Но империю нельзя было спасти. Иоанн VIII (1425-1448), Константин Драгас (1448- 1453) были не в силах ни остановить упадок империи, {133} ни воспрепятствовать ее гибели; последний император мог лишь героически погибнуть на валу своей столицы, взятой штурмом. Гибель империи не могли предотвратить те выдающиеся люди, которые не раз занимали императорский престол в течение этих полутора столетий: события были сильнее их воли; внутренние и внешние причины гибели были неизлечимы.
      Внутренние причины упадка. Гражданские войны. Пред лицом внешней опасности, угрожавшей империи, было необходимо, чтобы она сохраняла единство, спокойствие и силу. Эпоха Палеологов, напротив, была полна восстаний и гражданских смут. Против Андроника II поднялся его внук, будущий Андроник III, которого старый император намеревался лишить законных прав на престол; и в течение многих лет (1321-1328) война, прерываемая преходящими перемириями, опустошала империю и привела наконец к захвату Константинополя восставшими и к свержению Андроника II. В период регентства Анны Савойской и малолетства Иоанна V Палеолога Иоанн Кантакузин провозгласил себя императором (1341), и на шесть лет (1341-1347) византийский мир разделился на две части: аристократия стояла за узурпатора, народ за законную династию, пока в конце концов в результате предательства столица не оказалась в руках нового претендента. В период правления Иоанна Кантакузина (1347-1355) интриги Иоанна V Палеолога, за которым новый император сохранил долю власти, постоянно волновали монархию и привели к новому восстанию, свергнувшему Иоанна Кантакузина. Затем последовали столкновения Иоанна V с его сыном Андроником (1376) и с внуком Иоанном (1391), и в результате этим последним удалось на короткое время лишить старого императора престола. Весьма важно то обстоятельство, что в продолжение этой борьбы противники без всяких угрызений совести призывали к себе на помощь всех врагов империи - болгар, сербов, турок, щедро платя за их поддержку деньгами и даже землями и открывая таким образом двери тем кто мечтал о разрушении монархии. Всякое патриотическое чувство, даже всякое представление о политических задачах и интересах исчезли в столкновении этих исступленных честолюбцев. {133}
      Социальные и религиозные раздоры. Социальный и религиозный антагонизм еще более увеличивали бедствия, проистекавшие от гражданских неурядиц. К середине XV века по всей империи прокатилась волна социальных революций: низшие классы восставали против родовой и денежной аристократии. В продолжение семи лет (1342-1349) движение зилотов вызывало восстания, ужасы и кровопролития в Фессалонике, втором по значению городе империи. Город превратился в совершенно независимую республику, шумная история которой является одним из наиболее интересных эпизодов в жизни Византийской империи XIV в.; Иоанну Кантакузину лишь с большим трудом удалось в конце концов восстановить порядок и мир в восставшем против него городе.
      Религиозная борьба, порожденная прежде всего вековой враждой между византийцами и латинянами, еще больше увеличивала разруху. Михаил VIII, исходя из политических соображений, считал благоразумным сблизиться с Римом и восстановить единство церкви; это вызвало такое серьезное недовольство, что первой заботой его преемника Андроника II было установить мир с православным духовенством путем отказа от соглашения с папой. Разумеется, это еще более усилило антагонизм между латинянами и греками. Он нашел свое отражение даже внутри самой империи - в конфликте между сторонниками и противниками соединения церквей. Это возбуждение поддерживалось яростной полемикой, понемногу превращавшей всякую симпатию к идеям латинян в подлинное предательство по отношению к родине. В этих условиях малейший повод развязывал вражду византийского национализма против Запада. Именно это послужило причиной течения, на первый взгляд чисто богословского, которое называют движением исихастов и которое в течение десяти лет (1341 - 1351) волновало и разделяло империю. В этом движении, которое казалось плодом странных мечтаний нескольких афонских монахов, в действительности противостояли друг другу дух византийский и дух латинский: восточный мистицизм, который представляли исихасты и их защитник Григорий Палама, и латинский рационализм, приверженцами которого были некие Вар-{134}лаам и Акиндин, воспитанные на Фоме Аквинате и опытные в схоластической диалектике. Вскоре после того как Кантакузин стал на сторону Афона, а Анна Савойская на сторону Варлаама, борьба приняла политическую окраску.
      Так обстояли дела в момент, когда Иоанну V (1369) и затем Мануилу II (1417) пришлось по политическим соображениям возобновить переговоры с Римом, а Иоанн VIII, чтобы предотвратить турецкую опасность, предпринял отчаянную попытку: император лично явился в Италию (1437) и на Флорентийском соборе подписал с Евгением IV унию, которая полагала конец разделению церквей (1439). Так же, как и Михаил VIII, он столкнулся с ожесточенной непримиримостью православного духовенства и народа, уверенных, что, несмотря на все обещания, латиняне преследовали лишь одну цель: "уничтожить город, расу и имя греков". Тщетно пытались Иоанн VIII и его преемник Константин XI навязать унию силой: возмущение кипело даже под сводами святой Софии (1452). Накануне гибели Константинополя по всему городу бушевали страстные споры между сторонниками и противниками унии и находились люди, заявлявшие, что они "предпочли бы видеть в Византии турецкий тюрбан, чем папскую митру".
      Финансовые и военные бедствия. Ко всему этому добавлялось бедственное состояние финансов. Несмотря на фискальный гнет, в стране, совершенно разоренной войной, поземельный налог приносил в казну совершенно недостаточные средства. С тех пор как имперская торговля оказалась в руках венецианцев и генуэзцев, таможенные пошлины сокращались со все возраставшей быстротой. Правительство оказалось вынужденным подделывать монету, император делал займы и закладывал драгоценности короны; денег не хватало, казна была пуста. Не менее серьезным был упадок военного могущества: малочисленная, дезорганизованная и непокорная армия становилась все менее способной защитить империю. Наемники, находившиеся на службе у империи, восставали против нее; при Андронике II Большая каталонская компания овладела Галлиполи, в течение двух лет (1305-1307) блокировала Константинополь и {135} пронесла свои победные знамена по Македонии и Греции (1307-1311); в середине XIV в. сербские и турецкие наемники беспощадно разграбили и опустошили империю. Та же слабость была и на море. Михаил VIII попытался было восстановить византийский флот, но его наследники сочли эти расходы бесполезными и предоставили господство в восточных морях эскадрам итальянских республик. Империя близилась к гибели, будучи не в силах что-либо предпринять против грозивших ей извне опасностей.
      Внешнеполитические причины упадка. Болгары и сербы. После смерти Иоанна Асеня (1241) Валахо-Болгарская империя, столь грозная для византийцев с конца XII в., значительно ослабела вследствие непрестанно раздиравших ее междоусобных войн. Тяжелое поражение, которое сербы нанесли царю Михаилу при Вельбужде (1330), окончательно подорвало его могущество. Тем не менее болгары по-прежнему оставались для империи опасными соседями; они вмешивались в византийские дела, с выгодой для себя оказывали помощь то Андронику II, то Анне Савойской, требуя себе за это обширных земельных уступок; их непрестанные набеги страшно опустошали Византийскую империю. Однако особенно опасными противниками Византии оказались сербы. При преемниках Стефана Немани - Уроше I (1243-1276), Драгутине (1276-1282), Милутине (1282-1321) - Сербия так расширила свою территорию за счет болгар и византийцев, что стала самым значительным государством на Балканском полуострове. Урош I завоевал верхнюю долину Вардара (1272); Милутин, опираясь на поддержку эпирцев и анжуйцев; занял Ускуб (1282), завоевал область Серр и Христополя, что дало ему доступ в Архипелаг (1283), наложил руку на Охриду, Преспу и всю Западную Македонию, вторгся в Северную Албанию (1296) и вынудил Андроника II признать все его завоевания (1298). Подобно болгарам, сербы непрестанно вмешивались во внутренние смуты Византийской империи.
      Когда Стефан Душан (1331 - 1355) вступил на престол, Сербия простиралась от Савы и Дуная на севере до Струмицы и Прилепа на юге, от Боснии на западе {136} до Рилодага и Струмы на востоке. Душан хотел еще большего: он мечтал объединить под своей властью весь Балканский полуостров и венчаться в Константинополе императорской короной. Ловкий дипломат, крупный полководец, умный, волевой и настойчивый правитель, он начал с завоевания Западной Македонии (1334); затем, отняв у анжуйцев Албанию вплоть до Диррахия и Валоны, у греков - Эпир до Янины (1340), он продвинулся в Македонию, где византийцы сохранили только Фессалонику и Халкидику, и сербская граница на востоке дошла до Марицы (1345). В 1346 г. в Ускубском соборе Душан торжественно короновался "императором и автократором сербов и ромеев". Отныне Сербская империя простиралась от Дуная до Эгейского моря и Адриатики; Душан организовал ее по образцу Византии, даровал ей законодательство (1349) и установил независимый от Константинополя патриархат в Ипеке; победитель греков (в 1351 г. он осаждал Фессалонику), анжуйцев, королей Боснии и Венгрии, он оказался самым могущественным государем на Балканах, и папа провозгласил его "вождем борьбы против турок". Душану оставалось только захватить Константинополь. Он попытался сделать это (1355), завоевал Адрианополь и Фракию и, к несчастью для христианского мира, внезапно умер у стен города, который он мечтал превратить в свою столицу. После смерти Душана его империя быстро распалась. Но Византия вышла из этой двадцатипятилетней борьбы еще более ослабленной.
      Турки. В то время как в Европе территория Византийской империи все уменьшалась под натиском славянских государств, в Азии продвигались турки-османы, руководимые тремя крупными военачальниками - Эртогрулом, Османом (1289-1326) и Урханом (1326-1359). Несмотря на некоторые удачные попытки Андроника II остановить их, в 1326 г. Прусса попала в руки османов, превративших ее в свою столицу. Затем пала Никея (1329), за ней - Никомидия (1337); в 1338 г. турки достигли Босфора и вскоре перешли его по приглашению самих же византийцев, настойчиво добивавшихся их союза для помощи в гражданских смутах; Кантакузин, выдавший в 1346 г. свою дочь замуж за султана, в 1353 г. {137} вознаградил услуги своего зятя уступкой крепости на европейском берегу Дарданелл. В следующем (1354) году турки обосновались в Галлиполи: они заняли Дидимотику и Цурулон (1357). Балканский полуостров оказался для них открытым.
      Этим воспользовался Мурад I (1359-1389). Он завоевал Фракию (1361), которую Иоанн V Палеолог вынужден был за ним признать (1363); затем он захватил Филиппополь, а вскоре и Адрианополь, куда перенес свою столицу (1365). Константинополь, изолированный, окруженный, отрезанный от остальных областей, ожидал за своими стенами смертельного удара, казавшегося неизбежным. Тем временем османы завершили завоевание Балканского полуострова. У Марицы они разбили южных сербов и болгар (1371); они основали свои колонии в Македонии и стали грозить Фессалонике (1374); они вторглись в Албанию (1386), разрушили Сербскую империю и после битвы на Косовом поле превратили Болгарию в турецкий пашалык (1393). Иоанн V Палеолог был вынужден признать себя вассалом султана, платить ему дань и поставлять ему контингенты войск для захвата Филадельфии (1391) - последнего оплота, которым еще владела Византия в Малой Азии.
      Баязет (1389-1402) действовал в отношении империи еще более энергично. Он блокировал со всех сторон Византийскую столицу (1391 -1395), а когда серьезная попытка Запада спасти Византию в битве при Никополе (1396) потерпела неудачу, он попытался штурмом взять Константинополь (1397) и одновременно вторгся в Морею. К счастью для византийцев, нашествие монголов и сокрушительное поражение, нанесенное Тимуром туркам при Ангоре (1402), дали империи еще двадцать лет отсрочки. Но в 1421 г. Мурад II (1421 -1451) возобновил наступление. Он атаковал, впрочем безуспешно, Константинополь, который энергично сопротивлялся (1422); он захватил Фессалонику (1430), купленную в 1423 г. венецианцами у византийцев; один из его полководцев проник в Морею (1423); сам он успешно действовал в Боснии и Албании и заставил государя Валахии платить дань. Византийская империя, доведенная до {138} крайности, владела теперь, помимо Константинополя и соседней области до Деркона и Селимврии, лишь несколькими отдельными областями, рассеянными по побережью: Анхиалом, Месемврией, Афоном и Пелопоннесом, который, будучи почти полностью отвоеван у латинян, стал как бы центром греческой национальности. Несмотря на героические усилия Яна Гуниада, который в 1443 г. разбил турок при Яловаце, несмотря на сопротивление Скандербега в Албании, турки упорно преследовали свои цели. В 1444 г. в сражении при Варне потерпело крушение последнее великое усилие, сделанное восточными христианами; Афинское герцогство подчинилось туркам; княжество Морея, завоеванное в 1446 г., вынуждено было признать себя данником; во второй битве на Коссовом поле (1448) Ян Гуниад потерпел поражение. Оставался лишь Константинополь, эта неприступная цитадель; казалось, что он один воплощает в себе всю империю. Но и для него близился конец. Магомет II, вступая на трон (1451), твердо намеревался овладеть им.
      Византия и латиняне. Вместо того чтобы помочь защите империи, обосновавшиеся на Востоке латиняне - венецианцы и генуэзцы - использовали в своих интересах ее бедствия и ускорили ее гибель.
      Генуэзцы, обосновавшиеся при Михаиле Палеологе в Галате в самом Константинополе (1267) и укрепившиеся на побережье Малой Азии и на всех берегах Черного моря, по выражению одного греческого историка, "закрыли ромеям все пути морской торговли"; и хотя в правление Андроника III греки ненадолго отвоевали у них Хиос (1329), Лесбос (1336) и Фокею (1340), тем не менее это не повело к дальнейшим успехам и нисколько не уменьшило ни наглости, ни жадности иностранных купцов. Не менее опасными были венецианцы, господствовавшие на островах Архипелага и вскоре проникшие в Константинополь и Фессалонику. Обе республики вели себя в империи, как в завоеванной стране, выражая пренебрежение к византийским государям, силой навязывая им свою волю, наполняя столицу смутами и убийствами, проникая со своими эскадрами вплоть до Золотого Рога, вызывая в столице восстания (1375), {139} угрозами заставляя уступать себе земли или привилегии, основывая, как это сделали в 1348 г. генуэзцы, морские базы на Босфоре, грабя византийских подданных и атакуя даже Константинополь, как это сделали венецианцы в 1305 г. и генуэзцы в 1348 г., когда они считали себя вправе быть недовольными императором. Оскорбленные византийцы должны были мириться с подобной наглостью, так как были не в состоянии оказать ей противодействие; и венецианцы и генуэзцы пользовались своим положением, чтобы эксплуатировать Византию. Венеция организовала колониальную империю в морях Леванта. Генуя на отвоеванном в 1347 г. Хиосе создала мощное торговое общество, названное "Магон". Латиняне, по выражению одного византийского историка, "овладели всеми богатствами Византии и почти всеми доходами от морской торговли", довершив таким образом экономическую разруху империи.
      Прочие западные государства больше не занимались Византией. Следует упомянуть, впрочем, отдельные попытки оказать сопротивление туркам. В результате крестового похода 1343 г. была на несколько лет отвоевана Смирна, а в результате похода 1366 г. ненадолго отнят у турок Галлиполи; в 1396 г. христиане попытались нанести туркам серьезный удар, который завершился поражением при Никополе, а в 1444 г. - еще один удар, приведший к разгрому при Варне; французский маршал Бусико в течение двух лет (1337-1339) отважно защищал Константинополь от турецких атак. Но по существу Запад перестал интересоваться Византийской империей или же думал лишь о том, как воспользоваться ее бедственным положением, чтобы установить над ней господство в религиозном и политическом отношении и извлечь наибольшую выгоду в экономическом отношении. Папство мечтало о восстановлении единства церкви, не обращая внимания на ненависть византийцев к этому проекту; западные государи думали только о разделе империи.
      Напрасно Иоанн V в 1369 г., Мануил II в 1402 г, и Иоанн VIII в 1439 г. являлись в Италию, Францию и Англию просить поддержки; они получали лишь вежливый прием и щедрые обещания. Когда же {140} Магомет II решил покончить с Византийской империей, - истощенной и всеми покинутой Византии оставалось только умереть с достоинством.
      Захват Константинополя турками. Вступив на престол, Магомет II сразу обнаружил свои намерения, соорудив на Босфоре крепость Румили-Гиссар, которая перерезала коммуникации между Константинополем и Черным морем, и одновременно послав экспедицию в Морею, чтобы воспрепятствовать греческим деспотам Мистры оказать помощь столице. Вслед за этим султан начал атаку Константинополя (5 апреля 1453 г.). Против колоссальной турецкой армии, состоявшей почти из 160 тыс. человек, император Константин Драгас смог выставить едва 9 тыс. солдат, из которых по крайней мере половину составляли иностранцы; византийцы, враждебно относившиеся к церковной унии, заключенной их государем, в общем довольно плохо исполняли свой долг. Тем не менее, несмотря на мощь турецкой артиллерии и огромной пушки инженера Орбана, первый приступ был отбит (18 апреля). Магомету II удалось провести свой флот в Золотой Рог и таким образом поставить под угрозу другой участок укреплений. Однако штурм 7 мая опять не удался. Но в городском валу на подступах к воротам св. Романа была пробита брешь. В ночь с 28 на 29 мая 1453 г. началась последняя атака. Дважды турки были отбиты; тогда Магомет бросил на штурм янычар. В то же время генуэзец Джустиниани, бывший вместе с императором душой обороны, получил серьезное ранение и оказался вынужденным покинуть свой пост. Это дезорганизовало защиту. Император продолжал доблестно сражаться, но часть вражеского войска, овладев подземным ходом из крепости, так называемым Ксилопорта, напала на защитников с тыла. Это был конец. Константин Драгас героически погиб у бреши, озарив таким образом Византию последним лучом славы. Турки овладели городом. В захваченном Константинополе начались грабежи и убийства; более 60 тыс. человек было взято в плен. 30 мая 1453 г., в восемь часов утра, Магомет II торжественно вступил в Византию и явился в святую Софию воздать хвалу богу ислама. {141}
      IV
      ВИЗАНТИЙСКАЯ КУЛЬТУРА В ЭПОХУ ПАЛЕОЛОГОВ
      Тем не менее жизненность византийской культуры до последних дней существования империи была так велика, что даже эпоха Палеологов озарена закатным сиянием последнего литературного и художественного возрождения.
      Для общества XIV и XV веков Константинополь всегда оставался одним из самых красивых и блестящих городов вселенной, колыбелью православия, куда стекались паломники с греческого и славянского Востока, великим торговым городом, где встречались купцы со всего запада, великолепным центром науки и искусства. Школы византийской столицы цвели пышнее и посещались чаще, чем когда-либо, и крупные университетские профессора - Планудий, Мосхопул, Триклиний в начале XIV века, позднее Хрисолор и Аргиропул - возобновляли в них изучение античных писателей и оказались достойными предшественниками гуманистов эпохи Возрождения. Вместе с ними такие философы, как Гемист Плифон и Виссарион, продолжали традицию изучения платонизма и подготовляли его распространение на Западе. Далее следует назвать целую плеяду оригинальных и неповторимых талантов: историков - Иоанна Кантакузина и Никифора Григора в XIV веке, Франдзи, Дука, Халкондила и Критовула в XV; богословов - Григория Паламу и обоих Кавасил в XIV веке; Марка Евгеника и Георгия Солария в XV веке; ораторов - Никифора Хумна и Димитрия Кидона; авторов литературных очерков, как Феодор Метохит или Мануил Палеолог; поэтов, как Мануил Фил; сатириков, как анонимный автор "Сошествия Мазариса в ад". Такие науки, как астрономия, медицина и естествознание, почитались наравне с литературой, и об ученых этого времени с полным правом можно сказать, что они оказали науке не меньшие услуги, чем, скажем, Рожер Бекон на Западе. Поистине, можно сказать, что Византия накануне гибели собрала все свои духовные силы, чтобы блеснуть в последний раз. {142}
      Равным образом и византийское искусство пробудилось на заре XIV века для последнего обновления. Это искусство возвращается к своим древним истокам, в частности к александрийской традиции, которую так почитали гуманисты того времени, и теряет свой абстрактный характер, становясь более живым и красочным, а с течением времени и более трогательным, драматическим и очаровательным. Иконография обогащается и обновляется, становясь еще более патетической и богатой чувством. Гармонически и искусно подобранные краски приобретают почти импрессионистскую технику. Образуются школы различных течений и стилей: константинопольская школа с ее превосходными мозаиками в Кахриэ-Джами (начало XIV века); македонская школа, мастера которой украшали церкви Македонии, Старой Сербии и древнейшие церкви Афона, - последним представителем этой школы был, по-видимому, знаменитый Мануил Панселин (XIV в.); критская школа, высшим достижением которой являются фрески Мистры. Так истощенная, казалось бы, Византия обретает в XIV веке, как некогда в десятом, новую силу в античной традиции; и благодаря этому могучему подъему искусства, который можно сравнить с итальянским Возрождением XIV века, но который, тем не менее, остается совершенно оригинальным, - влияние Византии снова распространилось среди сербов, русских, румын, одним словом - по всему восточному миру.
      Деспотат Мистры. Среди всех этих центров науки и искусства особого упоминания заслуживает Мистра. Основанная Вильгельмом Виллардуэном над той долиной, где находилась Спарта, ставшая впоследствии резиденцией греческих деспотов Пелопоннеса, Мистра с ее церквами, сверху донизу расписанными фресками, с прекрасной архитектурой ее стен, домов, дворцов была, как ее справедливо называли, византийской Помпеей. Когда в 1262 г. город перешел под власть византийцев, Андроник II занялся его заселением и украшением и построил там множество церквей. Позднее Иоанн Кантакузин оказывал ему еще больше внимания. Он превратил в удел своего младшего сына Мануила, получившего наименование деспота, провинцию Морею, {143} постепенно отвоеванную у франков, и как при правлении этого государя, так и при последующих представителях младшей линии династии Палеологов, наследовавших ему (с 1383 г.), Мистра была центром блестящего двора, средоточием умственной и художественной жизни, подлинным очагом эллинизма и гуманизма и убежищем угасавшей греческой национальности.
      Поистине достойно внимания то обстоятельство, что в Византии, которая в течение долгого времени совершенно не интересовалась античной Грецией, внезапно, накануне катастрофы, вновь пробудилось воспоминание о ее эллинском происхождении. На устах людей XV века неожиданно появляются великие имена Перикла, Фемистокла, Ликурга и Эпаминонда, и византийцы с гордостью вспоминают, чем некогда были эти герои "для общества и родины". Наиболее выдающиеся современники, как Гемист Плифон или Виссарион, видят в пробуждении эллинской традиции средство, которое спасет империю, и они умоляют государя вместо устаревшего титула римского басилевса принять новое и живое имя короля эллинов, имя, "которое уже само по себе способно, говорили они, - обеспечить спасение свободных греков и освобождение их братьев-рабов". Виссарион напоминает последнему Палеологу о былых подвигах спартанцев и умоляет его возглавить их потомков, чтобы освободить Европу от турок и отвоевать в Азии наследство своих отцов. Накануне последней катастрофы Плифон предлагает Мануилу II целую программу реформ для возрожденной Элдады. И какими бы тщетными ни казались подобные иллюзии в тот момент, когда Магомет II стоял у ворот Константинополя, тем не менее, замечателен этот факт обращения к эллинизму, это пророческое прозрение в отдаленное будущее, когда, согласно выражению писателя XV века Халкондила, "настанет день - и греческий король с помощью своих наследников восстановит королевство, где объединенные сыны эллинов сами начнут управлять своими делами и образуют самостоятельную нацию".
      Эти чаяния нашли наиболее полное выражение при дворе в Мистре, а также в церквах Мистры - Метрополе (начало XIV века), Периблептосе (середина {144} XIV века), Пантанассе (XV век), где встречаются шедевры художественного возрождения того времени. В них наблюдается редкое сочетание декоративного мастерства, изысканной живописности, движения, выразительности, замечательная легкость и изящество, удивительное чувство нежной и сочной краски, высокое и свободное искусство. Те же качества проявляются во фресках церквей Македонии и в наиболее старинных иконах Афонских монастырей. Они свидетельствуют о высоте творческой оригинальности, на какую еще было способно византийское искусство, и бросают последний луч славы на эпоху Палеологов.
      [Image008]
      Трапезундская империя. В то же самое время на противоположном конце византийского мира, на окраине Черного моря, вторым замечательным центром греческой культуры была отдаленная Трапезундская империя.
      [Image009]
      В начале XIII столетия Алексей I (1204-1222), происходивший из фамилии Комнинов, несмотря на атаки государей Никеи и турок-сельджуков, основал государство, охватывавшее весь древний Понт Полемониак и простиравшееся на восток до Фасиса. Но новая империя, изолированная на далеком востоке, затерянная между турками и монголами, тревожимая раздорами своей мятежной феодальной знати, эксплуатируемая генуэзцами, являвшаяся предметом зависти византийских императоров Константинополя, вела подчас трудное существование. Однако она знала и периоды расцвета, например, во время царствования Алексея II (1297- 1330) и Алексея III (1340-1390), который украсил столицу церквами и монастырями. Расположенный над морем, среди рек и зелени, изумительно богатый благодаря крупной торговле, которую он вел с внутренней Азией, знаменитый своей роскошью и красотой своих принцесс, Трапезунд был тогда одним из прекраснейших городов Востока и одним из крупнейших рынков мира. Дворец государей, выстроенный на плоскогорье, возвышавшемся над берегом моря, был чудом изящества и великолепия, и прозвище города "глава и око Азии" было известно всему восточному миру. Правда, в XV веке при дворе Комнинов начинается глубокое {145} падение нравов, множатся кровавые интриги и трагические происшествия. Тем не менее, благодаря Трапезундской империи на окраине Черного моря сохранялся отблеск славы Византийской империи, и в течение двух с половиной столетий здесь обретала себе приют греческая национальность.
      Морейский деспотат и Трапезундская империя всего на несколько лет пережили гибель Константинополя. Вторжение албанцев в Пелопоннес с 1453 г. привлекло турок в Морею, и деспоты, братья Константина XI, призвавшие себе на помощь турок, принуждены были затем признать себя вассалами султана. Положение еще ухудшилось, когда в 1459 г. деспот Фома отказался от уплаты дани. Магомет II лично явился в Морею, полностью подавил сопротивление населения, хотя на этот раз еще не смог занять Мистру. Деспоты опять должны были подчиниться; но вскоре они вновь восстали. Тогда султан направился прямо к Мистре, низложил деспота Димитрия и увел его с собой как пленника; другой греческий принц бежал в Италию, и Морея была превращена в турецкую провинцию (1460).
      Давид Комнин, последний император Трапезунда, пал в 1461 г. Тщетно пытался он опереться на мужа своей племянницы, турецкого князя Узуна Гассана. В 1461 г. Магомет II появился в Анатолии, разбил войска Гассана, а затем устремился к Трапезунду, который принужден был капитулировать. Те члены императорской фамилии, которые остались в живых, были по приказу султана заключены в тюрьму близ Серр в Македонии. Это было концом последнего греческого государства на Востоке.
      Так погибла Византийская империя после тысячелетнего периода своего славного существования. В течение веков она была оплотом христианства против ислама, защитницей культуры против варварства, воспитательницей славянского Востока, и ее влияние широко распространялось не только на Востоке, но и на Западе. Даже тогда, когда Византия пала и перестала существовать как государственный организм, она продолжала оказывать и оказывает еще и поныне могучее воздействие на весь восточный мир. От окраин {146} Греции до глубин России все народы Восточной Европы - турки и греки, сербы и болгары, румыны и русские - сохранили, живую память о традициях исчезнувшей Византии.
      Вот почему эта древняя история, довольно плохо известная в наши дни, несколько забытая, вопреки общераспространенному мнению никак не может быть названа мертвой историей. Ее глубокие следы можно обнаружить и в идейных течениях и в политических планах. Именно поэтому византийская культура заслуживает внимания в двух отношениях: для нас интересно и то, чем она была сама по себе, и то, что она вносит в историю нашего времени. {147}
      Приложения
      I
      СПИСОК ВИЗАНТИЙСКИХ ИМПЕРАТОРОВ
      Династия Константина
      Константин I Великий, 306-337, единовластное правление 323-337 Констанций II, 337-361, единовластное правление 353-561 Юлиан, 361-363 Иовиан, 363-364 Валент, 364-378 Династия Феодосия Феодосий I Великий, 379-395 Аркадий, 395-408 Феодосий II, 408-450 Маркиан, 450-457 Лев I, 457-474 Зинон, 474-491 Анастасий, 491-518
      Династия Юстиниана
      Юстин I, 518-527 Юстиниан I, 527-565 Юстин II, 565-578 Тиверий II, 578-582 Маврикий, 582-602
      Фока (узурпатор), 602-610
      Династия Ираклия
      Ираклий, 610-641 Константин II и Ираклион 641-642 {148} Констант II (Константин III), 642-668 Константин IV Погонат, 668-685 Юстиниан II Ринотмет, 685-695
      Леонтий (узурпатор), 695-698 Тиверий III (узурпатор), 698-705
      Юстиниан II (вторично), 705-711