Глава 3

В секторе А-14 Ног оглянулся на дверь и съежился. Чтобы быстрее привыкнуть к темноте, он сощурил свои крошечные золотистые глазки. Пока что он ничего не мог рассмотреть, и это его огорчало. По понятиям людей он считался близоруким. Что ж, им видней, он и не претендовал на отличное зрение. Зато в распоряжении Нога имелись огромные ушные раковины, и благодаря им он великолепно слышал, многие могли бы ему позавидовать. Но сейчас вокруг стояла тишина.

Ног нервничал. И боялся. При этом он стыдился того, что нервничал, и того, что боялся, но ничего поделать с этим не мог. Ног – молодой ференджи. Ференджи вообще не одобряют храбрости. Дядя Кварк нередко повторяет, что храбрость, честность и альтруизм – самые опасные виды глупости. А хуже глупости для ференджи нет ничего на свете. Бояться – это нормально. Правда, до тех пор, пока страх не начинает мешать извлечению выгоды. Он также не должен способствовать тому, чтобы ференджи поймали.

Ног очень боялся, что его поймают, что он окажется глупым и снова огорчит дядю Кварка. Ногу очень не хотелось еще раз показать, что он неудачливый ференджи.

Тем временем за спиной Нога Яс-каль пытался нейтрализовать окружавшее сейф силовое поле. Раздался легкий скрип. Ног обернулся.

Он обернулся как раз в тот момент, когда Яс-каль своими огромными лапами зачерпнул в сейфе пригоршню ценных минералов.

Яс-каль был Б'каази и в два раза превосходил Нога размерами. Он имел устрашающий и неприятный вид. Его не любили все ференджи и все люди. Ног тоже его не любил, но ему приходилось держать свои чувства втайне. Яс-каль мог запросто прихлопнуть Нога одной своей лапой, и непременно сделал бы это, если бы молодой ференджи не умел молчать. Да, у Нога острый язычок, однако он не давал ему воли.

– Скорее, скорее! – прошипел Ног.

Он не мог говорить без шипения, потому что его острые, кинжалоподобные зубы стояли на некотором расстоянии друг от друга. Сейчас Ног волновался до такой степени, что его когтистые пальцы вспотели, и ему пришлось вытереть их о штаны. Ох, как не хотелось ему попадаться в этот раз. И не попадется. Он докажет наконец отцу и дяде, что он ловкий и удачливый в деле! Ему очень хотелось, чтобы они доверили ему самостоятельное дело. Он надеялся, что и в этот раз ему доверят брать сейф самому, но отец и дядя все же послали вместе с ним Яс-каля.

Уф, наконец-то этот Яс-каль сложил минералы в приготовленный мешок, теперь надо скорее уносить отсюда ноги. Быстрее, быстрее к Верхней Палубе. Сердечко Нога бешено колотилось. Неужели удача? Похоже, что она. Дядя Кварк, конечно же, будет очень рад. Наверное, в следующий раз он доверит племяннику Ногу нечто более серьезное, нежели присутствовать при ограблении.

Вдруг Яс-каль резко сбавил ход. Ног остановился и посмотрел туда, куда Яс-каль настороженно устремил свой взгляд. Навстречу им быстро продвигался гуманоид – вернее, существо – по имени Одо. Кем фактически являлся Одо, никто здесь не знал.

– Отлично! – скрипучим голосом произнес Одо. – Стойте там, где стоите.

Ног почувствовал во всем теле противную дрожь. Яс-каль быстро развернулся и с огромной скоростью бросился в противоположную сторону. Ног тоже хотел побежать, но страх сковал его ноги. Почему-то Ног боялся Одо больше всех сотрудников Звездного Флота, служивших на этой станции.

В дальнем конце коридора появились еще два сотрудника Звездного флота: бахорианка и незнакомый человек. Яс-каль и Ног оказались загнанными в угол, все, больше бежать некуда.

Ног покорно опустил свои руки с когтистыми пальцами. Но Яс-каль не таков, он озлобленно повернулся в сторону Одо и выхватил из-за пояса нож. Ног печально вздохнул и покачал головой. Одно дело попытаться убежать от охранника, но оказывать ему сопротивление?.. Это глупость.

Тем временем Б'каази метнул в Одо нож. На таком близком расстоянии промахнуться он не мог, и нож попал точно в Одо. Но… В течение того мгновенья, которое нож летел, тело Одо вдруг стало каким-то жидким, оно изменило прежнюю форму и растеклось в разные стороны. Получилось, что нож пролетел в пустоте и со звоном ударился о стенку позади Одо. После этого тело Одо мгновенно приняло прежний вид.

Придя в себя от изумления, Яс-каль бросился вперед, пытаясь проскочить мимо Одо, пока тот находился в «текучем» состоянии, но не успел. Приняв нормальную форму, Одо навалился на Яс-каля. По сравнению с Одо Яс-каль был огромным, и схватка, скорее всего, продолжалась бы долго. Но тут прогремел выстрел фазера.

– Довольно! – требовательно произнес незнакомый человек, направив фазер в грудь Яс-каля.

Одо отпустил Б'каази и отошел в сторону, его лицо выражало недоумение.

– Кто вы такой, черт побери? – произнес он в адрес Сиско.

– Это наш новый командор, – сказала Кира. – Он получил назначение Звездного Флота.

Судя по выражению лица Одо, высокая должность Сиско не произвела на него никакого впечатления.

– Я не разрешаю пользоваться на Верхней Палубе оружием, – строго сделал Одо замечание командору. – В том числе фазерами.

Сиско хотел что-то ответить, но в этот момент появилось еще одно действующее лицо.

– Ног, что здесь происходит? – спросил ференджи Кварк.

Сиско смотрел на прибывшего с недоумением, но все остальные, судя по всему, хорошо знали его.

Кварк находился в прескверном расположении духа: неудачи и неприятности в его жизни следовали одна за другой. Вначале его ограбили кардасиане, потом стали обходить стороной покупатели. Теперь вот очередная неприятность – Звездная Федерация решила оккупировать Бахор. Только этого не хватало. Прибытие посланцев Звездной Федерации – последний и сокрушительный удар. Именно он заставил Кварка принять решение об эвакуации с Бахора.

К бахорианам Кварк относился с легкой иронией. Странные они все-таки создания. Готовы из всего делать тайну и часами молиться в своих культовых сооружениях. Зато они безобидны и совсем не мешали Кварку заниматься его любимым делом – бизнесом. С кардасианами пришлось труднее, но, вместе с тем, интереснее. Кварк быстро понял, что кардасиане – коварные создания, предатели и обманщики. Как раз эти качества и ценил Кварк превыше всего. Он быстро нашел с кардасианами общий язык, его не пугала даже их жестокость.

А вот Звездная Федерация… Ох уж эти люди! Они вызывали у Кварка непреходящее чувство тревоги и раздражения. Его поражало, до какой же степени они лишены здравомыслия. Люди – воплощение глупости. Лучшим доказательством этому служат их нелепые понятия о чести и этике. Что может быть глупее…

Теперь еще этот несносный племянник Ног. Кварку пришлось послать с ним Яс-каля, потому что мальчишке Ногу нельзя доверить самую элементарную кражу, он не в состоянии совершить самый простой обман. Тут невольно выйдешь из себя… Вот и этот нелепый случай с драгоценными минералами. Кварк послал с Ногом Яс-каля, чтобы вдвоем они обделали дело наилучшим образом. Так нет же, влипли. Кварк строил в отношении этих минералов большие планы. Драгоценные камни должны были окупить все его потери последних лет и затраты на эвакуацию. Яс-каль с Ногом могли извлечь их из сейфа еще несколько часов назад, непонятно, почему они затянули это дело. Еще и влипли. Теперь надо вытаскивать их из неприятностей.

Наполненный этими чувствами и размышлениями Кварк подошел к сотрудникам Звездной Федерации и с наигранным простодушием спросил Нога о том, что это здесь происходит. Сейчас он покажет этому мальчишке, как нужно вести себя в сложной обстановке. Он не только вызволит его с Яс-калем, но и драгоценности переправит в свои тайники.

– Мальчик попал в очень неприятную историю, – ответил Кварку Одо.

Этого Одо Кварк просто ненавидел за его в высшей степени глупые представления о справедливости, о добре и зле. Но сейчас не время проявлять свои истинные чувства, поэтому Кварк – воплощение любезности. Он уже понял, что старший здесь – незнакомый ему чернокожий мужчина. Ростом он выше Кварка. Все люди ростом выше Кварка. Итак, это новый командор.

– Командор, меня зовут Кварк. Раньше я заведовал здесь игорными домами. А это мой племянник Ног, сын моего брата. Завтра мы улетаем отсюда. Если вы позволите забрать его, то обещаю, что мы… Вы знаете, он лишь косвенно участвовал в этой глупости…

Кварк то и дело бросал взгляд в сторону Нога, давая ему понять, как надо строить разговор в таких случаях, обводить вокруг пальца этих глупых людей. Ног понял игру дяди и изобразил на лице вину и готовность немедленно исправиться.

– Это невозможно, – жестко произнес командор.

Его лицо не отражало никаких чувств и мыслей. Он повернулся к Одо, кивнул в сторону Яс-каля и Нога.

– Отведите их в камеру для арестованных.

Одо воспринял приказ командора с явным одобрением и тут же приступил к его выполнению. Яс-каль пытался упираться, но теперь это было бесполезно. Ног покорно подчинился приказу.

Кварк посмотрел на командора с нескрываемым раздражением и недоумением. Ему стало ясно, что новый командор руководствовался глупыми правилами людей, значит, жди новых неприятностей. Главное, что командор так же сообразителен, как ференджи.

Грустно вздохнув, Кварк поспешил на своих коротких кривых ножках вслед за арестованными.

Кира посмотрела вслед уходящим и печально покачала головой, она достаточно ясно представляла себе, что предшествовало этому аресту.

– Похоже, Кварк послал их обоих украсть минералы, – негромко произнесла она.

Повернувшись к командору, Кира внимательно посмотрела на него, будто только теперь увидела. Он стоял, о чем-то задумавшись. В женщине боролись противоречивые чувства: с одной стороны, она no-прежнему не доверяла Федерации и ее представителю Сиско, а с другой – ей понравилась его выдержка, желание и умение внимательно выслушать собеседника, а также его решительность по отношению к этим двум преступникам.

Ей невольно припомнился сон, который она видела прошлой ночью. Она довольно быстро забыла его, поскольку считала незначительным. Кира вообще старалась разграничивать всевозможные видения и реальность. Конечно, в ожидании прибытия нового командора Кира невольно пыталась нарисовать себе его образ. Это было всего лишь видение. Но вот Сиско стал реальностью. И тут выяснилось, что реальный командор значительно лучше, чем Кира представляла себе в видении. Ладно, может быть. Но следует помнить о том, что командор Сиско всего лишь офицер Флота…

– Майор! – прервал ее размышления командор. – По-моему, у ференджи есть традиция так называемой обоюдовыгодной сделки. Верно? Следовательно, я могу отпустить мальчика, но за это мистер Кварк будет обязан кое-что сделать для меня. Кое-что очень важное…

Кира только успела открыть рот, чтобы расспросить об «очень важном», как прозвучал сигнал внутренней связи коммуникатора Сиско.

– О'Брайен вызывает командора Сиско, – раздался знакомый голос мичмана.

На лице командора появилось выражение досады, видимо, он догадывался, о чем пойдет речь.

– Слушаю, – холодно ответил командор.

– Сэр, с нами снова связался «Энтерпрайз», капитан Пикар ждет вас, – сухо доложил мичман.

– Понял, – так же сухо ответил Сиско. Отключив связь, он взглянул на майора, несколько мгновений постоял молча.

– Это займет немного времени, – подвел он вслух итоги каким-то своим размышлениям и направился по коридору.

Кира заинтригованно смотрела вслед удалявшемуся командору. Да, пожалуй, он оказался более сложным человеком, чем она представляла себе. От нее не могло укрыться, как изменилось лицо Сиско, когда мичман произнес имя Пикара. Более того, она без труда поняла, что означало появившееся на лице командора выражение. Оно означало глубокое чувство ненависти. Кира судила об этом по себе и ошибиться не могла.

Неподвижная, будто окаменевшая, простояла бахорианка на том же месте еще несколько минут и пошла к своему рабочему месту, раздираемая противоречивыми мыслями и чувствами.

Бенджамен Сиско остановился возле иллюминатора и несколько минут смотрел на «Энтерпрайз». Он не мог не восхищаться красотой этого корабля, плавностью и изяществом его линий и в то же время не вспоминать о «Саратоге». Он не мог подняться на борт «Энтерпрайза» и не увидеть мысленно, как Гранок выходит из турболифта, не услышать стоны и плач заживо сгорающих людей на «Саратоге», не вспомнить слепящую вспышку от взорвавшегося корабля. Но надо идти.

Переходя на «Энтерпрайз», Сиско еще раз напомнил себе о том, что не имеет права испытывать ненависть к Пикару, ведь тот не отвечает за преступления боргов.

И все же, когда Сиско подошел к большой металлической двери, когда нажал кнопку звонка и услышал жесткий мужской голос, к его голове прилила горячая волна ярости. Сознание Сиско с большим трудом пробивалось сквозь эту волну.

Он не имел права ненавидеть капитана Пикара. В то же время он не мог противостоять собственному гневу, так же, как Пикар не мог выстоять против подавляющей власти, против всесокрушающего могущества группового разума боргов.

Дверь открылась. Сиско вошел.

Капитан Пикар сидел за столом и просматривал на экране компьютера только что поступившую информацию. Увидев вошедшего, он встал и с улыбкой протянул ему руку. Его внешность не производила впечатление чрезмерно-властного, сурового человека: обыкновенный пятидесятилетний, сухощавый, почти лысый мужчина. Но несмотря на вполне заурядную внешность, что-то выдавало в нем огромную внутреннюю силу, непоколебимую уверенность в себе.

– Входите, командор, – с теплотой в голосе произнес Пикар. – Добро пожаловать на Бахор.

…Вы будете уничтожены…

Пытаясь освободиться от тех чувств, которые только что пережил за дверью, Сиско натянуто улыбнулся в ответ и пожал протянутую руку. Он не знал, что следует сказать капитану Пикару в ходе этой встречи, а то, что ему хотелось сказать, он, конечно же, оставит при себе.

– Давно не виделись, капитан, – механически произнес Сиско.

Пикар внимательно посмотрел на него светло-коричневыми глазами. Теплый взгляд, теплые человеческие глаза. Но Сиско видел сейчас не их, а мерцающий красным светом оптический сенсороскоп, укрепленный на голове Пикара.

Хозяин «Энтерпрайза» сел, предложив командору присесть на стул напротив.

– Мы уже встречались?

– с любопытством произнес Пикар.

Сиско мысленно повторил, что он не испытывает ненависти к капитану, что ничего не имеет против этого офицера Звездного Флота, но… Но его сжигала ненависть к боргам, и он слишком хорошо помнил Локатуса.

– Да, сэр, мы встречались в бою, – ответил Сиско Локатусу. – Я служил на «Саратоге» во время ее гибели в районе Вульфе-359.

…Сопротивление бесполезно…

Лицо Пикара сразу же обмякло, выражение тепла исчезло из глаз, теперь Сиско видел в них отражение горящих останков «Саратоги», «Кюшу», «Гейджа».

…Безжизненная рука Дженифер…

Капитан Пикар моргнул и внутренне встряхнулся. Затем заговорил холодным, жестким тоном. Сказанное им не имело никакого отношения к событиям трехлетней давности.

– Полагаю, вас вкратце ознакомили с ситуацией на Бахоре?

– Мне известно, что кардасиане перед уходом разграбили планету.

Сиско пытался придать своему взгляду холод и неприязнь, но, похоже, у него это плохо получилось.

…Гранок силой тащит его к выходу из каюты. Они спасены. Он видит, как «Саратога» (там же Дженифер!) взрывается ослепительной вспышкой…

Стараясь прогнать это навязчивое видение, Сиско часто заморгал и попытался вникнуть в смысл того, что говорил капитан.

–…Таково возмездие за годы терроризма, – закончил фразу Пикар.

Он встал, подошел к иллюминатору и, сцепив руки за спиной, стал смотреть на Бахор. При этом капитан подчеркнуто выдержал дистанцию между собой и командором.

– И я один из тех, кто выступает за вступление бахориан в нашу Федерацию, – продолжил мысль Пикар.

– Вы считаете, что это произойдет? – спросил Сиско.

Капитан повернулся к нему вполоборота.

– Это не так легко, – размеренно произнес он. – Партии и фракции, объединившиеся для борьбы против кардасиан, теперь припомнили прежние разногласия и возобновили конфликты.

– Да, похоже, что они не готовы, – заметил Сиско, вспомнив резкие фразы Киры.

Пикар полностью повернулся к Сиско и пристально посмотрел ему в глаза.

– Ваша задача сделать все возможное, чтобы определить степень их готовности, – назидательно произнес капитан. – Разумеется, действуя в пределах Первичной Директивы.

Сиско кивнул в знак согласия. Он счел благоразумным молчать. Назидательный тон Пикара вызвал в нем чувство раздражения. Сиско считал, что не заслуживает подобного обращения с собой. Все же он офицер, свой офицерский долг он всегда выполнял добросовестно и честно. Выполнит и здесь, хотя данное назначение ему крайне неприятно. Выполнит, конечно, в том случае, если останется.

…Она умерла…

Капитан Пикар сделал шаг в сторону командора, его взгляд смягчился.

– Флот предупредил меня о ваших возможных возражениях против данного назначения, – произнес он почти естественным тоном. – Я подумал, что после трех лет службы на Утопии вам необходимо разнообразие.

При этих словах Сиско внутренне напрягся, он вспомнил о Джейке, обреченном на одиночество среди этой разрухи.

– У меня есть сын, капитан, – сдержанно сказал Сиско. – Я вынужден растить его один. Меня проинформировали о состоянии Бахора, но никто не предупредил о плачевном состоянии самой станции…

– К сожалению, мы, офицеры Звездного Флота, не всегда имеем возможность служить в идеальных условиях, – перебил его Пикар.

Однако Сиско не смутился.

– Я прекрасно знаю это, сэр, – продолжал Сиско более холодным тоном. – Поэтому сейчас изыскиваю возможность перевестись на Землю и занять какую-нибудь гражданскую должность.

Пикар неодобрительно хмыкнул и отвернулся от командора.

– Возможно, командованию Флота нужно начать подыскивать вам замену? – спросил Пикар после непродолжительной паузы.

– Совершенно верно, – подтвердил Сиско.

Двое офицеров с откровенной неприязнью посмотрели друг на друга. Эта дуэль взглядов продолжалась несколько секунд.

– Хорошо, я подумаю об этом, – разделяя слоги, сказал Пикар. – А пока…

Что-то изменилось во взгляде Пикара. Он потеплел, и в нем едва заметно обозначилось страдание. Сиско понял, что капитан хотел бы каким-то образом вернуться к разговору о сражении в районе Вульфе-359.

Сиско резко встал. Сюда он входил с единственным желанием: сказать капитану о том, как он пострадал от рук Локатуса. Сейчас же ему хотелось лишь одного: молча уйти, оставив этого человека наедине с его воспоминаниями и видениями.

– А пока я буду работать, – сухо произнес Сиско. – Мне было дано конкретное задание, и я постараюсь достойно выполнить его. Спасибо, капитан, за беседу.

Их взгляды вновь встретились, Сиско не опустил глаз. Он спокойно ждал, когда капитан разрешит ему выйти.

Капитан Пикар поймал себя на мысли, что ему не хочется заканчивать разговор с командором на такой ноте. Но что он мог сейчас предложить раздраженному офицеру? Свои внутренние страдания? В них, судя по выражению глаз, командор Сиско недостатка не испытывал.

– Можете быть свободны, – сказал капитан Пикар.

После того, как за Бенджаменом Сиско закрылась дверь, Жан-Люк Пикар тяжело опустился в кресло и несколько секунд отрешенно смотрел на экран компьютера. Потом перевел взгляд на Бахор и в таком положении надолго застыл.

Почти два года прошло после той ночи, когда его последний раз навестил кошмар-воспоминание о сотрудничестве с боргами. Он предпринимал титанические усилия, чтобы его память не особенно часто воспроизводила те жуткие события. И память стала послушной его воле. Лишь иногда она выходила из-под контроля. Но это случалось все реже. Управление своей памятью продвинулось так далеко, что иногда Пикар действительно не помнил того, что, несомненно, хранилось в резервах его памяти. Подобное произошло перед самым прибытием на станцию нового командора Бенджамена Сиско. Пикар просматривал его личное дело и прочел название звездолета «Саратога», но, надо же, – это слово не вызвало в его памяти никаких ассоциаций. Разве что самое легкое душевное волнение, похожее на водную рябь, вызванную едва приметным дуновением ветерка.

Теперь Пикар сам удивлялся этому. Неужели его сознание действительно не восстановило прямую связь между указанным в личном деле звездолетом «Саратога» и тем, что произошло в районе Вульфе-359? А ведь тогда его сознание не было отключено, просто оно действовало через индивидуальность Локатуса и индивидуальность Пикара. При этом Пикар был беспомощным пленником, а его знания, опыт были извлечены и использованы боргами для уничтожения звездолетов флота. Это реальность, и она хуже любого самого кошмарного сна.

Стоило сейчас Пикару слегка прикрыть глаза, и он слышал голоса боргов, тысячи грохочущих голосов.

– Капитан Жан-Люк Пикар, вы командуете самым сильным кораблем федерационного флота, вы говорите от имени ваших людей! – восклицали тысячи боргов, как один.

Пикар и сейчас слышал свой ответ боргам. Ах, как он был тогда уверен в своих силах! И как наивен…

– Мне нечего вам сказать, я буду сопротивляться изо всех сил! – чеканил он.

– Ваши силы не имеют значения, – ответили борги. – Сопротивление бесполезно. Мы хотим приумножить собственные силы и наше могущество. Мы присоединим ваши биологические и технологические характеристики к нашим. Ваша культура будет приспособлена для службы нашим интересам.

Он, Пикар, всегда считал себя гордым и сильным человеком, и слова боргов вызвали в нем ярость… Вначале борги похитили его, потом поставили в унизительные условия.

– Это невозможно! – кричал и возмущался Пикар. – Моя культура основана на свободе и независимости.

– Свобода не имеет значения, – невозмутимо возражали борги. – Независимость не имеет значения. Вы обязаны подчиниться.

– Лучше мы погибнем, – сделал тогда выбор Пикар.

Тогда он считал, что гибель – это самое страшное, чем могут угрожать ему борги. Он считал, что это самое страшное для всего человечества. Но он ошибался.

– Смерть не имеет значения, – поучали его борги. – Люди всегда следуют за властью и подчиняются ей. Чтобы преобразовать ваше общество, нами было решено использовать человеческий голос. Этот голос будет говорить за нас во всех случаях переговоров с людьми. И этим голосом мы выбрали ваш голос…

А потом Пикара изменили. Его мозг и кровь борги изменили механически и хирургически таким образом, что групповой разум боргов вобрал в себя сознание Пикара. Жестокие борги не сочли нужным блокировать человеческое сознание Пикара, и он был обречен чувствовать и сопереживать своим друзьям по Звездному Флоту на протяжении всего сражения, которое проходило в районе Вульфе-359. Пикар слышал те слова, которые он произносил в образе Локатуса, сознавал их смысл, но не в состоянии был изменить что-либо. Более того, он не мог скрыть от боргов знание стратегии и тактики Звездного Флота, боевые и тактические характеристики оружия. И борги использовали эти знания для разгрома противостоящих им звездолетов. Пикару оставалось лишь наблюдать и страдать, видя, как один за другим взрывались «Мельбурн», «Саратога», «Кюшу», «Гейдж» и так все сорок высланных на перехват звездолетов.

Как же теперь он мог забыть «Саратогу»?

Нормальное человеческое сознание вернулось к Пикару в то время, когда он спустя несколько недель после похищения вновь оказался на Земле. Ему пришлось долго восстанавливать здоровье после физических, психических и нравственных травм, полученных в плену у боргов. Тогда он во всем признался своему брату Роберту.

– Они использовали меня для того, чтобы убивать и уничтожать. И я не мог остановить их. Я так старался… Но у меня просто не хватало сил.

Они с братом сидели на скамейке в винограднике возле дома, перепачканные грязью после шуточной борьбы, которую устроили по случаю возвращения Жан-Люка. Тогда, в первый раз за последние несколько лет, Пикар плакал. Слезы струились по его щекам, и он ощущал их солоноватый вкус, смешанный с вкусом земли.

Роберт молчал, не в состоянии выразить свое отношение к тому, что услышал.

– Ты – человек, – сказал он наконец.

– Это будет преследовать тебя долгое время, Жан-Люк. Очень долго.

Как долго? Год? Два? Дольше? Пикару посчастливилось прожить три года, не встретив никого из тех немногих, кто выжил во время сражения с боргами. Да, их осталось тогда в живых слишком мало… Так мало…

Пикар вдруг вспомнил слова Сиско о том, что он воспитывает сына один. Капитана обдало холодом от тревожного предположения: неужели?..

– Компьютер! – тяжело вздохнув, вызвал он. – Личное дело Бенджамена Сиско: имя его погибшей жены и причина смерти?

Пауза длилась недолго.

– Дженифер Сиско, лейтенант. Погибла при взрыве «Саратоги» в 44 002.3 по звездному времени…

– Достаточно, – прошептал Пикар, устало посмотрев на висящую за бортом «Энтерпрайза» космическую станцию.

Его рука непроизвольно вытерла выступивший на лбу пот.

Итак, Дженифер Сиско, лейтенант. Жена Бенджамена Сиско, мать Джейкоба Сиско. А сколько их таких всего на сорока звездолетах?

–…Помни, борги, а не ты, совершали преступления. Ты хотел остановить их. Ты пытался…

–…Да, я пытался, но у меня ничего не получилось. Именно мои знания они использовали для того, чтобы убивать моих друзей и сослуживцев так быстро, так беспощадно…

Собственная беспомощность – самая страшная сторона во всей этой личной трагедии. Жан-Люк никогда не сомневался в своих силах, в своей воле, он всегда мог контролировать свои мысли и действия. Он с детства хотел командовать космическим кораблем и на пути к этой цели преодолевал все возникавшие преграды. Но вот перед боргами не выстоял. С болью и бессилием наблюдал он со стороны за тем, как борги использовали его тело, его голос для того, чтобы запугивать землян, а его мозг и ум для того, чтобы убивать их. Да, за его гордыню невозможно было придумать наказания страшнее, чем беспомощность в такой ситуации.

Вскоре после трагедии советник Трой сообщила Пикару, что он уже не является беспомощным. Тем не менее, Пикар не мог вычеркнуть из истории Звездного Флота факт своего предательства землян. Не мог же он вернуть к жизни Дженифер Сиско и всех остальных.

Все так. Зато теперь он может найти способ помочь Бенджамену Сиско и его сыну.

Пикар поднялся. Пусть его личный опыт встречи с боргами отличался от опыта Сиско, но он понял кое-что из того, что пришлось пережить этому человеку. Самому Пикару пришлось бороться с демонами прошлого, и эта борьба едва не привела его к отставке.

Он надеялся, что Бенджамену Сиско удастся справиться с этими демонами. Иначе Звездный Флот потеряет одного из блестящих офицеров.

Но независимо от того, останется ли Бен Сиско служить или уволится, он, Жан-Люк Пикар, сделает все возможное, чтобы молодой Джейкоб Сиско ни в чем не нуждался и достиг блестящей карьеры. Пикар поможет им обоим. Да, он сделает все, что в его силах.

Пару минут Жан-Люк смотрел на экзотический кардасианский дизайн космической станции, потом повернулся к ней спиной и вышел.

Глава 4

В дежурном помещении космической станции Одо сел за стол и полностью сосредоточил свое внимание на выданной компьютером информации. На это время он совсем забыл о ференджи Кварке, который с подчеркнутой робостью присел на стул против Одо.

Одо не любил Кварка. Он вообще не питал теплых чувств к ференджи, поскольку не разделял их нормы и правила жизни. Для ференджи обман и воровство – обычное дело. Кварк усердствовал в этом больше других. Но Одо свято верил в справедливость и честность. Иначе он не мог жить, как не мог жить, скажем, без еды и питья. У ференджи его жизненные правила вызывали чувство ненависти, которое он переносил на самого Одо. Не вызывало сомнений, что Кварк при первом же удобном случае охотно вонзил бы Одо нож в спину.

А вообще-то Одо с неприязнью относился ко всем, за исключением Киры. С этой женщиной он прекрасно ладил, потому что она, как и Одо, верила в честность, доверяла честным и не любила тратить время на вежливые, неискренние слова и протоколы. Кира – надежная женщина.

Теперь появился командор Сиско. Одо не знал, что он из себя представляет и как следует к нему относиться? Он заметил, с каким удивлением Сиско наблюдал за изменениями Одо своей формы. Но командор не задал ни одного вопроса. Как отнестись к молчанию командора: с обидой или же с признательностью? Во всяком случае, командор проявил интерес к системе охраны станции.