- Я требую адвоката, - сказал Фелиз.
      - Молчать! - рявкнул тот, что сидел посередине. - Употребление алкогольных напитков запрещено, за исключением тех случаев, когда на то имеется особое разрешение правителя.
      Тем временем туман перед глазами Фелиза рассеялся окончательно. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что находится в обшарпанном кабинете с грязно-белыми стеными. В углу комнаты под самым потолком приладил паутину большой паук. Прямо перед ним стоял длинный письменный стол, за которым восседали трое в черном, а позади них находилось большое окно, и ослепительное солнце било ему в глаза. Троица же за столом была окружена ореолом яркого света. Фелиз зажмурился и только теперь почувствовал, как сильно болит у него голова. Через секунду вспышка нестерпимой боли отступила, и на смену ей пришла совсем другая боль - ноющая и тягучая.
      - Итак, шпион! - объявил скрипучим голосом тот, что сидел в середине. - Говори!
      Фелиз потянулся, и в то же мгновение один из сидевших за столом сделал неуловимое движение, после чего в руке у него появилось нечто напоминающее с виду узкоствольный пистолет, который он немедленно наставил на Фелиза.
      - Сиди и не дергайся! - предупредил он.
      - Ну да, конечно. Не буду, - пообещал Фелиз.
      Тот, что сидел в центре, не спеша отложил оружие. Фелиз разглядывал своих мучителей. Угрюмые, неприветливые лица, на которых застыли суровые взгляды. Они напоминали о диких незрелых яблочках-кислицах, покрытых наростами, высохших и сморщившихся до сроку. Похоже, тот, что сидел в середине, был за главного. Это был высокий, тощий человек с узким, вытянутым лицом. У него был мясистый нос и полные губы, слегка приоткрывающиеся при каждом вдохе. Черные глаза яростно сверкали из-под разросшихся, косматых бровей.
      - Ну так что, шпион? - спросил он.
      - Я не шпион.
      - Не пытайся меня обмануть! А не то пристрелю! - гаркнул тот, что сидел посередине.
      - Да чтоб тебе пусто было, бестолочь ты этакая! - выкрикнул Фелиз, выходя из себя, не взирая на недавнее предупреждение, подкрепленное демонстрацией оружия. - К твоему сведению, я являюсь официально зарегистрированным торговцем технологиями!
      Довольно странно, но эта его вспышка гнева, похоже, подействовала на остальных успокаивающе. У него появилось такое ощущение, будто он только что на деле доказал свою принадлежность к некоему сообществу, и теперь некоторая натянутость в отношениях наверняка исчезнет. Один из сидящих с краю, утвердил локти на столе, а тот, что, занимал центральное место, подался вперед.
      - Даже не пытайся меня обмануть! - сказал он - но на этот раз это прозвучало почти добродушно. - А что это такое?
      И Фелиз, вот уже во второй раз за этот день, принялся объяснять суть своей работы. Воспоминание о первом объяснении навело его на мысль о том, что упоминание о нем может оказаться полезным для него.
      - Знаете что, - с вызовом заявил он, - наверное, ваши люди где-то подзадержались, когда шли за мной; потому что я к тому времени только-только закончил беседовать с вашим мэром...
      Непринужденная атмосфера вмиг улетучилась.
      - С мэром! - воскликнул тот, что сидел посередине. - Что за чушь! В этом городе нет мэра. Здесь есть лишь один правитель - и это я, Таки Маноаи! Еще одно слово о мэрах, и я велю тебя пристрелить!
      - Но тот человек представился мэром, - огрызнулся Фелиз. - На нем был кильт и пестрая туника в красно-сине-фиолетово-желтых тонах...
      - И хватит молоть чепуху! - продолжал разоряться правитель. - Кильт декадентская одежда. Ношение туник запрещено. А неполноценные особи, делавшие вид, будто различают в единственно радикальном черном цвете еще какие-то там оттенки, были давным-давно изгнанны из нашего общества.
      - Да ты сам разуй глаза-то, - начал было Фелиз, но тут на губах у правителя выступила пена, и, в следующий момент Фелизу показалось, что ему на голову обвалился потолок. Похоже, те двое с дубинками дежурили в непосредственной близости от него, прямо за спинкой его стула.
      * * *
      Фелиз осторожно ощупал руками голову. Хоть мозг его был таким же чувствительным, как и у обычных людей, и от сильных ударов он тоже мог потерять сознание, но вот сам череп - спасибо предкам с Миктурии - был гораздо прочнее. Похоже, удары дубинками не причинили ему никакого вреда, однако у него не было ни малейшего желания снова испытать на себе нечто подобное.
      Он прекратил ощупывать голову и задумчиво поглядел на поставленную перед ним миску с чуть теплой белковой кашицей. Это была первая тюрьма в его жизни, где отсутствовала прямая зависимость между отвратительным условиями содержания и степенью продажности надзирателя. Дом, в котором он находился в данный момент, наверное, когда-то - лет сто назад - был вполне приличным местом. Но со временем все здесь пришло в упадок, и похоже, что за последние полвека помещение ни разу не ремонтировали.
      - А где бифштекс? - с надеждой в голосе осведомился Фелиз, когда надзиратель принес ему миску с кашей.
      - Бифштекс? - заинтригованно переспросил тот. - А на каком оборудовании делают такие штуки?
      - Их делают из животных, - упавшим голосом ответил Фелиз. А затем живо добавил: - Но нечто подобное можно состряпать и на той машине, на которой сготовили эту баланду. Нужно просто изменить кое-какие параметры...
      - Диверсия! - сказал надзиратель. В глазах у него вспыхнули яркие искры, которые тут же снова угасли. Он покачал головой. - Нет-нет, грустно вздохнул он. - Я уже слишком стар. Так что уговорить меня на диверсию тебе не удастся. Куда уж мне...
      - Ну тогда проваливай отсюда! - огрызнулся Фелиз, взяв в руки миску с кашей. В конце концов, хоть какие-то жалкие калории в этом месиве все же присутствовали, тем более, что от голода у него подводило живот и начинало казаться, что его пустой желудок сжался до размеров горошины.
      - Хотя однажды я все-таки совершил небольшую диверсию, - продолжал надзиратель, топчась у порога.
      - Кто бы сомневался, - хмыкнул Фелиз, с трудом глотая ложку каши и морщась от отвращения.
      - Разбавил водой кофе на холостяцкой вечеринке, чтобы его хватило на подольше.
      - А-а...
      - Ага, - продолжал надзиратель. - Взял пинту обыкновенной воды и вылил туда. Никто ничего не заметил.
      - Угу.
      - Но тогда я был молод и неопытен, - со вздохом изрек тюремщик. - С годами человек становится старше и осознает, что прежде, чем сотворить что-нибудь рискованное, нужно хорошенько подумать о возможных последствиях. Так что теперь я покорно стою в общей очереди наравне с остальными, и если кофе все-таки заканчивается раньше, чем подойдет моя очередь, то я возношу благодарность судьбе и довольствуюсь обыкновенной водой.
      - Еще бы, - хмыкнул Фелиз, оценивающе разглядывая его.
      - Да, это так. Нужно уметь довольствоваться малым, - философски изрек тюремщик и удалился.
      Оставшись в одиночестве, Фелиз доел свою кашу и встал, чтобы глянуть на улицу через крохотное и давно немытое окошко камеры. Очевидно, какое-то время он все-таки проспал, ибо день за окном уже клонился к вечеру. Затем он подошел к решетке, отделявшей коридор от его камеры, и сомкнул на прочных прутьях свои могучие руки.
      Ему было под силу многое, о чем обычный человек не мог даже и мечтать. Фелиз считал, что все дело в отношении к жизни - хотя, разумеется, физическую силу тоже нельзя было сбрасывать со счетов. И все же куда важней была уверенность в собственной непревзойденности... Он крепко взялся за прутья решетки, уперся ногами в пол и попытался разжать их, чувствуя, как от непомерных усилий мышцы напрягаются до предела, а перед глазами начинают мельтешить черные точки. Почувствовав, что прутья чуть-чуть поддались, Фелиз остановился и тяжело дыша уставился на решетку. Ему удалось раздвинуть стальные стержни всего на каких-нибудь полтора дюйма, так что образовался просвет примерно в девять с половиной дюймов в ширину.
      Фелиз снова уселся на свою койку, рассудительно думая о том, что если действовать с умом, то результатов можно достичь ничуть не меньших. Человек разумный всегда может придумать, как найти выход из сложной ситуации.
      Но тут в коридоре ярко вспыхнули лампы искусственного освещения система автоматики которых, очевидно была разработана аж в прошлом тысячелении - чтобы компенсировать недостаток света от догорающего за окном заката. Фелиз невольно зажмурился и внезапно услышал тоненький голосок, обращавшийся к нему откуда-то из глубины ярко освещенного коридора.
      - Извините, пожалуйста, - вежливо сказал голос. - Но так, значит, вы настоящий и мне совсем не померещились?
      Продолжая жмуриться, Фелиз встал с кровати. По мере того, как глаза его понемного привыкли к ослепительному свету, он сумел разглядеть любопытную мордашку, смотревшую на него из-за стены, отделявшей его камеру от соседней в месте ее соединения с решеткой со стороны коридора. Эта была та самая девчонка, которую он встретил в лесу.
      - Ты! - воскликнул Фелиз.
      Мордашка исчезла. Фелиз бросился к решетке и прижал лицо к прутьям. Отсюда ему было видно, как она отпрянула назад, вжимаясь спиной в решетку соседней камеры.
      - Пойди сюда, - сказал Фелиз.
      Она замотала головой.
      - Ну иди же сюда! - нетерпеливо повторил Фелиз. - Я не стану хватать тебя. Разве ты не видишь, что я заперт здесь? - В доказательство он взялся за стальные прутья и попытался сотрясти их.
      Она нерешительно подошла поближе.
      - Так ты мне не привиделся? - повторила она.
      - А я что, похож на привидение? - возмутился Фелиз.
      - Вообще-то, да, - призналась девушка. - Настоящие люди не носят такую одежду, как у тебя.
      Фелиз во все глаза разглядывал ее.
      - А какую одежду носят настоящие люди? - спросил он в конце концов.
      - Ну, обычную одежду, - ответила девушка. - Ну да. Как моя, например.
      - Вот оно что.
      - Конечно, твоя одежда коричневая, а не... - она смущенно покраснела - не черная. И именно поэтому я отправилась разыскивать тебя и пришла сюда. То есть, когда вспомнила об этом.
      - Так ты вспоминала обо мне, да?
      Она снова покраснела.
      - Ну да, конечно, когда ела то...
      - Ела? - Внезапно Фелиз осознал, что он обессиленно цепляется за прутья, подобно боксеру, виснущему на веревках, огораживающих ринг.
      - Но ведь все-таки нет ничего странного в том, что человеку порой может привидеться именно то, о чем он долго и упорно думает, - смущенно заговорила девушка, словно оправдываясь. - Да и кто бы мог подумать, что еда, которую ты дал мне может оказаться настоящей. То есть, я хотела сказать, откуда мне было знать, что это была еда? Я убежала, то потом все-таки не смогла удержаться от того, чтобы не откусить кусочек. Ведь это пахло настоящей едой и было так вкусно, что я съела все до последней крошки.
      - Еще бы, - вставил Фелиз, вспоминая о тех двух толстых ломтях самого настоящего хлеба и зажатом между ними огромком куске холодного мяса. У него потекли слюнки.
      - Это было так вкусно!
      - Я знаю, - сказал Фелиз.
      - Просто объедение.
      - Да знаю я. Знаю.
      - Особенно начинка. Такая мягкая, ароматная, просто тает во рту...
      - Да замолчишь ты или нет?! - в отчаянии взмолился Фелиз. - За последние полгода у меня во рту не было ни крошки.
      - Ты не ел целых полгода?! - воскликнула девушка, глядя на него округлившимися от изумления глазами.
      - Почти. По крайней мере, за сегодняшний день ничего приличного мне съесть так и не удалось! - прорычал Фелиз в ответ. - А выбраться из этой клетки я не могу, - добавил он упавшим голосом. - Вот так и сдохну здесь от голода.
      - Нет, не надо! Не делай этого! - запротестовала девушка. Она подбежала к двери его камеры и дотронулась до чего-то. Раздался щелчок, и дверь открылась. Она же вбежала внутрь и схватила его за руку. - Идем, я отведу тебя к тому странному домику в лесу, и тогда ты сможешь раздобыть еды и для себя.
      Фелиз перевел взгляд с нее на открытую настежь дверь камеры. Он открыл было рот, собираясь, видимо, что-то сказать, но затем передумал и снова закрыл его.
      - Что? - спросила девушка. - Я сделала что-нибудь не так?
      - Нет, - с большим воодушевлением ответил Фелиз. - Все правильно. Все в порядке. И будет еще лучше, когда я смогу, наконец, подумать обо всем на полный желудок. А теперь пойдем отсюда. - И он направился в дальний конец коридоры, куда прежде отступала она.
      - Не туда, - окликнула его девушка. - Лучше пройти здесь. Тут в стене есть дыра. Так быстрее.
      Глава 6
      Они вылезли на улицу через провал в стене и зашагали по погруженным во тьму улицам, кое-где освещенным тусклым светом редких, чудом уцелевших фонарей, пересекли площадь и направились к городской окраине. Попадавшиеся изредка им невстречу прохожие в черных одеяниях не обращали на них никакого внимания. Точно так же, как не удостаивали их даже взгляда и пестро одетые горожание - что особенно огорчало спутницу Фелиза, и к тому времени, как они выбрались из города, она уже громко хлюпала носом.
      - Дальше придется блуждать в темноте, - мрачно изрек Фелиз.
      - Но это совсем недалеко отсюда, - успокоила его девушка.
      - Ага, - хмыкнул Фелиз. - Рассказывай! Я здесь уже бродил сегодня.
      - Да, но ты ходил кругами, - сказала девушка. - Я следила за тобой. А вообще, мы должны дойти туда минут за десять.
      И, разумеется, она оказалась права.
      * * *
      - Вот здорово! - сказал Фелиз, помогая своей спутнице пролезть через люк и закрывая дверцу отсека. В тот же момент автоматически вспыхнули лампы в каюте, отсеке управления и там, где прежде был камбуз. - Я мог бы съесть целиком лошадь и проспать неделю, не меньше.
      - А что такое лошадь? - поинтересовалась девушка. - И зачем тебе ее есть?
      - Тебе когда-нибудь доводилось слышать об ускоренном обмене веществ?
      - Нет.
      - Так вот это именно мой случай - честное слово, - сказал Фелиз. Самое главное для меня - это сон и еда. И желательно побольше того и другого. Хотя, конечно, и силы это придает немалые... - Добравшись до шкафчика с едой, он открыл дверцу и начал извлекать из него самые разнообразные продукты, которые были уже полностью готовы к употреблению. А, вот и она! - воскликнул Фелиз, обнаружив емкость с остатками мяса и оторвав кусок побольше, тут же сунул его в рот. Просто манна небесная, пища богов, подумал он, а потом вспомнил о своей гостье. - Ты угощайся, не стесняйся, - пробормотал Фелиз с набитым ртом.
      Она с интересом принялась перебирать упаковки со съестными припасами.
      - Какая странная еда.
      - Странная? - переспросил Фелиз, отправляя в рот огромный кусок хлеба с сыром. - Чего же в ней странного? А сами-то вы здесь чего обычно едите?
      - Фрукты, - ответила она. - Орехи. Овощи в сыром виде. Натуральную пищу. Дары природы.
      - А как насчет тех ситнетических помоев, которыми меня потчевали в тюрьме?
      - Ах, это... такой едой питаются только привидения.
      - Опять привидения! - воскликнул Фелиз. - Только не начинай снова.
      Неожиданно девушка тяжело, как будто обессилев, опустилась в кресло пилота, сжалась в комочек, словно обиженный щенок, и тихонько запричитала.
      - Я такая несчастная, - рыдала она.
      - Перестань! Прекрати немедлено! - принялся успокаивать ее Фелиз. Возможно, я смогу тебе чем-то помочь?
      Девушка перестала плакать и подняла голову.
      - Ты мне поможешь? - переспросила она.
      - По крайней мере, постараюсь, - ответил Фелиз. Услышав это, девица расправила плечи, поудобнее устраиваясь в кресле. - Но для начала ты должна рассказать мне о своей беде.
      Девушка зашмыгала носом, но сумела сдержать слезы.
      - Дело в том, - сказала она, - что я художница.
      - Так, продолжай.
      - Ну вот, - продолжала девушка, - я имею в виду, что все мы, художники, находимся в постоянном творческом поиске средств самовыражения. Я придерживаюсь художественной концепции новой крассической школы экспрессионизма.
      Фелиз удивленно вскинул брови.
      - Неужели ты никогда не слышал? Мне всегда казалось, что все знают об этом направлении. Новая классическая школа живописи основывается на идеях интерпретационного репрезентационализма.
      Фелиз по-прежнему недоуменно глядел на нее.
      - Вот это да! Неужели ты не знаешь, что такое репрезентационная живопись? То есть это когда ты видишь дом и рисуешь его. Получается точный рисунок, как фотография. Ну а интерпретационный репрезантационализм - это когда ты рисуешь тот же самый дом, но передаешь форму посредством цвета и воображаемых деталей, раскрывающих твою персонально-креативную сущность.
      Лицо Фелиза снова приняло свое обычное выражение.
      - Но ты хоть понял, что я имею в виду? - спросила она.
      - Разумеется, - заверил он.
      - Ну вот и хорошо. Поначалу все было просто замечательно, а потом ее голос дрогнул, и на глаза снова навернулись слезы - я начала использовать в своих картинах воображаемые детали, которые как две капли воды походили на призраков.
      - Перестань, - сказал Фелиз. - Очень тебя прощу.
      - Я была дурой! - всхлипнула девушка, прикрывая глаза рукой и протягивая другую вперед, словно пытаясь защититься от чего-то. - Разве нет? Теперь скажи мне, что я была дурой.
      - Зачем? - поинтересовался Фели. - Откуда мне знать, была ты дурой или нет?
      Девушка с негодованием отняла ладонь от лица.
      - Не слишком же ты обходителен.
      Фелиз широко зевнул. Теперь, когда у него больше не подводило от голода живот, держать глаза открытыми становилось с каждой минутой все труднее и труднее.
      - Мне нужно... поспать немного, - сказал он.
      - Но я еще не все рассказала.
      - Вот как... - Фелиз снова зевнул. - Ну ладно. Тогда продолжай.
      - Ну, в общем, рано или поздно меня все равно уличили бы. Своим секретом я поделилась лишь со своей самой близкой подругой, Эси Малто... "Эси, - сказала я ей тогда, - об этом не должна узнать ни одна живая душа..."
      Фелиз задремал, будучи не в состоянии бороться со сном.
      - ... а потом ба-бах! И меня дезинтегрировали.
      Фелиз вздрогнул и проснулся. Очевидно, большую часть рассказа он пропустил мимо ушей. Ну и плевать. Завтра будет новый день. И вообще, о чем только он думал? Всего пара часов сна, и все снова будет в порядке.
      Поднявшись на ноги, он побрел через отсек управления, направляясь в каюту.
      - Я тут это... вздремну немножко..., - только и успел пробормотать он, после чего повалился на кровать и тут же заснул.
      * * *
      Когда он проснулся, то люк корабля был открыт, и через него струился водопад солнечного света, лежащего ослепительным пятном на полу отсека управления. Неужели это...? Ну да, наступило утро. А то что же еще. Фелиз сел на кровати, принимаясь растирать затекшие мышцы шеи.
      - Чу! Жаворонка песнь звончей, - доносился откуда-то снаружи певучий девичий голосок:
      ...Несется с высоты;
      Проснулся Феб - его коней
      Росой поят цветы.
      Открылись ноготков глаза
      Златисты и чисты.
      Как все прекрасное, вставай,
      Любовь моя, и ты!
      Вставай! Вставай! 1)
      1) Уильям Шекспир. Цимбелин. Перевод П.Мелковой. - по изданию: Уильям Шекспир. Полное собрание сочинений в 8-ми томах. Т.7, М., "Искусство", 1960.
      - Шурк-шурк, - поскреб Фелиз подбородок, поросший жесткой двухдневной щетиной; и будучи сущством приземленным, тяжело поплелся в ванную комнату, где разделся, залез под душ и включил горячую воду.
      Примерно минут двадцать спустя он появился на пороге ванной побритый, переодевшийся и окончательно проснувшийся. Девушка сидела за пультом управления, сжимая в руке неведомо откуда взявшийся здесь древесный уголек, и что-то увлеченно рисовала на чистой страничке его бортового журнала. Фелиз подошел поближе и пригляделся. Это была зарисовка, изображавшая какое-то волосатое чудовище в такой же, как на нем, Фелизе, одежде, лежащее на спине с широко открытым ртом и, очевидно, громко храпящее во сне.
      - Очень похоже, - проговорил Фелиз.
      - Правда? Тебе понравилось? - спросила девушка, поднимая на него глаза. - Я очень старалась.
      - Да, - ответил Фелиз. - Единственное, что меня смущает, так это присутствие таких художеств в моем бортовом журнале.
      - Почему же?
      - А потому что... ну да ладно, пустяки, - пробормотал Фелиз. Уверен, инспектора в космопорту поймут все правильно. - Он потер руки. - Ну так что! Как насчет завтрака?
      - Ты что, снова хочешь есть? - изумленно спросила девушка. - Ты же ел вчера, перед тем как лечь спать.
      - Ну и что из того? - пожал плечами Фелиз, роясь в шкафчике с едой. Внезапно он прекратил свои изыскания, выпрямился в полный рост, повернулся и прошествовал через весь отсек, направляясь к открытому люку.
      - Ты куда-то уходишь? - поинтересовалась девушка.
      - Да! - заорал Фелиз, выбираясь из люка. - Останови меня!
      Он спустился на землю и продолжил свой путь в сторону города.
      - Помогите! - закричал он.
      Девушка выбралась из корабля и поспешила вслед за ним.
      - А ты что не хочешь идти туда? - спросила она. - Но если ты не хочешь идти туда, куда идешь, то тогда зачем же ты туда идешь?
      - Потому что ничего не могу с собой поделать! Что-то заставляет меня идти.
      - Какой ужас! - охнула девушка.
      - В каком смысле? - строго спросил Фелиз, пристально глядя на нее, в то время, как она семенила рядом, изо всех сил стараясь не отставать.
      - Тебя вынуждают идти.
      - Ага, - фуркнул Фелиз, - очень тонко подмечено. Кто-то заставляет меня идти туда. Замечательное объяснение!
      - А вот ругаться совсем не обязательно, - заметила она.
      Вскоре они достигли зарослей, раскинувшихся до самого склона, откуда был виден город.
      - Но каким образом тебе удалось попасть под чье-то влияние? спросила девушка.
      - Да попался мне тут по дороге один полоумный, совершенно невменяемый старикашка, отрекомендовавшийся вашим мэром! - прорычал Фелиз, изо всех сил и безуспешно стараясь противостоять навязываемой ему чужой воле. - Этот старый пень проделал вчера со мной такой же номер!
      - О Боже! - охнула девушка. - Эль Хоска очень суров. Ведь это он дезинтегрировал меня.
      Фелиз повернул голову и пристально поглядел на нее.
      - Это был он? Тот же самый урод?
      - Он сказал, - стоило ей лишь вспомнить о пережитом, как губы ее снова задрожали, - что я не умею присмособиться к окружающей обстановке, и ничего с этим поделать уже нельзя. А еще он сказал, что я представляю опасность для всех, и поэтому меня нужно дезинтегрировать - я же рассказала тебе об этом вчера вечером.
      - Расскажи еще раз.
      - Ну, в общем, он сказал, что меня нужно дезинтегрировать. Щелкнул пальцами и ба-бах! После этого я перестала существовать.
      - Ах вот оно что, - задумчиво пробормотал Фелиз.
      - Что?
      - Нет, ничего, - сказал Фелиз. - Тебе все равно не понять. Хотя, пожалуй, тебе следовало бы начать привыкать к тому, что на самом деле никто тебя не дезинтегрировал. Ведь ты существуешь.
      - Какой вздор, ну конечно же, меня больше нет.
      - Нет, есть. Ведь в данный момент ты существуешь, не так ли? Вот упрямая-то! - в отчаянии воскликнул Фелиз.
      - Скорее всего нет! Уж мне-то, наверное, лучше знать, существую я на самом деле или нет!
      - Но если тебя нет, то почему тогда я вижу тебя и слышу все, что ты мне говоришь?
      - Потому что ты всего лишь призрак, - упрямо проговорила девушка. Но на этот раз в ее голосе уже не было прежней уверенности.
      Они шли через заросли напрямик и вскоре вышли к той стене, где Фелиз накануне впервые увидел Эль Хоску. И само собой разумеется, старик был уже там. Он сидел на краешке стены и, очевидно, поджидал его.
      - Доброе утро, доброе утро, утро доброе! - принялся выкрикивать он на все лады, вскакивая навстречу Фелизу. - Надеюсь, вы хорошо провели ночь?
      - Я так понимаю, - натянуто сказал Фелиз, - что не имеет смысла просить вас отпустить меня по-хорошему?
      - Но мальчик мой! - воскликнул Эль Хоска. - Если бы твоя собственная воля изначально не совпадала бы с моими желаниями, то ты бы не пришел сюда. Человеческое сознание по сути своей не подвластно чужому влиянию. Так как же я могу заставить тебя сделать что бы то ни было насильно, против твоей воли?
      - Потому что, - сквозь зубы процедил Фелиз, - что вы обладаете экстрасенсорными способностями. Пси-мен Верде - вы его не знаете, но у вас с ним много общего - так вот он все на свете отдыл бы за то, чтобы заполучить вас в свой департамент.
      - Ну ладно, хватит, - мягко сказал Эль Хоска. - Все это лишь домыслы и пересуды. Как и большинство невежественных людей, практически не контактировавших с цивилизацией, ты инстинктивно боишься природных сил и не имеешь никакого представления о научных иследованиях. Тебе следует уяснить, что подобные страхи являются обыкновенным суеверием.
      - Суеверием? - переспросил Фелиз.
      - Ну размуеется! Ты должен понимать, что воздействующая на тебя сила является просто сильным желанием со стороны моих людей, которым нетерпится поближе познакомиться с тобой. Естественно, так как я являюсь представителем своего народаА следовательно и выразителем его воли, то их желание передается тебе через меня. Эх ты, - с укором проговорил Эль Хоска, - наверное, ты еще не усвоил, что весь наш мир, вся Вселенная живет по законам нравственности. Никто не вправе подчинять своей воле другого. И если тебе кажется, что кто-то кого-то к чему-то принуждает против его воли, то можешь быть уверен, что это тебе лишь померещилось. По существу же, принуждаемый сам хочет испытать иллюзию чужой власти над собой. Таков научный факт.
      - Вот как? - удивился Фелиз.
      - Боже ты мой, ну конечно же. - Эль Хоска подхватил Фелиза под руку и увлек его вниз по склону в сторону города. Ноги Фелиза сами собой несли его вперед. - Я как раз думал о том, чем занять твое время, пока ты будешь у нас гостить и знакомиться с нашим укладом жизни. Вот уже долгое время...
      - Погодите, - перебил его Фелиз. - Я только что вспомнил одну вещь. Вы, наверное, уже знакомы? - с этими словами он кивнул на девушку, которая с мрачным видом шагала рядом.
      - С кем? - спросил Эль Хоска, недоуменно глядя на Фелиза и туда, где находилась девушка.
      - Да вот с ней! - воскликнул Фелиз, указывая пальцем на свою спутницу. - С той, которую вы дезинтегрировали, неужели не помните?
      - Но кроме нас двоих здесь больше никого нет, - мягко сказал Эль Хоска. Услышав это, девушка снова начала тихонько всхлипывать. - Ты ведь не... неужели до тебя уже дошли слухи о Каи Мири, той несносной девчонке, которую нам пришлось дезинтегрировать несколько дней тому назад? Ты ее имеешь в виду?
      - Ее. А то кого же, - ответил Фелиз. - И именно сейчас она идет рядом со мной.
      - Какая жалость, - вздохнул мэр. - Кто бы мог подумать, что у такого крепкого молодого человека может оказаться столь неустойчивая психика. Да ты сам подумай. Посмотри на это с логической точки зрения. Когда та несчастная девчонка была дезинтегрирована, то атомы ее физического тела оказались рассеяны по огромной территории, а воздушные потоки разнесли их еще дальше. Ты что не понимаешь, что собрать все это снова в одном месте попросту невозможно? Не говоря уж о том, чтобы заново собрать их в первоначальном порядке и возвратить ее к жизни.
      Каи Мири захныкала громче - должно быть при мысли о тех необъятных просторах, по которым природные воздушные потоки равеяли атомы ее физического тела.
      - Да не слушай ты его! - пробормотал Фелиз, неловко похлопав ее по плечу. - Не обращай внимания!
      - Вот так так, - сказал мэр, наблюдая за этой сценой. - Нет, теперь я вижу, что тебе просто необходимо прислушаться к моему совету. И я тебе его обязательно дам при первой же возможности.
      - Я скоро покину вас, - объявил Фелиз, продолжая покорно шагать в направлении города. Они подошли уже к самой окраине.
      - Нет-нет, - возразил мэр. - В твоем нынешнем состоянии нарушенного душевного равновесия это было бы опасно, чрезвычайно опасно. К тому же, ты еще не знаешь, какой сюрприз я приготовил для тебя.
      - Что еще за сюрприз? - настороженно поинтересовался Фелиз.
      Эль Хоска благоговейно сложил руки на груди.
      - Как прекрасна природа! - сказал он.
      - А от меня-то вам чего надо? - спросил Фелиз, не спуская глаз со старика.
      - Для нашего общества, перешагнувшего через ступень технократический цивилизации, - заговорил он, - мало проку от древних городских построек. Как говорится, была бы крыша над головой, а больше нам ничего и не нужно. Хотя и здесь есть одно исключение. Это центральная площадь. Идеальное место для собраний и диспутов - если бы не одно "но".
      Он замолчал и просто шел вперед с закрытыми глазами. Фелиз упрямо молчал. "Если он считает, - думал Фелиз, - что я буду таким дураком и спрошу его напрямик..."
      - Все дело, - сказал Эль Хоска, снова открывая глаза и не проявляя ни малейших признаков раздражения, - в отсутствии воды. Солнце, воздух, щедрая, плодородная земля...
      - Где? - спросил Фелиз, вспоминая о нетронутом черно-белом пластиковом покрытии площади.
      - Но, - продолжал Эль Хоска, игнорируя его реплику, - воды там нет. Так что единственный недостаток этого поистине идеального места для городских собраний - это отсутствие фонтана, звенящие струи которого могли бы взметнуться в воздух в центре площади. Он подействовал бы освежающе на души людей, собирающихся там. Тем более, что кому-то может захотеться пить, а чтобы добраться до ближайшего колодца, нужно пройти целых пять кварталов.
      - Ясно, - сказал Фелиз.
      - Да. А ты, - вдохновенно развивал Эль Хоска свою мысль, - будучи человеком более примитивной душевной организации и к тому же привыкшим возиться с разными механическими штучками, идеально подходишь для того, чтобы построить для нас такой фонтан.
      - А если я откажусь? Что вы станете делать? Дезинтегрируете меня? - с надеждой спросил Фелиз.