Андрей Дышев

Остров невезения

Глава 1

Удел бедных

Завтрак на высокой веранде с видом на океан, под утренним солнышком, когда прикосновение ветерка еще нежное и от его свежести кожа покрывается мурашками, – это просто чудо! Но у Лисицы было скверное настроение, и она разбила кофейную чашку. Нарочно, конечно.

– Ты с какой ноги сегодня встала, дочь? – спросил Пилот, рассматривая почтовый конверт на свет, прежде чем его вскрыть.

– Ни с какой, – мрачно ответила Лисица, наливая в стаканы апельсиновый сок. – Я упала с кровати.

Пилот нацепил на нос очки, надорвал конверт, вытряхнул из него купюры и стал их пересчитывать, складывая в стопку.

– Эрти, ори, сами, отхи, файв, сикс, севен, эйт, найн, тэн, эльф, цвельф, трэйз, каторз… Ого, пять тысяч баксов! Наш юный друг вдвое увеличил мне жалованье! А у тебя сколько?

Он протянул дочери конверт, чтобы она его вскрыла, но Лисица к конверту не прикоснулась, а стала густо намазывать гренку арахисовым маслом.

Пилот, не церемонясь, вскрыл конверт дочери. Он зажмурил глаза и сунул туда пальцы.

– Щедрость юного друга не знает границ! – воскликнул он.

Лисица не смотрела на отца, который с удовольствием считал деньги. Уставившись в бокал с соком, она откусывала от гренки и жевала, откусывала и жевала, чем-то напоминая мышку, дорвавшуюся до сырного хранилища.

– Гера отвалил семь тысяч, – подытожил Пилот и откинулся на спинку плетеного кресла. Его лицо было сытым и добрым. – Значит, его бизнес процветает. Нам с тобой остается радоваться жизни.

Но Лисица почему-то не хотела радоваться жизни. Она закинула корку в бокал с соком, скрестила на груди руки и нахмурилась.

– Тебя что-то не устраивает? – спросил Пилот и сам же ответил на свой вопрос: – Ну да, я понимаю. Тебя оскорбляет, что Гера относится к тебе как к своей работнице, и не более того. Тебе хотелось бы, чтобы он о тебе все время думал, чтобы ревновал тебя, чтобы стоял перед тобой на коленях и вымаливал у тебя руку и сердце. В общем, чтобы любил.

Он взял кофейник и подлил себе. Затем придвинул сервировочный столик на колесиках, ощетинившийся многочисленными бутылками, и стал выбирать коньяк.

– Не гневи бога, дочь, – посоветовал он, остановив свой выбор на «Мартеле».

– Я люблю его, папа, – произнесла Лисица.

– Забудь его, – предложил он, правда, не в слишком категоричной форме, и плеснул коньяка в бокал. – Гера – миллионер, хозяин отеля. А ты – его работница. Между вами пропасть.

– Но он меня тоже любит! – воскликнула Лисица.

– Поосторожнее с этим словом! – предупредил Пилот и, покачав бокал в руке, поднес его к носу. – Может, он и хотел бы тебя полюбить, но проклятые деньги мешают. В его сердце крепко засел червь сомнения. Маленький такой, гаденький червячок. И он постоянно грызет его, не позволяя расслабиться, и в голову ему лезет одна и та же навязчивая мысль: «Она любит меня или мои деньги?» Любовь, милая моя, это удел бедных или, на крайний случай, равных.

– Что же делать? – спросила Лисица.

– Стань богатой.

– Легко сказать, стань! – фыркнула Лисица.

– Тогда сделай его бедным, – усмехнулся Пилот.

Лисица подняла на отца удивленный взгляд.

– В самом деле, – произнесла она и смахнула со стола деньги. – Мне надоело получать от него подачки! Мне надоело видеть, как процветает его бизнес, и его самодовольное лицо, и его самоуверенную улыбку, и толпы его поклонниц, которые пасутся у входа в отель! Я хочу, чтобы все было наоборот – чтобы он от меня зависел, чтобы был мне всем обязан, и молился на меня, и до конца жизни был благодарен мне! Вот это и есть любовь! Я бы уважала себя и знала, что достойна его. А он бы дорожил мною, как собственной жизнью, и смотрел бы только на меня…

– Не представляю, как он может быть тебе всем обязан, – сказал Пилот, собирая с пола деньги.

– Представишь! – с вызовом ответила Лисица.

Глава 2

ОТель «Нью Рашнс»

Макс стоял у самой кромки воды, с ненавистью глядя на волны. Их ритмичное движение напоминало ему работу ткацкого станка. Он поднял палку, словно гарпун, нацеливая ее в темную волну, вонзил ее в илистый песок и не без усилий приподнял. На конце палки висел большой комок грязных темно-зеленых водорослей.

Макс сплюнул, выругался и швырнул палку в воду. Попался он, как простофиля, на мякине. Теперь ему стало понятно, почему покупка земли на этом острове обошлась ему так дешево. Водоросли! Теплое сильное течение изо дня в день выбрасывало на берег дурно пахнущие спутанные комки, которые потом гнили под жарким солнцем и становились обиталищем полчищ мошек, пауков и червей. И бессмысленно бороться с этой особенностью: океан будет выбрасывать на берег глубинный мусор с тем же постоянством, с каким сменяют друг друга день и ночь.

Макс поднял голову и посмотрел на ряд бунгало, выстроившихся как на параде. Все деньги, которые наворовал за годы работы у прежнего хозяина, он вложил в этот вонючий берег. Разбил небольшой парк, построил фанерный ресторанчик, бар, десяток двухместных бунгало с тростниковыми крышами, закупил лежаки и зонтики, нанял персонал. Казалось, что еще надо для скромного отдыха? Приезжай, загорай, пей водку! Но не тут-то было. Ему не удалось продать ни одной путевки, а туристические фирмы, словно сговорившись, наотрез оказывались вносить его отель «Нью рашнс», что в переводе означало «Новый русский», в каталоги. Макс снизил цены до критической отметки, но это не помогло. Он думал, что вся проблема в плохой рекламе.

Не в силах больше вдыхать вонь разлагающихся водорослей, Макс поплелся к сараю, покрытому военной маскировочной сетью, на входе которого висела аляповатая табличка с размашистой надписью «reception». Гера, его конкурент и враг номер один, оказался умнее и дальновиднее. Он арендовал клочок земли на острове Тринидад за сумасшедшие деньги и построил там небольшой отель, похожий на водонапорную башню. Так и назвал его – «Tower», то есть «Башня». Из каждого номера к бунам он протянул подвесные мостики. Получалось так, что отдыхающий мог прямо из своего номера добраться до воды, минуя общий пляж. Гениальное изобретение! В самом деле, а что еще нужно отдыхающим, кроме собственного номера и собственного моря, к которому можно пройти по собственному мостику, не задевая других людей, не перешагивая через их тела и не касаясь их липких потных спин! Гера еще не открыл свой отель, а путевки были уже раскуплены на четыре месяца вперед.

Макс скрипнул зубами от зависти. Удачу конкурента он переносил болезненнее, нежели собственную неудачу. Выйдя на дорожку, выложенную из цветной плитки, он постучал ногами, отряхивая с каблуков ботинок налипшие водоросли. Свежий ветерок, дующий с моря, отравлял атмосферу и в парке, и рядом с административным сараем. Какой смрад! Будто где-то рядом прорвало канализационную трубу! Да нормальные люди согласятся жить в этом отеле только в противогазах, причем им еще надо будет платить за каждый день. А название какое претенциозное – «Нью рашнс»! Да сегодня же надо будет сменить табличку на «Вонючку» или «Тошниловку».

У входа в «reception», попыхивая толстой, как шланг от пылесоса, сигарой, стоял администратор – смуглый коротышка с большой головой и торчащими во все стороны жесткими волосами, этакая редкостная помесь венесуэльца, пуэрториканца и кубинца. По паспорту его звали Педро дель Санта Кастьяно Луис Фернито, но Макс для простоты называл его Дикобразом.

Макс исподлобья взглянул на его большеносое, лоснящееся и вечно улыбающееся лицо с невыразительными подслеповатыми глазками. Урод, пенек, дегенерат! Все из-за него! Они впервые встретились полгода назад, когда Макс следом за Герой прилетел на острова с деньгами и розовыми надеждами на блестящий бизнес. В какой-то дешевой пивнушке к нему пристал этот недоразвитый тип и, слюнявя окурок сигары, сказал, что ищет компаньона для весьма выгодного дельца. Дикобраз был гражданином Тринидада и Тобаго и утверждал, что у него масса знакомых в полиции, палате представителей и местной психиатрической лечебнице. Трудно сказать, были ли у него знакомые в полиции и палате представителей, но он в самом деле прекрасно знал все острова Карибского бассейна. Макс доверился ему. «Я знаю один остров с чистейшей экологией! – заверял Дикобраз. – Это Сесспул.^[1] Местный начальник – мой большой знакомый. Мы купим землю, построим там отель и будем грести деньги лопатой!»

Макс с трудом нашел этот остров на карте. Сесспул входил в состав архипелага, образующего государство Бонгуа и Террагосса, о существовании которого знали разве что только бонгуазцы и террагосцы. Американцы считали остров Сесспул частью Америки, жители Тринидада – своей колонией, а туристы вообще ничего о нем не знали, потому что ни разу там не бывали…

– Как водичка? – спросил Дикобраз, окутывая себя клубами табачного дыма.

Этот придурок думал, что Макс купался.

– Где ты видел там водичку? – процедил Макс. – Этот жидкий навоз ты называешь водичкой?

– Да, – ничуть не смутившись, согласился Дикобраз. – Сегодня море не ахти.

Макс в упор рассматривал это коротконогое существо в мятых штанах и туфлях на необыкновенно высоком каблуке. Его переполняло желание закопать Дикобраза вместе с его сигарой в гнилых водорослях. Если бы вслед за этим парк, сараи и бунгало превратились в доллары, Макс не задумываясь сделал бы это.

Дикобраз продолжал посасывать сигару, при этом его толстые мокрые губы сладко чмокали. Макс смотрел на него и удивлялся тому, какую ненависть вызывает в нем этот глупый человечек. Ведь он не только не признавал свою вину, но еще делал вид, что все прекрасно, что бизнес расцветает и не сегодня завтра у входа в их вонючий отель выстроится очередь миллионеров.

– Ты написал текст рекламы? – спросил его Макс.

– Конечно! – жизнерадостно ответил Дикобраз, вынимая из кармана мятый обрывок бумаги. – Мне не надо повторять два раза. Я все делаю быстро и в срок. Как компьютер… Вот…

Он крутил бумажку, исписанную мелким неряшливым почерком, пытаясь найти начало текста.

– Ага, вот… «Отель «Нью рашнс», расположенный на Сесспуле – самом живописном острове архипелага, предлагает неповторимый отдых для любителей утонченной экзотики и нетронутой экологии. Чистейшее море, свежий ветер, девственный пляж, на который еще не ступала нога человека…»

– Все, заткнись! – перебил его Макс и схватился за голову. Он знал, что без лжи бизнеса не бывает, но «реклама» Дикобраза была даже не ложью. Это было откровенное издевательство над истиной. Анекдот. Бред.

Макс почувствовал, что от запаха гнили ему хочется убежать куда-нибудь в глубь острова, в высушенные пыльные степи и болота. Зажав пальцами нос, он сел на лавочку и задумался. Надо что-то делать. Зависть медленно пожирает его. Мысли об успехах Геры становятся невыносимыми. Дышать полной грудью невозможно. Катастрофа близка…

Ах, если бы у берегов, где Гера построил свой отель, появилась стая акул, пожирающих людей! А еще лучше, какие-нибудь ядовитые насекомые! И чтобы слух об этом облетел весь мир. И чтобы газеты пестрели заголовками типа «Полчища скорпионов атакуют берега Тринидада», «Курортники умирают от укусов неизвестных гадов», «Отель русского бизнесмена Ивана Герасимова превратился в морг»… И толпа трусливых разнеженных толстосумов ринется на маленький и вонючий островок Сесспул в отель «Нью рашнс», почитая за благо загорать рядом с гнилыми, но безопасными водорослями…

– Хочешь кофе?

Макс отвлекся от раздумий и поднял голову. Перед ним стояла Роза в вульгарных розовых колготках, в несвежем фартуке и с нелепой прической, напоминающей пещерный сталактит. У ее ног, высунув розовый язык, сидел паршивый пес неизвестной породы. Эту глупую девушку с неизменно порочным выражением лица Макс подобрал в дешевом борделе вместе с ее паршивой собачонкой. Днем позже, в совершенно пьяном угаре, он взял ее на работу в качестве горничной. Он наивно полагал, что когда отель заселит богатая публика, Роза, совмещая работу горничной с блудом, сможет с успехом пополнять бюджет. Пока же она блудила только с Дикобразом, спала до обеда и тратила все свое жалованье на выпивку, ажурное белье и розовые колготки.

Кофе, кстати сказать, Роза готовила ужасно. Когда она стояла с туркой у плиты, вонь из кухни перебивала даже смрад гниющих водорослей. Не исключено, что она, экономя деньги, которые Макс давал ей на продукты, добавляла в кофе сушеных тараканов.

– Уйди! – возопил Макс и закрыл глаза ладонью.

Паршивая собачонка тявкнула, а Роза пожала плечами, хмыкнула и, извиваясь, будто исполняла стриптиз, пошла на кухню.

Гнать этих уродов отсюда! Гнать унитазным ершиком! Но сперва надо сделать невозможное: повернуть реку туристов вспять, то есть сюда, на остров Сесспул, в отель «Нью рашнс».

Макс снова погрузился в раздумья. Чего туристы больше всего боятся? Акул? Но организовать атаку зубастых хищников на пляж слишком сложно. Пауков? Это слишком экзотично, да и где столько пауков набрать? Можно поместить в какой-нибудь местной газетенке «утку» про бешеных коров или эпидемию СПИДа, но в это мало кто поверит. Да и не читают туристы местные газеты. Вот если бы распустить слух, что исламские террористы готовятся провести на острове Тринидад теракт с применением спор сибирской язвы, то народ бы запаниковал. А если еще сымитировать такой теракт, то началась бы неудержимая миграция туристов с зараженного Тринидада на экологически чистый Сесспул!

В голове Макса рождались и рушились одна идея за другой. Страшные картины катаклизмов сменяли друг друга. Как можно сымитировать теракт? Отправить на имя Геры тысячу конвертов с белым порошком, а затем натравить на него журналистов… Неплохо, но конверты могут задержать еще на почте, и до отеля они не дойдут. Значит, надо засыпать отель белым порошком. Распылить его по ветру. И сообщить журналистам, что уже умерло сто человек… Нет, не то! Как распылить? Ходить вокруг отеля и раскидывать мел пригоршнями? Слишком примитивно. Полиция сразу поймет, что имеет дело с ненормальным, который возомнил себя исламским террористом. Террорист должен быть настоящим, с именем, с убийственной репутацией! На крайний случай это должен быть гражданин какой-нибудь арабской страны. И по традиции в качестве орудия возмездия он должен использовать самолет!

Макс вскочил со скамейки и принялся с волнением расхаживать у входа в административный сарай.

Нужен настоящий самолет и настоящий араб. Все остальное может быть фальшивым: и террорист, и порошок, и сам теракт. Самолет, если его угонит араб, станет сенсационной бомбой. Об этом не только вся Вест-Индия узнает, об этом весь мир заговорит! А если самолет пролетит над Тринидадом и на отели посыплется белый порошок, то благополучный остров в считаные часы опустеет, как ядерный полигон. И останется лишь принимать и размещать тысячи туристов на Сесспуле – хоть и вонючем, но экологически чистом.

Макс хлопнул в ладоши от избытка чувств. Впервые за несколько месяцев он почувствовал прилив оптимизма… Надо бороться! Без борьбы нет победы… Его план был жестоким и безумным. Он разорит Геру и окупит все свои затраты на строительство «Нью рашнс». А потом… потом… Потом он проделает один маленький фокус и за приличные деньги продаст отель вместе со всей зловонной латифундией какому-нибудь лопуху.

– Иди сюда, недоразвитый! – крикнул Макс Дикобразу.

Дикобраз никогда не реагировал на слова Макса сразу, а выжидал несколько секунд. Он считал, что тем самым он демонстрирует свою независимость и спасает свою гордость. Сунув руки в карманы и сильно разводя носки туфель в стороны, как танцор балета, он приблизился к Максу.

– Ты говорил, что знаком с начальником полиции, – сказал Макс, глядя на муху, которая ползла по щеке Дикобраза.

– С начальником полицейского управления на Питоне, – не вынимая сигару изо рта, ответил Дикобраз и причмокнул. – Это майор Фэлкон. Мы с ним учились в одном классе.

– Что это – Питон?

– Остров. Недалеко отсюда. Сто километров. Я там всех как облупленных знаю.

– Отправляйся туда, – сказал Макс. – И попроси своего полицейского, чтобы он дал тебе список всех арестованных, осужденных или находящихся в розыске арабов.

– Арабов?

– Да, арабов. Палестинцев, иракцев, афганцев, ливийцев… Полиция должна держать их на особом контроле. Таково веление времени, понял?

– И что мы с этим списком делать будем? – выпуская дым через ноздри, спросил Дикобраз.

Роза все-таки приготовила кофе. Она подошла к Максу с подносом в руках, сияя пошлой улыбкой. Макс вынул сигару изо рта Дикобраза и затушил ее в чашке с кофе.

– Пойдем с этим списком на выборы в палату представителей, – ответил Макс, заталкивая мокрую сигару в рот Дикобразу.

Глава 3

Дом без окон

У продавца была крупная, в шишках, голова, бритая под ноль, что позволяло без труда рассмотреть все его шрамы, ссадины и царапины, похожие на рунические символы. На его бычьей шее был повязан красный с белыми горошинами платок, такой же несвежий, как и его черная рубашка, расстегнутая до пупка. Опершись тяжелыми кулаками о прилавок, он плотоядно разглядывал Лисицу, которая медленно двигалась вдоль застекленной витрины, рассматривая винтовки, автоматы и карабины.

– Что-нибудь понравилось? – нежным рокотом произнес он.

– Мне здесь все нравится, – категорично ответила Лисица.

– Понимаю, – сказал продавец, и его сизые губы растянулись в нехорошей улыбке. – Я тоже очень люблю оружие. Особенно автоматическое… Обратите внимание на этот короткоствольный автомат с откидным прикладом. Одной очередью сносит сразу полчерепа!

– А мне нужен такой, чтобы одной очередью разворотило машину, – сказала Лисица.

Продавец взглянул на Лисицу с нескрываемым уважением и вынул из-под прилавка крупнокалиберный карабин с помповым затвором.

– Советую вам приобрести эту штучку, – произнес он, с любовью поглаживая полированный приклад. – Гарантирую, что одним выстрелом вы разнесете вдребезги весь блок двигателя.

Лисица взяла карабин, вскинула его и прицелилась в улыбающееся лицо продавца.

– А оптический прицел?

– Есть к нему и оптический прицел. Сколько пачек патронов возьмете? Десять? Двадцать?

– Одну.

Продавец с пониманием кивнул, завернул прицел и коробку с патронами в промасленную бумагу и вместе с карабином затолкал в чехол. Затем поманил Лисицу пальцем и, приблизив к ней свою шишковатую голову, негромко сказал:

– Как отработаете, не спешите его выбросить. Спрячьте где-нибудь. Я потом куплю его у вас.

Закинув зачехленный карабин на плечо, Лисица вышла из магазина, обошла выставленные на горячий тротуар велосипеды и детские надувные игрушки и встала у бордюра. Зря она дала повод продавцу думать о ней как о киллере. Вдруг он работает на полицию! И уже звонит в участок и нашептывает в трубку про светловолосую девушку в узких джинсах, голубенькой маечке и с крупнокалиберным карабином на плече.

Лисица обернулась, желая убедиться, что продавец не следит за ней из-за дверей своего убийственного магазина, и тотчас увидела маленькую итальянскую «Уно» с открытым верхом. Отец не опоздал ни на минуту. Прижавшись к бордюру, он остановил машину и открыл дверь.

– Все в порядке? – спросил он, когда Лисица села рядом.

– Продавец обещал, что одним выстрелом я разнесу весь двигатель. А как у тебя?

– Был на мясокомбинате, – ответил Пилот, аккуратно выруливая на середину дороги, по которой мчались смуглые мотоциклисты с голыми торсами. – Взял пять литров свежей бычьей крови.

– Пять литров! – воскликнула Лисица. При мысли о крови ей стало не по себе. – Тут уже никто не придерется!.. Но ты, по-моему, чем-то озабочен. Ты нашел страховое агентство?

– Нашел, – кивнул Пилот. – Называется «Тапир». Это то, что нам нужно. Репутация – хуже не придумаешь. Его возглавляет некий Фигаро. Дважды сидел в американской тюрьме за махинации.

– Что за махинации?

– Строил финансовые пирамиды. Выплачивал первым клиентам баснословные страховки и широко рекламировал эти выплаты: показывал по телевидению, давал целые развороты в журналах. Разумеется, к нему сразу выстраивалась толпа дураков, желающих застраховать недвижимость, машины, велосипеды, любимых собачек под безумные проценты… А Фигаро набивал карманы деньгами и исчезал.

– Как бы нам не оказаться в числе таких дураков, – высказала опасения Лисица.

– Он только что вышел из тюрьмы, – сказал Пилот. – И его «Тапир» существует всего три дня. Мы будем в числе первых клиентов, которые успеют получить страховку до того, как Фигаро опять слиняет.

– Гера ничего не знает о темном прошлом Фигаро?

– А зачем ему это знать? Он мне доверяет. Сегодня утром к нему уже приходил страховой агент из «Тапира», осматривал отель, определял его стоимость. Гера созрел. Теперь главное – не проморгать, когда он решит подписать с агентством договор. Иначе он сделает это раньше нас.

– Он никуда не собирается лететь в ближайшие дни?

– Я спрашивал, но он ничего конкретного не сказал… – Пилот замолчал и внимательно посмотрел на Лисицу. – Послушай, дочь! Еще есть возможность отказаться от этой авантюры. Еще не поздно дать задний ход. Подумай еще раз хорошенько!

– Я уже подумала! – упрямо ответила Лисица. – За любовь надо бороться!

– Что ж, – вздохнул Пилот. – Тогда я покажу тебе твое место.

Еще несколько минут машина крутилась по городу и наконец свернула в какой-то бедный квартал с узкими грязными улочками, где не было ни тротуаров, ни газонов, ни пальм. Пилот сбросил скорость, и теперь машина едва ползла вдоль ряда одноэтажных мазанок с облупленными фасадами, перед которыми гоняли на самокатах пацаны, носились тощие собаки и восседали на табуретках дебелые пузатые мужики.

– Не очень привлекательное место, – сказала Лисица.

– Это так кажется, – ответил Пилот, аккуратно объезжая опрокинутый мусорный бак, облепленный котами. – Обрати внимание на этот дом!

Он кивнул на недостроенную многоэтажную башню с темными пустыми оконными проемами.

– Я буду стрелять отсюда? – уточнила Лисица.

Пилот кивнул и остановился.

– Только не крути головой, – произнес он. – Напротив тебя вход. Он заколочен досками, но их легко оттянуть и пройти внутрь. Поднимешься на третий этаж и зайдешь в правую квартиру. В уборной, под кирпичами, я спрячу карабин и спортивный костюм… Поехали дальше!

Он еще раз свернул и выехал на дорогу, покрытую декоративным красным асфальтом. По обе стороны от нее, словно гигантские скелеты, застыли каркасы будущих домов.

– Здесь будет новый микрорайон, – сказал Пилот. – Справа от тебя строится особняк. Там я спрячу канистру с кровью. Эту улицу ты будешь видеть как на ладони. Как отработаешь, спустишься через запасной выход… Между этими бетонными плитами будет стоять велосипед… Задача ясна?

Лисица кивнула, но в ее глазах была хорошо заметна неуверенность.

– А у нас получится? – спросила она.

– Если ты готова бороться за любовь, то обязательно получится, – без тени сомнения ответил Пилот и потрепал дочь по щеке.

Глава 4

Теперь мир вздрогнет

Макс терпеть не мог, когда его будили ночью, особенно если снился сон. Его мозг не был в состоянии быстро переключиться с одного вида деятельности на другой и дал сбой. Макс открыл глаза, встал с постели, но не мог понять, что происходит. Тюль на окне колыхался от теплого сквозняка, за окном надрывались цикады, привычно пахло гнилыми водорослями, но Макс еще не воспринимал себя в этом мире. Ему даже стало страшно, будто он сошел с ума. Спиртное накануне не пил, если не считать полстакана валерьяновой настойки, лихорадку, слава богу, не подхватил, но почему же так тяжело, отчего кажется, что это сейчас происходит не с ним?

Он встал на ноги, подошел к окну, желая вдохнуть зловония, но запутался в тюле и чуть не сорвал его с петель. В голове словно колокол звенел. Что же это? Ах да! Телефон!

Он постепенно начинал чувствовать свое тело и сознание единым целым. Подошел к столу, на котором был разлит голубоватый лунный свет, и поднял телефонную трубку.

– Алло! Макс! – услышал он резкий голос Дикобраза. – Какого черта? Я звоню тебе целый час! Ты телевизор смотришь?

– Какой телевизор, идиот! – невнятно пробормотал Макс. – Четвертый час ночи! Ты сколько выпил?

Он начисто забыл, что минувшим днем отправил Дикобраза на остров Питон.

– А вот ты включи местный канал, и у тебя сразу появится желание принять бутылочку виски, – заверил Дикобраз. – Мы с майором Фэлконом с шести часов вечера пьем, а все без толку. Как в окно глянули, так сразу протрезвели.

– Ты можешь нормально выражаться? Что случилось?

– Лючино проснулся!

– Иди ты вместе со своим Лючино в зад! – произнес Макс негромко, хотя хотелось рявкнуть на тупого компаньона так, чтобы у того в телефонной трубке лопнула мембрана.

– Я бы с радостью, но не могу! Он слишком большой и горячий! Это вулкан, Макс! Он вдруг начал извергаться, представляешь?

– Ты в нормальном состоянии?

– Я еще никогда не был таким нормальным, как сейчас! Рвануло так, что весь остров содрогнулся! И тут же с неба посыпались камни. Огромные, как винные бочки!

– Как винные?

– И даже больше! Мы с Фэлконом сразу поехали в участок. Там паника! Арестованные орут, мечутся в камерах!

Такие детальные подробности вряд ли могли родиться в затуманенном алкоголем мозгу. Продолжая прижимать трубку к уху, Макс взял пульт и включил телевизор.

– …кругом темнота, крики, дым! – продолжал рассказывать Дикобраз. – А среди арестованных Абдул Азиз!

– Какой еще Абдул Азиз?

– Но ты же сам просил меня составить список арестованных арабов! Вот я и составил. Единственный араб, ихтиолог из Саудовской Аравии. Это то, что тебе надо! Его задержали на прошлой неделе за пьяный дебош в китайском ресторане. Но Фэлкон собирается пришить ему связь с «Аль-Каидой», чтобы досрочно получить очередное звание!

Наконец-то Макс почувствовал, что окончательно проснулся.

– Где этот Азиз сейчас? – крикнул он.

– В изоляторе! В одиночной камере! Но самое плохое, что его вместе с другими арестованными собираются эвакуировать с острова!

То, что Макс слышал, не было ни сном, ни пьяным бредом, несмотря на то, что торопливая речь Дикобраза прерывалась тихим бульканьем и шумным сопением. На экране телевизора мелькали перекошенные от ужаса лица людей, по ночным улицам незнакомого города носились пожарные машины и «Скорые», черноту неба время от времени разрывали красные всполохи, что напоминало вспышки молнии. Репортер, захлебываясь, пытался прокомментировать происходящее, но его комментарий был еще более путанным и скомканным, чем у Дикобраза.

– …полиция передает сигнал «SOS» всем проходящим мимо судам и самолетам! – тараторил Дикобраз, чувствуя себя в эпицентре события планетарного масштаба. – Мы с Фэлконом работаем на износ! Я помогаю создавать эвакопункты и собираю добровольные пожертвования в помощь пострадавшим…

И снова раздалось бульканье.

Макс продолжал смотреть на экран телевизора и так сильно сжимал телефонную трубку, что в ней что-то хрустело и трещало… Полиция передает сигнал «SOS» всем проходящим мимо судам и самолетам. Значит, все пролетающие мимо самолеты в обязательном порядке привлекаются на спасательные работы. Это редчайший шанс, который нельзя упустить! Это ловушка для Геры! Сам дьявол пришел на помощь Максу, чтобы изменить ситуацию в его пользу!

– Закрой рот! – оборвал Дикобраза Макс. – И слушай меня. К черту твои эвакопункты! Иди на центральный причал и жди меня там. Я немедленно отплываю скоростным катером. Только не вздумай нажраться, урод!

Макс кинул трубку и, продолжая пялиться на экран, принялся одеваться. Джинсы, кроссовки… Нет, не то! Брюки, рубашка, галстук… Опять не то! Спортивный костюм, легкая обувь, поясная сумка с деньгами – вот что нужно. Денег надо взять побольше. Только дураки, воспитанные на идейной литературе, считают, что в минуты катаклизма деньги не играют никакой роли. Деньги всегда играют свою роль, даже у дверей ада.

Он выскочил из дома, пробежал по присыпанной гравием дорожке к воротам и раскрыл створки. Ночь была тихая, и никакие посторонние запахи не примешивались к гнилостной вони. Трудно было поверить, что всего в сотне километрах отсюда, в центре маленького острова, разрывается гора и небо светится из-за горящих брызг лавы.

Макс сел за руль своего старенького «Форда» и поехал в порт. Поселок спал, лишь светились окна в дешевых ночлежках и пивных. Портовая проститутка в залитом вином платье едва не кинулась ему под колеса. Она так энергично размахивала руками, словно ее атаковала эскадрилья мух. Рядом с ней два чернокожих матроса в красных майках прыгали, как кузнечики на сковородке, и гоняли по тротуару пустую банку из-под кока-колы.

Поселок закончился, а вместе с ним и фонари. По пыльному, разбитому асфальту машина пересекала высохшую унылую степь, притаившуюся в кромешной тьме. Здесь не было ни деревьев, ни холмов, ни каменных валунов, которые украсили бы местность. Только редкая и жесткая, как проволока, трава, в которой обитали гадкие ящерицы да пауки. Бедный, скудный, голодный, никому не нужный островок. Только он, Макс, позарился на эту землю, закопал в нее деньги и, словно глупый Буратино, сидит и ждет, когда же вырастет золотое дерево.

Дорога пошла под уклон, и вскоре Макс увидел тусклые огни причала. Около позеленевшего от старости пирса ютились дряхлые лодки и баркасы рыбаков, покачивалось на волнах несколько дешевых яхт островной богемы и под брезентовыми накидками угадывались обводы скоростных катеров, на которых браконьеры и контрабандисты ходили в устье Ориноко.

Макс поставил «Форд» под скособоченной пальмой, чтобы уберечь его от дневного солнца, и пошел к фанерному бараку, стоящему прямо над водой на металлических сваях. Оттуда раздавался дружный моряцкий храп. Максу понадобилось минут десять, чтобы разбудить, привести в чувство и объяснить хозяину катера, куда надо плыть.

– Сто баксов! – сказал рыбак, кашляя и закуривая сигарету. – А к чему спешка такая? Может, с рассветом поплывем?.. Да ты посиди пока, а я хотя бы кофейку выпью.

Макс хотел соврать про больную родственницу, но справедливо посчитал, что моряку начхать на его родственников. «Сейчас он начнет готовить кофе и от скуки включит радио. А когда узнает, что на Питоне извергается вулкан, то согласится поехать туда в лучшем случае за тысячу», – подумал Макс.