На борту "Энтерпрайза" капитан и застывшая от ужаса команда молча смотрели на главный экран, на котором Чанг с перекошенным лицом кричал что-то Кирку на своем родном языке в бликах янтарного света.
      Видеоизображение внезапно исчезло, и экран затянуло черной пеленой.
      Прижав палец к наушнику, Ухура одним движением развернулась к главной рубке.
      – Он говорит, что мы открыли по ним огонь и тем самым нагло развязали войну.
      – Мы не стреляли… – начал было Кирк. Его прервал Спок со своего поста.
      – Судя по банку данных, мы выстрелили, капитан. Дважды.
      Валерис бросила взгляд на рулевую консоль.
      – Капитан, они приближаются!
      Она резким ударом нажала кнопку. На экране было видно, как "Кронос", медленно вращаясь, приблизился к "Энтерпрайзу".
      Спок склонился над своим видеомонитором.
      – Даю подтверждение. Они готовятся открыть огонь.
      Чехов резко повернул голову к Кирку.
      – Прикажете выставить защитные экраны, капитан?
      Кирк по-прежнему, не отрываясь, смотрел на экран. Нет, этого не могло быть. "Энтерпрайз" не мог обстрелять "Кронос"… если только это не саботаж. В сознании капитана эхом раздавались слова, сказанные Кван-мей Суарес: "… ниоткуда. Корабли стреляли неизвестно откуда…"
      В данный момент Чанг не захотел бы выслушивать объяснения. Следовало сделать нечто такое, что привлекло бы внимание Клингонов, и убедить их, что Кирк не отдавал приказ вести огонь.
      – Капитан, – голос Валерис заметно повысился, что было не характерно для вулканцев. – Наши!.. Он спокойно посмотрел на нее.
      – Ухура, – сказал Кирк, не отводя взгляда от Валерис, – сообщи о нашей сдаче.
      Ухура непонимающе уставилась на него.
      – Капитан…
      – Мы сдаемся, – повторил Кирк.
      Она вернулась к пульту и выполнила приказ.
      – Капитан, если они начнут стрелять и мы не успеем выставить экраны… – возразил Чехов.
      Джим Кирк стукнул по рычажку на консоли командирского кресла.
      – Торпедный отсек! Торпеды вышли из нашей аппаратной?
      – Ответ отрицательный, капитан, – услышал Кирк голос Скотта. – По нашим данным у нас полный боекомплект.
      Джим почувствовал неимоверное облегчение. По крайней мере, они не виноваты в том, что произошло с судном Клингонов, но в этом еще следовало убедить Чанга.
      Проверив информацию на дисплее, Спок нахмурился.
      – Повторное подтверждение банка данных, капитан. Мы произвели два торпедных выстрела.
      – Заблокируй пусковые системы, – приказал Кирк Скотту.
      На другом конце линии капитан услышал испуганный возглас:
      – Капитан, если…
      – Заблокируй, мистер Скотт. Полная блокировка. Ты слышишь меня, мистер?
      – Так точно, сэр, – нехотя подчинился Скотт. Кирк отключил канал связи и затаил дыхание. "Давай же, Чанг, убедись, что мы здесь ни при чем."
      Но ничего не произошло. Спок склонился над видеомонитором.
      – Они, похоже, воздерживаются от ведения огня.
      Кирк вздрогнул, когда за его спиной открылись и тут же захлопнулись двери турболифта. Рядом появился Маккой с медицинской сумкой в руках.
      – Что, черт возьми, здесь происходит?
      – Хотел бы я знать, – ответил Кирк. – Ухура?
      – Там полный хаос, сэр. Много стрельбы и криков.
      – Я иду к ним на борт, – Джим поднялся и через плечо посмотрел на своего заместителя. – Спок, займи мое место.
      Вулканец преградил ему дорогу прямо перед дверями Турболифта.
      – Капитан, я вовлек вас в это и несу ответственность, поэтому пойду я.
      – Отправлюсь я. Как капитан я должен доказать им, что не давал приказ открывать огонь. Твое же присутствие там не будет столь убедительным.
      Спок переминался с ноги на ногу. Кирк между тем продолжал:
      – Кроме того, ты отвечаешь за мое возвращение. Все-таки мы не будем разжигателями полномасштабной войны накануне вселенского мира.
      Вулканец согласно кивнул, и в его глазах землянин увидел благодарность. К удивлению капитана, Спок тяжело похлопал его по плечу.
      – Может, вы и правы, капитан.
      – Я тоже иду туда. Им, вероятно, нужен врач, – тоном, не допускающим возражений, сказал Маккой, глядя на Кирка.
      Капитан не стал протестовать.
      – Ухура, сообщи им, что мы идем без оружия.
 

***

 
      На борту "Кроноса-1" генерал Чанг оставил мостик и, прилагая усилия, хватаясь за ручки на перегородке, пробирался в каюту, где до обстрела проходило совещание. Над его головой плавали жертвы бойни, а еще выше летали лужицы фиолетовой крови, которые все больше и больше увеличивались в размерах по мере того, как к ним присоединялись многочисленные капли.
      Немногим раньше у Чанга был соблазн открыть по "Энтерпрайзу" огонь, но генерал сдержал себя, однако и теперь, при виде мертвых – среди них были офицеры, с которыми он прослужил много лет и глубоко уважал их, – он сжал зубы и пообещал отомстить Кирку. Скоро, очень скоро он сделает это. В том, чтобы открыть огонь по сдавшемуся кораблю, особой доблести не было.
      Чанг остановился перед дверью каюты. Здесь было неимоверное количество крови, а от увиденного волосы на голове становились дыбом: летающие в океане смерти головы, части тел, туловище с огромной раной в животе.
      Гробовая тишина время от времени нарушалась стонами раненых. Чанг не отвел взгляд и бесстрашно смотрел на открывшуюся перед ним картину. Воин, он уже давно научился должным образом воспринимать цену боя.
      "Но за это, – мрачно дал себе слово Чанг, – Кирку придется умереть."
      В наводящей ужас сцене Чанг увидел канцлера Горкона, плавающего в невесомости лицом вниз, как утопленник. Он все еще был жив, из его груди и руки сочилась ярко-фиолетовая кровь, собиравшаяся лужицей прямо над спиной. Чанг позвал канцлера и замахал руками, пробуя достать его, и чуть не упустил рукоятку на перегородке. На помощь генералу пришли другие, но попытки ухватить тело Горкона ни к чему не привели. По-прежнему мигала аварийная сигнализация. Неожиданно Чанга дернуло, и он полетел вниз, словно его потащил за собой невидимый великан. На "Кроносе" вновь стала действовать сила тяжести. Генерал упал на колени и прикрыл голову, защищаясь от падающих на него тел и полившейся дождем крови.
 

***

 
      Незадолго до восстановления гравитации Азетбур отчаянно хваталась за воздух, крича от беспомощности. Ее усилия ни к чему не привели. Девушку отнесло от гладкого металлического потолка, удержать равновесие она не смогла, не говоря уже о том, чтобы двигаться в нужном ей направлении. За дверью каюты убивали ее отца. До нее доносились приглушенные крики жертв.
      Вскоре должны прийти и за ней. От этой мысли Азетбур страшно не стало, она не билась в напрасной злобе. Хотелось одного: добраться к отцу и умереть рядом с ним. Если он все еще жив, она сказала бы ему, что всегда стремилась выполнить его пожелания, а когда придет время – готова сменить его. Хотя она и позволила Керле успокоить себя, но знала, что его обещания – пустые слова. Как он защитил бы отца, если все они находились в таком подвешенном состоянии? Это была не просто тайная попытка убить канцлера подобную ситуацию Керла вполне предотвратил бы, – а открытое нападение вражеского корабля на "Кронос". Вероятно, это был легкий боевой звездолет ромуланцев, который опустошил "Кронос" и "Энтерпрайз" и затем скрылся, заставив Империю и Федерацию обвинять друг друга.
      Неужели капитан Кирк настолько обезумел от горя и ненависти, что ни с того ни с сего открыл огонь по их кораблю? Нет, это невозможно. Во всяком случае, так сказал бы отец.
      "Ты слишком доверчив, отец. Слишком доверчив…"
      Кирку не верила и Азетбур, ожидая от него какого-нибудь хитрого шага, но ни в коем случае не открытого нападения.
      Состояние невесомости внезапно исчезло, и она свалилась на пол, как камень. Девушка поднялась на ноги, не обращая внимания на падающие градом ее личные вещи, и вышла, пошатываясь, в коридор. Охранник, раньше не отходивший от ее двери, теперь куда-то исчез. Азетбур побежала вперед и нашла его недалеко от каюты мертвым. Его тело было в ранах, полученных от фазера, а потолок забрызган кровью. Азетбур не проронила ни звука и не замедлила шаг. Спотыкаясь о мертвых, тех, кого хорошо узнавала, и о разбросанные части тел людей, которых уже не смогла бы идентифицировать, девушка наконец добралась до каюты, где находился ее отец. Двери были открыты нараспашку, а внутри помещения открывалась картина, сравнимая с мясорубкой, наполненной телами и кровью. Стояли лишь два офицера. Заметив Азетбур, они повернулись к ней, и она узнала Керлу и Чанга. Они склонились над неподвижным телом Горкона. Азетбур неистово закричала, но не от горя, а от переполнявшей ее ярости, и подбежала к отцу. Ран его она не видела, заметила только, что он весь в крови и что все еще дышит, хотя и без сознания. Чанг и Керла отступили в сторону, позволив ей взять почти безжизненное тело отца в руки. Азетбур подняла глаза на офицеров. От Чанга веяло ненавистью, а Керла был таким же злым и обескураженным, как и она.
      – Где врач? – требовательно спросила Азетбур Чанга.
      – Убит, – с горечью произнес он. – Лазарет разбит. Мы ищем кого-нибудь, кто оказал бы помощь, но, по-моему, все убиты…
      Горкон шевельнулся и сделал слабый вздох. Азетбур застонала и прильнула к нему.
      – Отец, – прошептала она. – Я продолжу твое дело. Клянусь тебе, я продолжу твое дело, только не умирай..
      Затрещало внутреннее переговорное устройство. Чанг поднялся и ответил на вызов, потом опустился на корточки и сообщил:
      – К нам направляется Кирк. Он говорит, что "Энтерпрайз" не нападал на нас, и предлагает нам помощь. С ним врач.
      – Значит, "Энтерпрайз" не поврежден? Кто же тогда напал на нас? спросила изумленная Азетбур.
      – Кирк лжет, – угрюмо заметил Чанг. – Мы не зафиксировали атаку: кто мог ожидать нападения от сопровождающего нас корабля?! В этом квадрате других судов не было, а траектория фотонных торпед не вызывает сомнений. В нас стрелял "Энтерпрайз".
      Керла вскочил на ноги, обуреваемый злостью.
      – Пусть только Кирк появится! Он будет иметь дело со мной!
      – Нет, – хрипло сказала Азетбур. – У них есть врач. Пусть он займется моим отцом. Потом мы разберемся с ними.
      Некоторое время Чанг и Керла колебались, затем Чанг кивнул, а Керла сухо сказал:
      – Я сейчас вернусь.
      Горкон опять застонал, но глаза его так и не открывались. Азетбур прижала отца к своей груди, чувствуя, как по ее рукам течет струйка крови.
      – Ну почему? – прошептала она у лица Горкона. – Почему они не убили меня? Зачем они оставили мне жизнь?
      Чанг отвернулся.
 

***

 
      В ярком свете транспортного отсека "Кроноса" Джим Кирк и Маккой прищурились. Капитан явно чувствовал приставленный к его голове фазер, не сомневаясь, что у его владельца было твердое намерение убить их. Кирк осторожно вытянул руки, показывая, что оружия у него нет. Капитан и доктор стояли не шелохнувшись, пока их бесцеремонно обыскивали.
      В отсек молнией ворвался бригадный генерал Керла, наконец-то получивший возможность выразить свое презрение открыто.
      – Ты что, спятил? – набросился он на Кирка – Ты что, из ума выжил?
      Сначала напал на нас, а теперь и на борт к нам пожаловал.
      – Даю слово, – торжественно заявил Кирк. – Я сам не понимаю, что произошло. Я не отдавал приказа стрелять.
      – Мы здесь для оказания помощи, – вмешался Маккой, показывая на медицинскую сумку, которую обыскивал один из охранников.
      – Насколько сильные повреждения вы получили? – спросил Кирк. Людские потери есть?
      Клокочущий от гнева Керла начал отвечать, но замолчал и, злобно сверкая глазами, посмотрел на Кирка и Маккоя, готовый разорвать их на части.
      – Следуйте за мной, – произнес наконец он. Керла вывел землян и двух сопровождающих их охранников в коридор. Не успели они сделать и нескольких шагов, как Джим Кирк заметил, что перегородка, потолок и пол покрыты красно-фиолетовой кровью. От увиденного у Кирка сдавило горло. Керла резко повернулся, чтобы взглянуть, как отреагируют земляне на трупы убитых солдат, искалеченные тела и фиолетовые лужи крови.
      – Но что… кто?.. – сбивчиво спросил Джим Кирк, не веря своим глазам и осмысливая увиденное. – Как это произошло?
      Керла не ответил, все так же стремительно шагая по коридору. Чувствуя приступ тошноты, Джим Кирк шел за ним мимо лежащих без движения тел и смотрел, как Маккой сканирует их своим прибором, напрасно стараясь обнаружить признаки жизни. Они пришли в конце концов к тому месту, где раньше была каюта для официальных совещаний. Зрелище, представшее перед их глазами, затмило все остальное: повсюду валялись груды тел, руки, ноги, разбитые столы и стулья – и все это было полито кровью. Посредине комнаты Кирк увидел сидящего на корточках Чанга и Азетбур, нежно прижимавшую к груди отца. Вся в крови, с паническим страхом в глазах, она безмолвно смотрела на Керлу и землян. Керла поспешил к Азетбур.
      – Канцлер Горкон! – Маккой кинулся к тяжелораненому. – Джим, он еще дышит! Чанг выровнялся в полный рост.
      – Боже мой, – с замиранием сердца еле слышно произнес Кирк. – Что здесь случилось?
      Чанг ответил ему взглядом сумасшедшего.
      – Вы что же, хотите сказать, что ни о чем не ведаете?
      – Что здесь случилось? – требовательно повторил свой вопрос капитан.
      – Прямым попаданием торпеды вы повредили наше гравитационное поле, а двое ваших из Звездного Флота в магнитных ботинках переправились по лучу к нам на борт и устроили все, что вы тут видите, – закричал не своим голосом Чанг, обводя рукой мертвых. – У нас есть свидетели!
      Кирк опустил глаза, пораженный услышанным.
      – Джим! – крикнул Маккой, вырываясь из рук охранников, не дающих ему приблизиться к Горкону.
      – Он врач! – бросил Кирк Чангу. – Дайте ему возможность помочь…
      – Как я могу доверять… – начал генерал, но Маккой перекричал его.
      – У вас есть здесь хирург?
      – До нападения был!
      – Тогда дайте мне оказать помощь!
      Чанг неуверенно посмотрел на Азетбур и Горкона, представлявших собой жалкий вид, и нехотя разрешил охране отпустить Маккоя.
      Доктор быстро подошел к Горкону и, показав на установленный рядом стол переговоров, сказал:
      – Мне нужен свет. Помогите положить его сюда. Клингоны сделали то, что он просил, аккуратно перенеся канцлера на стол. Кирк встал у изголовья и через силу смотрел на полученные Горконом раны. Казалось невероятным, что тот все еще был жив: фазерный луч оставил глубокую кровоточащую рану от груди до брюшной полости. Маккой под наблюдением Чанга, стоявшего у него за спиной, провел повторное сканирование, достал звуковой стимулятор и предпринял попытку заживить рану. Канцлер шевельнулся и застонал.
      – Держите его крепче, – сказал Маккой твердым голосом, хотя руки его дрожали.
      Кирк слегка наклонился и прижал умирающего Клингона к столу, руки капитана стали липкими от теплой крови. Как ни трудно давались Кирку встречи с Клингонами, с Горконом он ни разу не поссорился. Более того, именно теперь он осознал, что канцлер ему нравится, что он уважает его и считает все поступки искренними, идущими от чистого сердца. О других Клингонах, находившихся в этот момент в помещении, Кирк вряд ли мог сказать то же. Горкон видел гораздо дальше клингоновских традиций, воспевавших войну. И если сейчас он умрет…
      – Боже праведный, – прошептал Маккой. – Не знаю, как это называется, но он потерял ее очень много.
      Кирк посмотрел на лицо Горкона – ранее бронзовый цвет кожи превратился в серо-пепельный. Джим в панике взглянул на Маккоя.
      – Ты можешь?..
      – Джим, – сдавленно ответил доктор, – я даже не знаю анатомию его тела.
      В нарастающем отчаянии он провел стимулятором над телом Горкона второй раз, глянул на Кирка и покачал головой.
      – Раны не закрываются.
      Горкон застонал и, вскинув руки, ухватился за ладони Кирка.
      – Ты убиваешь его! – заорал около Маккоя Керла.
      Чанг бросился на доктора, но Джим сдержал его.
      – Нет!
      Тяжелораненый издал еще один стон и затих. Руки канцлера ослабли и повисли как плети.
      – Канцлер Горкон! – закричал Маккой. – Вы слышите меня? Канцлер!
      Клингон не подавал признаков жизни.
      – Отец! – отчаянно закричала Азетбур. Судорожными движениями Маккой разорвал воротник Горкона.
      – Боунз?.. – спросил капитан Кирк, словно стал свидетелем смерти последнего шанса Вселенной на установление мира.
      – У него останавливается дыхание. Ну давай же, черт возьми! ругнулся Маккой и резко несколько раз нажал ему ладонями на грудь.
      Канцлер открыл глаза и посмотрел Джиму в глаза.
      – С вами все в порядке? – спросил он слабым голосом.
      Капитан вспомнил, как его внутренний голос говорил Споку: "Они животные. Пусть умирают…"
      "Нет, – хотелось сказать Кирку. – Пусть он выживет."
      Глаза канцлера помутнели, рот открылся.
      Встревоженный Кирк молниеносно глянул на Маккоя. Доктор печально смотрел на ярко-красный индикатор сканера, не желая признавать свершившийся факт.
      – Я упустил его, – прошептал потрясенный Маккой.
      Азетбур обняла отца.
      Чанг лицезрел двух землян с мрачным выражением триумфа.
      – В соответствии со статьей один-восемь-четыре Интерзвездного Закона с этого момента вы оба находитесь под арестом. Вам предъявляется обвинение в убийстве канцлера Высшего Совета. – Чанг подал охранникам знак рукой.
      – Он ведь только хотел спасти его! – закричал Кирк, больше обозленный на Маккоя, которому всегда удавалось спасать своих пациентов, какой бы безнадежной не была ситуация.
      – Увести их, – рявкнул Чанг охране. Капитан Кирк был слишком поражен случившимся, чтобы сопротивляться охранникам и под конвоем его с Маккоем увели.
      Азетбур качала мертвого отца на руках, как ребенка. В своей жизни он был достаточно мудрым, доверяя лишь немногим: своей усопшей жене, дочери и генералу Коррду. Его ошибка заключалась в том, что он поверил Джеймсу Кирку, который затем его и убил.
      Даже теперь, в великом горе, Азетбур не придавала этому большого значения. Она думала только о том, что ее отец умер, так и не услышав от дочери слов, что она заменит его на посту и выполнит до конца миссию мира.
      И мертвый, Горкон хранил на лице печать страдания и неимоверной усталости.
      Азетбур нежно разгладила его морщинки и вздрогнула от неожиданности, когда Керла поднес свои руки к лицу канцлера. Чанг преклонил колени у изголовья и закрыл большими пальцами веки Горкона.
      Керла приготовился издать гортанный крик.
      – Нет! – оттолкнула их Азетбур. Она поняла их намерение: Чанг и Керла хотели отправить отца в потустороннюю жизнь как подобает воину – Криком, возвещающим мертвым о его прибытии.
      Оба недоумевающе и сконфуженно посмотрели на девушку.
      – Нет, – повторила она уже спокойнее, – отец мой желал мира и воином не был. Мне известны его чаяния. Он хотел нарушить традиции Клингонов, а не сохранять их.
      Керла дернулся, как будто хотел оттолкнуть Азетбур и продолжить церемонию без ее разрешения, но Чанг, подняв руку, жестом остановил его.
      – Делай, как она желает, – спокойно сказал он.
      Молодой Клингон отступил. Глаза его по-прежнему пылали огнем, но в то же время были, печальны.
      Холодный взгляд Чанга говорил о скрытой в глубине души ненависти.
      Чанг и Керла ушли, оставив Азетбур наедине с отцом, которому она не переставала нашептывать слова обещаний – так и не сказанные ему при его жизни.
 

 
      Собравшиеся на мостике старшие офицеры серьезно и внимательно слушали сообщение Ухуры.
      – Их арестовали, – говорила она взволнованно, – за убийство канцлера Горкона.
      Внешне Спок выглядел собранным и совсем не отреагировал на сказанное.
      На самом деле он глубоко сожалел, не только о том, что его друзья попали в переплет, но и о том, что умер Горкон. Ему и себя было жаль, а также Империю Клингонов и Федерацию. Когда Горкон возглавлял Высший Совет, мир казался вполне достижимой целью. Теперь же перспектива его установления стала более чем отдаленной.
      "Отчего получается так, – думал Спок, – что люди во Вселенной противятся благоприятным изменениям, особенно в сфере политики? Почему проводники этих изменений – самые умные, здравомыслящие, гуманные и нужные – раньше других могут быть убиты или свергнуты, до того как увидят результаты проведенных реформ?"
      – Мистер Спок, – выкрикнул Чехов, – нам нужно что-то предпринять!
      Остальные – Скотт, Ухура, Валерис – выжидающе обратили на вулканца свои взоры. Тот внутренне напрягся. Поворот событий для него не явился полной неожиданностью. Спок предполагал, что реакцией Клингонов на появление Кирка и Маккоя может стать их арест, но в то же время визит Кирка был лучшим способом убеждения Клингонов в том, что не по его приказу открыт огонь по "Кроносу".
      Спок также был уверен, что не появись капитан на борту у Клингонов, те наверняка принялись бы стрелять по "Энтерпрайзу".
      Нет, Джим сделал единственно верный логический шаг, и все же Спок не мог до конца освободиться от чисто человеческого чувства вины перед капитаном, ведь именно он предложил Кирка и его звездолет для выполнения этой миссии, и вулканец не собирался нарушить обещание вызволить Джима из опасного положения.
      – С ноля двух тридцати принимаю на себя командование кораблем, заявил Спок. – Ухура, уведоми штаб Звездного Флота о моем решении.
      Подробно обрисуй ситуацию и запроси дальнейшие инструкции.
      – Есть, сэр, – она отправилась выполнять приказ.
      Спок, повернувшись, обратил внимание на удивленный взгляд Валерис.
      – Но, капитан Спок, – возразила она, – мы не можем позволить Клингонам забрать с собой капитана Кирка и доктора Маккоя в качестве пленников.
      Вулканец посмотрел на нее спокойно, гадая, заметила ли она в своих словах эмоциональную окраску. По всей видимости, да, поскольку тут же добавила:
      – Логично предположить, что доктор и капитан невиновны в совершении каких-либо преступлений, не правда ли? Основываясь на том, что вы знаете об их характерах…
      – Да, это вполне разумное предположение, но Клингоны не съели с ним пуд соли за долгие годы совместной работы, как я, и у них нет причин думать по-твоему.
      – Но мы-то знаем об этом. Разве мы не вмешаемся?
      – А что ты предлагаешь, лейтенант? Стрельбой по "Кроносу" капитана назад не получить, а Кирк как раз и избегал вооруженной стычки.
      Транспортировать капитана и доктора на борт "Энтерпрайза" мы не можем:
      Клингоны уже выставили защитные экраны.
      – По крайней мере, мы должны проследить, куда их поместят, сэр, вмешался Скотт, – я…
      – Я этот вопрос уже не оставил без внимания, мистер Скотт. – Капитана из поля зрения мы не выпустим.
      Офицеры недоуменно посмотрели на Спока.
      – Как вам удалось… – хотела уточнить Валерис, но вулканец не дал ей договорить.
      – Нельзя терять времени, лейтенант. Мы должны предпринять попытку выяснить, что здесь сегодня произошло. Согласно банку данных наш корабль выпустил эти злополучные торпеды.
      – Исключено! – возмутился Скотт.
      – Мистер Скотт, прошу не возражать. Проводите меня, пожалуйста, в торпедный отсек, – с этими словами Спок направился к турболифту.
      – А если нам не удастся собрать воедино картину случившегося? спросил Чехов. – Что тогда, сэр?
      Спок вздохнул. Он предпочел бы не слышать такого вопроса.
      – Тогда, мистер Чехов, решение данной проблемы будет прерогативой дипломатов.
      Споку стало легче, поскольку Чехов не спросил его о возможных последствиях этого шага.
 

***

 
      Посол Вулкана Сарек сидел в офисе президента Федерации рядом с ромуланским послом, вежливо выслушивая коллегу – Клингона Камарага, излагавшего точку зрения своего правительства по делу Леонарда Маккоя и Джеймса Кирка.
      К великому сожалению Сарека, аргументы, выдвигаемые Камарагом, были в высшей степени логичными и убедительными. Сарек прекрасно знал Джеймса Кирка – касался его сознания своим и точно видел, с каким восхищением капитан относится к его сыну, Споку, и насколько привязан к нему. Однажды Сарек поручил Джиму Кирку чрезвычайно сложную и опасную задачу воссоединения тела и духа Спока. Кирк Сарека не подвел.
      Посол был знаком и с Леонардом Маккоем, хотя в сознание его никогда не входил. Спок во многом полагался на доктора, иначе не позволил бы ему стать сосудом своего духа, его катры, за мгновения до своей смерти. Этот факт довольно красноречиво говорил о характере Маккоя.
      Конечно, Сарек касался сознания Кирка до того, как капитан узнал о смерти своего сына Дэвида и ранениях, полученных его любимой Кэрол Маркус во время нападения Клингонов. Даже если в сердце Джима и было место для ненависти, то помышлять об убийстве он ни за что не стал бы. Если бы посла попросили назвать трех человек, которым он доверял больше всего, он указал бы на свою жену Аманду, капитана Джеймса Т. Кирка и доктора Леонарда Маккоя. Оценка Камарагом обстоятельств дела вызывала у него сомнения, особенно в том, что Кирк приказал открыть огонь по кораблю Клингонов с целью повреждения гравитационной системы и затем послал членов экипажа "Энтерпрайза" на борт "Кроноса" для убийства канцлера.
      Во-первых, Кирк не настолько глуп, чтобы так открыто пойти на убийство. Во-вторых, акт никак не вязался с обычным поведением Джима.
      – Канцлер Высшего Совета мертв, – сказал Камараг, – и произошло это в результате неспровоцированного нападения в то время, когда он летел на встречу с вами под белым флагом с миссией мира.
      Последние слова явно предназначались президенту Федерации. Тот вздохнул и потер лоб, словно хотел отогнать наступающую головную боль.
      Ра-горатрей был бледнокожим седовласым дельтанином, который был озабочен многочисленными проблемами, и предотвращение войны было не единственной из них.