“Ее окно в мир”, – с грустью подумала Кейт.
      – А вон Сэм. – Энни помахала ему рукой.
      Кейт покосилась на свою новую подругу. Она вдруг вспомнила, о чем хотела спросить.
      – Энни, вы все – ты, Сэм, Грэнни Лу и Леонард, – вы что, родственники?
      – Конечно. Кроме Леонарда. Но Грэнни на самом деле нам не бабушка. Она двоюродная сестра нашего деда. Мы с Сэмом зовем ее Грэнни, потому что так проще. Здесь все ее так зовут. Ей нравится.
      – Значит, Сэм – твой брат?
      Энни кивнула, и Кейт, отступив на шаг, внимательно посмотрела на девушку, пытаясь найти в ней сходство с братом. Сравнивать телосложение не имело смысла. И цвет волос у них был совершенно разный. Но когда Энни улыбнулась, Кейт тотчас же поняла, что у сестры с братом одна и та же улыбка – они сверкали ослепительной белизны зубами, и у обоих появлялись очаровательные ямочки на щеках.
      – Значит, Леонард вам не родственник?
      – Нет. Не думаю, что у него есть здесь кто-нибудь. Правда, расспрашивать его об этом бесполезно – ведь он такой…
      “Да, он такой”, – подумала Кейт.
      – Энни, Леонард всегда был немым? – Энни казалась озадаченной. Кейт попыталась зайти с другой стороны, поставила вопрос иначе: – Он понимает язык жестов?.. – Она запнулась, не уверенная в правильности термина.
      Энни задумалась; она по-прежнему выглядела озадаченной. Потом лицо ее прояснилось.
      – То есть читает ли он знаки? Да, конечно. Вот сегодня утром он заметил, как быстро шерсть…
      В этот момент из соседней комнаты донесся протяжный голос Грэнни:
      – Энни, прекрати болтать и веди эту девушку сюда. Пусть поест, а то ее скоро ветром сдует. Веди немедленно.
      Энни закатила глаза и вздохнула:
      – Пойдемте, Кейт. Грэнни оставила для вас обед. Как вы думаете, у нас потом останется время на прическу и макияж? Сэм на улице, – добавила она, потупившись. – Грэнни говорит, что у него появилась куча дел у коттеджа, после того как он привез вас сюда…
 
      Кейт с Сэмом тряслись в джипе, спускаясь к городку Трамбл. Сэм вез ее за продуктами, поскольку в марине имелось только самое необходимое. Но Кейт сейчас и не думала о еде – после пиршества, устроенного Грэнни в ее честь.
      Неудивительно, что на юге это называется обедом, а не ленчем. Колбаса, соус, пышное картофельное пюре, зелень, тушеные помидоры – Кейт не только потеряла счет блюдам, но даже не могла припомнить, сколько всего перепробовала.
      Разговор за столом был настолько оживленным, что Кейт не могла уследить, кто о ком говорит. Она не привыкла к такому веселью во время обеда. Но с удовольствием слушала, временами удивляясь: весь этот шум производили всего лишь трое – Грэнни, Сэм и Энни.
      После обеда они с Энни вернулись в спальню. Кейт заплетала себе французскую косичку, а девочка за ней наблюдала. Потом Кейт расплела косу и разрешила Энни попробовать свои силы на “модели”. Энни была вне себя от восторга, когда ей удалось заплести косичку себе.
      Мысли Кейт неожиданно прервались – джип угодил в глубокую выбоину, и ее швырнуло так, что ремень безопасности врезался в тело. Пытаясь придержать ее, Сэм выбросил вперед руку, коснувшись груди Кейт. Она почувствовала, что ее лицо заливает краска. Но Сэм тотчас же отдернул руку, снова положив ее на рычаг. Кейт было настолько неловко, что она боялась взглянуть на него.
      – Извините, Кейт. Здорово тряхнуло. – Это были первые слова, произнесенные им с тех пор, как они выехали. – Я забыл об этой ямке.
      Он умолк, а Кейт решила, что Сэм, возможно, тоже испытывает чувство неловкости. Ведь они впервые остались вдвоем с тех пор, как… “О Господи, – подумала она, – неужели я утратила ощущение времени? Неужели я здесь всего только сутки?”
      – Осторожно, – предупредил Сэм. – Вот еще одна. – Кейт приготовилась к преодолению выбоины, которая, казалось, тянулась через всю дорогу. – Надеюсь, – продолжал Сэм, – вы не очень рассердились, что я привез вас утром в дом Грэнни. Я не знал, что еще можно для вас сделать.
      – Нет, вы все правильно сделали, – поспешно проговорила Кейт. – Я сожалею, что поставила вас в такое неловкое положение. Я… я, должно быть, очень устала… – Она нахмурилась, сообразив, что снова начинает волноваться.
      Сэм, время от времени поглядывавший на Кейт, заметил внезапно произошедшую в ней перемену – ее голос звучал чуть напряженнее и она сидела чуть прямее. Он снова задумался… Что привело ее в горы? Насколько серьезны ее проблемы? И что за таблетку она приняла накануне? Теперь он был уверен, что это не витамины. Но каковы бы ни были причины ее переживаний, он не должен докучать ей своими вопросами. С другой стороны, Сэм чувствовал, что его тянет к ней. Возможно, это судьба привела ее в эти горы, чтобы они наконец-то встретились.
      Он чувствовал, что обязан помочь ей, хочет она того или нет. Вырулив на широкую дорогу, Сэм откашлялся:
      – Значит, вы работаете в детском центре. Вы учительница? Кейт без особого энтузиазма отнеслась к предложенной им теме беседы, но решила, что это все же лучше, чем обсуждать ее обморок.
      – И да и нет. В колледже я специализировалась по бизнесу. А вот Ханна преподаватель. Но я тоже закончила курсы преподавателей. Теперь занимаюсь в переполненных классах, когда не сижу над бумагами.
      – Похоже, у вас много обязанностей. Но ведь бизнес и преподавание совсем не одно и то же. Как же произошла такая перемена?
      Кейт колебалась – отвечать или нет? То была долгая история. Забавно, что никто, кроме Ханны, никогда не спрашивал ее об этом. А ведь вопрос напрашивался сам собой. Но ее родители, похоже, совершенно не думали об этом. Они радовались, что “отбившаяся от рук” дочь хоть чем-то занята. А мужчин, с которыми она тогда встречалась, больше интересовала не сама Кейт, а банковский счет ее отца.
      – Видите ли, Ханна несколько лет преподавала в частной школе, но особого удовлетворения от работы не получала. А я… мне тоже не нравилось то, чем я занималась. Нам обеим всю жизнь так везло, что… – Кейт осеклась. Даже ей самой ее рассуждения казались слишком наивными. – Мы хотели заняться чем-то более значимым. Хотели приносить пользу людям.
      – И решили присматривать за чужими детьми?
      Кейт нахмурилась. Ее обидели слова Сэма, хотя он старался проявлять предельную деликатность.
      – Сэм, эти дети очень нуждаются в заботе. У них практически ничего нет, действительно ничего. Некоторым из них, правда, повезло, у них есть родители – в большинстве случаев один из родителей, – которые любят их. Но эти родители – низкооплачиваемые рабочие, и их семьи с трудом сводят концы с концами. А другие дети и этого лишены, им уготовано самое незавидное будущее – судьба их отцов и матерей.
      Кейт почувствовала стеснение в груди, на глаза ее навернулись слезы. Она думала об этом все последние месяцы. Они с Ханной даже продлили часы работы центра, чтобы охватить детей рабочих второй смены. Предстояло так много сделать, но сотрудников постоянно не хватало.
      Сэм мысленно ругал себя за то, что невольно расстроил свою пассажирку. Он тяжко вздохнул:
      – Кейт, по-моему, это просто замечательно. Понимаю ваше желание помочь людям. Я вижу то же самое здесь, в горах. Те же нищета и невежество. А несчастных детей ждет судьба их родителей. Непременный семейственный цикл.
      Сэм въехал на стоянку, расположенную у придорожного магазинчика, рядом с которым стояли две бензоколонки. Кейт молчала, в ушах ее все еще звучали последние слова Сэма. И вновь она подумала о том, как разительно он отличается от Грэнни Лу, Энни и Леонарда. На сей раз эта мысль возникла в связи с тем, как он говорил. Сэм употребил слово “семейственный”, которое она, разумеется, знала, хотя оно не входило в ее повседневный словарь. Конечно, трудновато было представить его преуспевающим бизнесменом, но все же она недоумевала: почему он не достиг в жизни чего-то большего? Что побудило его остаться в горах?
      Направляясь к двери магазина, Кейт заметила кучи мусора – отслужившие бытовые приборы, валявшиеся по краям стоянки, старую каминную решетку, ржавые бочки, куски металла, даже старый-престарый холодильник.
      Проследив за ее взглядом, Сэм криво улыбнулся.
      – В этих краях люди любят, чтобы все было под рукой, – сказал он.
      Сэм открыл перед ней дверь, и Кейт натолкнулась на поток горячего воздуха. В углу полутемного магазина сидели у пузатой печи трое мужчин в комбинезонах. Двое из них что-то строгали, а третий, однорукий, посматривал на них и жевал табак. К его обветренной щеке прилип кусок табачной жвачки. За прилавком стояла худая женщина с черными волосами с проседью. Увидев Сэма, женщина улыбнулась почти беззубой улыбкой.
      – Привет, Сэм! – проговорила она низким голосом. – Давненько тебя не видала. Что, ездил в город за покупками?
      Сэм подошел к женщине. Оперся мускулистой рукой о стеклянный прилавок с отбитым краем.
      – Так ведь ты же, Эбби, не продаешь тут обедов из полуфабрикатов, – сказал он с лукавой улыбкой. – Эбби, это Кейт, приехала сюда погостить. Обслужи ее как следует, слышишь?
      – Не пришлось бы тебе покупать эти самые замороженные полуфабрикаты, если бы нашел себе женщину, парень! – раздался из дальнего угла чей-то скрипучий голос. Громкий смех эхом прокатился по магазину.
      – Только нужно еще найти такую, чтобы умела готовить, – раздался еще один голос. – Девушки теперь этим не очень-то интересуются. Все делают карьеру.
      – Все заняты тем, чтобы быть занятыми, – согласился третий мужчина.
      – Сэм, не обращай внимания на ребят, – сказала Эбби. – Рада познакомиться, Кейт. Я слышала, что в коттедже Джека Мэллона появилась симпатичная девушка. Почему бы вам самой не выбрать что захочется?
      Кейт удивилась себе – прежде чем взять корзину для покупок, она подождала кивка Сэма. Может, потому, что оказалась в непривычной для себя обстановке? Ей становилось все более неуютно от мысли, что все здесь, даже совершенно незнакомые ей люди, были в курсе ее дел.
      Кейт ахнула от неожиданности, когда, обогнув один из рядов с товарами, чуть не налетела на молодую женщину с двумя детьми – малышом, уцепившимся за ногу матери, и младенцем, спящим в висевшей у нее на плече сумке. Кейт пробормотала извинения, взглянув на грязную рожицу малыша, а потом на усталое лицо женщины.
      Голос Сэма вывел ее из состояния замешательства.
      – …Слишком хороший день, чтобы сидеть в помещении, – услышала она.
      – Черт возьми, Сэм, у Уинстона кости ломит уже давно. Будет скверная погода, плохой ноябрь, Сэм.
      – Вы, ребята, сами не понимаете, что говорите. Клянусь, что этот ноябрь – один из самых солнечных за всю мою жизнь. – Когда женщина с детьми прошла к кассе магазина, он добавил: – Привет, Лу Энн. Я тебя и не заметил. Слушай, твой малыш становится настоящим здоровяком!
      Один из мужчин, возможно, это и был Уинстон, решил продолжить разговор о погоде:
      – Помяни мое слово, Сэм. Что-то такое готовится. Скверный будет ноябрь.
      Кейт выбрала еще кое-что из скудного ассортимента и медленно направилась к Сэму: ей было интересно понаблюдать за ним со стороны. Сама не зная почему, она думала о нем с той минуты, как увидела его в марине. Ей казалось, что он становится все огромнее, что он заполняет весь магазин. Ее взгляд задержался на его золотистых волосах и непринужденной улыбке, на плечах и мускулистых руках, на плотно обтягивающих бедра джинсах.
      Глядя на него, Кейт испытывала такое умиротворение, какого уже давно не знала, и это слово, “умиротворение”, невольно заставило ее задуматься о том, каково было бы оказаться в его объятиях…
      Заплатив за продукты и улыбнувшись всем на прощание, она пошла за Сэмом, который нес ее покупки к джипу. То, что она так послушно следует за ним, начинало ее сильно тревожить. “Плохо уже то, что я беспрекословно покорилась ему в магазине, то есть поступила так, как поступила бы любая из женщин, которых я тут встречала!” – подумала она, нахмурившись.
      – Итак, вы готовы к вашей первой “официальной” ночи на горе? – спросил Сэм, когда они выезжали с автостоянки. Увидев озадаченное лицо Кейт, он пояснил: – Я думаю, что прошлая ночь не в счет. Ведь вы не успели устроиться как следует. Мы назовем это “испытательной ночью”, ну, такой, когда выявляются все недочеты.
      Кейт совсем пала духом. До нее наконец дошло, что Сэм везет ее в коттедж на этой проклятой горе.
      – Как вы считаете, когда починят мою машину? – спросила она. Кейт решила, что ей следует подумать об отъезде, а не об отпуске.
      Сэм взглянул на нее, нахмурившись при мысли о том, что она упорно думает об отъезде.
      – Не раньше понедельника. Завтра здесь все будет закрыто. По воскресеньям никто не работает.
      – Это касается и марины? – спросила Кейт с дрожью в голосе. Ее машина будет готова только через два дня. А если ей понадобится помощь? Она что, останется совсем одна?
      – В общем, да. И марина будет закрыта. Но я всегда там и дверь не запираю. – Заметив, что Кейт внезапно побледнела, Сэм попытался сменить тему разговора: – Кстати, вам очень идет такая прическа. И Энни тоже. Девочка выглядит сейчас на миллион долларов. Спасибо, Кейт, что вы так добры к ней.
      – Но мне и самой это доставило удовольствие, – улыбнулась Кейт.
      Она впервые задумалась о том, как сложилась бы ее жизнь, если бы она не была единственным ребенком в семье. Общаться с Энни было интересно, но когда девушка предложила ей свою косметику, Кейт вежливо отказалась. В наборе Энни имелось почти все – от ярко-розовой помады до фиолетовых и бирюзовых теней. Но Кейт предпочла появиться на людях без макияжа, впервые за десять лет. И, как ни странно, забыла, что обычно без макияжа чувствовала себя отвратительно. Кейт ни разу не подумала об этом до тех пор, пока Сэм не упомянул о ее волосах.
      – Знаете, я удивилась, узнав, что вы все родственники. Значит, марина Медвежья Петля – семейный бизнес?
      – Здесь почти у всех так, – ответил Сэм, объезжая большой камень. – Здешние семьи на протяжении многих поколений живут на одних и тех же участках земли, – с гордостью добавил он.
      “И вот что из этого вышло”, – подумала Кейт. В этот момент они проезжали мимо большого голубого автобуса, стоявшего на склоне холма. Колеса были сняты, и, судя по висевшему на веревке белью, для какой-то семьи автобус стал домом.
      – А как ваша семья? – спросила она рассеянно, все еще глядя на “передвижной” дом. – Вы давно здесь живете?
      – О, Бьюкенены с давних пор живут в Медвежьей Петле. Один из моих знаменитых предков дал ей название – еще до того, как начал скупать землю.
      Занятая своими мыслями, Кейт не расслышала ответ.
      – А почему вы все не живете в одном доме?
      – Раньше жили, когда я был моложе, но это слишком далеко от марины. Я там столько времени провожу, что в итоге решил перебраться туда. Вообще-то там довольно удобно. И кроме того, кто-то же должен оставаться рядом с единственным телефоном.
      В этот момент они обогнули холм, тонувший в сгущавшихся сумерках. И только тут Кейт вспомнила, что до сих пор так и не поговорила с Ханной. Она стала внимательнее присматриваться к окрестностям, запоминая ориентиры и считая развилки на дороге. Поскольку на следующий день у нее еще не будет машины, придется пешком спускаться с горы, чтобы позвонить.
      – От моего коттеджа далеко до марины?
      – Около мили. А что?
      Кейт машинально теребила подол юбки.
      – Мне нужно побольше двигаться. Здесь легко заблудиться?
      – Да нет. Просто держитесь главной дороги. Тут много развилок, но основная дорога всегда самая широкая.
      Кейт кивнула, накапливая информацию. Пора обретать уверенность в собственных силах. И она начнет с покорения горы.
      Сэм припарковал джип у ступенек, которые вели вниз, к коттеджу. Кейт удивилась, увидев включенный наружный свет. Она вопросительно взглянула на Сэма:
      – У меня есть электричество?
      Кейт тотчас же поняла, насколько нелепым был ее вопрос. Сэм не производил впечатления человека, который привез бы ее в жилище без света.
      – Конечно. И кое-что еще, – ответил он, вылезая из машины и захлопывая дверцу.
      Кейт вздохнула с облегчением. Сэм явно собирался проводить ее в дом. Но его последние слова озадачили ее. Она с удивлением посмотрела на него, но он лишь сказал:
      – Это сюрприз.
      Они молча спускались по ступенькам. Еще не совсем стемнело, и все же Сэм заботливо поддерживал ее под руку. Его прикосновение и сама мысль о нем согревали лучше, чем свитер Энни. Кейт была настолько поглощена своими мыслями и ощущениями, что оступилась на одной из ступенек. И хотя падение ей никак не грозило, Сэм обнял ее за талию, и от этого сердце ее забилось быстрее – но совсем не так, как бьется сердце при испуге.
      Когда они спустились, Сэм открыл перед Кейт дверь и последовал за ней. Она прошла на кухню и остановилась у разделочного стола, потрясенная увиденным. Коттедж был освещен несколькими лампами, а из стереомагнитофона доносилась негромкая музыка, хотя она даже и не подумала включить его накануне. Воздух был напоен ароматом печеных яблок и корицы, и в камине тихонько потрескивали дрова. Повернувшись, Кейт увидела улыбающееся лицо Сэма. Ямочки на его щеках стали еще заметнее. Он скрестил на груди свои мощные руки и выглядел безмерно довольным собой.
      – Но как…
      – Я же сказал, что вы начнете заново, Кейт. В водонагревателе заменили спираль. – Сэм подошел к раковине, включил и выключил воду. – Леонард развел огонь в камине. Пробки на распределительном щитке также заменили, но на вашем месте я бы воздержался от подключения лишних приборов, пока всю систему не проверят. Пользуйтесь пока тем, что есть. У двери сложены дрова, но не беспокойтесь, если огонь погаснет, потому что и одних электрообогревателей будет достаточно.
      – Сэм, я… я не знаю, как вас благодарить…
      Сэм протянул руку и коснулся пальцами ее подбородка.
      – Послушайте, Кейт, никому не разрешается плохо проводить время на моей горе. – Он неожиданно подмигнул ей. – Вы устраивайтесь здесь со всеми удобствами, а я сбегаю принесу продукты.
      Кейт прошла в гостиную. Осмотрелась. Оранжево-коричневая обивка уже не вызывала раздражения. Ей было тепло, она была сыта и хорошо отдохнула. Скоро починят ее машину, а потом…
      Кейт подошла к окну, занимавшему почти всю стену и выходившему на озеро, и открыла раздвижную стеклянную дверь. Вышла на балкон, нависавший над скалой. Остановившись у перил, с опаской посмотрела вниз. Ей подумалось, что это похоже на жизнь в скворечнике. Кейт протянула руку и коснулась веток деревьев, которые, должно быть, пощадили при постройке дома. Вдалеке, за черным лесом на другой стороне озера, садилось солнце.
      – Какая красота, – сказала она со вздохом. Кейт вздрогнула, услышав скрип двери.
      – Ну вот, – сказал Сэм. – Все на месте. Отличный вид, правда? Я не устаю им любоваться. – Он подошел к перилам.
      – Да, прекрасный вид. – Кейт по-прежнему смотрела на воду, но участившееся сердцебиение свидетельствовало о том, что она острее реагирует на стоящего рядом мужчину, чем на вид с балкона.
      – Хотя вы уже пообедали, мы подумали, что десерт вам не повредит. Грэнни передала яблочный пирог. Он на холодильнике.
      Кейт наконец повернулась к нему и только сейчас заметила в его руках два стакана.
      – Не знаю, как вы относитесь к молоку, но с яблочным пирогом оно очень вкусное. Да и времени у меня не было, чтобы придумать что-нибудь более изысканное.
      Кейт смутилась. Она и пальцем не пошевелила, чтобы заслужить такое доброе к себе отношение. Она была для этих людей совершенно чужой, и тем не менее они взяли ее в свой дом, окружив заботой.
      На нее пристально смотрели темные глаза Сэма. Он терпеливо дожидался ответа, а она все молчала. Ей казалось, что от него исходят волны тепла, обволакивающие ее защитным коконом. Кейт знала: пока она на этой горе, с этим человеком, у нее все будет в порядке. Это чувство одновременно и успокаивало и тревожило ее, приводило в замешательство.
      – Ладно, – сказал он, поставив стакан на перила. – Пожалуй, мы еще плохо знаем друг друга. Вы, наверное, хотите остаться одна.
      Он повернулся к двери, но Кейт легонько коснулась его руки.
      – Да нет, – сказала она, даже не заметив, что затаила дыхание. – Молоко – это прекрасно…
      Кейт поспешно отдернула руку. Неожиданный всплеск чувств к этому человеку испугал ее. Рука Сэма казалась такой твердой, а мощь его тела подавляла. Она взяла стакан и стала медленно пить, глядя ему в глаза. В угасающем свете дня трудно было рассмотреть черты его лица, но Кейт поняла, что сделала шаг в его сторону. Она неотрывно смотрела на мужественный подбородок, на полные чувственные губы – и вдруг снова отвернулась к озеру. Отвернулась так неожиданно, что Сэм пришел в замешательство. А ведь в какой-то момент ему показалось, что она чувствует то же, что и он. Сэм поставил свои стакан на перила, подумав, что ей, возможно, хочется, чтобы он ушел. Кейт сейчас снова замкнулась в себе, хотя до этого была такой открытой… Ее сексуальность поразила его словно молния. Он следил за выражением ее лица в угасающем свете дня. Кремовая кожа чуть потемнела, бледно-зеленые глаза смотрели отчужденно. И тут он понял, что его рука коснулась ее щеки, а пальцы гладят нежную бархатистую кожу.
      Кейт медленно повернулась к нему, накрыв своей рукой его руку. Почему она больше не боится? Может быть, именно этого она хотела с самого начала? Несколько секунд они так и стояли, и Кейт снова почудилось, что от него исходит какое-то тепло. Сэм подошел к ней вплотную. И вдруг обнял ее и привлек к себе. Губы Кейт раскрылись, словно для вздоха. И он поцеловал ее. Вернее, это был как бы намек на поцелуй, нежный и многообещающий. Ей стало очень одиноко, когда он отстранился.
      – Здесь с вами ничего худого не случится, Кейт, – пробормотал Сэм. – Я позабочусь об этом.
      Кейт смотрела ему вслед. Итак, ее машина будет готова через несколько дней. И тогда ей придется принять решение – решение, которое, как полагала Кейт, было принято, как только она оказалась на этой горе.
      – Да, Сэм, – пробормотала Кейт. – Да, ты прав. Мы действительно плохо знаем друг друга.

Глава 4