- Вот что, Билли, сказала Стефани, - перестань таскаться за мной. Меня это пугает.
      - Да, - сказал он с удивительным спокойствием. - И меня тоже.
      - Ладно... перестань!
      - Не могу, - ответил он.
      И тут Стефани совершила удивительный поступок. Она крепко поцеловала его. Он обнял ее, и они прижались друг к другу. Видя это, Уильямс извинился и вернулся в дом.
      Но через несколько минут раздался стук в дверь, и когда Уильямс открыл, там была Стефани.
      - Ты спас меня, - сказала она.
      Уильямс невольно заметил, что таких красивых глаз, как у нее, он еще не видел.
      Она вошла и, словно у себя дома, свернулась клубком в кресле, обтянутом красным бархатом. Эв Коллинз, варивший на кухне кофе, спросил:
      - Что там такое?
      - Этот человек... он женат, я однажды легла с ним в постель, и он счел это...
      связью! Наверно, ему кажется, что влюбился. Торчит по ночам у дома и глядит на мое окно. Я не знаю, как от него отделаться.
      - Это был странный способ, - сказал Уильямс.
      - Это был единственный способ, - возразила Стефани. - Черт, при нем я чувствовала себя... дурочкой.
      Уильямс с Коллинзом засмеялись, и в тот же вечер после дорогого ужина в "Жокей-клубе" разорительного для Уильямса (то, что он видел там Бобби Кеннеди, своего начальника, вошедшего кошачьей походкой, застенчиво улыбаясь, с судьей Байроном Уайтом, прозванным "Волшебник", несколько утешило его), Стефани заявила ему, что родители ее в Швейцарии и, если он не против, она хотела бы остаться с ним на ночь...
      Однако наутро, когда он спросил, увидятся ли они снова, Стефани сказала "нет", потому что она не ханжа.
      12
      - Что ты имела под этим в виду? - спросил Уильямс. Стефани рассмеялась.
      - Я боялась тебя, - сказала она. - Ты смущал меня, и я хотела причинить тебе боль. Но причинила только себе - как всегда. Уильямс улыбнулся, потом сказал:
      - Стефани, убийца сейчас может находиться за дверью. Карсон был убит почти у меня на глазах. Так что, если хочешь романтических воспоминаний о романтическом прошлом, подожди, пока мы его не схватим.
      - Ты ничего не понимаешь, - сказала Стефани. - Именно к этому я и веду. Мне то время вспоминается как лучшее в жизни. И тебе. Признайся.
      - Ну и что?
      - Может, и убийце тоже. Все идет оттуда, Джордж, поверь мне. Забудь о ЦРУ. Держу пари, что остальные не имели ничего общего со шпионством.
      Каждое ее слово наводило на размышления, потому что могло оказаться истиной. Он мог пойти по ложному следу, напрасно тратя время и энергию на поиски "зеленых беретов" и агентов ЦРУ. Но Болтон служил в "беретах". Поэтому и взял имя Джо Маркони, человека из того же отряда. Однако угроза была адресована шести людям Кеннеди, не имевшим отношения к Вьетнаму.
      13
      Моряк казался Эверепу Меллону совсем не похожим на военного. Он носил очки без оправы и напоминал профессора романской филологии. Но на мундире у него было три шеврона капитана третьего ранга.
      - Для плана "Тектчrто, - сказал он, - нам потребуется много яхт. Главным образом мощных. Возить людей с острова Сент-Томас на Сент-Джон и обратно.
      - У меня их всего несколько, - сказал Меллон. - Яхты для небольших рыболовных компаний; управление на корме.
      - Слишком малы, - сказал капитан. - Нам больше подошла бы моторная яхта длиной пятьдесят футов, мы использовали бы ее для перевозок, а потом, во время операции, поместили бы на нее своих людей. Потребуется нам она как минимум на три недели.
      Они сидели в патио у Меллона, на капитане был ослепительно белый мундир, на Меллоне - бермудские шорты.
      - Скажите, капитан, - спросил Меллон, - вы служите в военном флоте, так ведь?
      - Да.
      - Почему вы не пользуетесь своими судами?
      Последние дни Меллон готов был подозревать всех, даже моряка, пришедшего фрахтовать яхту для военного флота. Но этого капитана он знал уже три года, еще с прошлой операции "Тектайт". Капитан улыбнулся.
      - Понимаю ваше недоумение. Я и сам чувствую себя глупо. Но дело в том, что это не военно-морская операция. Ее проводит министерство внутренних ресурсов. Мы лишь помогаем - и без особой охоты.
      - Почему?
      - Флот считает, что ему незачем соваться в подводные эксперименты. Мы делаем свою работу по исследовательской программе. Тут вмешивается министерство внутренних ресурсов - и даже требует от нас содействия.
      Меллон стал понимать.
      - Мы считаем, что оказываем содействие, фрахтуя яхту, а не дополняя это прекритие военным кораблем. Поэтому...
      - У меня есть нужная вам яхта, - сказал Меллон. - Можете пользоваться ею за тысячу в неделю.
      - Никаких проблем.
      Меллон сделал паузу.
      - Одна проблема может возникнуть. Если вы фрахтуете яхту, то я требую себе должность капитана.
      Капитан откинулся назад, пристально глядя на Меллона. Меллон понимал, о чем он думает.
      - Вам, насколько я знаю, известно о грозящей мне опасности. И поверьте, это выход. Тут уж убийце будет довольно сложно добраться до меня в уединенной лагуне острова Сент-Джон, окруженной военной и правительственной охраной. Так ведь?
      - Но все же...
      - Прошу вас, капитан, возвращайтесь к своему начальству и дайте мне знать о его решении.
      Капитан взял свою белоснежную фуражку с потускневшими от соли галунами и надел ее чуть набекрень. Меллон улыбнулся.
      - Очень щеголевато, капитан.
      Капитану хотелось побыстрее покончить с этим делом и вернуться в Вашингтон к семье. Он сказал:
      - Считайте, что договорились. Только мы не можем брать на себя ответственность за вашу безопасность. - Он сделал паузу. - Однако мы можем назначить к вам на яхту четырех матросов и подобрать надежных. Может, это будут вовсе не матросы, вы понимаете, что я имею в виду.
      Меллон понимал. Одна проблема была решена. Служащий багамского правительства предупреждал его, что наплыв приезжих в туристский сезон опасность, с которой не совладать. На крохотном островке множество неизвестных людей, а правительство не может рисковать жизненно важной туристской клиентурой, проверяя каждого приезжего.
      Во время прошлой операции "Тектайт" Меллон был на острове Сент-Джон, тогда акванавты жили в домике под водой тридцать дней. Туристов к лагуне не подпускали. Там были только ученые и военные. Все известные, все проверенные.
      Это будет идеальным убежищем.
      Когда капитан ушел, Меллон отправился на кухню и налил себе джина с тоником.
      Потом услышал, что кто-то подошел к передней двери. Один из его охранников пытался отогнать юную брюнетку в оранжевом бикини.
      - Она не уходит, миста Меллон, - сказал охранник. - Говорит, что ваша родственница.
      Меллон поглядел в ее голубые глаза и подумал, что если это убийца, он умер бы спокойно.
      - Это моя племянница, - сказал он. - Пропустите ее. Несколько минут спустя девушка пила с ним в патио кока-колу и хихикала.
      - Вы приняли меня за убийцу?
      - В личине, - сказал Меллон. - На самом деле ты тридцатипятилетний мужчина с пистолетом в лифчике.
      - Вот это да! - воскликнула девушка и засмеялась снова. - Я уже слышала, что вы остряк. Все ребята на пляже подначивали меня прийти сюда... так сказать, потревожить льва в его логове.
      - Садисты вы все, - полушутя сказал Меллон. - Вам хотелось бы видеть, как пуля пробьет мне горло и я захриплю...
      - Вот-вот, мне так и говорили. Вас хотят убить, а вы шутите.
      - А что еще делать? Кто-то покушается на мою жизнь, хотя совсем меня не знает и ничего против меня не имеет. Очевидно, здесь какая-то путаница. Надеюсь, что так.
      Девушка стала снимать бикини. У нее была замечательная фигура, идеальные груди, тонкая талия и выпуклый зад; белые полоски незагорелой кожи на груди и на бедрах Меллон нашел возбуждающими. Загар оттенял единственную оставшуюся на ней вещь - серебряный браслет, на котором висела монета с профилем Кеннеди.
      - Тебе сколько лет?
      - Семнадцать.
      - А мать с отцом сейчас ищут тебя возле отеля?
      - Может быть, - с неожиданной серьезностью сказала девушка.
      Меллон встал, чувствуя себя старым и смущенным, но с твердым намерением выпроводить девицу. Ему и без того хватало забот.
      - Пожалуй, сегодня купаться нагишом мы не будем. Мисс, как тебя зовут?
      - Кэти.
      - Видимо, сейчас ты пойдешь домой. В купальнике, а не без.
      - Вот тебе на, - сказала девушка. - Ты что, в самом деле старик?
      Она подошла к Меллону и взглянула ему в лицо с сумасшедшими искрами в глазах.
      Багамские охранники, наблюдавшие с пистолетами в руках из-за ограды, захохотали.
      - Этот человек умрет счастливым! - сказал один из них. А вечером семнадцатилетняя брюнетка похвасталась своему новому остроумному приятелю Джиму Адамсу, что преуспела, и в доказательство вытащила из сумки трусы Меллона; Джим сказал, что такую девушку встречает впервые, что в Сиэтле девушки настоящие недотроги.
      Потом, в постели, Кэти сообщила ему еще кое-что. Меллон наутро собирался на остров Сент-Джон. Какие-то дела, связанные с подводным проектом.
      14
      В Нью-Йорке была уже ночь, и Стефани Сполдинг сказала Уильямсу:
      - Будет тебе. Отложи до завтра.
      Уильямс положил телефонную трубку и поглядел на свою гостью. Стефани становилась обузой.
      - У меня нет времени для тебя, Стефани.
      - Но до утра ты все равно ничем не сможешь заняться. Уже одиннадцатый час.
      - И, наверно, поскольку тебе негде спать, ты ляжешь здесь. Но Стефани уже набрасывала на плечи свою накидку.
      - Только сперва ты поведешь меня поужинать. Стефани захотелось в ресторан "Двадцать одно". Уильямс не возражал по двум причинам. Во-первых, там была хорошая кухня, и он охотно ходил туда, когда мог себе это позволить. Во-вторых, раз уж потом все равно оправдываться перед Сарой, имело смысл пойти в приличное место. "А оправдаться будет непросто, подумал он. - У Сары долгая память".
      Высокий Чак Андерсон приветствовал их у дверей ресторана и подмигнул Уильямсу.
      - Вы сегодня в прекрасном обществе, Джордж, - сказал он. - Как дела, миссис Уинтроп?
      Боб Крейндлер подошел поговорить со Стефани, и Чак понизил голос:
      - Может, вам отдельный кабинет?
      - Нам и здесь никто не помешает, - ответил Уильямс.
      - Это дело вы еще не распутали?
      - Нет.
      - У меня у самого появилось несколько морщин. Мистер Карсон был нашим постоянным клиентом. И замечательным человеком. Но все это очень странно. Никто ничего не знает!
      - Вы точно определили нашу проблему, - сказал Уильямс. - Но не буду отвлекать вас от дел.
      Он подсел к Стефани в большом баре, шум стал утихать, и все взгляды обратились к ним. Ему это не понравилось, он подумал, что газеты, которые расточали ему похвалы как следователю, печатали его фотографии на первых страницах, теперь могут раструбить о его появлении в обществе ветреной Стефани Сполдинг. Что скажет об этом старина Коннорс! Немного погодя, когда они ужинали, он взглянул на часы и увидел, что уже полночь. Восьмое ноября. Оставалось две недели.
      Через час они ехали на такси к отелю "Ридженси", где Стефани заказала номер.
      Настроение у нее было прекрасным.
      - Было очень весело, - сказала она. - Черт возьми, мы с тобой знаменитости.
      - Надеюсь, в следующий раз твоя фамилия появится на страницах газет не в некрологе, - резко сказал Уильямс, он устал, изнервничался, и ему не давало покоя решение поместить Стефани в "Ридженси", а не в своем отеле.
      - Господи, почему бы мне не остаться в "Плазе", на другом этаже? Сара не может быть такой уж подозрительной.
      - Незачем еще больше осложнять это дело пересудами о нас, - ответил Уильямс.
      Они подъехали к отелю. Уильямс вошел первым.
      - Ни в коем случае никого не пускайте к ней в номер, - сказал он администратору.
      - Не беспокойтесь, - ответил администратор. - Мы знаем об опасности.
      Но Уильямсу не следовало оставлять Стефани одну. Потому что на углу Шестьдесят второй-стрит и Парк-авеню в темноте у тротуара стояла машина, а за рулем сидел Карл Ричардсон.
      15
      В номере Стефани Сполдинг было темно. Изножье кровати освещала серебристая луна.
      Стефани снился восхитительный сон: они с Джорджем, снова юные, бегут по лужайке Молла в Вашингтоне, Джордж поскользнулся, и, когда она подошла, чтобы помочь ему подняться, он взглянул на нее, улыбнулся своей странной полуулыбкой и сказал: "Я люблю тебя". Тут, нарушив тишину, разогнав сновидение, зазвонил телефон, у Стефани не было ни сил, ни желания просыпаться, потом она внезапно села, перепуганная, как никогда в жизни. Телефон продолжал звонить. Стефани сняла трубку.
      Незнакомый голос произнес: "Я тот, кто послал вам письмо. Давайте встретимся у входа, я все объясню. Только не вызывайте полицию!"
      Трубка выпала из дрожащей руки Стефани. Она подняла ее и, не теряя времени, позвонила в "Плазу".
      - Джордж, - чуть ли не завизжала она. - Убийца! Он звонил!
      - Откуда?
      - Сказал: "Встретимся у входа".
      - Не выходи и не паникуй. Через минуту там будут пятнадцать агентов ФБР. К двери не приближайся!
      Уильямс тут же позвонил в "Ридженси", и администратор сказал, что немедленно пошлет к ее номеру охрану.
      - Посмотрите, кто у входа, - сказал Уильямс, хотя и понимал, что это очередной трюк изобретательного убийцы, но все же нужно было удостовериться. Он связался по телефону с ФБР, и оттуда немедленно отправили троих агентов. Затем позвонил Макгреди, поднял его с постели, и капитан привел в действие управление полиции.
      Положив трубку, Уильямс с минуту посидел в раздумье на постели. Что готовится на сей раз? При последнем таком звонке телефон оказался с "сюрпризом". Но пытаться сделать то же самое дважды? Зная, что Стефани позвонит Уильямсу, что даже при намеке на опасность она вызовет полицию?
      Уильямс торопливо оделся и взял короткоствольный пистолет тридцать второго калибра. У него было предчувствие, что в течение ближайшего часа оружие ему понадобится. Он твердо решил не упустить на этот раз убийцу.
      Спустившись на лифте в пустой вестибюль, где сидел только администратор, Уильямс, не подходя к пе;-едг.гй двери, выскользнул на Пятьдесят девятую-стрит из боковой. Ричардсон, сидевший в машине на углу, никак этого не ожидал. Ему пришлось развернуться, это было глупо, и, когда он с ревом понесся к Уильямсу, у того уже был в руке пистолет. Какой-то таксист сдавал машину назад, собираясь уезжать. Ричардсон положил правую руку с "люгером" на предплечье левой и несколько раз выстрелил, но вместо того чтобы ответить тем же, Уильямс остановил перепуганного таксиста и пустился в погоню.
      Если нестись по Манхаттену в два часа ночи, то на задержание ринется два десятка полицейских машин. Ричардсону это было совсем ни к чему. Он резко остановил машину у Центрального парка, выскочил и перемахнул через стену в темноту под деревьями. Но Уильямс не отставал от него; Ричардсон выругался, потому что недооценил этого человека, и, в полной уверенности, что тот побоится преследовать в парке вооруженного противника, не подумал остановиться и застрелить Уильямса, когда он, перелезая через стену, представлял собой прекрасную мишень.
      Ричардсон побежал в темноту. Издалека донесся приближающийся вой сирен. Уильямс мастерски организовал все. Это конец. Ему было слышно, как Уильямс бежит следом, потом он увидел большой камень, укрылся за ним, выставил пистолет, неколебимый, как скала, и стал ждать. Но Уильямс не появлялся. Тот еще сукин сын.
      Сирены в Манхаттене... к отелю "Ридженси", где Стефани уже была окружена охраной, съезжавшейся со всех сторон... к "Плазе", где раздавалась стрельба и перепуганный таксист громко рассказывал, как его пассажир на ходу выскочил из машины и перепрыгнул через стену в Центральный парк.
      Но Центральный парк большой, там было темно, и внезапно Ричардсон осознал: у него есть преимущество на несколько минут. Ему приходилось действовать в подобных условиях.
      Там, где он последний раз слышал Уильямса, было тихо. Самым разумным для этого человека было отползти в безопасное место и ждать, когда появится полиция и со всех сторон окружит Ричардсона. Но Уильямс на это не пойдет. Он не из таких. И, кроме того, он думает, что перед ним убийца.
      Черт побери! Тут Ричардсон осознал еще кое-что. Они сочтут его убийцей. Разве он не звонил по телефону? Разве он не стрелял в Уильямса? На спасение ему оставались минуты. Пригнувшись, он бесшумно побежал вдоль камня, чтобы скрыться из поля зрения Уильямса. Минуту спустя, держа пистолет наготове, он опять заполз за этот камень и распростерся на земле. Выстрелов не было. Перед ним лежал небольшой камешек. Он бросил его ярдов на тридцать вправо. Выстрелов не было. Он вскочил, подбежал к дереву и прижался к стволу.
      - Уильямс, - окликнул он, - я здесь.
      Выстрелов не было.
      Ричардсон неистово огляделся, но в темноте ничего не было видно. Уильямс мог находиться где угодно. Потом увидел его... за кустом в тридцати футах прямо напротив. Он навел "люгер" и выстрелил раз, другой. Тщетно: человек не упал.
      Ричардсон бросился вперед, споткнулся, и пуля прожужжала над его головой; этот гад обманул его, повесив пиджак на куст, он обернулся и тут на самом деле увидел Уильямса. Уильямс выстрелил. Пуля попала Ричардсону в плечо, он упал и выронил пистолет. Уильямс подошел, поднял его и сказал: "Пошли!"
      И неожиданно для себя Ричардсон поплелся рядом с Уильямсом, зажимая рукой рану.
      Уильямс помог ему перелезть через стену. Там стояла полицейская машина, но Уильямс сказал сержанту, что Ричардсон его человек и что убийца в парке.
      16
      Ричардсон держался стойко. Заспанный врач пришел в номер и перевязал его. Пуля пробила мышцы, не задев кость. Ричардсон даже не поморщился, когда врач зондировал рану и накладывал швы. Тем временем Уильямс позвонил сперва Магкреди, потом в ФБР, оттуда доложили, что убийца не найден. Он сказал, что раненый - его помощник из министерства юстиции и что врач уже оказывает ему помощь.
      И вот в три часа ночи они сидели в номере у противоположных стен. Уильямс держал пистолет на коленях. Он понимал, что даже с рукой на перевязи Ричардсон опаснее целого взвода убийц.
      - На этот раз вы сглупили, - сказал Уильямс. В ответ послышалось лишь ворчание.
      - Вы Джефф Болтон? - спросил Уильямс. - Тот человек, что прислал мне письмо?
      - Нет, черт возьми.
      - Тогда почему вы хотели убить меня?
      - Мне нужно позвонить, - сказал Ричардсон.
      - Нужно, но не хочется, так ведь? Если ваши люди узнают о случившемся, вам не поздоровится. Мне кажется, вы затеяли это на свой страх и риск.
      - Почему?
      - Ни прикрытия. Ни наблюдения. Ни помощников. Почему вы хотите убить меня. Карл Ричардсон?
      Тут Ричардсон посмотрел на него более пристально.
      - Ага, значит, вы знаете. Ну и что?
      - Итак, вы погибли при воздушной катастрофе во Вьетнаме пять лет назад. Очень странно видеть вас живым и здоровым.
      - Тьфу ты, - сказал Ричардсон. - Бросьте этот детский лепет. Вы же понимаете, что катастрофа - просто заметание следов.
      Уильямс говорил спокойно, но держал пистолет на коленях и был предельно насторожен.
      - Вы сегодня сделали очень "умный" ход, Ричардсон. Не думаю, что ваше начальство будет довольно, узнав о нем. Поэтому я заключу с вами сделку...
      - Никаких сделок. - Тон был резким, категоричным.
      - Я могу выдать вас полиции, сделать заявление для прессы, что вы на меня напали, - и вашей карьере конец. Навсегда.
      - Или?
      - Или можете рассказать мне все, что знаете о Болтоне, и быть свободным.
      На лице Ричардсона отразилось искреннее удивление.
      - И это все?
      - Из шести убито двое. Я должен найти Болтона, пока он не совершил очередного убийства.
      Ричардсон, очевидно, соображал быстро. Уильямс понимал, что ему нужно вырваться из этой ловушки хотя бы затем, чтобы снова стрелять в него.
      - Но вы не можете меня отпустить, - сказал Ричардсон. - Сегодня я пытался убить вас. И могу попытаться снова.
      - Рискну, - сказал Уильямс.
      - Если я расскажу все, что знаю о Болтоне, вы будете настолько глупы, что отпустите меня?
      - Совершенно верно.
      Ричардсон откинул голову назад и задумался. Потом сказал:
      - Хорошо, расскажу. С какой стати Болтон пошел в "зеленые береты", мне никогда не понять.
      17
      11 февраля 1964 года. Аллен Лоуэлл прошел по коридору ЮСИА в кабинет своего начальника Джима Карсона. Карсон просматривал на свет кусок 16-мм пленки, увидев Аллена, он положил пленку на стол.
      - В чем дело, Аллен?
      - Хочу поблагодарить вас за то, что дали мне здесь работу. Мне очень понравилось редактировать фильмы.
      - Ты увольняешься?
      - Видите ли, меня должны призвать в армию, но я не хочу дожидаться призыва. Я вступаю в "зеленые береты". Карсон свистнул. Потом сказал:
      - Не спеши, малыш. Там будет несладко. Если призовут, я могу устроить тебя в армейский Киноцентр в Нью-Йорке, будешь наслаждаться жизнью в большом городе и нести службу.
      - Я хочу нести службу по-своему.
      Карсон оглядел худощавого восемнадцатилетнего парня.
      - Не обижайся, Аллен, но, по-моему, в "береты" ты не годишься.
      - Буду тренироваться. Я еще расту. Карсон сдался.
      - Поступай, как считаешь нужным, но я все же не понимаю тебя. Почему "береты"?
      - У вас это есть в фильме, - ответил Аллен. - Президент Кеннеди сказал "беретам": "Носите их как символ чести".
      - Извини за грубость, - сказал Карсон, - но Кеннеди мертв, и ты, если пойдешь в "береты", тоже можешь оказаться на Арлингтонском кладбище.
      - Если за Америку, то пусть.
      Карсон ждал, что парень улыбнется, но он не улыбнулся. Через минуту Карсон сказал с неловкостью:
      - Что ж... Я восхищен твоим образом мыслей, малыш. Теперь, когда Кеннеди нет, я тоже ухожу отсюда.
      - Чем же вы займетесь?
      - Попытаю счастья в Голливуде. Конечно, это совсем не то, что твое решение, - торопливо добавил он. Но Аллен сказал лишь:
      - Я увольняюсь в пятницу. Вы обеспечите расчет и все прочее?
      - Не волнуйся. - Он пожал парню руку. - Желаю удачи, Аллен. Береги там себя.
      Если в Голливуде мне повезет, свяжись со мной, когда отслужишь, я постараюсь помочь тебе вернуться в кино.
      Четыре года спустя Аллен написал Карсону, что он в Голливуде, нездоров и ищет работу. Карсон, как и следовало ожидать, не ответил.
      18
      Из расшифровки записанного на пленку разговора
      между Карлом Ричардсоном и Джорджем Уильямсом,
      запись сделана без ведома отвечающего.
      Ричардсон. Должен сразу же сказать, что не знаю его настоящей фамилии. В документах ни у кого не было настоящих фамилий. Поступив в эту контору, я назвался Карлом Ричардсоном.
      Уильямс. Джефф Болтон служил в ЦРУ?
      Ричардсон. Не совсем.
      Уильямс. Я не понимаю. Либо служил, либо нет.
      Ричардсон. Маркони, Гринвуд и я были во Вьетнаме в одном отряде. Шли туда, где были нужны, занимались, чем требовалось, - допросами, разведкой. Работа эта тяжелая. Легкой у нас не бывало. На мой взгляд, Маркони и все остальные были героями. И все люди конторы, нас там были сотни, занимались самой грязной работой. Потом один из наших был убит, а у нас была срочная работа за линией фронта, и я попросил у командира пехотинцев на время одного человека.
      Уильямс. Как его фамилия?
      Ричардсон. Маркони пошел в один из взводов и, по-моему, выбрал первого попавшегося. Настоящей его фамилии я не знал. Незачем было. Мы снабдили его документами на имя Джеффа Болтона.
      Уильямс. Постойте, постойте! Фамилия пехотного командира? Он должен помнить настоящую фамилию Болтона.
      Ричардсон. Он погиб. Это правда. Напоролся на мину. Но я понимаю, к чему вы клоните. Номер части. Черт возьми, что это была за часть? (Пауза на пленке.)
      Бригада, расположенная возле деревни Чу Лай двенадцатого сентября шестьдесят седьмого года. Ерунда, ничего из этого не выйдет.
      Уильямс. Выйдет, если есть запись о переводе солдата в другую часть.
      Ричардсон. ЦРУ уничтожило бы запись о Болтоне.
      Уильямс. Все же мы проверим. Продолжайте.
      Ричардсон. Командир отдал нам этого "берета", тощий был, жилистый, с виду неказистый. Но отличный солдат.
      Уильямс. Как это понять?
      Ричардсон. Умный. Чего недополучил в телосложении, было в мозгах. И смелый.
      Однажды мы ставили мины на дороге, ведущей к резиденции одного вьетконговского начальника. Хижина пустовала, но мы знали, что он вскоре вернется туда с друзьями... Вдруг по нам открыли с трех сторон пулеметный огонь. Деваться было некуда. А Болтон взял мину, которую собирался установить, и выкинул странную штуку. Бросил ее высоко в воздух в сторону чарли, и упала она прямо перед ними.
      Но не взорвалась. Это был отличный трюк, болтоновский трюк. Он применил его первым.
      Уильямс. С какой целью?
      Ричардсон. Во-первых, эти чарли были зачарованы летящей миной. Они перестали стрелять и бросились в укрытия, но это еще не все. Когда мина шлепнулась, они минут пять глядели на нее, выжидая, пока она взорвется, а мы тем временем улизнули оттуда. Если бы она просто взорвалась, кое-кто бы погиб, но остальные продолжали бы наступать. Стоящий парень этот Болтон. Правда, он ненавидел меня.
      Уильямс. Почему?
      Ричардсон. Он был настоящим сумасбродом, э... вы, очевидно, назвали бы его идеалистом. Все остальные в отряде были... консервативными.
      Уильямс. Олимпийцами?
      (Пауза на пленке.)
      Уильямс. Я уже знаю. Так что продолжайте.
      Ричардсон. Об олимпийцах мне ничего не известно. Знаю только, что мы были сторонниками, как вы это называете, "жесткой политики", а Болтон считал, что, воюя во Вьетнаме, он принесет какую-то пользу человечеству или что-то в этом духе, и ему очень не нравилось то, что он видел или в чем, оказавшись среди нас, принимал участие. Признаю, что остальные недолюбливали Болтона. На него, можно сказать, ополчились - заставляли делать всю грязную работу.
      Уильямс. Например?
      Ричардсон. Пытки.
      Уильямс. Вы заставляли его пытать пленных, единственного человека, который не желал этого делать?
      Ричардсон. Война есть война. Он сам пошел в "береты". Никто не просил его.
      Уильямс. Но вы затащили его в свой отряд ЦРУ, и он увидел, что тут идет совсем другая война.
      Ричардсон. Да.
      Уильямс. Он не протестовал?
      Ричардсон. Протестовал? Он удирал три раза. Но от "конторы" во Вьетнаме не убежишь. Некуда. А когда узнал, что за дезертирство можно пожизненно попасть в тюрьму, притих и остался с нами.
      Уильямс. Бедняга.
      Ричардсон. Что с вами, Уильямс? Этот парень хочет убить вас, забыли?
      Уильямс. Расскажите, чем завершилась история этого Болтона. Как он покинул ваш отряд? Куда ушел? Какую новую фамилию взял?
      Ричардсон. Началось все это в дождь возле деревни Лон Син из-за того гада, Ху Линга. Он был двойным агентом. Мы его разоблачили.
      19
      Дождь барабанил по зеленым листьям манго, шуршал в кустах и превращал землю в жидкую грязь. Аллен Лоуэлл лежал в палатке неподалеку от деревни Чу Лай, поглядывал на Гринвуда, этого болвана и подлизу, спокойно храпящего, положив руку под голову, и думал, как было бы просто вонзить нож ему в сердце или перерезать горло, но тут клапан палатки открылся и вполз промокший до нитки Маркони.
      - Что за проклятая ночь, - сказал он. - Ху Линг сбежал. Мы пять часов гонялись за ним впустую.
      - Откуда ты сейчас? - спросил Аллен.
      - Меня вызывал командир. Сказал, что завтра вылетаем в Лон Син.
      - Зачем?
      Маркони стянул мокрую одежду и в одних трусах полез в спальный мешок.
      - Говорит, что Ху Линг подастся туда. Ближайшая деревня. Аллен лежал на спине, глядя на брезент, провисший под тяжестью воды.
      - Тебе не место среди этого сброда, Джо. - Маркони повернулся на бок, лицом к нему.
      - Смешно слышать это от тебя.
      - Давай завтра убежим вместе.
      Маркони с минуту молчал, потом улыбнулся.
      - Послушай, Ричардсон называет тебя сумасшедшим, и я начинаю верить, что он прав. Ты удирал уже три раза, но куда убежишь во Вьетнаме? Улететь отсюда невозможно. Так что успокойся, малыш. Я давно тебе это говорю. Рано или поздно придет твоя очередь, вернешься в Штаты, и все эти мелкие... неприятности забудутся.
      Аллен улыбнулся.
      - Неприятности, да.
      - Давай-ка спать, - сказал Маркони.
      - Ты забыл об одном, - сказал Аллен. - Мы уже не в "беретах". Здесь нет ни регулярных отпусков, ни периодов отдыха и возвращения в Штаты через полтора года. Мы выполняем особую задачу.
      - Война - это ад, - сказал Маркони и уснул. Аллен до рассвета смотрел на клапан палатки и потом задремал. Когда он проснулся, Ричардсон уже вызвал вертолет, и после завтрака они снова отправились убивать.
      Летчик показал пальцем вниз.
      - Бой начался.
      Все стали смотреть в иллюминаторы правого борта и увидели внизу стрельбу.
      Пехотинцы били из минометов, в зарослях вздымались клубы дыма от взрывов.
      - Проклятие, - сказал Маркони за спиной Аллена, - они слишком далеко? Черт знает где от Лон Сина.
      Сидевший впереди Ричардсон обернулся. Он был одет в мундир "зеленых беретов", с патронташем и гранатами.
      - Трусишь? - спросил он у Маркони.
      - Что вы, сэр.
      - Хочешь провести здесь еще два года без отпуска?
      - Нет, сэр.
      - Тогда будь паинькой и помалкивай.
      Но даже подлиза Гринвуд шепнул Лоуэллу:
      - Видать, он спятил из-за этого Ху Линга.
      В деревне, состоящей из беспорядочно разбросанных, соединенных тропинками хижин, они сверху увидели движение. Шли женщины и дети, вол тянул повозку, они увеличивались в размерах, когда вертолет стал опускаться у крайней хижины; когда он совсем снизился, с земли поднялись громадные тучи пыли. Все выскочили вслед за Ричардсоном, пробежали несколько шагов, залегли и открыли прикрывающий огонь, но на выстрелы никто не отвечал. Какая-то женщина в соломенной шляпе торопливо скрылась в хижине. Ричардсон жестом подал команду, и они пробежали вперед, залегли и снова открыли огонь. На сей раз был ранен и повалился иссохший старик, вышедший из-за хижины посмотреть.