Они пролежали целых две минуты, потом Ричардсон сказал через плечо:
      - Наверно, там никого нет.
      Пригибаясь, они побежали к деревне, миновали хижины с укрывшимися там людьми и вышли на деревенскую площадь. Ричардсон приказал согнать туда жителей. Когда они согнали группу злосчастных женщин, детей и стариков, с южной стороны, все приближаясь, послышалась стрельба и вой осколков. Потом стрельба приблизилась совсем, и Ричардсон внезапно приказал Гринвуду: "Покарауль их здесь. Мы отойдем". Аллен увидел, как побледнел Гринвуд от страха, что его бросят, но "береты" кинулись к южной стороне деревни и залегли в тихой роще; стрельба по-прежнему раздавалась в нескольких сотнях ярдов, потом внезапно из-за кустов показалось двадцать с лишним человек в пижамах; они находились спиной к Ричардсону, оружие их было направлено в лес, Ричардсон встал, навел на них пулемет и крикнул:
      - Бросай оружие!
      Вьетнамцы обернулись, никто из них не выстрелил. Лоуэлл сразу же увидел Ху Линга с выкатившимися от страха глазами.
      Они бросили оружие и пошли под конвоем американцев на сельскую площадь; и Аллен и остальные встали, наведя автоматы на безоружных людей и недоумевая, что же намерен Ричардсон делать дальше. Им полагалось сдать пленных пехотинцам, когда те подойдут, и получить награду. Но Аллен знал Ричардсона. Ричардсон не хотел иметь свидетелей того, что должно было произойти.
      Внимание Лоуэлла привлек младенец на руках у женщины. Он высоко поднял ручонки и размахивал ими. Аллен взглянул в умоляющие лица стариков и женщин с детьми - это была картина, которую никогда не забыть, такая отвратительная сторона войны, что к глазам подступали слезы. И тут Ричардсон сказал ему: "Я застрелю Линга, а ты перебей остальных", вытащил из кобуры "люгер", которым очень гордился, и выстрелил Лингу сперва в пах, а когда тот согнулся от боли, в голову. "Стреляй!
      Стреляй!" - крикнул он Аллену, но Аллен не мог нажать на спуск, не мог шевельнуть рукой и сказал Ричардсону: "Поручите другим! Я не в силах!" А Ричардсон ответил: "Стреляй живей, и зная что вот-вот подойдут пехотинцы, добавил: - Стреляй, а то навсегда останешься в этом отряде". И Аллен начал стрелять, поражая людей в грудь и в лицо, они с криками стали падать на землю.
      Услышав это, американские пехотинцы вбежали в деревню, и один из них, негр, поглядел на Аллена с отвращением и презрением. Ричардсон, поняв, что этот инцидент станет известен и повлечет за собой массу неприятностей, в бешенстве погнал своих людей бегом к вертолету.
      Потом, когда вертолет уже поднялся, Аллен подошел к Ричардсону, схватил его за горло и стал душить. Ричардсон, побагровев, силился оторвать стальные пальцы от горла, в конце концов Маркони с Гринвудом оттащили Аллена, повалили на пол и прижали его коленями; он бился, пытаясь вырваться, проклинал себя, что не застрелил Ричардсона, потом истерически разрыдался.
      На другой день Ричардсон пришел к нему в госпиталь и с улыбкой сказал:
      - Твое желание сбылось, парень. Ты возвращаешься домой. Аллен тупо поглядел на него.
      - На оформление бумаг уйдет три дня, - весело сказал Ричардсон. - Но это - почетное увольнение.
      - Нет, - сказал Аллен. - Я останусь и убью вас.
      - Не советую, - ответил Ричардсон. - А когда вернешься в Штаты, рекомендую помалкивать. Иначе наживешь неприятностей.
      - Почему?
      - Вчера на глазах у солдат Джефф Болтон совершил массовое убийство. Теперь я придумал, как прикрыть это дело. Ты будешь убит. Мною.
      Аллен молча смотрел на него. Ричардсон сказал.
      - Это легенда на тот случай, если кто-нибудь поднимет шум. Поэтому возвращайся домой, как паинька, возьми свою прежнюю фамилию и навсегда забудь о вчерашнем.
      Но вернулся Аллен не так уж скоро. В тот же вечер после ухода Ричардсона он попытался совершить самоубийство, проглотив целый пузырек снотворных таблеток, прописанных лежавшему на соседней койке сержанту, но ему промыли желудок и спасли. На другой день психиатр - блондин с усиками и пышной шевелюрой начал с ним десятидневную серию бесед.
      Однажды после беседы психиатр пил кофе со своим коллегой.
      - Как этот парень? - спросил коллега.
      - Обычная история: изнурение, стресс, ненависть к командиру.
      - То есть ничего особенного.
      - Только вот бред. Твердит, что ходил с "беретами" в разведку, пытал и убивал пленных. Обычная компенсация для людей его типа.
      - Из какой он части?
      - Киноредактор из пятого отдела. Боев и в глаза не видел. В документах все указано.
      Блондин оторвался от чашки и проводил взглядом медсестру в зеленом халате.
      - Черт, я бы от нее не отказался.
      Но его коллега все же не потерял интереса к тому пациенту.
      - Раз у него такой бред, может, подержать его здесь, пока он не придет в себя?
      - У нас на счету каждая койка, - сказал блондин. - Поэтому я отправляю его домой. В родном городе, в кругу семьи он за несколько дней придет в норму.
      - Пожалуй, - сказал другой психиатр. - А вдруг нет?
      20
      - Откуда вы знаете о разговоре психиатра? - спросил Уильямс.
      - Блондин был нашим человеком.
      - Значит, вы представили парня-идеалиста психически больным?
      - Думайте по этому поводу что хотите, - сказал Ричардсон. Он уже держался и говорил с полной непринужденностью. - На мой взгляд, парень выполнял свой долг перед страной. А если ему было тяжело, если он страдал - черт с ним, он не единственный.
      - Все же я хочу получить сведения о нем: откуда он, кто были его друзья. Должно быть, за то время, что парень пробыл у вас, вы кое-что слышали.
      - Не слышал ничего. Он в первый же день возненавидел меня. И Гринвуда. Общался с ним только Маркони, потому что и сам чем-то напоминал Болтона. То есть ему тоже не нравилось кое-что, чем мы занимались. Но дезертировать он не пытался, могу вас в этом уверить.
      - Что ж, может, для вас это окажется новостью? - Болтон вчера был в Торонто и выправил себе фальшивые документы на имя Маркони.
      - Слышал, - злобно сказал Ричардсон. - Сукин сын. Он делает как раз то, что нужно вам, впутывает нас в эту историю, чтобы навести на наш след. Слушайте, Уильямс, у меня тоже есть новость для вас. Мы ищем этого сумасшедшего так же старательно, как и вы.
      - Почему?
      - Вам мы ничего не скажем, Уильямс. Уильямс подался вперед и резко сказал:
      - Перестаньте, Ричардсон, не то завтра же эта пленка будет в ЦРУ и вам придется искать другую работу.
      - Пленка? Гад! У нас же договоренность.
      - Договоренность сохраняется, - сказал Уильямс. - Но вы утаиваете сведения.
      Ричардсон выглядел уже не так уверенно. Лицо его покрылось испариной.
      - Вы записали весь разговор на пленку? И после этого хотите, чтобы я говорил?
      - Иначе смерть, - сказал Уильямс. Он поднял пистолет и навел его в переносицу Ричардсону. Он охотно убил бы этого садиста.
      - Выключите запись, - сказал Ричардсон.
      Уильямс опустил руку под стул и нажал кнопку.
      - Ну, лживый гад, в нашу договоренность входит выключение магнитофона?
      - Да, - сказал Уильямс.
      - Ладно, преподам вам несколько уроков. Во-первых, эти убийства Болтона не имеют отношения к нам. Они связаны с Кеннеди. Болтон был без ума от Кеннеди, когда попал к нам во Вьетнаме. Черт, он даже носил при себе фотографию, где был снят с ним...
      - Он был снят с президентом?
      - Да, но не волнуйтесь. Этому парню однажды удалось попасть на большой прием в Белом доме, и президент произвел на него такое впечатление, что Болтон подошел к нему, заговорил и кто-то заснял их.
      - Что он говорил о Кеннеди?
      - А, обычную левацкую чушь. Что у Кеннеди были идеалы, понятные молодым. Что он пробуждал в них желание трудиться и даже сражаться ради своей страны. И все это так вдохновенно. Мне надоело это слушать. В конце концов я послал его вместе с Кеннеди кое-куда.
      - Как можно было сказать ему такое? Ричардсон покосился на Уильямса.
      - Я и забыл, что передо мной сидит такой же миссионер.
      - Говорил Болтон, как попал в Вашингтон и стал работать для той администрации?
      - Еще бы! Я десяток раз слышал, что с его тетушкой случился удар, когда он отправился в Вашингтон работать для этих левых. Тетушка понимала, что к чему. Но Болтон выслушал инаугурационную речь, пришел в восторг - и прощай, тетушка, привет, Вашингтон, боже, храни короля.
      - Хорошо, - сказал Уильямс. - Почему вы ищете Болтона?
      - Из-за вас, - сказал Ричардсон. - Вы втягиваете ЦРУ в историю, к которой мы совсем не причастны. И ненавидите нас! Нам это известно.
      Он подался вперед.
      - Вот что я скажу вам, Уильямс. Вы на ложном пути. Забудьте об олимпийцах! Черт возьми, если бы Болтон хотел отомстить за то, что было с ним во Вьетнаме, он бы искал меня, а не шестерых поклонников Кеннеди.
      - Но он считает, что вы погибли во Вьетнаме.
      Ричардсон промолчал, и Уильямс остро взглянул на него.
      - Выходит, он знает, что вы живы. Вы его видели? Когда?
      - Не знаю, что он знает, - ответил Ричардсон после паузы, - но я знаю, что он хочет убрать шестерых случайных людей к годовщине Кеннеди - а вы обвиняете ЦРУ!
      ЦРУ не интересует его, Уильямс. Ему нужны вы!
      - Хорошо, - сказал Уильямс. - Это все.
      - Не все, - возразил Ричардсон. - Мне нужна пленка. Уильямс встал.
      - Убирайтесь, Ричардсон. Моим условием было, что вы свободно уйдете отсюда, и я его выполняю. Но когда вам снова захочется стрелять в меня, вспомните об этой пленке. После ее получения ЦРУ на другой же день подыщет вам конторскую работу где-нибудь в Уганде.
      Ричардсон в бешенстве вышел.
      Уильямс стал готовиться ко сну. Теперь он точно знал, что Дкефф Болтон душевно нездоров; об этом позаботились садисты из "зеленых беретов". И этот душевно больной парень носил с собой фотографию, где был снят с Кеннеди. Значит, он был приверженцем Кеннеди; здесь была связь с угрозой убийства к годовщине со дня смерти президента.
      Но в чем же эта связь? Ричардсон попал в точку. Уильямс проверял нити, ведущие к ЦРУ, а угроза касалась шестерых приверженцев Кеннеди, а не головорезов-олимпийцев. Почему?
      Ну и дело! Ну и головоломка! Уильямс не мог ни к чему подобрать ключ. И чувствовал себя совершенно разбитым, совершенно беспомощным.
      Завтра он вылетит в Вашингтон и просмотрит показания Маркони, но надежды на них мало. Что мог сказать Маркони такого, чего не говорил Ричардсон?
      Усталый Уильямс принял душ, надел пижаму и, вместо того чтоб лечь в постель, сел в кресло и снова открыл портфель. Он понимал, что заснуть все равно не сможет.
      Зачем же зря терять время на попытки?
      В портфеле были досье на все жертвы. Он достал их и разложил на столе. Что еще?
      Копия угрожающего письма, копия пленки с отфильтрованным голосом Болтона. Сводка НИЦ ФБР по фамилии Болтон, не открывающая ничего.
      Уильямс еще раз перечел отпечатанную компьютером бумагу. Последний абзац гласил:
      Подозреваемый Джеффри Болтон, Мериленд, Балтимор, Марлтон-авеню 1340, выбыл, не оставив нового адреса. Компьютерные поиски велись через социальное страхование, налоговое управление и министерство обороны. Регистрационный номер - 0130799482.
      Уильямс долго разглядывал этот номер. У компьютеров свой загадочный мир, где цифры заменяют плоть, заменяют кровь, заменяют все.
      Стрелки его часов показывали два. И все-таки он позвонил в НИЦ.
      21
      Вашингтон, поздняя ночь. По Пенсильвания-авеню проехало несколько машин, да еще продолжала работу кофейная Ченина. В остальном жизнь на улицах возле министерства юстиции замерла.
      Но выходящие на здание ФБР окна верхних этажей светились. В одной просторной, залитой неоновым светом комнате с громоздкими копировальными и перфораторными машинами и стоящими вдоль стен высокими серыми шкафами, где вращались или покоились катушки с пленкой, молодой человек без пиджака, находившийся на ночном дежурстве, поднял трубку зазвонившего телефона. "Что случилось, черт возьми? - подумал он. - Какому-нибудь полицейскому из Литл Нека, штат Омаха, потребовалась дактилоскопическая идентификация?"
      Молодой человек, фамилия его была Ферфилд, заговорил:
      - Кто это? Мистер Уильямс? Что вам... о! - Ферфилд неожиданно встрепенулся. - Простите, мистер Уильямс, чем могу помочь?
      Через комнату мимо него прошла девушка в белом халате. Ферфилд внимательно слушал.
      - Да, сэр, - сказал он. - Больше на Болтона у нас ничего нет. Я помню, как его искали. Единственным Болтоном в картотеке оказался негр из Провиденса.
      - Что означает номер ноль сто тридцать семьсот девяносто девять четыреста восемьдесят два? - спросил Уильямс.
      - Все просто, сэр, - торопливо ответил Ферфилд. - Ноль сто тридцать кодовая приставка, означающая, что других сведений не имеется.
      - А остальные цифры?
      - Семьсот девяносто девять означает, что компьютер проверил все возможные искажения фамилии и ничего не было обнаружено.
      - Четыреста восемьдесят два?
      - Ложная информация.
      - Что? - переспросил Уильямс.
      - Ложная информация, сэр. Кто-то сообщил неверные сведения.
      - Черт побери! - выругался Уильямс.
      Лицо Ферфилда вспыхнуло, он не мог понять, почему Уильямс сердится.
      - В чем проблема, сэр?
      - Найдите мне, черт возьми, эти неверные сведения! - сказал Уильямс так гневно, что в трубке послышался треск. - Посадить бы вас, компьютерщиков, в клетку да запустить в космос...
      Но Ферфилд забормотал:
      - Да, сэр. Да, сэр. Я постараюсь, сэр, - записал номер Уильямса в Нью-Йорке и положил трубку.
      Он направился к установке 501, компьютеру с печатающим устройством, его туфли на резиновой подошве не издавали ни звука. Но сердце взволнованно билось. Почему именно он оказался на дежурстве, когда позвонил Уильямс? Это несправедливо. А что он сделал? Дал Уильямсу нужные сведения.
      Ферфилд сел перед печатающим устройством и набрал на клавиатуре: 0130799482.
      Потом заглянул в черную папку с вкладными листами, лежащую рядом с печатающим устройством, и отщелкал: 717598/475.
      Печатающее устройство заработало. Ложная информация автоматически стирается на тринадцатый день после поступления.
      Девушка в белом халате подошла к нему.
      - Хочешь кофе, Билл?
      Он повернулся к ней.
      - Конечно, хочу. Тут мне один тип задал работенку... И снова нагнулся к печатающему устройству, теперь оно отщелкивало:
      Дата Дата Дата Ферфилд отстукал дату, и устройство тут же стало отщелкивать:
      Ложная информация, подлежащая уничтожению.
      СТС НИЦ Вашингтон Сиракузскому отделению ФБР:
      Джеффри Болтон адрес Мериленд, Балтимор, Марлтон-авеню 1340 подозревается в похищении двух зарядов взрывчатки с "Ю. С. стил" в Ларго Фоллз. НИЦ требует сведений о подозреваемом.
      СТС Сиракузского отделения ФБР-НИЦ Вашингтон:
      Возраст двадцать с лишним, шесть футов, стройный, глаза серые, особых примет нет, стрижен коротко, описан как "чисто американский тип", то есть не хиппи.
      И тут Ферфилд воскликнул: "Ах, черт! Ах, черт!" Щелкающие клавиши воссоздали облик убийцы. Ферфилд бросил взгляд на девушку, глядевшую ошалело, как и он, на отпечатанные слова и сказал:
      - Влетит же нам от Уильямса!
      22
      Из дневника Аллена Лоуэлла
      ... запись от 9/XI - 1973 года
      "Несмотря ни на что, у меня нет ненависти к Ричардсону и Маркони. В управляющей ими организации они безмозглые роботы. Ненавидеть таких болванов было бы напрасной тратой душевной энергии".
      23
      "Тектайт III" был наиболее грандиозным океанографическим проектом после злополучного "Си Лэб III".
      До сих пор так и не выяснено, что творилось во время "Си Лэб III" смелого эксперимента, проводимого в 1968 году, когда акванавты военно-морского флота должны были жить и работать на глубине трехсот футов в бурном океане у острова Сан-Клементе, штат Калифорния.
      Впоследствии на слушании в конгрессе один из руководителей высказал мнение, что это был саботаж.
      В одном случае, проходя мимо барокамеры, где в это время были акванавты, он обнаружил, что кислородный вентиль закрыт. Через несколько минут пятеро людей в барокамере погибли бы. Кто завернул вентиль?
      Затем во время тренировок при подготовке к учебному спуску спасательная камера с акванавтами внутри была поднята над палубой на пятьдесят футов, потом внезапно сорвалась с креплений и полетела вниз. В пяти футах над палубой стальная конструкция погасила скорость, однако камера была повреждена и акванавты получили травмы.
      А в первый день эксперимента, когда на борту плавбазы находились большие чины, телерепортеры и газетчики, освещавшие важные события, произошла трагедия. Три акванавта были спущены в так называемой спасательной камере на дно, на триста футов в ледяные глубины Тихого океана, где люди дрожали от холода даже в резиновых костюмах с электрическим обогревом. Камера мягко опустилась на дно, и три человека поплыли к домику, находившемуся в пятидесяти футах. Но вдруг двое плывущих сзади увидели, что передний схватился за горло. Они быстро подхватили его, втащили в камеру и дали сигнал подъема, но их старший был уже мертв.
      Расследование показало, что с его скафандра был снят поглотитель углекислоты.
      Кто его снял?
      Странно. И теперь, в этом гораздо более скромном эксперименте, где акванавтам предстояло жить в чистой лагуне на глубине всего пятьдесят футов, агенты службы безопасности все же нервничали. И присутствие Эверетта Меллона было последней каплей.
      Джон Ладлоу подплыл на моторке к яхте Меллона и спрыгнул на сходни. Меллон в белых брюках и спортивной рубашке смотрел, перегнувшись через борт, как он поднимается.
      - Вам придется покинуть яхту, мистер Меллон, - сказал Ладлоу.
      Вокруг них в прекрасной голубой лагуне были суда всевозможных типов, даже старый ТДК, перестроенный в грузовое судно. Военно-морской флот зафрахтовал множество небольших моторок, носившихся между ТДК и яхтой Меллона к лагерю в лесу у самого берега.
      Слева, на другой стороне острова Сент-Джон, находился Рокфеллер-парк, соблазн для туристов. Но проход туда преграждали колючая проволока и охрана, сейчас эта территория принадлежала флоту. Пойти туда без пропуска никто не мог.
      Меллон, не ответив Ладлоу, повел его в салон яхты с металлическими, обтянутыми кожей стульями, баром слева и большим камбузом за дверью сзади.
      - В чем дело, мистер Ладлоу? - спросил он наконец. Ладлоу служил в военно-морской разведке и носил гражданскую одежду, состоявшую на острове Сент-Джон из зеленых шорт, джемпера и старых теннисных туфель.
      - Я послал рапорт в военно-морское министерство, - сказал Ладлоу. Написал, что у нас достаточно хлопот и без гражданского дела об убийстве.
      - Ну и что?
      - Мы отправим вас отсюда на вертолете и закажем билет на самолет до Нассау.
      Меллон стоял за стойкой бара.
      - Хотите кока-колы?
      - Спасибо. Я рад, что восприняли вы это нормально. Лично я охотно оставил бы вас. И мы признательны вам за яхту.
      Меллон налил кока-колы в два высоких стакана, поглядел на пузырьки и пену, потом подошел к Ладлоу, сидевшему, выпрямясь, на обитом кожей табурете.
      - Успокойтесь, мистер Ладлоу, - сказал он с улыбкой. - Вряд ли убийца находится на борту.
      - Как знать, - сказал Ладлоу. - Тот, кто способен убивать по телефону, не человек.
      - Тут вы правы. Но все же, где мне будет безопаснее: в этой лагуне, где повсюду морская пехота и разведка, или дома в Нассау? Если я погибну, мистер Ладлоу, моя смерть падет на вашу голову.
      Ладлоу пристально посмотрел на него.
      - Не обижайтесь, мистер Меллон. Но как вы можете шутить? Окажись я в этом списке, мне было бы не до шуток. Я служу в разведке восемь лет, знаю приемы самозащиты и каратэ, прекрасно стреляю, однако вскакивал бы с постели при каждом шорохе.
      Меллон отпил кока-колы.
      - Всем хочется, чтобы я валялся в шоке из-за этой истории. Вы говорите, я шучу.
      Наоборот, я воспринимаю эту угрозу совершенно серьезно. В Нассау я мог бы сидеть на пляже с девушкой, а здесь созерцаю океанографический проект в пустынной лагуне. Не такое уж это удовольствие, мистер Ладлоу.
      Ладлоу чуть не рассмеялся. Разумеется, он знал об эскападе Меллона с юной девицей. Рапорт охранников сотрудники разведки в Нассау прочли с восторгом. Но он промолчал.
      - Должен признаться, я пошел на небольшой компромисс, - сказал Меллон. - У меня здесь... гостья. Иди сюда, Кэти.
      Из камбуза появилась юная брюнетка, которую Меллон впервые увидел в оранжевом бикини. Рассерженный Ладлоу подскочил.
      - У нее нет пропуска. Вы тайком переправили ее сюда!
      - И вы вините меня? - спросил Меллон, указывая на девушку, теперь она была в красных брюках, готовых треснуть по всем швам. - Не делайте ошибочных выводов, мистер Ладлоу. Это совершенно невинное общение.
      Ладлоу промолчал.
      - Кстати, - сказал Меллон, - родители ее тоже находятся у меня на борту. Сейчас они сошли на берег.
      - Кто они такие? - спросил Ладлоу. На девушку он старался не смотреть. - Рапорт.
      Подробности.
      - Ее отец Джексон Симмонс, - сказал Меллон. - Один из океанографов. Пропуск есть и у него, и у жены, поскольку он участник проекта, и он был рад остановиться на моей яхте.
      - Ну что ж, - сказал Ладлоу. - Все они могут оставаться. А вам нельзя.
      - Вы разве не знаете...
      - О чем?
      - Адмирал-океанограф прислал мне телеграмму. Вот она.
      Смущенный Ладлоу прочел:
      Вам необходимо оставаться на судне в течение двух недель до завершения океанографического эксперимента. Действую по просьбе министерства юстиции.
      Ладлоу стал оправдываться:
      - Известия вечно до кого-то не доходят, мистер Меллон. Я прошу прощения.
      - Ничего. Сказать по правде, эта телеграмма была неожиданностью и для меня.
      Наверно, вмешался Джордж Уильямс из министерства юстиции.
      Ладлоу настроился по-деловому.
      - В таком случае мы примем жесткие меры предосторожности. Я поставлю две лодки с правого и левого бортов на круглосуточное дежурство. На яхту никого не будут допускать. Ночью будем освещать борта прожекторами. Я помещу на борт пять вооруженных морских пехотинцев, и, если вы захотите сойти на берег или перебраться на другое судно, двое будут сопровождать вас. Идет?
      - Согласен на все, - сказал Меллон. - Эта угроза не дает мне покоя.
      Но Ладлоу, спускаясь в моторку, сомневался в этом. Судя по настроению Меллона, он вовсе не был испуган.
      Ладлоу не мог тягаться с работниками министерства юстиции, но он подумал, что если бы возглавлял это дело, то как следует припугнул бы Меллона.
      24
      Накануне вечером Джордж Уильямс позвонил из Нью-Йорка Фреду Джарвису и сообщил о полученных из НИЦ сведениях, а утром вылетел в Вашингтон и вошел в кабинет Джарвиса перед самым полуднем. Джарвис сказал, что связался с комбинатом "Ю. С.
      стил" в Ларго Фоллз и все выяснил. Болтон был киноредактором-внештатником, подвизавшимся в балтиморской кинокомпании "Леонард Колмен продакшнз".
      Уильямсу сперва не поверилось. Внештатный киноредактор? Так вот кто такой Болтон!
      Джарвис продолжал:
      - Эта информация подлежала уничтожению, потому что начальник отдела охраны хотел спасти от увольнения того, кто допустил кражу взрывчатки. Он признался, что написал ложный рапорт, будто взрывчатка найдена.
      Но Уильямс не слушал. Он сказал Джарвису:
      - Мы имеем дело с убийцей, которому под тридцать, он был однажды на приеме у Кеннеди и там сфотографирован. Вопрос: как он попал на прием? Молодому человеку это не так просто. Мы имеем дело с убийцей, который был в "зеленых беретах", оказался среди олимпийцев, научился убивать, обращаться с электроникой и всевозможным грязным фокусам. И теперь мы имеем дело с убийцей - внештатным киноредактором. Судя по твоим сведениям, работавшим у Колмена и раньше.
      Он умолк, и Джарвис сказал:
      - Приверженец Кеннеди, садист из "зеленых беретов" и киноредактор. Неужели мы говорим об одном и том же человеке?
      - Надеюсь, что да, - сказал Уильямс. Он поднял трубку и попросил секретаршу Джарвиса соединить его с компанией "Колмен продакшнз" в Балтиморе, хотя Джарвис сказал: "Мы звонили туда. До завтра его не будет". Когда секретарша Колмена ответила, Уильямс сказал ей, что приедет завтра в полдень, и попросил объяснить мистеру Колмену, что дело не терпит отлагательства.
      - Как сказать ему, о чем пойдет речь? - спросила секретарша.
      - О Джеффе Болтоне.
      - Ах, о нем! Славный парень.
      - Славный?
      - Он мне нравился. Жаль его.
      Уильямс спросил почему. Секретарша ответила:
      - Джефф был всегда таким... нервным. И все же хорошим. Мистер Колмен вам все расскажет.
      Уильямс поблагодарил ее и положил трубку. Колмен будет только завтра. Он сказал Джарвису:
      - Теперь я в библиотеку конгресса.
      Джарвис вытаращил глаза.
      - Это еще зачем?
      - Нужно прочесть, что говорил Маркони на этих слушаниях, Он знал Болтона.
      Джарвис даже расстроился.
      - Черт возьми, Джордж! В Балтиморе появился горячий след, а ты начинаешь копаться в десятилетнем прошлом.
      - У меня свой метод, - сказал Уильямс.
      Его тон заставил Джарвиса переменить тему.
      - Кстати, об одном из списка можно не беспокоиться.
      - О ком?
      - О Меллоне. Он в сент-джонской лагуне, вокруг него там целая флотилия под усиленной охраной морских пехотинцев.
      - Сент-Джон! - гневно сказал Уильямс. - Худшего места не придумаешь. Как узнать убийцу, если он будет в форме?
      Джарвис встревожился.
      - Коннорс решил, что это прекрасный план. И протолкнул его.
      - Можно забрать Меллона оттуда?
      - Наверно. Но Меллон хочет остаться. Там он чувствует себя в безопасности.
      - В таком случае, - сказал Уильямс, - установи на его яхте радиотелефон, и пусть охранники докладывают тебе ежечасно. Чуть что... докладывай. Понял?
      - Будет сделано, Джордж. Извини.
      Уильямс поднялся, и Джарвис сказал:
      - Джордж... У меня душа за тебя болит. Ты стал совсем дерганный.
      - Я не справляюсь с этим делом, - сказал Уильямс. - Чем глубже я в него вникаю, тем он дальше оказывается. Такое чувство, будто он заманивает меня на ложный след.
      - Взял бы ты отпуск, Джордж...
      - Его расписанием отпуск не предусмотрен, - ответил Уильямс.
      25
      В половине первого Уильямс вошел в кабинет Клары, на ее столе лежали бланки пропусков и ключ. И листок с надписью "Джеймс Паттон". Секретарша в другом конце комнаты подняла взгляд.
      - Могу я помочь вам?
      - У меня назначена встреча с мисс Эббот.
      - Она ушла на ленч, - сказала девушка. - Вернется, очевидно, в два.
      - Спасибо. Передайте ей, что заходил мистер Уильямс и зайдет еще.
      Выйдя, он спустился по мраморным ступеням в вестибюль и в главном читальном зале заполнил себе пропуск.
      Потом спустился на лифте в цокольный этаж. Показал пропуск охраннику у двери. На пропуске была подпись "Джеймс Паттон". Охранник пропустил его и захлопнул за ним дверь.
      Уильямс оказался среди протоколов заседаний комиссий конгресса за целое столетие. Полки, набитые толстыми книгами в переплетах, высились до самого потолка. Он нашел дату, которая была ему нужна: заседание комиссии по военным делам, 10 октября 1967 года.
      Страницы он просматривал бегло, потому что все факты были ему известны. Он искал любое упоминание о Болтоне. От того, что он нашел, у него задрожали руки и забилось сердце. Только бы это было правдой! Только бы Маркони не лгал!
      26
      Из протокола заседания комиссии палаты представителей по военным делам 10 октября 1967 года:
      Присутствуют достопочтенные конгрессмены Кессуэл, Бертон, Флейджер, Роджерс.
      Флейджер. Были вы на похоронах Болтона?
      Маркони. Конечно, мы же вместе росли.
      Флейджер. Вместе росли и оказались в одном отряде? В армии, насколько мне известно, такое не допускается.
      Маркони. Вот как это получилось, сэр. Майор Ричардсон приказал мне выбрать для нашей операции кого-нибудь из опытных пехотинцев, в одном из подразделений я нашел своего друга Болтона и выбрал его.
      Флейджер. Что сказал Ричардсон по этому поводу?
      Маркони. Мы ничего не говорили ему, сэр. В сущности, я еще никому не говорил об этом.
      Флейджер. Почему?
      Маркони. Ричардсону это не понравилось бы. В операциях подобного рода нельзя допускать ни малейшего риска. Офицерам не нравится, когда среди подчиненных есть старые друзья.
      Флейджер. Вы говорите, что проводили какую-то... секретную операцию?
      Маркони. Да, сэр. Хотя вы уже знаете, в чем она заключалась. Мы ловили бежавшего двойного агента.
      Флейджер. Хорошо, вернемся к Болтону. Юрисконсульт, дело Болтона у вас?
      Юрисконсульт. Да, сэр.
      Флейджер. Итак, вы с Болтоном росли вместе. В Чикаго? У него указан чикагский адрес.
      Маркони. Нет, сэр. Стойбенвилл, штат Огайо. Он переехал в Чикаго, когда его отец и мать погибли в автокатастрофе. Вместе со своим сводным братом Томми Шовайса...
      Томми Шовайса! Несомненно, это тот самый! Уильямс закрыл глаза. Дальше читать он не мог. Джефф Болтон - сводный брат Томми Шовайса? Если так, то понятно, почему один человек оказался в списке смертников. Он сам, Джордж Уильямс.
      27
      В марте 1969 года начальник Уильямса Харли Коннорс вызвал его к себе.
      - Послушай, я знаю, что в отделе гражданских прав ты загружен по горло, но у нас есть одна проблема, и ты можешь помочь.
      - Мне хватает своих дел...
      Но Коннорс замахал своей мясистой рукой.
      - В Канаде находится двадцать тысяч наших дезертиров. Ладно. И мы ждем, когда армия что-то предпримет - это их забота. Ладно. Но армия ничего не делает.
      - Ну и что?
      - Мы должны прекратить это, черт возьми, хотя бы попытаться.