Глава 22

Август 1857 года

Роксана смотрела вперед и ничего не видела сквозь пелену мелкого дождя, время от времени разрываемую ветром. Колеса запряженного волом фургона глубоко тонули в раскисших колеях дороги и проворачивались настолько беззвучно, что в темноте трудно было определить, движется фургон или стоит на месте.

Но остановиться и попытаться переждать непогоду не было времени. Необходимо было поскорее добраться до Калькутты, до которой, похоже, было уже совсем недалеко. В редкие минуты возвращения сознания Гаррисон узнавал места, мимо которых проезжал фургон. А возможно, он просто бредил. Причиной тому был приступ малярии, о чем Роксана не сразу догадалась.

Колльер заболел почти сразу после того, как они покинули обгоревший остов дома ее отца. А сейчас положение еще осложнилось, ибо закончились запасы хинина, а продукты покрыла плесень. Единственное, чего было вдоволь, так это дождевой воды, которую Роксана собирала в широкий сосуд, установленный на крыше фургона.

Вол споткнулся, и это заставило Роксану вновь взглянуть на раскисшую дорогу. Даже днем ехать по ней можно было лишь очень медленно. Ночью же движение было очень опасным. И не только потому, что в темноте можно было ежеминутно соскользнуть по размытой глине в кювет, но и из-за невозможности ориентироваться. Небо было закрыто низкими тучами, сквозь которые не было видно ни звезд, ни луны, которая хотя бы немного освещала дорогу.

И все же беглецам в какой-то момент повезло. Благополучно выбравшись из охваченного мятежом Дели, они встретили садовника Гондию и с его помощью раздобыли фургон вместе со старым волом.

Однако расстояние до Калькутты, составляющее тысячу километров, для Роксаны и ее друзей увеличилось почти на треть. Многие города и селения приходилось объезжать, поскольку в них бесчинствовали мятежники.

Вдобавок ко всему вскоре после бегства из Дели плохо себя почувствовала и Роксана. Временами ее тошнило. Совершенно пропал аппетит. Гаррисона это очень встревожило, хотя она и уверяла его, что все в порядке. Впрочем, так оно, в сущности, и было. В положении Роксаны подобные неприятности считаются нормой. Гаррисон начал кое о чем догадываться, а потому перестал расспрашивать жену. Сама Роксана тоже пока избегала разговоров на эту тему...

Новая беда обрушилась на головы беженцев совершенно неожиданно. Хотя Роксана и опасалась, что нечто подобное может когда-то произойти. При переправе через одну из многочисленных рек пал вол. Сначала он с ревом опустился на колени. Потом уткнулся головой в воду. А затем повалился на бок, ломая оглобли и грозя опрокинуть фургон.

Роксану выбросило с заднего сиденья, и она неминуемо упала бы в воду, если бы не подставленная вовремя сильная рука Гондии.

– Надо высвободить вола из оглобель, пока он не перевернул фургон, – сказал садовник.

– Но как это сделать?

– Я сейчас попробую.

Гондия перелез через передний борт, вошел по колено в воду и, держась обеими руками за оглобли, стал медленно подбираться к животному. Роксана же решила использовать остановку, чтобы поправить повязку на ране Гаррисона. Но ее дрожащие руки и онемевшие пальцы отказывались слушаться.

– Сэра, помоги мне! – позвала она сестренку. Вместе они управились довольно быстро.

– А с Гондией все в порядке? – спросила Сэра. Роксана не ответила. Она и сама не знала, что с садовником. К тому же в этот момент очнулся Колльер.

–Роксана, – услышала она его шепот, – ради Бога, скажи, что происходит?

– Мы переезжали через реку, и в этот момент пал вол. Сейчас Гондия пытается выпрячь его из оглобель. Иначе может опрокинуться фургон.

Гаррисон с трудом приподнялся, свесил ноги с сиденья и, заметив, что Роксана еле держится на ногах, заботливо усадил жену рядом с собой. Она принялась упрашивать Колльера отпустить ее и пока думать только о себе. Но Гаррисон ее не слушал. Роксана вздохнула и обернулась к сестренке:

– Сэра, нам, видимо, придется покинуть фургон и прыгнуть в воду. Ты умеешь плавать? Нет? Плохо! Потому что и я... Я тоже не умею... По крайней мере мне так кажется... Хотя, помню, в твоем возрасте, купаясь в нашем озере, я держалась на поверхности довольно долго. Правда, с тех пор ни разу не пыталась повторить этот опыт. Но думаю, что, помогая друг другу, мы как-нибудь выплывем. Хорошо бы отыскать какой-нибудь деревянный предмет, за который можно было бы уцепиться. Кстати, а почему бы не воспользоваться вот этим ящиком? Чем не спасательный круг!

Роксана на мгновение повернула голову и вдруг увидела, что уже не только Гондия, но и Гаррисон стоит чуть ли не по грудь в воде и старается освободить оглобли фургона от огромной туши умирающего вола. Течение в реке было стремительным, что очень затрудняло их работу. К тому же Колльер был очень слаб. Пот катился по его лбу. И был момент, когда Роксане показалось, что Гаррисон вот-вот потеряет сознание.

Но тут она заметила, что Колльер и садовник о чем-то спорят друг с другом. Слов ей не было слышно, но по взглядам, которые тот и другой поочередно бросали в сторону фургона, Роксана поняла, что речь шла о ней и о Сэре.

Колльер повернулся и стал пробираться к фургону. Но тут обессиленный вол в последний раз дернулся. Этого оказалось достаточно, чтобы фургон потерял устойчивость и стремительно двинулся вниз по течению реки, подобно потерявшему управление плоту.

Роксана вскрикнула и, перегнувшись через борт фургона, протянула Колльеру руку. Но тот крепко держался за оглоблю и напряженно смотрел вперед. На лице его было выражение ужаса.

Роксана проследила за его взглядом, и тут из ее груди вырвался отчаянный вопль:

– Боже мой! Мы погибли!

Совсем близко посередине реки плыло огромное, вырванное с корнями дерево. Течение с огромной скоростью несло фургон прямо на него. Гаррисон что-то крикнул Роксане и, погрузившись с головой в воду, вынырнул уже далеко от фургона. Понять, что кричал Колльер, было невозможно. Но Роксана уже и сама видела грозящую им с Сэрой опасность. Как только фургон врежется в дерево, даже если они обе не погибнут во время столкновения, их накроет брезентовым верхом фургона. А это означало верную смерть...

Оставался лишь один выход. И Роксана решилась. Взяв сестренку за руку, она встала обеими ногами на борт фургона и скомандовала Сэре:

– Прыгаем!

Обе закрыли глаза и бросились вниз...

...Роксана никак не ожидала, что вода в реке окажется такой холодной. В первый момент ей показалось, будто они с Сэрой очутились в ледяной проруби. «Боже, что теперь будет с малышом, живущим во мне!» – с ужасом подумала Роксана. И тут же попыталась утешить себя: ведь если их будущий ребенок переживет весь этот кошмар, то непременно родится мальчиком и, уж конечно, вырастет отважным, сильным мужчиной...

В следующий момент все ее внимание переключилось на Сэру, которая яростно барахталась в холодной воде, держась за ее руку. Роксана прижала девочку к себе. Но тут же почувствовала, как они обе погружаются в пучину. Намокшая тяжелая одежда неудержимо тянула их вниз.

Ощутив под ногами дно, Роксана со всей силы оттолкнулась от него ногами и вынырнула на поверхность, держа на высоко поднятых руках сестренку. Сэра закашлялась. Широко открыв полные ужаса глаза, она беспомощно смотрела на сестру. А та снова ушла с головой под воду.

Это продолжалось бесконечно. Страх придавал сил Роксане. И, несмотря на почти полное неумение плавать, она неизменно поднималась на поверхность, чтобы набрать воздуха в легкие. Сэру она продолжала крепко держать в вытянутых вверх руках. Иногда Роксана успевала оглядеться по сторонам, надеясь убедиться, что Гаррисон и Гондия живы. Но никого из них так и не увидела...

...Однако всплывать с каждым разом становилось все тяжелее. Роксана чувствовала, как немеют и отказываются ей подчиняться руки и ноги. Сэра казалась все тяжелее. С отчаянием Роксана поняла, что ни собственное желание выжить, ни страстное стремление спасти сестренку уже не помогут. Еще несколько минут, и они обе навсегда исчезнут под водой...

Роксана не помнила, в какой момент потеряла сознание. И очень удивилась, когда, очнувшись, обнаружила, что лежит на мокрой, грязной травяной куче. Но все же – на твердой земле...

Голова гудела, как будто по ней долго били чем-то тяжелым. Некоторое время Роксана не могла пошевелиться и лишь смотрела в небо Дождь кончился. Ветер утих. Грохот и рев разбушевавшейся стихии прекратился...

Она долго прислушивалась в надежде уловить хотя бы один звук, говоривший о том, что Сэра тоже жива и находится где-то рядом. Но слышала только мерные всплески воды, доносившиеся со стороны реки.

Чтобы убедиться в том, что все ее кости целы, Роксана пошевелила сначала одной рукой, потом другой. Затем каждой ногой по очереди. Боли не было. Значит, обошлось без переломов. Роксана осторожно приподнялась и села. Но прошло еще не менее получаса, прежде чем она смогла встать на ноги...

...Роксана медленно брела вдоль берега к тому месту, где произошла катастрофа. С мучительной болью она восстанавливала в памяти все случившееся. Сломанный фургон... Попытки Гондии, а затем и Гаррисона спасти его... Прыжок в холодную воду реки... Бесконечные попытки вынырнуть... И наконец тот страшный миг, когда стремительный поток вырвал из ее рук Сэру. Больше Роксана ее не видела. Как не видела Гаррисона и Гондии... Спаслись ли они?.. А если спаслись, то где сейчас?..

Между тем начинало темнеть. Роксана много читала о страшных хищниках индийских джунглей. И о том, что на охоту они выходят именно ночью. Наверное, она не боялась бы их, будь рядом Колльер и Гондия. Но ни того, ни другого не было. Роксана осталась одна. Наедине с таинственным, неизвестным, пугающим миром...

С тревогой она подумала, что если Сэра жива, то и она тоже осталась в полном одиночестве...

«Колльер, где же ты?» – мысленно взывала Роксана к мужу. Закрывая глаза, она старалась представить его здесь, рядом с собой. Неужели Колльера Гаррисона больше нет на свете?! А Гондия? Вдруг он тоже погиб? Если это так, то смерть садовника была благородной. Ведь он принес себя в жертву другим людям.

Роксана села на берегу реки у самого обрыва, обхватив колени руками и прижавшись к ним подбородком. Она чувствовала, что не сможет уйти отсюда, не узнав о судьбе сестренки, мужа и Гондии. А тем временем ночные сумерки продолжали сгущаться. Пространство вокруг наполнилось какими-то новыми, незнакомыми звуками и запахами. Две бродячие собаки спустились к реке и принялись жадно лакать воду. К ним тут же присоединился еще какой-то зверь, Роксане неизвестный. Но животные не внушали ей страха. Гораздо опаснее казались ей возможные встречи с людьми. И она тревожно ловила каждый звук, нарушавший ночную тишину...

...Под утро она все-таки заснула. Прямо на траве, около крутого обрыва. Но уже с первыми лучами солнца открыла глаза, встала и спустилась к реке.

Никогда еще Роксана не чувствовала себя такой покинутой и одинокой. Но страха в ее душе не было. Ибо она теперь знала, что делать. В первую очередь нельзя было оставаться здесь, на берегу реки. Это уже не имело никакого смысла. Приходилось признать, что Сэра, Гаррисон и Гондия скорее всего погибли. Теперь ей предстояло одной, полагаясь только на свои силы и удачу, пробираться в Калькутту. Дорогу туда Роксана знала. По ее расчетам, до Калькутты можно было дойти чуть больше чем за полдня.

Она в последний раз огляделась и, ступая босыми ногами по мокрой земле (туфли утонули в реке), отправилась в путь. Пройдя около мили, Роксана снова остановилась. Что-то заставило ее еще раз посмотреть на реку. И тут ей вдруг показалось, что сквозь шелест и плеск волн реки кто-то зовет ее по имени.

Роксана сделала еще несколько шагов и вновь остановилась, почувствовав, как неожиданно гулко забилось сердце. Она внимательно посмотрела на реку и вдруг увидела...

...Увидела два больших древесных ствола, плывущих по течению. За один из них держался мужчина, направляя его к тому месту, где стояла Роксана. На стволе угадывалась детская фигурка. Второй ствол, следовавший вплотную к первому, оседлал еще один мужчина, опустивший руки в воду и загребающий ладонями, как веслами. Одет он был в форму британского офицера и смотрел на Роксану каким-то почти безумным взглядом...

У Роксаны вдруг все поплыло перед глазами. Ей показалось, что она умирает...

...Она положила голову Колльера себе на колени и долго всматривалась в его исхудавшее бледное лицо. Иногда Роксана поднимала взгляд на сидевших рядом Сэру и Гондию и улыбалась обоим измученной, но счастливой улыбкой.

– Спасибо вам, – сказала Роксана Гондии. Садовник недоуменно пожал плечами:

– Я только помог им переправиться через реку. Девочку спас сам господин. Он еще очень убивался, считая вас погибшей.

– Что сейчас с ним?

– Новый приступ малярии.

– Боже мой! Что же нам теперь делать? – трагическим шепотом спросила Роксана. – Ведь мы не сможем идти дальше! К тому же у нас нет питьевой воды и лекарств!

Садовник сжал губы и некоторое время молчал. Роксана выжидательно смотрела на него. Но тут ее внимание привлек шум, донесшийся со стороны дороги. Сначала она приняла его за отдаленный раскат грома. Но уже в следующее мгновение на его фоне начали выделяться звуки, напоминавшие топот копыт.

Роксана и Гондия одновременно посмотрели на дорогу.

Если бы голова Колльера не покоилась на коленях Роксаны, она непременно бы вскочила. Ибо увидела приближавшийся отряд всадников, одетых в военную форму. Оголенные сабли сверкали на солнце.

«Вот оно! – молнией блеснуло страшное подозрение в голове Роксаны. – Нас все-таки нагнали! Сейчас все кончится!»

Сделав Гондии знак, чтобы он прикрыл собой Гаррисона, Роксана крепко прижала к себе Сэру. Что ж, пусть подходят! Британский офицер и его семья готовы бесстрашно встретить смерть!

Всадники тем временем продолжали скакать по весь опор. Казалось, что они даже не видят беглецов, а намерены, не останавливаясь, форсировать реку и ринуться куда-то дальше. Но вот передняя шеренга резко натянула поводья. Весь отряд остановился и окружил беглецов. Всадники с любопытством смотрели то на Колльера, то на Роксану с Сэрой, то на Гондию. Один из них, видимо, командир, подъехав вплотную, уставился на Роксану. Та тоже смотрела на него во все глаза.

– Что за черт! – воскликнул он. Роксана широко улыбнулась:

– Доброе утро, Гарри!

Действительно, верхом на красивом рослом жеребце сидел не кто иной, как капитан Гарри Гроувнер. Он продолжал с удивлением смотреть на Роксану, все еще не узнавая ее.

– Кто вы?

Она сделала шаг вперед.

– Кто я? Я – Роксана. Роксана Гаррисон. До недавнего времени бывшая Роксаной Шеффилд. Как себя чувствует Роуз?

– О Господи! – воскликнул Гроувнер и громко расхохотался. – Значит, этот мой счастливый соперник все-таки женился на вас! Но насколько я понимаю, он уже успел сделать вас вдовой?

– Этого еще можно избежать, Гарри, – раздался из-за спины Роксаны слабый голос Гаррисона, – если вы окажете мне медицинскую помощь. Иначе, думаю, Роксана вряд ли простит вам сцену в саду. Ведь так, милая?

– Не так! – фыркнула Роксана. – Я никогда ему этого не прощу!

Она повернулась к Колльеру, чтобы помочь ему подняться. Но один из всадников соскочил с коня и опередил ее, подхватив Колльера под мышки и легко подняв на ноги. Это был высокий сильный сикх в традиционном тюрбане на голове. Весь вид его говорил о том, как он счастлив видеть капитана Гаррисона живым. В глазах его стояли слезы радости.

– Вы обещаете, Роксана, держать меня в курсе относительно здоровья вашего супруга? Кстати, Роуз непременно тоже захочет узнать все подробности!

Роксана с радостью дала Гроувнеру такое обещание. Она смотрела на Гарри и думала о Роуз. О том, как может порой изменить мужчину любовь женщины. Особенно если эта женщина – его жена...

Глава 23

– И когда же была ваша свадьба?

Роксана сидела в кресле-качалке, вытянув руки на длинных мягких подлокотниках. Она умиротворенно смотрела на Роуз, уютно расположившуюся на софе, поджав ноги и окружив себя мягкими подушками.

– Мы поженились еще в конце марта, – улыбнулась Роксана.

– Тогда вы еще не были беременны?

– Нет, – солгала она.

– Колльер знает, что у вас будет ребенок?

Роксана выпрямилась в кресле, протянула руку и, взяв со стола стакан с лимонадом, сделала несколько больших глотков.

– А что, уже заметно?

– Мне заметно. Наверное, и еще кое-кому из женщин. Гарри пока еще ничего не понял. А Колльер?

– Похоже, нет.

Роксана встала, подошла к кроватке, где мирно посапывал первенец Роуз, и нежно на него посмотрела:

– Кажется, ему намного лучше.

– Слава Богу! Вчера я испугалась, что он простудился.

Роуз облегченно вздохнула, немного помолчала и вновь вернулась к той же теме:

– Я понимаю, почему вы так долго молчали. На севере происходили ужасные события. И трудно было думать о будущем. Но сейчас? Зачем здесь, в полной безопасности, надо скрывать от Колльера новость, которая, я уверена, принесет ему только радость?

– Вы же знаете, Роуз, что британские войска намерены штурмовать Дели. И конечно, Гаррисон непременно будет в этом участвовать. А я не хотела бы доставлять ему лишних волнений.

– Именно поэтому он должен все узнать, Роксана! Я совершенно уверена, что тогда он откажется принимать участие в штурме и останется здесь. Признайтесь ему прямо сегодня! Не ждите, когда он обо всем догадается. Скажите сами. И предоставьте ему право выбора: если для капитана Гаррисона важнее воинский долг – тогда пусть идет воевать! А вы пока будете страдать и мучиться. Черт бы их всех побрал с этим долгом! Но увидите, что Гаррисон поступит иначе. Скажите ему сегодня! Обещаете?

Роксана помолчала. Потом улыбнулась:

– Хорошо, Роуз! Я так и сделаю.

– Сегодня?

– Сегодня. Обещаю!

В сумерках наступающей ночи Роксана тихо прокралась к постели Гаррисона и села рядом с ним. Помедлив, она наклонилась и посмотрела мужу в лицо. Колльер еще не совсем оправился после болезни, но дело явно шло к выздоровлению. Во всяком случае, выглядел он гораздо лучше, чем три недели назад. Сегодня он должен был пойти к лорду Каннингу и дать окончательный ответ, намерен ли он участвовать в предстоящей военной операции.

«Если Колльер все-таки пойдет воевать, я не стану его осуждать», – подумала Роксана.

В дверь тихо постучали. На пороге стоял Гондия. Бывший садовник теперь выполнял обязанности слуги Гаррисона. Но Роксана уже давно считала этого благородного человека просто своим другом.

Она подошла к Гондии и тихо спросила:

– Где полковник?

– Он уехал куда-то и обещал вернуться только к завтрашнему утру.

– А Сэра?

– Уже спит.

После возвращения в Калькутту Роксана и Гаррисон жили у Стентонов, занимая бывшую спальную Юнити. Сама же Юнити переехала в апартаменты миссис Стентон, где они с матерью вот уже на протяжении недели паковали вещи, готовясь к отъезду в Англию. Правда, Юнити категорически заявила, что уедет только после того, как Льюис поклянется ей в вечной верности. О том, что молодой человек уже просил у Стентона руки его дочери, Роксане сказал сам полковник.

Роксана снова подошла к Гаррисону и, сев на край кровати, опять посмотрела ему в лицо. Густые ресницы Колльера дрогнули, и он открыл глаза.

– Колльер... – с места в карьер начала Роксана.

Но Гаррисон остановил ее:

– Нет, сначала выслушай меня...

Она тут же поняла, о чем с ней хочет говорить супруг, и отрицательно замотала головой:

– Нет, нет! Не сейчас!

– Роксана...

– Нет! Сначала скажу я. Дай мне руку!

Колльер протянул свою широкую ладонь. Роксана поднесла ее к губам и поцеловала:

– Милый!

– Ну что? Говори же!

– Я должна тебе признаться, – зашептала она.

– В чем?

– В том... В том, что я...

– Что ты?..

– Что я беременна. У нас будет ребенок.

– Я это знаю, милая!

Роксана округлила глаза:

– Знаешь?! Откуда?

Колльер приподнялся на локте, протянул руку и нежно погладил Роксану по волосам.

– Ты думаешь, я не вижу, как меняется твоя фигура? Или не заметил, что во время нашего пути сюда у тебя не было месячных, хотя по твоему женскому календарю для них наступило время? Неужели ты надеялась это скрыть?

Роксана молчала, не зная, что ответить. Колльер привлек ее к себе и поцеловал в губы.

– Ты не хотела меня волновать? Ведь так?

– Так. И у меня, видимо, ничего не получилось... Но...

– Но?

– Но это не означает, что я буду удерживать тебя, если ты решишь участвовать в военных действиях. Ведь ты собираешься вернуться в армию?

– Да.

– Когда?

– Послезавтра, милая, в Дели отправляется основная часть британских войск. И я должен поехать с ними.

Роксана ожидала, что эти слова отзовутся острой болью в ее сердце. Как было тогда, когда ей стало известно о прошлой помолвке Гаррисона. Но на этот раз ничего подобного не произошло. Она не почувствовала ни негодования, ни обиды.

Колльер продолжал гладить ее по растрепанным волосам:

– Ты меня любишь, Роксана?

Роксана наклонилась, утвердительно кивнула и положила голову ему на грудь.

– Тогда, родная, умоляю: ради Бога, не удерживай меня! Дай мне возможность вновь почувствовать себя мужчиной. И прошу тебя, не надо плакать и расстраиваться. Обещаю тебе, клянусь всем, что для меня свято: я обязательно вернусь!

Роксана мысленно перебирала все возможные доводы для возражений, но не могла остановиться ни на одном. Как бы она ни хотела оградить мужа от опасностей, неизбежных на войне, Роксана понимала, что не должна удерживать его при себе. Даже ради их будущего ребенка. Хотя знала, что имела на это моральное право...

«Честь, как и любовь, для меня превыше всего в жизни!» – сказал ей как-то Гаррисон.

Эти слова шли от самого сердца. С тех пор ничего не изменилось. Он продолжал страстно любить Роксану. И она это знала. Как знала и то, что на войне, в минуту опасности, исполняя свой воинский долг, Колльер Гаррисон постоянно будет думать и о ней. Долг и любовь переплелись в его душе, став чем-то нераздельным.

Роксана обняла мужа и крепко поцеловала в губы.

– Да хранит тебя Господь, любимый! – прошептала она. Потом положила ладонь себе на живот и добавила: – Мы с ним будем все время думать о тебе и ждать встречи. Надеемся, наша разлука не окажется слишком долгой!

– Я непременно вернусь, родная! – тоже шепотом ответил Колльер. – И очень скоро! Клянусь тебе...

Глава 24

Англия