поднялся на ноги и, прищурившись, выглянул в люк. Солнце стояло высоко в небе, и пустыня ослепительно сверкала под его лучами. Он ответил:

— Спасибо за шутку, сэр. Теперь я чувствую себя гораздо лучше.

Дэвисон засмеялся и махнул рукой в сторону выхода.

— Пойдемте, лейтенант и сержант, вас нужно почистить. Мы не можем представить вас генералу в таком виде.

Они ступили на оплавленный песок, и солнце обрушилось на них подобно молоту. Вокруг ревели моторы — это взлетали и садились похожие на стрекоз геликоптеры. Лопасти винтов взметали песок, заставляя Мак-Кейда отворачиваться.

У края посадочной площадки их ждал открытый армейский автомобиль. Виниловые сиденья были горячими, как сковородки. Видно было, что Фил чувствует себя ужасно, он тяжел, дышал, мех взмок от пота.

За турелью спаренной зенитной установки сидела девушка-рядовой. Она чистила ногти и даже не взглянула в их сторону. За рулем развалился жизнерадостный капрал. У него были веселые карие глаза, черная кожа и золотое кольцо в правом ухе.

— Добро пожаловать, господа! Вам куда?

— В офицерский клуб, и побыстрее! — приказал ему Дэвисон.

Мак-Кейда бросило на спину сиденья: машина сорвалась с места, обдав песком проходивших мимо рабочих, которые не преминули высказать все нехорошее, что уже давно думали об офицерах.

Капралу нравилось водить армейские машины, и каждую поездку он рассматривал как возможность улучшить свои навыки. В результате маршрут от вертолета до клуба превратился в скоростные гонки по воображаемому полю боевых действий, где накрытые маскировочной сетью штабеля грузовых контейнеров играли роль танков, а ряды надувных палаток изображали бронетранспортеры. Из-за этого поездка была короткой и ужасной. Мак-Кейд был несказанно рад, когда автомобиль наконец затормозил перед большой палаткой. В нее заходил и выходил поток офицеров.

Дэвисон поблагодарил капрала и увернулся от песка, выброшенного из-под колес, когда автомобиль сорвался с места. Он повернулся к Филу.

— Вот... приколите эти петлички к своим доспехам. Я назвал вас лейтенантом и получил на это разрешение. В офицерский клуб сержантов не допускают... а то, не дай Бог, пиво прокиснет или еще что.

Фил рассмеялся, сделал так, как велел Дэвисон, и прошел за майором в клуб. Там было совершенно темно, пахло дымом и пивом, отовсюду слышались разные голоса. Здесь стояло тридцать или сорок складных столиков, половина из которых была занята.

Дэвисон повел их к бару, купил пива и принялся смотреть, как они жадно поглощают его. Вслед за кружкой Фил отправил в себя целый кувшин. Когда пиво кончилось, он утер рыло тыльной стороной мохнатой руки, рыгнул и сказал:

— Спасибо, сэр, вы попали в самую точку.

Когда друзья утолили жажду. Дэвисон отправил их в заднюю часть клуба, где они разделись и залезли под душ. Холодной воды здесь просто не существовало, но все равно было приятно стоять под тугой тепловатой струей, которая смывала многодневную пыль пустыни.

Мак-Кейд намыливался и смывал мыло трижды, прежде чем почувствовал себя по-настоящему чистым.

Фил, который привык распевать под душем, ревел на всю душевую своим удивительным баритоном. Один офицер подумал, не попросить ли его замолчать, но передумал, увидев такое телосложение. Через несколько минут вся душевая была в их распоряжении.

Израсходовав два куска мыла и много галлонов воды, друзья вышли из душа изрядно посвежевшими и готовыми надеть новенькую форму, которую принес Дэвисон. Для Фила подобрали самый большой размер, но и он едва подошел могучему чуду генной инженерии.

Дэвисон одобрительно кивнул, когда они присоединились к нему в баре:

— Так лучше... намного лучше... и как раз вовремя. — Майор взглянул на наручные часы. — Мы должны предстать перед генералом в семнадцать тридцать. Генерал не слишком-то любит вешать медали и все такое прочее, но ему нужно устроить спектакль для объединения. К тому же Марша Харрингтон по-настоящему благодарна вам за то, что вы защитили ее отца. Поэтому герои, вместе с несколькими счастливчиками, у которых хватило здравого смысла, чтобы сохранить принадлежащий объединению завод, получат то, что им причитается.

После прохладного кондиционированного воздуха офицерского клуба было очень трудно выходить в послеполуденную жару. По счастью, бункер штаб-квартиры находился неподалеку. Собственно, это был не просто бункер, а вместительное грузовое судно, посаженное в специально подготовленный котлован и засыпанное тоннами камня и песка. В результате получился укрепленный командный пункт, почти неуязвимый для противника.

Вход находился в маленькой палатке ярдах в пятидесяти от самого бункера. У входа стояла усиленная охрана. Личности всех троих тщательно проверили и заставили сдать все оружие.

До сих пор Мак-Кейд искал любой способ встретиться с Понгом. Он не знал, как будут развиваться события, но был твердо намерен совершить акт возмездия. Однако теперь, когда у него отобрали оружие и окружили телохранителями Понга, это казалось равным самоубийству. Правда, благодаря тому, что Понг никогда прежде не видел Мак-Кейда, он может просто получить медаль и уйти. После этого они с Филом разработают новый план.

Несколько успокоенный таким решением, Мак-Кейд зашагал вслед за Дэвисоном по подземному коридору. Туннель со стенами из оплавленного песка освещался лентами люминофора. Прихотливые зигзаги туннеля не были случайными. За каждым углом защитники бункера могли укрываться от нападающих. Такая организация обороны на ближних подступах была очень грамотной.

Еще одна проверка состоялась у корабельного шлюза. Здесь к тому же их еще и обыскали и провели через стандартный детектор металла.

Детектор тут же обезумел от стальных зубов и когтей Фила, и поднялась изрядная суматоха. Наконец после долгих споров и объяснений майора Дэвисона им разрешили пройти.

Какой-то нижний чин повел их через все судно к переоборудованному грузовому отсеку. Половина отсека была заполнена компьютерным оборудованием и людьми, большинство из которых толпилось вокруг расположенного в центре трехмерного тактического экрана. На нем переливались сполохи какой-то далекой битвы.

На другой половине отсека были расставлены складные стулья, большая часть которых была уже занята. Сидевшие на них люди казались очень уставшими и измученными.

— Это десантники, — прошептал Дэвисон, — те самые, что спасли завод.

Мак-Кейд кивнул и занял свободное место. Фил уселся рядом.

Они просидели так пять или десять минут. Потом люк с шипением открылся, и из него вышел человек. Довольно красивый мужчина с мельцетийским мозговым слизнем на плече. Этот инопланетянин в отраженном свете переливался всеми цветами радуги.

Мак-Кейд почувствовал, как у него в крови поднимается уровень адреналина. Сердце забилось как кувалда.

Мустафа Понг! Человек, который похитил его дочь, ранил жену и убил его друзей! «Где Молли? Что ты с ней сделал?» — хотелось закричать Мак-Кейду. Он привстал уже на полдюйма, когда Фил коснулся его руки.

— Не сейчас, Сэм. И не здесь! Нам представится случай, но не теперь.

Его голос был спокойным, рассудительным, мягким. Мак-Кейд откинулся на спинку стула и огляделся. Заметил ли кто-нибудь его порыв? Нет, насколько можно судить, никто ничего не заметил.

В помещении стало тише — то ли по причине появления Понга, то ли потому, что кто-то отдал приказ, Сэм не понял. Суровая женщина в безупречной форме кивнула Понгу и повернулась к немногочисленным слушателям. У нее были густые черные брови, хищный нос и жесткий рот. Женщина прочистила горло.

— Здравствуйте все! — сказала она. — Я — полковник Мэри Серилло. Рада приветствовать вас в штаб-квартире нашей бригады. Мы — наемники, поэтому у нас не принято раздавать награды направо и налево. Когда мы награждаем кого-нибудь медалью, это и в самом деле многое значит. Вместе с каждой медалью будет выдана и денежная премия.

Десантники одобрительно взревели, и Серилло одобрительно кивнула.

— Точно... это именно то, за что мы сражаемся. Чтобы выдать вам награды и поздравить вас от имени объединения, здесь присутствует генерал Мустафа Понг.

Серилло кивнула в сторону Понга и отступила на шаг.

Понг изобразил улыбку, вышел вперед и позволил мозговому слизню снабдить его необходимой информацией. Затем он произнес:

— Спасибо, полковник. Для меня это большая радость! Когда я буду называть имена, пожалуйста, вставайте. Сначала мне хотелось бы поблагодарить майора Элроя, лейтенанта Денга, рядового Хоскинса...

Понг перечислил имена всех десантников, назвал их заслуги перед объединением и объявил причитавшиеся им награды.

Мак-Кейд следил за лицом пирата и удивлялся, как много зла может скрываться за этими заурядными чертами. Ему хотелось сделать что-нибудь прямо сейчас.

Тут он почувствовал, как Фил толкнул его локтем, и понял, что настал их черед. Десантники расселись по местам, и Понг собрался продолжить речь.

— Переходим к следующей группе награжденных. Лейтенант Роланд Блейк и младший лейтенант Фредерик Ламберт, встаньте, пожалуйста.

Мак-Кейд поднялся, Фил тоже, и Понг начал было перечислять их заслуги, когда с противоположной стороны трюма послышался громкий вопль.

Мак-Кейд повернулся как раз вовремя, чтобы заметить капитана Лорину Деп-Смит, которая выскочила из толпы, потрясая жирным брюхом, и наставила на них толстый палец. Ее голос прорезал шум, как нож масло.

— Какой, к черту, Роланд Блейк! — завопила она. — Это же Сэм Мак-Кейд!

24

Молли свернулась калачиком в углу просторной каюты Мустафы Понга и дремала вполглаза. Девочка была погружена в грезы о доме, она воскрешала в памяти тот прекрасный день, когда они с мамой и папой ездили в летний домик дяди Рико на пикник. В нем было тепло и уютно, а за окном падал густой пушистый снег, покрывая весь мир белым холодным одеялом.

Потом в камине пылал огонь, было много хорошей еды, и слышалось успокаивающее бормотание родительских голосов. В поездке не было ничего особенного, ничего волнующего, просто замечательная полнота ощущений: родительская любовь, тепло, забота...

Молли вспомнила, как было здорово, когда папа подбрасывал ее в воздух, а мама просила его быть осторожным и улыбалась. О, что бы она ни отдала, чтобы снова оказаться там, оживить эту минуту, почувствовать охватившие ее крепкие руки!

По щеке Молли потекла слеза. Услышав, как открывается люк, Молли стерла ее. Послышались громкие шаги — кто-то протопал на середину комнаты и теперь стоял в конусе света, заливавшего кресло Понга. Когда Молли увидела, кто это, ее желудок сжался в тугой комок. Башмачиха! Что она здесь делает? Молли забилась поглубже в угол, надеясь, что страшная тетка не увидит ее.

Башмачиха засмеялась — раздался ужасный скрежещущий гогот, полный злобного удовлетворения,

— Ага! Что, в углу прячешься? А ну, выходи!

Молли подчинилась, недоумевая. Что происходит? Ей хотелось, чтобы появился Понг, но его не было.

Два быстрых шага — и Башмачиха схватила ее за ухо и потянула к выходу, а потом по коридору. Было и так больно, но чтобы причинить своей жертве еще больше страданий, Башмачиха каждый раз еще и выкручивала ухо.

Молли закусила губу, чтобы не плакать. Она озиралась в поисках спасения. Члены экипажа сновали мимо. Но где же Понг? Рэз? Конечно, он бы помог ей. Но никто не пришел ей на помощь, никто даже не обращал на нее внимания. Рабы, даже те, кому оказывал снисхождение Мустафа Понг, были всего лишь рабами.

Понемногу Молли стало ясно, что они направляются к шлюпочному отсеку. И точно, Башмачиха остановилась перед четвертым шлюзом.

Воздуха в ангаре не было, чтобы челноки не тратили время при взлете и посадке. Открыто было лишь несколько похожих на гармошку робо-шлюзов для первоочередного доступа к самым нужным судам. Похоже, Молли тащили именно туда.

Так оно и есть! Молли сразу почувствовала себя лучше. Понг послал за ней. Башмачиха посадит ее в его челнок, и дело с концом.

Но эта надежда сразу же растаяла, когда туда же привели всех остальных девочек с Лиа во главе. Их осталось ровным счетом двенадцать. На лице Лиа было насмешливое выражение.

— Эй, смотрите-ка, кто тут у нас! — засмеялась она. — Маленькая мисс Зазнайка. В чем дело, Молли? Понгу надоело вытирать тебе нос?

Молли не обращала на нее внимания. Она пыталась понять, что происходит. Дело не только в ней. Они вывозят с корабля всех, абсолютно всех девочек. Но почему?

Башмачиха пересчитала детей и сказала:

— Что ж, кажется, все здесь.

— Ага, — согласился другой член команды, сверяясь с портативным компьютером. — Грузи их на борт! Отвалим через двадцать минут. Нам нельзя опаздывать.

Башмачиха толкнула Молли к шлюзу:

— Шевелись, негодное отродье! Похоже, Понг все-таки опомнился. Наконец-то мы от тебя избавимся.

Молли споткнулась, но удержалась на ногах и шагнула в шлюз. Она почувствовала, как пусто вдруг стало в душе. Понг решил избавиться от нее. Это не должно было задевать девочку, но тем не менее ей стало обидно.

Молли знала, что Понг страшный человек, что он способен разрушить не одну планету, чтобы добиться желаемого, и все равно он ей нравился. Вопреки своей воле она привязалась к нему. Он был добр к ней, по крайней мере настолько, насколько умел, и, кажется, она ему нравилась. Поэтому Молли чувствовала, что ее предали. Чем она вызвала его недовольство? Почему Понг отсылает ее?

Мощная волна жалости к себе обрушилась на Молли, когда она на ощупь побрела по слабо освещенной трубе. Это нечестно! Почему она? Почему?

Девочка не могла найти ответа на этот вопрос, и знала, что не найдет. Впереди виднелся тускло освещенный шлюз. У этого света был лиловый оттенок. Он о чем-то напомнил Молли, но она не могла бы сказать точно о чем.

Она вошла в шлюз вместе с Башмачихой и пятью другими девочками. Для остальных в нем не было места. К облегчению Молли, Лиа оказалась в самом конце очереди.

Башмачиха мурлыкала что-то себе под нос, пока работала шлюзовая камера. Надсмотрщица была так довольна тем, что происходило, что даже забыла дать Молли пинок, когда та выходила из шлюза.

В челноке царил полумрак, и глаза Молли не сразу привыкли к нему.

А потом ее сердце ушло в пятки. Она увидела слой грунта там, где должна была находиться палуба, а также какую-то растительность и фиолетовое небо над головой. Этот челнок был уменьшенной копией огромного, размером с луну, корабля! Того самого корабля, который принадлежал ужасным пришельцам!

Молли развернулась и бросилась назад к шлюзу. Она кричала:

— Бегите! Бегите!

Но ничего не вышло. Остальные девочки не сдвинулись с места. Башмачиха ударила Молли по голове и пнула ее, когда девочка упала.

Молли отбивалась как могла, а когда Башмачиха поволокла ее к корме челнока, она изо всех сил старалась объяснить девочкам, что их ждет, и визжала от отчаяния, видя, что они не обращают на нее никакого внимания.

От полученной напоследок оплеухи Молли зашаталась и влетела в небольшой отсек следом за другими девочками. Железная решетка захлопнулась за ними. Башмачиха стояла по другую сторону решетки и ухмылялась. Молли ухватилась за прутья и затрясла их.

— Выпустите нас! — рыдая, умоляла она. — Пожалуйста, выпустите нас! Они хотят нас убить!

Но Башмачиха заржала и растворилась во мраке коридора. Молли оторвали от решетки и держали так, пока к ней не подошла Лиа:

— А теперь слушай, и слушай внимательно! Сейчас ты заткнешься и будешь делать то, что тебе велят. Мы устали от своего рабского положения, в то время как ты строила из себя принцессу. А теперь ты будешь делать только то, что мы тебе прикажем, и именно тогда, когда мы тебе скажем. Поняла?

Молли высвободила руки и посмотрела в лицо Лиа.

— Я прекрасно поняла... я поняла, что ты дура! Ты знаешь, куда нас везут? И что случится, когда мы туда попадем?

Некоторые девочки как будто заинтересовались. Но Лиа сложила руки на груди и заговорила, выплевывая слова:

— Нет и ты тоже не знаешь! Так что сядь и заткнись!

Молли пожала плечами и нашла место, чтобы сесть. Знание — сила, и Лиа старалась сохранить свое лидерство, не давая информации распространиться. Это было глупо и неосторожно, но тем не менее это действовало.

Быстрый взгляд по сторонам подтвердил первоначальную догадку Молли. В челноке была создана миниатюрная биосфера — правда, в отличие от большого корабля, здесь было не так много растений и насекомых. Девочка предположила, что на челноке не хватало места для иных форм жизни, кроме растительной.