Вольф Мессинг. Драма жизни великого гипнотизера

Вместе со своим другом, профессором Шмидтом, он устраивал ученику проверки. Помощником и индуктором (проводником мыслей) часто выступала жена Шмидта. Особенно запомнился Мессингу такой опыт. Он выходил из комнаты, а мужчины прятали в самую глубину печки, обложенную плиткой, монетку. Достать ее он должен был не изнутри, а снаружи, то есть разбив молотком именно ту плитку, под которой и находилась монетка. Вначале начинающий медиум точно в положенном месте через отверстие доставал «клад» с открытыми глазами и держась за руку проводницы, потом – лишь с повязкой, а еще после нескольких тренировок – и с завязанными глазами.

В результате двухлетнего упорного труда под руководством Абеля он стал дисциплинированным, уверенным в себе, мог собрать волю в кулак и контролировать свои эмоции, мысли и желания. Ему под силу было также сознательно приводить свой организм в состояние каталепсии, приостанавливая все его жизненные функции, отключать собственные болевые рефлексы – да много чему научил его профессор!

– Но не задирай нос, мой юный ученик! Тебе многое дано, но многое и спросится. Постоянно тренируйся, общайся с людьми, учись…

Как известно, теория без практики мертва, и через некоторое время по совету учителя юноша начал применять свои познания, прогуливаясь среди людей и «слушая», о чем они думают.

Так, постояв несколько секунд возле женщины, торгующей на рынке, он посоветовал ей не беспокоиться о доме: мол, там все будет хорошо, дочка и корову подоит, и другие дела по хозяйству сделает. А мужчине, продающему козу, он сказал:

– Напрасно вы, уважаемый, грешите на своего соседа. Отдаст он вам долг, правда не сейчас, а чуть позже.

Ошеломленный торговец пристал было к парню с расспросами, откуда ему это известно, но тот отмахнулся, пояснив, что живет по соседству и слышал об этой истории.

Но плачущую старушку на паперти начинающий прорицатель, к сожалению, успокоить не мог:

– Ваш сын, бабушка, серьезно болен, готовьтесь к худшему…

Наконец настало время, когда профессор понял, что больше ничему научить Вольфа не сможет, и стал задумываться о его дальнейшей судьбе.

Бородатая мадам и другие

Абелю юный медиум был обязан не только своими многочисленными знаниями, умениями и навыками, но и дальнейшем трудоустройством. Знакомый профессора импресарио Цепельмеистер устроил его в берлинский паноптикум, представлявший собой разновидность цирка.

Кого здесь только не было! На входе расположился безрукий мужчина. Пальцами ног он ловко тасует карты, скручивает и прикуривает папиросы. А может по желанию зрителя за отдельную плату нарисовать его портрет, сходство – поразительное!

Две сросшиеся боками молодые дамы вовсю кокетничают с мужчинами и рассказывают веселые истории. А вот еще одно диво: женщина среднего роста, хрупкого, изящного телосложения, с тонкими чертами лица… Словом, во всех отношениях привлекательная мадам, если бы не… огромная борода!

Публика во все глаза смотрит на всех этих уродцев, кто смеется, кто испытывает жалость и сострадание к несчастным… Но никто не торопится уходить: ведь они еще не видели самого главного артиста – чудо-мальчика, лежащего в хрустальном гробу. Афиши называли его «гвоздем программы», и всем было любопытно узнать, что же это за «гвоздь», чем он интересен.

Выглядел наш герой совсем как настоящий покойник: бледное, словно неживое, лицо, скрещенные на груди руки. Желающие могли подойти поближе и пощупать пульс, некоторые подносили к его губам зеркальце – нет, пульс не был слышен, а зеркальце нисколько не запотевало. А наиболее смелые могли даже потрогать руки и ноги у лежащего в гробу: они были холодными и твердыми, как и должно быть у мертвого тела.

Многие, пришедшие в паноптикум впервые, жалостливо причитали:

– Ну надо же, такой молоденький, симпатичный, и вот Бог его прибрал…

Но другие, уже знавшие, в чем секрет, просили их не уходить, а подождать еще некоторое время. Вскоре на глазах у изумленной публики покойник… глубоко вздыхал, лицо его розовело и он как ни в чем не бывало вылезал из своего хрустального пристанища! Изображать покойника, находясь в каталептическом состоянии, он мог трое суток!

Да-а, такого еще никто не видывал!.. Надо ли говорить, сколько денег принес этот номер и дирекции цирка, и импресарио! Да и сам артист получал, на его взгляд, приличную сумму – целых пять марок в сутки. Теперь он мог не только нормально питаться, но и отсылать немного денег родителям.

А через несколько месяцев, когда номер уже был всем знаком и перестал пользоваться таким бешеным успехом, импресарио перепродал Вольфа в варьете зимнего сада. Уроки Абеля и здесь сослужили ему добрую службу: его репертуар стал более сложным и состоял из двух отделений.

В первом он выступал в роли факира: шпагой прокалывал себе руки и ноги, извергал изо рта огонь… Во втором – с завязанными глазами брал у зрителей кошельки, расчески, брошки, а потом, не снимая повязки, все это отдавал владельцам. И ни разу не было случая, чтобы предмет был отдан другому лицу! Этот трюк стал прообразом знаменитых «Психологических опытов», с которыми телепат впоследствии объездил весь мир.

Иногда второе отделение представляло собой маленький спектакль, где в роли молодого детектива выступал, конечно же, наш герой. В нем вначале появляется вальяжный, толстый, весь обвешанный драгоценностями банкир, артист того же театра, на которого «нападают» разбойники и силой отнимают все его перстни, заколку на галстуке, золотые часы на массивной золотой цепи, вырывают из рук коробку с дорогими сигарами. Все это они раздают зрителям в зале с просьбой убрать похищенное из виду, например в карман или сумочку. После чего наконец начинает вершиться справедливость в лице сыщика: он подходит к каждому из зрителей, безошибочно находит спрятанные «драгоценности» и возвращает их обескураженному владельцу.

Этот номер всегда пользовался неизменным успехом и собирал полные залы – так, впрочем, было всегда при выступлениях Мессинга.

Вскоре талантливый юноша, уже ставший известным, попадает в цирк Буша. Афишные тумбы запестрели плакатами: «Вольф Мессинг. Каталепсия, гипноз, передача и чтение мыслей на расстоянии и с завязанными глазами. Предвидение будущего».

ЖИЗНЬ, ПОЛНАЯ СОБЫТИЙ

Учеба

Тем временем политическая обстановка в стране, да и в мире, накалялась: началась Первая мировая война, в жертву которой оказались принесены миллионы жизней. Однако хитроватый импресарио Цепельмейстер, который постоянно опекал молодого артиста, старался все его внимание привлечь к работе и необходимости заработка. Он внушал Вольфу, что главное – успех у публики, разработка новых трюков, а все остальное творческого человека касаться не должно.

Странноватая позиция, не правда ли? Но ее легко можно объяснить, если представить, сколько дивидендов приносили импресарио выступления Вольфа.

Ведь раньше этот одетый довольно скромно, правда не без щегольства, мужчина средних лет ничего, кроме скромного ужина с пивом, в близлежащем кафе не позволял себе. А теперь…

Одевался шеф у самого лучшего портного, обедал и ужинал в дорогих ресторанах в обществе самых красивых женщин. В его меню неизменно были изысканнейшие блюда и напитки. Таким образом, отвлекать молодое дарование от выступлений ему не было никакого резона.

Но смышленый паренек, обладающий живым и ясным умом, понимал, как мало он знает, чувствовал, что жизнь вокруг него кипит и бурлит. Конечно, он мечтал получить хорошее образование по части психологии или психиатрии, но куда же было деться от выступлений – ведь отчасти и это было его образованием, совмещенным с получением навыков и опыта.

Тем не менее заработки позволили ему нанять частных учителей по самым различным общеобразовательным предметам. Вспомним, что у мальчика от рождения была феноменальная память, так что новые знания он впитывал как губка.

Некоторое время наш фигурант совмещал выступления с работой в Вильненском университете на кафедре психологии, и это также пошло ему на пользу: он познакомился с научным определением телепатии, гипноза, ясновидения и много другого, что весьма пригодилось ему в дальнейшем.

С большой теплотой и благодарностью вспоминал Вольф Григорьевич своих тогдашних учителей: профессоров Владычко, Кульбышевского, Орловского, Регенсбурга и других…

Свои выступления и совсем юный, и убеленный сединами Мессинг ведет на русском языке. Правда, до конца он его так и не освоил, а точнее, не избавился то ли от польского, то ли от еврейского акцента, поэтому часто в качестве переводчика выступает его ассистентка. Помимо того он изучил польский, немецкий, древнееврейский… Всю свою жизнь читал много книг на этих языках, следил за прессой…

Но вернемся к еще совсем юному Вольфу. В 16 лет молодую «звезду» антрепренер везет в первое в его жизни турне. С цирком покончено, теперь упор делается на его умении читать мысли, на телепатических и медиумедических способностях.

Эйнштейн опешил, а Фрейд восхитился

Гастроли в Австрии, в луна-парке, длились три месяца и всегда проходили при полном аншлаге. О необычайных способностях юноши узнал находящийся в ту пору в Вене Альберт Эйнштейн.

Знаменитый создатель теории относительности решил поближе познакомиться с молодым человеком, о котором ходили такие невероятные слухи.

Получив приглашение от столь известного к тому времени ученого, начинающий артист растерялся, однако врожденное любопытство и желание узнать как можно больше в итоге привели его в квартиру Эйнштейна.

Хозяин был не один, а со своим другом, не менее знаменитым человеком, психологом и профессором Зигмундом Фрейдом.

Остается лишь предполагать, для чего столь именитые люди возжелали встретиться с совсем еще юным, начинающим то ли артистом, то ли медиумом, то ли ясновидящим… а может, просто ловким фокусником? Они хотели проверить, соответствует ли зарождающаяся слава действительным способностям юноши или это просто один из рекламных трюков, коих в те времена было не счесть…

Конечно, наш герой, если и слышал имя Эйнштейна, то вряд ли знал о его смелых идеях в области квантования полей, о теории относительности. Но вот он вошел в квартиру известного ученого. Что предстало его взору? Все полки заполнены книгами, так что кажется, будто и свободного места нет. Хозяин, обладатель пышных усов, одет по-домашнему, в вязаный джемпер и домашние брюки. Гость же, лощеный импозантный господин, напротив, облачен во фрак и белоснежную манишку.

После сдержанных приветствий молодого человека провели в кабинет, и предложили ему немедля приступить к делу. И вот наш подопытный стоит напротив хозяина и старается уловить мысленные посылы от Фрейда. И, как всегда, в ясный и готовый к восприятию чужих мыслей мозг юноши, словно ножик в тесто, вонзается мысль: «Возьми пинцет, он лежит на столе, подойди к Эйнштейну…» Вначале несмело, а потом все уверенней, Вольф выполняет приказ. Но было бы странно, если бы на этом испытание закончилось – таким простым оно не могло быть по определению. Молодой человек напряжен, нервы его, будто натянутая струна, и сразу же мозговые «антенны» улавливают: «А теперь подойди к Альберту и выдерни у него из пышных усов три волоска!»

«О-о, да прилично ли это, у такого уважаемого человека, не обидится ли он?» – вихрем проносится в голове у Вольфа, но эти мысли тут же погашаются: задание есть задание. И он, повинуясь приказу известного всему миру человека, подходит к Эйнштейну и, пролепетав: «Прошу прощения», выполняет то, что ему было приказано.

Хозяин не только не рассердился (не исключено, что он с гостем заранее сговорился о том, что именно надо сделать испытуемому), но даже раскрыл рот в изумлении от того, что все угадано и исполнено. Конечно, при этом ему было больно, поэтому он слегка поморщился.

Оба взрослых мужчины были озадачены: с таким они, пожалуй, встретились впервые. Телепатия – явление совсем мало изученное, а в ту пору даже отвергнутое – налицо!

Но на этом проверка способностей молодого вундеркинда не окончилась, хотя второе задание, как потом вспоминает сам Мессинг, было куда проще. Так же точно ему приказано было вынуть скрипку из чехла, подать ее Эйнштейну и попросить – мысленно, конечно – поиграть на ней. Это также было исполнено.

Вечер встречи двух заслуженных мэтров и молодого, только начинающего приобщаться к «таинствам» паренька прошел в теплой и душевной обстановке. Мессинг, конечно, был смущен тем, что именитые хозяева обращались с ним на равных, или, точнее сказать, как с коллегой.

– Ты, юный друг, уже не мальчик, потому и слово «вундеркинд» тебе мало подходит. Ты будешь вундерманом. В переводе с немецкого это означает «чудо-мужчина», – такими словами напутствовал нашего героя хозяин квартиры. – Ну а если тебе будет трудно или понадобится совет, а может, деньги – всегда обращайся ко мне.

После этого юное дарование практически жило в квартире Эйнштейна несколько месяцев, отвлекаясь лишь на выступления, которые были для него источником существования. Нередким гостем был он и в доме основоположника психоанализа, корифея в области человеческой психики Зигмунда Фрейда.

Вольфа поразила экстравагантность кабинета мэтра: скелеты, стоящие в изобилии на полу, свешивающиеся с полок кости – то ли пластмассовые, то ли настоящие, черепа с оскалившимися зубами, заспиртованные в банках части организма… Обстановка, как мы видим, была мрачной и угнетающей. Сам Фрейд тоже не отличался добрым и спокойным нравом. Напротив, Вольф обратил внимание на его желчность, цинизм, довольно бесцеремонное обращение с пациентами. Но ведь это был не простой человек, а гений, вошедший на все века в историю психоанализа, так что ученик старался не обращать внимание на странности «патрона», ведь его задача была – учиться, учиться и учиться, как завещал в свое время подзабытый ныне вождь мирового пролетариата.

А что приобрел наш «вундерман» в результате общения с мэтром? Конечно, дополнительные навыки самовнушения, гипноза и чтения мыслей на расстоянии. Но, справедливости ради, надо сказать, что и Фрейд, давший подопечному столь много, все же не смог разгадать природу его дара и впоследствии говорил: «Этот человек – чудо».

Новые знакомства

Спустя несколько месяцев Цепельмейстер, еще более окрыленный открывшимися перспективами, устроил подопечному турне по многим странам мира. За несколько лет телепата, чтеца мыслей и медиума увидели Аргентина, Бразилия, Япония и многие другие страны.

Не только простые граждане, но и выдающиеся деятели культуры и искусства, прослышав о необычайных способностях Мессинга, искали с ним встречи. Их интересовала и личность медиума, и его предсказания, и опыты, которые невозможно было объяснить с материалистической точки зрения.

Известная актриса Марлен Дитрих, по слухам, имела с ним продолжительный разговор. О чем – увы, сейчас никто не может сказать, поскольку оба фигуранта давно пребывают в лучшем из миров.

В Индии Вольф встречался с Махатмой Ганди, общался с йогами.

Вот как вспоминает об этой удивительной встрече он сам в автобиографической повести «О себе самом»:

Ганди меня глубоко потряс. Удивительная простота, всегда соседствующая с подлинной гениальностью, исходила от этого человека. Запомнилось его лицо мыслителя, тихий голос, неторопливость и плавность движений, мягкость обращения со всеми окружающими. Одевался Ганди аскетически просто и употреблял самую простую пищу.

Во время опыта, который я демонстрировал в его присутствии, Ганди был моим индуктором. Он продиктовал мне следующее задание: взять со стола и подать третьему человеку флейту. Этот третий взял ее, поднес к губам, и тонкие музыкальные звуки задрожали в воздухе. И вдруг из стоящей у его ног корзины с узким горлышком – корзины, похожей на бутыль, – начала выливаться серо-пестрая лента змеи. Ее движения четко повторяли ритм, заданный флейтистом. Это был настоящий танец, не менее точный и прекрасный, чем человеческий. До этого я никогда не видел ничего подобного и смотрел, как завороженный. 

В любой стране выступления Мессинга всегда проходили при полном аншлаге, поскольку публика была наслышана о необыкновенных опытах польского еврея, выходца из тогда еще российского местечка Гура-Кальвария. Некоторые приходили на сеанс, чтобы разоблачить «шарлатана», другие – отдать должное необыкновенному дару, третьи – просто из любопытства. Но никто не оставался равнодушным и никто не уходил с пустой душой и безо всяких мыслей из зала.

И в самом деле: как может шарлатан и мошенник с завязанными глазами уверенно играть в шахматы, в конце концов объявляя мат противнику? Скептики не узрели бы в этом ничего необычайного, если бы он был отличным шахматистом. Но в том то и дело, что Мессинг совершенно не умел играть в шахматы!

И как может не удивить зрителей такое: держа за руку индуктора, артист уверенно спускался в зал, подходил к «загаданному» зрителю, доставал у него из сумки книгу и открывал ее на нужной странице?

Некоторые даже отмечали поразительное сходство булгаковского мессира Воланда с героем нашей книги, отмечая и созвучие: мессир – Мессинг.

В Риге проверяли способности медиума и таким способом. Он с завязанными глазами сидел за рулем автомобиля, а рядом с ним располагался профессиональный водитель, выступавший в роли индуктора. Фактически управлял машиной именно он, отдавая Мессингу мысленные приказы – где свернуть, где остановиться, где сбавить скорость… Водителя с повязкой на глазах в этом городе еще не видели, поэтому по обе стороны дороги стояли толпы изумленных людей. Показательно, что он ни разу не ошибся, но еще более удивительно, что ни до, ни после ему не приходилось сидеть за баранкой автомобиля! Надо ли говорить, что после этого слава его еще более возросла.

Но вот позади и кровопролитная революция, и не менее жестокие гражданские войны. Медиум решает вернуться в Польшу, которая к тому времени стала самостоятельным государством. Власти страны все силы бросили на вооружение, и нашего героя, как и многих молодых парней, отправляют служить в армию. И несмотря на то, что ему рукоплескали столицы многих стран, он становится рядовым польской армии. Не обладающий крепким телосложением и способностью четко и безоговорочно выполнять военные команды, Мессинг был определен в кухонные рабочие воинской части.

Вскоре молодую знаменитость пригласил на ужин глава польского государства маршал Юзеф Пилсудскии. В прошлом это был революционер, под влиянием Антанты развязавший войну с Россией. Сейчас Вольфа встретил стареющий человек, одетый подчеркнуто просто, чуть ли не по-домашнему. Но зато дворец Бельведер поразил воображение молодого человека своей роскошью и обилием гостей, среди которых было немало красивых женщин, блиставших нарядами и драгоценностями.

Вначале, для «затравки» и разогрева публики Вольфу было дано такое задание: найти заранее спрятанный за портьерой портсигар. Надо ли говорить, что он выполнил его блестяще! После выполнения еще нескольких несложных трюков такого рода гость был приглашен в кабинет Пилсудского.

Мессинг, видимо, из этических соображений умалчивает о характере личной просьбы маршала, но благодаря усилиям дотошных журналистов и биографов содержание беседы стало достоянием гласности. Дело в том, что престарелый полководец был влюблен в молодую красавицу Евгению Левицкую. Суеверный хозяин Польши, проникшись доверием к Вольфу, спросил его мнение по поводу развития дальнейших любовных отношений.

– Не буду скрывать, уважаемый пан Пилсудскии, вашей любимой женщине грозит опасность. А ваш роман окончится трагически.

Так и случилось: Евгения, поняв, что маршал никогда не расстанется со своей женой и не женится на ней, вскоре покончила с собой.

Впоследствии польский диктатор неоднократно вызывал к себе молодого телепата и советовался с ним по делам государственной важности.

ОН БЫЛ НЕ ТОЛЬКО АРТИСТОМ

Бескорыстная помощь

Прослышав о провидческих, телепатических способностях молодого человека, люди обращались к нему и со своими личными просьбами. Кто просит найти пропавшего в войну родственника, кто – вернуть украденную вещь, кто – разгадать семейную тайну… Далеко не всем он мог помочь из-за нехватки времени.

Но, как только в очередной раз с его уст готовы были сорваться извинение и отказ, в мозг, словно тоненький лучик, проникала фраза: «Помни наш уговор, ведь ты должен помогать людям, а я буду помогать тебе… Делай добро…» Конечно, в суматохе дней Вольф иногда забывал о ночной собеседнице, хотя часто ощущал рядом с собой ее незримое присутствие. Он не мог ослушаться Луну, понимая, что она направляет его дар в нужное русло, помогает его совершенствовать и оттачивать.

Поэтому, невзирая на занятость, недомогание или другие уважительные причины, он изыскивал возможность придти на помощь тем, кто в нуждался в его способностях. При этом, как рассказывал сам кудесник, ни их социальное положение, ни финансовые возможности, ни уровень образования роли не играли – он старался максимально помочь всем. Вот лишь несколько случаев проявления в этой связи чудо-способностей Вольфа Мессинга.

К совсем молодому, но уже достаточно известному чародею, выступавшему тогда в Кракове, на собственном самолете прилетел граф Черторыйский. Богатая и именитая семья гостя была известна всей Польше. Взволнованный мужчина с мольбой в голосе изложил свою просьбу:

– Помогите, прошу вас! Пропала моя фамильная драгоценность – бриллиантовая брошь! Стоит она около миллиона злотых, и, если вы отыщете пропажу, получите 250 тысяч. Мы уже и полицию привлекали, и частных сыщиков – все бесполезно. Вся надежда на вас!

Меньше всего думал юный маг о деньгах, решив в случае удачи попросить знатного и влиятельного графа совсем о другом. Конечно, он согласился и отправился в дом Черторыйских.

Надо было появиться в замке инкогнито, чтобы не вспугнуть домочадцев и прислугу. Волосы в то время у Вольфа были длинные и черные, лицо бледное, с печатью романтической грусти – чем не творческий человек, а лучше всего – художник!

Так и решили: вооружившись мольбертом, захватив кисти и краски и надев специальный костюм для живописи, «художник» предстал перед обитателями огромного старинного замка. Хозяин объяснил, что мечтает повесить в доме полотно с изображением кого-либо из домочадцев или прислуги, а поскольку «мастер» весьма талантлив, то картина, вышедшая из-под его кисти, украсит любое помещение и со временем будет иметь большую ценность.

Перспектива быть увековеченным на холсте заинтересовала всех, но вот кто станет таким счастливцем?

– О, это решать самому юному дарованию, на то он и художник. Он внимательно посмотрит на каждого из вас, поговорит, а тогда уж и сделает выбор, – пояснил хозяин.

И вот перед глазами Вольфа один за другим прошли все обитатели замка, ни один не уклонялся и не скрывал своих мыслей. Будучи хорошим психологом (сказались уроки Абеля, Фрейда и других), молодой человек сделал свои выводы. Во-первых, внутренний мир, душа каждого из беседовавших с ним были прозрачны, что говорило о честности и непричастности к краже. А во-вторых, когда проверка закончилась, у него появилась уверенность: есть в доме еще один человек, который не появлялся, по-видимому скрываясь в одной из многочисленных комнат.

И действительно! Ему рассказали, что сын служанки не представал перед очами «живописца»:

– Да, впрочем, это и неважно, он слабоумный, мы ему безгранично верим и не обращаем на него внимания. Что взять с больного…

Но Мессинг настоял, чтобы мальчика разыскали и привели к нему. При первом же взгляде на умственно отсталого он почувствовал, что именно тот совершил кражу. Впрочем, убежден был он и в другом: душа ребенка не знает, что творит, то есть никаких дурных помыслов у него не было.

– Пойдем, дружок, прогуляемся по замку, ты покажешь мне свои игрушки, место, где спишь, где играешь…

После прогулки по замку гость Черторыйского вытащил из нагрудного кармана блестящие часы и покачал их в воздухе на цепочке. Увидя, что его уловка достигла цели – мальчик, как завороженный, смотрел на блестящую игрушку, – Мессинг «забыл» ее на столике и вышел в другую комнату. Он расположился так, чтобы можно было наблюдать за дальнейшими действиями «подозреваемого».

Ребенок взял блестящую забаву, немного поиграл с ней и… опустил в пасть чучела огромного медведя, стоящего в соседней комнате. Вольф понял, что его миссия окончена. Он велел слугам разрезать шею чучела, чтобы извлечь все, что прячется в его недрах. Там, разумеется, была и брошь, и много всего другого, о чем уже и забыли: серебряная ложка, флакон дорогих духов, заколка для волос…

От вознаграждения, как мы уже знаем, Мессинг отказался. А куда же делись обещанные 250 тысяч злотых? Они так и остались у графа, к его большому удовольствию. Но взамен ему пришлось выполнить просьбу Мессинга: отменить постановление, недавно принятое Польским сеймом, которое ущемляло права евреев. Через короткое время просьба была удовлетворена.

Алчные родственницы

В 20-х годах эта история гремела по всему Парижу, где тогда гастролировал кудесник. Пожилой, очень богатый и столь же скупой банкир Денадье, овдовев, вторично женился на молоденькой красотке, ровеснице его дочери. Со стороны девушки, как часто бывает в подобных случаях, не было никакой любви: ее интересовали лишь деньги супруга. Но похоже, просчиталась новобрачная: у банкира было снега зимой не выпросить, не говоря уж об ослепительных нарядах и украшениях.

Дочь Денадье от первого брака также стремилась блистать в свете, но и ее отец не жаловал деньгами – напротив, призывал к экономии и бережливости. Так и жили под одной крышей три человека, двое из которых были весьма недовольны своим положением.

На вилле, кроме них, жильцов не было: прислуга приходила утром, а вечером отправлялась восвояси, так что на ночь они оставались одни.

Через некоторое время молодожен начал замечать, что в доме творится что-то непонятное. Однажды жена и дочь поехали в театр, а он прогуливался по вилле и в тоске периодически поглядывал на портрет ушедшей из жизни жены, размышляя: «Что за чудо была эта женщина: ни денег ей не надо было, ни драгоценностей!.. Правда, не такая красавица, как Эмили, да и старовата…» Внезапно портрет чуть покачнулся сначала в одну сторону, затем в другую. Поначалу пожилой мужчина, хоть и испугался, но принял это за иллюзию зрения или игру воображения…

Когда такое «поведение» портрета повторилось, он почувствовал, как кровь стынет в жилах, и почти без сознания рухнул в кресло. Денадье старался не смотреть на картину, но она притягивала его взгляд, словно магнитом. Раскачиваясь из стороны в сторону, лицо покойной вместе с обрамляющей его рамкой, казалось, хочет выпрыгнуть из своего постоянного пристанища, но не может, как ни старается.

Суеверный, мнительный банкир начал кричать благим матом что есть мочи на весь дом.

– Что с тобой, дорогой муженек, или болит у тебя что? – заворковала, склонившись над ним, вернувшаяся из театра жена.

– Папочка, как ты нас напугал, не успели мы с Эмили войти, как слышим, ты кричишь, тебе что-нибудь плохое приснилось? – вторила ей дочка.

Вскоре портрет совсем «ополоумел»: он стал качаться регулярно и даже, как казалось начавшему терять рассудок банкиру, строить гримасы. Причем, когда дома были женщины, ничего такого не было, а как только они отправлялись в театр, все повторялось. Да еще добавился стук, доносящийся будто с того света.

Банкир обратился в полицию, обещав хорошо заплатить, если тайна будет раскрыта. Явился детектив, о визите которого не знали ни жена, ни дочка. Сыщик засел в комнате, где висел портрет, а когда женщины уехали в театр, началась ставшая уже обычной «чертовщина», и он, преисполненный решимости, направился к картине. Но почти на самом подходе к ней детектив обо что-то споткнулся и растянулся на полу, вывихнув ногу.

– Месье Денадье, вы извините нас, но здесь замешана дьявольская сила, а с ней мы дело иметь не будем, – заявили ему в полиции.

Так бы и остался несчастный один, безо всякой помощи, и неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы префект столицы Франции не посоветовал ему обратиться к молодому, но уже известному провидцу Вольфу Мессингу. А последний с радостью согласился: он не верил ни в какие-то сверхъестественные силы, ни в чертовщину, ни в бесов и был готов сразиться с теми, кто выдает себя за таковых.

Кудесник прежде всего посоветовал снять со стены портрет первой жены, но близкий к сумасшествию банкир категорически отказался: без него ему совсем придет конец. Понимая, что дело не терпит отлагательств, Мессинг, никем не замеченный, отправился на виллу. Жена и дочь хозяина дома ушли в театр, и мужчины, погасив свечи, стали ждать. Вскоре прорицатель почувствовал, что они в доме все же не одни, а следом раздался стук и при свете Луны стало заметно покачивание портрета. Зрелище показалось жутким даже для такого сильного душевно и физически человека, как Мессинг. О хозяине нечего и говорить: он сморщился, как будто врос в кресло, и тоненько завизжал:

– О-о-о! Смерть моя подходит!

Зная об истории с детективом, гость осторожно, шажок за шажком, вышел в коридор, а затем постучал в соседнюю комнату, где жила дочь банкира. Стук, пугавший Денадье, тотчас же прекратился, но запертую изнутри дверь никто не открывал. Тогда Вольф, постучав еще, навалился на нее и вышиб: в комнате на кровати лежала молодая девушка, старательно притворявшаяся, что она только что проснулась.

– Да что же вы, мадемуазель, в театр не пошли? Ведь сказали отцу, что уходите.

Дочь Денадье растерялась и стала лепетать что-то бессвязное. Мысли, проносившиеся в ее прелестной головке, незваный гость без труда прочитал, и ему не составило особого труда раскрыть тайну.