– Где отец? – спросила Марина, не придав значения словам Влада. – С ним все в порядке? Он жив?

– И жив, и здоров. Ты его скоро увидишь… Возможно, уже завтра утром.

– Завтра утром? – машинально повторила Марина, словно с первого раза смысл этих слов не дошел до нее. – Значит, он приедет за мной?

– Да, он уже едет. Он уже в дороге… Ставь ногу сюда! Держись за руку крепче!

Они переходили овраг по стволу поваленной ели, как по мосту. Сырой ствол пружинил, раскачивался в такт шагам, и Марина остановилась, намертво ухватившись за ветки.

– Я не могу, – произнесла она, с ужасом глядя вниз. – Я сейчас упаду…

Влад попытался оторвать ее руку от ветки, но девушка так запищала, что он отшатнулся от нее и сам едва не свалился со ствола.

– Что ты орешь?! – зашипел Влад и постучал себя по голове.

– Я сейчас упаду.

– Да я скорее упаду от твоего визга. Хватайся за мои плечи!

Он подставил ей спину. Марина не сразу решилась отпустить ветки, а когда наконец набралась мужества, чтобы это сделать, то с такой силой обхватила Влада за шею, что у него потемнело в глазах. Подкинув ее на себе как рюкзак и не без усилий оторвав ее руки от своей шеи, Влад пошел по «мосту», холодея всякий раз, когда ствол начинал угрожающе трещать.

Он ступил на землю, ожидая, что Марина сразу же отпустит его плечи и спрыгнет, но девушка не шевелилась, словно заснула. Влад решил, что Марина хочет, чтобы он поднял ее по склону из русла оврага и, быстро согреваясь, полез наверх. Прелые листья и влажный грунт скользили под его ногами, и ему приходилось помогать себе одной рукой, хватаясь за пушистые ветви молодых елей. Когда он наконец выбрался наверх, ладонь его была черной и липкой от смолы.

– Ты такой сильный, – тихо сказала ему на ухо Марина. – Тебе не тяжело?

– Мне? – обрадовался Влад. – Да я тебя, милая, могу через все Карпаты на себе пронести и не устану.

Ему стало хорошо от легкой тяжести Марины, висящей за его плечами, как медвежонок коала на спине мамаши, от ощущения своей силы и послушного, хорошо разогретого, слегка вспотевшего тела. Приободрившись, Влад крепче обхватил ноги девушки и быстро зашагал в ту сторону, где небо было окрашено в сиреневый цвет гаснущего заката.

Темнело намного быстрее, чем хотелось. Круг, по которому пошел Влад, чтобы случайно не наткнуться на бандитов, добавил лишний десяток километров. Вскоре Влад пожалел, что так опрометчиво сказал Марине, что может пронести ее через все Карпаты. Он уже плохо видел тропу и боялся споткнуться и грохнуться на землю вместе с девушкой, но чувство гордости не позволяло ему стряхнуть с себя ношу и сказать: «Все, милая, дальше топай сама!»

– Ты еще не устал? – кинула спасительный круг Марина, но Влад, мысленно проклиная свои непобедимые принципы, отрицательно покачал головой.

– А я устала! – сказала Марина, от чего Влад едва не издал восторженный вопль. – Нога затекла.

Он опустил ее на траву. Марина села, согнула ноги в коленях и обняла их.

– А куда мы идем? – спросила она без особого любопытства в голосе.

– Вниз, на шоссе. Там нас ждет машина.

– Правда? Это очень хорошо. А ты приехал сюда один?

– Нет! – махнул рукой Влад, как бы давая понять, что этому вопросу не стоит придавать большое значение. – С товарищем.

Он сам не мог объяснить себе, почему так нейтрально назвал Анну. Марина крошила шишку. Чешуйки вертолетами опускались на землю и терялись в траве.

– А как тебя зовут? – спросила она.

– Володя. Можно Влад.

– Влад? – подняла голову Марина. – Влад Уваров?

– Точно! – удивился Влад. – А откуда ты меня знаешь?

– Отец рассказывал, – коротко ответила девушка и попросила: – Разожги костер, я замерзла.

– Но… – развел Влад руками. – Но у нас не так много времени. Уже темно… Послушай, значит, это ты отвечала мне по телефону, там, в Киеве, когда я звонил вам домой?

– Разожги костер! – капризно повторила Марина. – Мне холодно!

Влад подчинился. Он не мог понять, почему от этой рыжей девушки исходит такая власть, и, списывая это на те ценности, которые можно было выменять на Марину у ее отчима, принялся собирать хворост.

Первые языки пламени утвердили ночь в лесу окончательно. Ослепленный огнем, Влад не видел вокруг уже ничего, кроме черной стены леса. Где-то глубоко в душе он чувствовал слабое угрызение совести, что не настоял на своем, не поторопил Марину, и в эти минуты где-то далеко внизу, в машине, спрятанной в кустах, сходит с ума от неизвестности и одиночества Анна.

– Иди сюда! – позвала Марина, скинула куртку с плеч и легла на нее. Влад, мучаясь от того, правильно ли он понял девушку, и тайно надеясь на ее смелость и опытность, подошел.

Марина ухватила его за ремень и заставила встать над ней на колени. «Молния» не расстегивалась, и она разорвала ее.

– Ты сильный, – шептала она, заваливая его на себя. – У тебя каменные мускулы… Ты такой большой, крепкий.. Ну же, ну!.. Разорви эту дурацкую кофту, что ты возишься… Сделай мне больно! Ударь меня! Кусай! До крови!..

Он не совсем понимал, что она от него хочет, и чувствовал себя, как много лет назад в пионерском лагере, где вульгарная и некрасивая пионервожатая лишила его невинности.

Глава 42

– Ничего не понимаю! – пробормотал Влад, обойдя вокруг «Сузуки» и убедившись, что Анны нет ни в машине, ни рядом. – Ключи здесь, а куда же она подевалась?

– Она? – уточнила Марина, садясь на переднее сиденье. – Значит, с тобой была женщина?

Влад не поддержал этот смелый вывод. Нахмурившись, он тарабанил пальцами по крыше кабины, потом склонился к рулю и протяжно посигналил. В ответ ничего, кроме шума реки.

– Черт возьми, – вслух подумал он. – Кажется, ей надоело ждать, и она вернулась на турбазу с попуткой. Может быть, решила, что мы с тобой добрались до базы своим ходом.

– Тогда поехали, чего стоим? – поторопила Марина и зевнула.

Влад завел машину и вырулил на шоссе. Был уже первый час ночи. В свете фар мельтешили ограничительные столбики. Из глубины мрака, как планеты, выплывали яркие дорожные знаки.

– Что это они там копали? – спросила Марина.

– Кувшин с монетами, – усмехнулся Влад, не очень настроенный рассказывать обо всем подробно.

– Они в самом деле были золотые?

– Что ты, милая! – покачал головой Влад. – Подделка! Настоящее золото – это ты.

Получилось двусмысленно и образно. Марина долго раздумывала, потом сказала:

– У тебя здорово мозги работают. Сейчас почти невозможно найти мужика, чтобы и сильным, и умным был. И как в тебе это все сочетается?

Влад скромно повел плечом.

– Идея моя, – небрежно заметил он, – но в одиночку, без своего приятеля, я бы не справился.

– А манускрипт, который эти негодяи хотели получить, в самом деле сгорел?

– Увы! – кивнул Влад.

– Ловко ты их! – оценила Марина, закуривая сигарету и со вздохом глубоко затягиваясь. – Значит, вместо того чтобы привести их к настоящему кладу, ты привел к фальшивому?

– Ага!

– А где же находится настоящий?

– Настоящий? – Влад сделал паузу. – А кто тебе сказал, что он вообще существует? Это белобрысый придумал, что в манускрипте указано место захоронения клада. Но на самом деле никакого клада нет и не было.

– Жаль, – ответила Марина и, подумав, спросила: – А зачем же ты так часто звонил моему отцу и просил вернуть этот манускрипт?

– А я его взял под большой залог в Мадридском частном архиве. Пятнадцать штук баксов отдал.

– И что будешь делать теперь?

– Ничего, – пожал плечами Влад. – Баксы, можно сказать, уже пропали.

Марина чего-то не понимала.

– Слушай, – сказала она, пытаясь стряхнуть пепел в узкую щель над опущенным стеклом. – А на фига тебе сдался этот манускрипт? Пятнадцать штук – ого-го!

– Докторскую хотел защитить под чутким руководством твоего папочки.

– М-м-м, – промычала Марина, кивая. – Понятно. Теперь все понятно. Значит, теперь ни докторской, ни баксов.

– Правильно говоришь, – согласился с выводом Влад.

– Знаешь, – призналась Марина. – Я чувствую себя виноватой перед тобой.

– Выбрось это из головы, – посоветовал Влад.

– Да я бы с радостью, – ответила Марина. – Только никак не могу понять, отчего ты такой хороший, что кинулся помогать моему папочке и спасать меня?

Влад даже язык прикусил. Болтун, подумал он про себя.

– Профессор пообещал принять у меня экстерном экзамены по курсу средневековой экономики и права, – пошутил Влад. – А если серьезно, то у нас с ним обыкновенная сделка. Я вытаскиваю тебя, а он мне за это платит.

– Отец не так богат, чтобы платить за такие дорогие услуги, – с сомнением покачала головой Марина.

– Богат! – ответил Влад, выруливая на автостоянку. – Очень даже богат… Ну вот, приехали. Выползай, Рыжик!

Уже с подвесного моста, переброшенного через реку, Влад заметил, что в окнах трейлера нет света. Мост горбатился, прогонял через себя волны, скрипел ржавым тросом и подгнившим настилом. Марина шла по нему приплясывая, ничуть не боясь высоты и неустойчивости под ногами. У Влада на душе скребли кошки. «Может быть, она легла спать, – думал он. – Нет, это маловероятно. Я мало знаю Анну, но она не легла бы спать, не дождавшись меня».

Ключи от трейлера лежали под крылом, на амортизаторе, – там, где они их оставили утром. Влад открыл дверь, зашел внутрь и включил свет. Анна не приходила.

– Черт возьми! – нахмурился он. – Куда же она пропала?

– Хороший вагончик! – приятно удивившись, сказала Марина, рассматривая полки, шкафчики и косметику, расставленную на полочке под зеркалом.

– Вот что, – хлопнув кулаком по ладони, сказал Влад. – Ты здесь располагайся, ужинай и спи, а я поеду ее искать.

– Искать? – хмыкнула Марина, поднося к носу флакон с духами Анны. – Вот еще глупость какая! Она что – ребенок? Найдет дорогу. Это не Москва, здесь можно спокойно гулять по ночам.

– Нет, – покачал головой Влад. – Я должен поехать.

– Ничего никому ты не должен, – промяукала Марина и ухватилась за шею Влада. – Таким могучим мужчинам, как ты, не идет сентиментальность. Ты должен быть грубым и настойчивым, как тигр.

– Да я понимаю…

– Ничего ты не понимаешь! – оборвала его Марина, стянула с себя порванную кофту и повернулась к Владу спиной. – Сделай одолжение, разгрызи зубами!

– Что?!

– Бретельки разгрызи зубами! – повторила Марина. – И поцарапай мне спину!.. Сильнее! Не бойся, царапай! Еще! Еще!..

Она уткнулась головой в подушку Анны, еще хранящую запах ее духов.

– Ну! Давай! – кричала Марина и скрипела зубами от нетерпения и наслаждения. – Дай мне по заднице! Отхлестай как следует, чтоб полыхала… Ну, еще больнее! Ремнем, пожалуйста, ремнем! Я твоя раба, делай со мной что хочешь!..

Потом Влад сидел на столе, отхлебывал маленькими глотками коньяк и тяжелыми от недосыпа глазами смотрел на красные, пылающие ягодицы Марины. Девушка открыла дверь настежь, потянулась и голая вышла на улицу. Он видел через окно, как она, размахивая руками, бродит по асфальтовой дорожке у административного корпуса, как срывает на клумбе цветы и подкидывает их над головой, как скачет на одной ноге, и почему-то вместо нее умирал от стыда.

* * *

В пятом часу утра начал светиться туман. Стекла изнутри запотели, и казалось, что на улице идет тихий осенний дождь. Тишина вокруг стояла мертвая, словно турбазу накрыло толстым слоем ваты, и потому негромкий стук в дверь показался Владу невыносимым. Он резко вскочил с постели, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце, ничего не спрашивая, сдвинул шпингалет и толкнул дверь с такой силой, словно хотел убить того, кто стучал.

На пороге стояла Анна. Мокрая с головы до ног, словно она только что выкупалась в реке одетой, смертельно бледная, с налипшими на лицо нитями волос, с синяками под глазами, она вымученно улыбнулась и едва не упала на руки Владу.

– Как хорошо, что ты здесь, – прошептала она. – Значит, напрасно я ходила в лес…

Она села на угловую скамью, глянула на Марину, которая спала на ее полке, потом опустила взгляд на пол, где кучкой валялись ее джинсы, кроссовки, рваные кофта и бюстгальтер. Влад все еще не мог прийти в себя. Он боролся с желанием снова упасть в постель и зарыться под одеяло, и это желание забивало все остальные чувства.

– Налей мне коньяку, – попросила Анна, кивнув на бутылку, стоящую на столе.

Влад плеснул ей в стакан. Анна выпила залпом и поморщилась, как от горького лекарства.

– Я видела, как с горы спустились эти… с лопатой, – сказала она. – Подождала час, потом пошла вас искать. Я подумала, что тебя и Марину… Вот же дура!

– Они хотели нас расстрелять, но мы сбежали. Я волновался за тебя, – сонным голосом произнес Влад, удивляясь, какой качественной сволочью он может быть.

– Прости, – ответила Анна и опустила голову на плечо Влада. – Устроила я тебе веселенькую ночку! Я так долго ходила потому, что заблудилась и попала в болото. В общем, полный топографический кретинизм…

Она быстро хмелела. Глаза ее слипались. Делая над собой неимоверное усилие, Анна шепнула Владу на ухо:

– Она ничего не знает?

– Нет! – не задумываясь, солгал Влад.

– Кирилл не звонил?

– Рано! – махнул рукой Влад. – Я думаю, что они не добрались еще до Ивано-Франковска.

Анна задремала, и Влад уже был готов перенести ее на полку, но тут Марина резко повернулась и громко стукнула локтем о перегородку. Анна вздрогнула и подняла голову. Тотчас и Марина выпростала из-под простыни руку и взглянула на часы, затем оторвала голову от подушки и наконец заметила Анну.

– Привет! – ответила она, жмурясь, как сытая кошка.

– Привет! – ответила Анна. – Мы тебя разбудили?

– Не-а, – ответила Марина, тряхнула головой, и волосы закрыли ее лицо. – Я сама проснулась. В туалет хочу.

Она вела себя так, словно была одна. Откинула простыню, опустила ноги на пол, громко зевнула, почесала грудь. Влад отвернулся и уставился в мутное окно. Анна с удивлением смотрела, как Марина вялыми движениями перебирает одежду, сваленную на пол, крутит в руках порванный лифчик и пытается надеть на себя кофту с разорванным воротом.

– Что это? – спросила Анна.

– А? – захлопала глазками Марина. – Это? Это все, что осталось от моей кофты. Красивая была кофточка, все изорвали, изверги! Измывались…

– Подожди, – сказала Анна, поднялась, открыла дверку шкафа и стала рыться в своей сумке. – У меня есть спортивная курточка. Накинь ее пока, а потом мы что-нибудь придумаем.

– Давай! – согласилась Марина.

Она оделась, оставив на полу порванные вещи, зашнуровала кроссовки и, напевая песенку, вышла из трейлера.

Анна с удивлением взглянула на Влада.

– Я с трудом верю, что это наша набожная Марина, – прошептала Анна. – Она что же, и раздевалась перед тобой?

– Что ты! – с деланным возмущением ответил Влад. С каждым разом лгать становилось все проще. – Я выходил… А почему ты задаешь такие вопросы? Я разве должен оправдываться перед тобой?

– Ничего ты не должен, – устало ответила Анна, опуская голову на подушку.

Она уснула почти мгновенно, и Влад, с облегчением вздохнув, вернулся на свое место, накрылся простыней с головой и некоторое время безуспешно боролся со своей совестью. В конце концов он нашел спасительную формулу. «А чего я, собственно, терзаю себя, – подумал он. – Кто она мне? Что, в самом деле, я ей должен?»

Ему показалось, что он поспал всего несколько минут. Его растолкала Анна.

– Марина не вернулась, – сказала она, когда лицо Влада приобрело осмысленное выражение.

– Не вернулась? – переспросил он. – Откуда не вернулась?

– С улицы.

– Фу-х! – протянул Влад, садясь в постели. – Ну и ночка! Пойти ее поискать, что ли? Может, забыла, какой у нас номер трейлера?

– Я уже искала.

– Да? Куда же она могла деться?

– Не знаю… Не нравится мне все это.

– Что тебе не нравится? Найдется. Никуда она не денется.

Анна помолчала, потом, избегая смотреть в глаза Владу, спросила:

– Ты уверен, что Марина не догадалась, что монеты в кувшине – подделка?

– Конечно, не догадалась! – уверенно ответил Влад. – С какой стати она должна догадаться?

– Может быть, ты нечаянно сказал то, что не следовало бы говорить?

– Не болтай глупостей! – грубо ответил Влад. – Даже если она догадалась, какая разница? Нам-то от этого ни жарко, ни холодно!

– Ты прав, – ответила Анна. – Нам все равно, если Марина не хитрит. Если она в самом деле была заложницей.

Влад дернул головой.

– Ты что? Что ты говоришь? А кем, извините, она была?

Анна посмотрела на Влада таким жутким взглядом, что у него по спине побежали мурашки.

– Сходи поищи ее. Если не найдешь, я скажу тебе, кто она.

Глава 43

Все это происходило незадолго до того, как мы благополучно доехали до Яремчи. Лада, проведя полночи за рулем, выглядела намного лучше, чем профессор. Валерия Петровича укачало настолько, что, когда Лада поставила машину на заправку, он едва смог вылезти наружу и, шатаясь, пошел по шоссе, причем никак не реагировал на мои окрики.

Я попросил Ладу освободить место у руля, но она стала бодриться и доказывать, что ничуть не устала и готова вести машину еще полтысячи километров. Но я настоял на своем и чуть ли не силой пересадил девушку на заднее сиденье, предоставив ей возможность расслабиться и подремать, после чего быстро нагнал профессора, но Курахов, не замечая «Опеля», который на малом ходу следовал рядом, продолжал брести по обочине.

– Валерий Петрович! – позвал я, опустив боковое стекло. – Может быть, вас подвезти?

– Спасибо, – сквозь зубы процедил Курахов. – Я ненавижу машины. Я ненавижу ездить.

– Обещаю вам, что буду ехать тихо.

– Не надо ничего обещать! Мне плохо! Я хочу подышать свежим воздухом.

Дорога, повторяя изгибы реки, шла через центр поселка. Я вспомнил о том, что пора позвонить Владу.

– Ладно, – сказал я. – Идите дышите воздухом. Только никуда не сворачивайте. Мы заскочим на рынок, а потом подберем вас.

– Хорошо, хорошо! – поторопил меня профессор. – Не отравляйте воздух, убирайтесь!

Я прибавил скорости, и мы понеслись по улице, глядя по сторонам в поисках отделения связи.

– Вот почта! – сказала Лада, показывая на голубую табличку с трезубцем, на которой было написано «ВIДДIЛЕННЯ ЗВ'ЯЗКУ». – Привет от меня! – крикнула она, когда я вышел из машины.

Женщина-операционист с трудом поняла, что я от нее хочу, а я, в свою очередь, не сразу разобрал, что она толкует мне о зонах уверенной и маловероятной связи, об особенностях карпатского рельефа и дороговизне услуги. Тем не менее, когда я набрал код и номер телефона Влада, пошли гудки, а затем, сквозь шум и треск помех, я услышал его голос:

– Да! Говорите! Кирилл, это ты?

– Я, Влад! Мы в Яремче. У тебя все в порядке?.. Алло! Ты почему молчишь?

– В принципе все в порядке, – странным тоном ответил Влад.

– Марина с вами?

– Ну, можно так сказать… Мне трудно говорить по телефону. Давай встретимся через час в Лазещине. Это будет ровно в девять. Поставь машину недалеко от станции и жди, я сам к вам подойду.

Меня так и подмывало спросить про Анну, но этот вопрос сейчас прозвучал бы нелепо, и я, наскоро распрощавшись, опустил трубку на рычаги и вышел из кабины.

Лады в машине не оказалось. Присев на капот, я ждал ее и смотрел по сторонам. Бабульки в белых платках, оцепившие вход на почту, подхватили свои ведра с черешней, клубникой, ранними помидорами и огурцами и, стараясь уловить в моем взгляде покупательский интерес, стали медленно приближаться ко мне.

– Купляй огiркi, синок! – предложила одна.

– Помiдорiв не треба? – поинтересовалась вторая.

– Гарна черешня! – расхваливала товар третья.

Не обращая на продавщиц внимания, я смотрел на двери почты. Лада, как ни странно, вышла именно оттуда. И как я ее там не заметил?

– Ну, поговорил? – спросила Лада, когда я сел за руль.

– Поговорил, – ответил я таким тоном, словно мне сообщили похоронную новость. – А ты что на почте делала?

– Все живы-здоровы? – вяло полюбопытствовала Лада, не ответив на мой вопрос, и, обернувшись, радостно воскликнула: – Светило науки шпарит на всех парах!

Похоже, что профессор полностью восстановил форму. Он быстро шел вдоль дороги по направлению к машине, энергично размахивая руками. Расстегнутый пиджак трепыхался, как бурка Чапаева, красный галстук длинным языком лежал на плече.

– Позвольте мне сесть на заднее сиденье! – требовательно сказал он Ладе, открыв дверь машины.

– Садитесь, здесь места хватит. Я не кусаюсь, – усмехнулась Лада.

– Нет, все же потрудитесь сесть вперед! – странно капризничал профессор.

– Это так принципиально? – вежливо стояла на своем Лада.

– Весьма принципиально! Не тяните время, оно играет против нас!

Я обернулся и кивнул Ладе, мол, не связывайся с ним, сядь рядом со мной. Лада подняла руки, пожала плечами и освободила заднее сиденье для профессора. Тот живо сел, захлопнул дверь и нажал обе кнопки, блокирующие замки.

– Вы ничего не заметили? – спросил он, все еще часто дыша.

– А что мы должны были заметить? – спросила ответ Лада.

– Красная машина. «Жигули». «Тройка», «пятерка», «семерка» – не знаю, не разбираюсь, – отрывисто говорил он, плохо проговаривая слова.

Я пожал плечами.

– Я не обратил внимания. А что в «Жигулях»-то? Чего вы так волнуетесь?

– Да бес его знает! – ответил профессор, машинально ослабляя узел галстука, словно ему стало трудно дышать. – Может, показалось…

– Да что показалось? – не выдержала Лада. – Можете сказать вразумительно?

– Вроде там ехала Марина…

– Не может быть, – ответил я, но мой голос прозвучал не совсем уверенно.

– За рулем? – спросила Лада.

– За каким рулем? – не понял Курахов.

– Машину она вела?

– Нет, не она! – отмахнулся профессор. – Она и не умеет. Какой-то парень в спортивном костюме… Я сам понимаю, что этого не может быть. Показалось, наверное.

– Почему этого не может быть? – возразила Лада. – А если она была связана и ее перевозили…

Профессор отрицательно покачал головой.

– Она не была связана. Она держала руку в окне. Вот так! – Профессор опустил стекло и положил локоть на раму. – А в другой руке она держала сигарету… Нет, не она. Марина никогда не курила.

– Куда поехала машина? – спросил я, чувствуя смутную тревогу. Странный разговор с Владом о Марине, и машина, в которой якобы ехала Марина. Совпадение?

Профессор путано объяснил:

– Мимо меня и прямо. В вашем направлении. До перекрестка доехала точно, а дальше я не видел.

Я вышел из машины и посмотрел по сторонам. Меня не покидало ощущение, что за нами следят.

– Ну, что вы молчите? – сказал Курахов, когда я снова сел за руль. – Что вы об этом думаете?

Лада тоже вопросительно посмотрела на меня. Я раздраженно двинул вперед рычаг и излишне резко сорвался с места. Что я об этом думаю! И Курахов, и Лада полагают, что на все вопросы у меня всегда есть готовый ответ. Дудки! Ничего я не понимаю! Одно лишь ясно как божий день: ситуация развивается не по нашему с Владом сценарию.

Мы выехали из поселка и погнали в сторону Лазещины. До встречи с Владом оставалось минут сорок. Я начал инструктировать Курахова:

– Уваров ждет нас на станции ровно в девять. Соглашайтесь на все его условия. Единственное, на чем стойте насмерть, – требуйте, чтобы вместе с вами пошел и я.

– Это понятно, – вздохнул Курахов. Лицо его становилось все более безрадостным. – Причем только вы! – Он склонился над затылком Лады. – Вас, девушка, я предупреждаю официально: вы довезете нас до станции, и больше в ваших услугах мы не нуждаемся.

– Какое счастье! – всплеснула руками Лада.

– А как вы думаете, Кирилл, он придет с Мариной? – Курахов снова обратился ко мне.

– Не знаю, – ответил я и поправился: – Думаю, что нет. К Марине он вас приведет тогда, когда в его руках будет клад.

Я говорил при Ладе открытым текстом, что профессору очень не понравилось. Он ткнул меня пальцем под ребра, думая, что сделал это незаметно. Лада усмехнулась.

– Не мучайтесь так, – сказала она профессору. – Мне совсем неинтересны ваши секреты.

– Ой ли? – засомневался Курахов и снова обратился ко мне: – А дальше? Как мы поступим дальше?

– Как только Уваров приведет нас к Марине, так я сразу же приставлю к его голове пистолет, а вы возьмете у него свои сокровища.

– А вы думаете, он отдаст?

Я покосился на профессора.

– Эта закономерность, Валерий Петрович, открыта очень давно: когда в голову человека упирается ствол, он делает все, что ему приказывают.

– Дай бог, дай бог, – пробормотал Курахов, погружаясь в свои безрадостные мысли.

Мы ехали медленнее с каждой минутой – лесная дорога была разбита так, словно в этом районе недавно шли бои с применением тяжелой артиллерии, и мне приходилось петлять между колдобин.

Я проехал крутой поворот и тотчас увидел стоящего на обочине крепко сбитого гаишника в серой жилетке с люминесцентной надписью «ДАI», в белых перчатках с широкими отворотами, в больших темных очках и с пышными черными усами. Не успел я натянуть на себя ремень безопасности, как он поднял палку, приказывая съехать на обочину и остановиться.

– Надо было мне оставаться за рулем, – сказала Лада и добавила: – Если потребует права, скажи, что ты ученик, а я твой инструктор. И не выходи из машины…

Я объехал гаишника и остановился. Шаркая по гравию, гаишник неторопливо подошел к машине и, просунув палку в окно, постучал по раме.

– Вiдкрийте капот!

Я потянул на себя рычаг замка, подмигнул Ладе и открыл дверь, выходя наружу. Кажется, она пыталась схватить меня за куртку.

– Смотрите! – услышал я за своей спиной сдавленный шепот профессора. – «Жигули»!.. Да нет, не там…

Я хлопнул дверью и прошел к капоту, искоса глядя то влево, то вправо. Что он заметил? Красные «Жигули», в которых ехала Марина?

Дорога была пуста, но крутить головой и присматриваться к придорожным кустам я не мог – гаишники не любят неординарного поведения. Я встал перед радиатором, отвел в сторону крюк и поднял крышку капота. Она закрыла собой ветровое стекло, и я не понял, что там, за крышкой, произошло – щелчок (то ли пистолетного затвора, то ли замка двери), шорох гравия под подошвой и короткое слово, которое я не успел разобрать. Тотчас сильный удар обрушился мне на голову, перед глазами словно вспыхнула молния, обочина вместе с милицейскими сапогами встала на дыбы и с размаху впечаталась мне в лицо.

Что-то еще происходило рядом со мной, но я частично находился в другом измерении и принять активное участие в развитии событий не мог. Что я услышал отчетливо – так это нарастающий визг колес и шуршание гравия под ними. Затем один за другим прозвучали два выстрела. Руку, чуть выше локтя, обожгла тупая боль, я закричал – приглушенно и тихо, словно уткнулся лицом в подушку.

Я с трудом открыл глаза и увидел прямо перед собой мутное бордовое пятно. Сфокусировать зрение не удалось, и я дернул рукой, пытаясь убрать с глаз долой эту пелену. Оказалось, это спортивная сумка Лады.

Голова раскалывалась от боли, и из моей груди вырвался стон. Упираясь ладонями в землю и тряся головой, я пытался подняться на ноги и со стороны, должно быть, напоминал новорожденного слоненка, намеревавшегося сделать первые шаги. Камни подо мной щедро окропились вишневыми каплями. Они срывались с локтя, промочив насквозь ткань рукава.

Со спины ко мне кто-то подбежал. Я с трудом повернул свою неподъемную голову и увидел светлые джинсы Лады.

– Живой? – крикнула она, хватая меня за руки.

– Не так сильно! – простонал я. Пальцами она сдавила простреленную руку. – Посмотри, что у меня там с башкой… Мозги не вывалились?

Она помогла мне сесть и стала осматривать мою голову. Я чувствовал, как ее пальцы касаются моих волос. Она молчала. Молчат в двух случаях: если там какой-то пустяк и если головы как таковой нет вообще. Лес плыл перед моими глазами, полоса шоссе двоилась, троилась, напоминая веер.

– Послушай, а где машина? – спросил я.

– Уехала.

– Правда? – удивился я. – А где гаишник? Что тут вообще случилось? Кто стрелял?

Я стремительно возвращался к действительности. Лучше бы я этого не делал.

– С головой у тебя все в порядке. А вот руку надо перевязать, – сказала Лада.

– Из чего стреляли?

– Из пистолета.

Она открыла сумку, вынула оттуда полиэтиленовый пакет с ватой и стала прилаживать на моем предплечье повязку.

– Встать можешь? – спросила Лада.

Я заорал раненым бизоном, когда девушка попыталась приподнять меня под мышки. Мой вопль отозвался эхом из чащи. Лада оставила меня в покое, серьезно посмотрела на мое страдающее лицо и произнесла:

– Вот же вляпались мы с тобой!

Боль медленно отпускала. Лада помогла мне сползти с обочины на траву, а сама, продираясь сквозь плотные заросли, пошла в чащу, к едва заметной среди кустов красной машине. Через пару минут я услышал ее голос:

– Свинтили свечи! И сняли провода!

Грохнула крышка капота. Отряхивая куртку от иголок и ломаных веток, Лада вышла из зарослей и с тоской посмотрела на меня.

– Что теперь с тобой делать?

– Пристрелить, – предложил я.

– Вот-вот, – кивнула Лада. – Только и остается. Ты сможешь идти? Хочешь, обопрись о мое плечо.

– Опираясь на плечо, я бежать смогу, – ответил я.

– У тебя сильное кровотечение, – думала вслух Лада. – С такой дыркой надо срочно везти в больницу. Но когда тебя осмотрят, то врачам сразу станет ясно, что это огнестрельное ранение. А значит – милиция, допрос, протокол.

Лада терпела мою тяжесть, помогая мне встать, со стоицизмом медсестры, выносящей бойца с поля боя. Одно ее плечо отягощала спортивная сумка, второе – я, и бедолага покусывала губы от напряжения и жалости ко мне.

– Когда ты вышел, – медленно говорила Лада, стараясь не упустить ни одной детали, – профессор заметил в кустах красную машину. Я хотела выйти… я почти вышла из машины, как раздался звук удара… Ах, эта проклятая сумка! Лямка зацепилась за рычаг, и я потеряла несколько секунд. И она успела, как ты говоришь, приставить к моей голове ствол.

– Какой ствол? – не поверил я своим ушам. – Кто успел приставить?

– Ты разве ее не видел? Это же была Марина!

– Что?! – заорал я и с такой силой навалился на Ладу, что у нее подкосились ноги. – Марина?! А ты не ошиблась? Она была по-настоящему рыжая? И она направила на тебя пистолет?!