— А сейчас, Байард, позволь мне вести разговор, — сказал Дзок, призывая меня поскорее покинуть самолетик.
      — Поверь, — продолжал он, — что я представлю твое дело в самом лучшем виде. Поверь, все будет хорошо. Через несколько часов ты будешь на пути домой.
      — Надеюсь, что ваш Совет менее расистски настроен, чем люди там, внизу, — начал было говорить я, но тут же замолчал, уставившись на клетку, откуда двуногое существо без хвоста и шерсти, ростом около двух футов, с низким лбом и редкой бородой смотрело на меня. Смотрело очень тоскливыми глазами.
      — Боже мой! — воскликнул я. — Но ведь это же обыкновенный карлик! Это человек!
      Дзок резко обернулся:
      — А! Что? — Он махнул рукой и усмехнулся. — О, Байард, это ведь просто животное. Забавное маленькое создание, но, тем не менее, дикое и очень далекое от человека.
      Маленькое существо забеспокоилось и издало жалобный звук. Я прошел мимо, подавив в себе бурю чувств, ни одно из которых не добавило мне веры в счастливое возвращение.
      Мы вошли в большую комнату под открытым небом, посреди которой находился бассейн, цвели цветы на клумбах, стояли столы и кресла.
      Дзок подошел к настенному экрану, страстно заговорил в микрофон и через несколько мгновений повернулся ко мне:
      — Все устроено, — сказал он. — Совет сейчас заседает и рассматривает наше дало. — Быстро! — удивился я. — Честно говоря, я боялся, что мне придется около недели болтаться здесь, заполняя различные формы и анкеты.
      — Только не здесь! — заносчиво воскликнул Дзок. — Дело чести местных властей своевременно решать все дела.
      — Местные власти? Я полагал, что нас встретит высшее начальство.
      — Это и есть высшее начальство. Не бойся, Байард. Они могут прекрасно оценить ситуацию и вынести разумное решение, отдав соответствующие приказы.
      Он посмотрел на настенный циферблат, в котором я хотел бы признать местные часы:
      — У нас есть еще немного времени. Думаю, его хватит на то, чтобы освежиться и переодеться. Боюсь, что от нас все еще пахнет хегрунской тюрьмой.
      В комнате было еще несколько посетителей, прогуливающихся возле бассейна и сидящих в креслах. Они с любопытством смотрели на нас. Дзок поздоровался с некоторыми, но не остановился.
      Он подошел к окну в стене, нажал на кнопки, обмерил меня сантиметром, прикрепленным тут же, и повернул рычаг. Из окошка вылетел плоский пакет.
      — Чистая одежда, Байард, — сказал он. — Правда, не совсем то, к чему ты привык, но, думаю, тебе будет в ней удобно. И потом, знакомая одежда, возможно, поможет преодолеть любую первоначальную… э-э… неприязнь членов Совета.
      — Жаль, что я выбросил свой обезьяний наряд, — сказал я. — Тогда бы я и здесь мог бы сойти за хегруна.
      Дзок внимательно посмотрел на меня, но промолчал.
      Он повернулся к стене и еще раз поманипулировал кнопками и рычагом. Выбрав и для себя одежду, он повел меня в душевую, где струи теплой воды с ароматическими добавками били из отверстий в потолке.
      Войдя в гардероб, мы высохли в струях сухого воздуха. Моя новая одежда — костюм из синего серебристого атласа, туфли из мягкого кожзаменителя и белая шелковистая рубашка — сидела на мне более или менее прилично. Дзок хмыкнул, увидев, что я причесываю волосы. Он, наверное, считал, что на это не стоит тратить усилий. Он еще раз взглянул на себя в зеркало, поправил свою новую белую фуражку с золотым кантом.
      — Не часто агент возвращается с задания, выполнив свои обязанности в ситуации 4П класса 2, — произнес он удовлетворенным тоном.
      — Что это за 4П? Это хегруны или я?
      Дзок засмеялся, пожалуй, несколько натянуто:
      — Ну, ну, не волнуйся, Байард, я уверен, что советники признают необычность твоего дела…
      Я вышел вслед за ним в коридор, обдумывая сказанное.
      — Предположим, что я «обычный» случай. Что тогда?
      — Тогда, конечно, будет действовать политика Администрации.
      — И что же в таком случае диктует политика Администрации? — продолжал настаивать я.
      — Давай просто будем ждать и действовать по обстоятельствам, Байард. Хорошо?
      Дзок поспешил вперед, а во мне росло чувство опасения, что его уверенность в благополучном завершении моего дела испаряется по мере приближения к дверям.
      Двое часовых в белой форме, отделанной серебристым кантом, отдали честь, когда мы подошли. Дзок обменялся с ними несколькими словами, и один из них, повернувшись, нажал на кнопку. Дверь открылась. Дзок глубоко вздохнул, жестом приказал мне следовать за собой.
      Впереди я увидел длинный стол, за которым сидело много «человек» — в основном австралопитеков, но среди них были и представители по меньшей мере еще трех разумных рас, причем у всех были седые или седеющие волосы.
      — Встань слева от меня, на шаг сзади, — прошептал Дзок. — И делай все, что я скажу.
      Затем он сделал шаг вперед навстречу старейшинам. Я напустил на лицо скромное, смиренное выражение и последовал за ним.
      Двенадцать пар желтых глаз следили за мной из-за черного полированного стола — и ни в одном не было и тени доброжелательности.
      Узколицый седобородый старец проскрипел что-то соседу слева.
      Дзок остановился, сделал полупоклон и, проговорив что-то, указал на меня.
      Затем, переходя на английский, он сказал:
      — Я представляю вам некоего Байарда, аборигена английского сектора. Как вы видите, досточтимые, это сапиенс.
      — Где вы его поймали? — завопил узколицый советник высоким раздраженным голосом.
      — Байард не совсем пленник, господа, — начал Дзок.
      — Вы хотите сказать, что это создание по собственному желанию прибыло сюда? — задал кто-то вопрос.
      — Можете не отвечать на этот вопрос, агент, — раздался справа голос круглолицего советника. — Советник Сфонджил просто упражняется в риторике. Но ваше утверждение, что это не пленник, нуждается в пояснении.
      — Ознакомлены ли вы, агент, с политикой Администрации в отношении безволосых антропоидов? — вставил другой.
      — Обстоятельства, при которых я встретил англика, довольно необычны,
      — сказал Дзок. — И только благодаря его помощи мне удалось избежать длительного тюремного заключения. Мой доклад…
      — Заключения? Агента Администрации?
      — Я думаю, что нам лучше всего сразу же заслушать полный отчет агента, — сказал советник, прервавший Сфонджила, и добавил что-то на своем языке.
      Дзок довольно долго что-то говорил, жестикулируя своими длинными руками. Я молча стоял позади него, чувствуя себя товаром, на который не находится покупатель.
      Члены Совета засыпали Дзока вопросами, на которые он, потея, с трудом отвечал.
      Выражение лица Сфонджила не изменилось. В конце концов, круглолицый советник махнул седоватой рукой с длинными пальцами, и устремил свой взгляд на меня.
      — Только что, англик, наш агент Дзок рассказал нам об обстоятельствах, при которых вы отдали себя в его распоряжение…
      — Очень сомневаюсь, что Дзок говорил вам что-то подобное, — резко оборвал я его. — Я уверен, что он непременно упомянул в своем докладе о том, что мне необходимо отправиться в свою временную линию!
      — Ваши нужды мало интересуют Совет! — выпалил Сфонджил. — Мы прекрасно знаем, как обращаться с такими, как вы.
      — Вы ничего не знаете о таких, как я! — мой голос был резок. — Между нашими народами еще не было контакта.
      — Существует только одно правительство, сапиенс, — прервал меня Сфонджил. Он поджал тонкие губы, открывая поразительно розовые десны и множество зубов в усмешке, — …мы хорошо знакомы с перечнем ваших деяний относительно других разумных рас.
      — Подождите, Сфонджил, — вмешался еще один советник. — Давайте сначала послушаем рассказ этого парня о его злоключениях. Похоже, что действия хегрунов заслуживают внимания.
      — А я говорю, пусть хегруны делают, что хотят, пока нас это не касается! — возразил Сфонджил.
      Теперь я понял, какую позицию он занимал. Не дать мне высказаться! Поэтому наступил момент вмешаться и мне.
      — Нравится вам или нет, Сфонджил, но Империум — это первоклассная держава, обладающая возможностью передвижения по Сети. И поэтому, рано или поздно две наши культуры должны обязательно встретиться. И мне очень хотелось бы, чтобы наши отношения начались мирно.
      — Передвижение по Сети? — оживился толстый советник. — Вы ничего не сказали об этом, агент, — сказал он, посмотрев на Дзока.
      — Я как раз собирался говорить об этом, ваше превосходительство, — спокойно ответил Дзок. — Байард заявил мне, что хотя он и был перенесен в линию хегрунов на их шаттле, его народ обладает своим собственным средством перемещения по Сети. И действительно, впоследствии оказалось, что он немного знаком с техникой управления машиной.
      — Это меняет дело, — произнес один из членов Совета. — Поэтому я предлагаю, господа, не предпринимать поспешных действий, которые могли бы повлиять на отношения с этой расой сапиенсов.
      — Почему вы думаете, что мы будем иметь с ними дело? — заверещал Сфонджил, вскакивая на ноги. — Наша политика…
      — Оставьте в покое нашу политику, Сфонджил, — закричал толстяк, подскакивая к узколицему советнику. — Сядьте! Я прекрасно знаю, какая политика должна проводиться в подобной ситуации. И я хотел бы, чтобы вы пока воздержались от объявления ее миру.
      — Какой бы ни была ваша политика в прошлом, — вмешался я, — она должна быть пересмотрена в свете нынешней ситуации и новых данных! Империум — это держава Сети, но это вовсе не значит, что должны непременно возникнуть конфликтные ситуации.
      — Существо лжет! — завопил Сфонджил, уставившись на меня. — Мы провели обширные исследования всего квадрата IV-4, включая так называемый английский сектор, и мы не обнаружили никаких признаков наличия перемещения по Сети, кроме нашего, конечно.
      — Линия 0-0 Империума лежит в пределах района, который вы называете Зоной Опустошения, а мы Зоной Поражения, — проговорил я.
      Сфонджил зашелся в приступе смеха:
      — Вы имеете наглость упоминать об этом жутком памятнике страсти вашего племени к разрушению? Одно только это является достаточным основанием для вашего исключения из общества достойных гуманоидов.
      — Возможно ли это? — удивился неизвестный советник. — Ведь мы знаем, что в пределах Зоны никто не живет!
      — Это еще одна ложь сапиенса! Что взять с его расы! — расправив плечи, уже спокойно произнес Сфонджил. — Я требую, чтобы Совет сразу же исключил этого дегенерата из жизни и занес замечания второго класса в карточку агента!
      — Тем не менее, — почти прокричал я, — ряд обычных мировых линий существует в Зоне. И в одной из них находится правительство Сети. Как официальный представитель Империума, я прошу оказать мне помощь для возвращения домой.
      — Это кажется довольно скромным требованием, — удивился толстый советник. — Сядьте, Байард, и расскажите вашу историю.
      Сфонджил оскалил зубы, но ничего не сказал. Через мгновение он поднял руку и щелкнул пальцами.
      Молодой австралопитек в белой форме выступил вперед со своего поста у двери, выслушал шепотом произнесенные инструкции старца и удалился. Сфонджил сложил руки у пояса и фыркнул:
      — Я протестую, но подчиняюсь.
      Через полчаса я окончил свое повествование. Потом были заданы многочисленные вопросы. Одни исходили от здравомыслящих членов Совета, таких, например, как советник по имени Никадо, другие были просто издевками типа: «вы все еще избиваете своих жен?»
      И на все я старался отвечать как можно яснее.
      В конце один из советников подвел черту:
      — Таким образом, согласно вашему рассказу, вы оказались в нулевом времени собственного континуума, прибыв туда неизвестным способом. Затем вы увидели людей, предположительно хегрунов, грузившихся на транспорты, приготовленные к отправке. Вы убили одного из них, украли их примитивный аппарат для перемещения по Сети и оказались в ловушке. По прибытии в линию мира хегрунов вы попали в плен. Оттуда вы вырвались, убив опять-таки разумное существо. И теперь вы стоите перед нами и требуете, чтобы вам предоставили ценное имущество Администрации и отпустили для продолжения вашей деятельности.
      — Это не совсем верно сформулировано, ваше превосходительство, — начал было Дзок, но его тут же прервали.
      — Этот человек сам признался, с какой легкостью лишил жизни двух разумных существ! — закричал Сфонджил. — Я полагаю…
      — Пусть сапиенс скажет, — перебил его Никадо.
      — Хегруны что-то замышляют. Похоже, что это будет нападение на Империум из нулевого времени. Если вы не хотите нам помочь, то хоть одолжите мне шаттл, чтобы я смог вовремя попасть на родину и сделать своевременное предупреждение.
      Молодой австралопитек в белой форме опять незаметно вошел в комнату, подошел к Сфонджилу и передал ему лист бумаги. Тот внимательно прочитал его, потом взглянул на меня, и в его желтых глазах запылал злобный блеск.
      — Так я и предполагал! — закричал он. — Сапиенс лжет! Весь его рассказ — это обман. Так ты говоришь, Империум, англик? Да? И вдобавок держава Сети? — Сфонджил пододвинул полученную бумагу соседу.
      Тот внимательно изучил ее и передал следующему. Когда послание прочел Никадо, он нахмурился, озадаченно посмотрел на меня и еще раз перечитал написанное на бумаге.
      — Боюсь, что я никак не могу понять этого, Байард. — Его взгляд сверлил меня. Темное лицо становилось пунцово-серым. — Чего вы хотите добиться, обманывая наш Совет?
      — Я бы мог пролить кое-какой свет на все это недоразумение, но я никак не могу понять, откуда вдруг взялись такие обвинения? — пожал я плечами.
      Мне молча передали листок бумаги. Я посмотрел на многочисленные кривые линии и покачал головой:
      — К сожалению, я не владею вашим письмом, ваши превосходительства.
      — Это уже само по себе можно считать доказательством, — проговорил Сфонджил. — Заявлять о своей способности перемещаться по Сети и не иметь языковой базы.
      — Советник Сфонджил проверил ваше заявление, сапиенс, — холодно произнес Никадо. — Вы утверждали, что ваша линия 0-0 расположена примерно на координатах 857-259 в районе Зоны. Наши сканирующие устройства нашли три нормальных мира в пределах этой пустыни — и до этого момента ваш рассказ содержит долю истины. Но что касается координат, сообщенных вами…
      — Ну и?.. — Я с трудом сдержал себя, чтобы не выдать своего волнения.
      — Такой линии не существует. Непрерывная пелена уничтоженных миров покрывает весь этот район Сети!
      — Нужно посмотреть еще раз!
      — Убедитесь сами, — Сфонджил протянул через стол мне вторую бумагу — черную блестящую фотографию, гораздо более точную, чем те неуклюжие изделия, которыми пользовались картографы Империума. Я сразу узнал знакомую овальную форму Зоны — и внутри ее светящиеся точки, представляющие собой миры, известные мне под номерами II и III. Кроме того, здесь же я обнаружил и доселе мне неизвестную линию А. Но там, где должна была быть линия 0-0 Империума, ничего не было.
      — Я полагаю, что Совет и так уже потратил достаточно времени на этого шарлатана, — услышал я чей-то голос. — Уведите его.
      Дзок пристально посмотрел на меня:
      — Почему? — спросил он. — Почему ты солгал, Байард?
      — Цель этого существа вполне понятна, агент, — торжествующе провозгласил Сфонджил. — Приписывая свои собственные побуждения другим, он предположил, что, выдав себя за представителя высокоразвитой технической цивилизации, избежит пристального рассмотрения его дела. И тем самым внушит нам благоговение перед великой державой Сети! Ну чем не замаскированная угроза возмездия!? Жалкая уловка! Но чего можно ожидать от такого ничтожества!
      — Ваши приборы, возможно, ошиблись, господа, — забеспокоился я.
      — Молчите! Вы — преступник! — вновь вскочил на ноги Сфонджил. Он не хотел терять своего преимущества.
      — Сфонджил занимается чем-то, что хочет скрыть — закричал я. — Он подделал фотографию…
      — Он не мог этого сделать, — покачал головой Никадо. — Нелепые обвинения ничего вам не дадут, сапиенс.
      — Все, что я просил у вас, это дать мне возможность вернуться домой!
      — я бросил фотографию на стол. — Доставьте меня туда, и вы довольно скоро убедитесь, лгу я или нет.
      — Этот самоубийца хочет, чтобы мы пожертвовали техникой и экипажем для выполнения его прихоти, — заметил кто-то.
      — Вы много говорите о кровожадных инстинктах моих соплеменников, — рявкнул я. — А где содержатся представители сапиенсов в вашем уютном мире? В концентрационных лагерях, ежедневно слушая лекции о братской любви?
      — Разумных безволосых форм, родственных нам, в этом мире нет! — отрезал Никадо.
      — Как это нет? — удивился я. — Может быть, скажете еще, что они вымерли?
      — Видите ли, сапиенс, их вид был… э-э… слабым, — начал говорить Никадо. — Маленькие, плохо приспособленные к трудностям. Никто из них не дожил до настоящего времени.
      — Значит, вы их истребили! В моем мире это, вероятно, происходит наоборот а, может быть, в обоих случаях здесь были замешаны силы природы? Древнюю историю можно ведь по разному толковать, не так ли? Я предлагаю вам еще раз проверить правдивость моего рассказа.
      — Я требую прекратить этот фарс! — застучал по столу Сфонджил, привлекая к себе внимание. — Я призываю Совет к формальному голосованию. Немедленно!
      Никадо подождал пока утихнет поднявшийся шум.
      — Советник Сфонджил воспользовался своим правом, — медленно проговорил он. — Сейчас мы проведем голосование по этому вопросу в том порядке, в котором предложит советник.
      Сфонджил встал.
      — Вопрос ставится следующим образом, — официально сказал он. — Удовлетворить требования этого сапиенса, — он оглядел сидевших за столом коллег, как бы оценивая их настроение.
      — Он рискует своим положением после голосования, — прошептал мне на ухо Дзок. — Он или все потеряет, или займет главенствующее положение.
      — …или наоборот, — глаза Сфонджила были устремлены теперь на меня,
      — приказать, чтобы его переместили в дотехническую линию мира, в котором он и проживет в изоляции отпущенный ему срок жизни.
      Дзок тихо охнул. Вздох раздался за столом. Никадо пробормотал:
      — Если бы вы, сапиенс, были честны с нами…
      — Голосование! — вскричал Сфонджил. — Выведите преступника из зала, агент!
      Дзок взял меня за руку и вывел в коридор. Тяжелые двери захлопнулись за нами.
      — Я ничего не понимаю, — недоуменно проговорил Дзок, пристально глядя на меня. — Рассказывать им всю эту чушь о державе Сети. Этим ты только настроил против себя весь Совет, а зачем?
      — Я думаю, что смогу объяснить тебе, Дзок, — сказал я. — Не думаю, что ваш Совет нуждается в помощи. Они уже и так имели представление о гомо сапиенс.
      — Ну, не скажи, Байард, — покачал головой Дзок. — Никадо явно стремился тебе помочь. И он очень влиятельный член Совета. Но эта твоя бессмысленная ложь…
      — Послушай, Дзок, — я схватил его за руку. — Я не лгал! Попытайся вбить это в свою твердолобую голову! Меня не интересует, что там показали ваши приборы. Империум существует, пойми это!
      — Но наши приборы не могут лгать, сапиенс! — холодно произнес агент.
      — Тебе лучше признать свою ошибку и попросить снисхождения.
      — Что? Снисхождения? — я не очень весело рассмеялся. — От добрейшего советника Сфонджила? Вы очень много мните о своей счастливой философии родства, но когда дело касается практической политики — вы столь же безжалостны, как и все обезьяноподобные.
      — О смерти речи не было, — скривился Дзок. — Переселение даст тебе возможность прожить жизнь в достаточном комфорте.
      — Не о своей жизни я толкую, Дзок! Три миллиарда человек живут в том мире, который, как вы утверждаете, не существует! Неожиданная атака хегрунов будет резней.
      — Твой рассказ лишен смысла. Линии Империума, о которой ты говоришь с таким пылом, не существует!
      — Ваши приборы нуждаются в проверке, да, да! Еще сорок часов назад этот мир существовал!
      Внезапно двери зала открылись. Вышел молодой австралопитек и подозвал Дзока. Агент встревоженно взглянул на меня и пошел вперед. Двое вооруженных часовых встали по обе стороны от меня.
      — Что они решили? — спросил я, кивнув в сторону зала.
      Никто мне не ответил. Прошла минута, вторая, третья…
      Потом двери снова открылись, и вышел Дзок. Позади него стояли два члена Совета.
      — Решение принято, Байард, — сдавленно произнес Дзок. — Сейчас тебя проводят в помещение, где ты проведешь эту ночь. А завтра…
      Сфонджил выступил вперед из-за его спины:
      — Вы что, колеблетесь в выполнении своего долга, агент? — завопил он.
      — Скажите этому существу, что все его интриги оказались напрасными! Совет проголосовал за переселение!
      Этого я и ожидал. Я отступил назад, почувствовав в своей руке пистолет, и тут-то длинная рука Дзока нанесла, словно топором, удар по предплечью. Пистолет упал на пол. Я попытался выхватить оружие у ближайшего часового, но как только я дотронулся до него, стальные наручники защелкнулись на моих запястьях. У моего лица волосатая рука раздавила какую-то ампулу. Острый запах ударил в ноздри. Я закашлялся и попытался не дышать. Но ноги мои стали ватными, и я тяжело опустился на пол. Я лежал на полу, а Дзок склонился надо мной, что-то говоря.
      — …сожалею… не моя вина, старина…
      Я сделал огромное усилие, шевельнул языком и выдавил одно слово: «Правда!»
      Кто-то оттолкнул Дзока в сторону. Близко поставленные желтые глаза смотрели на меня.
      Послышались голоса:
      — …глубокая мнемоника…
      — …заканчивайте работу…
      — …слово чести офицера…
      — …англик есть англик…
      А потом я начал падать, легкий, как воздушный шарик, видя, как все вокруг меня начинает плыть, кружиться, мелькать и меркнуть.

6