Кейт Темплтон отчаянно пыталась прижать свою красную малышку “хонду” к обочине дороги, если слово “дорога” было в данном случае уместно. Но деревья и кустарник, росшие по обеим сторонам, да еще камни делали узкую горную тропу совершенно непригодной для маневра.
      “А что, если сейчас появится встречная машина?” – промелькнуло у Кейт, и уже, наверное, в десятый раз за день ее охватила паника, что было совсем несвойственно этой разумной и рассудительной девушке. Рассчитывать на то, что удастся как-то разъехаться, конечно же, не приходилось. Значит, в перспективе только один вариант – пятиться назад.
      – Пожалуйста, – прошептала Кейт. И собственный голос показался ей чужим. Несколько минут назад она выключила радиоприемник – поняла, что придется сосредоточиться, чтобы благополучно проехать по горной дороге. – Господи, побыстрее бы добраться до марины.
      На самом же деле Кейт сейчас хотелось только одного – остановить машину и свериться с поспешно составленной и во многом неточной картой, которую ей дала ее дорогая подруга Ханна, – ей уже три раза пришлось возвращаться в Теннесси через Огайо и Кентукки. А тот “миленький деревянный мостик”, как выразилась Ханна, который, к счастью, уже был позади, на самом деле оказался кучей полусгнивших бревен, кое-как переброшенных через довольно глубокий овраг. (Конечно, ее подруга упомянула, что уже давно здесь не была.) И теперь Кейт с ужасом думала о том, что она увидит, добравшись наконец до “живописного горного домика”, о котором рассказывала Ханна.
      Глухой хлопок прервал размышления Кейт. Девушка затаила дыхание, надеясь вопреки всему, но нет… уже через несколько секунд машина завалилась на один бок и медленно поползла по тропе.
      Кейт стиснула зубы и ударила кулаком по рулю. В ее зеленых глазах блеснули слезы гнева и отчаяния. Что же ей теперь делать?
      – Проклятие, – пробормотала она вполголоса, борясь с желанием выскочить из машины и громко закричать – закричать так, чтобы слово “проклятие” эхом прокатилось по горам. – Чудесный отпуск, Ханна! Огромное тебе спасибо! Я прекрасно отдохну. – С трудом овладев собой, Кейт осторожно надавила на педаль газа и съехала на обочину, в кустарник.
      “Так… – размышляла Кейт, немного успокоившись. – По крайней мере теперь я могу как следует рассмотреть карту”. Она потянулась к листу бумаги, лежавшему на сиденье. Взгляд ее на мгновение остановился на флаконе, выглядывавшем из открытой сумочки. Кейт колебалась… Нет! Она так взволнованна, что без воды вряд ли сможет проглотить таблетку. Отстегнув ремень безопасности, Кейт попробовала открыть дверцу. Всем своим весом навалившись на нее, она с беспокойством подумала о том, что стало с ее сверкающей “хондой”.
      – Господи, ведь уже середина ноября, – проворчала она, протискиваясь в узкую щель. – Почему же все эти колючки еще не отсохли?
      Кейт обошла машину и, прислонившись к капоту, взглянула на карту. Конечно, трудно было определить, как далеко она сейчас находилась от марины. Но Кейт уже миновала почти все ориентиры, указанные Ханной, поэтому и решила, что вполне можно добраться пешком. И кроме того, она все равно не смогла бы поменять колесо, даже если бы очень захотела. Ведь это был уже второй прокол за последние два часа – запасных колес не осталось.
      Голодная и уставшая от долгой езды, Кейт знала: чем скорее она доберется до марины и до коттеджа, тем быстрее сможет отдохнуть. Она взяла сумочку с переднего сиденья, заперла дверцу машины и отправилась в путь.
      Кейт шла всего минут десять, а ноги уже гудели. На ней были кожаные сапоги на плоской подошве, очень модные, но совершенно не приспособленные для долгой ходьбы. Вообще-то, по мнению Кейт, она оделась в эту поездку довольно непритязательно: джинсы, шелковая блузка и шерстяной блейзер. Но солнце уже садилось, и становилось прохладно. Только сейчас Кейт пожалела, что не надела спортивный костюм и парку. Да и шапочка не помешала бы.
      И почему она позволила Ханне уговорить себя? Нет, правильнее сказать – “заставить”. Кейт покачала головой и засмеялась, вспомнив ультиматум своей подруги. Ханну очень тревожило то обстоятельство, что Кейт много работала, практически без отдыха. “Это начинает сказываться на твоем здоровье, – сказала она. – Посмотри на себя: ты живешь только на кофе и круассанах”. Но дело было не только в этом: она начала худеть. Иногда же, без видимой причины, сильно нервничала – казалось, вот-вот утратит над собой контроль.
      Кейт и не пыталась отрицать, что ей необходимо отдохнуть. Просто все времени не было. Да и сейчас, судя по тому, как все складывается, ее “побег в горы” может оказаться неудачной затеей.
      И почему она согласилась на эту поездку? Да еще в ноябре… Кейт посмотрела на окружавшие ее голые деревья. Листва давно уже пожелтела и опала. Но для снега еще рановато, так что на озере без лодки ей совершенно нечем будет заняться.
      Кейт скорчила гримасу, подвернув ногу на гравии, расползавшемся под ее сапогами. Пришлось вновь сосредоточиться на дороге.
      Она недоумевала: как ей вообще удалось здесь проехать, не повредив машину? Как только Кейт начала подниматься в гору, тропа превратилась в смесь гравия и грязи, идти становилась все труднее. Из-за вымытых дождем канав и оврагов, а также скатившихся с горы камней дорога местами напоминала полосу препятствий, по обе стороны которой громоздились отвесные скалы.
      Миновав три совершенно одинаковые развилки, Кейт наконец добралась до той, откуда уже была видна конечная цель ее путешествия. Направо дорога огибала гору, а налево сбегала по пологому холму к озеру и марине.
      Даже в сумерках – солнце уже садилось за горы по ту сторону водной глади – вид был великолепный. В эти секунды Кейт забыла и о распухшей лодыжке, и о спущенном колесе, и о том, как сильно она устала. Расположенная на равнине, у кромки воды, марина являла собой весьма живописное зрелище. Белое с красной окантовкой здание выглядело если не новым, то, безусловно, чистым и ухоженным. Ровный ряд лодок, надежно укрытых на зиму под навесом из рифленого железа, мерно покачивался вдоль длинного причала. Автостоянка пустовала: там стояло лишь несколько машин с эмблемой марины – “Медвежья Петля”. Вопреки всему Кейт надеялась, что пристань еще открыта.
      Ее появлению в здании предшествовало позвякивание колокольчиков. Комната была залита ярким светом ламп – Кейт даже заморгала. Запах кедра и свежих опилок смешивался с резкими запахами рыбы и сырой древесины. За стойкой стояли две женщины – одна молодая, вторая очень пожилая. Между ними лежала газета, которую обе одновременно читали. При звоне колокольчиков они тут же подняли головы. Кейт улыбнулась и остановилась, осматриваясь.
      Удивляли размеры этого помещения и его “универсальность”. Оказалось, что марина является еще и супермаркетом в миниатюре: здесь торговали хозяйственными товарами, рыболовными и охотничьими принадлежностями, а также одеждой и продуктами питания.
      Налево от Кейт, в дальнем углу, где размещались наиболее громоздкие товары, спиной к ней стояли двое мужчин. На них одинаковые, цвета хаки, комбинезоны, спины которых украшали вышитые красные буквы: “Марина Медвежья Петля”. Этим сходство мужчин и ограничивалось. Один из них был худощавым, невысокого роста, его седеющие волосы неопрятно свисали на воротник. Когда он повернул голову, чтобы взглянуть на своего напарника, Кейт заметила щетинистые усы, которые давно следовало бы подстричь. Второй мужчина казался настоящим гигантом – его широкие плечи нависали над головой усача, а в белокурых вьющихся волосах вспыхивали под ярким светом ламп золотистые искорки.
      Кейт стояла, глядя поочередно то на мужчин в комбинезонах, то на женщин за стойкой. Она была в некоторой растерянности, так как не знала, к кому следует обратиться с вопросом. Если у них есть запасные покрышки, то мужчины могут оказаться полезными, но женщины стояли намного ближе к ней. Пошевелив пальцами ног в тесных сапогах, Кейт поморщилась. Ей казалось, что она уже не в силах сделать ни шагу. А чтобы привлечь внимание мужчин, наверное, пришлось бы закричать.
      – Заблудилась, малышка? – спросила пожилая женщина. Кейт в растерянности молчала: ей казалось, что все это происходит не с ней. – В такое позднее время по горам не бродят. Скоро стемнеет и станет холодно.
      Кейт разморило в теплой комнате, она с трудом сделала несколько шагов, отделявших ее от стойки. Старушка говорила с сильным акцентом, так что понять ее было не так-то просто. К тому же во рту у нее, похоже, не осталось ни одного зуба. Ее редкие седые волосы, напоминавшие проволоку, торчали во все стороны.
      Кейт неуверенным движением заправила за ухо прядь белокурых волос. Рука ее дрожала. Заметив это, она невольно задумалась: что с ней – голод или нервы?
      – Я… э… я направлялась к коттеджу моего друга Джека Мэллона, но у меня возникли проблемы с машиной. Проколола покрышку, а запасной нет. – Кейт ненавидела себя в эту минуту за свою неуверенность, обычно совершенно ей несвойственную.
      – Как тебя зовут, милочка?
      – Кейт. Кейт Темплтон.
      – Ну а я Грэнни Лу. Но здесь все зовут меня просто Грэнни. – Она протянула девушке свою сморщенную руку, и Кейт заметила ее обломанные ногти. – Милая, да ты просто валишься с ног от усталости. Давай-ка присядь здесь. – Старушка указала на старый стул, стоявший у стойки бара. – Энни попросит Сэма помочь тебе. – И, обращаясь к молоденькой застенчивой девушке, распорядилась: – Давай же, девочка, шевелись. Не кричать же отсюда.
      Энни поспешила в противоположный конец магазина.
      – Сейчас уж никого тут не осталось, ведь зима на носу, – продолжала Грэнни Лу, глядя на Кейт из-под полуопущенных век. – В другое-то время тебе здесь больше понравилось бы, так я думаю.
      Было совершенно очевидно, что старушка даже и не думает о том, чтобы что-то выведать. Нет, она просто старалась поддержать дружескую беседу.
      – Что вы, мне и сейчас тут все нравится, – ответила Кейт, пытаясь улыбнуться. Ей хотелось избежать долгого разговора, поэтому она проигнорировала предложение присесть. – Очень пить хочется, – добавила она, направляясь к автомату у двери.
      Кейт опустила в прорезь несколько монет по двадцать пять центов и лишь после этого сообразила, что почти везде горит надпись “пусто”. Пришлось выбрать диет-соду с апельсиновым ароматом. Высыпав мелочь обратно в кошелек, она повернулась лицом к стойке и прислонилась к автомату. В животе у нее немилосердно урчало, голова кружилась. “Нужно было взять что-нибудь с сахаром”, – подумала она. Ей казалось, что сердце ее вот-вот выскочит из груди. Она поднесла к губам холодную банку и вновь заметила, что рука ее дрожит. Откуда же это странное беспокойство? Ведь она уже отдыхает. Ну да, отдыхает, забравшись невесть куда ночью. Без машины, среди незнакомых людей… Ей вспомнилась сцена из фильма “Избавление”.
      – Глупости какие, – пробормотала Кейт, снова потянувшись к сумочке.
      Она боролась с искушением принять маленькие успокоительные таблетки, которые несколько недель назад ей выписал ее врач. Но ведь до сих пор она обходилась без них. И пока что жива… Да какого черта?! Почему бы не начать в первый день отпуска?
      Дождавшись момента, когда Грэнни Лу наконец отвернулась, Кейт бросила в рот маленькую таблетку. Затем поднесла к губам банку с содовой – и чуть не выронила ее, услышав мужской голос:
      – Наверное, забыли выпить витамины утром?
      Она подняла голову и увидела направлявшегося к ней высокого блондина. Казалось, его фигура заполнила всю комнату. Кейт смотрела на него, не смея пошевелиться, словно взгляд его темных глаз приковал ее к месту, сделав пленницей. Губы белокурого гиганта тронула многозначительная улыбка. Он подошел к девушке почти вплотную и остановился. Она хотела отступить, но тотчас поняла, что путь к отступлению отрезан – за ее спиной находился автомат.
      Кейт смутилась, словно ее застали за чем-то предосудительным, и замешкалась с ответом. Внезапно ощутив горький вкус растворившейся во рту таблетки, она поспешно сделала глоток из своей банки. И тут же закашлялась.
      Мужчина не пытался ей помочь, однако взгляд его смягчился. Кейт, хотя и заметила это, все же нахмурилась – ведь именно из-за него она чувствовала себя так неловко. Но с другой стороны, ей хотелось как можно быстрее добраться до коттеджа. Что ж, если этот человек поможет ей, она готова прикусить язык. Кроме того, она была здесь чужая. Он же – у себя дома.
      Незнакомец окинул взглядом ее фигуру и, приподняв одну бровь, сказал:
      – Похоже, у вас был нелегкий денек.
      Он улыбнулся, и ямочки, появившиеся на его щеках, смягчили резкие черты лица.
      Кейт слегка вздернула подбородок. Слова высокого блондина почему-то показались ей обидными.
      – Вы правы, – ответила она. – В данный момент я, очевидно, не соответствую вашим… критериям.
      Блондин и глазом не моргнул.
      – Вам нужна помощь?
      Кейт судорожно сглотнула и отвела взгляд. Но тотчас же глаза ее встретились с глазами Грэнни. Энни и худощавый мужчина присоединились к ней, и теперь все трое стояли у стойки. Они, конечно же, слышали каждое слово этого короткого разговора.
      Кейт пожалела, что не имеет привычки падать в обморок. Ей вдруг подумалось, что это был бы наилучший способ разрядить обстановку. Она потупилась, досадуя на себя – на свое непростительное поведение.
      – Извините меня, – сказала она. – Я не хотела вас обидеть. Да, мне действительно нужна помощь. – Кейт подняла голову и встретила его приветливый взгляд. Казалось, он не расслышал ее саркастического замечания. Она с облегчением вздохнула, ободренная его доброжелательностью. – Я приехала сюда отдохнуть. Похоже, мне это необходимо даже в большей степени, чем я думала. Поездка была кошмарной, и в довершение всего я проколола последнее запасное колесо.
      – Меня зовут Сэм Бьюкенен, – представился блондин.
      – А меня Кейт. Кейт Темплтон, – добавила она, протягивая руку, тотчас же утонувшую в его теплой ладони.
      Хотя рукопожатие Сэма было не очень крепким, она мгновенно ощутила, какая необузданная сила заключена в этом человеке. Кейт казалось, что его сила каким-то образом передается ей. У нее перехватило дыхание, колени подогнулись, словно ее тело было не в состоянии принять эту энергию.
      – Ну что же, Кейт, добро пожаловать в марину Медвежья Петля. Давайте-ка запрыгнем в джип и поедем посмотрим на вашу машину. Скорее всего сегодня вечером мы ничего уже не сможем сделать, но я хоть отвезу вас в ваш коттедж… только возьму ключи у Леонарда… С вами все в порядке?
      Кейт кивнула – удивительно спокойная, хотя только что доверилась совершенно незнакомому человеку. Сэм наконец отпустил ее руку и направился к стойке. Увидев его рядом с худощавым мужчиной и женщинами, Кейт вдруг поняла, что он чем-то отличается от остальных людей. Но чем? Энергичностью? Умом? Нет, не то… Чем-то неуловимым, ускользающим от нее.
      Кейт глубоко задумалась. Лишь заметив, что Энни чуть шевельнулась, она поняла, что пристально смотрит на белокурого гиганта. Кейт моргнула, взгляд ее наконец остановился на молоденькой девушке – она улыбалась, с восхищением глядя на Кейт. Кейт улыбнулась ей в ответ, правда, недоумевая: чем же вызвано подобное восхищение?
      – Кейт? – окликнул ее Сэм. – Вы со всеми успели познакомиться?
      Кейт покачала головой и медленно направилась к стойке. Она дала себе слово, что впредь будет осмотрительнее, чтобы снова не оказаться в неловком положении. Но она так устала… Ужасно устала.
      – Насколько я понял, вы уже познакомились с Грэнни Лу и Энни. Они здесь торгуют по очереди, когда Энни не учится в школе.
      Кейт снова улыбнулась, хотя губы у нее пересохли и сделать это оказалось не так-то просто.
      – Они снабдят вас всем необходимым, – продолжал Сэм, – а живут они в коттедже, через дорогу. Его видно из окна. Если ночью случится что-то непредвиденное, то я живу в квартире позади магазина. Просто постучите в окно.
      Кейт оказалась не готовой к такому потоку информации. Она с трудом переваривала услышанное и в то же время задавалась вопросом: зачем ей все это знать?
      – А это Леонард, – представил Сэм своего приятеля. Кейт молча кивнула. – Леонард – главный механик и специалист по спортивному многоборью.
      Последовала пауза. Кейт показалось, что от нее ожидают какой-то реакции.
      – Рада познакомиться с вами, Леонард. – Но тот молчал, глядя на нее ничего не выражающим взглядом.
      “Неужели он не понимает, что обязан ответить? ” – подумала Кейт. Она лихорадочно подыскивала какие-нибудь соответствующие ситуации слова.
      – Вы… э… давно здесь работаете? Ее вопрос остался без ответа.
      – Леонард не говорун, милочка. – Грэнни вышла из-за стойки и, взяв Кейт под руку, повела ее к двери. – Я вижу, ты совсем обессилела. – И тут же бросила через плечо: – Сэм, отвези-ка ее в коттедж Мэллона.
      Грэнни вывела девушку к пристани. Здесь уже стемнело. “Почему я им доверилась? – думала Кейт. – И что старушка имела в виду, когда сказала, что Леонард “не говорун”? Это что, местный сленг? То есть он немой? Может, и так. Но ведь он даже не улыбнулся. А может, этот Леонард еще и глухой?”
      Наклонившись к Грэнни, Кейт тихо сказала:
      – Простите, я не знала. Он ведь глухонемой?
      – Кто, милочка?
      – Леонард.
      – Нет, он прекрасно слышит.
      – Значит, он только немой? – Грэнни выглядела озадаченной, и Кейт пояснила: – Он просто не разговаривает? А как он с вами общается? – Она не заметила, чтобы кто-то пользовался в разговоре с ним языком жестов.
      – Не надо за него беспокоиться, – прошептала Грэнни, похлопывая девушку по плечу. – Леонард прекрасно обходится без слов. Ты привыкнешь к нему.
      Кейт очень в этом сомневалась. Впрочем, какое ей дело до Леонарда? Сейчас требуется только одно – теплая постель. О горячем ужине лучше забыть – в конце концов, можно пожевать по дороге каких-нибудь веточек.
      Хотя поездка обратно к оставленной у обочины “хонде” была недолгой, Кейт прочувствовала каждый дюйм ухабистой дороги. Она плохо разбиралась в автомобилях, но, конечно, знала, что такое амортизаторы. Поэтому подумала, что старенький джип давно нуждается в их замене.
      Проехав мимо машины Кейт, Сэм, не думая о том, что может повредить свой джип, лихо развернулся и остановился в нескольких метрах от “хонды”.
      – Правильно сделали, что съехали на обочину, – сказал он, – потому что до утра ваша машина не тронется с места. Если вы дадите мне ключи, я вытащу ваш багаж, а потом отвезу вас в коттедж.
      Кейт рылась в сумочке в поисках ключей. Она думала о том, как бы высказать свои опасения, не обидев Сэма. Во время поездки по горной дороге ей попадались лишь ветхие запущенные строения. Почти все палисадники выглядели неухоженными, и там валялось слишком много разных частей от автомобилей.
      – Вы думаете, это безопасно? – пробормотала Кейт. Даже при тусклом свете лампочки она заметила, что ее спутник криво усмехнулся и приподнял бровь. – То есть… Я хотела сказать, что кто-нибудь чужой может проходить мимо и…
      – Виноват. Я забыл, что вы только что из города.
      Кейт так устала, что у нее уже не было сил сердиться. Она вздохнула:
      – Но ведь кражи автомобилей не только городская проблема. Такое может случиться где угодно.
      – Да, конечно. – Он улыбнулся. – Но вам, видно, не суждено лишиться машины, иначе это уже произошло бы.
      – Возможно, вы правы, – усмехнулась Кейт.
      – Но я серьезно, – заявил он, по-скаутски салютуя. – Убежден, что за вами следили из доброй половины домов, мимо которых вы сегодня проезжали. Здесь уже всем известно, что в горах появилась незнакомка. Вас спасло только то, что они поняли: вы направляетесь к большим коттеджам. Они знают: вы – гостья.
      Кейт смотрела в окно джипа, вглядываясь в темные силуэты деревьев, едва заметные во мгле.
      – Вы хотите сказать…
      – Они знают, что вы здесь, – проговорил Сэм. – Даже сейчас кто-нибудь наверняка наблюдает…
      Кейт почувствовала, как по ее спине побежали мурашки. Ей казалось, что она угодила в какую-то ловушку. Почему он так сказал? Зачем напугал ее? Может, он просто смеется над ней? Она повернулась к Сэму, но увидела лишь его затылок. Он уже вылез из джипа и направлялся к багажнику ее машины. Кейт вдруг остро ощутила, что осталась одна.
      И тут она вспомнила, что должна была позвонить Ханне и сообщить, что доехала благополучно. “Да, да, конечно, – подумала Кейт, – я позвоню тебе, Ханна. Позвоню, когда доберусь до коттеджа. Уж я с тобой поговорю, подруга”.
      Кейт плотнее запахнула полы блейзера, наблюдая, как Сэм открывает багажник. Вот он добрался до ее косметички. Взял ее двумя пальцами, словно это был сомнительной чистоты предмет. Потом обернулся, и на лице его появилась какая-то странная – чуть насмешливая – улыбка. Кейт силилась понять, что могло его развеселить. Сама косметичка являлась великолепным произведением фирмы Луи Виттона, так что причина не в ней. “Да какая разница”, – подумала она, когда Сэм отвернулся, чтобы вытащить другие вещи.
      Кейт вынуждена была признать, что ей приятно наблюдать, как он, почти без усилий, вытаскивает из багажника тяжелые чемоданы. Легкая улыбка тронула ее губы при мысли о том, какая мощь таится под этим комбинезоном цвета хаки. Если бы она поддалась уговорам и отправилась отдыхать несколькими месяцами раньше, когда было тепло, ей, возможно, удалось бы выяснить, насколько Сэм силен.
      Впрочем, Кейт и не сомневалась в том, что он очень сильный мужчина. Она обратила внимание на его руки, когда он вел машину. Одна лежала на руле, другая – на рычаге переключения скоростей. Руки были большие, сильные на вид, загрубевшие от работы.
      Она не сводила с него глаз, когда он шел с ее вещами к джипу. И вдруг вспомнила о посылке, которую ей передала Ханна. Кейт положила ее на заднее сиденье, потому что багажник был забит до отказа. Кроме того, на заднем сиденье лежали и другие вещи. Она совсем забыла о них.
      Кейт вылезла из джипа и направилась к своей машине.
      – Идите обратно, Кейт, в джипе теплее, – сказал он, указывая на сиденье, которое она только что покинула. – Я принесу все, что вам нужно.
      – Ничего, я сама, – бросила она через плечо. – Там еще несколько чемоданов.
      – Еще чемоданы? – изумился Сэм. – Вы что, собираетесь остаться здесь до весны?
      Кейт промолчала. Она пыталась вытащить коробку Ханны, лежавшую на заднем сиденье. “Ладно, пусть пока посмеется, – подумала Кейт. – А как только он доставит меня к коттеджу, я выложу ему все, что думаю о нем”. Но, вспомнив о спущенном колесе, она вполголоса пробормотала:
      – Нет, завтра…
      Наконец все вещи были погружены в джип – Сэм не преминул заявить, что хорошо бы принять пару таблеток аспирина после такой “работы”, – и машина тронулась с места. Когда они миновали марину, почти все огоньки исчезли во тьме. Горы были окутаны мраком. У Кейт несколько раз перехватывало дыхание, когда джип, вскарабкавшись на вершину, стремительно катился вниз, подминая колесами гравий.
      – Через несколько минут будем на месте, – сказал Сэм, взглянув на свою пассажирку. Должно быть, он заметил, что она нервничает, потому что на мгновение его правая рука покинула рычаг и накрыла ее руки. – Вы в порядке? – Он улыбнулся. – Знаю, что в первый раз здесь ехать немного страшновато. Особенно в темноте. Но вы скоро привыкнете. Когда вашу машину отремонтируют, будете носиться тут как профессиональный гонщик.
      “Колесить по этим горам?” – такая мысль ей даже в голову не приходила. Но он прав. В конце концов, ей придется тут проехать. Хотя бы один раз. Когда она будет отсюда уезжать. И очень может быть, что это произойдет утром, как только он пригонит ее машину.
      – Итак, – снова заговорил Сэм, – вы приятельница Джека Мэллона?
      – Да нет, его племянницы, Ханны. Мы с ней работаем вместе. – Кейт мотнула головой, ее клонило ко сну от принятой таблетки. – Вы знаете их?
      – Конечно, – кивнул Сэм, не отрывая взгляда от дороги, и улыбнулся. – Джек по-прежнему проводит здесь каждое лето. Я говорил с Ханной по телефону, – кстати, и сегодня тоже, – но не видел ее… пожалуй, лет десять уже прошло. Она раньше иногда приезжала сюда. Значит, вы работаете вместе? И чем она сейчас занимается?
      Кейт тяжко вздохнула. Когда-нибудь они наконец доберутся до коттеджа?
      – Мы с ней открыли детский центр. Последнее время приходилось работать семь дней в неделю. Это она предложила, чтобы я поехала отдохнуть. Собственно, у меня и выбора-то не было – либо отдых, либо нервный срыв.
      Сэм тихонько рассмеялся:
      – Да, наверное, она права. Ханна очень верно все подмечает. Вы действительно немного нервничали, когда только появились. – Он снова засмеялся, на этот раз громче.
      Кейт поджала губы. Слова Сэма задели ее за живое.
      – Мы уже почти на месте?
      Услышав гневные нотки в ее голосе, Сэм тотчас же согнал с лица улыбку, но глаза его продолжали смеяться.
      – Да, мэм. Мы уже на подъездной дорожке. Вам придется проявить осторожность, когда будете подниматься сюда на машине. С правой стороны крутой обрыв.
      Кейт сделала глубокий вздох, когда Сэм внезапно повернул налево.
      – И не стоит забывать о ручном тормозе, – продолжал он. – Я пока оставлю фары включенными, чтобы добраться до пробок в доме.
      Сэм повернулся к дверце, собираясь вылезти из джипа, но Кейт схватила его за руку.
      – Где он? – спросила она, ненавидя страх, сквозивший в ее голосе.
      – Кто? – Сэм был озадачен ее вопросом.
      – Коттедж!
      – Прямо под нами, – сказал он, указывая направо. Кейт повернулась и увидела перед собой лишь непроглядную тьму. Сердце ее бешено колотилось. Она останется здесь одна. Останется в полном одиночестве. И ни огонька, ни звука – только тьма и гробовая тишина.
      Кейт в отчаянии цеплялась за руку сидевшего рядом мужчины.
      – Сэм?
      – Да, слушаю.
      – Я отдам вам все деньги, которые у меня с собой, если вы отвезете меня обратно в Огайо. Прямо сейчас.

      Громкий смех Сэма взорвал окружавшую их тишину. Открыв дверцу джипа, он оглянулся на Кейт. На лице ее застыла страдальческая гримаса. Должно быть, она шутит… Или нет?
      Сэм уже собрался расспросить ее, но она вдруг отпустила его руку. Он не сомневался, что путешествие было долгим и утомительным, и его очень беспокоило ее состояние. Но что-то в поведении Кейт заставило Сэма удержаться от вопросов. Она походила на испуганного кролика – казалось, в любой момент может укусить или броситься бежать. Конечно, она совсем выбилась из сил, но дело было не только в этом. Городская жизнь… Вот что может сделать с человеком город. Уж он-то знает!..
      – Давайте я помогу вам внести вещи, – предложил Сэм, решив не заострять внимания на ее состоянии. Как следует выспится и почувствует себя лучше, решил он.
      Кейт тяжело вздохнула:
      – Что ж, наверное, без вашей помощи мне не обойтись.
      – Не спешите. Выбирайтесь из машины осторожнее. Здесь несколько ступенек, они ведут вниз, к заднему крыльцу.
      – К заднему крыльцу?
      – Я знаю, что к этому трудно привыкнуть, но заднее крыльцо выходит на гору. А парадное, вернее настил, смотрит на озеро.
      Она смотрела на него, склонив к плечу голову. Смотрела каким-то отсутствующим взглядом.
      – Озеро в горах. Какая-то бессмыслица.
      – В общем-то… конечно, это не озеро, – проговорил он, пристально взглянув на Кейт. Своим странным поведением она заставляла его нервничать. – Раньше, до того как построили плотину, тут была река. Наверное, иначе не удалось бы поднять такую массу воды почти до половины горы.
      – Эти горы скорее похожи на холмы.
      – Смотрите под ноги, когда пойдете к дому. Да, пожалуй, похожи.
      Кейт вглядывалась в темноту.
      – Сколько ступенек?
      Сэм захлопнул дверцу джипа. Он подумал, что, наверное, стоило подъехать задом, так чтобы ступеньки оказались с его стороны.
      – Я никогда не считал.
      – Больше десяти? Двадцать?
      Сэм поморщился от напряженности в ее голосе.
      – Вот что я вам скажу, Кейт. Я сосчитаю их, когда буду спускаться. Дайте мне ключи. Я оставил фонарик в марине, так что подождите здесь, пока я не доберусь до распределительного щитка. Вы увидите, куда идти, когда я включу наружный свет.
      Не дожидаясь ответа, он взял по чемодану в каждую руку, обошел машину и начал медленно спускаться. Сэм практически ничего не видел, но ведь здесь, в горах, прошла почти вся жизнь. И он не раз бывал в этих коттеджах – даже помогал строить некоторые из них.
      А если что-то и забыл, то это компенсируется его шестым чувством и осторожной, но уверенной поступью.
      Добравшись до порога, Сэм оглянулся на стоявшую у машины темную фигурку, едва различимую во тьме. Какой маленькой и беззащитной она казалась… Ханна, позвонившая во второй половине дня и сообщившая о приезде Кейт, особенно не вдавалась в подробности. Она говорила о ней как о “компетентной” и “много работающей”, но “очень нуждающейся в отдыхе”.
      Сэм никак не ожидал, что гостья окажется нервозной и измотанной женщиной, такой, какую он увидел в магазине. Он представлял ее более сильной и крепкой, лучше приспособленной к жизни в горах – по крайней мере, лучше подготовленной к тому, чтобы адаптироваться к этой жизни.
      – Сэм? – Робкий женский голос прервал его размышления. – Сэм, вы где?
      – Двадцать шесть, – крикнул он, вставляя ключ в замочную скважину. – Двадцать шесть ступенек, Кейт. Как вы там?
      – Поторопитесь, пожалуйста, Сэм.
      Ханна также не потрудилась сообщить, как хороша собой была ее подруга. Но почему эта мысль пришла в голову именно сейчас, он не знал. Первое, что бросилось ему в глаза, была ее фигура. Трудно было не заметить плавные изгибы ее тела. Но когда он подошел поближе, его заворожили глаза – светло-зеленые на фоне бледной кожи. А ее белокурые волосы были почти такого же оттенка, как у него.
      Ханна сказала, что познакомилась с Кейт на первом курсе колледжа. В какой-то женской организации. Значит, Кейт около тридцати. “Да, – подумал он, – возраст многое объясняет”. Сэм помнил, как относился к жизни лет пять назад. Сейчас, в тридцать три, он стал умнее.
      Сэм толкнул массивную деревянную дверь. Распределительный щиток находился совсем рядом, у двери. Подсоединив все, кроме пробок водонагревателя, он включил свет.
      – Спускайтесь! – крикнул он, выглянув наружу. – А я сейчас вернусь за остальными вещами.
      Сэм оглядывал коттедж. Сейчас он стоял посреди кухни, занимавшей почти половину основного этажа. Отсюда была видна большая комната. Справа от кухни располагались ванная, кладовая и лестница, которая вела наверх, к спальне, находившейся в мансарде, и вниз, к еще одной спальне. Нижней комнатой зимой не пользовались, и Сэм подумал, что сейчас она, вероятно, будет служить кладовкой для вещей.
      – Просто не верится, – вздохнула Кейт, опуская на пол один из чемоданов. – Наконец-то я добралась.
      – Напрасно вы сами их тащили, – проворчал Сэм. – Совсем выбились из сил, а по этим ступеням трудно ходить и налегке. – И он был прав: прочные, но неровные ступени были вытесаны из бревен и камней и присыпаны гравием.
      Кейт отмахнулась от него и направилась обратно к джипу.
      – Я хочу побыстрее устроиться. Пойдемте.
      “Городская девушка, – подумал он, шагая следом за Кейт. – Привыкла отдавать распоряжения. И вечно спешит куда-то. Ладно, скоро она останется одна”.
      Они управились в считанные минуты, и теперь Сэм стоял у двери, соображая, что еще необходимо сообщить гостье. Он жалел, что не расспросил Ханну об инструкциях, которые она дала Кейт. Коттедж был прекрасный. И неплохо оборудованный. Хотя, конечно, здесь было не так комфортно, как в городском доме.
      – Пожалуй, у вас здесь есть все, что нужно, – сказал Сэм, заметив, как она оглядывает кухню. – Эти домики хорошо обустроены. Посудомоечной машины и мусоропровода, правда, нет, но сантехника имеется.
      Кейт, явно озадаченная, повернулась к двери. Поэтому он счел нужным пояснить:
      – Почти во всех домах, которые вы проезжали, в тех, что принадлежат местным жителям, нет водопровода. Кстати, снаружи, у двери, сложены дрова. Растопить вам камин?
      Мимика Кейт была весьма красноречива. Приподняв тонкую бровь, она закатила глаза, затем выразительно взглянула на часы.
      – Нет, думаю, он мне не понадобится. Спасибо за помощь, Сэм. – Она зябко потирала руки.
      “А… ладно, – подумал Сэм. – Ханна, наверное, сказала ей про комнатный электрообогреватель, иначе глупо было бы отказываться от камина”.
      – Что-нибудь еще? – спросил он.
      – Нет, все прекрасно.
      Сэм шагнул к порогу, но тотчас остановился.
      – Да, прежде чем включать водонагреватель…
      – Послушайте, Сэм, – в голосе ее зазвучали металлические нотки, – Ханна прекрасно все объяснила. – И уже более миролюбивым тоном она добавила: – Вы и так сделали для меня очень много – отвезли к машине, доставили сюда. Спасибо. У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность.
      – Кстати, мне понадобится ключ от вашей машины. Я вернусь утром. Вы уверены…
      – Поймите, – сказала она, вручая ему ключ, – я не идиотка.
      “Очень в этом сомневаюсь”, – мысленно усмехнулся Сэм.
      – Все-все, ухожу, – сказал он, поднимая вверх руки. – Удачи, Кейт.
      “А удача тебе ох как понадобится, малышка”.
      Она закрыла за ним дверь. Сэм задержался ненадолго на заднем крыльце. Задумался. Зачем он вмешивается в ее дела? Эта Кейт – сущее наказание. Да просто дурочка… Упрямая и своенравная, она оказалась в незнакомой для нее обстановке, но скорее всего признает это лишь тогда, когда будет уже поздно.
      У него появилось предчувствие, что ему еще не раз придется стоять на этом крыльце, прежде чем закончится отпуск Кейт. Да, за ней нужно присматривать… Сэм поймал себя на том, что улыбается при мысли о такой перспективе. Кейт Темплтон… Что-то шевельнулось в его душе, возникло чувство, не поддающееся контролю рассудка.
      “Ну и болван же ты, мистер Бьюкенен”, – подумал он.
 
      Кейт дождалась, когда заурчит автомобильный мотор, и лишь после этого отошла от двери. Она принялась методично обследовать коттедж. Проверила задвижки на окнах, опустила все жалюзи – в общем, освоилась на новом месте.
      “Типично мужское жилище”, – подумала она, закончив осмотр. На одной из стен висел темно-коричневый ковер, занимавший все пространство от стены до стены. Диван, мягкое кресло и стулья были обтянуты твидом в оранжево-коричневых тонах. Настольные лампы и абажуры – ручной работы, некоторые выточены из дерева, другие сделаны из винных бутылок. Кухня – довольно просторная, но оранжевые обои плохо сочетались с кухонными приборами цвета зеленого авокадо. Верхняя спальня в черно-красных тонах выглядела не намного лучше.
      Повсюду лежал тонкий слой накопившейся пыли, однако Кейт видела, что жилище чистое и ухоженное. “Только за это одно нужно быть благодарной”, – подумала она.
      Взглянув на часы, Кейт удивилась, обнаружив, что уже девять. Она совсем выбилась из сил, а ведь столько еще предстояло сделать…
      С чего же начать? Вытирать пыль? Но она не в силах. Может, распаковать вещи? Нет, сейчас надо поесть. Да… и позвонить Ханне. Но главное – горячая ванна.
      Кейт вздрогнула. Она вдруг поняла, что в коттедже очень холодно. И пришла в отчаяние, вспомнив, что нигде не видела термостат. Она стала разыскивать вентиляционные отдушины. Ей стало нехорошо – явный признак того, что она вот-вот лишится последних крох самообладания, оставшихся после этого ужасного дня.
      В считанные секунды она пересекла комнату и остановилась перед распределительным щитком. Все было аккуратно подписано – свет наверху, свет в кухне, холодильник, водонагреватель, стиральная машина, сушилка и т. д. Но отсутствовало слово “печь”. Она была уверена в этом, так как перечитала все надписи несколько раз.
      Кейт повернулась к небольшому камину, расположенному рядом с кухней и обращенному к гостиной. О камине она даже и не думала, потому что знала, что не сможет им воспользоваться – просто не сумеет, ведь она понятия не имеет, как это делается.
      – Я умру, – проговорила Кейт. И тотчас уловила в своем голосе мелодраматичные нотки, странным образом ободрившие ее. – О, Сэм, – продолжила она, – почему же ты не настоял на том, чтобы разжечь камин? Что же мне делать? Прыгать всю ночь, чтобы согреться?
      Интересно, очень ли холодно здесь ночью? Одеяла, ей понадобится много одеял! Кейт начала поиски наверху. В коттедже со скошенными боковыми стенами – в форме буквы “А” – было не так-то много места для хранения вещей.
      Наверху Кейт удалось найти лишь одно одеяло. Беглый осмотр гостиной и кухни не дал никаких результатов. Поскольку ей не хотелось открывать дверь, ведущую в запертую часть дома, она отправилась в кладовую. На полке, над стиральной машиной и сушилкой, она наконец обнаружила целую стопку простыней, полотенец и одеял. Она чуть не закричала от радости, когда увидела в углу кладовки два больших комнатных электрообогревателя.
      Кейт поставила один обогреватель наверху, другой – в гостиной.
      – Надо же, нет центрального отопления, – пробурчала она себе под нос, включая второй обогреватель. – Ну и ладно, как-нибудь обойдусь.
      Кейт втащила чемоданы наверх и достала самое необходимое. Затем спустилась вниз – вымыть руки. К сожалению, из кухонного крана текла только холодная вода.
      “Так, думай как следует, – приказала она себе. – Почему ты должна остаться без горячей воды?” Кейт снова подошла к распределительному щитку и расплылась в улыбке, заметив, что водонагреватель не включен.
      – Вот! Просто чуток пошевелить мозгами, – улыбнулась Кейт. – Сущий пустяк.
      Уверенная в том, что уже через час будет наслаждаться горячей ванной, она принялась перекладывать привезенные продукты в холодильник. Покончив с этим, съела несколько кусочков ветчины и яблоко. Затем поднялась наверх за туалетными принадлежностями и снова спустилась. Кейт еще не видела ванную комнату, но надеялась, что это помещение выглядит вполне прилично. Открыв дверь, она замерла на пороге.
      Ванная была размером с небольшую кладовку. Тут имелась душевая кабинка, но отсутствовала ванна. Кейт закусила губу, и глаза ее наполнились слезами отчаяния. Ей так хотелось расслабиться, принять горячую ванну. Скрипнув зубами, она положила туалетные принадлежности на небольшой столик у раковины и повернула кран душа.
      Горячей воды по-прежнему не было.
      Кейт взглянула на унитаз. Крышка открыта, а в воде плавали две раздувшиеся мыши. Вздрогнув и закрыв глаза, она прислонилась спиной к раковине. А сколько живых мышей разгуливает сейчас по дому? Кейт застонала при этой мысли. Она медленно подошла к унитазу, стараясь смотреть только на ручку. Не могло быть и речи о том, чтобы выловить мышей. Единственный выход – попытаться их спустить. К счастью, ей это удалось.
      Через четверть часа Кейт обнаружила, что телевизор показывает лишь одну программу, и ту нечетко. А горячей воды все еще не было.
      Спустя час она нисколько не потеплела.
      Почти на грани истерики, смертельно уставшая, Кейт наконец отважилась на холодное обтирание губкой. Закончив обтирание, она вдруг сообразила, что могла бы нагреть воду на плите. Воодушевленная этой идеей, она решила, что не мешает помыть и голову.
      Кейт медленно водила расческой по мокрым волосам. Глаза сами закрывались – она чувствовала, что вот-вот заснет. “Вот так отдых…” – промелькнуло у нее в голове. Кейт даже собралась позвонить Ханне, но в коттедже телефона не оказалось, не было даже штепсельного гнезда для него.
      Она уже больше не думала о том, чтобы уехать утром. Подобные размышления казались слишком утомительными.
      Облегченно вздохнув, Кейт наконец положила расческу. Осталось только высушить перед сном волосы. Она взяла фен и воткнула вилку в розетку (было слишком холодно, чтобы оставаться с мокрыми волосами). Еще несколько минут, и она будет в постели. Кейт включила фен.
      И тут свет погас.
 
      Сэм остановил свой грузовик на вершине холма, напротив ступенек, которые вели к коттеджу Кейт. Вылез и осмотрелся, прежде чем отправиться вниз, чтобы сообщить ей новости. Утро было чудесное. Вдалеке, за коттеджем, виднелось озеро. Солнце уже взошло, и лучи, осветившие небо, отражались в сапфировой голубизне вод. А воздух – свежий, чуть прохладнее, чем обычно в это время года, но все же чистый и бодрящий.
      Он думал о Кейт. Как у нее дела? Сэм надеялся, что она хорошо отдохнула. Будет интересно взглянуть, какая она сейчас, при свете дня.
      Ее коттедж находился вдалеке от всех прочих домов в округе. Ближайший из них едва виднелся за деревьями. Но в летние месяцы сюда приезжало довольно много отдыхающих, и Кейт прекрасно вписалась бы в их компанию. А сейчас она была здесь совсем одна.
      Сэм наконец спустился с холма и постучался. К его удивлению, дверь не открылась. А ведь он был уверен: Кейт услышит шум мотора или хотя бы хлопок дверцы – звук этот эхом прокатился над холмом. Но она не открывала, хотя он постучал еще несколько раз. Сэм вытащил из кармана набор запасных ключей.
      – Кейт? – позвал он, вставляя ключ в замочную скважину. – Кейт, вы здесь?
      Он посмотрел в дверное оконце. Дверь в ванную комнату была открыта, значит, она не могла принимать душ.
      Врываясь в дом, Сэм чувствовал, как шумит ток крови у него в ушах. Все его чувства обострились, он был готов отреагировать на любой сигнал опасности.
      – Кейт, – позвал он чуть тише. Ответа не последовало. Случайно коснувшись рукой холодного кухонного стола, Сэм понял, в чем дело. В коттедже стоял жуткий холод.
      – Кейт! – снова позвал он. Голос его эхом разносился по коттеджу.
      Перескакивая через три ступеньки, Сэм взлетел вверх по лестнице. Сердце бешено колотилось в груди. Когда он уезжал накануне, у него было нехорошее предчувствие. Если с ней что-нибудь случилось…
      Кейт просыпалась медленно, с трудом. Кто-то звал ее? Или это ей приснилось? Сначала она не понимала, где находится. Ее охватила паника, на время приглушившая ощущение тупой боли во всем теле и рези в глазах. Что-то закрывало ей голову и задерживало теплое дыхание, направляло его обратно в лицо. Кейт казалось, что она вот-вот задохнется. Она пыталась сбросить с себя ворох одеял, простыней и полотенец. Высвободив наконец руки, Кейт принялась стаскивать с головы то, что мешало ей дышать. И вдруг почувствовала на своем плече чью-то руку. С губ ее сорвался крик.
      – Кейт! Кейт, это я, Сэм!
      И тут одеяло куда-то исчезло. Ее испуганный взгляд встретился с его взглядом.
      – Вы в порядке? – спросил он, освобождая ее из плена хлопка и шерсти.
      – Который час? – только и сумела она выговорить. Кейт по-прежнему ничего не понимала, туман в голове все никак не рассеивался. Сэм смотрел на нее в растерянности, в голосе же звучали нотки раздражения. Неужели она сделала что-то не так?
      – Уже почти одиннадцать, Кейт.
      Сэм не стал ее расспрашивать. И она была ему за это благодарна. Он осторожно коснулся ее плеча и снова накинул одно из одеял ей на плечи, поверх банного халата, в котором она спала. Даже через толстую ткань Кейт почувствовала тепло его ладоней, когда он стал растирать ей руки выше локтей.
      – Наверное, я плохо спала, – пробормотала она, когда туман в голове начал рассеиваться. И вдруг все вновь шквалом обрушилось на нее – проблемы, безысходность и, наконец, страх.
      – Кейт… тут очень холодно… Черт возьми, что случились?! Она разразилась истерическим смехом.
      – Что случилось?.. Я скажу вам, что случилось… – проговорила Кейт, едва ворочая языком. Она сбросила с плеч одеяло. Попыталась оттолкнуть его. – Меня заставили поехать… отдыхать. Чтобы я развеялась и рассеялась. Будь моя воля, я осталась бы в Цинциннати. И пусть бы там произошел этот нервный срыв. Так нет же – проехала почти триста миль, чтобы почувствовать себя идиоткой!
      Сэм не пытался ее успокоить. Он молча сидел на краешке кровати, дожидаясь, когда она выговорится. Ведь она действительно провела жуткую ночь.
      – Что случилось после моего ухода? – спросил он минуту спустя.
      – Вы знали, что здесь нет центрального отопления? – Кейт, пошатываясь, подошла к журнальному столику и принялась бросать вещи в открытый чемодан.
      – Просто я подумал, что Ханна…
      – Здесь есть свечи? А фонарик? Я даже не знаю, как развести огонь в камине. И какой толк от электрообогревателей, если отключается электричество? – Она бросала вещи с таким ожесточением, что почти все они падали на пол. – Господи, ведь я включила только этот дурацкий фен. О горячей ванне, конечно, мечтать не приходится, но как насчет горячего душа?
      – Тихо, тихо, тихо… – проговорил Сэм. – У вас проблемы с электричеством и водой? Что случилось?
      Кейт повернулась. Глаза ее сверкали.
      – Я проверила, чтобы все было включено на распределительном щитке, но вода так и не нагрелась. А потом я включила фен, и сразу же погас свет.
      – Вы же сказали, что Ханна вам все объяснила…
      – Да, конечно! Черт побери, дело не в этом.
      Но Кейт, похоже, и сама не понимала, в чем же дело. Он что, сам не может сообразить? Эта поездка – чудовищная ошибка. Какой здесь может быть отдых? В холодном коттедже, стоящем на отшибе… Без горячей воды… О чем это она? Да, об инструкциях…
      – Как я могла прочесть инструкции в темноте? И как найти свечи, если погас свет? Вы хотя бы представляете, как темно здесь ночью?
      Сэм сидел, скрестив на груди руки. Он пытался не совершить самый тяжкий грех – не рассмеяться. Ведь она уже начала успокаиваться. Зачем осложнять ситуацию? Хотя он прекрасно знает, как темно в горах ночью. И не следует напоминать ей о том, что лучше всего читать инструкции до того, как начинаешь щелкать выключателем.
      – Кейт, я думаю, у вас не было горячей воды потому, что вы сожгли спираль в водонагревателе. Вам нужно было заполнить бак водой, прежде чем включать нагреватель.
      – Наполнить водой? – спросила она, вновь повысив голос. – Я даже не знаю, где этот бак находится! – Кейт пересекла комнату и взяла сумочку с ночного столика. Вытащив записку Ханны, она бегло просмотрела то, что не удосужилась прочитать до того, как погас свет.
      – Да, нужно было прочесть это раньше. – Кейт бросила записку на кровать к чемодану. – Но ведь я не знала, что меня доконает фен, – бросила она через плечо. – Право же, – добавила она с усмешкой, – хорошо, что я не привезла с собой ночник.
      – Кейт, мне очень жаль, что так вышло с электричеством. Но можно было бы воспользоваться резервным генератором.
      Кейт резко обернулась.
      – Но я же о нем не знала… Сэм ткнул пальцем в лист бумаги.
      – Что это за удобства, если приходится пользоваться резервным генератором? О чем думают местные жители? Они что, ничего не могут поделать с электрической компанией? Неужели не могут пожаловаться на плохое обслуживание? А… ладно. – Она махнула рукой. – Полагаю, не стоит рассчитывать, что такие люди способны это понять…
      – Кейт, осторожнее… Я прекрасно вас понимаю. Но прежде чем вы снова заговорите о “таких людях”, вспомните, что я один из них.
      Кейт замерла. Его темные глаза пристально смотрели в ее глаза. Она вдруг подумала о том, что в доме нет никого, кроме нее и этого огромного и очень сильного мужчины, к тому же она совершенно не знает этого человека. И поняла, что, возможно, оскорбила его, оскорбила его друзей и семью.
      Кейт не на шутку испугалась. Ведь она находилась так далеко от всего привычного и предсказуемого… цивилизованного. А ее сумасбродное поведение? Кейт не узнавала себя. И тут она поняла, что по ее щекам катятся слезы. Она чувствовала себя жалкой и беззащитной, совершенно не такой, какой привыкла себя считать.
      – Я… простите, – пробормотала она, потупившись. – Я сама себя не узнаю. Никогда бы не поверила, что способна сказать такое…
      Воцарилось тягостное молчание. Кейт стояла, глядя в пол. Она боялась посмотреть на Сэма, потому и не увидела, что взгляд его смягчился. Она почувствовала головокружение. Но трудно было сказать отчего – от недосыпания, от голода или неспособности совладать с ситуацией.
      Сэм же по-прежнему сидел на кровати, молча глядя на Кейт. Ему хотелось протянуть руки, обнять и успокоить, ведь он видел, что она вот-вот заплачет. Но Сэм ничего о ней не знал, он понятия не имел, какова может быть ее реакция. Несколько озадаченный столь необузданными эмоциями, он избрал более безопасный путь.
      – Вообще-то, Кейт, – проговорил он наконец, – электрическая компания не сможет сделать для нас больше, чем уже делает. Через эту гору протянуты многие мили проводов. Чуть испортится погода, едва усилится ветер, упадет дерево – и у нас полная темнота. И вот тогда трудно сразу понять, в чем неисправность. И столь же трудно устранить ее.
      Кейт была словно в тумане. До нее с трудом доходил смысл его слов. И она по-прежнему не смела взглянуть ему в лицо. Хотя головокружение усиливалось, она не могла заставить себя сесть на кровать рядом с ним.
      – У меня даже не было телефона, чтобы позвать на помощь, – проговорила она слабым голосом. И вдруг задрожала.
      – Вот что, Сэм, – сказала она, решившись наконец поднять голову. – Сэм, вы пригнали мою машину? Я хочу сейчас же уехать домой. – Кейт заметила в его глазах тревогу.
      Сэм судорожно сглотнул. Ему никогда не забыть ее взгляда!
      – Кейт, мне очень жаль, но мы сегодня утром отбуксировали машину в мастерскую и сменили колесо. И кроме того, обнаружили неполадки с тормозами. Вы, должно быть, налетели на камень… Вполне возможно, что спущенное колесо спасло вам жизнь. К сожалению, нужных запчастей в мастерской не оказалось, и пришлось их заказывать. Ведь машина японского производства… Похоже, вам придется здесь задержаться… И тут она лишилась чувств.

      Кейт долго не приходила в сознание. Несколько раз глаза ее приоткрывались и снова закрывались. Она совершенно не представляла, где находится. Но может быть, если подождать немного, что-нибудь и вспомнится… И как ни странно, страха она не испытывала. Кейт знала, что лежит в постели, в теплой и удобной постели. И каждый вдох доносил до нее восхитительные ароматы. Она улавливала запахи тыквы и мускатного ореха, лука и шалфея. В конце концов, настойчивое урчание в животе вернуло ее к действительности.
      Притворяясь спящей, Кейт чуть приоткрыла глаза. Ведь она оказалась в незнакомом месте – здесь просто необходимо осмотреться. Она находилась в небольшой, плохо освещенной комнате. Тонкая занавеска на окне задерживала яркие солнечные лучи. И ей показалось – впрочем, Кейт не была в этом уверена, – что в комнате очень чисто.
      Кейт призвала на помощь все свои актерские способности; медленно переворачиваясь, словно во сне, она осматривала комнату. Везде царила чистота, хотя обстановка была весьма скромной. И тут она наконец увидела молоденькую девушку, сидевшую в кресле-качалке и пристально смотревшую на нее. Кейт резко приподнялась.
      – Привет, мисс Темплтон, – улыбнулась девушка. И тут Кейт поняла, что это Энни из марины. – Надеюсь, вы не против, что я тут сижу и присматриваю за вами. Я просто хотела побыть здесь, чтобы вас подбодрить. Сэм сказал, что это неплохая мысль.
      Кейт откашлялась. В голове у нее роилось слишком много вопросов, чтобы сразу выбрать какой-то один. Но Энни, явно желавшая пообщаться, сама ответила на большинство из них.
      – Уже далеко за полдень, мисс Темплтон. Вы хорошо поспали после того, как Сэм привез вас сюда. Вы упали в обморок. Он сказал, что вы плохо спали прошедшей ночью и вам нужно хорошенько отдохнуть. Мы с Грэнни очень за вас беспокоились, а Сэм все время проверял, как вы. Сначала он сидел около вас, но потом Грэнни отправила его работать, сказав, что мы посидим с вами. Но он все равно потом приходил через каждые полчаса.
      Кейт почувствовала себя очень неловко. Ну и ситуация… Интересно, многие ли знают, что она грохнулась в обморок, что совершенно неспособна о себе позаботиться? И в довершение всего на ней по-прежнему был банный халат, поскольку все вещи остались в коттедже. Она тяжко вздохнула. Сильная, гордая, умная Кейт оказалась совершенно беззащитной, среди незнакомых людей.
      Энни выжидательно смотрела на нее. И ее доброжелательность и искренность подбодрили Кейт.
      – Спасибо тебе, Энни, – пробормотала она, потупившись. Энни поднялась с кресла и присела на краешек кровати.
      – Как вы себя чувствуете? Грэнни велела вас покормить, как только вам захочется. Но может, вы сначала хотите помыться?
      Кейт прикусила губу. Больше всего ей сейчас хотелось принять душ – но что Сэм сказал? В большинстве коттеджей нет водопровода. А как спросить у Энни про воду, чтобы не обидеть ее? Но откуда бы ни бралась вода, Кейт была уверена: необходимо что-то делать, действовать.
      – Да, Энни, хорошо бы… помыться.
      – Душ вон за той дверью, мисс Темплтон.
      – Замечательно! – сказала Кейт, надеясь, что выражение лица ее не выдаст – она испытывала величайшее облегчение. – Как хорошо, что у вас можно принять душ. И, пожалуйста, зови меня просто Кейт, договорились?
      Энни расплылась в улыбке.
      Кейт решила, что сначала примет душ, а потом – в машину и уедет. И вдруг вспомнила: ее машина в ремонте. Она застряла в горах надолго.
      Голос Энни прервал ее размышления:
      – Это ведь сумка от Гуччи, да? Я видела такие в журналах, но вблизи – никогда.
      Кейт взглянула на край постели и заметила свою сумочку. Сэм позаботился о том, чтобы захватить ее, и этот неожиданный жест вызвал у нее улыбку. Она никак не ожидала подобного поступка от мужчины, по крайней мере от тех мужчин, которых знала дома.
      – Верно, – сказала Кейт, – это Гуччи. Тебе нравится читать журналы мод? – Казалось просто непостижимым, что эта девочка из горного поселка интересуется модой.
      – Да, конечно! – Энни просияла.
      Кейт внимательно посмотрела на девушку. При росте примерно в метр семьдесят у Энни была стройная изящная фигурка. Совершенно прямые светло-каштановые волосы падали на спину и плечи. Глаза почти такого же цвета, как волосы. На щеках ямочки. И еще Кейт показалось – правда, она не была в этом уверена, – что ресницы Энни слегка подкрашены.
      – Сколько тебе лет, Энни?
      – Шестнадцать, – ответила девушка, немного покраснев. – Недавно исполнилось. Я окончу школу через полтора года и тогда и перееду жить в город. Может, в Нью-Йорк.
      Шестнадцать? Кейт искренне удивилась. Она бы дала ей гораздо меньше. Энни казалась слишком юной и наивной для своего возраста. Кейт ласково улыбнулась девчушке. Она вполне понимала желание Энни вырваться из горного поселка и увидеть мир. Но трудно было представить, что такая девочка смогла бы долго прожить в Нью-Йорке. Кейт нравилась городская жизнь, но даже она, родившаяся и выросшая в Цинциннати, долго в Нью-Йорке не выдерживала.
      – Ну, может, не в Нью-Йорк, а в Ноксвилл, – сказала Энни. – Сэм говорит, что я смогу уехать, если сначала поступлю в колледж. Как вы считаете, Кейт? Вы учились в колледже?
      – Да, училась…
      Кейт действительно закончила колледж, но особой пользы это ей не принесло. Она была довольно способной и имела хорошие оценки. Однако поступила в колледж лишь потому, что этого от нее ждали. Единственный ребенок богатых родителей, Кейт научилась делать ровно столько, сколько необходимо. Она слишком много развлекалась, чтобы всерьез засесть за книги. И повзрослела, лишь когда начала работать с Ханной над проектом, в который поверила. Кейт очень жалела, что не осталась в колледже до тех пор, пока наконец не поняла, чего же она хочет от жизни.
      – Я закончила колледж лет шесть назад. И Сэм прав, колледж – это очень важно. Но еще важнее понять, чего ты хочешь в жизни добиться.
      – Я тоже так считаю, – с задумчивым видом проговорила Энни. – Но мне не терпится уехать отсюда. Тут так скучно.
      – Вот что, Энни. Я сейчас пойду приму душ, а потом мы поболтаем, если захочешь.
      Энни снова просияла. Кейт подумала, что девочка, должно быть, соскучилась по женскому обществу. Ей тут, наверное, очень одиноко.
      – Кейт, вы умеете заплетать французскую косу?
      После этого вопроса Кейт уже трудно было уйти в ванную. Застенчивая девочка превратилась в болтушку; Энни забрасывала гостью вопросами, пока она не скрылась за дверью. И удивительно: Кейт на время забыла о своих проблемах. Явный интерес Энни льстил ей. Кейт все еще улыбалась, когда посмотрела в зеркало, висевшее в ванной комнате.
      – Боже мой, – прошептала она, когда поняла, что изможденное лицо в зеркале – ее отражение.
      Поскольку Кейт легла спать с мокрой головой, волосы ее спутались. Под глазами появились темные круги, а кожа казалась слишком бледной. Кейт похолодела при мысли о том, какое впечатление производила на окружающих. Она, наверное, походила на умалишенную. Как это унизительно. Просто удивительно, что Сэм не оставил ее одну в коттедже. Интересно, что он подумал о ней?
      Готовясь к душу, Кейт заставила себя забыть об унижении, решительно настроившись начать все заново. Но лишь закончив мыться и завернувшись в полотенце, Кейт поняла, что она по-прежнему в отчаянном положении. Ведь у нее не было ни одежды, ни косметики, ни фена, ни бигудей.
      Она снова надела банный халат и вернулась в спальню. Девушка раскладывала на кровати какие-то вещи.
      – Энни, у тебя, случайно, не найдется фена или электрощипцов?
      – О, Кейт, конечно. У меня есть и то и другое. Надеюсь, вы не против, что я тут выложила для вас кое-что. Сэм сейчас разгружает у марины грузовик, поэтому я не могу спросить, привез ли он вашу одежду.
      Завороженная тем, что увидела, Кейт подошла к кровати. Там лежали свитера и две расклешенные юбки, сшитые из какой-то грубой шерсти и покрашенные вручную, украшенные со вкусом подобранными узорами.
      – Вам нравится? – спросила Энни с надеждой в голосе.
      – Они чудесные, – сказала Кейт, проводя рукой по одной из юбок. – Ты сама это сшила?
      – Да. Грэнни помогла мне покрасить их травами, которые собирает в лесу. Ее научила этому ее мать, а теперь она учит меня. Вы выше меня, но не полнее. Думаю, они прекрасно подойдут вам.
      – Да, Энни, я с удовольствием надену ее, – сказала Кейт, взяв юбку в темно-бордовых и оливковых тонах. – А какие замечательные свитера!
      – Их вяжет Грэнни. Я показала ей фасоны в одном из журналов, и она связала такие свитера.
      Кейт взяла зеленый свитер и приложила его к юбке. Она очень хорошо представляла, сколько могут стоить такие высококачественные вещи ручной работы.
      Энни вышла из комнаты, чтобы гостья без помех переоделась. Кейт подошла к окну и принялась расчесывать волосы. Когда она отдернула занавеску, ей открылся чудесный вид. У подножия холма виднелась марина, за ней – водная гладь. Сэм и Леонард разгружали грузовик. Кейт довольно долго наблюдала за ними.
      Даже не осознавая этого, она замерла с расческой в руке. Потом сложила руки на коленях. Лицо ее осветилось улыбкой. “Как прекрасны его движения”, – подумала она невольно.
      За окном, по-видимому, было теплее, чем она предполагала, потому что Сэм работал без куртки. На нем были джинсы и фланелевая рубашка. Он закатал рукава выше локтей, и она видела его мускулистые руки. Золотистые волосы Сэма сверкали в лучах полуденного солнца. Время от времени он останавливался, чтобы вытереть пот со лба. Сэм походил на нордического бога, когда вытаскивал из черного пикапа огромные коробки. Он поднимал их с такой легкостью, словно в них были всего лишь рулоны туалетной бумаги. Но когда одна из коробок упала на землю, Леонард, кинувшийся к ней, с трудом передвинул ее на несколько футов. Покончив с коробками, Сэм стал помогать Леонарду разгружать дрова. Потом, повернувшись к коттеджу, посмотрел на окно, у которого сидела Кейт. Казалось, он смотрит прямо на нее. Сердце Кейт забилось быстрее; ей показалось, что он заметил ее и улыбнулся. Прижав расческу к груди, Кейт глубоко вздохнула. Внезапно смутившись, покраснела. Но тотчас же решила, что он никак не мог ее увидеть – в комнате было слишком темно.
      – Кейт, – Энни постучала в дверь и вошла в комнату. – Вы помните о моих волосах? Я принесла и косметику, если нужно.
      Кейт вдруг поняла, что ей не хочется отходить от окна, не хочется упускать Сэма из виду.
      – Вам нравится наше озеро? – спросила Энни, положив косметику на кровать, она подошла к Кейт. – Я люблю тут сидеть, особенно летом, когда владельцы коттеджей на вершине горы приезжают в отпуск и по воде все время снуют лодки. В это время здесь очень много отдыхающих.
      “Ее окно в мир”, – с грустью подумала Кейт.
      – А вон Сэм. – Энни помахала ему рукой.
      Кейт покосилась на свою новую подругу. Она вдруг вспомнила, о чем хотела спросить.
      – Энни, вы все – ты, Сэм, Грэнни Лу и Леонард, – вы что, родственники?
      – Конечно. Кроме Леонарда. Но Грэнни на самом деле нам не бабушка. Она двоюродная сестра нашего деда. Мы с Сэмом зовем ее Грэнни, потому что так проще. Здесь все ее так зовут. Ей нравится.
      – Значит, Сэм – твой брат?
      Энни кивнула, и Кейт, отступив на шаг, внимательно посмотрела на девушку, пытаясь найти в ней сходство с братом. Сравнивать телосложение не имело смысла. И цвет волос у них был совершенно разный. Но когда Энни улыбнулась, Кейт тотчас же поняла, что у сестры с братом одна и та же улыбка – они сверкали ослепительной белизны зубами, и у обоих появлялись очаровательные ямочки на щеках.
      – Значит, Леонард вам не родственник?
      – Нет. Не думаю, что у него есть здесь кто-нибудь. Правда, расспрашивать его об этом бесполезно – ведь он такой…
      “Да, он такой”, – подумала Кейт.
      – Энни, Леонард всегда был немым? – Энни казалась озадаченной. Кейт попыталась зайти с другой стороны, поставила вопрос иначе: – Он понимает язык жестов?.. – Она запнулась, не уверенная в правильности термина.
      Энни задумалась; она по-прежнему выглядела озадаченной. Потом лицо ее прояснилось.
      – То есть читает ли он знаки? Да, конечно. Вот сегодня утром он заметил, как быстро шерсть…
      В этот момент из соседней комнаты донесся протяжный голос Грэнни:
      – Энни, прекрати болтать и веди эту девушку сюда. Пусть поест, а то ее скоро ветром сдует. Веди немедленно.
      Энни закатила глаза и вздохнула:
      – Пойдемте, Кейт. Грэнни оставила для вас обед. Как вы думаете, у нас потом останется время на прическу и макияж? Сэм на улице, – добавила она, потупившись. – Грэнни говорит, что у него появилась куча дел у коттеджа, после того как он привез вас сюда…
 
      Кейт с Сэмом тряслись в джипе, спускаясь к городку Трамбл. Сэм вез ее за продуктами, поскольку в марине имелось только самое необходимое. Но Кейт сейчас и не думала о еде – после пиршества, устроенного Грэнни в ее честь.
      Неудивительно, что на юге это называется обедом, а не ленчем. Колбаса, соус, пышное картофельное пюре, зелень, тушеные помидоры – Кейт не только потеряла счет блюдам, но даже не могла припомнить, сколько всего перепробовала.
      Разговор за столом был настолько оживленным, что Кейт не могла уследить, кто о ком говорит. Она не привыкла к такому веселью во время обеда. Но с удовольствием слушала, временами удивляясь: весь этот шум производили всего лишь трое – Грэнни, Сэм и Энни.
      После обеда они с Энни вернулись в спальню. Кейт заплетала себе французскую косичку, а девочка за ней наблюдала. Потом Кейт расплела косу и разрешила Энни попробовать свои силы на “модели”. Энни была вне себя от восторга, когда ей удалось заплести косичку себе.
      Мысли Кейт неожиданно прервались – джип угодил в глубокую выбоину, и ее швырнуло так, что ремень безопасности врезался в тело. Пытаясь придержать ее, Сэм выбросил вперед руку, коснувшись груди Кейт. Она почувствовала, что ее лицо заливает краска. Но Сэм тотчас же отдернул руку, снова положив ее на рычаг. Кейт было настолько неловко, что она боялась взглянуть на него.
      – Извините, Кейт. Здорово тряхнуло. – Это были первые слова, произнесенные им с тех пор, как они выехали. – Я забыл об этой ямке.
      Он умолк, а Кейт решила, что Сэм, возможно, тоже испытывает чувство неловкости. Ведь они впервые остались вдвоем с тех пор, как… “О Господи, – подумала она, – неужели я утратила ощущение времени? Неужели я здесь всего только сутки?”
      – Осторожно, – предупредил Сэм. – Вот еще одна. – Кейт приготовилась к преодолению выбоины, которая, казалось, тянулась через всю дорогу. – Надеюсь, – продолжал Сэм, – вы не очень рассердились, что я привез вас утром в дом Грэнни. Я не знал, что еще можно для вас сделать.
      – Нет, вы все правильно сделали, – поспешно проговорила Кейт. – Я сожалею, что поставила вас в такое неловкое положение. Я… я, должно быть, очень устала… – Она нахмурилась, сообразив, что снова начинает волноваться.
      Сэм, время от времени поглядывавший на Кейт, заметил внезапно произошедшую в ней перемену – ее голос звучал чуть напряженнее и она сидела чуть прямее. Он снова задумался… Что привело ее в горы? Насколько серьезны ее проблемы? И что за таблетку она приняла накануне? Теперь он был уверен, что это не витамины. Но каковы бы ни были причины ее переживаний, он не должен докучать ей своими вопросами. С другой стороны, Сэм чувствовал, что его тянет к ней. Возможно, это судьба привела ее в эти горы, чтобы они наконец-то встретились.
      Он чувствовал, что обязан помочь ей, хочет она того или нет. Вырулив на широкую дорогу, Сэм откашлялся:
      – Значит, вы работаете в детском центре. Вы учительница? Кейт без особого энтузиазма отнеслась к предложенной им теме беседы, но решила, что это все же лучше, чем обсуждать ее обморок.
      – И да и нет. В колледже я специализировалась по бизнесу. А вот Ханна преподаватель. Но я тоже закончила курсы преподавателей. Теперь занимаюсь в переполненных классах, когда не сижу над бумагами.
      – Похоже, у вас много обязанностей. Но ведь бизнес и преподавание совсем не одно и то же. Как же произошла такая перемена?
      Кейт колебалась – отвечать или нет? То была долгая история. Забавно, что никто, кроме Ханны, никогда не спрашивал ее об этом. А ведь вопрос напрашивался сам собой. Но ее родители, похоже, совершенно не думали об этом. Они радовались, что “отбившаяся от рук” дочь хоть чем-то занята. А мужчин, с которыми она тогда встречалась, больше интересовала не сама Кейт, а банковский счет ее отца.
      – Видите ли, Ханна несколько лет преподавала в частной школе, но особого удовлетворения от работы не получала. А я… мне тоже не нравилось то, чем я занималась. Нам обеим всю жизнь так везло, что… – Кейт осеклась. Даже ей самой ее рассуждения казались слишком наивными. – Мы хотели заняться чем-то более значимым. Хотели приносить пользу людям.
      – И решили присматривать за чужими детьми?
      Кейт нахмурилась. Ее обидели слова Сэма, хотя он старался проявлять предельную деликатность.
      – Сэм, эти дети очень нуждаются в заботе. У них практически ничего нет, действительно ничего. Некоторым из них, правда, повезло, у них есть родители – в большинстве случаев один из родителей, – которые любят их. Но эти родители – низкооплачиваемые рабочие, и их семьи с трудом сводят концы с концами. А другие дети и этого лишены, им уготовано самое незавидное будущее – судьба их отцов и матерей.
      Кейт почувствовала стеснение в груди, на глаза ее навернулись слезы. Она думала об этом все последние месяцы. Они с Ханной даже продлили часы работы центра, чтобы охватить детей рабочих второй смены. Предстояло так много сделать, но сотрудников постоянно не хватало.
      Сэм мысленно ругал себя за то, что невольно расстроил свою пассажирку. Он тяжко вздохнул:
      – Кейт, по-моему, это просто замечательно. Понимаю ваше желание помочь людям. Я вижу то же самое здесь, в горах. Те же нищета и невежество. А несчастных детей ждет судьба их родителей. Непременный семейственный цикл.
      Сэм въехал на стоянку, расположенную у придорожного магазинчика, рядом с которым стояли две бензоколонки. Кейт молчала, в ушах ее все еще звучали последние слова Сэма. И вновь она подумала о том, как разительно он отличается от Грэнни Лу, Энни и Леонарда. На сей раз эта мысль возникла в связи с тем, как он говорил. Сэм употребил слово “семейственный”, которое она, разумеется, знала, хотя оно не входило в ее повседневный словарь. Конечно, трудновато было представить его преуспевающим бизнесменом, но все же она недоумевала: почему он не достиг в жизни чего-то большего? Что побудило его остаться в горах?
      Направляясь к двери магазина, Кейт заметила кучи мусора – отслужившие бытовые приборы, валявшиеся по краям стоянки, старую каминную решетку, ржавые бочки, куски металла, даже старый-престарый холодильник.
      Проследив за ее взглядом, Сэм криво улыбнулся.
      – В этих краях люди любят, чтобы все было под рукой, – сказал он.
      Сэм открыл перед ней дверь, и Кейт натолкнулась на поток горячего воздуха. В углу полутемного магазина сидели у пузатой печи трое мужчин в комбинезонах. Двое из них что-то строгали, а третий, однорукий, посматривал на них и жевал табак. К его обветренной щеке прилип кусок табачной жвачки. За прилавком стояла худая женщина с черными волосами с проседью. Увидев Сэма, женщина улыбнулась почти беззубой улыбкой.
      – Привет, Сэм! – проговорила она низким голосом. – Давненько тебя не видала. Что, ездил в город за покупками?
      Сэм подошел к женщине. Оперся мускулистой рукой о стеклянный прилавок с отбитым краем.
      – Так ведь ты же, Эбби, не продаешь тут обедов из полуфабрикатов, – сказал он с лукавой улыбкой. – Эбби, это Кейт, приехала сюда погостить. Обслужи ее как следует, слышишь?
      – Не пришлось бы тебе покупать эти самые замороженные полуфабрикаты, если бы нашел себе женщину, парень! – раздался из дальнего угла чей-то скрипучий голос. Громкий смех эхом прокатился по магазину.
      – Только нужно еще найти такую, чтобы умела готовить, – раздался еще один голос. – Девушки теперь этим не очень-то интересуются. Все делают карьеру.
      – Все заняты тем, чтобы быть занятыми, – согласился третий мужчина.
      – Сэм, не обращай внимания на ребят, – сказала Эбби. – Рада познакомиться, Кейт. Я слышала, что в коттедже Джека Мэллона появилась симпатичная девушка. Почему бы вам самой не выбрать что захочется?
      Кейт удивилась себе – прежде чем взять корзину для покупок, она подождала кивка Сэма. Может, потому, что оказалась в непривычной для себя обстановке? Ей становилось все более неуютно от мысли, что все здесь, даже совершенно незнакомые ей люди, были в курсе ее дел.
      Кейт ахнула от неожиданности, когда, обогнув один из рядов с товарами, чуть не налетела на молодую женщину с двумя детьми – малышом, уцепившимся за ногу матери, и младенцем, спящим в висевшей у нее на плече сумке. Кейт пробормотала извинения, взглянув на грязную рожицу малыша, а потом на усталое лицо женщины.
      Голос Сэма вывел ее из состояния замешательства.
      – …Слишком хороший день, чтобы сидеть в помещении, – услышала она.
      – Черт возьми, Сэм, у Уинстона кости ломит уже давно. Будет скверная погода, плохой ноябрь, Сэм.
      – Вы, ребята, сами не понимаете, что говорите. Клянусь, что этот ноябрь – один из самых солнечных за всю мою жизнь. – Когда женщина с детьми прошла к кассе магазина, он добавил: – Привет, Лу Энн. Я тебя и не заметил. Слушай, твой малыш становится настоящим здоровяком!
      Один из мужчин, возможно, это и был Уинстон, решил продолжить разговор о погоде:
      – Помяни мое слово, Сэм. Что-то такое готовится. Скверный будет ноябрь.
      Кейт выбрала еще кое-что из скудного ассортимента и медленно направилась к Сэму: ей было интересно понаблюдать за ним со стороны. Сама не зная почему, она думала о нем с той минуты, как увидела его в марине. Ей казалось, что он становится все огромнее, что он заполняет весь магазин. Ее взгляд задержался на его золотистых волосах и непринужденной улыбке, на плечах и мускулистых руках, на плотно обтягивающих бедра джинсах.
      Глядя на него, Кейт испытывала такое умиротворение, какого уже давно не знала, и это слово, “умиротворение”, невольно заставило ее задуматься о том, каково было бы оказаться в его объятиях…
      Заплатив за продукты и улыбнувшись всем на прощание, она пошла за Сэмом, который нес ее покупки к джипу. То, что она так послушно следует за ним, начинало ее сильно тревожить. “Плохо уже то, что я беспрекословно покорилась ему в магазине, то есть поступила так, как поступила бы любая из женщин, которых я тут встречала!” – подумала она, нахмурившись.
      – Итак, вы готовы к вашей первой “официальной” ночи на горе? – спросил Сэм, когда они выезжали с автостоянки. Увидев озадаченное лицо Кейт, он пояснил: – Я думаю, что прошлая ночь не в счет. Ведь вы не успели устроиться как следует. Мы назовем это “испытательной ночью”, ну, такой, когда выявляются все недочеты.
      Кейт совсем пала духом. До нее наконец дошло, что Сэм везет ее в коттедж на этой проклятой горе.
      – Как вы считаете, когда починят мою машину? – спросила она. Кейт решила, что ей следует подумать об отъезде, а не об отпуске.
      Сэм взглянул на нее, нахмурившись при мысли о том, что она упорно думает об отъезде.
      – Не раньше понедельника. Завтра здесь все будет закрыто. По воскресеньям никто не работает.
      – Это касается и марины? – спросила Кейт с дрожью в голосе. Ее машина будет готова только через два дня. А если ей понадобится помощь? Она что, останется совсем одна?
      – В общем, да. И марина будет закрыта. Но я всегда там и дверь не запираю. – Заметив, что Кейт внезапно побледнела, Сэм попытался сменить тему разговора: – Кстати, вам очень идет такая прическа. И Энни тоже. Девочка выглядит сейчас на миллион долларов. Спасибо, Кейт, что вы так добры к ней.
      – Но мне и самой это доставило удовольствие, – улыбнулась Кейт.
      Она впервые задумалась о том, как сложилась бы ее жизнь, если бы она не была единственным ребенком в семье. Общаться с Энни было интересно, но когда девушка предложила ей свою косметику, Кейт вежливо отказалась. В наборе Энни имелось почти все – от ярко-розовой помады до фиолетовых и бирюзовых теней. Но Кейт предпочла появиться на людях без макияжа, впервые за десять лет. И, как ни странно, забыла, что обычно без макияжа чувствовала себя отвратительно. Кейт ни разу не подумала об этом до тех пор, пока Сэм не упомянул о ее волосах.
      – Знаете, я удивилась, узнав, что вы все родственники. Значит, марина Медвежья Петля – семейный бизнес?
      – Здесь почти у всех так, – ответил Сэм, объезжая большой камень. – Здешние семьи на протяжении многих поколений живут на одних и тех же участках земли, – с гордостью добавил он.
      “И вот что из этого вышло”, – подумала Кейт. В этот момент они проезжали мимо большого голубого автобуса, стоявшего на склоне холма. Колеса были сняты, и, судя по висевшему на веревке белью, для какой-то семьи автобус стал домом.
      – А как ваша семья? – спросила она рассеянно, все еще глядя на “передвижной” дом. – Вы давно здесь живете?
      – О, Бьюкенены с давних пор живут в Медвежьей Петле. Один из моих знаменитых предков дал ей название – еще до того, как начал скупать землю.
      Занятая своими мыслями, Кейт не расслышала ответ.
      – А почему вы все не живете в одном доме?
      – Раньше жили, когда я был моложе, но это слишком далеко от марины. Я там столько времени провожу, что в итоге решил перебраться туда. Вообще-то там довольно удобно. И кроме того, кто-то же должен оставаться рядом с единственным телефоном.
      В этот момент они обогнули холм, тонувший в сгущавшихся сумерках. И только тут Кейт вспомнила, что до сих пор так и не поговорила с Ханной. Она стала внимательнее присматриваться к окрестностям, запоминая ориентиры и считая развилки на дороге. Поскольку на следующий день у нее еще не будет машины, придется пешком спускаться с горы, чтобы позвонить.
      – От моего коттеджа далеко до марины?
      – Около мили. А что?
      Кейт машинально теребила подол юбки.
      – Мне нужно побольше двигаться. Здесь легко заблудиться?
      – Да нет. Просто держитесь главной дороги. Тут много развилок, но основная дорога всегда самая широкая.
      Кейт кивнула, накапливая информацию. Пора обретать уверенность в собственных силах. И она начнет с покорения горы.
      Сэм припарковал джип у ступенек, которые вели вниз, к коттеджу. Кейт удивилась, увидев включенный наружный свет. Она вопросительно взглянула на Сэма:
      – У меня есть электричество?
      Кейт тотчас же поняла, насколько нелепым был ее вопрос. Сэм не производил впечатления человека, который привез бы ее в жилище без света.
      – Конечно. И кое-что еще, – ответил он, вылезая из машины и захлопывая дверцу.
      Кейт вздохнула с облегчением. Сэм явно собирался проводить ее в дом. Но его последние слова озадачили ее. Она с удивлением посмотрела на него, но он лишь сказал:
      – Это сюрприз.
      Они молча спускались по ступенькам. Еще не совсем стемнело, и все же Сэм заботливо поддерживал ее под руку. Его прикосновение и сама мысль о нем согревали лучше, чем свитер Энни. Кейт была настолько поглощена своими мыслями и ощущениями, что оступилась на одной из ступенек. И хотя падение ей никак не грозило, Сэм обнял ее за талию, и от этого сердце ее забилось быстрее – но совсем не так, как бьется сердце при испуге.
      Когда они спустились, Сэм открыл перед Кейт дверь и последовал за ней. Она прошла на кухню и остановилась у разделочного стола, потрясенная увиденным. Коттедж был освещен несколькими лампами, а из стереомагнитофона доносилась негромкая музыка, хотя она даже и не подумала включить его накануне. Воздух был напоен ароматом печеных яблок и корицы, и в камине тихонько потрескивали дрова. Повернувшись, Кейт увидела улыбающееся лицо Сэма. Ямочки на его щеках стали еще заметнее. Он скрестил на груди свои мощные руки и выглядел безмерно довольным собой.
      – Но как…
      – Я же сказал, что вы начнете заново, Кейт. В водонагревателе заменили спираль. – Сэм подошел к раковине, включил и выключил воду. – Леонард развел огонь в камине. Пробки на распределительном щитке также заменили, но на вашем месте я бы воздержался от подключения лишних приборов, пока всю систему не проверят. Пользуйтесь пока тем, что есть. У двери сложены дрова, но не беспокойтесь, если огонь погаснет, потому что и одних электрообогревателей будет достаточно.
      – Сэм, я… я не знаю, как вас благодарить…
      Сэм протянул руку и коснулся пальцами ее подбородка.
      – Послушайте, Кейт, никому не разрешается плохо проводить время на моей горе. – Он неожиданно подмигнул ей. – Вы устраивайтесь здесь со всеми удобствами, а я сбегаю принесу продукты.
      Кейт прошла в гостиную. Осмотрелась. Оранжево-коричневая обивка уже не вызывала раздражения. Ей было тепло, она была сыта и хорошо отдохнула. Скоро починят ее машину, а потом…
      Кейт подошла к окну, занимавшему почти всю стену и выходившему на озеро, и открыла раздвижную стеклянную дверь. Вышла на балкон, нависавший над скалой. Остановившись у перил, с опаской посмотрела вниз. Ей подумалось, что это похоже на жизнь в скворечнике. Кейт протянула руку и коснулась веток деревьев, которые, должно быть, пощадили при постройке дома. Вдалеке, за черным лесом на другой стороне озера, садилось солнце.
      – Какая красота, – сказала она со вздохом. Кейт вздрогнула, услышав скрип двери.
      – Ну вот, – сказал Сэм. – Все на месте. Отличный вид, правда? Я не устаю им любоваться. – Он подошел к перилам.
      – Да, прекрасный вид. – Кейт по-прежнему смотрела на воду, но участившееся сердцебиение свидетельствовало о том, что она острее реагирует на стоящего рядом мужчину, чем на вид с балкона.
      – Хотя вы уже пообедали, мы подумали, что десерт вам не повредит. Грэнни передала яблочный пирог. Он на холодильнике.
      Кейт наконец повернулась к нему и только сейчас заметила в его руках два стакана.
      – Не знаю, как вы относитесь к молоку, но с яблочным пирогом оно очень вкусное. Да и времени у меня не было, чтобы придумать что-нибудь более изысканное.
      Кейт смутилась. Она и пальцем не пошевелила, чтобы заслужить такое доброе к себе отношение. Она была для этих людей совершенно чужой, и тем не менее они взяли ее в свой дом, окружив заботой.
      На нее пристально смотрели темные глаза Сэма. Он терпеливо дожидался ответа, а она все молчала. Ей казалось, что от него исходят волны тепла, обволакивающие ее защитным коконом. Кейт знала: пока она на этой горе, с этим человеком, у нее все будет в порядке. Это чувство одновременно и успокаивало и тревожило ее, приводило в замешательство.
      – Ладно, – сказал он, поставив стакан на перила. – Пожалуй, мы еще плохо знаем друг друга. Вы, наверное, хотите остаться одна.
      Он повернулся к двери, но Кейт легонько коснулась его руки.
      – Да нет, – сказала она, даже не заметив, что затаила дыхание. – Молоко – это прекрасно…
      Кейт поспешно отдернула руку. Неожиданный всплеск чувств к этому человеку испугал ее. Рука Сэма казалась такой твердой, а мощь его тела подавляла. Она взяла стакан и стала медленно пить, глядя ему в глаза. В угасающем свете дня трудно было рассмотреть черты его лица, но Кейт поняла, что сделала шаг в его сторону. Она неотрывно смотрела на мужественный подбородок, на полные чувственные губы – и вдруг снова отвернулась к озеру. Отвернулась так неожиданно, что Сэм пришел в замешательство. А ведь в какой-то момент ему показалось, что она чувствует то же, что и он. Сэм поставил свои стакан на перила, подумав, что ей, возможно, хочется, чтобы он ушел. Кейт сейчас снова замкнулась в себе, хотя до этого была такой открытой… Ее сексуальность поразила его словно молния. Он следил за выражением ее лица в угасающем свете дня. Кремовая кожа чуть потемнела, бледно-зеленые глаза смотрели отчужденно. И тут он понял, что его рука коснулась ее щеки, а пальцы гладят нежную бархатистую кожу.
      Кейт медленно повернулась к нему, накрыв своей рукой его руку. Почему она больше не боится? Может быть, именно этого она хотела с самого начала? Несколько секунд они так и стояли, и Кейт снова почудилось, что от него исходит какое-то тепло. Сэм подошел к ней вплотную. И вдруг обнял ее и привлек к себе. Губы Кейт раскрылись, словно для вздоха. И он поцеловал ее. Вернее, это был как бы намек на поцелуй, нежный и многообещающий. Ей стало очень одиноко, когда он отстранился.
      – Здесь с вами ничего худого не случится, Кейт, – пробормотал Сэм. – Я позабочусь об этом.
      Кейт смотрела ему вслед. Итак, ее машина будет готова через несколько дней. И тогда ей придется принять решение – решение, которое, как полагала Кейт, было принято, как только она оказалась на этой горе.
      – Да, Сэм, – пробормотала Кейт. – Да, ты прав. Мы действительно плохо знаем друг друга.

      На следующее утро Кейт проснулась бодрая и отдохнувшая. Она привыкла рано вставать – к шести утра уже была на ногах. Поэтому, взглянув на свой дорожный будильник, очень удивилась: стрелки показывали начало десятого. Лучи солнца теплым пятном ложились на одеяло у нее в ногах. “Забавно, – подумала она, – я могла бы поклясться, что слышала ночью дождь”. Кейт глубоко вздохнула, потянулась и, отбросив одеяло, поднялась с постели. Если ее автомобиль будет готов через несколько дней, то перед отъездом хорошо бы узнать как можно больше об этой горе и местных жителях.
      Кейт запахнула халат и спустилась вниз. Быстро приняла душ и нашла старую металлическую кофемолку, должно быть, много повидавшую на своем веку. “Может, в качестве благодарности купить для Джека Мэллона новую кофемолку?” Не желая тратить время на приготовление завтрака, Кейт соорудила несколько бутербродов и, захватив банан из холодильника, вернулась на второй этаж, чтобы одеться. Она улыбнулась, увидев на подлокотнике кресла юбку и свитер Энни. Нужно будет вернуть их. И возможно, она захватит косметику и поможет Энни, как обещала.
      Кейт прошла к небольшому шкафу и выбрала джинсы и темно-синий свитер. Она слегка поморщилась, увидев черные сапоги, накануне причинившие ей столько мучений. Нет, она наденет тяжелые кожаные ботинки, которые ей одолжила Энни. Ботинки были ей немного велики, но если надеть еще одну пару толстых носков, они придутся как раз впору.
      Кейт уже собиралась спуститься, когда ее привлек яркий солнечный свет, льющийся в балконные окна. “Ладно, – подумала она, – только разок взгляну на озеро при дневном свете”.
      Кейт стояла у перил, глядя на озеро сквозь голые ветки деревьев. Неподвижная водная гладь глубокого сапфирового цвета простиралась по обе стороны коттеджа до самого горизонта. Она посмотрела налево, где виднелись несколько лодок, и тут же подумала: не там ли находится марина? “Не важно, – решила она, – скоро узнаю”. И все же Кейт колебалась. Закрыв глаза, она вцепилась в перила. Воспоминание о нежном поцелуе Сэма отозвалось дрожью во всем теле. Это было так неожиданно… И в то же время она чувствовала, что каким-то образом сама напросилась на этот поцелуй. Она так остро ощущала его присутствие… И в то же время их что-то разделяло… Возможно, ее мысли о нем подтолкнули Сэма, заставили приблизиться, чтобы…
      Глаза Кейт широко распахнулись; она испугалась собственных мыслей.
      – Это произошло, – прошептала она. – Я схожу с ума по этому человеку. Я не могу думать о работе, пока я здесь, и думаю только о нем. Это превратилось в навязчивую идею.
      Кейт покачала головой и глубоко вздохнула. Она не могла позволить себе мечтать о поцелуях. Ей необходимо совсем иное – физические нагрузки, активные физические упражнения.
      Возвращаясь к двери, она заметила пакет, который прислала Ханна. Кейт так и не раскрыла его накануне. И теперь решила, что следует заглянуть в него до того, как звонить подруге из марины. “Да, – подумала она, разобрав содержимое пакета, – Ханна действительно все делает основательно”. Бутылка вина – это замечательно, а вот шоколадное печенье и арахис в шоколаде – страшный грех. Что же до детективного романа – то это сущее безумие. Ханна даже прислала чересчур откровенное неглиже светло-зеленого цвета. “А вот старые номера журнала “Плейгерл” пойдут на растопку”, – решила Кейт.
      Она уже собралась бросить журналы у камина, но вдруг передумала. Ей ведь раньше не доводилось их просматривать, даже желания такого не возникало. А почему нет? – подумала Кейт. Она только взглянет – что в этом плохого? И кроме того, здоровый смех пойдет ей только на пользу.
      И Кейт действительно посмеялась. Прошел час, а она все еще листала журналы. Прочитав несколько занятных статей, она принялась рассматривать темноволосого мужчину с усами из весеннего выпуска и загорелого юношу на пляже – из летнего. Который из них симпатичнее?
      “Ни тот ни другой”, – решила Кейт и покачала головой, сама себе удивляясь. Отложив наконец журнал, она посмотрела на залитый солнцем балкон. И перед ней возник по-настоящему красивый мужчина. Его приветливая белозубая улыбка была почти такой же ослепительной, как лучи солнца, плясавшие в его вьющихся белокурых волосах. Кейт заморгала и снова покачала головой. Что с ней происходит? Она взглянула на часы над камином. Уже перевалило за полдень. “Дело в том, – рассуждала она, – что в моем представлении коттедж и Сэм неразрывно связаны”. Ей необходимо выйти на “нейтральную территорию”. Наскоро перекусив, она вышла из дому и начала спускаться вниз… прямо к марине.
 
      Потянувшись и расправив плечи, Сэм направился к грузовику, у которого стоял Леонард. Ему следовало бы знать, что плотный обед у Грэнни – это ошибка. Все было очень вкусно, но, похоже, он переел.
      С самого утра Сэм колол дрова. Он не мог припомнить, чтобы раньше рубил так много дров за один раз. Но сейчас Сэм думал о другом. Его переполняли воспоминания о том моменте на балконе, об их поцелуе и вызванном им всплеске эмоций. Он почти не спал прошедшей ночью. Воспоминания о ее улыбке и ясных зеленых глазах, о свежем запахе ее кожи одолевали его каждый раз, когда он начинал дремать. Но почему он думает именно о ней – об этой девушке из города? Почему его интересует именно Кейт Темплтон?
      “О Господи, – подумал он, – похоже, история повторяется”. При этой внезапно пришедшей ему в голову мысли он остановился как вкопанный. Может, вопрос в том, какая именно часть истории повторяется? Воспоминания о событиях прошлого проносились у него в мозгу. Сэм крепко зажмурил глаза, пытаясь сосредоточиться.
      – Ну что, все погрузил? – спросил он Леонарда, подойдя к грузовику.
      Леонард сдержанно кивнул, ставя последнюю коробку в кузов грузовика.
      – Ладно. Тогда мы, пожалуй… Погоди минутку. Вон женщины еще несут коробки.
      – Последние на сегодня, ребята, – сказала Грэнни, передавая свою коробку Сэму. – Забыла, что Ирма на прошлой неделе дала мне эти носки, рукавицы и шарфы. Опять все лето вязала.
      – Полезные вещи, – пробормотал Сэм. – Уинстон только вчера говорил, что скоро погода изменится.
      – А… ерунда, – возразила Грэнни, махнув рукой. – Уинстону просто скучно становится, когда погода долго не меняется.
      – О!.. – воскликнула Энни, просияв. – Вон Кейт идет. Все глаза обратились в сторону Кейт, спускавшейся с холма.
      Леонард отвернулся и сплюнул в грязь.
      – Хорошенькая малышка, правда? – медленно проговорила Грэнни, поглядывая на Сэма. – К тому же приветливая и вежливая. Думаю, и сердце у нее доброе. Что скажешь, Сэм?
      – Верно, сердце доброе, – сказал он, глядя на стройную фигуру Кейт. Она плавно покачивала бедрами, спускаясь с холма.
      “Как жаль, что сейчас довольно холодно, – подумал Сэм. – Интересно, как она выглядит в шортах? Или, еще лучше, в купальнике…”
      – Ну, сынок… – усмехнулась Грэнни, хлопнув Сэма по спине. – Чертовски удачно, что ты не встретил такую в Атланте, а то бы мы никогда тебя тут не увидели.
      – Вот здорово! – воскликнула Энни, делая шаг в сторону Кейт. – Может, сегодня она покажет мне…
      – Тихо, девочка, – сказала Грэнни, схватив ее за руку. – Вроде бы у тебя в доме какие-то дела? Скоро День благодарения, вот тогда и отдохнешь. Кстати, Сэм, – добавила старушка, повернувшись к нему. – Кажется, у нас за столом найдется местечко для тех, кто на праздник остался без близких людей.
      – Но ведь приедут Луиза и кузены, – вмешалась Энни. – И тогда я не смогу побыть с Кейт – мне придется присматривать за детьми.
      Грэнни шикнула на нее.
      – Леонард, почему бы тебе самому не съездить? А Сэм пусть тут “держит оборону”, а? – Старушка направилась к дому. Последовав за ней, Энни оглянулась и помахала Кейт рукой.
      – Это не слишком уж демонстративно, а? – пробормотал Сэм себе под нос.
      Но Леонард все же расслышал его слова и криво усмехнулся.
      – Ты не против, Леонард? А я сделаю следующий рейс. Леонард взглянул в сторону приближающейся Кейт и покачал головой.
      – Это твое дело, – раздался его скрипучий голос. Сэм вздрогнул от неожиданности. Леонард говорил так редко, что Сэм иногда забывал, как звучит голос этого седеющего обитателя гор. – Только думай, что делаешь, парень.
 
      Кейт огорчилась, заметив, что Грэнни Лу уходит, уводя с собой Энни. Она помахала девочке в ответ, пожалев, что они сГрэнни не остались, чтобы помочь ей преодолеть неловкость. Однако она обрадовалась, увидев, что Леонард садится в грузовик. Этот человек даже не пытался быть вежливым. Вероятно, он считал, что если не способен говорить, то это дает ему право на грубость. Когда Леонард смотрел на нее, нет, скорее буравил своим взглядом, то казалось, что он уже дал ей оценку и ему не нравится то, что он видит. В любом случае – странный человек. Кейт жалела, что не расспросила о нем поподробнее. Энни сказала, что он может общаться при помощи жестов – по крайней мере, ей показалось, что девочка именно это имела в виду. Конечно, всегда можно расспросить Сэма, но Кейт боялась показаться любопытной, боялась снова его обидеть. Ведь она уже столько раз оказывалась в неловкой ситуации. Но почему? Вероятно, потому, что эти люди привыкли совсем к иному образу жизни, к другому стилю общения.
      Удивленный взгляд Сэма озадачил ее. Наконец она сообразила, что тревожные мысли написаны у нее на лице.
      Но Сэм не уклонялся от встречи. А ведь именно этого она опасалась. Он стоял, широко расставив ноги в высоких сапогах, упершись руками в бедра. Кейт вдруг поняла, что от одного его присутствия у нее подгибаются колени. И внезапно сообразила, что робко улыбается ему. Как только выражение ее лица изменилось, Сэм тоже улыбнулся. Увидев ямочки, появившиеся на его щеках, Кейт невольно задумалась: как долго воспоминания о нем будут преследовать ее? А ведь она скоро уедет отсюда, возможно, через несколько дней…
      – Так что же привело к нам королеву? – снова улыбнулся Сэм. – Что вас заинтересовало? Не моя же скромная персона?
      – Конечно, нет, – в тон ему ответила Кейт. – Меня привлекли красоты природы. – Она заметно приободрилась. В конце концов, если он не сожалеет о поцелуе накануне, то и она тоже. – И кроме того… Вы не очень-то скромны. А вообще-то мне нужно позвонить Ханне. Я обещала позвонить, но все время забываю, что в домике нет телефона. Нельзя ли воспользоваться вашим? Я оплачу разговор.
      Сэм поковырял землю носком истоптанного сапога. Потом поднял голову, засунув руки в карманы джинсов.
      – По правде говоря, она звонила вчера, а я забыл вам сказать об этом. Она только хотела узнать, все ли у вас в порядке.
      Кейт почувствовала, что лицо ее заливается краской. Как у нее дела? Провокационный вопрос.
      – И что же вы сказали? – спросила она, отводя глаза.
      – Сказал, что с удовольствием расспрошу вас, как только вы придете в сознание.
      Сэм весело рассмеялся, весьма довольный собственным остроумием. Кейт тоже засмеялась. Их смех, слившийся воедино, эхом прокатился над холмами.
      – Пойдемте, – сказал он, обняв ее за плечи своей могучей рукой. – Давайте позвоним Ханне.
      Они вошли в магазин. Кейт с облегчением вздохнула: в зале, кроме них, не было ни души. “Но ведь сегодня воскресенье…” – подумала она.
      Сэм поставил аппарат на прилавок и, чтобы не мешать ей, направился к двери, которая вела в заднюю часть дома.
      Кейт сняла трубку, задумалась. Неужели он действительно так и сказал Ханне? Ладно, сейчас она все узнает.
      К счастью, Ханна оказалась дома.
      – Кейт, это ты? Куда ты пропала?
      Кейт поведала подруге обо всех своих несчастьях. Потом добавила:
      – Да и вообще… Сэм сказал, что вчера говорил с тобой.
      – Да, говорил. Я уже начинала волноваться, но Сэм сказал, что у тебя все в порядке, что ты понемногу привыкаешь.
      “Понемногу привыкаешь”. Кейт улыбнулась. Как деликатно он выразился. А ведь она просто грохнулась в обморок!
      – Ладно, подруга. Похоже, ты далеко не все мне рассказала об этих горах.
      – Сэм там где-то рядом? – спросила Ханна. – Ведь ты говоришь о нем? Он все такой же красавец? Боже, как он заставлял трепетать мое юное сердечко, когда я была девчонкой.
      Кейт взглянула на дверь, за которой исчез Сэм, и понизила голос:
      – Ты хорошо его знаешь, Ханна?
      – Теперь уже не очень хорошо. Конечно, когда-то давно, приезжая к дяде Джо каждое лето, я часто видела его. И сейчас по-прежнему считаю, что мы с ним друзья.
      Кейт нервно барабанила пальцами по прилавку. Как расспросить Ханну о том, что ее интересует, если она не знает, слышит ее Сэм или нет?
      – Но, Ханна… О чем ты думала, отправляя меня сюда?
      – Кейт, ты же знаешь, почему я настаивала на этой поездке. Ты здесь просто задыхалась. Тебе было необходимо поехать куда-нибудь, где нет телефонов, нет расписаний, сроков и нет…
      – Ханна…
      – Кейт, если ты стараешься выведать, не пыталась ли я свести тебя с Сэмом, то ответ один – “нет”.
      – А как насчет… твоего пакета?
      – Дорогая, это же просто шутка. Для смеха. Но скажи мне правду: встретившись с ним, ты хоть раз вспоминала о работе?
      Кейт невольно улыбнулась:
      – Ладно, Ханна… Как дела в центре? Ты уже соскучилась по мне? Я могла бы приехать через…
      – Отдохни хотя бы недели две. И не беспокойся по поводу моих намерений. Я предложила тебе отправиться в горы, еще не зная, что Сэм вернулся.
      Кейт выпрямилась, насторожилась. Наконец что-то важное.
      – Откуда вернулся?
      – Он уехал учиться в колледж задолго до того, как я достигла возраста, в котором можно мечтать о том, чтобы затащить его в свою постель. И больше не приезжал. Я удивлена, что он сейчас вернулся. А с другой стороны, почему бы и нет? Ведь он же владелец этой горы.
 
      Кейт стояла у причала, когда Сэм вышел из здания. Сначала она не заметила его, потому что любовалась девственным лесом на противоположном берегу озера. Она думала о своем разговоре с Ханной, о том, как много нового узнала. Значит, Сэм учился в колледже, значит, он не был дремучим горным жителем и знал другой мир. Но почему он вернулся? Ханна находила лишь одно объяснение: Сэм и его семья владели этой горой. Выходит, он еще и богат?
      Кейт вглядывалась в далекий берег, но почти ничего не видела.
      – Эй! – окликнул ее Сэм. – А я уж подумал, что потерял вас. Вы дозвонились Ханне? Как у нее дела?
      Кейт повернула голову. Сэм приближался к причалу. Прохладный ветерок теребил пряди волос, выбившиеся из ее косы, и она заметила, что они привлекли его внимание. Его улыбка была открытой и приветливой. Но о чем он сейчас думал?..
      – У нее все хорошо, – сказала Кейт. – Похоже, она прекрасно справляется без меня.
      – В это трудно поверить, – сказал он, протягивая руку и убирая прядь волос, упавшую ей на лицо. – Думаю, она просто хочет, чтобы вы расслабились и как следует отдохнули.
      – Сэм… – проговорила она, задыхаясь. – Насчет прошлой ночи… Я…
      – Скажите, когда в последний раз вы наслаждались прогулкой на лодке?
      Знал ли он, что она ему ответит? Трудно сказать… Что ж, время, проведенное вместе, поможет ей узнать его получше.
      – Так, дайте подумать… – Она прикоснулась к щеке своим тонким пальчиком. – Года три назад, на реке Огайо.
      – Тогда как насчет прогулки? – спросил Сэм. – Скоро придется убрать лодку в сухой док, так что хотелось бы прокатиться напоследок.
      – Да, но сначала мне нужно свериться с моим расписанием на вторую половину дня.
      Сэм отступил на шаг и приподнял одну бровь.
      – Безусловно. Обязательно нужно свериться. Но ведь вы наверняка сумеете выкроить время… Скажем, в перерыве между тем, как сожжете еще одну спираль и устроите очередное замыкание.
      – Очень остроумно! Вы же знаете, что мне не потребуется много времени, чтобы преуспеть в этом. Проблема лишь в том, чтобы выкроить часок до того, как мне придется прочитать главу о разведении костра в руководстве для бойскаутов.
      Они направились к лодке. Сэм положил руку на плечо Кейт. Она же обняла его за талию. Ей казалось, она задыхается от его прикосновения, от ощущения его близости.
      Кейт до сих пор не знала, как понимать его поцелуй на балконе. Но все же решила, что не станет ломать над этим голову. Чтобы избежать психологической зависимости, она постарается истолковывать все его поступки как чисто дружеские, будет убеждать себя, что именно так он к ней относится.
      Сэм улыбнулся, глядя на нее с высоты своего роста.
      – Верно, – сказал он. – Я и забыл, что вы не умеете разводить костер. – “Но пожар она способна устроить”, – добавил он мысленно. Их тела по-прежнему соприкасались. Сэм уже с трудом владел собой. – Но не волнуйтесь, – проговорил он внезапно охрипшим голосом, – я научу вас всему, что вам необходимо знать.
      Кейт удивленно взглянула на него. Когда же он убрал руку с ее плеча, она была еще больше озадачена.
      – Это будет просто замечательно, – сказала она, надеясь, что он снова посмотрит на нее и она увидит выражение его лица. – Если вас не затруднит…
      “Да уж, если не затруднит”, – мысленно усмехнулся Сэм.
 
      Сэм вывел катер с пристани и прибавил скорость. Несколько минут спустя марина осталась далеко позади. Кейт не взяла с собой пальто, и стремительный поток холодного воздуха пробирал ее до костей. Она уже хотела попросить Сэма сбавить скорость, но тут он взглянул на нее и заметил, что у нее от холода зуб на зуб не попадает.
      – Простите, Кейт, – сказал он, снижая скорость. – Возьмете одеяло? – Сэм протянул руку за пледом.
      – Нет, спасибо, сейчас уже лучше.
      Кейт растерла руки и откинулась к борту лодки, чтобы удобнее было смотреть на Сэма. Его мужественный профиль и белокурые волосы, растрепавшиеся на ветру, неудержимо притягивали ее взгляд. Она почувствовала, что улыбается.
      – В последнее время у меня не было возможности выбраться на озеро и порезвиться, – сказал он, поводя широкими плечами. – Спасибо, что дали мне прекрасный повод. – Сэм окинул взглядом свой девятнадцатифутовый “Морской луч”. Катер был уже не новый, зато отличался надежностью. Кейт засмеялась:
      – Конечно, ведь очень непросто уберечь горожан от всяких несчастий, верно?
      – Но с вами, например, никаких хлопот.
      – Неужели?
      – Просто вы заставили меня немного побегать.
      Сэм выключил двигатель. Кейт любовалась открывшимся видом.
      – Здесь так красиво, – сказала она, чувствуя убаюкивающее покачивание лодки.
      Сэм наконец оторвал взгляд от воды. Он внимательно посмотрел на Кейт:
      – Если вы действительно думаете, что здесь красиво, то вам следует приехать сюда в другое время года. Зимой, когда все покрыто снегом, Медвежья Петля могла бы победить в конкурсе Нормана Рокуэлла. Весной же дух захватывает от красоты цветущего кизила и полевых цветов. Летом, конечно, тут очень многолюдно. А осень, когда начинается листопад, – осень великолепна.
      – Тут не очень много домов, так ведь?
      – Да, немного. Вдоль того вон берега тянется заповедник дикой природы, – пояснил Сэм. – И даже на нашей стороне озера домов очень мало. Надеюсь, что так будет и в дальнейшем.
      Кейт воспользовалась поводом задать вопрос, который давно уже вертелся у нее на языке:
      – Ханна сказала, что гора принадлежит вам. Поэтому вы здесь всем распоряжаетесь?
      Сэм засмеялся и отвел взгляд.
      – В какой-то степени она права. Действительно, моей семье принадлежит довольно значительная часть территории в Медвежьей Петле и вокруг нее. Но право же, Кейт… – Он окинул взглядом берега озера. – Посмотрите вокруг. Никто не может владеть этими горами.
      – Давно ваша семья живет здесь?
      – Дайте подумать… – Сэм наморщил лоб. – Мы как-то пытались это выяснить. Вероятно, либо мой прапрадедушка, либо кто-то из его предков забил здесь первый колышек, застолбив участок. И только со временем владения расширились.
      – Но почему же вы не можете выяснить, какой из дедушек все начал? – недоумевала Кейт. – Разве не у кого спросить?
      Сэм потупился. Потом вновь устремил взгляд куда-то вдаль.
      – Жизнь в горах тяжела, Кейт. Здесь многие умирают задолго до того, как успевают состариться. Я смутно помню только одного своего деда. Моя мать умерла, когда я был подростком, а отец – несколько лет назад. Сейчас я жалею, что не расспросил отца подробнее о нашем генеалогическом древе. А от Грэнни толку мало. Она практичная женщина – говорит, что у нее никогда не возникало необходимости запоминать подобные вещи.
      – Я очень вам сочувствую, Сэм, – сказала Кейт, подавляя желание взять его за руку. – Сэм, я действительно не хотела вас обидеть.
      – Все нормально, – сказал он, похлопав ее по руке. – Я не против того, чтобы поговорить о моих родителях. Они были довольно необычной парой. Земли принадлежали моей родне по отцовской линии. Отец родился и вырос в горах. А мама была девушка городская. “Культурная” – так о ней говорили. Она из богатой семьи – училась в самых лучших женских школах. Но она была очень независимая и упрямая. Мать приехала в горы с какой-то туристической группой. Провела здесь лето и влюбилась. Нет необходимости говорить, что ее родители были против брака. Единственное, что ее возмущало в горах, – это отсутствие возможности дать образование жившим здесь людям. Она свято верила в образование. Думаю, у вас с ней много общего. Сэм улыбнулся и подмигнул ей. Кейт почувствовала, как краснеет от неожиданного комплимента. Было очевидно, что Сэм очень уважал свою мать. Кейт с удивлением думала об этой женщине, которая предпочла Медвежью Петлю жизни в роскоши. Она бы с удовольствием познакомилась с ней.
      – Значит, Грэнни и Энни – вся ваша здешняя родня?
      – Да. Правда, у Грэнни есть несколько племянников и племянниц, которые живут не очень далеко отсюда. Кстати, одна из племянниц и трое ее детей приедут сюда на День благодарения. И мы приглашаем вас провести праздники с нами – если у вас, конечно, нет других планов.
      – Столько людей в таком маленьком домике? Где же они все будут спать?
      – Милая моя, обычно к нам приезжает более многочисленная компания! Нынешний год будет сущим пустяком, если говорить о ночлеге. Ведь все гости – женщины.
      Кейт оценила его приглашение, но она не планировала оставаться в горах так долго. Так почему же она об этом не скажет? “А вообще-то… Ведь до праздника всего несколько дней. Почему бы не пожить здесь неделю? Ханна взбесится, если я вернусь домой через несколько дней. И кроме того, все так старались помочь мне, было бы просто невежливо сразу же уехать”.
      – Спасибо, Сэм. Я с радостью принимаю ваше предложение. Только придется позвонить Грэнни и узнать, нужно ли что-нибудь принести с собой.
      В глазах Сэма заплясали веселые искорки. Он приподнял одну бровь.
      – Но у вас нет телефона. Забыли?
      – А почтовые голуби есть?
      – Похоже, вам придется совершить еще одну пешую прогулку к марине, – сказал он, посмеиваясь. Потом уже более серьезным тоном добавил: – И вот что, Кейт… Делайте это каждый день, пока будете жить здесь. Даже после того, как отремонтируют вашу машину. Ходите по горе пешком. Ходите по ней, пока не привыкнете к горе настолько, что она станет как бы вашей частью.
      Последние слова он сказал почти что шепотом, так что Кейт с трудом расслышала их. Она вздохнула, прислонившись к борту лодки. Гораздо больше ее беспокоило то, что не только гора западет ей в душу.
 
      Кейт задыхалась, стоя у двери коттеджа. Сэм высадил ее несколько минут назад у плавучей пристани Джека Мэллона, чтобы она могла подойти к домику с другой стороны. Стоя на пристани, Кейт с трудом различала крышу коттеджа над верхушками деревьев, но решила все же попытаться. Вообще-то она справилась очень неплохо. Поднимаясь по ступенькам из неотесанного камня, она только один раз остановилась, чтобы отдышаться.
      Дома ей пришлось отказаться от посещения занятий по аэробике. “Огромная ошибка, – подумала Кейт. – Ладно, раз уж решила остаться здесь на неделю, постараюсь вновь обрести форму. В здоровом теле – здоровый дух”.
      Почувствовав, что дыхание восстанавливается, Кейт поняла: все это время она смотрела на дрова, сложенные у двери. “Вот как добиться их уважения”, – подумала она. Сэм отправился на лодке к марине, чтобы дождаться возвращения Леонарда. А потом он собирался приехать сюда, чтобы помочь ей развести огонь в камине. Вот он удивится, обнаружив, что в камине уже полыхает великолепный огонь!
      “Но очень ли это сложно?”
      Кейт взяла несколько поленьев и отнесла их в коттедж, положив у камина. Она множество раз видела, как это делается в кино. Сначала необходимо убедиться, что вытяжная труба открыта. Только что это такое? Она сунула голову в камин. “Но ведь Сэм накануне разводил огонь. Значит, вытяжная труба должна быть открыта”.
      Кейт перевела взгляд с камина на поленья. Что нужно, чтобы дрова разгорелись? Щепки? Да, именно щепки. Кейт улыбнулась, довольная своей сообразительностью. Но что использовать вместо щепок? Туалетную бумагу или салфетки? Или, может, эти никчемные журналы, которые прислала Ханна? А потом сверху несколько веточек, и все будет в порядке.
      Сущие пустяки.
 
      Сэм припарковал джип у ступенек, ведущих к домику Кейт. Вылезая из машины, он думал все о том же – думал о Кейт. Сэму не терпелось снова ее увидеть, хотя они расстались на пристани всего лишь полчаса назад. Временами ему казалось, что теперь он не сможет без нее прожить, вернее, не сможет жить так, как прежде.
      Но Кейт приехала всего на несколько недель, если не меньше. Скоро она уедет – уедет обратно в город, где она, конечно же, чувствует себя гораздо увереннее. Почему Кейт вызывает у него такие чувства? Может, причина в том, что она кажется такой беззащитной?
      Сэм был уверен, что Кейт очень неглупая женщина. И образованная. Но она приехала сюда одна, приехала в совершенно незнакомое ей место. И все же сумела сменить колесо, когда это понадобилось, и пыталась хоть как-то приспособиться, несмотря на ужасную первую ночь в коттедже. Да, Кейт сильная женщина, но оказалась в ситуации, к которой не готова. Возможно, она никогда еще не была настолько беззащитной. И, встретив женщину, которая нуждается в нем, в чем-то зависит от него… возможно, именно поэтому его так тянет к ней?
      Сэм, ступив на заднее крыльцо, уже приготовился постучать, но вдруг замер. Посмотрев в дверное окошко, он почти ничего не смог разглядеть. А ведь день был солнечный, несмотря на прошедший ночью дождь, и ярко освещенная стеклянная стена в дальнем конце дома должна была прекрасно просматриваться.
      И тут он увидел дым.
      Коттедж был заполнен дымом.

      Выругавшись сквозь зубы, Сэм с силой толкнул дверь, едва не вогнав дверную ручку в соседнюю стену.
      – Кейт! – Мысли вихрем проносились у него в голове. “Господи, если с ней что-нибудь случилось…” – Кейт, вы слышите меня?
      Он знал, что кричит довольно громко, но плотная пелена дыма заглушала его голос, так что даже он сам его почти не слышал. В глазах защипало, и Сэм бросился к раковине, чтобы взять там полотенце и прикрыть им нос и рот. Он выходил из кухни, когда услышал голос Кейт:
      – Сэм? Это вы?
      Он поспешил в гостиную – ему казалось, что оттуда доносился ее голос. Его тяжелые шаги сотрясали половицы.
      – Кейт, где вы?
      – Тут, наверху, – ответила она с дрожью в голосе. Глаза его слезились, и он едва различал ее силуэт на верхней ступеньке лестницы.
      – Ждите там! – прокричал он.
      Натыкаясь на мебель, Сэм пробрался через гостиную и поднялся по лестнице. Огня он не заметил, поэтому надеялся, что Кейт не пострадала. Отбросив в сторону полотенце, он обхватил ее за талию. Потом, не говоря ни слова, вывел из дома. Оказавшись на ступеньках, Сэм шумно выдохнул и тотчас же закашлялся, жадно хватая ртом воздух.
      Хотя Кейт тоже кашляла, вид Сэма поразил ее. В мансарде, куда она поднялась, чтобы открыть окно, дыма было гораздо меньше, чем внизу, так что, наверное, это она должна была выводить Сэма из коттеджа. Кейт уже хотела пошутить по этому поводу, когда Сэм, наконец прокашлявшись, дал волю своему гневу.
      – Черт возьми, что вы там делали?
      Не дожидаясь ответа, он выхватил у нее из рук блузку – ее импровизированную маску – и снова бросился в коттедж. Кейт стояла у двери, глядя ему вслед. Вот он остановился у кухонного окна. Она подумала, что потом он направится к раздвижной стеклянной двери. Но, добравшись до гостиной, Сэм исчез – Кейт потеряла его из виду.
      Она уселась на ступеньки, которые вели к главной дороге. Через несколько минут Сэм снова к ней присоединился. Сел рядом и утер пот с лица.
      – Господи, Кейт, – сказал он, снова закашлявшись. – Почему вы не дождались меня? Что произошло?
      Кейт почувствовала, что ее охватывает дрожь. Она сложила руки на коленях, пытаясь овладеть собой.
      – Сэм, ведь вытяжная труба должна быть открыта. А я всего лишь развела огонь с помощью салфеток и бумажных полотенец…
      – Салфеток? – переспросил он недоверчиво. – Вы разводили огонь с помощью салфеток? – Сэм покачал головой, его губы беззвучно шевелились: он не решился произнести вслух слова, которые вертелись у него на языке.
      – Ну да… Я просто подумала, что поленья не разгорятся, если я не воспользуюсь чем-нибудь таким, что хорошо горит… – Кейт умолкла, заметив, что Сэм по-прежнему хмурится. Он действительно очень рассердился. И не мог не сердиться. Он принимает ее за идиотку! Кейт прикусила губу, наконец осознав всю глубину своей глупости. Сначала она не очень беспокоилась из-за дыма – ведь огня-то не было. Но теперь до нее дошло: она могла задохнуться, умереть от удушья.
      Кейт снова взглянула на Сэма, но тот упорно смотрел на поленья у двери. Наконец поднялся и подошел к дровам. Лицо его исказилось гримасой.
      – Вы использовали это? – спросил он, показывая ей небольшое полено.
      Кейт вздрогнула:
      – Какая же я дура! Зачем топить дровами, когда в коттедже полно мебели, которая прекрасно горит!
      – Я не шучу, Кейт. Дрова мокрые после ночного дождя. Следовало взять поленья из середины.
      Кейт уже было собиралась бросить ему в лицо: “Почему же вы мне не сказали?” – когда вспомнила, что у него не было такой возможности. Она сама наделала ошибок, без его помощи.
      Сэм положил полено обратно и несколько раз глубоко вздохнул. Ему нужно успокоиться. Что толку сердиться – это не изменит того, что уже произошло. Но, черт возьми, она же могла задохнуться… Об этом даже страшно было подумать.
      Какое-то время они молча сидели на ступеньках.
      – Пойду в дом, – сказал он наконец, проводя рукой по волосам. – Хочу посмотреть, может, дым уже выветрился.
      – Но вы ведь все закрыли, – удивилась Кейт. – Вы даже не открыли раздвижную дверь. – Она сдержанно улыбнулась, пытаясь скрыть свою растерянность. – Сэм, куда же денется дым?
      Ему хотелось ответить ей с сарказмом, но он сдержался.
      – Через вытяжную систему на чердаке. Я приоткрыл окно на кухне, чтобы создать сквозняк. Но все остальное должно оставаться закрытым.
      Кейт пожала плечами, но промолчала.
      – Ладно, пойду, – сказал он. – Вы ведь не знали, что наверху есть вентиляционная система? Ждите меня здесь.
      – Ждать здесь? Как бы не так! – заявила Кейт. – Я имею право видеть сотворенное мной безобразие.
      Сэм едва заметно улыбнулся. Покачав головой, направился к дому. “По крайней мере, у нее есть чувство юмора, – подумал он. – В конце концов, юмор почти так же важен, как и здравый смысл”.
      Ситуация в доме уже менялась к лучшему. Когда большая часть дыма рассеялась, Сэм и Кейт принялись открывать окна и двери, поэтому в коттедже стало заметно холоднее.
      – Вот теперь вам действительно нужен огонь в камине. Я разожгу, – сказал он, отбросив блузку, которую использовал в качестве маски. И тут же замер, уставившись на мягкую ткань, повисшую на спинке стула. От нее так чудесно пахло, пахло ею! И тут, вспомнив о причине, побудившей его воспользоваться этой блузкой, он крикнул: – Я пойду и принесу дрова, на этот раз сухие. И буду отсутствовать секунд тридцать, не дольше. Ничего без меня не включайте. Вообще ничего не трогайте. Ничего. Вы поняли?
      Сэм снова тяжело дышал. Адреналин, бушевавший в его крови, выплескивался вместе со словами, которые он произносил.
      – Послушайте, Сэм, – улыбнулась Кейт – ее забавляла его растерянность. – А ведь вы действительно беспокоитесь обо мне!
      – Черт! Я не знаю, что вы сотворите в следующую минуту. Вы способны сжечь дотла всю гору. И я уверен, что вы выйдете сухой из воды. Я-то беспокоюсь о безопасности всех остальных. – Сэм окинул взглядом комнату. – А что это за мусор? – спросил он, указывая на номера “Плейгерл”, так и не попавшие в огонь. – У вас в городе принято развлекаться подобным образом?
      Проследив за его взглядом, Кейт еще больше смутилась. Надо же было ему увидеть именно это?! Причем журналы-то не ее! Губы Кейт беззвучно шевелились – она подыскивала подходящие слова. Но он уже повернулся и направился к двери.

* * *

      Некоторое время Сэм стоял на пороге в сгущавшихся сумерках. Стоял, недоумевая: почему он до сих пор так зол? Кейт так легкомысленно отнеслась к происшедшему. Неужели она не понимает, какой опасности подвергала себя? Сэм покачал головой. Взглянув на поленницу, пнул ее сапогом. Он прикрывал лицо ее блузкой… Одна только мысль о том, что эта тонкая ткань обтягивала плавные изгибы ее фигуры, всколыхнула в нем волну желания, потрясшую его своей силой.
      А этот журнал! Неужели ей нравится подобное? Что-то не похоже на нее. Конечно, никогда нельзя быть уверенным… Но если ей действительно…
      Сэм наклонился, чтобы сбросить несколько сырых поленьев и вытащить более сухие. Он чувствовал, как джинсы туго обтягивают его ноги, как напрягаются мышцы рук под тяжестью поленьев. Он задумался. Интересно, какого она мнения о его фигуре? Каков он в сравнении…
 
      Кейт сидела на стуле перед камином, когда Сэм вошел в дом. Его не было слишком долго, и она решила, что он уже не вернется. Кейт поняла: вся беда в том, что она привыкла к нему. Какой будет ее жизнь на горе без Сэма? Если она рассердила его так, что он готов уйти… Она не могла объяснить, почему это так тревожит ее.
      – Вы готовы к уроку? – Мужественный голос Сэма прервал ее размышления. Он уже успокоился и вел себя более сдержанно. Более того: он казался смущенным.
      – Обещаю быть внимательной, сэр, – сказала она, отдавая честь.
      Сэм положил тяжелые поленья у камина. Положил так, словно это была груда подушек. Затем повернулся к ней, и улыбка тронула уголки его губ.
      – Идите сюда, Кейт. – Она вздрогнула: ей казалось, что по телу ее прокатилась горячая волна.
      Кейт села на ковер рядом с Сэмом, намного ближе, чем это было необходимо для того, чтобы следить за его действиями.
      – Вы были правы… Нужно чем-то разжечь дрова. Но салфетки не годятся. От них и появился дым. У вас есть газета?
      Нет, газет у нее не было, зато имелось нечто более подходящее. Она потянулась к журналам, из-за которых испытывала такую неловкость.
      – Вот, – сказала Кейт, вручая Сэму несколько номеров. – Это подарок Ханны. У нее замечательное чувство юмора.
      – Годится, – сказал он, широко улыбаясь.
      Сэм вырвал из журнала несколько страниц и скомкал их. Кейт последовала его примеру. Затем он проверил заслонку, которая, конечно же, оказалась открытой. Продемонстрировав ей, как открывается и закрывается заслонка, Сэм разместил на решетке несколько комочков бумаги, щепки и сухие ветки. Сверху крест-накрест уложил поленья и поджег бумагу, лежавшую внизу.
      Какое-то время они сидели на ковре, глядя на пламя в камине.
      – Вот и хорошо, – сказал Сэм, поднимаясь на ноги.
      Он наклонился к Кейт и взял ее за руку. Пытаясь встать, она не удержалась на ногах и упала ему на грудь. Его руки тотчас же обняли ее.
      – Извините, – пробормотал он. – Вы такая легкая… – И это была его последняя связная мысль.
      Ощущение податливого женского тела, прижимающегося к нему, казалось почти невыносимым. Сэм знал, что должен отстраниться, понимал, что так будет разумнее. И все же чувствовал, что еще крепче обнимает Кейт.
      И тут она взглянула на него. Взгляд ее зеленых глаз проникал в самые глубины его души. Губы ее чуть приоткрылись, и Сэм почувствовал, что их дыхание сливается. Он обнял Кейт еще крепче, и его ладони скользнули вверх по ее талии. Тихий стон вырвался из ее уст, когда его рука коснулись мягкой выпуклости груди.
      Громкий треск поленьев отрезвил Сэма. Сделав над собой усилие, он осторожно отстранился от Кейт. Он знал, что это необходимо сделать, что так будет лучше для них обоих.
      – Кейт… – прошептал он, увидев растерянность в ее глазах. И уже громче добавил: – Я думаю, мне лучше уйти.
      Она отвела глаза и поправила свитер. Потом все же заставила себя снова взглянуть на него. Что ж, все не так уж плохо… Она боялась, что увидит в его глазах отчуждение или жалость. Или, что еще хуже, насмешку. Но он смотрел на нее в растерянности, даже с отчаянием во взгляде.
      – Сэм, я… это не должно повториться. Если у вас нет серьезных намерений… В общем, я тоже считаю, что вам сейчас лучше уйти.
      – Да, конечно. – Он отступил на шаг и криво улыбнулся. – Да, возможно, это неплохая мысль. Ведь вы здесь ненадолго, и я не думаю, что мы из тех людей, которые… легко относятся к подобным вещам.
      Закрыв за Сэмом дверь, Кейт задернула штору. Прислонившись к косяку, прикрыла глаза – силы оставили ее.
      – Помогите, – прошептала она. Да, Сэм действительно научил ее, как разжечь огонь.
 
      Всю ночь Кейт ворочалась в постели с боку на бок, но проснулась в прекрасном расположении духа. Она сказала себе: они с Сэмом пришли накануне к определенному решению, и это к лучшему. “В конце концов, – думала Кейт, – скоро я уеду, а он останется”. Да, он прав, она действительно относится к тому типу женщин, которые не способны легкомысленно предаваться любовным утехам. Значит, нужно провести время с пользой и вернуться домой отдохнувшей.
      С этой мыслью она и начала свой день. После легкого завтрака, состоявшего из фруктов, сыра и тостов, Кейт надела темно-серый спортивный костюм и белые теннисные туфли. Она решила начинать каждый день с прогулки в марину и обратно. Хотя их отношения с Сэмом будут чисто дружескими, они все равно могут встречаться и вместе проводить время. Кроме того, хотелось получше узнать Грэнни Лу и, возможно, познакомиться с другими жителями поселка.
      Так она положила начало своему распорядку, ставшему привычным в последующие дни. Завтрак, пешая прогулка и пребывание в марине под любым предлогом. Конечно, было совсем нетрудно найти повод остаться. Тем более что Сэм, судя по всему, не возражал бы.
      В первый день Сэм долго показывал ей марину и магазин, рассказывал о своих повседневных обязанностях, демонстрировал оборудование, объяснял, какими способами оказывает помощь соседям, попавшим в беду.
      Они сидели у причала во второй половине дня, когда на середине озера появился плавучий дом, похожий на консервную банку. Он напоминал однокомнатный кукольный домик с передним крыльцом. Только вместо двора была вода. Кейт задумалась: что же за жизнь у обитателей этого домика?
      – Сэм, там действительно кто-то живет?
      Но Сэм, занятый изучением ее точеного профиля, не расслышал вопроса.
      – Сэм… Вон тот дом – там что, живут люди? Сэм перевел взгляд на озеро.
      – Это хижина Джеба Хоукинса. Он живет там с женой и детьми.
      – С детьми? – удивилась Кейт. Она прикрыла от солнца глаза, пытаясь получше рассмотреть домик. – Там и дети живут? – Присмотревшись, она заметила залатанную крышу и висевшие на перилах матерчатые подгузники. – Что же это за жизнь?
      Сэм пожал плечами. Ведь Кейт почти ничего не знала о жизни в горах.
      – Они причаливают к берегу, как только им захочется. Чтобы дети могли поиграть на берегу. Они ловят рыбу, охотятся, излишки на что-нибудь обменивают. В общем, хозяева своей жизни. И они довольны, Кейт. Я бы такой образ жизни не выбрал, но, может, и Джеб не захотел бы поменяться со мной местами.
      В последнее время Сэм часто задумывался… У него есть семья, друзья, он любит свою работу и свою гору. Но когда много лет назад он покинул Медвежью Петлю, уехав в город, то как-то отдалился от всех. Вернулся же образованным, преуспевающим бизнесменом. И он прекрасно знал городскую жизнь. Но теперь Сэм отличался от тех, кто его окружал. И ему было очень одиноко.
      – Пусть так, – сказала Кейт после минутного молчания. – Джебу и его жене нравится их дом на озере. – Но как же дети? Они ходят в школу? Они играют со своими сверстниками?
      – Кейт, у них совсем иной образ жизни. Я не говорю, что он всегда хорош. Нет. В материальном плане Хоукинсы – одни из самых бедных здесь. Но вы встретите подобных им везде, куда бы ни поехали, – что в городах, что за их пределами. Эти люди не живут, а выживают. Разница лишь в том, что здесь все знают друг друга. И помогают друг другу. Так что Джеб всегда может рассчитывать на соседей, если возникнет необходимость.
      – Вы сказали, что он счастлив?
      Повернувшись к ней, Сэм посмотрел на нее долгим задумчивым взглядом.
      – Джеб счастлив каждый раз, когда ему удается досыта накормить жену и детей. Он счастлив, когда зимой они не мерзнут. Он счастлив, что жив, Кейт.
      Она молчала, провожая взглядом плавучую хижину. Маленькая девочка в сером платье вышла на крыльцо и, вылив ведро грязной воды через перила, вернулась в дом.
      – Те коробки, что вы грузили с Леонардом вчера, – что в них?
      Сэм вздохнул, откинувшись на спинку сиденья.
      – Думаю, вы и сами догадываетесь. Консервы, теплая одежда и прочее. Мы здесь живем тесным кругом. И о своих людях заботимся. Зимой бывает нелегко, если наступает полоса неудач.
      Кейт следила за домиком до тех пор, пока он не скрылся из виду. Вскоре они с Сэмом отправятся за ее машиной – новенькой, сверкающей, купленной в рассрочку, отремонтированной по кредитной карточке, застрахованной, – за машиной, которая является причиной ее волнений. Впрочем, причины для волнений всегда найдутся.
      – Сэм, вы когда-нибудь испытываете чувство вины оттого, что у вас… так много всего? – спросила Кейт, по-прежнему глядя на воду.
      Сэм взглянул на нее с удивлением – какой странный вопрос…
      – По-моему, “вина” – не совсем верное слово, – медленно проговорил он. – Пожалуй, более подходящим будет “ответственность”. Я чувствую, что несу определенную ответственность перед людьми. Но я вовсе не претендую на роль покровителя. Просто кем бы ты ни был, ты обязан делиться теми благами, что выпали на твою долю. И если я даю больше, то только потому, что больше имею, а не потому, что я лучше. Если взглянуть на вещи с этой точки зрения, – добавил он, – то я даю слишком мало.
      Все это время Кейт смотрела на воду. Сэму хотелось спросить, о чем она думает, но он не решился ее расспрашивать, – судя по выражению лица, она и сама не могла разобраться в своих чувствах. Сэм положил руку ей на плечо, погладил по спине, полагая, что это жест чисто дружеский, а не интимный. Кейт улыбнулась, блаженная улыбка тронула ее губы, когда она закрыла глаза. Ее прекрасные белокурые волосы рассыпались по его рукам. Он скрипнул зубами, ощутив напряжение внизу живота. Невозможно было дотронуться до этой женщины и остаться равнодушным.
      Сэм отстранился и вскочил на ноги.
      – Ну, пожалуй, нам пора за вашей машиной.
      Он протянул руку, чтобы помочь ей встать, но тотчас же отдернул ее. Пришлось засунуть руки в карманы комбинезона.
      Да, такая дружба – ненадежная штука.
 
      Утром, в День благодарения, Кейт сидела на переднем крыльце домика Грэнни Лу и смотрела, как Сэм и Леонард сажают в лодку двух девочек. Луиза, племянница Грэнни, приехала накануне вечером и собиралась пробыть здесь с неделю. Две маленькие девочки были ее дочерьми. Сама Луиза осталась в доме с малышом; он только начинал ходить и вряд ли оценил бы всю прелесть прогулки по озеру.
      Кейт с удовольствием покаталась бы на лодке, но ей хотелось помочь Грэнни на кухне. Старушка была так добра, что поделилась с ней некоторыми своими рецептами, и, к своему удивлению, Кейт обнаружила, что может многому научиться у Грэнни.
      Кроме того, Кейт становилось все труднее и труднее в присутствии Сэма. Оставаться с ним наедине было опасно, но и делить его с другими ей не хотелось. И это беспокоило ее.
      Она снова вспомнила о своей машине. Если станет совсем уж невыносимо, она уедет. Эта мысль успокаивала, но ненадолго. Вообще-то Кейт почти не пользовалась машиной – только раз съездила в Трамбл за продуктами. Кроме того, пришлось купить платье, юбку и свитер – ведь она не знала, отправляясь в отпуск, что ее пригласят на День благодарения.
      Кейт осмотрела свой наряд – юбку-шотландку в красно-зеленых тонах и объемный зеленый свитер. Она специально купила свитер на размер больше – чтобы перетянуть его поясом. Но все равно ей казалось, что она напоминает рождественскую елку. Завивая свои белокурые волосы горячими щипцами, она отключила холодильник, чтобы снова не выбило пробки. И была очень собой довольна, потому что не забыла его потом включить.
      – Кейт, я приступаю к начинке, – донесся из кухни голос Грэнни. Кейт просила Грэнни научить ее делать знаменитую пекановую начинку.
      – Чем я могу помочь? – спросила Кейт, переступая порог кухни.
      – Вы с Луизой мелко нарубите орехи, – распорядилась Грэнни. – Энни, а ты займись хлебной крошкой.
      Женщины продолжали трудиться, пока не вернулись мужчины. Кейт с удовольствием помогала Грэнни. Кухонные запахи – индейки, лука, тыквы, корицы – были замечательные.
      Домик же казался очень уютным. Масляные лампы своим мягким светом дополняли электрические. Самодельные плетеные стулья, занавески в красную клетку, небольшие тумбочки, сделанные из дерева и затем покрашенные вручную, – все это создавало уют, радовало глаз.
      Грэнни, как уже выяснилось, была исключительно талантливой женщиной. Но, к удивлению Кейт, и ее племянница оказалась очень интересной собеседницей. Внешне невзрачная, тихая и застенчивая – и такая худая, что беременность была заметна даже на самом раннем сроке, – Луиза была весьма неглупой и начитанной. Ей не удалось окончить школу, но она регулярно читала местную трамблскую газету, а также старые журналы и книги, которые ей удавалось раздобыть. Так что Кейт с удовольствием поболтала с Луизой.
      Когда мужчины с девочками вернулись с прогулки, коттедж превратился в сумасшедший дом. Наконец Грэнни объявила, что обед готов. Кейт очень удивилась, обнаружив, что ей придется сесть рядом с Сэмом, – ведь она специально положила свою пригласительную карточку подальше от его стула. Но Энни, появившаяся у стола чуть раньше, быстро заняла место Кейт, и ей пришлось занять единственный свободный стул.
      Минуту спустя в комнате воцарилась тишина. Все почтительно взирали на Грэнни. Старушка склонила голову, и все последовали ее примеру.
      – Боже милостивый, – вполголоса заговорила она, – мы собрались здесь в День благодарения, чтобы воздать тебе хвалу. Благодарим тебя за все блага, которые ты ниспослал нам. Наша дорогая Луиза с нами, и с нами ее три малыша, здоровые и счастливые. Мы особенно рады ее будущему ребенку. Мои Сэм и Энни – оба сильные и здоровые, твоими молитвами. В этот День благодарения с нами и Леонард. И мы очень рады видеть в нашем доме Кейт, которую считаем членом нашей семьи. Это был хороший год, Господи, и мы снова благодарим тебя за все твои дары. Аминь.
      Хор голосов подхватил это “аминь”, но Кейт лишь беззвучно шевелила губами. Ее глаза наполнились слезами, когда она услышала бесхитростные слова Грэнни. Кейт потупила взгляд и прикусила губу, чтобы не расплакаться. И вдруг почувствовала, как рука Сэма коснулась ее колена. Его крепкие пальцы сильно сжали ее ногу. Кейт тотчас успокоилась и, положив свою руку поверх его руки, легонько пожала ее.
 
      Ночная тишина ласкала слух, когда они шли по освещенной лунным светом дороге. Хотя было довольно прохладно, Сэм предложил отправиться к коттеджу пешком. Несмотря на свои прежние сомнения, Кейт была рада провести с ним время – ведь они весь этот день ни на минуту не оставались вдвоем. Но Кейт прекрасно понимала: нельзя приглашать Сэма в дом – они просто прогуляются пешком и побеседуют.
      Возможно, он думал так же, поэтому и предложил пройтись.
      Она улыбнулась, довольная тем, что у них, очевидно, возникли одни и те же мысли.
      Они шли рядом, не касаясь друг друга. Сэм поддел носком ботинка камешек, лежавший на дороге, и отбросил его в кусты. Кейт глубоко вздохнула: после сытного обеда ее клонило в сон.
      – Вам грустно, Кейт?
      – Мне? Нет… – Вопрос удивил ее, и она не сразу поняла, о чем он говорит. – Возможно, мне чуть-чуть взгрустнулось, но я счастлива.
      – Если вы не хотите…
      Но Кейт была готова говорить об этом. Возможно, потому, что Сэм не видел в темноте ее глаз, а значит, не мог заглянуть ей в душу.
      – Мне стало грустно после молитвы Грэнни. – Кейт зябко поежилась, скрестив на груди руки. – Я подумала о том… какая она добрая. И почувствовала себя счастливой, когда Грэнни упомянула и меня в своей молитве. А у нас в семье все было по-другому…
      Сэм по-прежнему молчал.
      – В доме родителей, особенно за обеденным столом, все держались чопорно и церемонно. Нет, мы не надевали к обеду вечерние туалеты, но разговоры наши всегда были очень скучными… Конечно, обсуждались самые разные события, однако никто не повышал голоса и не смеялся, в общем, никаких эмоции. А молитвы? Никогда. Словно молитва – вещь слишком интимная, чтобы произносить ее за обеденным столом. А здесь, – сказала Кейт, немного помолчав, – здесь благодаря Грэнни я не только почувствовала себя членом семьи, но и увидела, что такое настоящая семья. Сэм, вы ходите в церковь? – спросила она неожиданно.
      – Конечно. Мы все ходим.
      – А где она? В Трамбле?
      – Нет, церковь есть и на горе. Вы проезжали белую деревянную церквушку, когда ехали к марине. Разве не помните ее?
      Кейт покачала головой. Она не видела ничего похожего на церковь. И решила, что скорее всего просто не обратила на нее внимания.
      – А вы очень наблюдательны, – сказала Кейт. – Вы ведь сразу заметили, что я расстроилась во время обеда.
      – Трудно было этого не заметить, – улыбнулся Сэм. – У вас было такое же лицо, как и в тот первый вечер, когда вы только появились здесь. Тогда вы выглядели так, словно расползались по швам. – Сэм остановился и отбросил с дороги еще один камешек. – Кажется, вы проглотили какую-то таблетку?..
      Кейт засмеялась. Сейчас она могла смеяться над этим, потому что только сегодня выбросила свои таблетки в унитаз. Она не выпила больше ни одной с той самой ночи, просто не чувствовала необходимости.
      – Да, мне было очень скверно в ту ночь. Это таблетки от стресса. Да я только одну и выпила… Никогда не верила, что нуждаюсь в них. Но конечно, стоило мне принять таблетку один-единственный раз – и вы тут как тут, – добавила она, чувствуя, что краснеет.
      – Похоже, вам действительно нужен отдых. Вы, наверное, работаете круглые сутки.
      – О, я никогда ничего не делаю вполсилы, – улыбнулась Кейт. – До того как я начала работать у Ханны, я так увлекалась вечеринками! С головой окунулась в светскую жизнь. Но это было сразу после колледжа. Я тогда понятия не имела, что собой представляю и чего хочу…
      Кейт с минуту молчала, вспоминая те годы. Она не делала ничего предосудительного – просто бегала по магазинам, на свидания и заводила друзей только из своего, избранного круга.
      – Я была такой наивной, – продолжала она. – Сначала развлекалась, полагая, что счастье в этом и состоит. Потом пыталась найти счастье внутри себя. Я хотела найти работу, которая давала бы мне чувство удовлетворения. Но и в работе я не знала меры… – Внезапно осознав это, она поразилась. Сначала слишком много развлечений, потом слишком много работы – никогда ей не удавалось обрести равновесия.
      – Похоже, что работу вы выбрали подходящую, – сказал Сэм. – Но вам действительно требовалась передышка. – Они улыбнулись друг другу, и только сейчас Сэм заметил, что она дрожит. – Э… да вы совсем замерзли. – Он бережно обнял ее за плечи. Почувствовав, как она напряглась, добавил: – Я помню, о чем мы договаривались, но не волнуйтесь, я буду вести себя прилично. – Она ощущала жар его тела даже сквозь плотное пальто, которое ей одолжила Грэнни. – Может, я поступаю не очень осмотрительно, но не мерзнуть же вам….
      Кейт в этот момент хотела только одного: чтобы рядом с ней было два Сэма, по одному с каждой стороны.
      – Действительно, сегодня похолодало, – сказала она, – но я не думала, что Уинстон это имел в виду, когда говорил о плохой погоде.
      – Конечно, не это. Но не беспокойтесь. Если снег пойдет в самом конце марта, он все равно скажет, что это его заслуга.
      Поднявшись по каменным ступенькам, они остановились у двери коттеджа. Сэм по-прежнему обнимал Кейт за плечи. Свет полной луны проникал сквозь ветки деревьев, озаряя их лица бледным сиянием.
      В этом призрачном свете глаза Сэма казались черными, а выражение лица – непроницаемым. Кейт снова вздрогнула, почувствовав, что тепло, исходящее от Сэма, проникает в ее тело и душу.
      – О чем вы думаете? – спросил он.
      – Я… Я думаю, что мне лучше пойти в дом.
      Всю ночь Кейт лежала без сна: она думала о Сэме и об их поспешном прощании у порога.
      “О, Сэм, – мысленно обращалась она к нему, – неужели ты не понял? Я думала о лунном свете в твоих волосах. Я хотела коснуться твоего лица, целовать твои прекрасные губы”.
      – Почему? – прошептала она, и глубокий вздох сорвался с ее губ. – Почему я так хочу тебя? Почему я хочу того, чего мне никогда не получить?
      Ей хотелось вскочить с постели и распахнуть окно. И почувствовать, как ночной воздух охлаждает ее пылающие щеки.
      Если бы она в тот момент действительно открыла окно, то услышала бы отчаянный рев “Морского луча”, стремительно сорвавшегося с места, убегающего в ночь.

      Кейт безмерно гордилась собой по нескольким причинам. Во-первых, проснувшись утром, она обнаружила, что водопровод не работает, но не запаниковала, а спокойно просмотрела инструкции Ханны и поняла, что необходимо сделать.
      Поспешно надев черный спортивный костюм и кроссовки, Кейт вышла из дома и отправилась на поиски упомянутого Ханной насоса. Следуя ее указаниям, она взобралась на холм и продолжала подниматься, пока не добралась до небольшого плато. Миновав две лужайки – на одной из них паслись коровы довольно грозного вида, – она обнаружила насос. Ей оставалось лишь включить его в сеть (кто-то отключил насос, когда резервуар наполнился и вода полилась через край). Это было не так уж сложно, но все же на обратном пути она для поднятия духа спела куплет из песни “Я – женщина”.
      Но у Кейт имелась еще одна причина для того, чтобы гордиться собой. Она сумела избавиться от мыслей о Сэме, вернее, отодвинула их на задний план. Кейт по-прежнему совершала прогулки по утрам, даже заходила к Грэнни поболтать. Однако магазин и марину игнорировала. Конечно, ей все равно приходилось проводить какое-то время в его обществе, но она почувствовала, что способна совладать со своими эмоциями. И это в какой-то степени компенсировало тот факт, что Сэм стал сниться ей каждую ночь.
      Кейт опять начала подумывать о возвращении домой. Она еще несколько раз звонила Ханне и даже не упомянула имени Сэма – говорила исключительно о работе. Она решила, что уедет через несколько дней.
      В последние дни Кейт вновь занялась аэробикой, чего не делала с тех пор, как начала работать в детском центре. В субботу утром вместо того, чтобы отправиться в марину, она включила приемник и стала искать станцию с какой-нибудь энергичной музыкой. Отвергнув несколько станций, специализирующихся на кантри, она наконец нашла что-то вроде диско. Кейт уже направилась в мансарду, чтобы переодеться для занятий, но вдруг заметила под приемником тумблер с надписью “усилители”. Несколько раз пощелкав им, – похоже, ничего не изменилось, – Кейт отправилась наверх.
      Она включила музыку предельно громко, вернее, настолько громко, насколько могли выдержать ее уши. Используя комбинации движений различной интенсивности, она двигалась по комнате, пока ее тело не заблестело от пота. Кейт занималась около получаса. Наконец, решив передохнуть, повернулась к стеклянной двери – и пронзительно закричала, увидев темный силуэт мужчины, смотревшего на нее сквозь стекло.
 
      Сэм находил себе в марине все новые и новые дела. Переделав все, что только мог, он даже помог Грэнни подмести пол в магазине. Но чем бы Сэм ни занимался, он время от времени наведывался в дальний конец автостоянки – посмотреть на убегающую вверх дорогу. Однако Кейт не появлялась.
      – Ты как бык на привязи, – сказала Грэнни, стоявшая у прилавка. – Прямо с ума меня сводишь.
      – Просто день очень хороший, не хочется сидеть в четырех стенах, – пробормотал Сэм, пристраивая щетку у двери кладовки.
      – Ну, тогда ступай отсюда. Лучше уж иди и поищи.
      – Что же я должен искать?
      – Не “что”, а “кого”, парень.
      Сэм досадливо поморщился:
      – Считаешь себя самой умной?
      – Да, парень, считаю. А теперь иди и посмотри, чем она там занимается. Вот, отнеси ей коробку свечей. Она говорила, что страсть как любит еловые свечи в День благодарения. Ну же, шагай!
      “Суровая старушенция”, – подумал он, направляясь к двери. И вдруг улыбнулся. Разве от Грэнни что-нибудь утаишь?.. Сэма несколько беспокоило и то, что его чувства к Кейт были так заметны.
      Кейт… Он понимал, что она избегает его. Иногда при мысли об этом он приходил в бешенство, иногда чувствовал облегчение, но Сэм знал, что сумеет справиться со своими переживаниями. Он снова и снова твердил себе, что она скоро уедет в город, уедет навсегда. И тем не менее решил навестить ее после того, как она не появилась в марине.
      И тут его осенило: может быть, с ней что-то случилось? Учитывая ее “способности”… это не исключено. Нет, весьма вероятно. Сэм ускорил шаг. “Что, если она заболела или искалечилась?” Сэм кинулся к джипу – пешком он добирался бы до коттеджа слишком долго.
      Он услышал музыку, как только заглушил мотор. Группа “Би Джиз” громыхала над озером. Сэм невольно вздрогнул – подобная музыка казалась совершенно неуместной в этом горном поселке.
      Захлопнув дверь джипа, Сэм сбежал по ступенькам и принялся барабанить в заднюю дверь коттеджа. Он уже догадывался, в чем дело. Только на этот раз обошлось без дыма. Он приник к стеклу, но не увидел ее. Судя по всему, Кейт не слышала стука в дверь. А она была заперта.
      Зажимая уши, Сэм побежал вдоль коттеджа. Этот дикий грохот оглушал его. Какого черта она включила внешние усилители? Впрочем, некогда об этом думать.
      Сэм подбежал к раздвижной стеклянной двери, и сердце его замерло, когда он увидел извивающееся тело Кейт. Оказывается, она занималась аэробикой. Сэм позволил себе понаблюдать за ней несколько мгновений.
      Она стояла к нему спиной. Костюм из спандекса, облегавший ее словно вторая кожа, подчеркивал стройность фигуры. Ему подумалось, что это зрелище – компенсация за то, что он не видел Кейт в купальнике. У него голова пошла кругом: кровь в висках пульсировала в такт ударам барабанщика, грохотавшим в динамиках.
      Внезапно она повернулась, и Сэм расплылся в улыбке. Но тотчас же понял, что она кричит. Он не слышал ее крика, но ладонь, прижатая к губам, и ужас в глазах – зрелище слишком красноречивое. Он отступил на шаг, чтобы солнце осветило его. Несколько секунд спустя стеклянная дверь открылась.
      Кейт уже принялась отчитывать Сэма за то, что он так ее напугал, но тут поняла, что грохот музыки заглушает ее слова. Она попятилась, озадаченно глядя на Сэма. Сэм же бросился к приемнику и выключил его. Тишина оглушила их обоих. Они молча смотрели друг на друга.
      – Откуда взялся этот жуткий грохот? – спросила Кейт, утирая пот со лба тыльной стороной ладони.
      – Думаю, что и все зверье в округе задается тем же вопросом.
      – Я серьезно, Сэм. Что, музыка всегда так слышна снаружи, если ее включают в комнате?
      – Нет, не всегда. – Сэм разглядывал кнопки на приемнике. – Похоже, вы задели вот этот рычажок, – добавил он, указывая на тумблер, которым Кейт щелкала перед тем, как приступить к занятиям.
      Кейт слегка нахмурилась:
      – Сэм, вы испугали меня до смерти! О чем вы думали, так подкрадываясь ко мне? Если бы у меня было оружие, я могла бы вас убить.
      – Если бы у вас было оружие, милочка, я бы отобрал его в первый же вечер.
      И тут ей в голову пришла новая мысль: она что же, устроила концерт для всей округи?
      – Ох, Сэм, значит, музыка была слышна и в марине? Поэтому вы и поднялись сюда?
      – Нет, пожалуй… – растерялся Сэм. Не мог же он признаться, что приехал потому, что не видел ее этим утром. – Дело в том, что Грэнни просила меня передать вам вот это, – сказал он с облегчением, вспомнив, что в руках у него свечи. – Кстати, я сначала постучал. Но вы были заняты.
      Кейт надеялась, что Сэм объяснит румянец на ее лице интенсивными упражнениями. Ей было ужасно неудобно – ведь он наблюдал за ее выкрутасами. И долго ли он стоял у двери?
      Сэм протянул небольшой сверток.
      – О, чудесные свечи, – улыбнулась Кейт. – Знаете, Грэнни сама делает их. Ах да… конечно, вы знаете. Как мило с ее стороны. Они так замечательно пахнут… – Она прикрыла глаза и поднесла к лицу свечи. – Пожалуй, я зажгу несколько штук сегодня за обедом.
      Сэм почувствовал знакомую ноющую боль, когда она танцующей походкой обошла стол, прижимая свечи к груди. Он вдруг понял, что следует за ней по пятам, словно на привязи.
      – Они вполне могут понадобиться вам сегодня вечером. Приближается атмосферный фронт. Будет сильный дождь. Возможно, мы теперь очень долго не увидим солнца.
      – Дождь? Ну, тогда, наверное, мне лучше отправиться на прогулку, пока еще есть такая возможность.
      – А может, подвезти вас на джипе? – Он пожалел о своих словах. “Тебе нужно уйти, – подсказывал ему рассудок. – Подальше от этой женщины и ее… костюма”. – Нам не обязательно ехать по дороге. И так будет быстрее – ведь вы хотите увидеть как можно больше?.. – “Она избегала тебя! Зачем выкручивать ей руки?” – Ну же, Кейт, ваш отпуск, наверное, уже заканчивается, а вы почти ничего не видели. – “Остерегайся ее! Остерегайся!”
      – С удовольствием, Сэм. Только позвольте мне немного освежиться.
      Она прошла в ванную. Затворив за собой дверь, привалилась к ней спиной и закрыла глаза. Слова “нам не обязательно ехать по дороге” по-прежнему звучали у нее в ушах. “Я совершила ужасную глупость”, – думала Кейт. Она останется с ним наедине и будет полностью зависеть от него. Что-нибудь обязательно случится. А ведь через несколько дней ей придется уехать, и она только все себе усложняет. “Ваш отпуск уже заканчивается, а вы почти ничего не видели”.
 
      – Здесь чудесно, правда? – Сэм стоял на краю скалистого обрыва и смотрел на открывающуюся перед ними панораму. Отсюда было видно все озеро и заповедник на противоположном берегу. – Ни намека на присутствие человека, – добавил он, немного помолчав.
      Кейт с опаской шагнула к нему и ухватилась рукой за его замшевую куртку. Наконец решилась посмотреть вниз.
      – Много ли здесь коттеджей? Я не видела здесь ни души с тех пор, как приехала.
      – Коттеджи на вершине горы принадлежат тем, у кого в городе дел по горло. Вы никого здесь не увидите до самого апреля. Теперь, до самой весны, здесь можно встретить только охотников в лесу и рыбаков на озере.
      – Городские жители, построившие здесь дома, – как они узнали об участках? Купили их у вашей семьи?
      – Да, кое-что купили. Мой отец продал через агента небольшие участки на вершине, а потом местный подрядчик построил коттеджи. Отец, правда, продал немного. Но этого хватило, чтобы оплатить мою учебу в колледже – в обмен на ту работу, что я выполнял в гавани. По совету моей матери остальные деньги он вложил в акции. Этого хватает на оплату налогов.
      – Хорошо, что он продал часть земли. Иначе я не приехала бы сюда. Здесь замечательно, Сэм.
      – Видели бы вы все это весной, когда цветут кизил и полевые цветы!
      “Интересно, вернусь ли я сюда когда-нибудь? Весна – это звучит заманчиво…”
      – А медведи здесь есть?
      – В этих горах? Конечно. Но не здесь. Пошли, – сказал Сэм, отцепив ее пальцы от своего рукава и взяв за руку. Он повел Кейт к джипу. – Правда, здесь много мелкого зверья. Так что смотрите, чтобы дверь была плотно прикрыта.
      – Шутите? Я ее запираю на замок.
      – Знаю. Вы же из города.
      – А что, те, кто живет в горах, не запирают двери?
      – В этом нет особой необходимости.
      Кейт молча шла рядом с Сэмом. “Опять о городе”, – подумала она, садясь в джип.
      – Смотрите, – сказал Сэм, – вон ястреб. – Они проследили за полетом большого ястреба, парившего над верхушками деревьев. – Я уже давно не видел здесь ястребов. Дичь, должно быть, пошла.
      Сэм завел мотор, и они затряслись по каменистой тропе, пробираясь между зарослями кустарника. Кейт откинула голову на спинку сиденья и подставила лицо солнечным лучам, думая о том, как, наверное, прекрасно провести детство в таком месте.
      – Я завидую вам – здесь так привольно и свободно, вы можете ехать куда захотите.
      Она взглянула на Сэма, любуясь его ястребиным профилем и белозубой улыбкой. Легкий ветерок ворошил его золотистые кудри. Запах его тела смешивался с запахами леса. Ей подумалось, что Сэм чем-то напоминает горы, которые так любил.
      – Кейт, хотите немного порулить? – спросил он неожиданно.
      – Здесь нет автоматической трансмиссии, – сказала она, кивая на рычаг переключения передач. И уставилась на его мускулистое бедро, обтянутое джинсами. Она покачала головой, пытаясь сосредоточиться.
      – Что? – спросил Сэм и резко затормозил. – Вы не знаете, как управляться со сцеплением? Кейт, это же основа основ. А вдруг вам придется сесть за руль?..
      Кейт рассмешило серьезное выражение его лица.
      – Это если я выйду из магазина и вдруг обнаружу, что у моей машины появился рычаг переключения скоростей?
      – Нет. Но, допустим, вы отправитесь на свидание, а он… человек, с которым вы встречаетесь, слишком много выпьет…
      – Вызову такси.
      – А у него сердечный приступ, и вам нужно доставить его в больницу.
      – Позвоню в 911.
      – Ладно. Вы на пустынной дороге. Он останавливается на обочине и набрасывается на вас – со злобным блеском в глазах. Вам удается отбиться, вы выталкиваете его из машины, захлопываете перед его носом дверцу и запираетесь изнутри. А дальше что?
      – Пойду пешком. После того как задавлю его. – Кейт фыркнула и расхохоталась. Сэм слишком серьезно к этому относился.
      – Ага! Как вы задавите его, если не умеете управлять его машиной?
      – О… ну, если у меня хватило сил выбросить его из машины, то почему бы мне не применить против него “полунельсон”? Я заставлю его отвезти меня домой.
      – Садитесь за руль! – распорядился Сэм, открывая дверцу и выбираясь из машины. – Научитесь хотя бы ради интереса.
      Кейт повиновалась. И получила такое удовольствие, на которое даже не рассчитывала. Сэм отвез ее на лужайку, которая находилась за ее коттеджем, рядом с той, где паслись коровы. Сэм был очень терпелив – даже когда ему пришлось в одиннадцатый раз объяснять одно и то же.
      – Нет, Кейт, вы отпускаете сцепление медленно, плавно… И в это время нажимаете на педаль газа. Но не слишком резко. Так, вы на первой скорости. Вы слышите мотор? Добавьте еще немного газа и потом жмите на сцепление. Теперь переходите на вторую… нет, на вторую. А это четвертая.
      Спустя двадцать минут она сделала большой круг по лужайке, переходя с первой передачи на вторую. Потом ей стало казаться, что она сделала сотни кругов, прежде чем научилась останавливаться, трогаться с места и переходить на третью передачу. После последнего круга Сэм принялся горячо ей аплодировать. Потом заключил в свои медвежьи объятия, приподняв с сиденья.
      – У вас получилось!
      Почувствовав гулкие удары его сердца, Кейт попытался отстраниться. Но Сэм удерживал ее, его лицо находилось в нескольких сантиметрах от ее лица. Их взгляды встретились, Кейт почувствовала, что теряет самообладание. Она была совершенно беззащитной перед этим мужчиной. Если бы он в этот момент вытащил ее из джипа и уложил на траву, она бы не сопротивлялась.
      Сэм наконец разомкнул объятия. Его ладони скользнули вверх – к ее лицу. Карие глаза пристально вглядывались в ее глаза.
      – Кейт, Кейт… – хрипло прошептал он. Лицо его исказилось болезненной гримасой.
      Внезапно он отступил на шаг. Кейт пересела на свое прежнее место, и Сэм снова сел за руль.
      Когда они уже стояли у двери коттеджа, Кейт отчаянно хотелось пригласить его в дом. Но она все же сдержалась. А он не настаивал. Более того, казалось, что ему не хотелось подходить слишком близко к двери. Говорили они сбивчиво, словно думали совершенно о другом.
      – Закрывайте сегодня все поплотнее, Кейт. Температура начинает понижаться. К нам приближается грозовой фронт.
      – Закрою. Спасибо за урок.
      Сэм не мог отвести взгляда от ее лица. На щеках ее пылал румянец, глаза горели. Несколько прядей белокурых волос выбились из высокого конского хвоста, который она соорудила утром, перед занятиями. Он уже было протянул руку, чтобы убрать их, но тотчас же отдернул. “Скорей бы она уехала! – подумал он. – Нет, только бы осталась!”
      – До свидания, Кейт.
      – До свидания, Сэм. – И потом, еще тише: – Спасибо.
 
      Кейт, задрав голову, стояла на передней веранде. Темные тучи плыли по небу от самого горизонта, ветер набирал силу. Температура действительно понижалась. Она поплотнее запахнула свое кремовое пальто.
      Ей было чем заняться в коттедже, но в этот момент хотелось находиться именно здесь. Мысли ее путались и метались. Конечно, она должна уехать. Жаль, что она не может потихоньку исчезнуть. Придется навестить перед отъездом Грэнни. И Сэма. При следующей встрече она скажет ему, что уезжает. И лучше сделать это не наедине.
      Правда, будет очень грустно… Грустно расставаться с ними со всеми. Энни почти все время проводила в школе, так что Кейт видела ее всего несколько раз. Она так и не показала ей, как делать макияж. Трудно будет расставаться с Грэнни, такой замечательной и великодушной женщиной. А ее суровость – всего лишь маска. А прощаться с Леонардом… ну, слава Богу, хоть с ним-то будет легко расстаться.
      Жаль, что она не привезла с собой фотоаппарат. Тогда по крайней мере у нее остались бы фотографии… Нет, очень хорошо, что у нее нет аппарата. Зачем же мучить себя фотографиями Сэма, если она знает, что больше никогда его не увидит.
      Черные тучи сгущались, а ветер по-прежнему набирал силу. Небо на горизонте прорезали тонкие серебристые молнии. Стало темно как ночью.
      И надо же было встретить Сэма именно здесь! Почему это не произошло в Цинциннати? Правда, тогда он был бы совсем другим человеком. Ведь он – часть этих гор. А она здесь чужая… Хотя на какое-то время он заставил ее забыть об этом.
      Сэм никогда не покинет свою гору. А она никогда не сможет остаться. В городе у нее своя жизнь, интересная работа, друзья…
      Кейт почувствовала, как ей на голову упали первые тяжелые капли дождя. И поняла, что пора возвращаться в дом.
      Она открыла раздвижную дверь, и тут прямо под ней сверкнула ослепительная молния. Кейт начала считать: “Один, два, три, четыре…” Лишь при счете “пять” раздались оглушительные раскаты грома. У Кейт зазвенело в ушах. Она бросилась в дом, сердце ее бешено колотилось. Казалось, громыхнуло прямо над головой.
      Немного успокоившись, Кейт стала осматривать ящики в поисках свечей, фонариков, чего угодно – на тот случай, если свет погаснет. Наконец нашла свечи. Сосновый аромат успокаивал – она расслабилась, закрыла глаза… Если представить себя в уютном домике Грэнни…
      “Почему я не научилась пользоваться запасным генератором? – подумала Кейт. – И не слишком ли поздно разводить огонь?” Ведь все дрова уже намокли под проливным дождем. Включив электрообогреватели на полную мощность, она все же решила принести дров – на сей раз из середины поленницы. Пусть лежат на всякий случай…
      Потом она включила радио и нашла музыкальную станцию, решила, может, музыка поможет отвлечься. Но над головой то и дело грохотал гром, а по крыше барабанил дождь, заглушая радио. Пришлось выключить.
      Кейт стояла посередине гостиной. Что еще можно сделать? Следующая вспышка молнии и последовавшие за ней раскаты грома помогли ей принять решение. Казалось, что вся гора взорвалась и гром никогда не утихнет. Весь коттедж сотрясался от мощных раскатов. Гроза была прямо над ней, и Кейт чувствовала себя в самом ее эпицентре – словно гора отдавала ее в жертву беснующейся грозе.
      Она сложит вещи. Она должна уехать отсюда.
      “Забудь о Сэме, – уговаривала себя Кейт. – Он всего лишь твоя фантазия… И то, что он неравнодушен к тебе, – тоже фантазия”. А реальностью сейчас была бушевавшая над ней гроза.
      Следующий раскат прогремел еще громче, чем предыдущий, и ей показалось, что половицы вибрируют у нее под ногами. Кейт крепко зажмурилась, невольно сжав кулаки. Фасадную часть коттеджа поддерживали деревянные столбы. Там, где она сейчас стояла, пол не опирался на твердую землю, он нависал над обрывом – дом на сваях. Что, если домик смоет дождем? Что, если он соскользнет прямо в озеро?
      “Укладывай вещи! Собирайся!”
      Кейт буквально взлетела вверх по лестнице. Но едва лишь нога ее коснулась верхней ступеньки, свет погас. Она снова осталась в темноте.
      Ей хотелось кричать – от страха и отчаяния. Выхода не было. Размытая ливнем гора, коттедж и эта ужасная гроза – все вынуждало ее остаться.
      “Здравые мысли… здравые мысли”, – повторяла она себе, ощупью пробираясь вниз. Кейт нашла свечи и зажгла их все, несколько штук взяла с собой наверх, чтобы поставить на ночной столик. Теперь она могла растопить камин – Сэм научил ее. Но Кейт боялась, что сырые дрова снова задымят, поэтому не решилась разводить огонь. Ведь если дом наполнится дымом, ей некуда будет бежать.
      Бежать. Она могла побежать к марине. Нет, не годится. Бежать под деревьями в такую грозу? Чистое безумие!
      Кейт нервно расхаживала по гостиной. Она понимала, что все ее страхи надуманные, но все же никак не могла успокоиться. Ведь, кроме нее, на вершине горы не было ни души… Ей абсолютно не с кем поговорить – а сама она никак не может успокоиться.
      Над коттеджем по-прежнему бушевала гроза. Спустя час Кейт топталась у задней двери, то и дело прижимаясь к ней всем телом. Эта часть дома твердо стояла на земле, и Кейт казалось, что здесь безопаснее. Пламя свечей отбрасывало на стены длинные причудливые тени. Кейт вдруг поняла, что дрожит от холода. Пришлось покинуть свой пост у двери и отправиться на поиски пальто. Она шла, и слезы струились по ее щекам, скатываясь по прижатому ко рту кулаку.
      И тут она услышала какой-то стук, громкий стук в дверь, словно гроза уже ломилась к ней в домик. Бух, бух, бух… Кейт подкралась к двери. Собравшись с духом, распахнула ее…
      Громкие рыдания вырвались из ее груди, когда она увидела Сэма, ворвавшегося в дом вместе с потоками дождя. Он не стал тратить время на объяснения. Захлопнув дверь, обнял ее своими сильными руками.
      Рассказывая о своих переживаниях, Кейт была уверена, что говорит понятно, но Сэм, похоже, не слышал ее.
      – Успокойся, малышка, успокойся, – шептал он, касаясь губами ее волос. – Все хорошо, не плачь.
      Сэм подхватил ее на руки и понес к дивану в гостиной.
      – Давай посмотрим, можно ли тут сделать чуть потеплее, – сказал он, опуская ее на пол и накидывая ей на плечи афганский плед. Кейт молча кивнула. Она не сводила с него глаз, пока он готовил все необходимое для того, чтобы развести огонь. – Ты все сделала прекрасно, милая, – улыбнулся Сэм. – Эти поленья уже почти сухие, можно развести огонь. Мы переждем грозу вместе, хорошо?
      Кейт уселась на диван. Сэм вскоре к ней присоединился. Он уже успел снять теплую куртку и комбинезон и остался в красной фланелевой рубашке и джинсах. Снаружи по-прежнему бушевала гроза, но теперь она уже не казалась Кейт такой страшной. А у раздвижной двери лежало столько дров, что ей и за несколько дней их не сжечь. Кейт безгранично верила в Сэма. Верила, что теперь с ней ничего не случится.
      Но она по-прежнему дрожала. Он привлек ее к себе и принялся растирать ей руки.
      – Тебе холодно? – Кейт молча покачала головой. Она испытывала такое облегчение, что слезы покатились у нее по щекам. Она еще крепче ухватилась за Сэма, когда он усадил ее к себе на колени. – Эй… – Он улыбнулся, приподнимая пальцем ее подбородок.
      – Сэм, – прошептала она, – мне было очень страшно. Гроза была такой сильной, так грохотало… Она все продолжалась и продолжалась. Мне казалось, что пол ускользает у меня из-под ног.
      – Да, гроза была нешуточной.
      Его глаза, такие глубокие, такие понимающие, пристально смотрели в ее глаза. Кейт замерла. Она чувствовала, как жар его тела согревает ее. Он водил пальцем по ее подбородку, и Кейт удивлялась: эти загрубевшие от тяжелой работы руки оказались такими нежными. Сэм обнял ее и, вытирая пальцем слезы с ее щек, другой рукой прижал к себе так крепко, что она задохнулась, почувствовав, какая сила заключена в его руках. Кейт приподняла голову и закрыла глаза, когда он приблизил свое лицо к ее лицу. Она чувствовала прикосновение его губ, когда он целовал ее щеки в тех местах, где еще не высохли слезинки. Сердце Кейт бешено колотилось, гораздо сильнее, чем во время грозы.
      – Сэм… – только и смогла она прошептать.
      Высушив слезы на щеках, он принялся целовать ее губы. Кейт вытащила руки из-под пледа и обвила его шею, притягивая Сэма все ближе к себе, все крепче к нему прижимаясь. Его рука скользнула ей под колени, и она почувствовала, что он поднимает ее.
      В следующее мгновение Сэм осторожно опустил ее на кровать и, не сводя с нее глаз, принялся стаскивать с себя плотную фланелевую рубашку. Он давал ей возможность осознать происходящее, давал возможность передумать. Кейт смотрела на его обнаженную грудь, кожа его, казалось, светилась в мерцающем свете свечей. Ее тянуло к нему неудержимо, она взяла его за руку и привлекла к себе. А Сэм так страстно желал ее, что ему и не требовалось иного поощрения.
      Руки Кейт гладили его спину и широкую грудь, пока Сэм расстегивал ее рубашку. Ему никак не удавалось разобраться в многочисленных застежках и молниях, и это приводило его в отчаяние. Она накрыла его руку своей, и они помогали друг другу, пока не освободились от мешавшей им одежды.
      Кейт попыталась покрепче прижать его к себе. Но у Сэма были другие намерения. Он покачал головой, и в глазах его зажглись озорные огоньки. Сэм обхватил одной рукой ее запястья и поднял ее руки вверх над головой. Другая же его рука скользила по ее телу – он наслаждался бархатной мягкостью ее кожи. Пальцы Сэма творили чудеса: легонько коснувшись напрягшихся холмиков груди, он двинулся ниже, к животу, и еще ниже, лишь одним прикосновением – почти намеком на прикосновение – заставив Кейт затрепетать.
      Она снова оказалась в эпицентре бури, только на этот раз животный страх сменился другими животными инстинктами. Она выгибала спину, кусала губы, пыталась высвободить руки, которые Сэм по-прежнему удерживал над ее головой.
      Наконец он отпустил ее руки, и она тотчас же, обхватив мощный торс Сэма, притянула его к себе. Ее желание не уступало его страсти. Она ощущала каждую клеточку его тела. Стон вырвался из ее горла, прежде чем он снова приник к ее губам. Ей хотелось кричать, умолять, плакать – так сильно было желание. Она обвила его ногами, притягивая к себе все ближе, приковывая его к себе. Она чувствовала, как его плоть движется в ней, когда ее глаза широко распахнулись, Кейт увидела, что он пристально смотрит на нее. Его лицо было совсем рядом, глаза напряженно вглядывались в ее глаза, и этот взгляд проникал в самые отдаленные уголки ее сознания. Она чувствовала его жажду, его страсть, и эти чувства были столь же велики, как и ее. Он приник губами к ее шее, вновь и вновь повторяя ее имя, обжигая горячим дыханием. Они не размыкали объятий до тех пор, пока на них не обрушился шквал наслаждения, такой же ослепительный, как молния, сверкавшая в небесах той ночью.

      – Эй, привет.
      Кейт медленно просыпалась, услышав у самого уха голос Сэма.
      – Привет, – пробормотала она, все еще пребывая в состоянии полудремы, в том промежуточном мире, где реальность похожа на мечту.
      – Извини, что разбудил тебя, милая, но мне нужно спускаться вниз, к марине. Там все в ужасном состоянии.
      Кейт повернулась на звук его голоса, подтягивая на себя одеяло до тех пор, пока не обнажилась стройная нога. Сэм протянул руку и провел ладонью по ее бедру.
      – Ну, хоть солнце-то сегодня светит? – спросила она, открыв наконец один глаз.
      – Еще раз извини. Облачно и очень холодно. Но впереди весь день.
      Кейт не могла упустить представившуюся возможность.
      – Правда? – спросила она, положив руку на его ладонь, как бы удерживая его.
      Сэм улыбнулся:
      – Я говорю о погоде. Температура упала ниже нуля.
      – Хм… – Она прикрыла ногу одеялом, устраиваясь поудобнее в теплой постели. – Вот Уинстон порадуется…
      Сэм откинул волосы с ее шеи и склонился над ней, чтобы поцеловать.
      – Сейчас я тебе скажу, что порадует меня в данный момент…
      – Извини, – сказала она с улыбкой, прикрыв глаза, – у тебя был шанс несколько секунд назад.
      – Я так просто не сдаюсь… как правило. Но сегодня, к сожалению, у меня очень много дел, – сказал он, вставая с кровати.
      – Например? – спросила она, резко приподнявшись и прижимая к груди одеяло. Только сейчас она заметила, что он уже одет. – Ты давно встал?
      – Я уже спускался к марине и вернулся. Света по-прежнему нет, и некоторые дома под горой сильно пострадали. Придется помочь. Но где-то к середине дня я вернусь, посмотрю, как у тебя дела. Я открыл дверь в подвал, но боюсь, что твой резервный генератор сам нуждается в резерве. Не могу понять, что с ним. Поэтому я развел огонь в камине, дрова у двери. Да… я принес тебе горячий завтрак. По крайней мере, он был горячим, когда я оставил его на кухне. Так что лучше пошевеливайся…
      – Горячий завтрак? Но как…
      – На плите, которая топится дровами. Вот так-то, моя маленькая девочка из города. Грозы вроде вчерашней приучили Грэнни. – Он склонил голову набок. – Думаю, она даже рада, когда пропадает свет. Ну как, ты тут без меня справишься?
      – Конечно.
      Сэм склонился над кроватью и поцеловал Кейт. Спустившись по лестнице на несколько ступенек, он вдруг остановился. “Конечно”? Сэм ухмыльнулся и покачал головой.
      “Может, оставить ей сигнальные ракеты? Так, на всякий случай…”
 
      Одевшись потеплее, Кейт почти все утро поддерживала огонь в камине. Она захватила с собой книгу, которую хотела прочесть, и несколько статей по педагогике, но время шло, а она все никак не могла взяться за чтение.
      После ухода Сэма Кейт все время думала о нем. Воспоминания о проведенной с ним ночи согревали ее. Она напевала, застилая постель. Не сумев преодолеть искушения, взглянула в зеркало – не изменилась ли?.. Потом, по-прежнему напевая, вымыла посуду. И даже немного потанцевала, убирая в ванной.
      Кейт спустилась с небес, лишь когда посмотрела на часы, – она с нетерпением дожидалась возвращения Сэма. И тут вспомнила, что собиралась уехать через несколько дней. Но теперь ей расхотелось уезжать… Пришлось напомнить себе, что она просто в отпуске и ей все равно придется возвращаться, даже если она останется на несколько дней, хоть на месяц.
      Ей не было стыдно. Но какой бы прекрасной, какой бы замечательной ни казалась прошедшая ночь, больше этого нельзя допускать, даже если она останется еще на несколько дней.
      Кейт попыталась рассуждать здраво. “Может быть, теперь нам наконец удалось избавиться от взаимного влечения. Я сумею удержаться. Сумею сделать так, чтобы это не повторилось”.
      Одно было ясно: что-то в их отношениях должно измениться, иначе ей трудно будет уехать. Иначе что она скажет Сэму? Просто “прощай”? “Приятно было познакомиться”?
      С другой стороны, разумно ли думать, что им удастся прервать эту связь? Смогут ли они снова стать просто друзьями?
      Нет, никогда они не были “просто друзьями”. Случившееся прошедшей ночью – это именно то, чего она боялась и, возможно, желала с самого начала. Она сейчас сама себя обманывает. Случайные связи – не ее стиль. Было бы наивно полагать, что все это закончится само собой.
      Кейт судорожно сглотнула. Острая боль пронзила грудь. Она поняла, что влюбилась.
      Кейт швырнула книгу через всю комнату, чуть не сбив со столика деревянную лампу. Нужно было уехать вчера утром. Почему она решила ждать до воскресенья? Ведь она понимала, что с ней происходит, могла бы сообразить, что может произойти.
      Кейт принялась расхаживать по комнате, все быстрее и быстрее, но вскоре вдруг остановилась. Она начала анализировать факты. Первый: она сама виновата. Второй: ей придется в конце концов уехать отсюда. Третий: она, вероятно, больше никогда не увидит его. И… четвертый: чем дольше она будет тянуть, тем труднее будет уезжать. Значит, у нее остается только один выход.
      Кейт упаковала чемоданы после холодного ленча. Затем вытащила все из холодильника, убрала в доме и уложила мусор в пакеты. Она решила в последний раз подняться в мансарду, чтобы вспомнить прошедшую ночь. Тщательно разгладив покрывало, стала спускаться вниз. И вдруг, взглянув на стеклянные двери, ведущие на балкон, где он впервые поцеловал ее, разрыдалась, как ребенок.
      Ближе к вечеру, уложив чемоданы на заднее сиденье машины, Кейт отъехала от коттеджа. Она направлялась к марине – чтобы попрощаться. Поездка под гору была не из легких. “Хонда” то увязала в грязи, то ее заносило на обочину. Кейт уже была готова сдаться, но тут наконец показалась надпись – “Медвежья Петля”. Она прошептала: “Я так просто не сдаюсь” – слова, которые Сэм произнес этим утром.
      Пошел мокрый снег, и острые, словно иголки, кусочки льда кололи ей лицо, пока она подсовывала под колеса сухие ветки. Усевшись за руль, она наконец сумела выбраться из грязи.
      Кейт увидела марину, преодолев последний поворот. Стоянка у марины пустовала – ни грузовика, ни джипа. Грэнни, наверное, стояла за прилавком. Кейт была уверена, что Сэм с Леонардом все еще помогают тем людям, чьи дома не выдержали ночной бури.
      “Я так просто не сдаюсь”.
      Она сказала себе, что у нее нет возможности разыскивать его. Ей необходимо выбраться отсюда до того, как погода ухудшится? Удобная отговорка. Не объяснять же причину своего бегства человеку, который “так просто не сдается”!
      Кейт стиснула зубы и ударила кулаком по рулю. “Трусиха!” Она выбралась из машины и начала спускаться к марине. И вздохнула с облегчением, обнаружив, что дверь заперта. Наверное, и Грэнни отправилась помогать пострадавшим. Это означало, что ей придется подняться к машине, взять бумагу и ручку, а потом вернуться к марине и оставить в двери записку.
      Она вся промокла и перепачкалась в грязи, прежде чем наконец уселась за руль, чтобы тронуться в путь.
      Ей удалось добраться до моста, который она помнила по своей первой поездке в гору. Но мост пострадал от бури гораздо больше, чем она предполагала. Его, в сущности, не было – из пропасти торчали гнилые бревна.
      Из горла ее вырвался стон. Кейт замолотила кулаками по рулю. И тотчас же почувствовала облегчение. Она ударила еще раз. И еще…
      Кейт понимала: придется вернуться. С трудом развернувшись, Кейт поехала к коттеджу. Напротив марины ненадолго остановилась, чтобы забрать свою записку. “Слава Богу, что я не забыла об этом”. Грязь была все такой же коварной, а мокрый снег с чмоканьем отскакивал от переднего стекла, затрудняя обзор. Дважды она чуть не застряла на подъемах, ей приходилось давать задний ход и брать подъемы со второй попытки. В итоге обратный путь занял вдвое больше времени, чем спуск с горы.
      Сколько дней придется дожидаться? Когда мост восстановят? Разумеется, она не станет спрашивать об этом у Сэма. И, разумеется, она сглупила. Ослу понятно, что по таким дорогам не проехать.
      Но где взять сил, чтобы выдержать еще несколько дней? Ведь придется видеться с Сэмом… Она еще больше узнает о нем. И еще больше с ним сблизится. А ведь все ее душевные силы ушли на то, чтобы сбежать от него. У нее даже не хватило духу с ним попрощаться. Нужно подумать об этом… только позже, позже…
      Кейт никогда не испытывала такой радости при виде своего маленького коттеджа, как в тот момент, когда преодолела последний поворот. Но она тут же вспомнила про свет. Его, наверное, по-прежнему нет. Ей снова придется разводить огонь и сидеть, завернувшись в одеяло, пока в коттедже не станет чуть теплее. Как жаль, что нет Сэма, чтобы… Кейт вдруг поняла, что машину заносит на обочину. Она потеряла бдительность. И тут Кейт совершила самую большую тупость – нажала на тормоз. И тотчас же, вскрикнув, закрыла ладонями лицо. Поэтому почти ничего не видела в момент столкновения. Опустив руки, она обнаружила, что там, где должна была находиться решетка, закрывающая радиатор, виднеется ствол дерева.
      Кейт с облегчением вздохнула, сообразив, что столкновение было незначительным. Когда она поняла, что ее заносит, ей представилась картина: она срывается с горы и падает в озеро. Но, оказалось – просто врезалась в дерево. Вряд ли что-нибудь серьезно повреждено… Или… Кейт выскочила из машины и едва удержалась на ногах, заскользив по грязи. Сделала шаг в сторону – и застонала. Из-под капота вырывался пар, и слышалось какое-то шипение, странно диссонирующее с чмоканьем мокрого снега.
      Ничего не поделаешь, надо подняться в коттедж и попытаться согреться. Двадцать шесть ступенек, которые насчитал когда-то Сэм, сейчас стали очень коварным препятствием. А ведь придется еще и багаж тащить… И все же она схватила два чемодана, надеясь, что в одном из них находятся туалетные принадлежности и теплые вещи, и начала спуск. Спускаясь, она дважды упала и оба раза ударилась спиной о ступени. А потом ей пришлось вернуться к машине, чтобы взять сумку с продуктами. Остальное подождет, решила Кейт.
      Когда она снова спустилась к коттеджу, мокрый снег прекратился. Кейт развела огонь в камине, зажгла несколько масляных ламп и, закутавшись в одеяло, свернулась калачиком на диване.
 
      Джип с трудом взбирался на гору – сантиметр за сантиметром. Сэм уже много лет не видел такой отвратительной дороги. Лишь мысль о Кейт, о том, что она в доме совсем одна, заставляла его продолжать путь. Все его мышцы ныли и болели – с самого утра он разбирал завалы. Что ж, было бы глупо возвращаться потом домой. Сэм расплылся в улыбке. Да, конечно, он останется на ночь у Кейт.
      Сэм остановил машину чуть выше, чем обычно, решив не рисковать, не спускаться в темноте. Конечно, будет трудно преодолеть скользкий спуск и грязные ступеньки, имея при себе только фонарик, но иначе его джип могло потащить по грязи прямо на машину Кейт. Так что лучше не рисковать. Он даже не мог разглядеть ее красную “хонду”. Видел лишь желтый свет масляных ламп в окне коттеджа. Сэм постучал, но дверь не открывалась. Взявшись за ручку, он обнаружил, что Кейт не заперлась. Несколько секунд спустя он увидел ее крепко спящей. Пламя в камине угасало.
      Усевшись в кресло, стоявшее напротив дивана, Сэм провел ладонью по волосам. Он с восхищением смотрел на Кейт. Она спала на боку, закинув одну руку за голову. Ее длинные ресницы казались сейчас еще длиннее, по-детски припухлые губы чуть приоткрылись. Точно так же он смотрел на нее прошлой ночью, после того как она заснула в его объятиях. Тогда он лежал и думал, как она отнеслась к тому, что они предались любви. Сэм отдал бы все на свете, чтобы получить ответ на свой вопрос, но совершенно не представлял, как спросить ее об этом. Господи, как она прекрасна! Он мог бы вечно любоваться ею.
      Но он знал, что у них нет этого “вечно”. Кейт ясно дала понять, что ей здесь не нравится. Ему даже казалось, что она говорила о местных жителях с некоторым высокомерием. А именно высокомерия он терпеть не мог в людях. И теперь недоумевал: почему же позволил себе увлечься ею? Он и раньше встречал привлекательных женщин – умных, независимых, решительных. Но Кейт была еще и чуткой, с ней было замечательно. Может, в этом причина?.. Он видел, как раскрывалась ее душа навстречу тем, кого Кейт встретила в Медвежьей Петле, как искренне она восхищалась Грэнни. И она с такой доброжелательностью относилась к Энни…
      Он не мог не думать о ней, хотя и понимал, что это опасно. Может, все же вернуться сегодня домой? Слишком большое искушение находиться с ней в одном доме.
      “Так, – говорил он себе, – ты убедился, что с ней все в порядке. Почему бы тебе не уйти до того…”
      – Сэм? – Кейт открыла глаза, заморгала. Где она? Все еще в коттедже? – Сэм, который час?
      – Уже вечер. Задремала?
      – Да, вроде бы. – Она приподнялась, оправляя спортивный костюм. – Как ты вошел?
      – Ты оставила дверь незапертой.
      Кейт молчала, пытаясь сосредоточиться. Она о чем-то думала… Но вот о чем?
      Они помолчали с минуту, прежде чем Сэм поднялся с кресла.
      – Я не знал, поела ли ты, поэтому захватил с собой сосисок, – сказал он, вытаскивая пакет из нагрудного кармана комбинезона. – Они испортятся, если их сразу не съесть. Хотя в них, наверное, столько химии, что они лет пять пролежат.
      Кейт наконец улыбнулась. И тотчас же нахмурилась, вспомнив, что уже была бы дома, обернись все иначе.
      – Света по-прежнему нет?
      Сэм кивнул:
      – Но думаю, к утру должны дать. – Он подошел к камину и переворошил угли. – Как насчет того, чтобы отправиться к озеру и развести костер? Ты ведь не выходила весь день. Мы могли бы поджарить эти сосиски на костре. Там хоть и холодно, но ночь замечательная.
      – Не думаю, что…
      – Но почему? Подышишь свежим воздухом. Тебе не помешает.
      Кейт очень не хотелось снова выходить из дома. Но тут она случайно взглянула в сторону лестницы, ведущей в мансарду, и ее снова захлестнули воспоминания о прошлой ночи. Она решительно поднялась с кровати.
      – Хорошо. Только я сначала умоюсь.
      – Отлично. Значит, решено. – Он вытащил из кармана коробку зефира. – Пойду вниз с дровами и разведу костер. А ты спускайся, когда будешь готова. Да… и захвати несколько одеял.
      Кейт отправилась в ванную и умылась. Расчесав волосы, она оставила их распущенными – чтобы было потеплее.
      – Надеюсь, что здесь просто плохое освещение, – пробормотала она, изучая свое отражение в зеркале.
      Ее веки казались припухшими, а лицо – необычно бледным. Очевидно, сказывалось эмоциональное напряжение.
      Надев свое кремовое пальто и замшевые перчатки в тон, Кейт потянулась к выключателю, но тотчас же вспомнила, что нет электричества.
      – У меня с головой еще хуже, чем я думала, – проговорила она, нахмурившись.
      Снег растаял, и спуск к озеру оказался не таким трудным, как она ожидала. Подходя к Сэму, Кейт замедлила шаг. Он сидел на корточках в нескольких футах от берега и еще не заметил ее. Кейт поразилась: с каким удовольствием она наблюдает за ним, когда он что-то делает. Сэм сооружал из щепок крохотный шалаш в центре уже прогоревшего костра. И тут раздался громкий треск. Сэм отпрыгнул в сторону, и Кейт увидела сноп искр, полетевший в его сторону. Она невольно рассмеялась.
      – Думаешь, смешно?
      – Нет, но просто ты всегда такой спокойный, уверенный в себе… Никогда бы не подумала, что тебя можно застать врасплох.
      – Можешь мне поверить, меня заставали врасплох. Например, вчера вечером, – добавил он, понизив голос и многозначительно глядя на Кейт.
      – О, сколько искр! Пожара не будет?
      – Нет, мы достаточно далеко от деревьев. К тому же они все мокрые. Так что пожара не получится, даже если мы очень постараемся его устроить. – Сэм взял у нее из рук одно из одеял и расстелил на земле. Кейт села, прижав колени к груди. – Сейчас самое время для костра, – сказал он. – Будем надеяться, что огонь отпугнет змей и летучих мышей.
      Кейт вскочила как ужаленная. На сей раз рассмеялся Сэм.
      – Да нет, не бойся. В это время года их тут не бывает.
      – Ладно, квиты, – улыбнулась Кейт.
      Сэм сел на одеяло – сел достаточно далеко от нее, так, что она наконец успокоилась, – и занялся нанизыванием сосисок на длинные тонкие палочки.
      – Как дела у Грэнни Лу и Энни? – спросила Кейт, пытаясь поддерживать непринужденную беседу.
      – Отлично, – ответил Сэм, искоса взглянув на нее. – Энни сегодня в школу не ходила, но дел ей хватило на целый день. Надо было помочь Грэнни привести все в порядок.
      – А как Луиза?
      – Надеюсь, у нее все будет хорошо. Хотя эта ее беременность не самая легкая. Ей велели как можно больше лежать. Она с детьми какое-то время поживет у Грэнни.
      Кейт нахмурилась:
      – Мне кажется, им там будет тесновато.
      – Конечно. Энни даже заводит речь о том, чтобы пожить у подруги.
      – Не понимаю. Почему Луиза не может…
      – Дома у Луизы не очень-то комфортные условия. Во всяком случае, в твоем представлении.
      Кейт опешила от его тона, от едва уловимого ударения на слове “твоем”, словно Сэм давал ей понять, насколько ее критерии отличаются от представлений местных жителей. Что ж, возможно, так оно и есть. Но ее немного задело то обстоятельство, что Сэм счел необходимым это подчеркнуть.
      Кейт вздернула подбородок:
      – Похоже, ты считаешь эти условия удовлетворительными.
      – Дело в том, что муж Луизы иногда крепко выпивает. Разумеется, я его осуждаю. Так о чем ты говорила?
      – О том, что ты при каждом удобном случае даешь мне понять, что я здесь чужая, что я отличаюсь от всех, кто здесь живет.
      – Но ты действительно отличаешься от людей, которые живут в этих горах. Правда, я никогда не говорил, что ты разительно отличаешься от меня.
      – Но мы разные, Сэм. Ты слишком часто называл меня городской…
      – Я сказал “разительно”. – Сэм пристально посмотрел ей в лицо. – А наше отличие обусловлено разным воспитанием. Но думаю, что если взглянуть на вещи шире, то ценности у нас одни и те же. И мы оба добиваемся того, к чему стремимся.
      Кейт взяла палку и принялась ворошить угли в костре. Сэм протянул ей сосиску, и она отбросила палку.
      – Ханна сказала, что ты учился в колледже. После того как ты уехал, она ни разу не видела тебя… – Итак, она решилась спросить. Он никогда не говорил об этой частичке своего прошлого.
      Сэм молчал, глядя то на Кейт, то на костер. Она смотрела на него, широко раскрыв глаза. Ее удивило мрачное выражение его лица. Кейт поняла: ему трудно об этом говорить. Что ж, пусть подумает.
      Кейт внимательно посмотрела в его лицо, освещенное золотистыми отблесками костра. Сэм казался сейчас таким же огромным, как и его гора. Она как-то подумала, что он с легкостью поборол бы и медведя, но сегодня Сэм выглядел так, словно встретил гораздо более сильного соперника.
      Наконец он заговорил, заговорил тихо, неуверенно:
      – Да, после окончания школы я уехал почти на десять лет. К тому времени, когда я вернулся, Ханна уже перестала проводить здесь каникулы. Какое-то время я работал в Атланте, считал, жить стоит только в городе. Я думал, что больше пользы принесу там. Но я ошибался…
      Кейт терпеливо ждала продолжения. Но Сэм словно забыл о ее существовании. Он погрузился в воспоминания. Она подалась вперед, как бы призывая его продолжить рассказ.
      – А чем ты занимался в Атланте? – спросила она наконец.
      – Я был юристом. Да я и сейчас юрист. Около трех лет проработал в компании “Бендер, Харлер и Фентон”.
      – Ты юрист?! – Кейт не верила своим ушам. Значит, он учился не только в колледже, но и в юридической школе? И ни разу не упомянул об этом? – Так почему же ты вернулся в Медвежью Петлю? Почему ты все бросил? – Кейт не осуждала его, но эта новость ошеломила ее.
      Сэм взглянул на нее, прищурившись:
      – А с чего ты взяла, что я все бросил?
      – Господи, но ты же работаешь в марине…
      – Я хотел приносить людям пользу. И понял, что здесь, на горе, могу сделать больше. Мне помнится, ты и сама говорила нечто подобное.
      – Да, но я не училась три года в юридической школе. Ты мог бы работать в Атланте. Мог бы помогать людям, которые действительно в этом нуждаются.
      – Кейт, я по-прежнему юрист. Только сейчас я работаю для людей, с которыми вырос. А им юрист нужен ничуть не меньше, чем тем, кто живет в городе.
      – Я верю тебе, Сэм. Но ведь эта работа отнимает у тебя не очень много времени…
      – Верно, здесь юрист требуется не так уж часто. Но если уж понадобится, то люди хотят иметь дело с человеком, которому доверяют, который может достойно представлять их интересы. И эта работа оставляет мне достаточно времени заниматься мариной. Откровенно говоря, марина мне больше по душе. Как практикующий адвокат я узнал то, чему меня не учили в юридической школе: закон – это не столько справедливость, сколько способ обеспечить сносную жизнь.
      Кейт улыбнулась:
      – Ты идеалист. Впрочем, я это и так знала.
      Сэм вытащил из коробки зефирину и, нанизав ее на конец палки, стал греть над огнем.
      – Вообще-то у меня имелись и другие причины для того, чтобы вернуться на гору. Не думай, что я руководствовался исключительно альтруистическими мотивами. После многих лет мечтаний о городе я довольно быстро разочаровался в городской жизни. Наверное, дело в людях, которых я повстречал.
      Кейт затаила дыхание.
      – Должно быть, неприятности с женщинами? – Она пыталась говорить непринужденно.
      Сэм усмехнулся, но выражение его глаз не изменилось.
      – И это тоже. Но я слышал столько шуточек по поводу “парня из глубинки”, что мне их хватит до конца жизни. Только пойми меня правильно, я тоже над ними смеялся. А что касается женщин… Да, ты права. И это были серьезные отношения. Но она была из тех женщин, которые считают, что вне города жить по-человечески невозможно. И я так думал какое-то время. Иначе бы не покинул Медвежью Петлю. Но мой отец сказал, что я вернусь. И он оказался прав.
      – Значит, она разбила тебе сердце… Он наконец улыбнулся:
      – Нет, не сказал бы. Раньше я винил ее в том, что она разрушила мои иллюзии. Но это рано или поздно все равно произошло бы, так что в итоге она лишь помогла мне понять, что городская жизнь не для меня.
      – Значит, это был позитивный опыт?
      – Не совсем. – Он снова нахмурился. – Теперь я стал больше опасаться…
      – Кого? Женщин? – Кейт сама не понимала, почему она так упорно подталкивала его к откровенности. Каких признаний она от него ждала?
      – Да, Кейт, в целом – да. Кейт подалась вперед.
      – А конкретно?
      – Конкретно? – спросил он, глядя ей в глаза. – Опасаюсь женщин, родившихся и выросших в городе. Ты здесь счастлива?
      Она поддела несколько камешков носком сапога.
      – Не совсем.
      – Кейт, скажи, почему ты меня об этом расспрашиваешь? Почему это так важно для тебя?
      Она вздохнула и посмотрела на неподвижную темную воду.
      – Наверное, я пытаюсь понять, что произошло между нами… что значит наша вчерашняя ночь. И какие чувства ты испытываешь ко мне. Не спрашивать же тебя об этом напрямую… Вот. Ты теперь доволен?
      – Конечно, – сказал он, ослепительно улыбнувшись. – Я счастлив, что мои мысли что-то значат для тебя, что ты не забыла… – Сэм внезапно переменился в лице. – Боже мой, Кейт!
      Он вскочил на ноги. У Кейт на мгновение остановилось сердце. Она не понимала, чем могла его обидеть.
      – Кейт, коттедж! – бросил он через плечо и побежал к ступенькам. – Он горит!

      Кейт похолодела от страха. Что случилось? Что она натворила?
      Кейт с трудом поднимала ноги, взбираясь по холму вслед за Сэмом. Казалось, что грязь, прилипшая к сапогам, тянет ее вниз. Она то и дело поднимала голову, вглядываясь в темноту. Огня не было видно, но, без сомнения, пахло дымом. Кейт молила Бога, чтобы Сэм ошибся, чтобы запах гари исходил из другого источника. Но увидев в окне ярко полыхающее оранжевое пламя, она поняла, что случилось самое худшее.
      – Сэм! – закричала Кейт, взобравшись наконец на холм. Его нигде не было видно. – Сэм! – У него же должно хватить ума…
      – Я здесь! – Она вздохнула с облегчением, когда он появился из-за дальнего угла коттеджа. – Взбирайся на холм. Поторопись!
      Кейт карабкалась по мху и грязи, пока наконец не добралась до своей машины. Она прислонилась к кузову, переводя дух. Несколько секунд спустя подбежал Сэм. Взгляд его был прикован к коттеджу. Он стоял, нахмурив брови и сжав кулаки. Кейт попыталась поймать его взгляд, но Сэм по-прежнему смотрел на коттедж, словно пытался найти способ спасти его.
      – Можно что-нибудь сделать? – спросила она наконец.
      – Нет, невозможно, – отрывисто ответил он. Затем засунул руки в карманы и тяжело вздохнул.
      – Сэм, я не знаю, почему возник пожар.
      – Камин был загорожен решеткой?
      Она кивнула.
      – Ты чувствовала запах дыма, когда уходила?
      – Нет, Сэм, нет. Я не понимаю…
      – Дверь была приоткрыта, когда я поднялся сюда. Ты плотно ее закрыла?
      – Я… – Кейт задумалась. – Кажется, да, Сэм.
      – Если ты ее не закрыла, то, возможно, какой-то зверек пробрался в дом и опрокинул масляную лампу.
      Кейт не отрываясь смотрела на горящий коттедж.
      – А деревья, Сэм? Лесной пожар…
      – Слишком сыро, не загорится. В этом нам повезло. Твоя машина достаточно далеко от дома, так что и с ней ничего не случится. – И, словно только сейчас заметил ее машину, спросил: – А почему ты ее здесь поставила?
      – Я не ставила. Меня потащило по грязи, и я врезалась в дерево.
      – Господи, Кейт, ты сущее наказание! – Он подошел к капоту и присел на корточки. – Все залито радиаторной жидкостью. Похоже, решетка и проткнула радиатор. – Сэм выпрямился и, прищурившись, посмотрел на Кейт.
      – Проткнула радиатор? Что это значит?
      – Ты водишь иностранную машину, – отчеканил Сэм. Кейт вздрогнула. Он говорил с ней как с совершенно незнакомым человеком.
      – У нас никто не торгует запчастями для “хонды”. Это означает, что тебе придется провести здесь гораздо больше времени, чем ты рассчитывала.
      – Я не…
      Сэм кивнул на заднее сиденье:
      – Похоже, тебе придется выгружать все чемоданы.
 
      Они ехали к марине в полном молчании. Кейт даже не решалась посмотреть Сэму в глаза. Она провела все это время, глядя из окна джипа в темноту, стараясь думать о чем угодно, только не о событиях этого ужасного дня – к счастью, он близился к концу.
      Ей показалось, что они целую вечность простояли у машины. Она хотела объяснить, как там оказался ее багаж, но Сэм перебил ее. После этого она даже не пыталась заговорить. А потом вдруг появился Леонард. Увидев его, Сэм с облегчением вздохнул, Кейт же нахмурилась. И тут Леонард открыл рот.
      – Что случилось? – проговорил он низким скрипучим голосом.
      У Кейт отвисла челюсть. Неужели ей почудилось? Неужели он заговорил?
      – Не знаю, – сказал Сэм. – И, наверное, не узнаем. Мы были внизу у воды, когда это началось. Могло случиться все, что угодно, – камин, масляная лампа. Черт, это мог быть и опоссум.
      – А как с ней? – спросил Леонард, словно не видел, что Кейт стоит рядом. Она почувствовала, как по спине ее пробежали мурашки.
      – Я об этом позабочусь.
      – А я тут послежу, – сказал Леонард, сплюнув в кусты. – Остальные сейчас подойдут.
      Кейт все еще не могла прийти в себя. Разве Леонард не считался немым? По крайней мере, так она думала. Ведь кто-то же ей говорил, что он не может… и понимает язык жестов? Он обедал у Грэнни в День благодарения, находился с ними в одной комнате несколько часов… И не проронил ни слова.
      Она хотела спросить об этом Сэма, но боялась, что он не захочет говорить с ней. Поэтому вздрогнула в испуге, услышав его голос. Они уже подъезжали к автостоянке у марины.
      – Тебе придется сегодня остаться у меня, – сказал он, устремив взгляд куда-то вдаль. – Грэнни, может, еще не спит, но я не допущу, чтобы ты подняла на ноги весь дом и разбудила детей в такое позднее время.
      Зеленые глаза Кейт сузились, она прикусила губу, чтобы не сказать того, о чем потом может пожалеть. И все же слова Сэма очень ее задели. В данный момент ей было все равно, где спать, но он не имел права так с ней говорить.
      – Ты ложись на мою кровать. А я лягу на диване. Она вздернула подбородок:
      – В этом нет необходимости. Диван мне вполне подойдет. Или даже пол. И вообще, если у тебя есть собачья будка, я с удовольствием посплю и там.
      – Ты ляжешь на мою кровать. – Его тон не допускал возражений. – Мне необходимо находиться рядом с телефоном. И потом… лежа на кровати, ты можешь закрыть глаза и представить, что ты уже дома, в Цинциннати.
      – Поверь мне, Сэм, я никогда не спутаю Медвежью Петлю даже с самым маленьким городком.
 
      Кейт лежала на постели Сэма в полной темноте. Одинокая слеза проторила дорожку по ее щеке. Кейт чувствовала себя ужасно несчастной. Она своим поведением вызвала гнев Сэма. “И ведь даже смешно, – подумала она. – Ведь все это произошло из-за моей боязни влюбиться в него…”
      Конечно, он был оскорблен. Разве ей не было бы больно, если бы он после ночи любви сбежал, даже не попрощавшись? О чем же она думала? Теперь ей все виделось в истинном свете. Ее попытка сбежать тайком – это необдуманный и жестокий поступок. Что она за женщина? Как грустно… Она приехала сюда отдохнуть, возможно, что-то пересмотреть в своей жизни. А в итоге? Спалила коттедж. Утратила самоуважение. И доверие Сэма.
      Кейт наконец поняла, что с ней произошло. Она стала более сильной за то короткое время, что провела на горе.
      Если бы события последних двадцати четырех часов произошли в начале ее пребывания в Медвежьей Петле, она бы совершенно расклеилась. Но сейчас, вконец измотанная, она все же держала себя в руках. А значит, была способна на большее.
      Сделав этот вывод, Кейт начала обдумывать, что необходимо предпринять. Да, она останется на горе и будет помогать людям любым доступным ей способом.
      А ведь если бы не гроза, она уже была бы дома, далеко от этих гор, от неустроенности и нищеты. И от Сэма. Нет, по-настоящему далеко только от Сэма. Но ей не хотелось от него отдаляться. Ладно, если повезет, ее машину будут ремонтировать достаточно долго и она сумеет все поправить.
      А если очень повезет, то найдет способ вернуть его доверие.
 
      – Доброе утро, милочка. – Кейт, сидевшая на табуретке у прилавка, увидела в дверях Грэнни Лу. – Слышала, ночка у тебя выдалась веселенькая. Не думала, что ты так рано встанешь.
      Кейт стиснула руки на коленях, пытаясь унять дрожь.
      – О, я хотела сегодня пораньше начать… Я… я ужасно переживаю из-за коттеджа, поэтому хочу помочь чем смогу. Но у меня не было возможности поговорить с Сэмом утром.
      Проснувшись, Кейт твердо решила начать все заново. Но вскоре выяснилось, что в чемоданах, которые она тащила накануне к коттеджу, осталась большая часть ее гардероба. И все, конечно, сгорело. На заднем сиденье “хонды” оказались туалетные принадлежности, нижнее белье, носки, туфли, шампуни и книги.
      Кейт так нервничала из-за того, что вынуждена находиться в квартире Сэма, что даже не приняла душ.
      Она чувствовала себя незваной гостьей, боялась даже прикоснуться к его вещам.
      – Послушай, дорогая, не волнуйся, – сказала Грэнни. – У Сэма какие-то юридические дела в городе. Он вернется после ленча.
      Кейт схватилась за живот, потому что в желудке у нее громко заурчало. Старушка прищурилась:
      – Деточка, ты ела сегодня?
      Кейт покачала головой:
      – Нет вообще-то…
      – Ох уж этот парень! Уехал и оставил тебя одну. Беги ко мне домой и посмотри…
      – Нет, я не могу. Может, я лучше куплю молока и сыра, – сказала она, кивая на холодильник. И тотчас же спросила: – А когда дали свет?
      – Перед рассветом. И как раз вовремя. Вчера поздно вечером генераторы отключились.
      – Грэнни… – пробормотала Кейт. – Сэм сказал, что мы, возможно, так и не узнаем, из-за чего возник пожар.
      Грэнни внимательно посмотрела на Кейт:
      – Да, может, и не узнаем. Только не вздумай винить себя. Сэм сказал, что это могло быть что угодно.
      – Значит, вы говорили с ним сегодня утром? – поспешно спросила Кейт, снова стиснув руки, чтобы унять дрожь. “Интересно, что он еще сказал Грэнни?”
      – Сэм ко мне каждое утро забегает.
      – Ах, Грэнни, – выпалила Кейт, решившись довериться этой рассудительной женщине. – Я пыталась вчера уехать, вернее, сбежать тайком. Это было глупо и жестоко, и Сэму было больно, когда он узнал.
      – Скорее всего, так оно и есть. – Грэнни на минуту задумалась. – В общем, я понимаю, почему ты пыталась уехать. Думаю, ты боялась, что, в конце концов, захочешь остаться.
      – Нет, Грэнни, – решительно возразила Кейт. – Рано или поздно мне все равно придется уехать. В Цинциннати есть люди, за которых я в ответе.
      – Но ты же вернулась?
      Кейт вздохнула. Она не могла допустить, чтобы у Грэнни оставались иллюзии на ее счет.
      – Я вынуждена была вернуться, Грэнни. Мне пришлось повернуть назад, потому что того маленького деревянного мостика больше нет.
      – Мостика? – Грэнни озадаченно смотрела на Кейт. Потом из горла ее вырвался короткий смешок. – Тот старый мост? Милая, никто давно уже не ездит там. Мы уже много лет ездим по другой дороге. Вообще-то это старая дорога, новая только в самом конце. И нету там никакого моста.
      Кейт утратила дар речи. Да, конечно, это одна из тех многочисленных развилок! Ведь Сэм ехал сегодня в город! Как бы иначе он туда попал? А когда он возил ее в город… Неудивительно, что она не помнила дорогу. Ханна тоже знала о новой дороге. Кейт покачала головой. Она действительно могла бы уже быть дома. Неужели она хочет так много – чтобы больше не было сюрпризов?
      – Ладно, Грэнни, теперь, когда я вернулась, я бы хотела вам помочь, пока моя машина в ремонте. Можно мне поработать у вас в магазине? Или еще лучше – могу я как-нибудь помочь там, у сгоревшего коттеджа?
      – Нет, милочка. Сэм с ребятами скоро займется этим. А ты, думаю, нужнее здесь. Конечно, ты могла бы помочь и Луизе с малышами, если хочешь, ведь ей надо лежать.
      – Да, Сэм что-то говорил об этом. Как она себя чувствует?
      – Прекрасно. Ей просто нужно немного полежать, если она не хочет потерять малыша.
      – Как долго ей придется лежать?
      – Столько, сколько скажет доктор. Но ведь ты здесь в отпуске. И тебе все равно нечем заняться…
      – Да, конечно. Тем более что я просто хотела бы хоть чуть-чуть отплатить вам за вашу доброту. Только вот что… Почти вся моя одежда сгорела вчера вечером. Есть ли в городе магазин… – Она осеклась. Не важно, сколько магазинов в городе, ей не на чем добраться туда. И, разумеется, не может быть и речи о том, чтобы просить отвезти ее.
      – Я посмотрю, что есть у Энни, милочка. Боюсь, мои вещи повиснут на тебе как мешок.
      – Пожалуйста, Грэнни… не нужно. Пожалуй, мне хватит моих вещей. Но все равно спасибо. – Кейт чувствовала бы себя еще хуже, если бы пришлось взять что-то из скудного гардероба Энни. – Я поговорю с Сэмом. Может, он отвезет меня в город, если возникнет необходимость. “В конце концов, это моя проблема, и я сама должна ее решать”.
 
      Кейт попросила разрешения позвонить Ханне в Цинциннати. Но дождалась, когда Грэнни уйдет.
      Она втайне надеялась, что ее подруги не окажется рядом с телефоном. Ханна сняла трубку после третьего звонка.
      – Ханна, это Кейт. Как дела?
      – Отлично. Слушай, я рада, что ты позвонила. Сэм звонил сегодня утром, сообщил о коттедже и узнал номер телефона Джека. Так ты что же, живешь вместе с Сэмом в марине? – Кейт улыбнулась. Как это похоже на Ханну – больше интересоваться тем, где она живет, чем сгоревшим дотла домом.
      – Да, Ханна, ситуация несколько напряженная. Я потом объясню. Только ничего не подумай… Ты говорила с дядей?
      – Конечно. Он не очень расстроился, страховка все покроет. Кроме того, я давно уже уговаривала его изменить интерьер – избавиться от оранжево-ржавых тонов. Так что не беспокойся об этом. Сэм говорит, что невозможно установить причину. Он сказал, что ты всегда была аккуратной. Но знаешь, на горе так часто случаются пожары. Всегда есть риск. Правда, когда в последний раз горел один из летних коттеджей, это было сделано намеренно.
      – Намеренно? Ты хочешь сказать, что кто-то специально поджег собственный коттедж?
      – Господи, конечно, нет. Один из заместителей шерифа из Трамбла решил построить там дом. Наверное, его предупреждали, советовали отказаться от этой идеи. Но он не послушался. И через несколько месяцев дом сгорел.
      Глаза Кейт расширились.
      – Подожгли дом полицейского?
      – Послушай, Кейт, – в голосе Ханны прозвучали нотки раздражения, – никто точно не знает, кто это сделал. Но такие люди не в ладах с законом, если ты понимаешь, что я имею в виду.
      – Но ведь Сэм юрист.
      – Серьезно? Ну, юрист так юрист…
      – Слушай, Ханна, я хочу вот что сообщить… Мою машину придется ремонтировать. Поэтому я не знаю, сколько здесь пробуду. Но я приеду, как только смогу.
      На другом конце провода промолчали. Но Кейт уловила негромкий смешок.
      – Конечно, ты вернешься домой. Нисколько не сомневаюсь. И вообще у нас тут все в порядке. Тот грант, которого ты добивалась весной, наконец предоставлен. Я наняла женщину, ее зовут Бесс, – такая добрая бабуля, только без внуков. У нее уйма свободного времени, мне даже пришлось настаивать, чтобы она работала за деньги. И с детьми она ладит прекрасно, так что не торопись. Кстати, голос у тебя замечательный. Слышу прежнюю Кейт.
      Положив трубку, Кейт почувствовала, что на душе у нее полегчало.
 
      Во второй половине дня Кейт вернулась в квартиру Сэма, состоявшую из небольшой кухни, спальни, ванной и гостиной. В конце концов, она все же решилась принять душ. К сожалению, из чистых вещей у нее осталось самое причудливое их сочетание. Все же ей удалось найти джинсы, сшитые по авторской модели, в них она была в первый вечер. К ее удивлению, они уже не так плотно облегали ее фигуру. Прогулки по горе дали результат! Потом она нашла не очень мятую белую спортивную рубашку и заплела влажные волосы во французскую косу.
      Кейт знала, что Сэм скоро вернется, поэтому, ожидая его, устроилась в гостиной. Диван оказался очень удобным, а его обивка – сочетание оттенков лесной зелени, бордового и коричневато-серого – напоминала рисунок на одеялах первых американских поселенцев. Стиль “деревенская простота” прекрасно вписывался в интерьер. Кроме стульев и плетеного ковра, все было из дерева. Пол из струганых досок – далеко не новый, зато натертый до блеска. Интересное сочетание дуба и сосны было использовано для книжных полок, комодов и прочей мебели. Чучела птиц, изображения рыб и весла служили украшениями этого явно мужского жилища.
      Кейт едва успела расслабиться, когда дверь, отделявшая квартиру от магазина, отворилась. Кейт тотчас же выпрямилась, ее сердце забилось быстрее.
      – Ты вернулся… – пробормотала она.
      Кейт настолько была поражена его видом, что не осмелилась встретиться с ним глазами. Ей показалось, что она увидела совсем другого человека, совершенно ей незнакомого. Тщательно уложенные волосы, темно-серый костюм, белая крахмальная рубашка… Впрочем, костюм был не совсем новый, но какая разница? Сэм любой бы вскружил голову – в любом одеянии. Даже если бы на нем был балахон из мешковины и колпак. Его широкие плечи и внушительный рост сделали бы любую одежду особенной. Потому что он сам был особенный.
      Сэм кивнул, но промолчал.
      – Грэнни сказала, что у тебя дела в городе, – продолжала Кейт. – Не знала, что тут доходит до такого… официоза. Ты прекрасно смотришься.
      Сэм положил кейс на дубовый стол.
      – То есть ты полагала, что мы тут костюмов не носим, – проговорил он с нотками сарказма в голосе. – Вообще-то у меня были деловые встречи в Ноксвилле – помогал друзьям. А дела в Трамбле и в окрестностях таких условностей не требуют.
      – Я просто… Сэм, я хотела бы поговорить о том, что произошло.
      – Прекрасно, – сказал он, направляясь в спальню. – Но придется подождать, мне надо переодеться.
      Кейт приоткрыла рот, глядя вслед Сэму. Его походка, движения – такая уверенность и сдержанность! Кейт была в растерянности. Он не собирался облегчить ее участь.
      Прошло четверть часа, прежде чем Сэм вернулся в гостиную. Но и теперь он проигнорировал свободное место рядом с ней на диване и предпочел устроиться на стуле. Сейчас Сэм был в поношенных джинсах и фланелевой рубашке в голубую и кремовую клетку. Откинувшись на спинку стула, он посмотрел на Кейт. Лицо его не выражало ничего, кроме вежливого интереса.
      Кейт, обычно не склонная к раскаянию, в этот момент отдала бы все на свете, чтобы заново прожить последние несколько дней. Что она могла сказать ему? Он уже знал правду.
      – Сэм, я действительно… Я хочу извиниться за вчерашнее.
      – За то, что сожгла коттедж?
      – Нет, не за это. То есть… если это моя вина, то я, конечно, сожалею, но я сейчас говорю не об этом, и ты прекрасно знаешь о чем. Я не должна была уезжать. Конечно, мне необходимо было уехать, но не так, как я хотела.
      Кейт рывком поднялась с дивана и подошла к окну. Она говорила совсем не то, что хотела сказать. Но не могла же она заявить, что бросилась бежать, потому что боялась влюбиться.
      – И я действительно уехала, Сэм. А повернула назад только тогда, когда обнаружила, что мост разрушен. Конечно, в тот момент я не знала, что есть другая дорога. Но это совсем не похоже на меня – уехать, не попрощавшись, не поблагодарив… Я оставила записку в марине, но этого, конечно, было недостаточно. Теперь мне кажется, что это была не я. – Она повернулась к Сэму: – Я виновата, очень виновата… – Голос ее дрогнул. Ей показалось, что в лице Сэма что-то изменилось, но это длилось лишь мгновение.
      – Извинение принято.
      – Но, Сэм, все не так просто. Ведь так много еще не сказано.
      – А почему, собственно? Ты извинилась, я извинение принял. Вот и все.
      – Что ж, прекрасно, – сказала Кейт уже с некоторым раздражением. – Пусть будет, как ты хочешь, Сэм. Я и раньше сталкивалась с пассивно-агрессивными мужчинами.
      Сэм подался вперед:
      – Сталкивалась? И убегала от них?
      – Нет. Уезжала. Так гораздо быстрее. И поверь мне, как только мою машину отремонтируют, я уеду. А пока, – она перевела дух, – я бы хотела поработать здесь, чтобы отплатить вам всем за вашу… доброту. Мне все равно, что делать – помогать ли в магазине Грэнни, присматривать ли за детьми Луизы или вытаскивать обгоревшие бревна из коттеджа Джека. Можешь использовать меня где угодно.
      – Отлично, – сказал Сэм, вставая. – Мы составим для тебя расписание. Думаю, некоторое время ты будешь очень занята. Мы сможем отбуксировать твою машину не раньше чем дня через два. Я выяснил в городе насчет ремонта. Если понадобится менять радиатор, то потребуется, по меньшей мере, неделя, чтобы заказать новый и потом установить его. И это только после того, как мы доставим туда машину.
      – О Боже, – простонала Кейт, снова откинувшись на спинку дивана.
      – Может, ты хочешь, чтобы я отвез тебя на автобусную остановку?
      Кейт посмотрела ему в глаза. В них был вызов. Перчатка брошена. Она может уехать, если захочет, и он отвезет ее. Правда, во взгляде Сэма было что-то еще… Но что именно? Нерешительность, страх? Что бы это ни было, Кейт обрела твердость, в которой так нуждалась.
      – Нет, спасибо. Мне все равно пришлось бы приехать за машиной. Когда я уеду отсюда, я уже не вернусь.
      – Не вернешься, пока снова не врежешься в дерево? Короткий отрывистый смех сорвался с ее губ. Господи, и почему она решила, что если останется, то сумеет преодолеть ту напряженность, которая возникла между ними? Но разве у нее есть выбор? Она не может переехать в гостиницу, потому что таковой здесь просто не существует. А жить в доме Грэнни, – да еще с двумя женщинами и тремя малышами, – где всего одна спальня, совершенно невозможно. И Грэнни, несмотря на всю свою доброту, не попросила кого-нибудь из домашних пожить у Сэма вместо нее.
      Она пыталась как можно быстрее уехать отсюда, а в результате оказалось, что ей придется провести еще как минимум неделю рядом с Сэмом. Упершись локтями в колени, Кейт зарылась лицом в ладони.
      – Это хуже, чем ад у Данте.
      – Ты имеешь в виду его “Божественную комедию”? И какой же круг ада тебе это все напоминает?
      Кейт взглянула на Сэма:
      – Какая разница? Каждый круг, описанный Данте, предусматривал наказание, вполне соответствующее преступлению. – Внезапно сообразив, что Сэм понимает, о чем речь, она спросила: – Но откуда ты…
      – Не забывайте, мисс Темплтон. Вы разговариваете с образованным невеждой, – сказал он, направляясь к двери.
      – Вот именно! – бросила она ему вслед, смущенная тем, что снова допустила бестактность. – Все здесь не такое, каким кажется. Даже Леонард полон сюрпризов. Наверное, он единственный в мире говорящий немой.
      Сэм остановился, обернулся.
      – Говорящий немой? С чего ты взяла, что он немой?
      – Кажется, Грэнни мне говорила… А потом, когда я спросила Энни, знает ли он язык жестов, она сказала: “Да, конечно”. И вообще, я никогда не слышала, чтобы он говорил, даже когда обращалась к нему непосредственно. Даже в День благодарения. Он ни разу не сказал ни слова, а это очень странно для такого дня.
      – Ты, видимо, не совсем верно поняла. Энни, вероятно, говорила о понимании каких-то… знаков природы или о чем-то подобном. Действительно, он редко говорит, потому что не хочет. В конце концов, Леонард не связан никакими условностями. – У двери Сэм снова обернулся: – Он говорит только с теми, кого уважает, с теми, кто, по его мнению, понимает местных жителей.
      В следующее мгновение дверь за ним захлопнулась.
      На сей раз Кейт сдержалась, промолчала. Какое-то время она ходила взад-вперед по гостиной, что-то гневно бормоча себе под нос.
      “Нет, подумать только, какой замечательный парень этот Леонард. Я груба, потому что открываю рот, потому что, пытаясь высказаться, неизбежно попадаю впросак. Но Леонард – ему даже не нужно пытаться: именно он является здешним многоуважаемым мудрецом и провидцем!”
      Кейт плюхнулась на диван и раскрыла книгу. Несколько секунд спустя захлопнула ее. Да, она ужасно рассердилась. Совершенно очевидно, что он нисколько ее не уважает.
      “Ну почему же, – думала она, – почему любому из местных жителей позволено ошибаться, иметь свои причуды, но только не мне? И почему все это так важно для меня?”
 
      Полная луна поднялась над холмами, ее отражение скользило по водной глади сверкающим диском. Сэм сидел в доке в полном одиночестве – вокруг не было ни души. Хотя небо оставалось безоблачным, ему чудилось, что в воздухе пахнет снегом. Но даже мысли о снежном Рождестве не улучшили его настроения. Он выходил сюда посидеть уже четыре ночи подряд – с тех пор как Кейт поселилась у него.
      Сэм устроился на настиле, усевшись на куртку. Подтянув колени к подбородку и обхватив их руками, он размышлял о причинах своего столь мрачного настроения. Но мысли его все время возвращались к Кейт.
      Его, казалось, раздирало на части. Сэм понимал, что какая-то часть его души тянется к ней, но он знал и другое: Кейт могла причинить ему такую боль, какую не способен причинить никто другой. Разве он не понял это в ночь пожара, когда увидел ее машину с багажом? Черт, да ведь она уехала! Лишь случайность заставила ее вернуться. По крайней мере, у нее хватило мужества признаться в этом.
      Тот первый день с ней в марине тоже был чертовски трудным. Он видел, что его гнев и отчаяние причиняют ей боль. Было очевидно: она так же расстроена, как и он. Только на этот раз он никак не мог успокоить ее, не поставив под удар свои чувства.
      А теперь она находилась там, в его доме, находилась двадцать четыре часа в сутки. К счастью, им удавалось не встречаться за завтраком и ленчем, но оба должны были являться на обед к Грэнни. Вместе. Правда, видеться на людях не так тяжело. Да и нельзя сказать, что они были жестоки по отношению друг к другу. Напротив, они были отменно вежливы, возможно, немного более сдержанны, чем прежде.
      Но все же это чертовски тяжело – знать, что она уедет, что ждет не дождется отъезда, и при этом видеть ее каждый день. Ведь она все время находилась рядом. Входя в магазин, он заставал ее играющей на полу с детьми Луизы – она смеялась и корчила рожицы, прижимая к груди детей. Или она стояла на стуле, пытаясь дотянуться до какой-то вещи на полке. В такие моменты он почему-то всегда думал о ее фигуре.
      Так же тяжело было видеть ее у себя дома. Стоило ему только взглянуть, как она режет хлеб или взбивает подушки на диване, и становилось так… легко на душе, так покойно.
      А ночи! Ворочаться без сна на диване, думая о ней, спящей в соседней комнате, о том, что ее тело согревает простыни на его постели… Он не знал, как долго еще сможет выдержать это. Даже иногда сожалел, что ей не удалась улизнуть в тот первый раз. Ведь тогда бы его мучениям пришел конец…
      – Ну что, парень?
      Сэм повернулся, услышав скрипучий голос Грэнни. Он не заметил, как она подошла.
      – У тебя хвост отмерзнет, если будешь сидеть так каждую ночь.
      Он поднялся с тяжелым вздохом.
      – Хочешь, пойдем к нам?
      – Нет, спасибо, – сказал он, обнимая старушку за плечи. И тут его осенило: – Почему бы тебе не прислать Энни пожить у меня, а Кейт переберется к тебе.
      Грэнни расхохоталась:
      – Извини, сынок, это твоя проблема. Сам ее и решай. А Кейт все равно пробудет здесь недолго. Так ведь?
      – Мы наконец-то отбуксировали ее машину. Может, еще неделю здесь проживет.
      – Ну значит, у тебя есть еще неделя, чтобы разобраться во всем.
      Сэм искоса взглянул на старушку:
      – Думаю, твоя расчетливая душа в смертельной опасности. Мы с Кейт живем в грехе.
      – Ты не очень-то интересовался моим мнением, когда остался с ней во время грозы.
      Сэм убрал руку с ее плеча.
      – А откуда тебе известно об этом? – спросил он, приподняв бровь.
      – Сэм, дорогуша, ты же знаешь, что мне не спится по ночам. Вот у меня и появилась привычка сидеть ночью у окна – просто смотреть на все, что ты и твой папа, а до этого и его отец, построили. Я не глупа, Сэм.
      Сэм окинул взглядом озеро.
      – Грэнни… – Боль сдавила ему горло. – Грэнни, она собиралась уехать. Просто удрать. – Голос его был едва слышен.
      – Я знаю. – Теперь уже она обняла его своей полной рукой. – Нету у меня вашего образования, зато уж в людях-то я разбираюсь. Ты оставайся с ней в своей квартире, пока не придет время решать. Если она придет жить ко мне – значит, она для тебя уже потеряна. Ты хочешь, чтобы она осталась? Тогда ты должен сказать ей, почему этого хочешь.
      Они еще немного постояли, задумчиво глядя на воду. Уже собираясь уходить, Грэнни подняла голову и сказала:
      – Ты что, парень, слепой? Девушка уже который день ходит в одной и той же одежонке. И это совсем не те модные штуки, что были на ней прежде. Ее вещи сгорели. Будь же джентльменом, как тебя учила мама, и отвези ее в город, пусть что-нибудь купит.

      Стоя у раковины в кухне Сэма, Кейт мыла яблоко. Движения ее были замедленными, время от времени она застывала в неподвижности, уставившись на стену прямо перед собой. Было субботнее утро. Сэм уже ушел, один Бог ведает куда, и она снова осталась одна.
      Каждый день в Медвежьей Петле давался ей с великим трудом. Она не знала, долго ли еще сможет выносить это нервное напряжение. Хорошо хоть ее машину накануне отбуксировали в город. Земля подсохла, так что грузовик мог спуститься с горы с “хондой” на буксире. Таким образом, ее дни в Медвежьей Петле были сочтены.
      Кейт со вздохом положила яблоко. Затем взяла посудное полотенце и вытерла руки. Минуту спустя яблоко вновь окажется в корзине для фруктов – она испытывала совсем иного рода голод. Ей хотелось проводить больше времени в обществе Сэма – “настоящего времени”, как тогда, в грозовую ночь. Но после пожара они стали как чужие. Нельзя сказать, что Сэм был настроен враждебно. Напротив, в последние дни он был очень вежлив. Но между ними словно возникла невидимая стена. Он относился к ней как к гостье – как к клиенту, оплачивающему свое пребывание в марине.
      Прошлый вечер ничем не отличался от трех предыдущих. Они вернулись к Сэму, пообедав у Грэнни. Потом Сэм отправился на пристань, а она, прибравшись в квартире, села читать. Наконец он вернулся.
      – Привет. – Сэм захлопнул за собой дверь. – Все в порядке?
      – В полном. Там холодает?
      – Да. Вполне возможно, что нас ожидает одна из самых холодных зим. – Стараясь не встречаться с ней взглядом, он направился на кухню.
      – Хочешь, я что-нибудь приготовлю тебе? – Она поднялась с дивана, раздумывая, не пойти ли за ним на кухню.
      – Нет, спасибо.
      – Тогда я, наверное, лягу спать.
      – Тебе что-нибудь нужно?
      – Нет, спасибо.
      – Спокойной ночи.
      – Спокойной.
      Потом она снова читала за закрытой дверью.
      Кейт посмотрела на посудное полотенце, превратившееся в ее руках в мокрый комок. Она в сердцах швырнула его на стол, жалея, что ничего не может здесь разбить. Она оберегает свой душевный покой – но разве у нее есть выбор?
      В сущности, даже забавно… Только вот очень грустно.
      У нее было много романов после колледжа – множество ни к чему не обязывающих встреч. Она не хотела серьезных отношений, поэтому и не встретила мужчину, который по-настоящему заинтересовался бы ею. И, в конце концов, нашла удовлетворение в работе, в карьере. И опять-таки сделала все, чтобы не осложнить свою жизнь.
      А теперь она встретила Сэма. Не в Цинциннати, где у нее была бы возможность посмотреть, как далеко могут зайти их отношения, а в крошечной Медвежьей Петле, неподалеку от такого же крошечного городка Трамбл. Но она лишена такой роскоши, как время, которое могла бы провести с Сэмом. Поэтому и решила, что безопаснее бежать от него. Однако ее чувства к нему не умерли. И Кейт поняла: боль в сердце останется, когда бы она ни покинула Медвежью Петлю.
      Ей двадцать восемь лет. Если она впервые встретила настоящую любовь, то не глупо ли растрачивать время, которое ей осталось провести с ним? Она обязана выяснить, что может возникнуть между ними.
      Приняв решение, Кейт взяла полотенце и разгладила его, прежде чем аккуратно повесить на крючок. Да, она больше не станет мириться с его вежливым безразличием к ней. Наверняка есть способ пробиться сквозь стену, которой он отгородился от нее. Она верила, что совсем недавно он любил ее. И если еще сохранились остатки этого чувства… она должна заставить его увидеть в ней прежнюю Кейт, увидеть в ней женщину.
 
      Кейт сидела на одеяле у прилавка. Две дочки Луизы расположились рядом. Перед каждой лежали самодельные деревянные игрушки.
      Кейт перелистывала каталог, придумывая для девочек разные истории о людях и вещах, которые они видели на картинках. Девчушки были в восторге, но все же каталог – плохая замена книге. Почему же тут совсем нет детских книжек?
      Леонард стоял у одной из полок, перебирая рабочие перчатки. Когда он вошел, Кейт улыбнулась, пытаясь быть приветливой – или по крайней мере вежливой. Но он даже не взглянул на нее.
      На наружной двери звякнул колокольчик. Кейт подняла голову и увидела Сэма. Он остановился, заметив малышек, сидевших на полу, расплылся в широкой улыбке, ямочки на его щеках стали глубже. Кейт почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, когда их глаза встретились. Она улыбнулась ему в ответ, наслаждаясь моментом, желая, чтобы он продлился подольше. Это была их первая непринужденная встреча за последнюю неделю, и Кейт не хотелось разрушить это очарование.
      – Читай, Кейт. Читай еще, – попросила Тина, младшая из девочек.
      Кейт взглянула на нее, крепко прижав к себе. А когда подняла голову, Сэм уже шел по проходу, направляясь к Леонарду. Кейт со вздохом снова взялась за каталог. Но уже через минуту тяжелые шаги и густой голос Сэма вновь прервали ее рассказ:
      – Грэнни сейчас придет присмотреть за девочками, Кейт. Я подумал, что тебе нужно отдохнуть, но единственное, что могу предложить, – это поездка на гору. Ты, кажется, говорила о том, что хочешь помочь с расчисткой.
      Кейт почувствовала спазм в горле – лицо Сэма снова стало непроницаемым.
      – Да, конечно, – сказала она, помогая девочкам подняться. “Какой замечательный способ провести время с мужчиной твоей мечты – копаться в пепле и золе! Да уж, романтичное начало”. Но она тут же поправилась: “По крайней мере, я буду с ним. Хотя все, на что я могу рассчитывать, – это еще один шанс”.
      На ней по-прежнему был ее серый спортивный костюм. В другое время она бы не боялась его испачкать, но, учитывая то, что сейчас это был один из ее лучших нарядов…
      – Только обожди, я переоденусь.
      – Вот, – сказал он, протягивая ей коричневые резиновые сапоги. – Надень их. – И потом осторожно, словно испытывая неловкость, добавил: – Может, лучше наденешь один из моих спортивных костюмов поверх своего? Тогда тебе будет тепло и без пальто. Можешь закатать рукава, а штаны заправишь в сапоги.
      Кейт кивнула, раздумывая: что это с его стороны – просто практичность или он заметил отсутствие разнообразия в ее гардеробе? Она помнила, что в разговоре с Грэнни упоминала о своем намерении попросить Сэма отвезти ее в город за покупками. Но ей ужасно не хотелось просить его об этом.
 
      Кейт по-прежнему смотрела в сторону. Джип подъезжал к тому месту, где совсем недавно стоял коттедж. Ей совсем не хотелось увидеть конечный результат своей “деятельности”. Лишь когда они припарковались, она осмелилась бросить в ту сторону быстрый взгляд. Вдоль дороги стояли несколько грузовиков, а за ними открывался вид на озеро. Зияющая дыра в ландшафте оказалась даже более пугающей, чем она предполагала. Уже шла погрузка обгоревших бревен в машины.
      – Люди здесь с самого утра, – сказал Сэм, подходя к Кейт.
      Она никак не могла оторвать взгляд от этой ужасной пустоты. И не решалась заговорить. “Все эти люди пришли помочь своему соседу…” – думала Кейт.
      Сэм потянулся, к ее руке, когда Кейт начала спускаться по ступенькам, покрытым пеплом и заваленным каким-то мусором. Но она отстранила его руку. Неужели она – причина этого опустошения, надругательства над природой? Стало плохо от одной этой мысли. Единственный способ немного облегчить это ужасное чувство вины – работать изо всех сил, помочь расчистить…
      – Кейт… – проговорил Сэм, встревоженный странным выражением ее лица. – Возьми рабочие перчатки. – Но она, казалось, не слышала его. – Кейт?
      Сэм, заметив двоих мужчин, пытавшихся справиться с покореженной стиральной машиной и сушкой, направился к ним, чтобы помочь. Но он то и дело поглядывал на Кейт, копавшуюся в золе. Кто-то, должно быть, дал ей ведро, потому что она бросала в него кусочки металла, обломки сантехники и гвозди. Звон металла глухим эхом разносился по округе.
      Сэм смотрел на нее и думал: какие мысли сейчас одолевают ее? Может, ему следовало уберечь Кейт от этого тягостного для нее занятия? Она казалась такой потерянной, такой одинокой. Он вполне мог приехать сюда без нее. Помощников хватало, как и всегда, когда кто-то из соседей нуждался в помощи, и ему следовало бы понять, насколько тяжело ей будет этим заниматься.
      – Сэм! – услышал он за спиной скрипучий голос. – Тут помощь нужна. – И Сэм снова отправился помогать – на сей раз поднимать заполненную пеплом фарфоровую мойку. – Сгорело все, – добавил мужчина. – Вплоть до дверных петель.
      Сэм кивнул. Потом снова посмотрел на Кейт. В течение нескольких часов все напряженно трудились. Мужчины загрузили в машины все, что не успело сгореть. Женщины работали с ведрами, лопатами и граблями. Сэм уже начал ощущать боль в спине, он поражался, что Кейт все еще способна продолжать работу. Спортивный костюм, который он ей одолжил, потемнел от сажи. Ее волосы были распущены, когда они приехали, но сейчас ее голову прикрывала красная косынка. Черные подтеки пересекали ее лоб и щеки, образуя причудливый узор в тех местах, где она вытирала лицо грязными руками. Его прекрасная Кейт сейчас ничем не отличалась от деревенских женщин, с которыми, как она считала, у нее не было ничего общего.
      Неужели он стремился наказать ее, когда привез сюда? Внезапно разозлившись на себя, Сэм бросил лопату в кузов ближайшего грузовика и направился к Кейт. Она по-прежнему работала, не разгибая спины.
      – Эй, привет, – сказал он, подходя к ней сзади. Кейт повернулась на звук его голоса и устало улыбнулась.
      – Надо же, сколько уже сделали. – Ее жалкая попытка казаться бодрой тронула его до глубины души.
      – Вот и хорошо, – сказал он, отбирая у нее лопату. – Пошли, перерыв. – Ему хотелось подхватить ее на руки и понести в гору, однако он сдержался. – Мне сейчас подумалось… Возможно, ты только что высыпала остатки своего гардероба в ведро. Думаю, когда мы немного приведем себя в порядок, у нас еще останется время, чтобы съездить в город и купить тебе что-нибудь из вещей. Согласна?
      Кейт посмотрела на него и улыбнулась. Но тут же споткнулась, зацепившись ногой за ветку. Сэм едва успел подхватить ее. Он прижимал ее к груди всего лишь несколько секунд – пока она не обрела равновесия, но оба почувствовали словно удар тока, электрический разряд, и это потрясло их до глубины души.
      Их взгляды встретились. Сэм протянул руку и провел пальцем по ее щеке. Кейт затрепетала, когда его рука скользнула вниз и обвилась вокруг ее шеи. Тело Сэма напряглось – он с трудом сдерживал себя, ему хотелось привлечь Кейт к себе и покрыть поцелуями ее лицо.
      И тут мужские голоса нарушили это очарование, и Сэм отстранился от нее. Молча повернувшись, он взял Кейт за руку, и они стали подниматься в гору.
      Кейт едва сдерживалась, чтобы не расплакаться от счастья. Забыв все огорчения, она думала лишь о том, что они снова вместе. “Только бы не упустить этот шанс, – мысленно повторяла она вновь и вновь, – пусть у нас будет еще один шанс”.
 
      Кейт со вздохом облегчения откинулась на спинку сиденья. Уже смеркалось; последние несколько часов они провели в Трамбле, посещая немногочисленные городские магазины, и сейчас направлялись домой. На полу, у ног Кейт, лежало несколько пакетов. В городе они расстались, отправившись каждый по своим делам, а потом встретились у джипа. Сэму нужно было кое-что купить перед Рождеством.
      – Ну?.. – сказал Сэм, поворачивая на шоссе. – Не похоже, чтобы ты скупила весь магазин.
      – Совершенно не похоже, – улыбнулась Кейт. Она сама себе удивлялась. Удивлялась тому, как изменились ее потребности. Кейт вдруг поняла, что может удовлетвориться самым необходимым. А ведь дома она частенько тратилась на вещи, совершенно ей ненужные.
      – Я купила только самое необходимое, а остальное… – Кейт прикусила язык, она не собиралась затрагивать тему отъезда.
      – Да, я уверен, что ты позаботишься обо всем остальном, когда вернешься в Цинциннати.
      Кейт не знала, как отреагировать. Поэтому промолчала. Сэм тоже молчал, и, похоже, это молчание стало тяготить их обоих. Кейт вздохнула – ей подумалось, что нынешний вечер, возможно, пройдет так же, как и все предыдущие. Но хоть что-нибудь она может сказать…
      – Сэм, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты попросил меня помочь сегодня. Для меня это было очень важно. Ведь пожар, возможно, случился по моей вине.
      – Кейт, не знаю, поверишь ли ты мне. Но я уже говорил тебе: есть все основания полагать, что ты к пожару не имеешь никакого отношения. Тебя нельзя обвинить в небрежности. Очень жаль, если из-за меня ты чувствовала себя виноватой. Я очень благодарен тебе за помощь. Только боюсь, что зря потащил тебя на гору.
      У Кейт потеплело на душе от его слов.
      – Нет-нет, – поспешно возразила она. – Я очень рада, что ты взял меня с собой.
      Ей удалось провести с ним почти целый день. Да, она была очень довольна. Он даже был настолько добр, что предложил отвезти ее в город за покупками. Кейт купила сарафан, несколько топов и брюки.
      – Жаль, что мы не можем узнать, что произошло той ночью. Лучше бы мы не ходили к озеру. – И тут внезапная мысль пришла ей в голову. – Сэм, ты сказал, что телефонная линия протянута только до марины. Может, стоило бы протянуть ее дальше, на гору?
      – Слишком дорого.
      – А если случится что-то… чрезвычайное – как в ночь пожара? Ведь построить дом гораздо дороже, чем поставить несколько столбов. Если бы мы добрались до соседнего коттеджа и вызвали пожарных… А вдруг потребуется вызвать полицию? Или “скорую помощь”, если кто-нибудь из соседей…
      Сэм усмехнулся. Интересно, что его так позабавило?
      – Кейт, не важно, какая ситуация может возникнуть. Потому что телефон тут не поможет. Они все равно не поедут на гору.
      – Полиция отказывается выехать по срочному вызову? – изумилась Кейт.
      – Да. Полиция не поедет на гору. И пожарная бригада – тоже.
      – Но почему?
      – Ну… – начал Сэм, не совсем уверенный в том, что сможет объяснить ситуацию. – Полиция просто не поедет, вот и все. А пожарные вряд ли сумеют подняться сюда на своих огромных машинах. А если все же приедут, то к их появлению все уже сгорит.
      – Но полиция… Что будет, если случится беда?
      Сэм вздохнул. Как объяснить это человеку, далекому от здешней жизни?
      – Кейт, здесь, наверху, люди предпочитают сами решать свои проблемы. У нас собственные представления о том, что хорошо, что плохо.
      Кейт не верила своим ушам.
      – Но…
      – Скажем так: у нас свой способ вершить правосудие. Так всегда было, Кейт, и нам это подходит.
      – Но это так… нецивилизованно.
      – По сравнению с чем? – Сэм повернулся к ней, его глаза гневно сверкали. – С городом? Да, вот уж где цивилизация… – Сэм с минуту молчал, глядя на дорогу. Потом снова заговорил: – Семьи жили на горе, на одном и том же участке земли, жили из поколения в поколение. И люди дружат из поколения в поколение. Тут все прекрасно знают друг друга… и живут так, как жили их родители, а до них – их деды, тогда, когда еще не было никакого закона. И потом, как полиция станет разбираться в заявлениях граждан, если заявлений не бывает? Кейт, многие здесь до сих пор не умеют читать и писать. И у них нет денег, чтобы нанять адвокатов, даже если бы они и доверились им. Но они честные и богобоязненные люди. Здесь с большим основанием, чем где-либо в Америке, можно рассчитывать на настоящий суд присяжных, на суд равных тебе людей.
      – И на приговор?
      – Кейт…
      – Сэм, Господи, ты же юрист! Ты действительно одобряешь подобное?..
      Сэм промолчал. Кейт пожалела, что затронула “телефонную тему”. И все же она считала, что имеет все основания для опасений. Никакого закона? Не к кому обратиться за помощью? И тут она вспомнила свой разговор с Ханной.
      – Ханна рассказала мне о доме, который сгорел тут много лет назад. О доме заместителя шерифа, если не ошибаюсь. Значит, именно так ты представляешь себе закон? Возможно, пожар в моем коттедже – не случайность. Может, я кого-то обидела и этот некто решил, что единственный справедливый выход…
      – Проклятие! Кейт! Ты ничего не поняла.
      – Сэм, каков он, ваш закон? И кто его здесь представляет? Ты ведь юрист…
      – Кейт, я здесь просто Сэм Бьюкенен. Правда, все знают, что я разбираюсь в законах. Но для них важнее другое: они знают, что могут довериться мне. Тут речь не о законности. Они считают, что я справедлив и беспристрастен. Для них я не юрист, а третейский судья.
      – А… понятно.
      Кейт не уловила разницы, но решила оставить эту тему. Они так хорошо провели время, и ей не хотелось все испортить своими сомнениями. В конце концов, она же доверяет ему, так почему же и местным жителям не поступать так же? К тому же у нее просто нет времени на расспросы.
 
      В воскресенье утром Кейт отправилась вместе с семейством Бьюкенен в местную церквушку. Она долго думала, что надеть. Ей не хотелось никого обидеть, и в то же время она боялась показаться слишком нарядной. В конце концов, выяснилось, что выбирать-то особенно не из чего. Пришлось надеть сарафан, который она купила накануне (он был сшит из шотландки в голубых и зеленых тонах), и голубую водолазку. Впервые после приезда в Медвежью Петлю Кейт не думала, что бы надела, если бы была в Цинциннати. Сейчас ее заботило лишь одно: как выглядеть наилучшим образом, когда она встретится с обитателями Медвежьей Петли.
      Они сели на деревянную скамью. Энни – слева от нее, Сэм – справа. Грэнни устроилась рядом с Сэмом.
      Усевшись, Кейт немного подождала, а потом оглянулась на людей, собравшихся в церкви в это воскресное утро. Несколько человек улыбнулись ей, некоторые кивнули. Она узнала тех, с кем работала у сгоревшего дома. Все были очень дружелюбны. Ей вдруг подумалось, что именно таким и должно быть сообщество людей, живущих вместе, работающих бок о бок, помогающих друг другу при первой необходимости. Кейт стало грустно: она подумала о том, что очень немногие из тех, кого она знала в Цинциннати, согласились бы целый день копаться в покрытых пеплом развалинах ее дома.
      Кейт снова посмотрела на прихожан. Все они – хорошие люди. Ей стало стыдно при мысли о том, как она относилась к ним, когда только приехала.
      – О… – прошептала Энни, когда Кейт наконец сняла пальто. – Ты так замечательно выглядишь!
      – Спасибо, Энни, – прошептала Кейт, сжимая руку девочки. – Я не знала, как лучше одеться. – Она взглянула на Сэма. Он улыбался.
      “Ого!” – произнес он одними губами, и Кейт почувствовала, что краснеет. Она завила волосы и накрасилась впервые за несколько недель – специально для такого случая. Подумав об этом, Кейт вспомнила, что нужно заняться с Энни макияжем, ведь она давно ей обещала. Какое-то оживление в конце скамьи привлекло ее внимание. Взглянув в ту сторону, Кейт увидела Леонарда, он усаживался рядом с Грэнни, вынуждая всех на лавке сесть еще теснее.
      На сей раз Кейт готова была расцеловать этого жилистого невысокого человека. Ведь и Сэму пришлось подвинуться, его плечо прижалось к ее плечу. Тепло его тела согревало ее в маленькой, продуваемой сквозняком церквушке.
      Сэм посмотрел на нее с высоты своего роста.
      – Ты в порядке? – прошептал он.
      Кейт кивнула в ответ, надеясь, что она не слишком широко улыбается. Она с огромным трудом сосредоточилась на службе, настолько волновала ее близость Сэма. От него замечательно пахло, каким-то одеколоном с лесным ароматом. Она прикрыла глаза и чуть склонилась в его сторону, словно ее притягивал этот запах. Однако прикосновение его плеча, казалось, лишало ее сил, делало слабой и беспомощной.
      Кейт сжала руки на коленях, пытаясь сдержать дрожь. “Как выдержать все это до окончания службы?” – спрашивала она себя. Ее сердце бешено колотилось, временами ей казалось, что она вот-вот задохнется. А ведь он всего лишь прижался к ней плечом.
      И вдруг она почувствовала, что Сэм придвинулся еще ближе, так, что его локоть оказался под ее локтем, и теперь он прижимался к ней всем боком. Не отрывая взгляда от священника, он положил ладонь ей на бедро, легонько сжав его. Она тотчас же почувствовала облегчение, расслабилась. Пусть теперь он почувствует, как она напряжена. Кейт положила руку поверх его рук, надеясь, что он поймет, как она ему благодарна. Теперь время летело слишком быстро.
 
      Кейт стояла за прилавком, ожидая, когда Грэнни приведет дочерей Луизы. Она приготовила разнообразные материалы для детских поделок и теперь разбирала их – бумагу, цветные карандаши и ручки, шарики из ваты, пару детских ножниц, клей, бечевку и набор нетоксичных красок. Она расстроилась, обнаружив, какие ограниченные здесь возможности для развития детской фантазии, и решила исправить положение. Если бы у нее была машина, она могла бы съездить в Трамбл и покопаться в тамошнем магазине. Правда, при наличии машины отпала бы необходимость оставаться в Медвежьей Петле… Кейт уже в сотый раз спрашивала себя: что она надеется обрести, оставаясь здесь? Последние два вечера они с Сэмом играли в карты после ужина, вместо того чтобы разойтись, как прежде, по своим комнатам. Но они по-прежнему испытывали неловкость, оставаясь наедине. Иногда Кейт задавалась вопросом, сможет ли он когда-нибудь снова доверять ей. И все же начало было положено…
      Начало? Начало чего? Ей все равно придется уехать. Или она надеется, что он по уши влюбится в нее и попросит остаться? Но ведь остаться она никак не может…
      – Милая, – прогремел голос Грэнни, – сейчас слишком рано для такого выражения лица. – Кейт так глубоко задумалась, что даже не услышала звон колокольчика над дверью.
      – Доброе утро, Грэнни, – сказала она, складывая свои запасы в коробку из-под сигар. – А где девочки?
      – Заболели вчера вечером. Сегодня пусть посидят дома, я там за ними присмотрю. Но Энни уже лучше, так что она, может, и проведает тебя. Я разрешила ей еще один день не пойти в школу.
      – Вот и хорошо, а то мы с ней уже давно не общались.
      – Она будет скучать, когда ты уедешь, милая. – Грэнни пристально смотрела на Кейт. – Знаешь, ведь ты теперь для нас как родная. Как бы мы все порадовались, если бы ты могла еще побыть с нами – может, до конца рождественских праздников?
      Кейт отвела глаза. Грэнни сказала “родная”. “Вот так и чувствует себя человек в дружной семье. Эти люди, Сэм, Грэнни и Энни, они такие особенные, такие дорогие. Она хотела… о, как она хотела бы…”
      – Спасибо, Грэнни, – сказала Кейт, потянувшись к руке старушки. – Это для меня очень много значит… Спасибо. Но я не уверена, что… Я надеюсь, что все образуется…
      – Знаешь, милая, – сказала Грэнни, похлопывая ее по руке, – все образовывается так, как мы сами решаем.
      “Почти все. Только не любовь”, – подумала Кейт.
      – Да… а как Луиза?
      – Так же, бедняжка. Был доктор. Сказал, нужно лежать, если она хочет здорового ребенка. Это тоже образуется.
      – Но до родов еще не один месяц. Доктор сказал, что ей придется лежать до конца срока?
      – Думаю, некоторое время она с нами побудет. Как же смотреть за тремя крохами, когда нужно отдыхать?
      Звон колокольчика привлек их внимание, и, повернувшись, они увидели Сэма с дробовиком в руках. Хотя он улыбался, Кейт невольно отступила. Она не привыкла видеть мужчин с оружием.
      – Доброе утро, дамы.
      – Что происходит, сынок?
      Сэм проверил предохранитель. Потом зашел за прилавок и прислонил ружье к стене.
      – Мне показалось, где-то стреляют, – сказал он, указывая в сторону озера. – Прошелся по округе, но ничего не обнаружил. – Повернувшись к Кейт, пояснил: – Там нельзя охотиться.
      Грэнни прошла к двери.
      – Тут было так тихо в последнее время, что я напрочь забыла о сезоне оленей… Ладно, пришлю сюда Энни. – С этими словами она деликатно удалилась.
      Сэм посмотрел на Кейт. И вновь ее застало врасплох одно лишь присутствие этого человека. На нем был форменный комбинезон цвета хаки и тяжелые ботинки. Но выглядел он замечательно. Прохладный декабрьский воздух разрумянил его щеки, отчего ямочки казались еще глубже, а зубы – белее. Взглянув в его сияющие глаза, Кейт поняла, что он сейчас в своей стихии. Глупо было бы рассчитывать, что Сэм согласится покинуть свою гору. Ради чего? Ради кого?
      Он стоял так близко, что Кейт пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
      – Ты замерз? – спросила она срывающимся голосом. Сэм улыбнулся еще шире. Стащив с руки перчатку, он провел тыльной стороной ладони по ее щеке.
      – А ты как думаешь?
      Почувствовав тепло его руки, Кейт закрыла глаза. Это тепло разлилось по всему ее телу, и сердце быстрее забилось в груди. Она склонила голову, продлевая это соприкосновение. Тихий вздох вырвался из ее приоткрывшихся губ. Ее ресницы затрепетали, глаза распахнулись, когда она почувствовала, как он обнял ее, привлекая к себе все ближе, пока она не ощутила его твердую как камень грудь. Его пальцы пробрались меж прядей ее шелковистых волос и обхватили ее затылок.
      – Сэм, – прошептала Кейт, когда его губы коснулись ее губ. В следующее мгновение она забыла обо всем на свете. Ее руки обвились вокруг его шеи, казалось, она жаждала ощутить каждую клеточку его тела. Его поцелуй, сначала осторожный и нежный, стал более настойчивым, когда он ощутил сладость ее губ. У Кейт перехватило дыхание – она почувствовала, как он все крепче прижимается к ней. И она тихонько застонала, когда его ладонь легла ей на грудь. Горячая волна захлестнула ее, когда он принялся поглаживать ее грудь кончиками пальцев: ей до боли хотелось, чтобы он ласкал ее всю, все тело.
      Звон колокольчика грянул, как гром медных тарелок. Кейт вздрогнула и попыталась высвободиться из объятий Сэма. Он неохотно отпустил ее, как раз в тот момент, когда в дверном проеме появилась Энни.
      – Кейт! Кейт, я не… О, прошу прощения. – Энни в смущении отвела глаза.
      Кейт покраснела – что подумала о ней девочка? И она переживала за Энни, которая чувствовала себя очень неловко. Кейт провела рукой по волосам и откашлялась.
      – Здравствуй, Энни. Я так обрадовалась, когда Грэнни сказала, что ты сегодня не пойдешь в школу и навестишь меня. – Кейт взглянула на Сэма, моля его о помощи.
      – Давай, Энни, устраивайся, – сказал он с ироничной усмешкой. – Мне все равно нужно слегка почиститься.
      – Я не хотела вам помешать…
      Кейт заметила, как намек на улыбку появился в уголках ее губ.
      – Не беспокойся, малышка, – сказал Сэм, протягивая руку к ружью. – На сегодня я уже выполнил норму по отстрелу нарушителей.
      Кейт и Энни засмеялись, провожая взглядами Сэма. В следующую секунду он исчез за дверью, ведущей в его квартиру.
      – Кейт, мне так жаль, правда. Ты хочешь, чтобы я ушла?
      – Конечно, нет. Я рада, что ты пришла. – Кейт провела руками по своей рубашке и вельветовым брюкам – на случай, если что-то не в порядке. – Слушай, почему бы нам не заняться макияжем? Я же тебе давно обещала.
      Энни просияла:
      – Я с удовольствием! Сходить за косметикой?
      – Нет, сегодня мы воспользуемся моей. – Кейт была довольна, что ей так легко удалось отвлечь Энни от ярко-бирюзовых теней для век. Энни была привлекательна именно своей естественностью, и Кейт хотелось, чтобы она выглядела наилучшим образом. – Смотри-ка, – Кейт взглянула в окно, – похоже, у нас покупатели.
      Энни подняла голову:
      – А, эти? Нет. Это Нед Бейли и Фрэнк Харкинс. Они пришли к Сэму.
      Порог переступили двое седых мужчин – типичные обитатели гор. Один из них был худой как жердь, другой – тучный. Оба были в одинаковых синих комбинезонах, коричневых куртках и в шапках. И оба смотрели прямо перед собой, приближаясь к прилавку. Приветствие замерло у Кейт на устах – казалось, они смотрели сквозь нее.
      – Сэм тут? – проворчал толстяк.
      – Э… он там, у себя, – пробормотала Кейт.
      Оба кивнули. Кейт уже собралась отправиться за Сэмом, но тут он сам появился в дверях. Молча кивнув мужчинам, Сэм вышел вместе с ними из магазина.
      Кейт вопросительно посмотрела на Энни:
      – Что все это значит?
      – Им нужен Сэм, чтобы разобраться кое в чем, – сказала Энни, садясь на табуретку у прилавка.
      “Сэм – третейский судья”.
      – Ты хочешь сказать, что у этих мужчин возник спор и Сэм собирается… помочь им?
      Энни улыбнулась:
      – Да у них каждый год одна и та же проблема. Они соседи, и время от времени у них возникает спор о границе между их владениями. Сэм помогает им разобраться и объясняет, как это оформить юридически, но они никогда ничего не предпринимают.
      Кейт пожала плечами. Роль Сэма представлялась достаточно безобидной.
      – Но, наверное, у него бывают и более сложные случаи?
      – Конечно. Но главным образом он помогает тем, у кого нет никакой поддержки. А законы – такие запутанные… Если возникает серьезная проблема, Сэм обязательно объясняет, что нужно сделать.
      – Рада слышать, что у ваших соседей и друзей есть Сэм, – сказала Кейт. – Он замечательный человек. – Они обменялись многозначительными улыбками. – Ладно, сейчас возьму свою косметику и сразу вернусь.
 
      Кейт показала Энни, как накладывать тени на веки, пользоваться карандашом, тушью, румянами и помадой.
      – А как же основа? – спросила Энни, любуясь своим новым отражением в зеркале.
      – Она тебе пока не нужна. У тебя такая прекрасная кожа, Энни. Просто безупречная.
      – Но я такая бледная! У Сэма, наверное, кожа в папу. Он всегда выглядит загорелым, даже зимой. А у меня кожа в маму.
      – Энни, если ты воспользуешься основой для того, чтобы сделать лицо темнее, оно будет сильно отличаться от шеи и всего остального.
      – Но почти незаметно, что у меня на веках тени! Кейт не удержалась от смеха.
      – Это нейтральные тона, Энни. Именно это сейчас в моде. Если хочешь, пользуйся бирюзовыми тенями, но сейчас никто так не делает.
      Энни отложила зеркало и вздохнула:
      – Да, наверное, так больше сходства с моделями в журналах. Но мне хотелось, чтобы хоть чуть-чуть было заметно, что я накрашена.
      – Такую ошибку допускают многие. По-моему, ты выглядишь замечательно, Энни. Твоя мама, наверное, была очень привлекательной.
      – У меня есть несколько ее фотографий, – сказала девочка с грустью в голосе. – Сэм раньше рассказывал мне о ней всякие истории. Как она приехала жить на гору, чем они занимались.
      Кейт уселась на табуретку рядом с Энни, с интересом ожидая, что еще девочка расскажет о матери.
      – Сэм мне кое-что говорил о ней. Я думаю, она была… совершенно особенная. Мама часто читала Сэму. Летом, после обеда, она вела его на пристань и читала какую-нибудь книгу вроде “Уолдена”.
      – Торо … – прошептала Кейт.
      – Она читала ему многих авторов. Читала Эмерсона и Уитмена. Думаю, именно тогда Сэм решил, что будет учиться в колледже, чтобы больше обо всем узнать.
      – Сэм – умница, – сказала Кейт, и в голосе ее прозвучало что-то похожее на гордость.
      – Наверное, но это совсем не означает… что раз он учился в колледже, то и я должна.
      – Не думаю, чтобы он говорил, что ты обязана учиться в колледже. По-моему, он говорил, что тебе придется поступить в колледж, если ты захочешь уехать с горы. Ты же сама мне говорила.
      – Ну да, но ведь это одно и то же. А я подумала о том, что ты мне сказала на днях. И поняла, что не должна делать то, что мне не хочется.
      Кейт сдвинула брови, пытаясь вспомнить, когда она говорила что-то подобное. В день, когда она потеряла сознание и очнулась в постели Энни? Как давно это было…
      – Энни, я не уверена, что сказала именно это. Но колледж – замечательная мысль, особенно если ты хочешь жить в городе. – Кейт на несколько секунд задумалась: она не хотела обидеть девочку. – Понимаешь, Энни, здесь, на горе, замечательно, но жизнь в Медвежьей Петле отличается от жизни, скажем, в Ноксвилле. Она не лучше и не хуже. Просто другая. Колледж поможет тебе привыкнуть к городу, ты будешь общаться со своими сверстниками, познакомишься с новой для тебя жизнью, повзрослеешь.
      – Ты хочешь сказать, что я еще маленькая. Сэм тоже так говорит.
      – Энни, посмотри на меня! Я всю жизнь прожила в городе, поэтому совершенно не знала вашу жизнь – как тут все происходит, какие вы. Я даже не могла тут выжить. Только сейчас начала привыкать. А ведь я уже взрослая женщина! Думаю, что Сэм говорил о выборе, о возможных вариантах. И колледж даст тебе именно это. Там ты больше узнаешь о жизни. И подготовишься к моменту, когда придется делать выбор. В восемнадцать лет тебе придется самой принимать решения. Речь идет о выборе. Понимаешь?
      Кейт замолчала. Ее собственные слова звучали у нее в ушах.
      – Правильно, Кейт. – Энни вскочила с табуретки и направилась к двери. – Я знала, что ты согласишься со мной. Я пойду домой и покажусь Луизе, пусть посмотрит, как я теперь выгляжу. Пока!
      Кейт машинально помахала ей рукой. Она думала совсем о другом и не слышала последних слов Энни.
      Что она говорила девочке? Что-то насчет выбора. О выборе и о том, что нужно дать себе время привыкнуть к новой жизни. Возможно, именно это она и делала последние полторы недели – готовилась к тому, чтобы сделать выбор.

      – Что ты наговорила Энни?
      Сэм хлопнул дверью и прошел к дивану, где Кейт читала книгу. Он стоял, уперевшись руками в бедра, его карие глаза потемнели и казались почти черными. Кейт никогда раньше не видела его таким, его гнев оказался для нее полной неожиданностью, сердце ее на мгновение замерло, пропустив удар, а затем бешено заколотилось. Она не спеша отложила книгу, давая себе время подумать. Но в голову ничего не приходило.
      – Я… я не знаю, что я…
      – Перестань, Кейт! Это же было сегодня. Что-то насчет выбора…
      Кейт, приложив руку ко лбу, задумалась: что же она такое наговорила?
      – Ты о колледже?
      – Конечно! – Голос Сэма, казалось, метался меж стен. – Ты сказала, что она может делать то, что считает нужным. С каких это пор у тебя появилось право давать Энни подобные советы? Почему ты учишь ее жить?
      Кейт, нахмурившись, поднялась с дивана. А кто ему дал право так с ней разговаривать? Тем более что в разговоре с Энни она имела в виду совсем другое.
      – Да как ты смеешь?! У меня и в мыслях не было учить Энни жить.
      – А по словам Энни, ты сказала, что наступит такое время, когда ей будет восемнадцать и она сама сможет решать насчет колледжа.
      Кейт сделала шаг вперед, она не собиралась отступать.
      – Во-первых, Сэм Бьюкенен, я не говорила, что Энни… – Но ведь она говорила что-то в этом роде… Как же весь смысл так исказился? – Сэм, я сказала ей, что будет замечательно, если она поедет учиться в колледж. Потому что, если она уедет на несколько лет, ей потом гораздо легче будет принять окончательное решение – решить, где она хочет жить.
      – Но ведь это не все, что ты сказала, верно?
      – Да, конечно. Окончательное решение должна принять она сама. А если ты будешь навязывать ей свое мнение, то, когда ей исполнится восемнадцать, она поймет: у нее есть выбор. И тогда ты больше ее не увидишь. – Кейт с трудом перевела дыхание, ее грудь вздымалась, глаза полыхали огнем.
      – Ты хочешь сказать, что она сбежит? – спросил Сэм, криво усмехнувшись. – Ну, наверное, в этом я должен поверить тебе. Ведь ты же опытная беглянка.
      Каждое слово Сэма было для нее равносильно пощечине. Он никогда не перестанет напоминать ей о том, что она пыталась уехать.
      – Это несправедливо, Сэм. – Голос ее дрогнул. – Это было совсем другое, ведь ты знаешь…
      – Что я знаю? Что?
      “Скажи ему правду”, – подумала Кейт.
      – Сэм… я уехала потому, что начинала…
      – Проклятие! Кейт, у тебя тоже был выбор! Провести несколько дней на горе с провинциалами – или вернуться к замечательным людям в городе.
      – Сэм, это глупо! Просто смешно! Мы говорили об Энни.
      – Нет, мы говорили о тебе и о советах, которые ты ей давала.
      – Тогда, – сказала она, хватая книгу с дивана и захлопывая ее, – тогда, думаю, разговор окончен. Потому что тебя здесь не было и ты совершенно не представляешь, что я в действительности сказала. Это называется показаниями с чужих слов, не так ли, адвокат? – Кейт резко повернулась и, вздернув подбородок, прошла к двери спальни. – Ты выбрал две разные карьеры, Сэм. И обе они требуют определенной тонкости. Ну так у меня для тебя новость, дружок. Возможно, ты образованнее меня, но я начинаю сомневаться в том, что ты хоть чуточку умнее.
      – Я люблю эту гору, Кейт, и людей, живущих на ней, люблю работать в марине. Ну и что? Я построил свою карьеру на этой любви. И использую свои знания, чтобы помочь соседям и друзьям. Может, это не очень умно, но я счастлив – и без таблеток.
      – А ты не стесняешься в выражениях, верно? – Кейт судорожно сглотнула. – С чего ты взял, что я не была счастлива, когда приехала сюда? Да, вполне возможно, что я переутомилась, но мне нравилась моя работа и моя жизнь. Знаешь, не одному тебе наслаждаться счастьем. И я полюбила эту гору и людей, здесь живущих. А тебе, Сэм, нужно научиться терпимости. Я рада, что гора для тебя – рай земной, но не стоит так распаляться, если другие не испытывают подобных чувств.
      – Другие? Ах да… – Он вскинул вверх руки. – Городские жители с утонченным вкусом.
      Эти слова стали последней каплей.
      – Ну вот, опять та же песня. Сделай одолжение, Сэм, не деликатничай. Ты же имеешь в виду снобов, так? У тебя, похоже, серьезные счеты со снобами. В общем-то забавно, ведь ты тоже по-своему сноб. Ну так у меня для тебя еще одна новость, Сэм Бьюкенен. Если ты думаешь, что сумел избавиться от городского снобизма, когда уехал – вернее, сбежал – из города, тогда посмотри повнимательнее в зеркало.
      Кейт взялась за ручку двери. Она уходит. Но оглушительнее, чем тишина, наступившая после ее последних слов, звучал внутренний голос: “Еще нет, еще нет, не уходи”. Ведь у нее столько всего накопилось… Кейт заморгала, слезы жгли ей глаза. Она резко повернулась.
      – Выбор… Мы говорили об Энни, обо мне и о тебе. Мы говорили о выборе, Сэм. Возможно, я запаниковала и сбежала тем утром – хотя, видит Бог, это была ошибка, и я отдала бы все на свете, чтобы не совершать ее. Но поскольку я не знала горные дороги, мне пришлось вернуться. А потом решила остаться, Сэм. Я сделала выбор и осталась еще на полторы недели. Я пыталась вновь завоевать твое доверие, хотя бы малую его часть. Но, похоже, мне это не удалось.
      Уже открывая дверь, она обернулась и добавила:
      – Я действительно хотела остаться.
 
      Сэм приоткрыл глаза и, перевернувшись на другой бок, ткнул кулаком подушку. Сквозь занавески на окнах сочился серый предрассветный свет. Сэм отбросил одеяло. Из горла его вырвалось глухое рычание.
      Осторожно ступая, он прошел в спальню, чтобы забрать свою спортивную рубашку. Взглянув на спящую Кейт, Сэм криво усмехнулся. Простыни под ней сбились, и одеяло сползло на пол. “Что ж, – подумал он с некоторым удовлетворением, – по крайней мере, она спала не лучше, чем я”.
      И все же он не мог не оценить ее хрупкую красоту. Золотистые волосы веером рассыпались по подушке, и несколько прядей касались полураскрытых губ, груди же едва заметно приподнимались при каждом вдохе.
      Его вновь охватило желание, и воспоминания об их страстной ночи обрушились на него с новой силой. Да, он желал ее! Она была как лихорадка, от которой ему никак не удавалось излечиться. А после той ночи любви она и вовсе проникла в его кровь. Кейти… Кейти…
      И тут она прикрыла лицо ладонью и тихонько вздохнула. Сэм снова окунулся в настоящее. Он и в другие ночи стоял в темноте, глядя, как она спит, но сейчас все было по-иному… слишком много злых слов стояло между ними. Конечно, у нее сильный характер. И она отвечает ударом на удар. Из нее получился бы неплохой юрист. Во всяком случае, ему не хотелось бы помериться с ней силами в зале суда.
      “Ну что ж, – подумал он, – ее машина будет готова через несколько дней, возможно, в субботу. Так что надежды нет”. Сэм нахмурился. Надежды на что? Чего он ожидал – что она будет так очарована красотой гор, жизнью с ним, что захочет остаться? Чего он хочет от избалованной городской девчонки?
      Она назвала его снобом. Нет, если бы он был снобом, то остался бы в Атланте и женился на очаровательной Лидии Карсон Каванау. И отпускал бы шуточки в адрес провинциалов, как Лидия со своими ужасно культурными друзьями.
      Да к черту все это!
      Сэм поспешно оделся и вышел из дому. Утро было на редкость морозное, и у него тотчас же перехватило дыхание. Сэм быстро побежал в гору. Студеный воздух притупил мысли, охладил голову.
      Именно это необходимо сделать и в отношении Кейт – найти способ выбросить ее из головы.
 
      – А вот это что за буква? – Тина склонилась над письменной доской, указывая маленьким пальчиком на букву.
      – Это “Т”. Видишь, – сказала Кейт, – вот тут черточка, а потом перекладина сверху. Это первая буква в твоем имени Т-И-Н-А.
      – И я тоже! Я тоже, – заявила Бесс Энн.
      Кейт улыбнулась:
      – Как у тебя дела, дорогая?
      Бесс Энн, нанизывая на нитку раскрашенные макароны, делала бусы. Все трое сидели на одеяле перед прилавком магазина. За окном кружились в воздухе редкие снежинки. Дверные косяки и прилавок украшали веточки сосны и цветные гирлянды – в честь приближающегося Рождества. Портрет Сайта-Клауса, нарисованный Тиной, сушился на доске объявлений, рядом с ватным снеговиком Бесс.
      Полюбовавшись рождественскими украшениями, Кейт снова склонилась над девочками. “Этого мне тоже будет недоставать, общения с девочками, новых открытий вместе с ними”. Потом, вспомнив еще об одной маленькой девочке, которую видела в плавучем доме несколько недель назад, она подумала: сколько же еще таких малышей живут в этих горах? И ведь не такая уж это обширная территория… Почему бы не собирать их всех вместе несколько раз в неделю? Кейт начала фантазировать – думала о создании в Медвежьей Петле небольшой дошкольной группы. Но ведь она скоро уезжает… Значит, все это так и останется фантазией.
      Бесс Энн потянула ее за рукав:
      – Кейт, можно я надену это ожерелье на мою куколку?
      – Ну конечно, – улыбнулась Кейт. – Оно будет ей немного велико, но мы просто обернем его несколько раз.
      Лицо куклы, когда-то ярко раскрашенное, сейчас заметно выцвело, возможно, из-за избытка детской любви. Энни сказала ей, что эту куклу сделал Сэм, вырезав ноги и руки из дерева. Энни раскрасила лицо, а Грэнни сшила платье и фартук. Кукла Бесс Энн была “семейным проектом”.
      Было очень приятно видеть, как крепко держатся друг за друга Бьюкенены. И вообще, судя по тому, что она увидела в Медвежьей Петле, семья являлась здесь основой общества. Даже ее, совершенно чужую, Бьюкенены “удочерили”, приняли как члена семьи. И она действительно чувствовала себя у Грэнни как дома – это было замечательное ощущение.
      Кейт склонилась над Бесс Энн, целуя ее в макушку, когда раздался звон дверного колокольчика. Сэм открыл дверь и замер на пороге.
      – О, привет, – произнес он, закрывая за собой дверь.
      – Привет, – ответила Кейт, пытаясь понять, в каком он настроении. Но выражение его лица было непроницаемым – таким же холодно-вежливым, как два последних вечера после их бурного спора.
      – Твоя машина будет готова завтра утром. Хочешь, Леонард отвезет тебя в город, чтобы забрать ее, хочешь, я отвезу. Ты сможешь уехать, когда захочешь, – добавил он бесстрастным голосом. Впечатление было такое, что ему совершенно все равно. – Правда, Грэнни, кажется, хотела устроить в твою честь прощальный ужин. Завтра вечером – если тебя это интересует. – Он говорил так, словно его одолевала скука, словно полагал, что все это – пустая трата времени.
      – Что ж, – проговорила Кейт, – звучит заманчиво.
      – Куда ты идешь? – спросила Тина, глядя на нее своими огромными карими глазами. – Ты уезжаешь? Я не хочу, чтобы ты уезжала.
      Личико девочки сморщилось, по щечкам потекли слезы. Кейт ласково обняла ее, а Бесс Энн, сообразив, что, должно быть, есть причина для слез, тоже расплакалась.
      Кейт с упреком посмотрела на Сэма, явно озадаченного происходящим. Она прижала к себе детей, целуя их в головки и шепча ободряющие слова.
      – Я тоже не хочу уезжать, – сказала она чуть не плача. – Мне так будет всех недоставать, особенно вас двоих, но я вернусь весной навестить вас, ладно? И тогда мы опять вместе поиграем. Я обещаю.
      Кейт совершенно забыла про Сэма. Лишь успокоив наконец девочек, она заметила, что он по-прежнему стоит у двери, переминаясь с ноги на ногу. И что-то в его поведении привлекло ее внимание. Он смотрел в пространство, поверх ее головы. Плечи его опустились, словно он ужасно устал, а на лице застыло выражение печали и недоумения.
      Но это длилось несколько мгновений. Затем лицо его вновь стало непроницаемым.
      И снова в дверь ворвался поток холодного воздуха – на пороге появился Леонард. Его взгляд на мгновение остановился на Кейт и девочках. Затем он повернулся к Сэму.
      – Еще выстрелы, – произнес он, кивая в сторону холма. – Два заряда. А может, эхо.
      – Если это не эхо, то стреляют совсем рядом с домом Грэнни. – Сэм направился к двери в свою квартиру. Минуту спустя вернулся с ружьем и снова натянул на голову капюшон парки. Затем открыл наружную дверь. – Я скоро вернусь, – сказал он малышкам. – Оставайтесь тут и грейтесь. – Он посмотрел на Кейт, и ей показалось, что на лице его снова появилось то грустное выражение, которое она заметила несколько минут назад.
      – Помощь нужна? – спросил Леонард, опираясь на одну из полок.
      – Не думаю. Я пойду пешком – в час должен уложиться, – бросил Сэм через плечо, уже стоя в дверях.
      Какое-то время Кейт сидела, прижимая девочек к груди.
      – Выстрелы так близко от жилья? Такое часто случается? – обратилась она к Леонарду.
      Он не ответил. Она пристально посмотрела на него, и глаза их встретились. Нет причин бояться только потому, что он не хочет говорить с ней. Она вздернула подбородок.
      – Это представляет опасность для детей, – добавила Кейт. Леонард первым отвел взгляд. Прошаркав в дальний угол магазина, он взял пинту молока из ящика в холодильнике и принялся пить. Кейт начала собирать детские игрушки. Она вспомнила, что Энни обещала забрать девочек, когда вернется из школы. И действительно, несколько минут спустя дверь отворилась, и вошла Энни.
      – Привет, Кейт. Привет, малышки, – сказала она, подходя к Тине и Бесс Энн. – Как день прошел?
      – Прекрасно. А у тебя?
      – Отлично – уже уик-энд. Только что подъехали двое парней на джипе “Чероки”. Интересно, что они тут делают?
      Кейт свернула одеяло и положила его под прилавок.
      – Ну… – Она убрала выбившийся локон под косынку. – У нас наверняка есть то, что им нужно. Ведь мы так давно не видели покупателей – они первые.
      – Может, просто хотят дорогу спросить, – предположила Энни, устраиваясь на табурете у прилавка. – Они точно нездешние.
      Тина и Бесс Энн подбежали к Кейт, и обе схватились за ее ногу. В следующее мгновение в магазин вошли двое мужчин. Леонард по-прежнему стоял в дальнем углу, привалившись к стене. Он не произнес ни слова, но глаза его пристально следили за мужчинами, принявшимися осматривать магазин.
      Кейт тоже не отводила от них взгляда. Она улыбнулась незнакомцам, когда они вошли, но те лишь переглянулись с ухмылками на чисто выбритых лицах. Такое поведение настолько удивило ее, что слова “добрый день”, которые она собиралась произнести, замерли у нее на устах.
      Кейт сразу поняла, что незнакомцы – городские жители. Их одежда казалась настолько новой, что она не удивилась бы, если бы на рукавах еще болтались ярлыки. Оба выглядели как реклама Л. Л. Бипа. Их болотные сапоги были безупречно чистыми, брюки – еще со стрелками. У обоих были модные стрижки. Один из мужчин был в очках в роговой оправе, у второго на руке красовались часы от Гуччи.
      Но почему они так откровенно грубы?
      Кейт посмотрела на Энни и пожала плечами. Она с таким интересом рассматривала незнакомцев, что почти забыла про девочку. И теперь вдруг почувствовала себя так, словно только что впервые вошла в здание марины. Она уже привыкла видеть в Энни цельную натуру и забыла о том, какое впечатление может произвести девочка, родившаяся и выросшая в горах Теннесси, на людей, которые любят сравнивать себя с другими – причем в свою пользу.
      Кейт знала, что она очень изменилась в последние дни, возможно, потому, что наконец поняла, что для нее представляет истинную ценность, что для нее действительно важно.
      Кейт оглядела свой “наряд” и едва сдержалась от смеха. В порванных джинсах, поношенной фланелевой рубашке, в красной косынке она выглядела чучелом. Кейт особенно остро почувствовала это, когда заметила, что мужчина с часами от Гуччи внимательно всех рассматривает и при этом презрительно кривится. Эти люди судили о них по внешнему виду, и, что еще хуже, они совершенно не стеснялись выражать свое неудовольствие. Кейт готова была испепелить их взглядом. Ну что за идиоты!
      – Эй, вы! – Мужчина в роговых очках обращался к ней. – Как вас, мисс или мэм.
      Кейт посмотрела на него так, словно видела впервые. Он не производил впечатления умного человека. И его никак нельзя было назвать симпатичным. Просто приехал из более крупного города и поэтому смотрел на всех свысока, считал себя умнее других.
      Так же и она раньше считала.
      – Да, сэр? – откликнулась. Кейт. И тут же взглянула на Энни и Леонарда. – Какая замечательная погода сейчас стоит, верно? – Она пыталась сымитировать южный акцент, он был ужасен, но ей хотелось посмотреть, как будут разговаривать с ней городские мужчины. Кроме того, она знала, что Энни и Леонард ее не выдадут.
      – Проклятие, – сказал Мистер Гуччи. – Это вы называете замечательной погодой? Холодновато для меня. Вы тут, случайно, антифриз не продаете?
      – Антифриз? – переспросила Кейт, прижав палец к подбородку.
      – Пиво, – пояснил он. Его приятель закатывал глаза. – Черт, я даже согласен на домашнее.
      – Алкоголь?
      – Простите, – тихо проговорила Энни, – у нас “сухой закон”. Ничего не найдете во всей округе.
      Мистер Роговая Оправа тяжко вздохнул:
      – Ясно. Нужно было остановиться до того, как мы покинули цивилизованные места.
      – А я думал, что алкоголь – их главное развлечение здесь, – пробормотал Мистер Гуччи себе под нос. – Ладно, – он повысил голос, – тогда мы просто побродим тут.
      Кейт была шокирована, заметив, что мужчины украдкой поглядывают на Леонарда и злорадно ухмыляются. Она повернулась к Леонарду, чтобы посмотреть, как он реагирует на это, и увидела, что он смотрит на Энни и кивает на дверь.
      – Кейти, – сказала Энни, подходя к ней сзади, – мы с девочками пойдем домой, хорошо?
      Кейт улыбнулась. Наклонившись, поцеловала Тину и Бесс Энн. Похлопала Энни по плечу и подмигнула ей. Она стала относиться к этим людям как к своим родным, а гора – Кейт чувствовала это – стала ей домом.
      Мужские голоса снова привлекли ее внимание.
      – Счастливая деревенская семейка, – сказал один из мужчин с сарказмом в голосе. – Клянусь, та, что в косынке, – их бабка.
      Кейт погрузила руки в коробку с рыболовными резиновыми червями и изо всех сил сжала их, почувствовав, как кровь отливает от пальцев. Потом, поглубже вздохнув, чтобы успокоиться, улыбнулась своей самой ослепительной улыбкой и стащила с головы косынку. Ее золотистые волосы рассыпались по плечам, когда она направилась к городским умникам.
      – Джентльмены, вы ведь нездешние? – проговорила она ангельским голоском, без малейшего намека на южный акцент.
      Нижняя челюсть Мистера Роговая Оправа слегка отвисла. Но Мистер Гуччи, очевидно, был настолько высокого мнения о собственной персоне, что не замечал ничего вокруг.
      – Черт, конечно, нет!
      Кейт остановилась в нескольких футах от мужчин. Она стояла подбоченившись и глядя на них немигающим взглядом.
      – Вы тут в отпуске?
      – Ага, – кивнул Мистер Гуччи, толкая локтем своего приятеля. – У нас был выбор – либо сюда, либо в Рио. Вот как нам повезло.
      Но Мистер Роговая Оправа, очевидно, почувствовал настроение Кейт и не засмеялся.
      – Мы приехали сюда на уик-энд. Охотиться на оленей.
      – Надеюсь, вы не собираетесь стрелять поблизости. Вы уверены, что знаете, куда направляетесь?
      – Конечно, – ухмыльнулся Мистер Гуччи. – Видите ли, дорогуша, существуют такие бумаженции, их называют картами… – Он покосился на своего приятеля.
      – Ну, в таком случае, – проговорила Кейт, прищурившись, – удачи вам. Полагаю, у вас есть лицензия?
      – Ну конечно…
      – Вы оба будете пользоваться огнестрельным оружием. Надеюсь, вы удачно прошли проверку?
      – Проверку? – Мистер Роговая Оправа насмешливо посмотрел на Кейт.
      – Это неподалеку, в Трамбле. Люди, живущие здесь, чувствуют себя гораздо спокойнее, когда такие, как вы, проходят проверку перед стрельбой. Это называется “проверка умственных способностей по Биннету”. Так вот… Судя по всему, у вас, джентльмены, могли бы возникнуть проблемы при проверке.
      Лицо Мистера Роговая Оправа приобрело нездоровый багровый оттенок, а губы Мистера Гуччи стали складываться в слова, которые, Кейт не сомневалась, явно были непечатными. Однако звонкий шлепок табачной жвачки прямо у ног Мистера Гуччи охладил его пыл. Все трое оглянулись на Леонарда, тот широко улыбнулся Кейт.
      – Пойдем-ка отсюда, – сказал Мистер Роговая Оправа, потянув приятеля за рукав.
      – Да, тут начинает попахивать.
      Мужчины устремились к двери, громко топая по половицам. Но Кейт, воодушевившись – Леонард одобрял ее действия! – не собиралась их так просто отпускать.
      – Да, кстати! – закричала она им вслед. – Советую вам, джентльмены, проявить осторожность. Тут круглый год сезон охоты на белок!
      Кейт подбежала к двери и выглянула наружу, наблюдая, как “охотники” забираются в свой красный “Чероки”.
      – Миз Темплтон, что могу сделать для вас?
      Скрипучий голос Леонарда у нее за спиной был для Кейт словно музыка. Если верить Сэму, то теперь Леонард либо зауважал ее, либо она ему понравилась. Любой вариант ее вполне устраивал.
      – Не знаю, Леонард. Думаю, эта машина слишком маленькая, чтобы в ней поместился хотя бы один крупный олень.
      Леонард повернул голову и снова плюнул, на этот раз точно попав в плевательницу.
      – В этой колымаге ничего не уместится.
      В глазах ее вспыхнули веселые искорки, хотя лицо оставалось задумчивым.
      – Господи, как ужасно будет, если они действительно подстрелят оленя, а потом обнаружат, что не могут увезти его.
      – Ничего у них не выйдет.
      – Леонард, можем мы как-нибудь помешать им?
      Леонард улыбнулся:
      – Полно, миз Темплтон. Я такой грохот устрою старыми кастрюлями и сковородками Грэнни, что на многие мили вокруг не останется ни одного оленя.
 
      В ее распоряжении была целая минута – она увидела Сэма, когда он пересекал автостоянку. Кейт прислонила к стене половую щетку, но тотчас же снова схватилась за нее – чтобы чем-то занять руки.
      Вместе с ним в комнату ворвался поток холодного воздуха и несколько снежинок. Звон дверного колокольчика снова напомнил ей, что скоро Рождество. Кейт на секунду задумалась: интересно, каков он, этот праздник, на горе? Вероятно, замечательный, если проводишь его в кругу семьи.
      – Привет, – сказала Кейт, стоя перед прилавком. – Повезло?
      – Нет, – ответил он, взглянув на нее лишь мельком. – Леонард, наверное, слышал выстрелы с той стороны озера. Эхо может ввести в заблуждение.
      Кейт снова принялась подметать, одновременно поглядывая на Сэма. Он ушел к себе, а когда вернулся, на нем по-прежнему была парка, в руке он держал портфель для документов.
      – Скажи Грэнни, пусть садятся за ужин без меня, – сказал Сэм, направляясь к двери. – Мне нужно передать бумаги в Милл-Крик. Я быстрее доберусь туда на лодке.
      Кейт судорожно сглотнула. Если Грэнни устраивает для нее праздничный ужин завтра, то сегодняшний вечер для них с Сэмом последний.
      – Ты надолго?
      – Не думаю. – Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Его взгляд потеплел. – Как прошел день?
      – О, – сказала она, повеселев, – великолепно. Но, наверное, лучше рассказать, когда ты вернешься.
      Сэм кивнул, улыбнулся.
      Он уже взялся за ручку двери, но тут Кейт не выдержала: она не могла умолчать о своей победе и ей отчаянно хотелось удержать его около себя хотя бы еще на мгновение.
      – О, Сэм, ты ни за что не поверишь! – выпалила она. – Представляешь, Леонард сегодня со мной заговорил!
      Сэм смотрел на нее как зачарованный. И вдруг понял: он улыбается и кивает, он надеется, что она будет говорить и говорить, пусть целую вечность. Глаза ее горели, лицо стало таким живым… А ведь он уже стал забывать, какая она на самом деле.
      – Это было замечательно! Тут недавно зашли два парня, да просто два идиота. И вели себя по-хамски. Они охотились на оленей… Слушай, а может, это их выстрелы слышал Леонард?
      – Возможно, – машинально ответил Сэм: он по-прежнему не сводил с нее глаз.
      – В общем, мы с Леонардом поставили их на место. Вместе! Сэм, ведь он теперь ко мне хорошо относится, правда?
      – Должен. – Сэму хотелось обнять ее, поднять в воздух и закружить. “Итак, – подумал он, – она наконец покорила старого ворчуна. Значит, покорила всех…”
      – Что ж, – сказала она, понизив голос, – приятно узнать об этом. Словно неожиданный подарок под конец. – Она сглотнула и отвела взгляд. Вот она и произнесла это слово. “Конец”.
      – Послушай, – сказал Сэм, глядя на часы. – Я очень хочу узнать все подробности. Когда вернусь. А сейчас мне лучше ехать, пока светло.
      Кейт проводила его до двери.
      – Удачи тебе.
      – Спасибо, Кейт, – сказал он.
      Сэм хотел коснуться ее плеча, но в последний момент опустил руку. Если бы она уже уехала… тогда бы ему не пришлось мучить себя мыслью, что еще есть время.
      Кейт подошла к телефону. Она не спрашивала разрешения на междугородный звонок, но обязательно возместит марине все расходы, так что… Она набрала номер. Была пятница, близилось время ужина, и люди по всей стране готовились к уик-энду.
      – Алло?
      – Привет, Ханна. Это Кейт.
      – Знаю. Я как раз о тебе думала. О том, что ты должна позвонить.
      – Ну вот… – Кейт вздохнула. – Моя машина будет готова завтра утром.
      – И?..
      – И я смогу уехать.
      – Да?
      – Что “да”? – Кейт начинала нервничать.
      – А не собираешься ли ты снова врезаться в дерево?
      – Нет, конечно.
      – Нет? Но таким образом ты выиграла бы недельку-другую.
      – Ханна, честное слово, я не бросила тебя.
      – Знаешь, Кейт… – Она заговорила увереннее, как говорила всегда, когда собиралась внести полную ясность. – Знаю, что это будет сильным ударом по твоему самолюбию, но я не могу сказать, что ты совершенно незаменима.
      – Не понимаю, что ты…
      – Мы прекрасно справляемся. Моя новая “милая бабушка” – ну прямо вечный двигатель. И у нее есть приятельница, которая тоже хочет помочь. Представляешь, она работала кассиром в банке, сейчас на пенсии. Считает не хуже тебя.
      – Ханна, я же не собираюсь тут оставаться… Ханна, я просто не знаю, чего хочу. То есть знаю, но не знаю, как этого добиться.
      – Знаешь, Кейт, – голос ее смягчился, – по-моему, ты влюбилась. И ты полюбила замечательного человека, а у нас тут все в порядке. Если я увижу тебя завтра, прекрасно. Если я не увижу тебя до твоей свадьбы, то буду скучать, но и это хорошо. Кейт, ты очень способная и энергичная, но ты не будешь счастлива, воспитывая всю жизнь чужих детей. Тебе нужен брак, Кейт.
      Кейт глубоко задумалась. Она просидела в тускло освещенном магазине гораздо дольше, чем собиралась. Кого она обманывает? Надо завтра забрать свою машину и на следующий день уехать. Кейт наконец поднялась с табуретки и направилась в заднюю комнату, чтобы привести себя в порядок, ведь ей предстояло отправиться на ужин к Грэнни.
      Она едва успела расчесать волосы и покрыть губы блеском, когда колокольчик над входной дверью затрезвонил как сумасшедший.
      – Кейт! Кейт, где ты? – Невозможно было не уловить волнения в голосе Энни.
      Кейт бросилась к двери.
      – Энни, что случилось? – Она обняла девочку за плечи, пытаясь успокоить ее.
      – Кейт, Сэм здесь? Где Леонард? Нужно срочно ехать в больницу.

      Кейт сразу подумала о Сэме. Но нет, Энни ведь, кажется, не знает, где он. Значит, с ним все в порядке.
      – Энни, что случилось? – Кейт по-прежнему держала девочку за плечи.
      Побледневшая Энни смотрела на нее широко раскрытыми глазами.
      – Грэнни упала и, кажется, сломала руку… Ох, Кейт, а Луиза вскочила с постели, чтобы поддержать Грэнни, когда та падала, и у нее начались боли и кровотечение. И сейчас она кричит, что теряет ребенка.
      – Луиза все еще у вас? – спросила Кейт. Не дожидаясь ответа, она выскочила за дверь.
      – Кейт! – пронзительно закричала Энни, пытаясь догнать ее. – Что делать? Где Сэм?
      Кейт забыла захватить пальто, и ветер пронизывал ее насквозь. Но она ощущала холод только в первые минуты, а потом уже не обращала внимания на колючие снежинки, летевшие ей в лицо, и почти не чувствовала, как студеный воздух обжигал ее легкие. Кейт бежала к домику, и в ушах ее звучал голос Энни: “Что делать? Что делать?”
      Кейт остановилась у двери. С минуту она стояла, согнувшись и упершись руками в колени, пытаясь отдышаться. Когда дыхание восстановилось, вошла в дом, стараясь выглядеть спокойной и уверенной. Перепуганная Энни маячила у нее за спиной.
      – Грэнни? Это Кейт, – сказала она, направляясь в спальню.
      – Тут я, милая. Сэм с тобой?
      Затаив дыхание, Кейт переступила порог спальни. Грэнни сидела, прислонившись к спинке кровати. Она пыталась улыбнуться, но глаза ее были полны боли. Луиза лежала, положив голову ей на колени. Она тихонько плакала, одной рукой прикрывая рот, другой удерживая полотенце между ног. Кейт склонилась над кроватью.
      – У Сэма какие-то дела в Милл-Крике. Леонард пошел за… он в лесу. Грэнни, скажите, что нужно сделать.
      – Сэм… он уехал на джипе?
      – Нет, он взял катер. А грузовик у Леонарда.
      – Кейт, я не могу вести машину, а Луизе надо в больницу.
      – Вам обеим нужно в больницу. А машину поведу я. Энни может остаться с детьми.
      – Кейт, милая… – В голосе Грэнни было столько терпения и доброты, что Кейт невольно встревожилась. – Мы втроем не уместимся в джипе Сэма. А Луизе нужно ехать срочно.
      – Но… – Кейт осеклась: до нее стал доходить смысл сказанного. Она подумала, что может поехать на своей машине, но тут же вспомнила, что это невозможно. И что еще хуже… – Грэнни, у джипа рычаговое переключение скоростей. Я не умею…
      Старушка быстро взглянула на Луизу, потом снова на Кейт.
      – Я говорила с Сэмом недели две назад – после того, как вы уезжали вдвоем. У тебя все прекрасно получится. – Ее тон не допускал возражений. Да и ни к чему было расстраивать Луизу. – Я знаю, сейчас холодно и ехать будет трудновато, но Энни еще не научилась водить машину. – Сломанная рука Грэнни дрогнула, словно она собиралась положить ее Кейт на колено. – Милая, ты отлично справишься.
      Кейт попыталась взять себя в руки. Она сильная. Она смелая и решительная…
      Кейт положила руку на колено Грэнни.
      – Я вернусь за вами. – Их взгляды встретились, и Кейт поняла, что никогда ни одну женщину она не любила так, как эту старушку.
      – Знаю, что приедешь. Но, думаю, Сэм скоро вернется. Мы поедем вслед за вами, как только будет грузовик. Когда Сэм узнает, что ты поехала с Луизой, ничто его не удержит, это уж точно. – Грэнни лукаво улыбнулась.
      Кейт вздрогнула, она едва удержалась от слез. Глаза Грэнни сказали ей гораздо больше, чем слова. Сэм, конечно, будет волноваться за Луизу и ребенка. Но он помчится следом за ними, чтобы убедиться, что Кейт добралась благополучно.
 
      Еще до того, как Кейт сумела выехать со стоянки, мотор джипа дважды глох. Она ехала до самого дома на первой передаче. У порога ее встретила Энни, которая помогла перенести Луизу в машину.
      Кейт не сомневалась: она запомнит эту поездку как одну из самых кошмарных в своей жизни. Это было гораздо хуже, чем ее побег по размытой ливнем грязной дороге в тот ужасный день, когда она предала Сэма. На этот раз она отвечала не только за себя – в ее руках были еще две жизни.
      Когда Кейт сидела за рулем своей малышки “хонды”, она как бы сливалась с машиной в единое целое, ей приходилось думать лишь о том, чтобы вовремя повернуть, – все остальное “хонда” делала сама. Езда же на джипе Сэма походила на борьбу с коварным противником, от которого каждую секунду ждешь подвоха. Притормози немного одной ногой. Другой выжми сцепление. Рычаг вверх, на нейтральную, и еще раз вверх, а педали в это время вдавить в пол. Ногу с тормоза – на газ. И постепенно прибавляй скорость, отпуская сцепление. И так все время – сплошное мучение. Сцепление, рычаг, опять рычаг – и все только для того, чтобы разогнать джип до двадцати миль в час.
      А остановки на подъемах! Сердце Кейт замирало каждый раз, когда она, взбираясь на пригорок, чувствовала, как джип сползает вниз. Мотор же глох так часто, что она потеряла счет остановкам. И каждый раз, когда машину подбрасывало на ухабе, она, замирая от страха, слышала тихие стоны, время от времени срывавшиеся с губ Луизы.
      Сколько раз Кейт морщилась, когда слишком близко прижималась к обочине, скрежет веток и кустарника о корпус джипа заглушал стук ее сердца. Ей так хотелось потянуться к приемнику и найти какую-нибудь станцию с успокаивающей музыкой, но руки и без того были заняты.
      Луиза почти все время молчала, но слезы, струившиеся по ее щекам, говорили сами за себя. И это разрывало Кейт сердце – точно так же, как стоны Луизы.
      Кейт хотелось бы ехать помедленнее, осторожно пробираться между камнями и выбоинами, чтобы не так беспокоить бедняжку. Но Кейт прекрасно понимала: она и так едет слишком медленно, а ведь дорога каждая секунда. Поэтому старалась ехать как можно быстрее, пытаясь не наскочить на камень. Кейт проклинала свою никчемность. И еще она молилась.
      – Кажется, я уже вижу больницу, – сказала она, вздохнув с облегчением. Теперь все будет в порядке. Даже если в следующую секунду заглохнет мотор.
      Больница оказалась не такой, как описала ее Грэнни, она была гораздо меньше – скорее небольшая лечебница. Но Кейт это вполне устраивало, ведь ей не придется разыскивать приемный покой.
      – Луиза, мы почти приехали, – сказала она уже в который раз. Луиза была такая худенькая, что сумела свернуться в клубок на переднем сиденье. Когда возникала необходимость, она хваталась за переднюю панель. – Я сейчас остановлюсь у входа и побегу за помощью. Ты как?
      – Ничего, хорошо, – проговорила Луиза слабым голосом. – Боли прекратились. Но это может… – Она всхлипнула.
      – Шшш, – прошептала Кейт; она старалась не думать о том, что это может означать. – Все будет замечательно, Луиза. Врачи и сестры здесь очень опытные, они позаботятся о тебе и ребенке. Они помогут тебе, Луиза.
      Мотор джипа снова заглох – уже перед входом в приемный покой. Но Кейт была так рада, что благополучно добралась, что чуть не расцеловала рулевое колесо. Луиза осталась в машине, она скорчилась на сиденье, вцепившись в свое полотенце. Кейт же, миновав широкие двойные двери, влетела в здание больницы. Она очень опасалась, что не сможет сразу найти помощь, но все ее страхи тотчас улетучились.
      Секретарь – или, возможно, сестра отделения “Скорой помощи” – только взглянула на нее и тут же позвала кого-то на помощь. “Должно быть, я выгляжу как полоумная”, – невольно подумала Кейт.
      Когда Луизу положили на каталку, она вцепилась в руку Кейт и не отпускала до последнего момента – пока ее не подвезли к внушительного вида вращающейся двери. Кейт не помнила, какими словами она пыталась ободрить ее и успокоить, но ей никогда не забыть выражения ее глаз, доверчивых и благодарных.
 
      Сэм дождался, когда сестра проводит Грэнни в кабинет. Затем отправился искать Кейт. Когда они подъезжали к больнице, Грэнни сказала, что с ней все будет хорошо и что он должен разыскать Кейт, но Сэм уже увидел джип у входа и понял, что Кейт с Луизой добрались благополучно. Он знал, что должен побыть с Грэнни, но все же в мыслях своих бродил по коридорам и кабинетам больницы в поисках Кейт.
      В конце концов, оказалось, что Кейт находилась совсем рядом, через два кабинета, в длинном белом коридоре. Она сидела в приемной спиной к нему, и он, прислонившись к дверному косяку, несколько секунд наблюдал за ней. Ее локоть упирался в подлокотник кресла, ладонь подпирала подбородок. Глаза были закрыты, но одна нога, закинутая на другую, слегка раскачивалась.
      Сердце Сэма наполнилось гордостью – он подумал о том, какой долгий и трудный путь ей пришлось проделать. Но если честно, то он и раньше не сомневался в ее смелости и решительности. Он подошел к Кейт и присел перед ней на корточки. Сэм прекрасно понимал: у нее была тяжелая ночь. Протянув руку, он легонько коснулся ее щеки тыльной стороной ладони.
      – Эй… Знаешь, а ты молодец.
      Ему хотелось быть рядом с ней, хотелось любоваться ею, но он оказался совершенно не готовым к реакции Кейт. Ее ресницы дрогнули, глаза широко распахнулись, и она, вскочив со стула, бросилась в его объятия.
      – Ох, Сэм, – прошептала она, обвивая руками его шею, – как же я рада видеть тебя!
      С трудом удерживая равновесие, он поднялся во весь свой рост. Кейт по-прежнему его обнимала.
      – Я думала, ты никогда не приедешь! Сэм, врач сказал, что у Луизы и ребенка все будет прекрасно. Она не потеряла его. И похоже, что не потеряет. – Кейт все еще обнимала его, так что он не видел ее лица, но казалось, она вложила в это объятие все свои силы.
      Сэм крепко прижимал ее к груди, стараясь думать о машинах, наживке для рыб или о больничных запахах – о чем угодно, лишь бы подавить желание, охватившее его, когда он ощутил тепло ее тела.
      – А как Грэнни? Леонард с ней?
      – Нет… – Сэм откашлялся, осторожно высвобождаясь из ее объятий. – Кейт, ты же знаешь Леонарда. Он отказался зайти в больницу и ждет в грузовике. После того как Грэнни сделают рентген, ей, наверное, наложат гипс.
      Кейт смутилась, сообразив, что обнимала его, а он от нее отстранился.
      – А… Значит, и с ней все будет в порядке. Ты закончил свои дела в Милл-Крике?
      – Да, закончил. – “Ох, Кейт, – подумал он, осознавая, что быть вдалеке от ее тепла гораздо больнее, чем испытывать искушение, касаясь ее, – что же я делаю? Может, просто сказать тебе…” – Я так волновался, когда приехал домой и Грэнни рассказала мне, что произошло. – “Кейт, я сходил с ума при мысли о том, что с тобой может что-нибудь случиться”. – Впрочем, я никогда не сомневался в твоих знаниях ручной трансмиссии, – сказах он, подмигивая. – Но… – “Но ты оказалась такой смелой, Кейт, такой великодушной…” – Я так горжусь тобой, Кейт. – “Я люблю тебя”.
 
      Когда они вернулись в квартиру Сэма, Кейт, которая, казалось бы, должна была валиться с ног после всего пережитого, занялась приготовлением ужина. А вот Сэм, сидевший в кресле недалеко от нее, никак не мог взять себя в руки. Он окинул взглядом ее фигуру, а потом долго смотрел на руки Кейт, такие уверенные и умелые. Его восхищал контраст между ее нежным личиком и такой неженственной одеждой – линялыми джинсами и старой фланелевой рубашкой, которую он дал ей несколько дней назад. Как она сейчас отличалась от той девушки, что вошла тогда, в первый вечер, в марину и в их жизнь! Сэм плохо разбирался в женской моде, но, увидев Кейт, сразу понял, что она из города. Его тянуло к ней, и в то же время он относился к ней настороженно. Ведь он прекрасно знал, чего можно ждать от…
      Что он знал? Что она должна быть точно такой же, как другие женщины, которых он встречал в городе?
      “А ведь она права, – подумал он. – Я действительно был снобом”.
      – Сэм, – сказала она, поставив перед ним тарелку и стакан с молоком, – ты ешь, а я отнесу эти бутерброды Грэнни.
      – Ты надолго?
      Кейт улыбнулась:
      – Я тут же вернусь.
      Сэм откусил от бутерброда и положил его на тарелку. У него совершенно не было аппетита. Он все время думал о Кейт. Завтра утром они заберут ее машину из ремонта, и она будет свободна. Но в ушах у него по-прежнему звучали слова, которые она сказала Тине. Она обещала вернуться. Вернуться. Но одной надежды ему было уже недостаточно.
 
      В этот вечер – после тяжелого дня – они рано отправились спать. Но Сэму не спалось. Устав вертеться с боку на бок, он встал с дивана, оделся и, пройдя через магазин, вышел в ночь. Он направился к воде, мимо ровного ряда лодок в сухом доке. В воздухе весело кружились снежинки, но не было тех чарующих запахов земли, которыми он так восхищался в теплое время года. И все же темнота успокаивала. Сэм стал думать о других представителях рода Бьюкененов, когда-то стоявших на том самом месте, где сейчас стоял он, и, возможно, смотревших на эту черную воду и на далекий берег. Он как-то раз уже задумывался: а не является ли встреча с Кейт повторением семейной истории? И что за женщина его Кейт? Окажется ли она утонченной аристократкой, какой была Лидия, или же она такая, как его мать?
      И тут он понял, что уже знает ответ. Но были и другие вопросы. И он, судя по всему, не сможет ответить на них в одиночку.
      Свет в домике Грэнни все еще горел. Сэм начал подниматься в гору, надеясь, что старушка еще не спит. Но ему даже не пришлось стучать – она встретила его на крыльце, держа пальто в руке.
      Некоторое время они сидели молча: Сэм – на верхней ступеньке, а Грэнни – в старой качалке из тростника. Сэм поднял небольшой камешек и стал вертеть его в руках. Потом вдруг улыбнулся и покачал головой, подумав о том, что Грэнни, вероятно, поджидала его.
      – Опять подглядывала из-за занавески?
      – О, я видела, как ты шел, парень. Ты поймешь, когда у тебя появятся свои дети. Никак не уснуть, пока один из них все еще не лег и его что-то тревожит.
      – Но я не один из твоих…
      – О нет, ты-то как раз мой. В тебе есть кое-что от меня, парень. У тебя мой ум и моя выдержка. Ты просто еще недостаточно пожил на свете, чтобы иметь мои мозги.
      Грэнни с минуту молчала, раскачиваясь в своей качалке. Сэм же наблюдал за облачками пара, уплывавшими в ночь при каждом его выдохе.
      – Она отлично справилась сегодня, Сэм.
      Он кивнул.
      – Она останется на праздничный ужин?
      Сэм, посмотрев на камень в своей руке, швырнул его в сторону деревьев.
      – Слушай, Грэнни, – сказал он, глядя в темноту, – как отцу удалось убедить маму остаться на горе?
      Грэнни хохотнула. Сэм поморщился.
      – Я наблюдала за тобой, сынок, и могу сказать, чего точно не надо делать.
      Плечи Сэма поникли.
      – Спасибо.
      – Сэм, я, конечно, не знаю, что произошло между твоими родителями, прежде чем твоя мать решила остаться. Тогда не принято было много говорить об этом. Твоя мать была по-настоящему упрямой, вроде Кейт. Я думаю, она решила остаться, как только в первый раз увидела твоего отца. Но и твой отец помог ей – дал понять, что хочет этого.
      – Но Кейт… Как же с Кейт?
      – Сдается мне, она пробыла здесь намного дольше, чем требовалось.
      Сэм стиснул зубы. Он прекрасно понимал, что Грэнни права.
      – Но ведь она пыталась уехать.
      – Я, кажется, помню парнишку, который вдруг подхватился и сбежал с горы, надолго сбежал. – Грэнни перестала раскачиваться и подалась вперед. – Я раньше думала, что он просто боится, боится застрять навсегда на этой горе, вдали от всего мира. Тот мальчик убежал, но он вернулся. И этот побег сделал его сильнее. Он сильнее полюбил горы. Думаю, он никогда больше не уедет. А ты как думаешь?
      Сэм опустил голову. В этом-то и состояло отличие: ведь он покинул Атланту не из страха, он уехал оттуда духовно окрепшим, с новой целью в жизни. А когда он вернулся в Медвежью Петлю, его встретили с распростертыми объятиями.
      – Конечно, она сбежала, – продолжала Грэнни. – Полюбить тебя и остаться на горе – это значит отказаться от всего, с чем она выросла. Разве тебе не понятно, как это испугало бы любого человека? – Ритмичное поскрипывание качалки возобновилось. – А теперь спроси меня, как поживает моя рука.
 
      Лучи холодного зимнего солнца струились сквозь стекла. И все же они согревали деревянный пол, на котором расположились Тина и Бесс Энн. Девочки смеялись и хлопали ладошками, пытаясь поймать крошечные пылинки, плясавшие в солнечном свете. Кейт наблюдала за ними, стоя у прилавка: она пыталась запомнить каждый миг своего последнего дня в Медвежьей Петле.
      Этот день стоило запомнить.
      Сэм ушел рано утром и вернулся со свежей рыбой, когда она уже завтракала. Он был немногословен, но что-то в нем изменилось. Он снова улыбался той теплой и ласковой улыбкой, которая так пленила ее сердце в первые дни жизни на горе. И он постоянно наблюдал за ней. Когда она доедала овсянку, мыла посуду, складывала журналы у дивана – каждый раз, когда она поднимала голову, оказывалось, что он смотрит на нее.
      Потом они отправились в город за ее машиной. Но Сэм поехал окружным путем, чтобы показать ей те места, которые она еще не видела.
      – Сразу за тем подъемом раньше была маленькая заброшенная хижина, – сказал он, когда они съехали на одну из многочисленных развилок. – Мы с приятелем часто приходили сюда и ловили рыбу в ручье, теперь он уже высох. Хижина служила нам укрытием – это была наша крепость.
      Кейт наконец-то повернулась к Сэму – ей так и не удалось рассмотреть то, чего уже давно не было.
      – Вы приходили сюда ловить рыбу, хотя у вас под боком огромное озеро?
      Сэм улыбнулся. Глаза его потеплели при воспоминании о том времени.
      – Это была наша тайна. Озеро принадлежало всем, а ручей – только нам.
      Он продолжал рассказывать о своем детстве, но Кейт, наслаждаясь одним лишь его присутствием, почти не слушала. День был очень солнечный, и в его волосах вспыхивали золотистые искорки. Сэм, похоже, никогда не пользовался темными очками – когда он улыбался, в уголках его глаз появлялись морщинки.
      Воспоминания об их единственной ночи любви вновь захлестнули Кейт. Стоило ей закрыть глаза – и она видела, как он нависает над ней в постели, видела его мускулистое тело, поблескивающее в свете свечей.
      – …и никто не смеялся, когда мы приносили крошечных рыбок домой, чтобы мама приготовила их на обед. Мы всегда ели рыбу в те вечера. Стыдно признаться, но только через несколько лет до меня дошло, что рыба на моей тарелке была раза в три больше той, что я приносил.
      Кейт улыбнулась – она прекрасно себе это представляла.
      – Энни рассказала мне, как твоя мама читала тебе летними вечерами у озера. “Уолдена”…
      – И Эмерсона, и поэмы Фроста. Много из Марка Твена. – В глазах Сэма вновь появилось уже знакомое ей мечтательное выражение, словно он находился где-то далеко-далеко. – Она была особенная, наша мать…
      – Мне очень понравились все, с кем я познакомилась здесь, – сказала Кейт, отводя глаза. – Жаль, что мне не пришлось встретиться с твоей матерью, Сэм.
      Воцарилось молчание. Кейт похолодела – неужели она снова сказала лишнее? Но тут Сэм положил руку ей на колено, и Кейт чуть не расплакалась от счастья.
      – Жаль, что у тебя никогда не будет такой возможности, Кейт. Она бы полюбила тебя.
      Кейт посмотрела в его глаза и почувствовала, что ее неудержимо тянет к нему. Она ощутила его почти неуловимое движение в свою сторону, но он тотчас же выпрямился, нарушив очарование момента. В его глазах была грусть, тронувшая ее до глубины души. Она хотела прикоснуться к нему, но знала что в ее нынешнем эмоциональном состоянии это будет катастрофой. И Кейт тоже выпрямилась, откинувшись на спинку сиденья.
      Вскоре они подъехали к больнице. Шагая по коридору, Сэм держал в руке цветы. Остановившись у палаты, он вытащил один цветок из букета и воткнул его за ухо Кейт.
      – Этот цвет гармонирует с твоим нарядом. – И подмигнул.
      Кейт засмеялась – ну никак не мог оранжевый цветок сочетаться с розовым свитером.
      Всю оставшуюся часть дня Кейт не переставала удивляться. Если бы она могла хоть на секунду допустить подобное, она подумала бы, что за ней ухаживают.
 
      Кейт отступила от стола, рассматривая результаты своего труда. Грэнни достала свою “парадную” керамическую посуду, а Энни полдня шила новые салфетки. Кейт соорудила в центре стола украшение из сосновых шишек, веточек и кусочков материи, которую Энни использовала для шитья салфеток. И посыпала все это душистыми травами из сада Грэнни.
      Грэнни, сидя в своей качалке у огня, руководила действиями Кейт – та теперь взялась за стряпню. Ветчина, красный соус, картофель, зелень, тушеные помидоры и кукурузные лепешки со свежим маслом – все это входило в меню. Грэнни все попробовала и похвалила Кейт за ее кулинарные способности. Комплимент был, безусловно, искренний, и это наполнило Кейт гордостью.
      На пиршество пришли ближайшие соседи Бьюкененов. Кейт, сидя за столом рядом с Сэмом, чувствовала себя хозяйкой, принимающей гостей.
      После обеда все направились к марине. Мужчины отодвинули к стене несколько прилавков, освободив место для танцев. Яркий свет над головой был погашен, свечи и масляные лампы отбрасывали мягкий свет на всю компанию. Леонард и один из соседей, некий мистер Кэмпбел, принесли скрипки, и вскоре магазин наполнился умиротворяющими звуками “Вальса Теннесси”.
      Кейт разнесла сидр и горячий чай. Потом устроилась на широком одеяле рядом с Энни и малышками. Оглядев себя, она подумала, что выглядит чересчур нарядной. Энни одолжила ей кремовую тонкую блузку с красной вышивкой по горловине и сильно расклешенную красную юбку с крошечными вышитыми желтыми цветами. Кейт отказывалась, но Энни твердо настаивала на своем. Зная, как хочет девочка увидеть брата счастливым, Кейт не могла не задаться вопросом о причинах такой настойчивости.
      Взглянув на Сэма, она заметила, что он разговаривает с миссис Кэмпбел и еще одной женщиной. Женщины, которым было, очевидно, под пятьдесят, хлопотали вокруг Сэма, словно наседки, – сдували с него воображаемые пылинки и то и дело наполняли его чашку, грозя ему пальцем. Сэм был в новых джинсах и голубых подтяжках и выглядел просто замечательно.
      Когда мистер Кэмпбел взял банджо и заиграл на пару с Леонардом “Скалистую вершину”, Сэм, не теряя времени, подошел к Кейт. До этого никто не танцевал, но Кейт не собиралась упускать такую возможность – ведь она снова могла оказаться в его объятиях. Если эта ночь для них последняя, то она не потеряет ни секунды.
      – Пошли, Кейти, – сказал он, наклоняясь, чтобы помочь ей встать. – Давай раскрутим эту вечеринку.
      Кейт потребовалось всего несколько минут, чтобы уловить рисунок быстрого танца. Потом ноги ее почти не касались пола. Она обхватила Сэма за шею и держалась за него изо всех сил.
      Прошло несколько минут, и вдруг Леонард и мистер Кэмпбел снова заиграли “Вальс Теннесси”, словно хотели только подразнить танцующих быстрым темпом “Скалистой вершины”.
      – Они знают только эти две мелодии? – прошептала Кейт в ухо Сэму, все еще немного задыхаясь.
      Сэм прижал ее к груди.
      – Они знают столько мелодий, что и не сосчитать, но почти все они могут показаться тебе незнакомыми. Думаю, они делают это ради тебя, – добавил он с ухмылкой. – Ты против?
      Кейт смотрела ему в глаза. Ей так хотелось сказать Сэму о своих чувствах.
      – Нет, я совершенно не возражаю. И буду счастлива, если они станут играть эту мелодию всю ночь.
      Им казалось, что они танцуют всего несколько минут: погрузившись в собственные ощущения, они не замечали, как бежит время. Но Кейт, иногда открывая глаза, видела, что зал постепенно пустеет. Энни и дети давно уже ушли домой. Один за другим гости расходились. Наконец остался лишь один Леонард: он уходил последним. Перед тем как направиться к двери, Леонард включил приемник, стоявший на прилавке.
      Кейт ахнула, услышав, как хлопнула дверь.
      – Сэм!.. – Он инстинктивно прижал ее покрепче к себе и, словно защищая от какой-то опасности, повернулся спиной к двери.
      Оглядевшись, улыбнулся:
      – Кажется, мы наконец выпроводили Леонарда. Кейт тоже осмотрелась.
      – Так он ушел?
      – Надо же, Леонард устроил специально для нас серенаду. Должно быть, он действительно одобряет тебя. – Руки Сэма по-прежнему обнимали ее тонкую талию, и они по-прежнему двигались в такт музыке. – Конечно, как только он увидит, что ты сделала с джипом…
      Глаза Кейт расширились.
      – Что?
      – Ну, все эти царапины и вмятины после твоего вчерашнего спуска с горы.
      – Ах так? – Руки Кейт крепко обхватили шею Сэма. – Откуда ты знаешь? На этом джипе не было живого места еще до того, как я взялась за него.
      – Знаешь, – заговорил он с хрипотцой в голосе, – был бы я другим человеком, так заставил бы тебя отработать стоимость покраски.
      – Сэм… – Она хотела ответить ему в тон, но вдруг замолчала. – Сэм, если бы ты был другим, я бы никогда не полю…
      Он резко остановился. Взял в ладони ее лицо и заставил посмотреть себе в глаза. Кейт сглотнула, не в силах отвести взгляд. Она почти сказала это. И он понял.
      – Кейт, – прошептал он. – Кейти… – В его голосе звучала мольба.
      Она поняла, что должна договорить, иначе навсегда потеряет его.
      – Я… я бы никогда не полюбила тебя, если бы ты был другим.
      Они стояли так лишь несколько мгновений. Им показалось – вечность. Кейт затаила дыхание. Она так долго подавляла свои чувства, и сейчас ей казалось, что сердце ее вот-вот разорвется. Если он сейчас ничего не скажет…
      – Кейти, – сказал он, и на лице у него появилось удивленное выражение, – я без ума от тебя. Я люблю тебя. О Господи! – воскликнул он, привлекая ее к себе и зарываясь лицом в ее волосы. – Мы потеряли столько времени!
      Рыдание вырвалось из груди Кейт. По щекам ее потекли слезы.
      – Ты тоже меня любишь? Но сейчас все почти закончилось…
      – Нет. – Сэм немного отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. – Время есть. Время всегда есть, милая, – сказал он, целуя ее соленые от слез щеки.
      Руки Сэма обхватили ее бедра. Он легко приподнял ее и крепко прижал к себе. Кейт чувствовала, что тает в его объятиях, становится мягкой и податливой. Сэм сделал шаг вперед, прижав ее спиной к стене. Она инстинктивно прижималась к нему, к его твердой как скала груди. Его руки скользнули под тонкую блузку и кружевной лифчик, высвобождая бархатистую грудь. Кейт, захватив пальцами прядь его волос, легонько отстранила его голову. Выгнув спину, она тоже запрокинула голову, и тихий стон сорвался с ее губ. Кровь бушевала в жилах Сэма словно раскаленная лава. Припадая губами к нежной шее, он поглаживал ладонью ее грудь, легонько теребил пальцами сосок.
      Кейт ахнула, впившись ногтями в его спину.
      – Ох, Сэм, – взмолилась она, – пожалуйста…
      Сэм отступил на шаг, чуть наклонился и одним махом поднял ее в воздух. Кейт положила голову ему на грудь и обвила руками его шею. Переступив порог спальни, он опустил ее на пол и снова припал к ее податливым губам. Руки Кейт скользнули по его плечам, спустились ниже, вытащили рубашку из брюк. Его губы не отрывались от ее губ, пока они шли к постели, а руки тем временем расстегивали блузку и стаскивали ее с плеч Кейт.
      Поспешно брошенная на пол одежда пролегла мягкой дорожкой до самой кровати. Потом он снова обнял ее и уложил на шерстяное покрывало. Осторожно опустившись рядом, принялся целовать ее плечи, шею, грудь. Он не мог насмотреться на ее прекрасное тело, снившееся ему каждую ночь.
      И тут Кейт потянулась к нему, привлекая его к себе. И вздохнула, когда его горячее тело накрыло ее. Он припал губами к ее губам, она же обвила руками его широкие плечи. Чуть отстранившись, Сэм принялся поглаживать ее грудь, бедра, ноги. Когда же ладонь его легла между ее ног, Кейт задрожала – ее опалил огонь желания. Руки Сэма раздвинули ее трепещущие бедра, легонько касаясь нежной плоти. Кейт застонала.
      – О… Сэм… – А тело ее уже устремилось ему навстречу. – Пожалуйста, Сэм…
      Он вошел в нее, и тела их слились воедино. Кейт крепко обняла его, он же прижимал ее к себе с такой силой, что казалось, даже их души соприкасаются…
      Несколько минут они лежали, держа друг друга в объятиях.
      – Кейт… – прошептал он. – Ты так прекрасна.
      Она потянулась и приложила пальчик к его губам, заставляя замолчать.
      – Ты тоже, – прошептала она. Он смотрел на нее в изумлении.
      – Ты действительно любишь меня так же сильно, как я тебя?
      – Сильнее, – улыбнулась Кейт. – Ведь сколько я натерпелась от тебя в последнее время. – И уже серьезным тоном добавила: – Ах, Сэм, я тебя полюбила с самого начала. Поэтому и сбежала в тот день. Но я люблю тебя. Я люблю тебя и теперь могу говорить об этом – снова и снова.
      – Кейт, выходи за меня замуж. Но если ты пока не можешь сказать “да”, тогда останься со мной. Оставайся, пока не будешь точно знать.
      Кейт вглядывалась в его темно-карие глаза и чувствовала: впервые в жизни она точно знает, чего хочет.
      – Знаешь, я подумала… хорошо бы организовать здесь небольшую детскую дошкольную группу.
      Сэм издал торжествующий вопль. Он так крепко сжал ее в объятиях, что она едва не задохнулась.
      – Ты выйдешь за меня?
      Она тихонько засмеялась:
      – Может, лучше спросить, женишься ли ты на мне?
      Он поцеловал ее глаза и кончик носа.
      – Значит, ты останешься…
      – Навсегда.
      – Знаешь, Кейт, навсегда – это когда здесь остаются твои дети, а потом их дети и дети их детей.
      – Но, Сэм, возможно ли это? – Она лукаво улыбнулась. – Ведь ты будешь настаивать, чтобы наши дети уехали учиться в колледж. Кто знает… Стоит им только освоиться в городе…
      – Кейти, любовь моя, к тому времени ты уже отгрохаешь университет “Медвежья Петля”, всего в миле отсюда.
      – Прекрасная мысль!
      Сэм застонал и прижал ее руки к постели.
      – Только обещай мне… Обещай, что ты не спалишь свой замечательный университет.
      – Ладно, договорились. – Кейт звонко рассмеялась. – Ну-ка брысь. – Сэм послушно перекатился на спину, увлекая ее за собой.
      Ее улыбка погасла.
      – К сожалению, я не успею открыть колледж для Энни. Мне очень жаль, что она хочет покинуть гору, Сэм. Я знаю, ты будешь скучать но ней.
      – Кстати, – сказал он, приподнимая пальцем ее подбородок. – Я должен перед тобой извиниться. – Ее вопрошающие глаза встретились с его глазами. – Я наконец вытянул из Энни всю эту историю – о твоем разговоре с ней. Мы с ней, судя по всему, хорошо умеем слышать только то, что хотим услышать.
      – Разве только вы одни?
      – Но я не должен был так на тебя набрасываться. Надеюсь, что она все же поедет учиться, а если решит остаться в городе, колледж станет для нее хорошей школой.
      – Большие города привлекательны, Сэм, но ее дом здесь. Не тревожься, она вернется. Так же, как и ты.
      – Не знаю… Ей будет здесь очень тяжело. Она окажется в таком же положении, что и я, когда вернулся. Колледж изменит ее, расширит кругозор… С кем она будет здесь общаться? На горе ее ждет одиночество.
      Кейт уперлась подбородком в его грудь.
      – Тебе здесь было одиноко?
      – В какой-то степени.
      – А потом тебе повезло.
      – Еще как повезло. – Он привлек ее к себе, страстно целуя.
      Кейт куснула его за губу.
      – Хотя должна признать, что тебе тоже досталось. Теперь моя очередь извиниться за…
      – Ах, Кейти. Мы оба были жестоки друг к другу. И с радостью бы отказались от многих наших слов и поступков.
      – Сэм, но для меня невыносима сама мысль о том, что я причинила тебе боль. Ты был прав, рассердившись на меня за то, что я пыталась уехать, даже не попрощавшись.
      – Конечно, прав. – Он погладил ее по спине. – И хорошо, что ты вернулась, чтобы я мог сказать тебе об этом.
      – Хм… И скажи мне вот что… Если бы не было этой вечеринки, ты бы позволил мне уехать утром?
      – Думаю, я бы встал на рассвете и вытащил из твоей машины свечи зажигания.
      – Вот как? Но, Сэм, та наша последняя ссора. Изви… Он заставил Кейт замолчать, приложив палец к ее губам.
      – Шшш, это наша ночь, Кейт. Ночь, когда мы нашли друг друга. Давай же наслаждаться нашей ночью.
      – Ох… Сэм, я чувствую себя самой счастливой женщиной на свете.
      – Мы оба счастливые, милая. И у нас с тобой впереди целая жизнь. Но пока, сегодня, я хочу только любоваться тобой, обнимать и любить тебя.
      И он любил ее.