Хозяин бара принёс нам тарелки с холодным мясом и картофельный салат. Я жевал тонкий, но упругий ломоть ветчины и думал о всех тех людях, которые где-то усаживались за столы с изысканными блюдами среди сверкающего серебра и хрусталя. Уж слишком много было в моей жизни дешёвых забегаловок, слишком много этой жареной по-французски картошки. Я даже, казалось, чувствовал всю её тяжесть, лежащую камнем в моем желудке. Я все больше удалялся от острова моей мечты… И виноват в этом был только я сам.
— “Старый грешник”, — вздохнул я. — Это — про меня.
Фостер взглянул на меня.
— Занятные названия у этих старых пабов, — заметил он. — Я полагаю, в некоторых случаях их происхождение теряется в глубокой древности.
— И почему только они не придумали что-нибудь более весёлое, — сказал я. — Например, бар “Рай и гриль” или кафе “Счастливый час”. Вы заметили вывеску, которая болтается снаружи?
— Нет.
— Изображение скелета, который держит поднятой одну руку, как евангелист-янки, предрекающий конец света. Его видно отсюда через окно.
Фостер обернулся и посмотрел на выцветшую от непогоды вывеску, которая поскрипывала на ветру. Он смотрел на неё довольно долго, а когда повернулся ко мне, его взгляд был каким-то необычным.
— В чем дело?.. — забеспокоился я.
Фостер пропустил мой вопрос мимо ушей и подозвал жестом хозяина бара, низенького толстяка крестьянского вида. Тот подошёл к столу, вытирая руки о передник.
— Очень интересное старое здание, — сказал Фостер. — Мы тут любуемся им. Когда оно построено?
— Знаете, сэр, — ответил хозяин, — этому дому не одна сотня лет. Рассказывают, будто его построили монахи из монастыря, который был когда-то недалеко отсюда. Его разрушили воины короля, — это был Генри, — когда тот разгонял папистов,
— По-видимому, Генри VIII.
— Ага, правильно. Не тронули только этот дом, потому как он был пивоварней, и король сказал, что — нужное заведение. И он наложил оброк: два бочонка крепкого портера с каждой варки ко двору короля.
— Очень интересно, — заметил Фостер. — Эта традиция сохранилась?
Хозяин отрицательно покачал головой:
— Кончилась при моем деде. Королева оказалась непьющей.
— А как он получил такое странное название — “Старый грешник”?
— Как свидетельствует легенда, однажды мирской брат местного ордена рылся там, на равнине у больших камней, в поисках сокровищ друидов, хотя аббат запретил ему и близко подходить к этому языческому месту, и наткнулся на человеческие кости. Будучи добрым по душе, он решил похоронить их в земле по христианскому обычаю. Ну и, зная, что аббат этого не разрешит, он стал копать могилу ночью, на священной земле у стен монастыря. Но аббат, которому в ту ночь не спалось, прогуливался в окрестностях и застал этого человека за его занятием. Когда аббат стал расспрашивать что к чему, тот представил себе, как долго ему придётся нести покаяние, взял да и сказал аббату, что копает погреб для эля. Аббат, будучи человеком мудрым, похлопал его по спине и пошёл дальше. Вот так была построена пивоварня. Аббат освятил её, а вместе с ней и те кости, которые были захоронены под бочками с элем.
— То есть, старый грешник похоронен здесь, под полом?
— Да, так, во всяком случае, говорится в легенде. Хотя я сам там не копал. Но этот дом известен под таким названием уже четыреста лет.
— А где, вы говорите, копал тот мирской брат?
— Там, на равнине, у друидских камней, которые называют Стонхендж, — повторял хозяин. Он взял со стола пустые кружки. — Ещё будете, джентльмены?
— Конечно, — ответил Фостер. Он спокойно сидел напротив меня с безразличным лицом. Но я чувствовал напряжённость под его внешним спокойствием.
— Что вы затеваете? — тихо спросил я. — С каких это пор вас стала так интересовать местная история?
— Позже, — прошептал Фостер. — Сделайте скучающий вид.
— Это нетрудно, — промолвил я.
Хозяин вернулся и поставил перед нами тяжёлые стеклянные кружки.
— Вы сказали нам, что этот брат нашёл кости, — обратился к нему Фостер. — Это было в Стонхендже?
Хозяин прочистил горло и скосил глаза на Фостера.
— Джентельмены случаем не из университета?
— Скажем так, — с готовностью ответил улыбающийся Фостер. — Нас очень интересуют эти крупицы сведений. И, естественно, мы можем подкрепить этот интерес некоторой суммой.
Хозяин начал демонстративно протирать стол.
— Мне кажется, это — дорогое дою, — сказал он, — копать в таких необычных местах. Надо знать, где копать — вот, что важно, провалиться мне на этом месте.
— Очень важно, — согласился Фостер. — Это может стоить пять фунтов, не меньше.
— Об этом месте мне рассказал мой дед. Он взял меня туда ночью и показал то место, которое ему показывал ещё его дед. Он сказал мне, что там — великая тайна. Из тех, которыми любой простой человек может законно гордиться.
— И ещё пять фунтов в знак моего личного уважения, — добавил Фостер.
Хозяин измерил меня взглядом:
— Ну, а тайна, которая передаётся от отца к сыну…
— И, конечно, мой коллега, со своей стороны, тоже желает выразить вам своё почтение. Это ещё пять фунтов.
— Большего почтения наш бюджет не выдержит, мистер Фостер, — заметил я, вынул деньги и передал ему. — Я думаю, вы не забыли о тех людях, которые хотели поговорить с нами дома, — добавил я. — Бьюсь об заклад, теперь они могут выйти на нас в любой момент.
Фостер свернул купюры и зажал их в руке.
— Действительно, Лиджен, — сказал он, — нам, наверное, нужно поторапливаться…
— Но ради прогресса науки, — вмешался хозяин, — я готов принести жертву.
— Нам нужно пойти туда сегодня же, — заявил Фостер. — У нас очень насыщенная программа.
Владелец паба поторговался с Фостером ещё минут пять и согласился отвести нас на то место, где был найден скелет.
Когда он удалился, я сказал:
— Ну, выкладывайте.
— Взгляните ещё раз на вывеску, — сказал Фостер.
Я последовал его совету. Скелет, казалось, улыбался, подняв руку.
— Ну, вижу, — сказал я. — Однако, это не объясняет, почему вы отдали наши последние деньги…
— Посмотрите на руку. Видите кольцо на пальце?
Я взглянул ещё раз. На костлявом указательном пальце было изображено тяжёлое кольцо с рисунком из концентрических кругов.
Это была копия кольца, которое носил Фостер.
Хозяин паба остановил свой обшарпанный “Моррис Майнор” на обочине шоссе и затянул ручной тормоз.
— Ближе подъехать на машине мы не сможем, — сообщил он.
Мы выбрались наружу и посмотрели на холмистую равнину. На фоне последних лучей заходящего солнца вырисовывались древние камни Стонхенджа.
Хозяин порылся в багажнике, извлёк оттуда рваное одеяло и два длинных фонарика на четыре батарейки каждый и протянул один — мне, другой — Фостеру.
— Не включайте их пока я вам не скажу, — проинструктировал он нас, — иначе все графство узнает, что здесь кто-то бродит.
Мы следили, как он накинул одеяло на забор из колючей проволоки, перелез через него и зашагал по голому полю. Не говоря ни слова, мы с Фостером последовали за ним.
Равнина была пустынной. На далёком склоне холма светилось несколько одиноких огней. Стояла тёмная безлунная ночь. Я едва видел землю у себя под ногами. Судя по скачущему вдалеке свету фар, где-то по дороге проезжала машина.
Мы миновали внешнее кольцо камней, обходя поваленные глыбы двадцати футов в длину.
— Мы сломаем себе шеи, — сказал я. — Давайте включим один фонарик.
— Ещё не время, — прошептал Фостер.
Наш гид остановился. Мы подошли к нему.
— Больно много времени прошло с тех пор, как я тут был, — сказал он. — Сейчас прикину по Каблуку Монаха.
— Это ещё что такое?
— Вон тот огромный камень, который стоит особняком на Пути.
Мы напрягли зрение, но его тёмный силуэт был едва виден на фоне неба.
— Кости были закопаны там? — спросил Фостер.
— Не-а, они валялись просто так. Как говорил дед, в двадцати шагах отсюда. Но он был здоровый, пятнадцать стоунов весом, и очень ногастый… — бормотал хозяин, отмеривая шагами расстояние.
— Что мешает ему просто указать место и сказать: “Вот здесь”? — заметил я.
— Давайте подождём и увидим, — предложил Фостер.
— Так или иначе, — произнёс хозяин бара, — там в земле была яма, а рядом с ней камень. Думаю, шагов пятьдесят отсюда. Там, — указал он.
— Я ничего не вижу, — сказал я.
— Подойдём поближе!
Фостер пошёл вперёд, я — за ним. Сзади следовал хозяин. Я рассмотрел неясные очертания большого предмета, а перед ним глубокую впадину в земле.
— Вот, наверное, это место, — произнёс Фостер. — Старые могилы всегда проваливаются…
Вдруг он схватил меня за руку:
— Смотрите!..
Поверхность почвы перед нами, казалось, задрожала, потом начала подниматься и опускаться. Фостер быстро включил фонарик. Дно впадины выгнулось и раскололось надвое. Из образовавшейся расселины начала выплёскиваться бурлящая люминесцирующая масса, от которой отделился светящихся шар. Жужжа, он поднимался вдоль потрескавшейся поверхности векового камня.
— Сохрани нас святые! — прошептал хозяин бара сдавленным голосом.
Мы с Фостером выпрямились и застыли на месте, не спуская с шара глаз. Тот поднимался все выше — и вдруг ринулся прямо на нас. Фостер прикрыл голову рукой и быстро присел. Светящийся шар круто вильнул, нанеся ему скользящий удар, отскочил на несколько ярдов и завис в воздухе. В мгновение ока все вокруг нас заполнилось множеством таких же шаров, вырывающихся из-под земли и летящих на нас с жужжанием, подобно рою ос. Луч фонарика Фостера метнулся к этому скопищу.
— Пускайте в ход фонарик, Лиджен! — хрипло крикнул он.
Я продолжал стоять как вкопанный. Шары неслись прямо на Фостера, словно не замечая меня. Я слышал, как хозяин бара развернулся за моей спиной и бросился наутёк. Я нащупал, наконец, выключатель фонарика, нажал его в направил луч света на Фостера. Шар, попавший в луч над его головой, мгновенно исчез. На Фостера обрушивались новые шары, — и лопались подобно мыльным пузырям в свете фонарика. Но на их месте появлялись другие. Фостер крутился как волчок, сражаясь с ними. Вот он взмахнул рукой, и я услышал хруст от удара фонарика о камень за его спиной. В мгновенно наступившей темноте было видно, как шары сбились в плотную массу над его головой.
— Бегите, Фостер! — закричал я.
Он побежал, но, не преодолев и пяти ярдов, закачался и упал на колени.
— Прикройте, — прохрипел он и ткнулся лицом в землю. Я немного разогнал скопление мечущихся шаров и занял удобную позицию, чтобы защитить его, Вокруг меня стоял отвратительный запах серы. Кашляя, я упорно продолжал уничтожать шары, роившиеся вокруг головы Фостера. Новые шары из расщелины уже больше не появлялись. Удушающее облако обволакивало нас обоих, но охота велась только за Фостером. Я подумал о каменной глыбе: если мне удастся прикрыть себя со спины, у меня появится определённый шанс. Я наклонился, схватил Фостера за пиджак и стал пятиться, волоча его перед собой. Шары яростно кружили вокруг меня. Размахивая фонариком, я продолжал отступать, пока не упёрся спиной в камень. Я присел. Теперь они могли нападать только спереди.
Я бросил взгляд на расщелину, из которой появились все эти шары. Она казалась достаточно широкой, чтобы Фостер мог пролезть. Там он будет хоть как-то защищён, Я перевалил его через край, а сам прислонился спиной к камню я сосредоточился на сражении.
Теперь я уничтожал их по определённой схеме, проводя лучом сначала вертикально, а потом горизонтально. Но шары меня как будто не замечали. Они устремлялись к расщелине, пытаясь добраться до Фостера, л там, на подлёте, я доставал их лучом. Их полчища редели, а атаки становились менее яростными. Я уже начал выбирать и “гасить” отдельные шары. Жужжание стало прерывистым и неуверенным. Наконец вокруг меня осталось всего несколько беспорядочно мечущихся шаров. Минутой позже последняя уцелевшая пятёрка их обратилась в бегство и с жужжанием скрылась во тьме.
Я в изнеможении опёрся о камень. Глаза мои заливал пот, лёгкие раздирало от серы.
— Фостер! — задыхаясь позвал я. — С вами все в порядке?
Ответа не последовало. Я направил луч в сторону расщелины, но он высветил только сырую глину да несколько камешков.
Фостер исчез.
ГЛАВА VI
Я подобрался к краю ямы и поводил внутри её лучом фонарика. Он отразился от стенки и выхватил из темноты чёрную дыру, наклонно уходящую в глубь земли — тайное убежище, из которого вырвались эти шары.
Фостер застрял в просвете. Я сполз ниже и вытащил его оттуда. Он ещё дышал — это уже хорошо.
Теперь, когда этих шаров больше не было, меня стало интересовать, вернётся ли сюда хозяин бара. Или, может, он сообщит куда надо о том, что произошло, и приведёт сюда какую-нибудь поисковую группу. Но мне в это что-то не верилось: вряд ли он был из тех, кто сам напрашивается на неприятности, да ещё у призраков старых грешников.
Фостер застонал и открыл глаза.
— Где… они? — пробормотал он.
— Не волнуйтесь, Фостер, — ответил я, — с вами все в порядке.
— Лиджен, — обратился он ко мне. — Охотники…
— Хорошо, называйте их Охотниками, если вам так нравится. Хотя лучшего имени им и не придумать. Я дал им прикурить от фонарика. Их уже нет.
— Это означает…
— Не будем ломать голову над тем, что это означает, лучше уберёмся отсюда.
— Охотники… Они вырвались из-под земли… из расщелины.
— Да. И вы сами находитесь наполовину в этой дыре. Я думаю, они прятались именно здесь.
— Логово Охотников, — произнёс Фостер.
— Называйте его как хотите, — ответил я. — Хорошо, что вы туда не провалились.
— Лиджен, дайте мне фонарик.
— Боюсь, вы затеваете что-то такое, что мне придётся не по душе, — произнёс я, выполняя его просьбу”
Он посветил в горловину туннеля. Я увидел свод из полированного чёрного стекла, поднимающийся дугой на четыре фута от усыпанного каменными осколками дна шахты. Вниз по откосу, уходящему под углом примерно тридцать градусов, с дробным стуком покатился случайно задетый камень.
— Черт, этот туннель — дело рук человека, — заметил я, вглядываясь внутрь. — Я, естественно., имею в виду не человека эпохи неолита.
— Лиджен, нам обязательно нужно посмотреть, что там, — заявил Фостер.
— Давайте придём сюда в другой раз, с верёвками и страховыми полисами на большую сумму, — предложил я.
— Нет, — ответил Фостер, — Ведь мы же нашли, что искали…
— Конечно, — сказал я. — Так нам и надо. А вы уверены, что чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы уподобиться Алисе и Белому Кролику из Зазеркалья?
— Да. Пошли.
Фостер сунул ноги в дыру, соскользнул вниз и пропал. Я последовая за ним: осторожно влез
втуннель, бросил прощальный взгляд на ночное небо и, отпустив руки, съехал вниз. От сильного удара о дно шахты у меня захватило дух. Я встал на четвереньки на ровном полу, усеянном гравием.
— Где мы?
Я нащупал между обломками камней фонарик и посветил вокруг себя. Мы находились в помещении площадью около десяти квадратных ярдов с низким потолком. Я видел гладкие стены, какие-то тёмные массивные формы, которые напоминали мне саркофаги в египетских гробницах, за тем исключением, что здесь они блестели в луче света множеством шкал и ручек управления.
— Для парней, которые старательно избегают общества полицейских, мы обладаем просто таланте?”! делать то, чего не следует, — сказал я, — Это какой-то совершенно секретный военный объект.
— И думать нечего, — ответил Фостер. — Это не может быть современным сооружением. Пол шахты усыпан камнями…
— Давайте быстрее уберёмся отсюда, — прервал его я. — Мы и так уже, наверное, вызвали срабатывание охранной сигнализации.
Как-будто в подтверждение моих слов наш разговор был прерван тихим звоном. На квадратной панели вспыхнули жемчужные огоньки. Я поднялся на ноги и подошёл поближе, чтобы лучше её рассмотреть. Фостер встал рядом.
— Что скажете? — спросил он.
— Я не специалист по памятникам каменного века, — сказал я. — Но провалиться мне на месте, если это не экран радиолокационной станции.
Я уселся в единственное кресло перед запылённым пультом управления и принялся следить за красным пятнышком, которое ползло по экрану. Фостер встал за моей спиной.
— Мы в долгу перед старым грешником, — произнёс он. — Кто бы мог подумать, что он приведёт нас сюда?
— Старый грешник? — переспросил я. — Да здесь все куда современнее, чем музыкальный автомат, который выпустят в будущем году.
— Посмотрите на символы, которые нанесены на всех этих приборах, — обратил моё внимание Фостер. — Они идентичны тем, которыми написана первая часть дневника.
— Для меня все крючки выгладят одинаково, — ответил я. — Сейчас меня больше волнует экран. Насколько я понимаю, эта точка означает самолёт, летящий или с очень малой скоростью или на очень приличной высоте.
— Современные самолёты могут действовать на больших высотах, — заметил Фостер.
— Но не на таких, — сказал я. — Дайте мне ещё несколько минут, чтобы изучить эти шкалы…
— Здесь ещё какие-то органы управления, — произнёс Фостер. — Они явно предназначены для включения…
— Не трогайте их, — предупредил я, — если не хотите начать третью мировую войну.
— Я не думаю, что результаты будут настолько серьёзными, — отозвался Фостер. — Весь этот комплекс явно предназначен для каких-то простых целей, не имеющих ничего общего с современными войнами. Но очень возможно, что он связан с тайной дневника… и с моим прошлым.
— Чем меньше мы знаем о нем, тем лучше, — заметил я. — Во всяком случае, если мы ничего не будем здесь трогать, то всегда сможем заявить, что заглянули сюда, прячась от дождя…
— Вы забываете об Охотниках, — сказал Фостер.
— Это, наверное, какое-то новое и очень хитрое противопехотное оружие.
— Они появились из этой шахты, Лиджен. Она вскрылась под давлением рвавшихся наружу Охотников.
— Почему они выбрали именно тот момент, когда появились мы? — заинтересовался я.
— Думаю, их что-то потревожило, — ответил Фостер. — Видимо, они почувствовали присутствие своего давнего врага.
Я развернулся в кресле и посмотрел на него:
— Я понял ход ваших мыслей. То есть, вы — их давний враг, так? Теперь давайте разберёмся: это означает, что много сотен лет назад вы лично сражались с Охотниками здесь, в Стонхендже. Уничтожив целую кучу их, вы бежали, наняли какую-то ладью и пересекли Атлантику. Позже вы потеряли память и превратились в парня по фамилии Фостер. А несколько недель назад вы потеряли её снова. Вы согласны с этим?
— Более или менее.
— Ну а сейчас мы сидим футах в двухстах под Стонхенджем, после стычки с целым полчищем светящихся вонючих бомб, и я узнаю, что в следующем году вам исполняется девятьсот лет.
— Лиджен, а помните ту запись в дневнике: “Я нашёл, где обитают Охотники. Это было место, знакомое мне издавна. Там не было никакой постройки, только шахта, сооружённая людьми Двух Миров…”?
— Да, — ответил я. — Значит вам около тысячи лет.
Я взглянул на экран, вытащил из кармана клочок бумаги и быстро набросал кое-какие расчёты:
— Вот вам ещё одна большая цифра: этот объект, который мы видим на экране, находится на высоте 30000 миль, плюс—минус несколько процентов.
Я отбросил карандаш, развернулся к Фостеру и озабоченно добавил:
— Во что мы влипли, Фостер? Я не хочу сказать, что меня действительно интересует ответ на этот вопрос. Но сейчас я бы предпочёл оплатить свои долги перед обществом и отправиться в хорошую и чистую тюрьму…
— Успокойтесь, Лиджен, — произнёс Фостер. — Что за бред!
— Хорошо, — я опять повернулся к экрану. — Вы — босс, делайте, что хотите. А желание бежать у меня чисто рефлекторное. Мне ведь даже некуда бежать. Во всяком случае рядом с вами я ещё питаю сказочные надёжен, что вы окажетесь не совсем чокнутым и мы как-нибудь…
Я выпрямился в кресле.
— Взгляните сюда, Фостер, — бросил я, не сводя глаз с экрана. На нем вспыхнул узор из точек… погас… вспыхнул снова. — Похоже на работу системы распознавания “свой—чужой”… А эти точки — сам сигнал распознавания. Интересно, что мы должны сделать сейчас?
Фостер молча следил за экраном.
— Не нравится мне что-то это мигание, — забеспокоился я. — Слишком уж оно бросается в глаза.
Я глянул на большую красную кнопку рядом с экраном:
— Если я нажму её, возможно… — И не раздумывая, я ткнул в неё пальцем.
На панели управления замигала жёлтая лампочка, а узор из точек на экране пропал. Красное пятнышко разделилось: от него под прямым углом отошла маленькая точка.
— Я не уверен, что вам следовало это делать, — заметил Фостер.
— Да-а, для сомнений достаточно поводов, — произнёс я натянутым голосом. — Похоже, я дал команду на сброс бомбы с борта корабля, висящего над нашими головами.
Нам потребовалось три часа, чтобы выбраться из туннеля. И с каждым преодолённым футом в голове возникала одна и та же фраза: вот, наверное, и все… вот, наверное, и все… вот, наверное, и все…
Я выполз из горловины туннеля и, тяжело дыша, перевернулся на спину. Рядом ощупью выбирался Фостер.
— Нам нужно выйти на шоссе, — сказал я, развязывая верёвку из разорванной одежды, которая соединяла нас при подъёме. — В пабе есть телефон. Нужно сообщить властям…
Я взглянул на небо.
— Погодите! — я схватил Фостера за руку и показал вверх. — Что это?
Фостер поднял голову. В небе на наших глазах вырастала сверкающая синяя точка, превосходящая по яркости звезду.
— В итоге нам, может, и не придётся ставить кого-либо в известность, — промолвил я. — Похоже, эго — наша бомба… Возвращается домой…
— Это нелогично, — возразил Фостер. — Вряд ли весь комплекс сооружался только для тот, чтобы самоликвидироваться таким сложным способом.
— Бежим! — крикнул я.
— Ока приближается слишком быстро, — ответил Фостер. — Расстояние, которое мы пробежим за несколько минут, будет слишком мало по сравнению с радиусом поражения современной бомбы. Нам безопаснее укрыться здесь, около расщелины, чем оказаться на открытой местности.
— Может, снова вернуться в туннель? — предложил я.
— И оказаться похороненными заживо?
— Вы правы, лучше уж изжариться на поверхности.
Мы съёжились, наблюдая, как свечение разрасталось прямо у нас над головой, становилось все ярче. Я уже мог видеть в этом свете лицо Фостера.
— Это никакая не бомба, — сказал Фостер. — Она не падает, а медленно снижается, как…
— …как медленно падающая бомба, — подхватил я. — И прямо нам на голову. Прощайте, Фостер. Не могу сказать, что знакомство с вами мне доставило удовольствие, но все же. С секунды на секунду нам станет жарко. Надеюсь, долго мучиться не придётся.
Светящийся диск уже достиг размеров полной луны и был невыносимо ярок. Он освещал равнину подобно бледному синему солнцу. Стояла абсолютная тишина. По мере снижения начали вырисовываться очертания диска, и я мог видеть тёмный купол в его верхней части, едва освещённый отражённым от земли светом.
— Эта штука не меньше парома, — заметил я.
— Она опускается не на нас, — сказал в свою очередь Фостер. — Она спустится на землю на несколько сот футов восточнее.
Мы наблюдали, как изящный по форме объект снижался медленно, словно во сне… пятьдесят футов… триста… и наконец завис над гигантскими камнями.
— Он сейчас шлёпнется на Стонхендж, — воскликнул я.
Мы не спускали глаз с корабля, который мягко садился в самом центре кольца из древних камней. На какое-то мгновение их силуэты резко вырисовались в потоке света, потом вдруг свечение стало быстро тускнеть и пропало.
— Фостер, — спросил из — как по-вашему, возможно ли, что…
Сбоку корпуса появилась полоска жёлтого света, которая выросла в квадрат. Потом оттуда выдвинулась и опустилась на землю лестница.
— Если сейчас появится кто-нибудь со щупальцами, — произнёс я неестественно визгливым голосом, — я смываюсь.
— Никто не появится, — спокойно произнёс Фостер. — Я думаю, Лиджен, что этот космический корабль предоставлен в наше распоряжение.
— Я не собираюсь лезть в эту фиговину, — в пятый раз повторил я. — В нашем мире есть множество вещей, в которых я не уверен, но я убеждён на сто процентов.
— Лиджен, — сказал Фостер, — это не современный военный корабль. У него, видимо, сработала система самонаведения на передатчик подземной станции-, которая расположена прямо под этим памятником древности, сооружённым несколько тысяч лет назад…
— И я должен поверить, что этот корабль находился на околоземной орбите несколько тысяч лет в ожидании того, что кто-то нажмёт красную кнопку? Вы что, считаете это логичным?
— При наличии таких прочных материалов, как, например, тот, из которого сделан дневник, это не является невозможным… или даже трудным.
— Из туннеля нам удалось выбраться живыми. Может, этого хватит?
— Но ведь мы вплотную подошли к разгадке многовековой тайны, — сказал Фостер, — тайны, которую, судя по записям в дневнике, я пытался узнать на протяжении многих своих жизней…
— А разве не вы хвалились, что потеря памяти избавляет вас, от навязчивых идей, которые противоречат вашим же теориям?
Фостер мрачно улыбнулся:
— Идя по найденному нами следу, мы оказались здесь. Теперь нам ничего не остаётся делать, как следовать ему, куда бы он нас ни привёл.
Я лежал на земле, глядя во все глаза на эту невероятной формы штуковину, стоящую Невдалеке с манящим освещённым квадратом люка.
— Просто не представляю, — сказал я, — вдруг из ниоткуда на землю сваливается какой-то корабль… или как там его ещё назвать, открывает свой люк, и вы тут же готовы войти в его уютную кабину.
— Прислушайтесь, — прервал меня Фостер.
Тут я различил слабый грохот, который угрожающе перекатывался, подобно далёкой артиллерии.
— Ещё корабли… — начал было я.
— Реактивные самолёты, — поправил меня Фостер. — Наверное, взлетели с баз в восточной Англии. Ну, сейчас они разнесут наш корабль на…
— Все, с меня хватит, — заорал я, вскакивая на ноги. — Вашего секрета больше нет…
— Ложитесь, — крикнул в ответ Фостер. Рёв двигателей стал уже оглушительным.
— Зачем? Они…
Две длинные огненные линии перечеркнули небо, загибаясь вниз к земле.
Я шлёпнулся в грязь за камнем в тот самый момент, когда ракеты взорвались. Ударная волна хлопнула по земле как чудовищный раскат грома, и вход в туннель на моих глазах обрушился. Я повернул голову и увидел пылающее сопло реактивного истребителя, который пронёсся над нами и стал разворачиваться, одновременно набирая высоту.
— Они с ума сошли, — закричал я. — Открыть огонь по…
Мой негодующий крик утонул в грохоте второго огневого вала. Я вжался в грунт и замер. Земля девять раз содрогнулась от залпов, прежде чем рёв как бы нехотя начал утихать. В воздухе неприятно пахло горелой взрывчаткой.
— Мы бы уже были на том свете, если бы попытались укрыться в туннеле, — проговорил я, задыхаясь выплёвывая грязь. — Он обрушился от первой же ракеты. И если та штука была кораблём, как вы, Фостер, предполагали, то они превратили его в…
Мои слова замерли в воздухе. Из оседающей пыли выступил контур корабля, абсолютно такой же, как и прежде, за тем исключением, что квадрат света исчез. На моих глазах люк открылся вновь, и трап опять опустился на землю, как бы приглашая войти.
— Теперь они попробуют ядерные заряды, — предположил я. — Этого защита корабля, наверное, не выдержит, а мы — тем более”…
— Слышите? — прервал меня Фостер. Вдали нарастал ещё более мощный рёв. — В корабль! — крикнул он и, вскочив на ноги, побежал.
Я помедлил ровно настолько, чтобы успеть мысленно оценить свои шансы в случае, если побегу в сторону шоссе и окажусь на открытом месте, и потом рванул вслед за ним. Спотыкаясь, тот пересёк поле, изрытое воронками от ракет, добежал до трапа и быстро взобрался по нему. Рёв приближающихся бомбардировщиков нарастал. Он напоминал мне полное смертельной ненависти рычание. Я перемахнул через ещё дымящийся кусок камня, в два прыжка преодолел трап и нырнул в залитое жёлтым светом нутро корабля. Дверь за мной со звонким чмоканьем захлопнулась.
Я оказался в великолепно оборудованном круглом помещений. В центре его, на полу, находилось что-то наподобие пьедестала, из которого торчала полированная ручка. Рядом лежали человеческие кости. Пока я разглядывал все это, Фостер подскочил к пьедесталу, схватился за ручку и потянул её на себя. Она легко поддалась. Свет мигнул, и у меня на мгновение закружилась голова. Но больше ничего не произошло.
— Попробуйте в другую сторону, — крикнул я. — В любую секунду начнут падать бомбы…
Я двинулся к пьедесталу, вытянув вперёд руку, но Фостер преградил мне дорогу:
— Взгляните!
Я посмотрел туда, куда он показывал пальцем, и увидел светящийся пульт — точную копию пульта из подземного комплекса. На нем проецировалась изогнутая белая линия, заканчивающаяся на вершине красной точкой.
— Мы — вне опасности, — сообщил мне Фостер. — Нам удалось взлететь.
— Не похоже, чтобы мы двигались: не чувствуется ускорения. Здесь, наверное, звукоизоляция, поэтому мы не слышим бомбардировщиков…
— Никакая звукоизоляция не помогла бы, окажись мы в эпицентре, — ответил Фостер. — Этот корабль результат усилий передовой науки. Мы оставили бомбардировщики далеко позади.
— А куда мы летим? И кто управляет этой штукой?
— Насколько я понимаю, корабль управляется автоматически, — ответил Фостер. — Я не знаю, куда мы направляемся, но мы уже в пути.
Я изумлённо взглянул на него.
— Вам это нравится, Фостер, да? Похоже, это самый счастливый момент вашей жизни.
— Не буду отрицать, что я рад такому повороту событий, — сказал он. — Вы что, ке понимаете? Этот корабль представляет собой спасательный модуль с автоматическим управлением. Он доставит нас на корабль-базу.
