– Я даю тебе сто двадцать баксов, – сказал он рыбаку. – Только кофе попьешь на Питоне.

Рыбак нехотя согласился. Они зашли на катер. Ветер крепчал, поднимал волну, которая стала играть лодками, привязанными к пирсу. Рыбак напялил дырявый свитер, запустил моторы и встал у руля. Катер по большой дуге пересек акваторию и вырвался в открытое море.

Минут через двадцать по курсу движения можно было без труда увидеть багровые вспышки.

– Гроза идет! – крикнул рыбак. – Как бы не пришлось повернуть назад.

Максу пришлось подкинуть ему еще пятьдесят долларов. Когда до Питона оставалось километров пять и грохот извергающегося вулкана не могли заглушить даже два стосильных мотора, рыбак смекнул, в чем дело, и запросил сразу двести.

Они медленно вошли в порт, ярко освещенный большими и маленькими судами, которые, истошно гудя, совершали маневры: одни швартовались у причала, другие отходили в море. В воздухе пахло гарью, с неба сыпался пепел, похожий на странные черные листья. Вулкан приглушенно громыхал, и его редкие вспышки на короткое мгновение освещали небо, затянутое черными клубами дыма. Причал и площадь перед зданием морвокзала были запружены взволнованной толпой; люди толкались, кидались из стороны в сторону, кричали и беспрерывно звали кого-то. Чей-то голос, усиленный динамиками, призывал людей к спокойствию и порядку, но народ, похоже, больше прислушивался к гудкам судов.

Не рискуя приблизиться к неуправляемой толпе, рыбак заглушил моторы и на веслах доплыл до какого-то технического пирса, обвешанного со всех сторон автомобильными покрышками. По этим покрышкам Макс и выбрался на пирс.

Как ни странно, уже через несколько минут к нему подкатился кругленький человечек с сигарой во рту, в котором Макс без труда узнал Дикобраза. Администратор отеля «Нью рашнс» был в приподнятом настроении, изрядно пьян, но на ногах держался крепко. Безостановочно пересчитывая деньги, собранные у обезумевшего народа, он радостно воскликнул:

– На моем счету уже тысячи спасенных жизней! Майор Фэлкон доверил мне организацию посадки на паромы. Обрати внимание, какой порядок и спокойствие царят у причала… Три тысячи двести семьдесят баксов за три часа! Неплохо?

Макс схватил Дикобраза за воротник мокрой рубашки и слегка встряхнул.

– Что же ты, сволочь, на человеческом горе деньги делаешь!

С этими словами он выхватил мятую стопку купюр и с ненавистью затолкал их себе в карман.

– Машина далеко? – спросил он, отвлекая внимание Дикобраза от своего кармана.

– Машина? Машина рядом. Я прилепил на стекло полицейский пропуск и подрядил одного проворного мальчика перевозить на ней вещи беженцев. Челноком: туда, сюда, обратно.

– За деньги несчастных людей, конечно?

– Макс, но это же форс-мажор! Грешно не заработать…

– Идиот, – сквозь зубы процедил Макс. – Сейчас переломный момент, решается судьба нашего отеля, а ты тратишь время на какие-то вонючие копейки. Бегом к машине! Немедленно едем в полицейское управление!

– Но там одни руины, Макс! Только что обвалилась крыша изолятора!

– А где Абдул Азиз, скотина?!

– Там он! Под обломками!

– Немедленно едем!! Мы должны найти этого человека живого или мертвого раньше, чем это сделает служба спасения!

– Тогда уж лучше живого, чем мертвого. Зачем нам труп?

– Тупица, – пробормотал Макс и толкнул Дикобраза в спину. – Нам нужен именно его труп!

Пробираясь между грузовыми контейнерами, они вышли на площадь перед морвокзалом. Поток людей, желающих покинуть нагретый как сковорода остров, увеличивался прямо на глазах. Мужчины, обвешанные неподъемными сумками, злобно кричали, требуя расчистить дорогу, женщины выли и скулили, дети то плакали, то восторженно надували пузыри из жвачки. Дикобраз увидел свой джип, крепко застрявший в толпе, ловко маневрируя, подбежал к нему, выдернул оттуда босоногого мальчугана в рваных шортах, проворно вывернул его карманы, набитые купюрами, и, дав ему напоследок пинка, крикнул:

– На горе народа наживаешься, щенок!

Протискиваясь сквозь толпу, Макс не без труда перепрыгнул через борт джипа. Дикобраз сел за руль, включил фары и, ударяя по кнопке сигнала, принялся горланить:

– Разойдитесь! Полиция! Освободите дорогу! Полиция!

После долгой и упорной борьбы с необузданным людским течением джип вырвался на шоссе и понесся к подножью вулкана, где находились полицейское управление, военные казармы и иные силовые учреждения, разрушенные и опустевшие в первые минуты извержения.

Обесточенный город освещался только несущимися на сумасшедшей скорости машинами и поднебесными вспышками. Вулкан притих, собирая силы на повторный выброс камней и лавы. Дикобраз, вцепившись в руль, мчался навстречу слепящему свету фар. На ощупь открыв крышку бардачка, он достал оттуда мятую черно-белую фотографию и протянул ее Максу.

– Вот он, Азиз! Держи крепче, это единственный экземпляр! Из уголовного дела стащил.

Опасаясь, что какая-нибудь тяжеловесная машина сгоряча наедет на них, Дикобраз опять принялся махать рукой и кричать:

– Освободите дорогу! Полиция! Черт вас подери, погасите дальний свет!

Вряд ли кто слышал его жалкие выкрики, и, само собой, никто не собирался уступать дорогу маленькому открытому джипу. Эта бешеная гонка неминуемо закончилась бы под колесами какого-нибудь самосвала, если бы Дикобраз не вырулил на тротуар, а затем на потемневший от пепла газон. Ломая колесами кусты и тонкие деревья, он пересек парк насквозь и остановился у черной груды кирпича.

– Приехали, – сказал он, заглушив двигатель.

Тотчас из темноты появилась фигура человека в военной форме.

– Кто вы такие? Убирайтесь отсюда! – раздался сердитый окрик. – Здесь запрещено находиться!

– Спокойно, – ответил Дикобраз, попыхивая сигарой. – Я из полицейского управления. Помощник майора Фэлкона! Вот мой пропуск!

Человек в форме посветил фонариком сначала в лицо Макса, затем на Дикобраза, а уже затем на бумажку с печатью, которую протягивал ему Дикобраз.

– Мы должны осмотреть развалины и определить степень разрушений, – добавил Дикобраз. – Приказ начальника управления. Особая миссия.

Макс с напряжением смотрел на человека в форме, готовый немедленно сорваться с места и скрыться в темноте. Но охранник вернул пропуск Дикобразу, козырнул и сказал:

– Работайте! – И растворился в темноте. Дикобраз победоносно взглянул на Макса и панибратски хлопнул его по плечу. Вооружившись фонариком, они прошли в глубь развалин. Дикобраз хоть и шел уверенно, но все же нещадно плутал по лабиринтам руин, пока наконец не наступил ногой на металлическую дверь, лежащую на битых кирпичах.

– Кажется, мы уже в изоляторе, – прошептал он и стал светить по сторонам.

Макс чиркнул зажигалкой, опустился на корточки и посмотрел вокруг.

– Сколько человек здесь сидело? – спросил он.

Дикобраз не успел ответить и приглушенно вскрикнул:

– Гляди, рука!

Макс кинулся к компаньону, споткнулся в темноте и рухнул на кирпичи.

– Ах, черт! – прошептал он, шаря вокруг себя. – Я потерял зажигалку!

Дикобраз уже направил луч света на страшную находку.

– Труп, – констатировал он. – Не могу понять, на кой черт нам нужен труп?

– Идиот, – пробормотал Макс, подползая на четвереньках к руке, торчащей из-под груды кирпичей. – Давай его вытащим!

Они схватились за руку и потянули. Кирпичи зашевелились, заскрежетали, нехотя отпуская безжизненное тело.

– Лицо все в крови, – пробормотал Дикобраз, наводя луч света на смуглое чернобородое лицо, на бритую голову и валяющуюся рядом чалму.

– Это он? – прошептал Макс.

– Он, – подтвердил Дикобраз и перекрестился.

– Его надо вынести отсюда, – едва слышно произнес Макс и огляделся. – И так, чтобы никто не заметил.

Не желая, чтобы Макс снова обозвал его идиотом, Дикобраз молча взялся за ноги араба. Макс нахлобучил за лысую голову Азиза чалму и схватил его за руки. Несчастный был худым и потому легким, но все равно нести его в кромешной тьме по битым кирпичам было очень трудно.

Чтобы не столкнуться с охранником, они вышли из развалин с другой стороны и, убедившись, что их никто не видит, быстро подошли к машине и опустили тело на заднее сиденье.

– Гони к морю! – крикнул Макс.

Не включая фар, Дикобраз помчался по газонам, каким-то чутьем угадывая впереди деревья и объезжая их. Вскоре джип выехал на берег моря. Пляж был пустынным, лишь у воды стояло несколько лодок да на шесте была развешена старая дырявая сеть.

Увязая по щиколотку в сыром песке, Макс и Дикобраз поднесли тело к воде, раскачали его и на счет «три» бросили в воду. Сильная многоводная волна тотчас подхватила его и потащила в глубину.

– Ну, кто теперь скажет, что Азиз погиб? – произнес Макс, подняв с песка чалму. Он покрутил ее в руках и надел на голову Дикобразу.

– До чего дурацкая шапочка! – хихикнул Дикобраз, натягивая чалму на самые уши.

– Опусти руки! – сказал Макс. – И не крути головой!

Он включил фонарик и посветил в лицо Дикобразу.

– Сойдет, – удовлетворенно произнес Макс. – Теперь мир вздрогнет… Звони Розе, пусть немедленно вылетает на Тринидад. Только никаких мини-юбок и розовых колготок! Строгий костюм и платок на голову! А мы рванем на эвакопункт.

– А зачем нам на эвакопункт? – спросил Дикобраз.

– Узнаешь.

И Макс зашагал к джипу.

Глава 5

Нефтяной магнат

Гера бежал босиком по крепкому, идеально выровненному волнами песку. Он часто и глубоко дышал. Сердце билось сильно и ровно. Едкий пот заливал глаза, щекотал шею и между лопаток. Ноги крепко и пружинисто впечатывались в песок.

Поравнявшись с деревянным буном, зигзагом уходившим в море, Гера запрыгнул на него, пробежал еще немного по хлипкому настилу и нырнул в воду. Добравшись вплавь до берега, он вытерся полотенцем, лежавшим на песке, и, закинув его на шею, неторопливо пошел к белоснежной башне отеля, которая едва виднелась из-за ряда гнутых пальм.

Такой моцион он проделывал каждое утро, надеясь, что его минует болезнь начинающего бизнесмена, когда ежемесячно приходится обновлять гардероб, каждый раз покупая одежду на размер больше. К тому же, бегая по пляжам, Гера невольно сравнивал свой отель с другими и получал несказанное удовольствие, когда в очередной раз убеждался, что его «Башня» смотрится оригинальнее, уютнее и свежее.

Он шел к главному корпусу через парк, где по утрам работала поливальная система, придирчиво смотрел на ровные «кирпичи» кустов, пушистый ковер газонов и пестрые клумбы, стараясь отыскать какой-нибудь мелкий недостаток, который раньше не попадался на глаза. Считаные дни оставались до того дня, когда в отель приедет первая группа туристов, и засуетится персонал, и зазвучит музыка, и поплывет над парком головокружительный аромат барбекю. Нельзя сказать, чтобы Гера слишком волновался. К своему бизнесу он относился как к хобби, и потому коммерческая сторона его не слишком заботила. Он был еще слишком молод, чтобы отравлять свою жизнь вечными мыслями о деньгах. Он представлял себя творцом, художником или писателем, выставляющим свой труд на суд общественности, и потому так внимательно всматривался по утрам в ледниково-белый контур «Башни».

Он зашел в свой дом, построенный по его чертежам, – маленький, квадратный, с крышей из сухого тростника, с белыми, покрашенными известью стенами и маленькими окошками. Уменьшенная копия казацкой хаты! Даже плетень с горшками был и муляжный колодец с «аистом». Внутри – две крохотные комнаты и кухня. Гера готовил себе сам, потому что к приготовлению пищи тоже относился как к творчеству. Выписывал из США безумно дорогие ржаные сухари, настаивал квас, потом заливал им мясную окрошку. В полдень, когда от жары плавились мозги, это было единственное блюдо, которое принимал его организм. В погребе Гера хранил несколько бутылей с мутной самогонкой – ее он тоже делал сам из дрожжей, свеклы и меда. Там же всегда хранились снежный шмат соленого сала, соленые огурцы и маринованный лук. На всем острове, кроме Лисицы и Пилота, никто не мог по достоинству оценить эти странные кулинарные изыски хозяина отеля. Правда, Лисица очень редко бывала гостьей казацкой хаты. А порог спальни девушка и вовсе ни разу не переступила, несмотря на свою повышенную чувственность и томную тоску в глазах.

Гера накинул на себя халат и зашел на кухню. Кофемолка у него была ручная, так как в своем крохотном ностальгическом мире он не терпел электронные и электрические плоды цивилизации. В доме не было ни холодильника, ни телевизора, ни кондиционера. Исключение составлял лишь мобильный телефон, который Гера хранил в большом сундуке для одежды.

Он поставил на керосинку маленькую чугунную сковороду, капнул растительного масла и высыпал горсть кофейных зерен. Обжарил их до дымка и горячими перемолол. Затем высыпал черный порошок с безумным ароматом в турку, залил родниковой водой, поставил на огонь и стал помешивать деревянной палочкой.

Тут он услышал телефонную трель, которая доносилась из сундука. Он взглянул на часы – еще не было семи. Наверное, кто-то ошибочно набрал его номер, так как деловые люди в такое раннее время звонить бы не стали. Уверенный, что разговор ограничится одной-двумя фразами, Гера оставил турку на огне и зашел в спальню, где у окна стоял расписной сундук.

– Здорово, земляк! – услышал он голос Макса из трубки. – Все утро тебе звоню! Ты что, спал?

С Максом у Геры сложились холодно-напряженные отношения, хотя парни были соотечественниками и их связывало недавнее бурное прошлое. Макс, вечный неудачник, сколотил свой хилый капиталец за годы работы охранником у одного скверного воришки, воруя у воришки деньги при любом удобном и неудобном случае. С этими деньгами Макс увязался за Герой и приехал в Вест-Индию. С того дня Макс, словно обезьяна, копировал каждый шаг Геры, каждую его сделку, правда, безуспешно. Гера привык к звонкам конкурента. Макс обычно звонил для того, чтобы попросить в долг.

– Да какой может быть сон на нарах! – ответил Гера. – Затылок плоский, ребра болят.

– А почему ты на нарах спал? – удивился Макс.

– Потому что в полиции кровати еще поставили.

– В полиции? Ты что, ночевал в полиции?

– Ну да, в камере для временно задержанных. Здесь пока и сижу. Сейчас завтраком накормят и только потом отпустят.

– Вот же блин! А за что тебя?

– День пограничника отмечал. Искупался в центральном фонтане. А фонтан оказался священным. Из него только пить можно, причем исключительно монахам.

– Постой! – перебил Макс. – День пограничника вроде в мае! А сейчас, если не ошибаюсь, август!

– Да я День пограничника каждую неделю отмечаю! – ответил Гера и уже хотел закончить разговор, сославшись на необходимость раздавать сокамерникам баланду, как Макс огорошил его неожиданным предложением.

– Ты должен срочно вылететь ко мне! – сказал он. – Немедленно. Сразу же, как тебя отпустят!

– Срочно? Немедленно? А ты что, умираешь?

– Типун тебе на язык! Я нефть нашел!

– Где? В своем ночном горшке?

– У-у-у! – завыл Макс. – С тобой можно говорить серьезно? Я рыл котлован под фундамент, и экскаватор зачерпнул нефть ковшом! Она у самой поверхности земли. Черная, жирная! Фонтаном пошла! Оказывается, здесь никогда не проводились ни геологическая разведка, ни пробное бурение! Я хочу поставить тут дюжину вышек и стать нефтяным магнатом!

– Разумное решение! – поддержал идею соотечественника Гера. – Но зачем я тебе нужен?

– Я хочу купить пол-острова, пока про нефть никто не узнал! Только это надо сделать сегодня же!

– Так покупай, чудак! Чего тянешь?

– У меня мало денег! А ссуду в банке мне не дадут, потому что я гражданин иностранного государства. Ты пойми, я не в долг у тебя прошу! Я предлагаю тебе купить курицу, несущую золотые яйца!

– А ты уверен, что зачерпнул нефть, а не городские фекалии?

Макс сделал вид, что громко плачет.

– Прилети – и убедишься сам! Полчаса ко мне, полчаса обратно! Что ты теряешь?

– У меня сегодня подписание страхового договора, – сказал Гера, чувствуя запах подгоревшего кофе.

– Перенеси! Страховая компания никуда от тебя не денется, а если про нефть узнают местные воротилы…

«А почему бы, в самом деле, не навестить этого чудака и не посмотреть на его Новый Уренгой в Карибском бассейне? – подумал Гера, заходя на кухню, заполненную густым чадом. – А страховая компания подождет. В самом деле, куда она денется?»

– Ладно, жди, – сказал Гера, выливая из дымящейся турки в раковину остатки кофе. – Через пару часов буду. И не забудь загрузить морозильник водкой!

Гера отключил телефон и, почесывая затылок, минуту смотрел на дисплей. Зарекался же не иметь никаких дел с Максом, а вот, надо же, потянуло на авантюру. Нефть! Впрочем, ничего удивительного. На многих островах Вест-Индии найдено «черное золото». А вдруг Макс в самом деле открыл богатое месторождение? Чем черт не шутит? Земля на Сесспуле бедная: степь да выжженная трава, пресной воды мало, животных, кроме бродячих собак, нет никаких. Потому и стоит дешево. Можно без особых напряжений купить пол-острова. А по местным законам, все, что находится в недрах латифундий, принадлежит землевладельцу. А не окажется нефти – так хрен с ней! Свет клином сошелся на этой нефти, что ли?

Э-эх, где наша не пропадала! Гера набрал номер Пилота. У него был свой мобильник, но трубку почему-то взяла Лисица.

– Отец? – переспросила она растерянно. – Отец еще спит…

– Так разбуди его, – подсказал Гера выход из положения.

– Разбудить?.. Сейчас, дай с мыслями собраться… А тебе надо именно сегодня лететь?

– Не просто сегодня, а сейчас же!

– Ты понимаешь, – с деланым волнением сказала Лисица, – он неважно себя чувствует. Точнее, он здорово выпил. Лег только час назад. Я бы даже сказала, не лег, а упал без чувств. Мне кажется, что исполнить роль пилота ему будет довольно трудно…

– День зарплаты? – усмехнулся Гера. – Ладно, не надо его тормошить. Я сам слетаю.

– Сам?.. Только, пожалуйста, будь осторожен, – произнесла Лисица виноватым голосом. – И постарайся не называть своего имени диспетчерам. Отца все-таки они уже знают… Не сердись, прошу тебя!

– Все, проехали! – ответил Гера. – Я думаю уже о другом.

– Хочешь, я провожу тебя в аэропорт?

Нельзя сказать, что Гере этого очень хотелось, но пока он думал, как отказать Лисице, она стала стремительно развивать инициативу.

– Три минуты – и я у тебя! Уже одеваюсь… Даже причесываться не буду!

– Не суетись, – сказал Гера. – Я сделаю еще одну попытку сварить кофе. А ты отправь факсом заявку на полет из аэропорта Пьярко на Тринидаде в аэропорт Опен Кантри на Сесспуле.

– Так ты летишь к Максу? – с плохо скрытым удивлением произнесла Лисица.

– Да, – ответил Гера, насыпая новую порцию кофе в турку. – Он нашел на острове нефть, и я решил стать нефтяным магнатом.

Глава 6

Внеплановая посадка

Лисица неплохо водила машину, только не чувствовала ее габаритов. Садясь за руль Гериного «Крайслера», она представляла себя то ли пчелкой, то ли миниатюрной и юркой птичкой, летящей в горячем потоке воздуха навстречу машинам, пешеходам, домам и деревьям. И в соответствии с этими представлениями она совершала обгоны, парковалась и заезжала в узкие арки или ворота. Несколько раз Гера пытался ей объяснить, что, садясь за руль, ей надо забыть про свою изящную фигуру и думать только о внушительных размерах «Крайслера». Но Лисица почему-то относилась к его советам как к необоснованным придиркам, и Гера уже потерял счет царапинам и вмятинам на лакированных боках машины.

– Ты летишь прямо на него, – сказал Гера голосом, исключающим какое бы то ни было назидание, и даже зевнул, демонстрируя свое равнодушие.

Лисица не могла не видеть темнокожего велосипедиста, который ехал впереди них. На его багажнике возвышалась проволочная корзина размером с клетку для небольшого динозавра, доверху наполненная апельсинами. Будь Гера за рулем, он объехал бы это оранжевое чудище по встречной полосе, но Лисица продолжала упрямо гнать вперед, как бык на тореадора.

– Ты точно заденешь его, – разбавив голос веселым оптимизмом, сказал Гера, но Лисица снова проигнорировала его слова.

Тут, как назло, на встречной полосе появился бортовой грузовик.

– Притормози, – произнес Гера тем волнующим и нежным тоном, каким когда-то давно, еще в России, он говорил ей «позвони».

Ноль эмоций! Кажется, девушка собиралась протиснуться между велосипедистом и грузовиком, где застряла бы даже исхудавшая после забега русская борзая.

Гера уже был готов схватиться за руль, как Лисица все же притормозила, пропустив грузовик, и лихо пошла на обгон велосипедиста.

Случилось то, что Гера предвидел еще полминуты назад. Раздался негромкий стук. Задетый тяжеловесным «Крайслером», велосипедист немедленно полетел в кювет, и тотчас лобовое стекло подверглось мощной бомбардировке апельсинами. Гера уловил свежий запах оранж-джюса, словно зашел в апельсиновый сад после нашествия торнадо.

Лисица ударила по тормозам. Странно, что она вообще заметила в кювете несчастного торговца. Гера немедленно выскочил из машины.

– Извините! – крикнул он по-английски, с облегчением увидев, что велосипедист ничуть не пострадал и даже не все апельсины высыпались из корзины. – Я помогу собрать!

Но велосипедист уже оправился от испуга и понял, что из ситуации можно извлечь выгоду.

– Деньги! – требовательно произнес он, выдернув из уха наушник от плеера, словно пробку из ванны. – Деньги давай!..

…Они продолжали ехать в аэропорт Пьярко в полном молчании. Гера, выражая своим видом недовольство, разложил на коленях папку и стал просматривать штурманскую карту и план полетов. Если Лисица все же испытывала раскаяние и сожаление по поводу случившегося, то талантливо скрывала эти чувства. Гере хотелось немного разрядить обстановку, но он понимал, что любую его фразу Лисица воспримет как упрек в свой адрес.

Может, неделю назад, может – две между ними начали витать флюиды грозовых разрядов. Лисица стала немногословной и на любой, даже самый пустяковый вопрос отвечала с колким напряжением ежика, нацелившегося на яблоко. Гера прекрасно понимал, в чем причина. Он видел, как девушка мучается от своего невостребованного чувства, но не подавал виду, что это ему известно, и всячески избегал каких-либо душевных разговоров.

Они выехали за пределы города и помчались по автостраде. Скучая, Гера смотрел на белые стены домов, сараев и лачуг, утонувших в тропической зелени. Словно столбы линии электропередачи, перед глазами мелькали пальмы. Зазывалы в ярких футболках, стоящие у дешевых открытых кафе, отчаянно махали руками, словно с ними случилось что-то страшное и они просили о помощи.

Эта душная влажная экзотика успела ему порядком надоесть. Полгода назад он прилетел на Тринидад, поселился в Порт-оф-Спейне, в апартаментах с видом на «Великолепную Семерку», где башенные часы напоминали о себе каждый час. Он думал, что долго не задержится на острове, но вдруг решил ввязаться в бизнес, взял в аренду триста метров прибрежной зоны и вложил все деньги в строительство отеля. Через месяц он пригласил в качестве секретарши Лисицу, а на должность личного пилота – ее отца. Лисица, уверенная в том, что Гера приглашает ее под венец, примчалась со скоростью болида. Но признания в любви, как и венчания, не состоялось.

Погруженные в свои мысли и чувства, Гера и Лисица подъехали к аэропорту Пьярко. Меж решеток чугунной ограды была видна часть летного поля и перрона, на котором в полной готовности стоял изящный остроносый «Лиджет» с бортовым номером SD030, арендованный Герой для деловых полетов. Но если сказать честно, самолет был для него всего лишь большой игрушкой, которую он мог себе позволить. Он часто садился за штурвал и без всякой цели парил над облаками, наслаждаясь ни с чем не сравнимым ощущением пилотирования.

– Не жди, – сказал он. – Я еще должен утвердить план полета и заправиться топливом.

Это была неправда. Техники давно заправили самолет, а утвержденный план полетов Гере сбросили на факс, когда он еще пил кофе у себя на кухне.

– Я все же подожду, – мягко возразила Лисица и заглушила мотор.

Гера пожал плечами. Ему не хотелось никакого особого прощального ритуала, и чисто по-человечески было жалко Лисицу, которой придется стоять у чугунной ограды под палящим солнцем, дожидаясь того мгновения, когда белый самолет, приподняв нос, оторвется от взлетной полосы. Но Лисица проявила упрямство. «Ревнует! – подумал он. – Хочет убедиться, что я не проведу в салон какую-нибудь воздыхательницу».

Они вышли из машины. На Лисицу, затянутую в облегающее голубое платье с большим красным овалом на спине, тотчас уставились зеваки. Гера же в своих салатовых брюках и бежевой майке не привлек особого внимания. Лисица смотрела на Геру то ли вопросительно, то ли выжидающе и, буравя мягкий асфальт высоким каблуком, крутила ножкой.

– Вот тебе визитка моего страхового агента из «Тапира», – сказал Гера, протягивая девушке картонный квадратик. – Позвони, как вернешься. Скажи, что мы встретимся и подпишем договор завтра.

– Привет Максу! – напоследок сказала Лисица, опуская визитку в сумочку.

Махнув рукой, Гера быстрым шагом пошел к стеклянным дверям аэропорта. В душе клокотал тупой гнев. Гера был рассержен, но вовсе не на Лисицу, а на самого себя. Зачем он издевается над девчонкой и собой? Мазохист! Он же любит ее! Но почему до сих пор не сказал ей об этом? Он хочет ее проверить? Он подозревает ее в лукавстве?

Как только он вернется, так откровенно поговорит с ней. Хватит играть в молчанку! Позвонит, чтобы встретила. В отель они не станут заезжать, сразу поедут на океан. Гера прихватит пару бутылок рома и корзинку с фруктами. Они сядут на пустынном пляже поближе к волнам, где не так жарко, посмотрят друг другу в глаза и вспомнят все то, что когда-то соединило их.

Двери приветливо раздвинулись перед ним, и Гера почувствовал холодное и сырое дыхание кондиционеров. Краснокожие от загара, подвыпившие, возбужденные туристы в нелепых соломенных шляпах стояли в очереди на посадку. Типичная уроженка Вест-Индии – толстая, коричневая, губастая, в желтых шортах – едва не сбила его чемоданом, который катила впереди себя. Два кудрявых пацана, расположившись на полу посреди зала, играли заводным паровозом.

Сколько раз Гере доводилось стоять на контроль в очереди пассажиров! Это было для него таким же привычным делом, как стоять в очереди на бензозаправку. Но сегодня Гера не пассажир, сегодня Гера пилот. Приятно, черт подери, чувствовать себя особым, избранным!

Гера свернул к входу для летного состава, кивнул темнокожей красавице в голубой форме и прошел на спецконтроль. Пилотское удостоверение, план полета, карту – на стол. Обыск металлоискателем. «О’кей!», ослепительные улыбки. И, наконец, глухой удар печати по пропуску, означающий для Геры то же, что для бегуна выстрел из стартового пистолета.

Он вышел на летное поле и снова окунулся во влажную духоту. «Лиджет», его красавец, его птичка, сверкал на солнце снежной белизной. Молчаливый и сутулый служащий аэропорта плелся за Герой, провожая до трапа. Смешно! Куда Гера денется без своей птички?

Его охватило легкое и приятное возбуждение. Он глубоко дышал, втягивая в себя неповторимый запах отработанного авиационного топлива, и уже старался не думать о Лисице. Она была недалеко, за чугунной оградой. И наверняка сейчас смотрела на него, чуть прищурившись и покусывая губы. И все же она стояла на земле, среди таких же земных людей. А он, Гера, уже медленно и незаметно воспарял к небу.

Служащий отцепился на середине пути и пожелал удачного полета. Гера остался один на один со своей крылатой машиной, с этой волшебной ладонью, способной поднять его к богу. Подошел к стремянке, уже занес ногу, чтобы встать на первую ступеньку, но тут почувствовал, что ритуал вознесения в небеса будет неполным. Гера же не пассажир. Гера пилот! Гера хозяин самолета! Конечно, это мальчишество, но оставалась надежда на то, что кроме Лисицы на него никто не смотрел. И Гера по-хозяйски обошел самолет, похлопал ладонью по его алюминиевому брюшку да еще постучал ногой по колесу. Теперь – порядок, можно взлетать!

Он легко взбежал по стремянке в маленький и уютный салон, в котором было два коротких ряда кожаных кресел и деревянный шкафчик с множеством дверок, и неожиданно нос к носу столкнулся с незнакомой девушкой. Она была в строгом деловом костюме, голову покрывал шелковый платок, но на малоприметном лице застыло выражение пошлой раскрепощенности, с каким блудницы встречают клиентов на пороге борделя. И все же не это более всего удивило Геру, а жалкая собачонка, отдаленно напоминающая спаниеля, которую незнакомка держала на поводке.

– Вы откуда здесь? – спросил Гера строго, с недоверием глядя на собачку, язык которой свисал между зубов, словно тонкий ломтик ветчины.

– Я лейтенант службы безопасности, – ответила девушка и взмахнула какой-то бумажкой. – Проверяю ваш самолет на предмет взрывчатых веществ.

Собачка тявкнула на Геру, будто тоже представилась.

– И как? Все проверили? – мрачно спросил Гера.

– Это не моя прихоть, – ревностно заметила девушка. – В регионе активизировались террористы, поэтому усилены меры безопасности… Счастливого пути!

Она с достоинством шагнула к дверному проему, чуть подтянула кверху тугую юбку, чтобы ненароком не лопнула, и стала осторожно спускаться по стремянке. Псина лихо сиганула прямо на асфальт и оттуда радостно залаяла.

Гера оторвал взгляд от смуглой коленки лейтенанта службы безопасности и посмотрел на чугунный забор. Так и есть! Лисица пялится на «Лиджет» и, кажется, курит от волнения. Черт подери эти совпадения! Почему посторонняя баба оказалась в салоне самолета именно в тот момент, когда у любимой девушки начался прилив ревности?

Вполголоса выругавшись, Гера закрыл дверь и зашел в пилотскую кабину. Не успел он устроиться в кресле, проверить ручной тормоз и рычаг тяги, как мобильник, лежащий в нагрудном кармане майки, коротко пискнул. Пришло электронное письмо.

Гера заурчал, как голодный медведь, вынул телефон и посмотрел на дисплей. Конечно! Короткое послание от Лисицы: «А дама с собачкой ничего. Зря высадил. Твои бабы мне по барабану, можешь развлекаться. Чао, милый!»

Телефон полетел на сиденье второго пилота, подпрыгнул, как спортсмен на батуте, и завалился куда-то под педали. Ну как можно в таком настроении взлетать? Даже за руль обыкновенной легковушки в таком взвинченном состоянии лучше не садиться! Нервы у Геры ни к черту. Ситуация нелепая, анекдотичная, а у него в душе чернее ночи, будто случилась какая-то трагедия. А что с ним будет, если, не дай бог, свалится на голову настоящая трагедия? В петлю полезет?