– Ты о чем думаешь? – спросил Влад, опуская руку на плечи Анны.

«Ну и вопрос, – мысленно вспылила Анна. – Его всегда интересует, о чем я думаю. Если бы я хотела поделиться своими мыслями, то думала бы вслух».

– Я устала, – ответила Анна.

Влад не убрал руку с плеч Анны, хотя она хотела именно этого. С ним, конечно, лучше было разговаривать прямым текстом. Он не улавливал причин ее быстро меняющегося настроения и не мог даже предположить, что она, сидя здесь, в машине, рядом с ним, может думать о ком-нибудь другом.

– Опусти сиденье. Поспи.

Анна покачала головой.

– Нет, здесь неудобно. Я пересяду назад?

Влад пожал плечами и остановил машину. Анна пересела и сразу почувствовала, как схлынуло напряжение. Уже двое суток подряд Влад был рядом с ней, и она постоянно чувствовала его просящие взгляды, навязчивые прикосновения, непроходящее желание близости с ней. Только сейчас Анна поняла, как этот прессинг ее утомил. Она закрыла глаза, чтобы не видеть дурацкую косичку Влада. Здоровый мужик, думала она, плечи – не обхватишь, шея – как у медведя, а прическа какая-то бабская. Неужели он сам не понимает, насколько это уродливо смотрится? Подсказать, что ли?

Она поискала в карманах джинсов, вытащила темно-синюю шелковую ленту и, придвинувшись вперед, стала стаскивать резинку с косички Влада. Тот напрягся и не оборачиваясь спросил:

– Что ты там нашла?

– Не шевелись, – попросила Анна.

Влад принял это за игру, за проявление нежности. Он улыбался, ему было приятно чувствовать быстрые пальцы на своем затылке, и он не догадывался, что Анна плетет ему косички, а в них вплетает бантики.

– Вот теперь то, что надо, – сказала она, расправляя банты и любуясь своей работой. Потом не выдержала и расхохоталась.

Влад придвинул лицо к зеркалу бокового вида, повернул голову и вдруг с яростью ударил по тормозам.

– Что ты здесь накрутила! – крикнул он, срывая банты и дергая за косички. – Дура! Ненормальная!

«Э-э, – разочарованно подумала Анна, откидываясь на спинку. – А ты боишься показаться смешным. И оттого становишься смешным еще больше».

До дорожного указателя «Лазещiна» они доехали молча. Влад остановил машину, вышел и, не глядя на Анну, гробовым голосом сказал:

– Возвращайся обратно и жди на нашем месте.

Повернулся и быстро пошел вдоль железной дороги.

– Бинт! – крикнула Анна, выйдя из машины.

Влад остановился и, угрюмо глядя под ноги, соображал… Вспомнил, вернулся к машине. Анна протянула ему моток бинта из аптечки.

– Давай перевяжу! – сказала она.

– Спасибо! – едва разжимая зубы, ответил Влад. – Один раз ты уже перевязала! С меня хватит…

Это был удобный случай все перевести в шутку, но Влад им не воспользовался, продолжая сохранять на лице трагическое выражение. Анну это лишь позабавило. С трудом справляясь с улыбкой, она села за руль, развернулась и, напевая какую-то легкомысленную песенку про заразу, которая отказала два раза, не торопясь покатила в обратную сторону.

Глава 40

Чем ближе Влад приближался к станционному домику, тем сильнее им овладевало желание плюнуть на клад, на Марину вместе с ее отчимом, сорвать с пальца повязку и немедленно вернуться к Анне, чтобы выяснить отношения. Но это желание оставалось только желанием, и Влад, понимая, что не посмеет пойти на попятную, сорвать план, который сам же навязал своим компаньонам, брел вдоль рельсов, как на эшафот. Палец на левой руке он перебинтовал небрежно, и конец бинта свисал, едва не касаясь мокрой земли.

«Она не верит, что из этой затеи что-нибудь получится, – думал Влад, шлепая по лужам. – Потому у нее такое настроение. Я должен был ее убедить. Ведь мне это так легко сделать! Женщины оттого и тянутся ко мне, что от меня исходит уверенность и надежность».

Это была его беда: он никогда не сомневался в себе.

Зайдя в зал ожидания, Влад сначала некоторое время мерил его шагами – от большой печи, похожей на античную колонну, до окна без стекла, наполовину прикрытого фанерным листом. Потом склонился над окошком кассы.

– А когда ближайший поезд на Сан-Франциско? – спросил он.

Кассирша юмора не поняла.

– Шо? – выстрелила она встречным вопросом из окошка. – Немае нiяких поiздов i до ночi не буде.

– Понятно, – ответил Влад. – Тогда мне один билетик на этот, ночной, желательно в вагоне люкс.

– Який люкс?! – обалдела кассирша. – Ви шо, панове? Тiльки загальнi мiсця!

– Загальни – это какие? Что-то я раньше такого слова не встречал.

Он понравился косоглазой и безгрудой кассирше в яркой малиновой блузке, с множеством золотых передних зубов, и его понесло.

– Загальнi – это значыть обсчие! – охотно перевела кассирша и хрюкнула в кулачок.

– А самолеты из этого города летают?

– Шо? Самольоты? – шизея от наивности симпатичного москаля, снова хрюкнула кассирша. – Немае! Тiльки космiчнi кораблi!

Увлекшись, Влад не сразу заметил, как в зал ожидания вошел и почти тотчас вышел невысокий мужчина с черными усами.

– А где можно переночевать? – продолжал острить Влад. – Надеюсь, в пятизвездочных отелях удастся найти место?

Хихикая и прикрывая золотоносный рот, опуская лукавые, дико накрашенные косые глаза, кассирша ответила:

– Хiба що тiльки у мене в хатi. Одне мiсце, мабуть, я знайду…

Усатый снова появился в зале ожидания. Он поправил на голове синюю шляпу, застегнул верхнюю пуговицу очень несвежей белой рубашки и поправил на плечах пиджак. Влад его не замечал. Усатый открыл скрипучую дверь и с силой захлопнул ее. Ноль эмоций!

– В вашей хате? – не поверил своим ушам Влад. – Да с такой красивой дивчиной я и в сарае переночевал бы!

Кассирша хрюкала уже безостановочно. Золото у нее во рту сверкало, как тысяча солнц. Усатый, уставившись на конец бинта, морщил лоб и по-бараньи таращил хмельные глаза.

– Так в котором часу вы заканчиваете работу? – вкрадчиво поинтересовался Влад.

– Хi-хi-хi!! – заходилась кассирша. – Мабуть, у сьомiй годинi… Ой, да не питайте мене бiльше, менi працювати потрiбно!

Усатый топтался за спиной Влада, словно хотел по малой нужде, но стеснялся спросить, где туалет. Он уже раз десять сдвигал шляпу на затылок и возвращал ее на лоб, расстегивал и застегивал ворот рубашки, словом, делал массу движений, привлекая к себе внимание. Если бы Влад выпрямился, то усатый вместе со шляпой едва ли достал до его плеча, и, понимая это, опасаясь, что его попросту могут не заметить, он встал справа от Влада, который едва ли не по плечи влез в кассовое окошко, и, то ли нечаянно, то ли по какому-то умыслу, наступил ногой на конец бинта.

– Ну, будь здорова, красивая! – бессовестно обманывая кассиршу, попрощался Влад, выпрямился и, все еще не сводя с окошка медового взгляда, легко поймал за ворот усатого и придавил его своей ручищей к стене. Кассирша, вытирая слезы и млея от фантазий, ничего не заметила.

Едва Влад оказался вне зоны видимости, лицо его приняло достаточно негуманный вид. Опасаясь, как бы усатый не заголосил от безрадостных перспектив, он приложил палец к губам, передвинул злоумышленника к окну и осторожно выглянул в проем между фанерой и рамой. Недалеко от дровяного сарая стоял разбитый донельзя «Фольксваген».

– Маринка где? – негромко спросил Влад, отстраняясь от окна.

Усатый не был готов к столь неожиданной смене ролей. Он сам намеревался задавать вопросы и примерно в том же тоне, но гора мышц, какую представлял из себя Влад, задавила его инициативу, тем более что вслед за первым вопросом тотчас последовал второй:

– Твоя машина?

– Да, – охотно ответил вислоусый, так как над ответом не надо было особенно задумываться.

– Марина там?

– Не, Марина не там. А вы привезли…

– Все привез, все, что нужно, – перебил его Влад и подтолкнул к дверям. – Давай, приятель, дуй к своим хлопцам и скажи, пусть срочно привозят Марину. Иначе разговора не получится. И передай им, чтобы не вздумали делать глупостей – у меня оружия столько, что я всю вашу Лазещину на воздух подниму. Я жду в комнате кассирши. Ты все понял, ярый националист?

Усатый сдвинул шляпу набок и почесал ухо. Те, кто сидел в машине, ждали от него другого. Усатый должен был привести и посадить на заднее сиденье этого лихого посланца с забинтованным пальцем, как вчера посадил священника. Но ослушаться Влада он не посмел – уж слишком крут был этот великан с косичкой, к тому же он недвусмысленно сунул правую руку в карман куртки.

– Добре, – сказал вислоусый, пятясь к двери. – Сделаем. Сейчас привезем…

«Сейчас» растянулось минимум на полтора часа. Влад устал от собственного красноречия, а кассирша уже не могла смеяться, лишь изредка всхлипывала да шумно прихлебывала остывший чай. Наконец телефон сипло затарахтел, кассирша взяла трубку и, быстро меняясь в лице, протянула ее Владу.

– Це, напевно^[12], вас…

Влад взял трубку и гаркнул в нее:

– Военный комендант станции Лазещина старший прапорщик Бодуняк-Закарпатский слушает!

– Ну ладно, остряк, – прозвучал в ответ на чистейшем русском мужской голос. – Считай, что рассмешил. А теперь по делу: выйдешь со станции, пройдешь направо метров двести, увидишь на перекрестке дорог красную «шестерку» и «Фольксваген». В «Фольксвагене» будет сидеть твоя девчонка, в «шестерку» сядешь сам. Передашь хлопцам рукопись и заберешь девчонку. Все понял?

– Заберу девчонку, а потом передам рукопись, – уточнил Влад.

Возникла минутная пауза. После чего голос ответил:

– Черт с тобой!

И связь прервалась. Влад виновато развел руками и протянул трубку кассирше, у которой так быстро протухало выражение счастья на лице, что на него невозможно было смотреть без слез.

– Ну вот, срочно вызывают на консилиум писателей, немедленно требуют представить рукопись. Вынужден уйти.

С этими словами Влад откланялся и, стараясь не смотреть на личико кассирши, выставил себя за дверь. К перекрестку он пошел не напрямик, а по кругу, обойдя несколько дворов. Попил воды из колодца, снял куртку и перекинул ее через руку – пусть думают, что там спрятана граната.

Две машины он заметил сразу, как только вышел из проулка между дворами на дорогу. Заляпанная «шестерка» мигнула фарами. Влад, подняв руки над головой, сорвал с пальца бинт и изобразил рукопожатие. Он не знал, что люди, сидящие в машинах, вчера встретили отца Агапа с перевязанным пальцем и сейчас смотрят на клоунаду с бинтом и рукопожатием как на второй дубль неудачной сцены, и несколько стволов уже готово плюнуть свинцом в его высокий лоб.

– Всем привет! – громко сказал Влад, хлопая ладонью по капоту, и, пригнувшись, заглянул сквозь стекло в кабину. Четверо мужчин. Настороженные взгляды. Темные глаза, темные щеки, черные усы.

– Мне дальше, – словно разговаривая сам с собой, произнес Влад и пошел к «Фольксвагену». Когда до машины оставалось не больше пяти шагов, задняя дверь приветливо распахнулась. Влад поправил на руке куртку и заглянул в салон.

Марину он никогда раньше не видел, но сразу догадался, что рыжая девушка в кожаной куртке, сидящая на заднем сиденье со связанными руками, – именно она. Неопрятного вида вахлак в телогрейке с круглой лоснящейся физиономией, чему-то радуясь, крепко держал Марину под руку. Водителя Влад вообще не заметил. Главной же фигурой в машине, о чем он догадался интуитивно, был молодой блондин в спортивном костюме, сидящий рядом с водителем.

– Садись, – сказал блондин не оборачиваясь. – В ногах правды нет.

Влад сел рядом с Мариной, которая мельком взглянула на него и нервным движением выдернула из-под тяжелого зада Влада край своей куртки. Блондин обернулся и посмотрел на Влада светлыми водянистыми глазами. Его лоб казался непропорционально огромным из-за обширной лысины, на гладко выбритых щеках горели два румяных пятна. Блондин опустил руку на спинку сиденья, и на его пальцах матово сверкнули два тяжелых золотых перстня.

– Марину увидел? – спросил он.

Влад взглянул на девушку, как покупатель на товар.

– Здорова? – участливо спросил он. – С тобой обходились нормально?

– Я вас не знаю, – глухо ответила Марина. Ей стало тесно. Влад занимал слишком много места.

– Она тебя не знает, – настороженно повторил блондин, отчужденно глядя на Влада.

– Естественно, мы никогда не встречались.

Раздался сухой щелчок. Блондин вскинул руку и приставил ко лбу Влада ствол револьвера.

– Если ты мент, то жить тебе осталось совсем немного.

«Хорошо, что я не мент», – мысленно вздохнул с облегчением Влад и мимоходом подумал, что в последнее время слишком часто в его голову упираются стволы, а что означает эта примета – он не знал.

Вахлак выскочил из машины, облетел ее и качнул головой, приказывая Владу выйти наружу. Обыскивал он его профессионально, как это мог сделать человек, проработавший несколько лет в органах правопорядка: заставил Влада встать лицом к машине, а руки положить на капот, сверху вниз прощупал одежду, проверил карманы, пробежал пальцами по швам куртки, пуговицам, затем приказал снять кроссовки и, отодрав стельки, убедился, что там ничего не спрятано.

– Немае нiчого, – сказал он блондину.

– Зачем пожаловал? – спросил блондин, когда Влад снова сел в машину.

– За Мариной.

– А где манускрипт?

– Он сгорел.

Влад не ожидал, что это известие может сделать человека таким агрессивным. Блондин вдруг взмахнул рукой с револьвером и с силой двинул тяжелой рукояткой по лбу Влада.

– Я не советую тебе так шутить, – сказал блондин.

Влад с трудом его услышал. Ему показалось, что от удара череп треснул, как орех. Прижимая ладонь к брови, из которой хлестала кровь, он понял, что блондин нетерпелив и не любит плохих новостей.

– Я не шучу, – сказал Влад, промакивая рукавом кровь. – Манускрипт сгорел вместе с гостиницей, в которой жил профессор. Но это не так важно. Курахов рассказал мне о его содержании. Я знаю место.

Блондин смотрел на кровоточащую ссадину своими светлыми змеиными глазами, и Владу казалось, что он расковыривает ее чем-то острым.

– Перевяжи ему лоб, – приказал он вахлаку. – Пусть еще поживет.

Вахлак радостно, словно ему было жалко чужой крови, разворошил аптечку, вынул оттуда бинт и стал прицеливаться к голове Влада.

– Не надо, – попросил Влад, сомневаясь в том, что вахлак умеет накладывать повязки так же хорошо, как и обыскивать. Взял у него бинт и прижал его к ссадине.

– И где это место? – мягким голосом поинтересовался блондин.

– Недалеко отсюда. Километров восемь-десять.

– Всего-то? – вскинул белесые брови блондин. – Так близко! Пешком можно за пару часов дойти. Неужели ты там не был?

– Не был, – ответил Влад, чувствуя, что лжет очень неубедительно.

– Да ти подивись на його шкари!^[13] – сказал вахлак.

Не опуская головы, блондин скользнул взглядом вниз.

– Почему кроссовки в песке?

– Грязно! Я шел не по дороге, а через дворы.

Блондин приподнял ногу. Его кроссовки были выпачканы в белой известковой глине.

– И я тоже ходил между дворами.

– Не знаю, между какими дворами ты ходил, – пожал Влад плечами. – Я сегодня километров двадцать пешком прошел и под ноги не смотрел.

– Брешет! – уверенно сказал вахлак.

Влад отнял бинт от переносицы, размотал его, отыскивая сухую часть.

– Не знаю, что вам еще нужно, – сказал он. – Я готов отвести вас на место…

– Как ты сюда добрался? – перебил блондин.

– Автостопом.

– Без денег?

– Деньги я спрятал.

– Почему профессор доверил тебе приехать сюда? Кто ты ему?

– Он был моим преподавателем и научным руководителем.

– Значит, ты – историк?

– Историк.

– И что ты нам интересного можешь рассказать о манускрипте?

– О манускрипте я могу прочитать двухчасовую лекцию.

– Правда? Ты так хорошо подготовился к встрече с нами?

Блондин не верил Владу. Интуиция подсказывала ему, что идет тонкая игра, и он боялся сделать неверный ход.

– Ты один приехал?

– Один.

– А ради чего рискуешь?

– Курахов – мой учитель. Долг чести помочь ему.

– Значит, ты ему помогаешь совсем-совсем бескорыстно?

– Получается, что так.

Вахлак хмыкнул. Губы блондина дрогнули.

– Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если ты меня обманываешь?

– Догадываюсь, – безрадостным голосом ответил Влад.

Блондин отрицательно покачал головой.

– Нет, даже не догадываешься. Я с тебя сниму «рубашку», а твоими внутренностями накормлю крыс… Ну, так что? Поедем?

– А что тебе помешает сделать это, когда я приведу тебя на место и ты откопаешь деньги консула? – спросил Влад и почувствовал, что язык во рту стал неповоротливым, словно увеличился в размерах.

– Ты думаешь, что у тебя есть выбор? У тебя есть только надежда, что я отпущу вас двоих, если найду деньги.

– Это не слишком убедительный стимул. Во всяком случае, здесь у меня больше шансов умереть легкой смертью, – сказал Влад.

– Мы долго говорим. Поехали! – по-прежнему спокойно, без раздражения сказал блондин и повернулся лицом к ветровому стеклу. Вахлак торопливо сел на заднее сиденье, и Влад оказался между ним и Мариной.

Глава 41

– Развяжите мне руки! – потребовала девушка.

– Развяжи! – не оборачиваясь, разрешил блондин.

Водитель завел машину и нетерпеливо поиграл педалью акселератора.

– Выруливай на Раховское шоссе, – сказал Влад и взялся за веревку, которой были связаны руки Марины.

– Осторожнее! – поморщилась она. – Мне больно!

Влад ухватил узел зубами. Руки Марины пахли дорогими духами.

– Вы мне все рукава обслюнявили, – нервно сказала Марина. – По-моему, проще перерезать ее ножом.

– Извини, у меня нет ножа.

Вахлак полез во внутренний карман телогрейки, вынул финку в кожаном чехле, оголил лезвие и просунул его между ладоней Марины. Нож разрезал веревку, словно водяную струю. Марина с раздражением сорвала с рук обрезки и кинула их под ноги.

– Отец ничего не просил передать? – спросила она Влада, не глядя на него.

– Только горячий привет.

Блондин вынул из «бардачка» сотовый телефон, выдвинул антенну, набрал номер и сказал в микрофон:

– Швидко зроби дзвiнок у Судак Нiкiфору и спитай, чи була яка пожежа у готелi^[14].

Он отключил аппарат, вернул его на место и, обернувшись вполоборота, спросил Влада:

– Ну-ка, поясни мне, историк. В манускрипте так и было написано: «Раховское шоссе»?

– Нет, там было написано «Трансильванский тракт».

– А ты уверен, что это одно и то же?

– Уверен.

– Ну-ну, – кивнул блондин и закурил.

«Шестерка» не отрываясь следовала за «Фольксвагеном». Проскочили Ясыня, турбазу «Эдельвейс». Вахлака укачало, и он стал клевать носом. Блондин снова набрал номер на телефоне.

– Ну, що там? – Он недолго слушал, часто затягиваясь и выпуская дым в ветровое стекло, затем буркнул: «Добре!», отключил телефон и почесал антенной голову. Видимо, ему подтвердили про пожар.

Влад искоса рассматривал Марину. Стервозная девочка, подумал он. По-моему, они расстанутся с ней с превеликой радостью. Держится молодцом, ни слез, ни истерики.

«Фольксваген» проскочил мимо полянки, где в кустах стояла «Сузуки». Влад не смотрел в ее сторону, чтобы не привлекать внимание.

– Притормози, – сказал он водителю.

– Ты уверен, что это здесь? – спросил блондин.

– Мы с профессором нашли место на карте, – ответил Влад, с ходу сочиняя, но выходило вроде бы правдоподобно. – Сначала определились по старинному атласу, состоящему из линогравюр, а потом по сетке перенесли на современную карту.

«Фольксваген» остановился на обочине. «Шестерка» обогнала, остановилась. Четверо мужиков продолжали сидеть, словно были спинками сидений.

Вахлак достал из багажника лопату и мешок. Блондин велел Марине выйти из машины. Девушке стало жарко. Она сняла куртку и повесила ее на дерево рядом с «шестеркой».

– Веди, – кивнул блондин Владу.

Влад подошел к дереву, снял с сучка куртку Марины и закинул ее себе на плечо.

– Наверху может быть прохладно, – сказал он.

Блондин едва заметно усмехнулся. Он понял, что Влад имел в виду другое: Марина уже не должна была вернуться к машине.

Влад стал разуваться. Вахлак пошел через реку в ботинках. Блондин последовал его примеру. Марина, хмуро глядя, как течение облизывает овальные камни, стояла у воды.

– Отпусти девушку, – попросил Влад. – Какой смысл тащить ее с собой?

– Она пойдет с нами, – ответил блондин.

Влад повел их по лугу к лесу – тем же путем, каким они шли с Анной. Блондин стал проявлять беспокойство. Он вынул из-за пояса револьвер, стал крутить головой и дышать в затылок Владу. Он опасался, что Влад может вывести их на засаду, и на всякий случай взвел курок.

– Надеюсь, ты понимаешь, историк, – сказал он, – что если приведешь нас к ментам, то я успею выстрелить и не промахнусь?

– Понимаю, – ответил Влад не оборачиваясь. – Только не напрягайся сильно, а то не выдержат нервы.

– Хорошо, – пообещал блондин.

Они вошли в лес. Блондин успокоился. Марина отставала и часто останавливалась. Вахлак, идущий за ней, не подгонял и терпеливо дожидался, когда девушка отдохнет и пойдет дальше. Влад сдерживал себя, чтобы не было заметно, что он идет знакомым маршрутом. Менял направление, выискивал затерявшееся в кронах солнце, на ощупь определял, с какой стороны растет мох на пнях, что, как ему казалось, со стороны выглядело совершенно фальшиво. Тем не менее блондин и вахлак наблюдали за его игрой с серьезными физиономиями.

Когда они вышли на поляну, солнце уже закатилось за синюю гору, и над рекой сгущался туман. Влад готовился к финалу, с задумчивым видом бродил по поляне, переступая через коровьи лепешки, которых утром не было.

– Что дальше, историк? – не выдержал затянувшегося бездействия блондин.

Влад мерил поляну шагами, как это делала Анна. На том самом месте, где надо было копать, лежала черная лепешка. Он кивнул на нее.

– Здесь!

Вахлак вопросительно посмотрел на блондина. Тот – на Влада.

– У меня тоже все в порядке с чувством юмора, – сказал блондин. – Ты уверен, что здесь? На метр-другой не ошибся? Как было сказано в манускрипте?

– Мне пересказать его дословно? – спросил Влад, сел на обрыве, свесив ноги вниз.

– Копай! – сказал блондин вахлаку.

Тот поддел лопатой лепешку, отшвырнул ее в сторону и вогнал штык в грунт. Блондин, заложив руки за спину, ходил по краю обрыва и время от времени кидал взгляды на вахлака. Марина подняла свою куртку с травы и накинула ее на плечи. Вахлак расширял яму, обрезая ее края. Блондин ходил все быстрее, подстегивая себя прутом, движения его становились все более нервными. Наконец он остановился за спиной Влада, схватил его за волосы и поднял лицо кверху.

– Ну ведь пристрелю тебя, ты веришь?! – крикнул он. – Весь барабан на тебя переведу, не пожалею! Эта яма твоей могилой станет! Понял меня?

– Понял, – ответил Влад.

Блондин отпустил его, подошел к вахлаку, который рыл все медленнее, все ленивее выкидывал землю на бруствер, и встал над его душой. Какой-то жуткий смех стал душить блондина. Он тряс головой, тер ладонями лицо и бормотал:

– Дурак, дурак! Какой же ты дурак!

Влад не знал, кого он имел в виду. Марина закурила. Ее нервы оказались более крепкими, чем у блондина. Ее судьба полностью зависела от кувшина с монетами. Только она не знала, найдет ли его вахлак, а Влад знал наверняка, что найдет, но не мог сказать ей об этом.

– Немае нiчого, – сказал вахлак, вытирая пот со лба. Он вкопал себя уже почти по пояс и чувствовал, что кровавая развязка стремительно приближается.

– Соврал? – как-то доверительно, как поп на исповеди, спросил Влада блондин. – Ну признайся, что соврал. И я не больно убью тебя. Двумя выстрелами в голову. Ну признайся! Облегчи душу перед смертью!

Влад отрицательно покачал головой. Марина, докурив одну сигарету, взялась за другую. Вот это выдержка, оценил Влад.

Блондин прокатился барабаном револьвера по ладони. Еще раз, еще. Револьвер трещал, как футбольная трещотка.

– Извиняюсь, – произнес Влад, – но в манускрипте точных, до метра, координат не указывалось.

– Так что ты мне прикажешь – всю поляну перекопать? – крикнул блондин и сплюнул.

– Пусть расширит яму во все стороны, – посоветовал Влад.

Вахлак нерешительно поглядывал то на яму, то на своего шефа.

– Расширяй! – коротко приказал блондин.

Вахлак вздохнул и пару раз тюкнул лопатой о спрессованный грунт. Блондин снова начал ходить по краю обрыва, но от этого атмосфера становилась еще более нервной, и он остановился в двух шагах от Влада, широко расставив ноги и повернувшись к нему левым боком, как стрелок на огневом рубеже.

Влад услышал, как под штыком лопаты глухо лопнул кувшин. Марина вскинула голову и посмотрела на вахлака, который растерянно ковырял под собой лопатой. Блондин не сделал ни одного движения, но, похоже, перестал дышать.

– Боже мiй, – прошептал вахлак, не в силах поднять головы. – О це дiво!

Блондин подскочил к яме, оттолкнул вахлака, спрыгнул вниз и присел. Он с головой ушел в яму и как будто исчез посреди поляны.

– Историк!! – хрипло позвал блондин из ямы. – Иди сюда!

Он держал на ладони несколько монет. Влад с трудом заставил себя сыграть восторг.

– Невероятно! – произнес он, с деланным любопытством разглядывая монету. – Позднебоспорский период. Пятнадцатый век…

– Да ты не о том говоришь! Черт с ними, с периодами и веками! – перебил его заметно повеселевший блондин. – Ты мне скажи, из чего она сделана?

– Из чего! – усмехнулся Влад. – Ясно дело, из чего. Из золота, конечно.

Блондин двинул кулаком в плечо Влада.

– Ну, историк, молоток! Крепко ты за жизнь ухватился.

Беззвучно подошла Марина. Не бросая сигареты, взяла с ладони блондина монету, поднесла ее к глазам и с тем же каменным лицом положила на место.

Блондин ухватился за руку вахлака и вылез из ямы.

– Собери все, – сказал он ему, поднял глаза на Влада и показал стволом револьвера: – А ты становись на край обрыва.

– На край обрыва? – переспросил Влад, пытаясь говорить шутливым тоном. – Ты что ж, решил меня расстрелять?

Блондин как-то неуверенно пожал плечами. Он медлил с ответом, наслаждаясь абсолютной властью над человеческой жизнью.

– Вообще-то ты мне не нужен, – произнес он, играя барабаном. – И она мне больше не нужна, – кивнул он на Марину.

– Но наша смерть ничего тебе не даст, – стараясь не терять достоинства, сказал Влад. Он с ужасом понял, что блондину в самом деле ничего не стоит убить их обоих, и от этой мысли у него взмокла спина.

– Зачем мне свидетели? – пожал плечами блондин.

Марина, похоже, не понимала, что происходит, утратив чувство реальности. Она сидела на траве недалеко от края обрыва, завернувшись в куртку, глядя перед собой ничего не выражающим взглядом. Состояние приговоренного к смерти перед казнью.

– Не дури, – сказал Влад, замечая, как слабеет его голос, и это испугало его больше, чем револьвер.

– Прости, историк, – цвиркнул губами блондин и стал пятиться спиной к яме, в которой вахлак старательно просеивал песок через пальцы.

Блондин поравнялся с ямой. Под его ногой хрустнули монеты, лежащие кучкой на расстеленном мешке. Он опустил голову, и в это мгновение Влад понял, что более удобного случая уже может не быть.

Он прыгнул в сторону, вытянув руки, как вратарь за мячом, зацепил Марину и, смахнув ее с обрыва, кубарем покатился по песчаному откосу. Он потерял ориентацию, песчаный склон вращался вокруг него, как барабан с лотерейными билетами, подхлестывая ветками, ударяя камнями по спине и голове. В уши, рот и нос набилась омерзительная холодная каша, и, отплевываясь, кое-как прикрывая от ударов голову, Влад в конце концов налетел на полусгнивший, пустой внутри и упругий, как боксерская груша, ствол сосны. Он поднял голову и, тотчас потеряв равновесие, упал в колючие заросли ежевики. Склон, с которого он свалился, плыл перед глазами, кружился, и все же Влад сумел рассмотреть бегущую по песку Марину. Она делала огромные прыжки, ноги ее увязали в песчаных струях, она падала, вставала и опять бежала вниз.

– Давай, Рыжик, давай! – пробормотал Влад, с трудом поднимаясь на ноги, и, хватаясь руками за мохнатые ветки елей, насколько мог быстро пошел через заросли наискосок – туда, куда бежала Марина.

Охая, вскрикивая, ломая сушняк, она нырнула в спасительную сень леса, где пули блондина уже не могли достать ее, и, прорвавшись через липкую паутину вьюна, упала на руки Владу.

Он тотчас закрыл ее рот ладонью и прижал к себе. Казалось, что два бешено стучащих сердца кинулись друг к другу, пытаясь прорвать тонкую перегородку.

В лесу было тихо. Сырой туман, наполняя до краев овраги, медленно выплескивался наружу. Эхо, пробиваясь сквозь чащу, донесло пронзительный крик птицы. Вверху, между тяжелых еловых лап, захлопал крыльями ворон, хрипло каркнул, и у ног Влада и Марины шлепнулась увесистая шишка, словно птица держала ее в своем клюве и выронила.

Марина пришла в себя, оттолкнула Влада и, раскрыв рот, прислушалась.

– Тихо, – негромко сказала она, но Влад сделал страшные глаза и снова закрыл ей рот.

Эта своенравная девчонка, утратившая в плену чувство реальности, вела себя ужасно. Она вдруг укусила Влада за палец, увернулась от его руки и, кошкой отскочив назад, крикнула:

– Да что вы мне все время рот закрываете!

Кидаться на нее и ловить вырвавшийся крик было бесполезно, и Влад, оцепенев от ужаса, зачем-то встал в боксерскую стойку и начал кружиться на месте, выискивая среди зарослей блондина и вахлака. Но заросли оставались безмолвными, и из них не вылетали пули.

Заставить ее говорить тихо невозможно, понял Влад. Надо уходить отсюда, и, чем быстрее, тем лучше.

Он взял Марину за руку и, стараясь непринужденно улыбаться, повел за собой в глубь леса. Она подчинилась, хотя еще хмурилась и лениво переставляла ноги.

– Ты теперь свободна, – тихо говорил Влад, стараясь вернуть сознание девушки в действительность. – Ты понимаешь, что я тебя освободил?