САМУЭЛЬ Р. ДИЛЭНИ
      Город смерти
      Перевод с англ. Н.Снежко.
      В этой книге мы предлагаем Вам три фантастических боевика разноплановых по содержанию, но объединенных вместе самим названием данной серии.
      Остросюжетный фантастический боевик Самуэля Р. Дилэни "Город смерти" переносит нас в далекое будущее - в громадный гниющий город-порт, по улицам которого слоняются орды бледных мужчин и женщин не останавливающихся ни перед чем - даже каннибализмом.
      Со времени Захвата шесть губительных запретов задушили этот некогда цветущий город, чей жизненный пульс поддерживался межзвездной торговлей. Только обладание секретным шифром может оказаться ключом к прекращению 20-летнего бедствия. И вот генерал Форстер направляется на конспиративную встречу с известной поэтессой Ридрой Вонг, которой уготована важная роль в разгадке тайны города.
      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
      РИДРА ВОНГ
      "Это город-порт. Здесь испарения покрывают ржавчиной небо", - подумал генерал. Промышленные газы окрашивают вечер в оранжевый, розовый, пурпурный оттенки красного цвета. Опускающиеся и подымающиеся транспорты, перевозящие грузы в звездные центры и на спутники, разрывают облака. "И гниющий город тоже",- подумал генерал, огибая угол по засыпанной мусором и отбросами обочине.
      Со времени Захвата шесть губительных Запретов задушили город, чей жизненный пульс поддерживался межзвездной торговлей. Изолированный, как мог этот город существовать? Шесть раз за последние двадцать лет задавал он себе этот вопрос, а ответ? Его не было.
      Паника, мятежи, пожары, каннибализм...Генерал взглянул на силуэты грузовых башен, выдававшихся над шатким монорельсом на фоне грязных строений. В этом райрне улицы были уже, на них толпились транспортные рабочие, грузчики, несколько космонавтов в зеленых мундирах и орды бледных мужчин и женщин, руководящих сложными и запутанными таможенными операциями. "Теперь они спокойны, заняты работой и домом?"- подумал генерал. Но однако эти люди двадцать лет жили после Захвата. Они голодали во время Запретов, разбитых окон, грабежей, толп, убегающих от пожарных рукавов, их лишенные кальция зубы рвали мясо трупов...
      Что за животное мужчина? Этот абстрактный вопрос он задавал себе, чтобы отогнать воспоминания. Легче, будучи генералом, задавать такой вопрос, чем вспоминать о женщине, сидящей посреди тротуара во время последнего Запрета, держа на коленях скелет своего ребенка, вспоминать о трех истощенных девочках-подростках, напавших на него среди улицы с бритвами. Передняя свистнула сквозь коричневые зубы, говоря: "Иди сюда, бифштекс! Иди ко мне, лангет!.." Он использовал карате... Или о слепце, с криком бежавшем посреди улицы.
      Бледные, приличные мужчины и женщины, теперь они спокойны, теперь они стараются, чтобы никакое чувство не отразилось на их лицах, у них теперь бледные и приличные патриотические идеи: работать для победы над захватчиками. Алона Стар и Кип Рчак хороши в "Звездном празднике", но Рональд Квар, конечно, самый серьезный артист. Они слушают хилаит-музыку слушают ли, подумал генерал, вспомнив об этих танцах, где партнеры не касаются друг друга. Положение в Таможне представляло хорошую безопасную работу, работать непосредственно на Транспорте, конечно, веселее, и эта работа возбуждает, но лучше смотреть ее в кино, эти Транспортники такие странные люди...
      Более интеллектуальные обсуждают стихи Ридры Вонг.
      Они часто говорят о Захвате, все теми же фразами, которые освещены двадцатилетним повторением в газетах и по радио. Они редко вспоминают о Запретах и то лишь одним-двумя словами.
      Возьми любого из них, возьми миллион. Кто они? Чего хотят? Что они скажут, если у них будет возможность сказать?
      Ридра Вонг стала голосом века. Генерал вспомнил изображение в гиперболическом ревю. Парадоксально: боевой командир со специальным заданием, он шел сейчас на встречу с Ридрой Вонг.
      Вспыхнули уличные огни, и его отражение внезапно появилось в стекле окна бара. Верно, что я сегодня не надел мундир. Он увидел высокого мускулистого человека с властным выражением крючконосого лица, ставшим привычным за пятьдесят лет командования. В сером штатском костюме он чувствовал себя неуютно. До тридцати лет он производил на людей впечатление высокого и неуклюжего человека, после этого - изменение совпало с Захватом впечатление массивного и властного.
      Если бы Ридра Вонг пришла к нему в штаб-квартиру Администрации Союза, он чувствовал бы себя лучше. Но он был в гражданском, а не в зеленом мундире космонавта. Бар этот ему был незнаком. А она была наиболее известным поэтом в пяти исследованных галактиках. Впервые за долгое время он почувствовал некоторую неуверенность в себе.
      Он вошел. И прошептал:
      - Боже, как она прекрасна. Я не знал, что она так прекрасна, изображения не передают этого...
      Она повернулась к нему, увидела его отражение в зеркале за стойкой, встала со стула, улыбнулась.
      Он подошел, пожал ей руку, слова "Добрый вечер, мисс Вонг" так и остались несказанными, застряв у него во рту.
      А она начала говорить. Помада ее была медного цвета, а зрачки глаз напоминали медные диски...
      - Вавилон-17,- сказала она.- Я не решила еще этого, генерал Форестер.
      Вязаное платье цвета индиго, волосы струятся по плечам, как вода в реке. Он ответил:
      - Это не очень удивляет меня, мисс Вонг.
      Удивляет, подумал он. Она оперлась рукой о стойку, наклонилась вперед, бедра шевельнулись под вязаной синей материей - каждое ее движение удивляет, поражает, сбивает с толку.
      - Но я продвинулась дальше, чем оказались способными вы, военные.
      Мягкая линия ее рта изогнулась в вежливой улыбке.
      - Благодаря тому, что я знаю о вас, мисс Вонг, это тоже не удивляет меня.
      "Кто она?"- подумал он. Он задавал этот вопрос абстрактному собеседнику. Задавал его собственному отражению. Размышляя о ней, он задавал себе этот вопрос.
      Все остальное не имело значения. Он должен знать о ней все. Это очень важно. Он обязан знать.
      - Во-первых, генерал,-сказала она.-Вавилон-17 - это не код.
      Мысли его нехотя вернулись к предмету разговора.
      - Не код? Но мне казалось, что криптографический отдел установил...
      - Вы хотите Сказать, что наши попытки дешифровать его бессмысленны?
      - Это не шифр, не код,- повторила она.- Это язык.
      Генерал нахмурился.
      - Что ж, как бы вы это не называли - код или язык - мы должны понять его. Пока мы не понимаем его, мы чертовски далеки от цели.
      Напряжение последних месяцев превратилось в зверя в его существе: этот зверь ухватил его за язык, сделал хриплым его голос.
      Улыбка исчезла, он положил обе руки на стойку, он хотел преодолеть хрипоту.
      Она сказала:
      - Вы не связаны непосредственно с криптографическим отделом.
      Голос ее был ровным и успокаивающим.
      Он покачал головой.
      - Тогда позвольте мне кое-что объяснить вам. В основном, генерал Форестер, существуют два типа кодов. В первом случае буквы или символы, используемые вместо букв, перемешиваются и искажаются в соответствии с некоторыми образцами. Во втором - буквы, слова или группы слов заменяются другими буквами, символами или словами. Код может относиться к тому или другому типу или быть их комбинацией. Но оба типа имеют одно общее свойство: когда найден ключ, вы лишь применяете его и тут же получаете логичные предложения. Язык имеет собственную внутреннюю логику, собственную грамматику, свой способ выражения мысли в словах. Не существует ключа, подходящего ко всем выраженным в языке значениям. В лучшем случае вы получите лишь приблизительное представление о значении.
      - Вы хотите сказать, что Вавилон-17 декодируется в какой-то язык?
      - Вовсе нет. Это я проверила в первую очередь. Мы могли бы взять вероятную развертку различных элементов и проверить конгруэнтны ли они разным языковым образам, даже если расположены они в неверном порядке. Нет. Вавилон-17 сам по себе язык - и мы его не понимаем.
      - Я думаю,- генерал Форестер попытался улыбнуться,- вы хотите сказать, что поскольку это не код, а чужой язык, то нам придется отступить. Даже если это поражение, то, исходя из этого, оно становится легче.
      Но она покачала головой.
      - Боюсь, что вы не поняли меня. Неизвестный язык может быть дешифрован без перевода. Вспомните, например, линеарный язык В и хетский язык. Но если я попытаюсь сделать это, мне нужно знать гораздо больше.
      Генерал поднял брови.
      - Что еще вам нужно знать? Мы передали вам все образцы. Когда получим новые, мы обязательно...
      . - Генерал, я должна знать все о Вавилоне-17: где вы его получили, когда, при каких обстоятельствах - все, что может оказаться ключом к этому языку.
      - Но мы передали всю информацию, которую мы...
      - Вы дали мне десять страниц искаженных магнитных записей с кодом, под условным названием "Вавилон-17". И спросили, что он означает. Все, что я могла, я вам сказала. Будет больше сведений, я смогу сделать для вас еще что-нибудь.
      Генерал подумал: "Если бы это было так просто, мы никогда не обратились бы к тебе, Ридра Вонг." Она сказала:
      - Если бы это было так просто, вы никогда не обратились бы ко мне, генерал Форестер.
      Он уставился на нее, на какое-то мгновение поверив в абсурдную мысль, будто она читает у него в мозгу. Но, конечно, она просто знает это.
      - Генерал Форестер, установил ли ваш криптографический отдел, что это язык?
      - Если и установил, то мне об этом не говорили.
      - Я уверена, что они не знают этого. Я сделала несколько структурных наблюдений, набросков грамматики. А они сделали это?
      - Нет.
      - Генерал, хотя они и знают чертовски много о кодах, они ничего не знают о сущности языка. Именно эта идиотская специализация - причина того, что я не работаю с ними уже шесть лет...
      "Кто она?" - подумал он вновь. Сегодня утром ему прислали ее секретное досье, но он передал его адъютанту, лишь сделав пометку "Одобряется". Он услышал свой собственный голос!
      - "Возможно, если вы немного расскажете мне о себе, мисс Вонг, я свободнее буду говорить с вами." "Нелогично,- однако он проговорил это со спокойствием и уверенностью.- Насмешливо ли она смотрит на него?"
      - Что вы хотите сказать?
      - Я знаю только ваше имя. И то, что несколько лет назад вы работали в военном криптографическом отделе. Знаю, что уже тогда, несмотря на ваш юный возраст, у вас была отличная репутация. Поэтому, когда наши люди безуспешно возились с Вавилоном-17 в течение месяца, они единодушно сказали: "Пошлите это Ридре Вонг".- Он помолчал.- А вы говорите, что кое в чем уже разбираетесь,- следовательно, они были правы.
      - Выпьем,- предложила она.
      Бармен подошел с двумя небольшими стаканами с дымчато-зеленой жидкостью. Она пригубила, наблюдая за генералом. Глаза ее, чуть раскосые, были обрамлены бровями, похожими на крылья птицы.
      - Я не с Земли,- сказала она.- Мой отец был инженером связи в Звездном Центре под индексом Х-118, как раз за Ураном. Мать была переводчицей во Дворце Внешних Миров. До семи лет я росла в Звездном Центре. Там было мало детей. В пятьдесят втором мы переселились на Уран-27. К двенадцати годам я знала семь земных языков и пять неземных. Я запоминала языки, как люди запоминают песни. Во время второго Запрета погибли мои родители.
      - Во время Запрета вы были на Уране?
      - Вы знаете, что произошло?
      - Знаю, что Внешние планеты пострадали гораздо больше Внутренних.
      - Вы ничего не знаете. Конечно, они пострадали больше.- Она глубоко вздохнула, отгоняя воспоминания.- Одной порции этой жидкости недостаточно, чтобы я могла говорить об этом. Когда я вышла из госпиталя - существовала вероятность помешательства.
      - Помешательства?
      - Что вы хотите? Длительное недоедание, плюс неврологическая чума.
      - Я знаю об этой чуме.
      - Итак, я попала на Землю. Жила у тети и дяди и получала невротерапию. Но я в ней не нуждалась. Не знаю, психологическое это или физиологическое, но из всего этого я вышла с еще более обостренным чутьем к языкам. Я пронесла это чутье через всю жизнь и постепенно привыкла к нему. К тому же я научилась хорошо излагать свои мысли.
      - Не связано ли это с легкостью расчетов и эйдетической паматью? Эти качества очень нужны криптографам.
      - Я плохой математик и совсем не умею рассчитывать. Зрительное восприятие и специальные тесты, например, цветные сны и т.д. - все это у меня есть, но главное, в чем проявляются мои качества - в словесном оформлении. В то время я начала писать. Один год я работала переводчицей при правительственном кабинете и одновременно занималась кодами. Через некоторое время я, как криптограф, приобрела определенную профессиональную легкость. Но я плохой криптограф. У меня нет достаточно терпения, чтобы корпеть над чем-то написанным другими, мне хочется писать самой. К тому же я нев-ротичка, это вторая причина, по которой я обратилась к поэзии. Но мое профессиональное мастерство часто меня пугало. Иногда, когда было слишком много работы и мне хотелось сделать что-нибудь еще, внезапно все, что я знала, укладывалось в стройную картину у меня в голове, и я легко читала лежащее передо мной, а потом оставалась усталой, испуганной и жалкой.
      Она взглянула на свой стакан.
      - Постепенно я подчинила себе свое умение. К девятнадцати годам у меня была репутация маленькой девочки, которая может расшифровать что угодно. Я уже кое-что знала о языке и легко распознавала типичные его конструкции: его грамматический строй, распознавала чутьем, что я и сделала с Вавилоном-17.
      - Почему вы оставили эту работу?
      - Я указала вам две причины. А третья заключалась в том, что, овладев профессиональным мастерством, я захотела использовать его в собственных целях. В девятнадцать лет я оставила военную службу и ... да, вышла замуж и начала писать серьезно. Три года спустя вышла моя первая книга.- Она пожала плечами, улыбнулась.Об остальном читайте в моих стихах. Там есть все.
      - И теперь в мирах пяти галактик люди ищут в ваших образах и значениях разгадку величия, любви и одиночества...
      Последние слова выпрыгнули из фразы, как бродяги из товарного вагона. Она стояла перед ним, она была великой, а он, оторванный от привычной военной жизни, чувствовал себя таким одиноким, и он был отчаянно влюб... Нет!
      Это невозможно, это отвратительно, это слишком просто для объяснения того, что происходит в его мозгу, что пульсирует в его руках.
      - Выпьем еще?
      Глаза ее остановились на чем-то невидимом. Она еще не выпила и половины первой порции.
      - В вашем возрасте Ките был уже мертв.
      Она пожала плечами.
      - Это странное время. Оно выдвигает героев так быстро, внезапно и так же быстро и внезапно убивает их.
      Он кивнул, вспомнив полдюжины певцов, актеров, даже писателей, которые в конце второго или начале третьего десятилетия объявлялись гениями, чтобы исчезнуть через год, два, три. Ее репутация удерживается очень долго.
      - Я принадлежу своему времени,- сказала она.Я хотела бы вырваться за его пределы, но время не пускает меня.- Руки ее оторвались от гладкой поверхности стакана.- Вы, в армии, должны испытывать то же самое,- она подняла голову.- Дала ли я вам то, чего вы хотели?
      Он кивнул. Легче было солгать жестом, а не словом.
      - Хорошо. Теперь, генерал Форестер, расскажите мне о Вавилоне-17?
      Он оглянулся в поисках бармена, но сияние вернуло его взгляд к ее лицу, сиянием оказалась просто ее улыбка, но краем глаза он принял ее улыбку за вспышку света.
      - Возьмите,- сказала она, пододвигая к нему свой стакан.- Я еще не кончила первый.
      Он взял его, отхлебнул.
      - Захват, мисс Вонг... Это связано с Захватом.
      Она подперла голову рукой, слушая с сузившимися глазами.
      - Это началось с серии несчастных случаев - точнее, в начале они казались несчастными случаями, теперь мы уверены, что это диверсии. Они происходят на боевых кораблях, некоторые на базах космического флота... Обычно не срабатывает самое важное оборудование. Дважды взрывы привели к гибели крупных правительственных деятелей. Несколько раз эти "случаи" происходили на индустриальных предприятиях, производящих важную военную продукцию.
      - Что же объединяет все эти "случаи", кроме того, что они связаны с войной. При современном развитии экономики любой случай в промышленности не трудно связать с войной. При современном развитии экономики.
      - Их объединяет Вавилон-17.
      Он смотрел, как она допивает свою порцию и аккуратно ставит стакан на влажный круг.
      - Непосредственно перед, в течение и сразу после каждого случая пространство заполняется радиопереговорами из неизвестных источников, некоторые из них по п мощности отстоят на сотни ярдов, но иногда встречаются и такие, которые доносятся за световые годы. Во время последних трех "случаев" мы записали эти радиопередачи и дали рабочее название Вавилон-17. Вот. Сможете ли вы из этого что-нибудь извлечь?
      - Да. Есть хорошая возможность перехватить того, кто передает эти радиоинструкции для саботажа...
      - Но мы ничего не можем найти! - в его голосе прорвалось раздражение.Нет ничего, кроме этого проклятого бормотания! И, наконец, кто-то заметил повторение в переводах и заподозрил существование кода. Криптографы потратили много сил, но целый месяц ничего не могли сделать, поэтому и обратились к вам.
      Продолжая говорить, он заметил, что она задумалась.
      Наконец, она произнесла:
      - Генерал Форестер, мне нужен оригинал записей этих радиопереговоров плюс полный отчет, если можно, секунда за секундой, обо всем, происходившем во время "случая".
      - Не знаю, можно ли?..
      - Если вы не можете получить такой отчет, постарайтесь составить его во время следующего "случая". Если этот радиохлам представляет собой разговор, обмен репликами, я сумею выяснить, о чем в них говорится. Вы могли бы заметить, что в той копии, которую мне передал криптографический отдел, нет обозначений, кому принадлежат реплики. Нет даже пауз, не говоря уже о словах. Простая техническая запись.
      - Я могу дать вам все, кроме оригинала записи...
      - Но вы должны. Я хочу сама составить транскрипцию тщательно и со всеми обозначениями.
      Она покачала головой.
      - Мы сделаем для вас перезапись по вашим указаниям.
      - Я должна все проделать сама, иначе я ничего не смогу обещать. Вся проблема заключается сейчас в распознавании фонематической и аллофонических противопоставлений. Ваши люди даже не поняли, что это язык, поэтому эга проблема их не заинтересовала...
      Он прервал ее: - Что за противопоставления?
      - Вы знаете, что некоторые люди азиатского происхождения путают Р и Л, когда говорят на западных языках? Это и потому, что в западных языках это разные фонемы, а восточные люди на их месте слышат и пишут одно и то же. Или сравните межзубное "т", "в", "и".
      - А в чем разница между этими Т?
      - Они различаются так же, как В и Ф, один звук звонкий, другой глухой.
      - Понятно.
      - Но проблема заключается в том, чтобы иностранец мог правильно затранскрибировать язык, на котором не говорит, он может просто не услышать различий, которых нет в его собственном языке.
      - А как вы собираетесь сделать это?
      - Используя свои знания звуковых систем множества языков, а так же при помощи чутья.
      - Опять профессиональное мастерство?
      Она улыбнулась.
      - Я надеюсь.
      Она ждала его одобрения. Но что он должен был одобрить? На какое-то мгновение он был отвлечен ее голосом:
      - Конечно, мисс Вонг,- сказал он.- Вы наш эксперт, приходите завтра в криптографический отдел и получите все необходимое.
      - Спасибо, генерал Форестер. Я направлю вам свой официальный доклад.
      Он стоял неподвижно, окаменев от ее улыбки. "Я должен идти,- в отчаянии подумал он.- О нет, сначала нужно что-то сказать".
      - Хорошо, мисс Вонг. Потом мы еще поговорим...
      Что-то еще, что-то...
      Он начал поворачиваться (я должен отвернуться от нее, надо сказать еще спасибо... спасибо...)., Подошел к двери, по-прежнему размышляя, кто она? О чем-то я должен сказать. Я груб, властен, я военный. Но богатство мыслей и слов отдано ей. Дверь раскрылась, и вечер опустил ему на глаза свои синие пальцы.
      "Боже,- подумал он, - все это во мне, а она не знает! Я не могу этого выразить!" Слова прятались где-то в глубине. "Не могу ничего сказать".
      Ридра встала. Ухватившись руками за стойку, она смотрела в зеркало. Подошел бармен, чтобы унести стаканы. Он нахмурился:
      - Мисс Вонг?
      Лицо ее было напряжено.
      - Мисс Вонг, вы...
      Костяшки ее пальцев побелели, и бармен видел, как белизна ползет по ее рукам, пока они не стали похожи на восковые.
      - Вам плохо, мисс Вонг?
      Она повернулась к нему.
      - Вы заметили?
      Голос ее был резким, хриплым, саркастическим, напряженным. Она оттолкнулась от стойки и подошла к двери, закашлялась, остановилась и вышла.
      - Моки, помоги мне!
      - Ридра?- Доктор Маркус Тмварба оторвался в темноте от подушки. В дымном свете над постелью появилось ее лицо.- Где вы?
      - Внизу, Моки. Пожалуйста, мне нужно поговорить с вами.
      Ее возбужденное лицо двигалось вправо, влево, стараясь избежать его взгляда. Он зажмурил глаза от света, потом медленно открыл их.
      - Поднимайся.
      Лицо исчезло.
      Он взмахнул рукой в направлении контрольного щита, и мягкий свет заполнил роскошную спальню. Он откинул золотое одеяло, встал на ковер, снял с искривленной бронзовой подставки черный шелковый костюм и накинул его. Встроенные в костюм контуры расправили его в плечах и груди, он нажал впускной клапан в раме стиля рококо: алюминиевая откидная доска опустилась, открыв внутренности бара. Из него выдвинулся дымящийся кофейник и графин с выпивкой.
      Повинуясь другому жесту, на полу выросли пузырьковые кресла. Доктор Тмварба повернулся к входной двери, она щелкнула, распахнулась, и появилась Ридра.
      - Кофе?- он подтолкнул кофейник, силовое поле подхватило его и мягко поднесло к ней.- Чем ты занимаешься?
      - Моки, это... я...
      - Пей кофе.
      Она наполнила чашку, поднесла ее ко рту.
      - Нет ли чего-нибудь успокаивающего?
      - Какао?- он извлек две маленькие бутылочки.Алкоголь тоже способен обмануть. У меня кое-что осталось от обеда. Собиралась компания.
      Она покачала головой.
      - Только какао.
      Бутылочка последовала за кофе по силовому лучу.
      - У меня был ужасно утомительный день.- Он потер руки.- Работать после полудня не удалось - за обедом гости, все хотели разговаривать со мной, да и после обеда докучали своими вызовами. Минут десять назад лег спать.- Он улыбнулся.- Как ты провела вечер?
      - Моки, это... это было ужасно.
      Доктор Тмварба отпил из чашки.
      - Прекрасно. Иначе я ни за что не простил бы тебе, что ты меня разбудила.
      Вопреки своему желанию, она улыбнулась.
      - Я всегда... всегда могу рассчиты ... читывать на в... вашу помощь и симпатию, Моки.
      - Ты можешь рассчитывать на мой здравый смысл и убедительный совет психиатра. А симпатии? Мне жаль, но не после двенадцати. Садись. Что случилось?- Взмах его руки вызвал к жизни кресло рядом с ним. Край сидения легко ударил ей под колени, и она села.- Перестань заикаться и рассказывай. Ты преодолела это, когда тебе было пятнадцать лет.
      Голос его стал очень мягким и убедительным.
      Она еще раз отпила кофе.
      - Код, вы помните, я работаю над кодом?
      Доктор Тмварба опустился в широкий кожаный гамак и отбросил назад седые волосы, все еще взъерошенные после сна.
      - Я помню, тебя просили над чем-то поработать для правительства. Ты довольно презрительно отозвалась об этом деле.
      - Да. И... ну, это не код... это язык. Но сегодня вечером я... я разговаривала с главнокомандующим... с генералом Форестером, и это случилось... Я имею в виду - это случилось, и я знаю!
      - Что знаешь?
      - Как прошлый раз, я знаю, о чем он думает.
      - Ты читаешь в его мозгу?
      - Нет. Как в последний раз. По тому, что он делал, я могла сказать, о чем он думает.
      - Ты уже пыталась объяснить мне раньше, но я не понял, мне кажется, что ты говоришь о чем-то вроде телепатии.
      Она покачала головой, снова покачала.
      Доктор Тмварба сплел пальцы и откинулся. Внезапно Ридра сказала ровным голосом:
      - У меня теперь есть кое-какие идеи на счет того, что ты пытаешься выразить: "Дорогая, но ты должна высказать это сама." Именно это вы хотели сказать, Моки, не правда ли?
      Тмварба поднял седые брови.
      - Да, это. Ты говоришь, что не читаешь у меня в мозгу? Но ты много раз демонстрировала мне...
      - Я знаю, что вы собираетесь сказать, а вы не знаете, что хочу сказать я.
      Она почти встала со своего кресла.
      Тмварба сказал: - Именно поэтому ты такая известная поэтесса.
      Ридра продолжала:
      - Я знаю, Моки. Я ношу все в своей голове и вкладываю в стихи, которые понятны людям. Но прошедшие десять лет я занималась не тем. Вы знаете, что я делала. Я слушала людей, улавливала их полумысли-полупредложения, в которых они спотыкались, их чувства, которые они не могли выразить, и это было очень больно. Потом я отправлялась домой и отделывала их, полировала, выполняла для них ритмическое обрамление, превращала тусклые пятна в яркие краски, заменяла кричащие цвета пастелью, чтобы они больше не могли ранить - таковы мои стихотворения. Я знаю, что хотят сказать люди, и говорю это за них.
      - Голос века,- сказал Тмварба.
      Она ответила непечатным выражением. В ее глазах появились слезы.
      - То, что я хочу сказать, то, что я хочу выразить, я еще только...- она снова покачала головой.- Я не могу сказать этого.
      - Если ты хочешь расти как поэт, ты это должна сказать.
      Она кивнула.
      - Моки, два года назад я не подозревала, что высказываю то, что хотят сказать другие. Я думала, что это мои собственные мысли.
      - Каждый молодой писатель, хоть чего-нибудь стоящий, проходит через это. Так овладевают мастерством.
      - А теперь у меня, есть собственные мысли. У меня есть, что сказать людям. Это не то, что раньше: оригинальная форма для уже созданного. Это новые мысли, и я боюсь до смерти.
      - Каждый молодой писатель, созревая, проходит через это.
      - Повторить легко, но сказать трудно, Моки.
      - Хорошо, что ты поняла это. Почему бы тебе Heрассказать мне, как этот... как действует это понимание другого человека?
      Она помолчала.
      - Ладно, попытаюсь еще раз. Перед тем, как уйти из бара, я стояла, глядя в зеркало, а бармен подошел и спросил, что со мной.
      - Он почувствовал, что ты расстроена?
      - Он ничего не почувствовал. Он посмотрел на мои руки. Они стиснули край стойки и быстро белели. Не нужно было быть гением, чтобы связать это с тем, что происходит в моей голове.
      - Бармены обычно очень чувствительны к такого рода сигналам. Это часть их работы.- Он допил свой кофе. - Твои пальцы побелели? Что же сказал, или не сказал генерал, и что он хотел сказать?
      Ее щека дважды дернулась, и доктор Тмварба подумал: "Следует ли это интерпретировать более специфически, чем просто нервозность?"
      - Генерал - грубоватый, энергичный человек, - объяснила она - вероятно, неженатый, всю жизнь прослуживший в армии со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ему около шестидесяти лет, но он не чувствует этого. Он вошел в бар, где мы должны были встретиться, глаза его сузились, потом широко открылись, руки его спокойно лежали на бедрах, потом расправились, шаг замедлился, когда он вошел, но, оказавшись в нескольких шагах от меня, он пошел быстрее. Он пожал мою руку, будто боялся ее сломать.
      Улыбка Тмварбы перешла в смех.
      - Он влюбился в тебя.
      Она кивнула.
      - Но почему это расстроило тебя? Я думаю, ты должна быть тронута этим.
      - Я и была,- она наклонилась вперед.- Я была тронута. И я могла проследить каждую мысль в голове его. Один раз, когда он старался вернуть свои мысли к коду, к Вавилону-17, я сказала то, что он думал, чтобы показать, насколько я близка к нему. Я проследила за его мыслью, будто читала в его мозгу...
      - Погоди минутку. Вот этого я не понимаю. Как ты могла точно знать, о чем он думает?
      Она обхватила рукой подбородок.
      - Вот как. Я сказала что-то о необходимости иметь больше информации для расшифровки этого языка. Он не хотел давать ее. Я сказала, что должна иметь се, иначе не смогу продвинуться дальше, ведь это просто. Он чуть поднял голову - но чтобы покачать ею. Если бы он покачал головой, чуть поджав губы, чтобы он хотел сказать мне, по-вашему?
      Доктор Тмварба пожал плечами.
      - Но ведь это все не так просто.
      - Конечно. Но он сделал один жест, чтобы избежать другого. Что это могло означать?
      Тмварба покачал головой.
      - Он избегал жеста, чтобы не показать, что просто дело не вызвало бы его появления здесь. Поэтому он поднял голову.
      Тмварба предположил: - Что-нибудь вроде: если бы это было так просто, мы бы не нуждались в вас.
      - Точно. И я сказала ему это. Челюсти его сжались...
      - От удивления?
      - Да. Тут он на секунду подумал, что я читаю его мысли.
      Доктор Тмварба покачал головой.
      - Это просто, Ридра. То, о чем ты говоришь, это чтение мышечных реакций, и его можно осуществить очень успешно, особенно, если ты знаешь область, в которой сосредоточены мысли твоего собеседника. Вернись к тому, из-за чего ты расстроилась. Твоя скромность была возмущена вниманием этого... неотесанного солдафона?
      Она ответила не очень скромно.
      Доктор Тмварба покусал нижнюю губу.
      - Я не маленькая девочка,- сказала Ридра.- К тому же он ни о чем грубом не думал. Я сказала его слова, просто чтобы показать ему, насколько мы близки. Я думала, что он очарован. И если бы он понял эту близость так же, как я, у меня было к нему только доброе чувство. Только когда он ушел.
      Доктор Тмварба вновь услышал хриплые нотки в ее голосе.
      - ... когда он ушел, последнее, что он подумал, было: "Она не знает, я не сказал ей об этом."