- Ты вытянешь из нее силы.
      Он посмотрел на меня так, как лаборант смотрит на очередной образец.
      - Мистер Рэвел, если я приду к такому же выводу, то ваши худшие опасения сбудутся.
      - Она же человек, а не машина, карг, тебе ведь именно это было нужно, помнишь? Зачем наказывать ее за то, что она не является тем, кем быть не может?
      - Наказание - чисто человеческое понятие. Если я обнаруживаю, что инструмент непрочен, пытаюсь закалить его жарой или давлением. А если он не выдерживает нагрузки - избавлюсь от него.
      - Притормози немного. Дай ей время восстановить силы.
      - Вы тяните время, мистер Рэвел. Это очевидно.
      - Хватит на сегодня, черт тебя возьми! Остановись!
      - Я должен провести еще один опыт, который даст наиболее достоверную информацию - мучения и смерть того, кого она любит больше жизни. Интересное это явление, мистер Рэвел. Я имею в виду человеческие чувства. Ни одна сила во Вселенной не сравнится с ними. Но у нас еще будет время обсудить эти вопросы. В конце концов, я должен придерживаться графика работы.
      Я выругался. Он поднял брови и...
      Рот мой наполнился теплой соленой водой, которая поднималась все выше, накрывая меня с головой. Я задержал дыхание. Давление воды прижало меня к сломавшейся переборке, которая сыграла роль капкана - высвободиться я не мог. Молочно-зеленая вода волной захлестывала меня, замедляла свой бег, останавливалась, затем отступила...
      Ноздри освобождались, я фыркал, хватал воздух, набирал полные легкие, неистово кашлял...
      Когда волна откатывалась, вода доходила мне до подбородка.
      Из-за медленной утечки прогулочный катер оказался без топлива и налетел на скалу. Базальтовая глыба протаранила корпус прямо на уровне ватерлинии. Рухнувшая во время удара балка прижала меня к наружной переборке.
      Я отделался парой синяков, даже ребра были целы. Но пошевелиться не мог.
      Первый прилив вызывал у меня панику. Я разодрал себе кожу, пытаясь освободиться, но безрезультатно. Вода поплескалась на уровне талии и отступила.
      И тут появилась она. Страх на ее лице сменился облегчением, а облегчение - ужасом, когда ей стало понятно, в какую ловушку я попал. Она принялась за дело, пытаясь спасти меня.
      Это было полчаса назад.
      Пальцы ее были сломаны и кровоточили, но она работала, ей удалось сдвинуть с места балку, но под водой находилась другая, которая не отпускала меня.
      Еще за полчаса она сможет сдвинуть и вторую.
      Но у нас не было этого получаса.
      Увидев, что я застрял, она поднялась на палубу и привлекла внимание людей, отдыхавших на берегу. Один из них бросился к машине и, вздымая тучи песка, отправился в полицию.
      Станция береговой охраны находилась в пятнадцати милях от нас. Может быть, где-то ближе отыщется телефон, но вряд ли он поможет в воскресный полдень.
      Машина будет на станции через пятнадцать минут, и еще минимум полчаса необходимо на то, чтобы прибыл катер. То есть, не раньше, чем через пятнадцать минут.
      Но у меня не было пятнадцати минут.
      Она попыталась соорудить мне дыхательный аппарат при помощи банки из-под консервов, но это ничего не дало, а на борту не нашлось ни фунта шланга, через который я смог бы дышать.
      Пришла следующая волна. На этот раз я пробыл под водой более минуты, и, когда она отступила, мне пришлось запрокинуть голову, насколько это было возможно, чтобы наполнить легкие воздухом.
      Она, не мигая, смотрела в мои глаза, пока мы ждали следующей волны...
      В яркий солнечный день, в сотне футах от безопасного берега и в десяти минутах от спасения мы ждали смерти...
      И она пришла.
      Теперь я знал все шесть координат.
      33
      - Интересно, - произнес карг. - Очень интересно. Но...
      Он смотрел на Меллию. Она висела в путах, абсолютно не двигаясь.
      - Умерла, - заключил он. - Жаль.
      Карг взглянул на меня и, видно, прочел что-то в моих глазах, протянул руку, и тут я поймал его в поле умственной силы. Он замер.
      - Кровопийца, - выдохнул я.
      Карг смотрел на меня, и я видел, что до него начинает доходить серьезность совершенной ошибки. Я наслаждался этим, но не так, как хотел бы смаковать вкус победы.
      - Вы задумали это с самого начала, - догадался он. - Да, теперь все ясно. Вы довольно хитро обыграли меня, мистер Рэвел. Я сильно недооценивал вас. И теперь ваше положение в сделке, конечно же, сильно изменилось. Естественно, я осознаю нынешнюю ситуацию и готов действовать с учетом текущей реальности...
      - Кровопийца! - оборвал я его. - Ты не знаешь и половины того, что произошло.
      - Я немедленно освобожу вас, - не унимался карг. - Помещу на остров, где будут учтены все ваши пожелания. Также вам будет предоставлена подходящая особа, чтобы заменить женщину...
      - Успокойся, карг. Тебе уже ничего не придется делать. Ты просто оказался не у дел.
      - Вы человек, - угрюмо заметил карг. - И согласитесь на вознаграждение. Назовите его.
      - Я уже получил все, что хотел - шесть координат для определения точки в шести измерениях.
      Наконец, в многократно удвоенном мозге смотревшего на меня кибера родилась ужасная догадка:
      - Не может быть! Вы не станете разрушать темпоральный двигатель!
      Я улыбнулся ему, чувствуя, что напрасно трачу время, - нелепо пытаться мучить машину.
      - Будьте разумны, мистер Рэвел. Взвесьте последствия. Освобождение сил, сдерживаемых двигателем, приведет к взрыву энтропической энергии, который разложит Конечную Власть на составляющие...
      - Именно на это я и рассчитываю.
      - И вас вместе с ней!
      - Однако рискнуть стоит.
      И тогда он попытался нанести мне удар. Это была неплохая попытка. Луч мысленной силы его множественного мозга рассек внешние слои защитного поля и оказался почти на расстоянии контакта, прежде чем я сумел сдержать его и отшвырнуть в сторону.
      Затем я замкнул главные энерговоды темподвигателя на самих себя.
      Взрыв выплеснул энергию наружу через все шесть измерений - три пространственных и три временных. Здание, в котором я находился, растворилось в смерче темпоральной дезинтеграции. Я балансировал на гребне волны подобно серфингисту, стремящемуся обогнать приливный вал.
      Время проносилось надо мной с ревом водопада и, наконец, ослепленный, оглушенный и парализованный, я был выброшен на берег вечности...
      34
      Сознание возвращалось медленно, неуверенно. Сначала я увидел свет, сумрачный и дымно-красный; подумал о пожарах, бомбах, раздробленных костях, идущих ко дну кораблях, о смерти от холода, голода и усталости...
      Славные были у меня сны.
      Но ужасы здесь ни при чем - это просто закат над водой. Но закат необычный - таких никогда не видел. Мост оранжевого цвета, серебристый в зените и сгущавшийся до вишневого в точке соприкосновения с горизонтом дугой пролегал по иссиня-черному небу.
      Это был закат мира.
      Я медленно сел, испытывая боль от малейшего движения.
      Пляж. Серый песок. Ни деревьев, ни травы, ни водорослей, ни испуганных крабов, ни отпечатков лап рептилий. Но я узнал место.
      Берег Динозавров. Только вот динозавры давно вымерли. Вместе с человеком и гарденией, яйцами и цыплятами.
      Земля после того, как исчезла жизнь. Идеальное место для человека, желающего приобрести недвижимость.
      Холм почти исчез, стерся до едва заметного горба в серых дюнах, которые уходили на восток, исчезая вдали. Но все-таки берег был узнаваем. Собственно, как раз потому-то это место и выбрали некогда для релейной темпостанции. Меняли свои ложа океаны, поднимались и опускались континенты, но Берег Динозавров оставался практически неизменным.
      Интересно, сколько миллионов лет прошло с тех пор, как ветер и море уничтожили последние следы человеческой деятельности? Об этом можно было только догадываться. Я проверил различные частоты аварийного перехода эфир молчал по всем диапазонам.
      Да, мне удалось уничтожить адскую машину, каннибальский механизм, который жил тем, что пожирал сам себя, и взрыв вышвырнул меня за его пределы, в вечность. Я выполнил свою миссию, использовав все возможности, чтобы отыскать силу, толкнувшую время новой эры в хаос, и нейтрализовать ее.
      И остался жив.
      Карг, фанатичный сверхкалека, был безжалостен; я его превзошел, использовав все и всех для достижения намеченной цели.
      И все же потерпел неудачу.
      Собранная мной ценная информация, которая могла бы в конце концов спасти положением уже никому не поможет. Она умрет со мной на сером берегу в конце времени, разве что произойдет чудо.
      - Четко мыслишь, Рэвел, - произнес я вслух; голос прозвучал потерянно и одиноко.
      На берегу было холодно. Непривычно огромное Солнце не давало тепла. Интересно, поглотило ли оно уже Меркурий? Исчерпала ли свои ресурсы цепная водородная реакция, стала ли Венера расплавленным миром, скользящим по поверхности умирающего чудовища, заполнившего половину неба?
      Меня интересовало многое. И ответ пришел сам собой.
      Сама идея казалась довольно простой, но в ее осуществлении заключались кое-какие сложности.
      Я активизировал некоторые сенсоры, встроенные в нервную систему, и пошел вдоль берега. Волны лениво накатывались и отступали; унылый шум прибоя, казалось, повествовал о том, что они делают это на протяжении многих миллиардов лет и что такое занятие им порядком надоело. Мне были понятны из чувства.
      Место, которое я искал, находилось меньше чем в полумиле вдоль побережья. Пару секунд я подсчитывал, где окажется линия прилива, прежде чем вспомнил, что теперь ни о каких приливах не может быть и речи. Луна сначала удалилась на максимальное расстояние, превратившись в горошину на небе, а затем начала свое долгое падение на Землю. Миллионы лет назад она достигла предела Роше, и умиравшая Земля любовалась великолепными ночами, когда ее спутник взорвался и образовавшаяся пыль приняла форму кольца, мостом, протянувшегося от горизонта к горизонту.
      Размышлять было некогда. Меня ждала работа.
      Я нашел место и взял пробу. Следы обнаружились на глубине восемнадцати футов. Неплохо, учитывая, сколько прошло времени. Стекловидная корочка давным-давно снова стала песком, но оставалась слабая, трудноразличимая прерывистая линия, обозначавшая границы чаши.
      Восемнадцать футов - четыре фута песка, четырнадцать - твердой почвы.
      Мне предстояло всего лишь проделать в них дыру. В активе имелось две руки, сильная спина и неограниченное количество времени.
      Я взялся за дело, выгребая песок пригоршнями.
      35
      Будь данная проблема посложнее, мне было бы гораздо легче решить ее. Я был готов преодолеть всевозможные технические препятствия; мог без опасения вступить в борьбу со сверхмозгом, отразить удар энергетического оружия; не боялся даже бронированных людоедов.
      Выгребание песка относилось к совершенно другой категории.
      Я очертил круг диаметром в десять футов прямо над целью. Двое суток ушло на освобождение его от песка. Правда, к концу этой работы из-за того, что песок ложился под малым углом, диаметр ямы увеличился до двадцати футов. Итак, я мог приступать к настоящей работе.
      На то, чтобы сделать в скальных породах первую трещину, у меня ушло полтора дня. В трех милях дальше вдоль берега мне удалось найти камень, достаточно большой и в то же время не слишком тяжелый. Ширина его составляла четыре фута; нетрудно представить себе, сколько раз мне надо было приподнять, толкнуть, приподнять, толкнуть и снова приподнять, прежде чем установить его на насыпи, выросшей вдоль границы раскопок. Полчаса ушло на выгребание песка, осыпавшегося за время моего отсутствия. Затем, подняв свой двухсотфутовый орехокол, я сделал пару шагов вперед и бросил его вниз.
      Потом еще раз.
      И еще.
      Наконец подошвы мои коснулись обнажившегося камня. Я снова поднял глыбу и бросил ее вниз острым концом. Высота падения составляла лишь три фута, однако в результате все же откололся тонкий слой песчаника. Я убрал его и проделал все еще раз.
      При шестом ударе камень раскололся. Теперь я поднимал меньшую его часть и швырял ее с вершины песчаной насыпи высотой почти в восемь футов. Результаты были обнадеживающими.
      К концу пятого дня я продолбил в центре песчаной ямы неровное круглое отверстие более фута глубиной.
      К этому времени меня уже начал по-настоящему мучить голод. Морская вода темно-зеленого цвета, в которой не было ни водорослей, ни рыб, представляла собой насыщенный раствор всех элементов: специальным устройством, имплантированным мне как агенту Центра Некса, удалось извлечь из нее пользу. Особого удовольствия это не доставляло, однако как-то поддерживало силы.
      По мере продвижения вглубь высота падения возрастала, и удары становились все эффективнее, но одновременно усложнялась проблема извлечения обломков и подъема валуна. Достигнув шестифутовой отметки, я начала прорубать в стене шахты ступеньки. Груда кусков песчаника росла, уровень опускался. Восемь футов, десять, двенадцать... Тут валун ударился о более твердый слой ракушечника. Работа пошла еле-еле. Под ракушечником начиналась смесь известняка с глиной, легкая для рытья, но очень влажная.
      Всего четыре фута вязкой глины... Я набирал пригоршню, при помощи одной руки карабкался по отвесной стене высотой в десять футов, выбрасывая глину, снова спускался... Работа шла уже под футом воды, под двумя футами... Три фута воды. Жижа просачивалась со всех сторон, заполняя углубление почти с такой же скоростью, с какой мне удавалось ее выгребать. Но цель была близка. Я глубоко вдохнул и, пошарив руками в месиве глины и ракушек, нашел то, что искал, но не успел достать.
      Это удалось сделать во время третьего нырка.
      Только разжав кулак и посмотрев на добытый предмет, я осознал, насколько малой была вероятность найти его здесь и притом в целом виде.
      Однажды, в другом времени, я прыгнул с темпоральной станции Берега Динозавров вдоль собственной линии жизни и оказался на палубе атакованного корабля как раз вовремя, чтобы помочь каргу застрелить своего двойника, выполнявшего задание. И использовал его аварийный запас, чтобы вернуться на Берег Динозавров, плюхнуться в заболоченную яму, отмечавшую место, где когда-то, за тысячу лет до того, находилась станция.
      Туда же, конечно, плюхнулся и труп. Возбужденный, с полным ртом густой клейкой грязи, я не особенно задумывался тогда о судьбе своего мертвого альтер эго. А он погрузился в жижу и спокойно лежал, ожидая, пока геологические изменения не замуруют его намертво.
      Так он оказался под четырнадцатью футами скальных пород и четырьмя песка. От него, конечно, ничего не осталось - ни пряжи от пояса, ни гвоздя от ботинка.
      Но то, что я держал сейчас в руке, сохранилось.
      Это был дюймовый кубик из синтетического материала, известного под названием "этерниум", совершенно не подверженного хронодеградации, включавшей в себя кристалл настройки, энергоблок и миниатюрный генератор поля захвата - аварийный привод, находившийся во мне во время выполнения задания, память которую стерли после отчета, но она пробудилась при чрезвычайных обстоятельствах.
      Я выкарабкался из шахты, взобрался на кучу камней и, стоя на холодном ветру, попытался свыкнуться с мыслью, что выиграл в этой безвыигрышной игре. Бросив последний взгляд на усталое старое солнце, пустой пляж, шахту, которую проделал с таким трудом, я почти пожалел, что должен покинуть это место так быстро.
      Затем установил в сознании код нужной операции; зажатый в руке кубик обжег ладонь, поле сомкнулось вокруг меня...
      36
      Кто-то тряс меня. Я попытался собрать силы, чтобы застонать, но ничего не вышло, зато открылись глаза.
      Я смотрел в свое собственное лицо.
      Несколько вихрем пролетевших мгновений мне казалось, что мой младший "я" преспокойно выбрался из трясины и готовился теперь свершить возмездие за то, что я навлек на него смерть.
      Но затем я заметил морщины, впалые щеки...
      Одежда на этом новом "я" была такая же, как и на мне, - общепринятая станционная униформа, правда, новая. Она свободно болталась на его костлявой фигуре. К тому же над правым глазом красовался приличный синяк, а я не помнил, чтобы когда-нибудь у меня такой был.
      - Слушай внимательно, - произнес мой голос. - Мне не нужно тратить время, рассказывая тебе, кто ты и кто я. Я - это ты, но на скачок вперед. Я прошел полный круг. Тупик. Замкнутая петля. Выхода никакого. За исключением, быть может, одного. Он не особенно мне нравится, но я не вижу альтернативы. В прошлый раз на этом самом месте велся такой же разговор, только тогда прибывшим был я. Другая наша копия сделала мне предложение, которое я собираюсь адресовать сейчас тебе.
      Я открыл было рот, но он махнул рукой:
      - Не утруждай себя вопросами - я сам задавал их в прошлый раз. Думал, что можно найти другой путь. Отправился дальше - и снова очутился здесь, и выступаю уже в роли встречающей стороны.
      - Тогда, может быть, ты помнишь, что мне не мешало бы отдохнуть немного, - сказал я. - У меня все болит.
      - Да, ты находился не совсем в фокусе, - сообщил он без заметного сочувствия. - Просвистел, как хлыст. Но все на месте. Давай, поднимайся.
      Я приподнялся на локте и потряс головой как в знак отрицания, так и для того, чтобы развеять хоть немного туман. Это было ошибкой - в голове загудело. Он рывком поднял меня на ноги, и я увидел, что снова нахожусь в транспортационном зале темпостанции.
      - Да, - проговорил он. - Назад в родной порт. Или в его зеркальное отражение. Все одно: поле темпорального скачка действует в замкнутой петле. Снаружи ничего.
      - Я видел это, помнишь?
      - Да, когда был здесь в первый раз. Ты прыгнул тогда в последний сегмент своей жизни, - тупик, не имевший будущего. Хотя ты проявил смекалку и отыскал выход, они и здесь обошли тебя. Ты боролся отчаянно, однако круг по-прежнему замкнут. Доказательство - твое присутствие здесь.
      - А я считал, что завлекаю его в ловушку. На самом деле все было наоборот?
      - Да. И теперь наш ход, если только ты не собираешься сдаться.
      - Не собираюсь, - ответил я.
      - Мной... нами... просто играли. Ты должен разбить цикл. Именно ты.
      Он вытащил из висевшей на бедре кобуры пистолет и протянул его мне.
      - Возьми. Выстрелишь мне в голову.
      Слова застряли у меня в горле. Мой будущий "я" горько улыбнулся.
      - Молчи. Я сам использовал все твои аргументы около недели назад. Именно таковы размеры темпорального островка, предоставленного в наше распоряжение. Но все, что ты скажешь ничего не изменит. Только таким образом мы можем существенно повлиять на ход событий.
      - Ты с ума сошел, парень, - сумел наконец сказать я, испытывая некоторую неловкость от разговора с самим собой, пусть даже этот "я" смотрел на меня с расстояния четыре фута и нуждается в бритье. - Я не самоубийца. Даже если "я", которого убиваю, - это не ты.
      - Именно на это они и рассчитывают. Что ж, я оправдал их ожидания, отказавшись. Губы его растянулись в саркастической усмешке, которую так часто видели другие на моем лице.
      - А если бы я согласился, - продолжил он, - возможно, спас бы себе жизнь.
      Он подбросил пистолет на ладони, твердо посмотрев на меня.
      - Будь у меня уверенность, что дело может изменить твоя смерть, моя рука не дрогнула бы.
      - Ты думаешь, что...
      - Нет. Ты в прошлом, так сказать. Твоя смерть ничего не изменит. Но если ты убьешь меня, то нарушишь жизненное равновесие и, возможно, твое... наше будущее выйдет из тупика. Не самая удачная ставка, но единственно возможная.
      - А если я предложу другой вариант?
      Он устало взглянул на меня.
      - Какой?
      - Можно выпрыгнуть вместе, использовав станционную кабину.
      - Уже испробовано, - ответил он кратко.
      - Тогда ты прыгнешь, а я подожду здесь.
      - Тоже пробовали.
      - Тогда застрелись сам!
      - Нет смысла.
      - Мы просто прокручиваем старую запись, а? Включая и этот разговор?
      - Смотри-ка, начал соображать.
      - А что, если ты разнообразишь ответы?
      - А что от этого изменится? Впрочем, это тоже пробовали сделать. Все перепробовано. У нас была масса времени - я не знаю, сколько, но достаточно, чтобы проиграть эту сцену со всеми возможными вариациями. Она всегда заканчивается одинаково: ты выпрыгиваешь один, проходишь через все, через что прошел я, и возвращаешься, чтобы стать мной.
      - Почему ты в этом так уверен?
      - Соседняя комната полна костей, - произнес он с нехорошей улыбкой. Наших костей. Плюс последний труп, на котором еще осталось немного гнилого мяса. Чувствуешь запах? То же ждет и меня. Голодная смерть. Так что решай.
      - Кошмар, - покачал я головой. - Пойду просплюсь.
      Я было повернулся, но он схватил меня за руку и вложил в ладонь пистолет.
      - Пора кончать, пока у меня не лопнуло терпение!
      - Давай прибегнем к здравому смыслу, - предложил я. - Твоя смерть ничего не изменит. Все, что я могу один, мы еще лучше сможем сделать вместе.
      - Ты не понимаешь. Единственный оставшийся у нас шанс - это внесение в сценарий непредвиденного изменения.
      - А что случится, если я снова прыгну?
      - Ты вновь окажешься на борту парусника и полюбуешься на смерть своего раннего двойника.
      - А если на этот раз я освобожу дверь?
      - Все равно. Ты закончишь здесь. Я уже пробовал.
      - Все? И заболоченную яму, и Меллию?
      - Да. Снова и снова. И ты закончишь здесь. Посмотри на события с такой точки зрения: карг уже выложил свой главный козырь; нам надо побить его, иначе мы проиграем.
      - Может быть, именно это ему и нужно?
      - Нет. Он рассчитывает, что мы будем вести себя как люди. Люди не хотят умирать, помнишь? Они не сходят со сцены просто так, борются до последнего.
      - А если я прыгну на корабль, но не воспользуюсь приводом трупа?
      - Сгоришь вместе с парусником.
      - А если мы с Меллией не станем покидать Берег Динозавров?
      - Бесполезно. Через это я тоже прошел. Ты погибнешь. Рано или поздно. Результат тот же.
      - А если я тебя застрелю, цепь порвется?
      - Может быть. Появится совершенно новый элемент. Мы перепутаем карты в его пасьянсе.
      Я все сопротивлялся. Тогда он устроил мне экскурсию по станции. Я выглянул в жемчужный туман, заглянул в некоторые комнаты - царство пыли и ржавчины. Станция была старой.
      Потом мы посетили помещение с костями.
      Думаю, именно это меня убедило окончательно.
      - Давай пистолет, - сказал я.
      Не говоря ни слова, он потянул мне оружие. Я поднял пистолет и снял его с предохранителя.
      - Повернись.
      Двойник стал ко мне спиной.
      - Есть одно утешительное обстоятельство, - сказал он. - Все это может привести к...
      Выстрел бросил его вперед, словно беднягу дернули за привязанную к шее веревку. Я успел лишь мельком увидеть дыру, которую пуля проделала в его затылке; ослепительный огонь вспыхнул в моем мозгу и сжег стены темницы, в которую я был заточен...
      Я превратился в огромный глаз, глядящий сверху на себя - бесконечное многообразие вещества и тени, которое, разветвляясь, проникло в отдаленнейшие уголки энтропической панорамы. Я видел себя в древнем Буффало, на борту тонущего галеона, на умирающей планете; я плел свою жалкую сеть вокруг негодяя карга, он тоже ткал паутину, которая была, в свою очередь, окружена ловушками, а вокруг них - еще более хитроумными схемами...
      Каким глупым казалось все это теперь. Как могли теоретики Центра Некса не понять, что усилия их, в принципе, ничем не отличались от всего того, что делали предыдущие чистильщики времени? И что...
      Мелькнула еще одна мысль, всеохватывающая; но прежде, чем я успел поймать ее, миг озарения прошел, и я очнулся рядом с телом убитого мной человека. Из пистолета в моей руке поднималась струйка дыма.
      Эхо чего-то беспредельного, неизмеримо важного звучало еще в коридорах моего мозга; затем из смутных отзвуков выплыло ясное осознание: Чистка Времени была ошибкой, причем заблуждались не только экспериментаторы новой эры и опиравшиеся на неверные теории исполнители третьей, но и сам Центр Некса.
      Дело, которому я посвятил свою жизнь, оказалось пустым фарсом. Я же был все лишь марионеткой, бесцельно плясавшей на натянутых нитях.
      И все же - теперь это стало ясно - имелось нечто, не пожалевшее усилий, чтобы убрать меня с дороги.
      Сила, куда более могущественная, чем Центр Некса.
      Меня торопили, дергали за веревочки так же ловко, как сам я руководил в Буффало обреченным каргом, а позднее - его могущественным воплощением, укреплявшим свою приговоренную к смерти Конечную Власть подобно пауку, плетущему паутину в заколоченном гробу. Когда же я стал ненужным - загнали в замкнутый цикл, чтобы вывести из игры навсегда.
      Так бы и произошло, если бы они не упустили из виду совсем незначительный фактор.
      Мое второе "я" умерло в моем присутствии, и его умственное поле в миг разрушения органического генератора освободилось и слилось с моим.
      Какую-то долю секунды я наслаждался действием своего нового интеллекта, коэффициент которого возрос, по моим оценкам, минимум до трехсот единиц...
      И стены вокруг меня растаяли.
      Я увидел, что стою в приемной камере Центра Некса.
      37
      На белых стенах мерцали холодные блики, отбрасываемые лампами на высоком потолке. Гудели катушки фокусировки поля, в воздухе ощущался резкий запах озона и горячего металла - знакомо, по-домашнему, можно сказать. Незнакомыми были только вооруженные люди в серой форме службы безопасности Центра Некса. Они образовали правильный круг, в центре которого стоял я, и каждая пара рук сжимала винтовку, нацеленную на мою голову. По глазам ударил оранжевый свет - прицельный луч прожектора амортизирующего поля.
      Я понял, что от меня требуется, и, бросив пистолет, медленно поднял руки. Один из охранников быстро обыскал меня, но, конечно, только выпачкал руки - на мне еще оставалось немало археологической пыли.
      Я понял, что события продолжают стремительно развиваться. Капитан сделал какой-то жест рукой, и охранники вывели меня из камеры, так и не выпуская из центра круга. Мы проследовали по коридору через два блока бронированных дверей и вышли на черную ковровую дорожку, ведущую к массивному письменному столу темпорального диспетчера Центра.
      Это был широкоплечий, высокий властного вида мужчина с четкими чертами лица, принявшего при моем появлении строгое выражение. Мне приходилось раньше беседовать с ним пару раз в менее официальной обстановке, и я помнил, что ум его был таким же острым, как и язык.
      Темпоральный диспетчер отпустил охранников, кроме двоих, и указал мне на стул. Я сел. Он смотрел на меня, не улыбаясь и не хмурясь, - просто обратив луч своего разума на объект сиюминутного дела.
      - Вы отошли от своих инструкций, - сказал он голосом, в котором не прозвучало ни гнева, ни обвинения, ни даже любопытства.
      - Действительно, - согласился я и уже собрался развить эту тему, но он перебил меня:
      - Ваше задание заключалось в том, чтобы уничтожить исполнителя ДВК-Зед-97 и захватить невредимым действующее устройство карг серии Эйч, ИД 453.
      Он произнес это так, словно я еще не открывал рта. Поэтому я решил молчать.
      - Захватить карга вам не удалось, - продолжал он. - Вместо этого вы разрушили его мозг. И не предприняли ничего, чтобы уничтожить исполнителя.
      Он говорил чистую правду. Ни отрицать, ни подтверждать это не имело смысла.
      - Так как в пределах вашего психоиндекса не существует никаких оснований для подобных действий, становится ясно, что мотивы нужно искать вне контекста политики Центра.
      - Ваше утверждение весьма спорно, - не выдержал я. Обстоятельства...
      - Ясно также, - продолжал он неумолимо, - что любое предположение, допускающее причастность предыдущих темпоральных держав к вашей подрывной деятельности, не выдерживает никакой критики.
      Я не пытался прервать его - это не было беседой. Темпоральный диспетчер делал официальное заявление.
      - Следовательно, - заключил он, - вы представляете силу, пока что субъективно отсутствующую, - пятую эру человечества.
      - Вы делаете из мухи слона, - резко возразил я. - Придумали невесть что лишь для того, чтобы найти мотивацию моих действий. А может, я просто провалил задание? Может быть...
      - Не притворяйтесь человеком старой эры, агент. Даже если не принимать во внимание дедуктивные методы, у меня есть неоспоримые сведения о случайно проявленных вами интеллектуальных возможностях. Это было зафиксировано станционными приборами - в момент кризиса вы действовали согласно третьему психометрическому разряду. Ни один человеческий мозг из существовавших ранее не достигал такого уровня. Я указываю на это лишь для того, чтобы вам стала очевидной бесплодность дальнейшего отрицания явных фактов.
      - Я был неправ, - согласился я.
      Он выжидающе смотрел на меня. Настала моя очередь говорить.
      - Вы постулируете не пятую эру, - внес я поправку. - Вы постулируете шестую.
      - На чем же основывается столь поразительное утверждение? поинтересовался он, ничем не выказывая своего удивления.
      - Очень просто. Вы сами - агент пятой эры, проникший в Центр Некса. Мне следовало бы догадаться об этом раньше.
      Лицо его заледенело, но он мгновенно сумел расслабиться.
      - А вы, в свою очередь, проникли в наше проникновение, - резюмировал темпоральный диспетчер.
      Я бросил взгляд на двоих вооруженных мальчиков. Они, казалось, воспринимали происходившее спокойно. Похоже, ребята относились к группе.
      - До сих пор, - продолжал он, - наша операция проходила весьма гладко, не считая задержки, вызванной вашим вмешательством. Впрочем, вы не успели причинить нам непоправимого вреда.
      - Пока нет, - согласился я.
      Он чуть приподнял брови.
      - Вы осознали свое положение, когда обнаружили, что изолированы... простите, неточный термин... что попали на исторгнутую станцию?
      - Да, начал кое-то понимать. Я никак не мог сообразить, что хотел сделать Джард. Теперь-то мне ясно, что он просто следовал приказам темпорального диспетчера расставить для меня ловушку. Он переместил станцию в нуль-временной пузырь, используя технический прием, о котором никогда не слыхали в Центре Некса, но предварительно обманом выманил меня наружу. Таким образом, мне не оставалось ничего, кроме как воспользоваться аварийным приводом, чтобы вернуться - в тупик. Просто и эффективно... почти эффективно.