Глава 23

– Насколько мне известно, – сказал Иоганн Уилтер, – хуры встречались среди населения с самых первых дней колонизации нашего мира. Но если хотите, я могу узнать поточнее.

В стройном, очень смуглом Иоганне (сам он произносил свое имя как Йохан) чувствовалось какое-то напряжение. Одет он был в куртку, узкие брюки и ботинки – все разных оттенков голубого цвета. На шее у него красовался белый шарф, узел которого помещался в вырезе куртки между лацканами. Он производил впечатление легкомысленного двадцатилетнего парня, но стоило посмотреть ему в глаза, как становилось ясно, что он далеко не легкомыслен и лет на десять старше, чем кажется на первый взгляд. Блейзу еще не доводилось встречать настолько пристального взгляда. Правда, Блейз ни разу и не пытался заставить его в конце концов отвести глаза во время первых двух встреч, когда Иоганн наносил краткие визиты в штаб-квартиру Иных на Ассоциации. Его спокойствие и внешняя мягкость как бы говорили: «Не беспокойтесь обо мне». Зато глаза говорили совсем другое: «Не наседайте».

Это противоречие между безобидной внешностью и твердым взглядом часто заставляло окружающих чувствовать себя в его обществе неуютно, но к Блейзу это не относилось.

Как ни забавно, но Иоганн утверждал, что его предками были выходцы из Китая. Блейз обратил внимание, что, войдя, он бросил на Тони долгий, пристальный взгляд. Тони в ответ улыбнулась. Блейза это заинтересовало, он готов был держать пари, что если Иоганн и подумает, что в жилах Тони течет восточная кровь, то никак не китайская.

– Думаю, в этом кое-что есть, – сказал Блейз. Они сидели в гостиной его апартаментов; на коленях у него лежал блокнот, в котором он писал, в то же время продолжая говорить. Таким образом создавалось впечатление, что он следит за ходом разговора и обдумывает то, что пишет, как будто одна часть его сознания действовала независимо от другой. – Мне бы хотелось узнать о них как можно больше. Было ли их раньше меньше, чем сейчас? Или, иначе говоря, увеличивается ли со временем их количество? Возрастает ли их число пропорционально приросту населения или в последнее время их вдруг стало намного больше?

– Не знаю, – пожал плечами Иоганн. – Но, как я уже говорил, я все выясню. В принципе офицер в штатском, с которым вы разговаривали, был прав насчет того, что Кассида – единственный мир, где встречаются подобные случаи.

– Офицер? – переспросил Блейз. – То-то я и подумал, что в этих охранниках в штатском чувствуется военная выправка… Интересно, кто их туда послал?

– Несомненно, Совет, – сказал Иоганн.

– Несомненно? – эхом отозвался Блейз. – А разве армия – то есть я хотел сказать Внутренние Войска – здесь, на Кассиде, подчиняются Совету?

– О нет, – ответил Иоганн. – Но в любом случае их представитель всегда занимает одно из мест в Совете, а то и два, и три.

– А Питер Де Нильс – тоже бывший офицер? – поинтересовался Блейз.

– Секретарь Совета? – переспросил Иоганн. – Насколько мне известно, нет. Он вообще появился неизвестно откуда лет шесть или десять назад. Но он всегда входил в правительство, хотя и старался не лезть на рожон. Думаю, мало кто знает об этом человеке что-либо определенное. Если хотите, могу попробовать выяснить поподробнее и о нем.

– Да, думаю, это было бы совсем неплохо, – кивнул Блейз. – Но в данный момент меня больше интересуют хуры. Знаете, я считаю, что вы довольно успешно управляетесь с нашей здешней организацией Иных. Но она почему-то всегда была крайне невелика, и руководители Иных на других планетах, с тех пор как я попросил всех заняться этим вопросом вплотную, гораздо лучше проявили себя в смысле привлечения новых членов, чем вы. В чем же дело?

– Нас, кассидиан, не так легко во что-нибудь вовлечь, – заявил Иоганн. – Мы ведь здесь не голодаем, как некоторые.

Блейза крайне заинтересовал такой ответ. Лично он как раз считал, что кассидиане испытывают голод – голод по свободе, по достойному месту среди других народов и к тому же нуждаются в освобождении – от чего-то, чему они сами не смогли бы дать название. Он открыл было рот, собираясь заговорить, но Тони опередила его.

– В каком смысле? – с удивлением спросила она. Иоганн взглянул на нее.

– Большинству людей на нашей планете больше всего необходимо ощущение безопасности, а с этим у нас все в порядке, – ответил он. – Если им удается подыскать хорошую, достаточно высокооплачиваемую должность и выйти на пенсию чуть более богатыми по сравнению с тем, когда начинали работать, люди счастливы. Основные потребности любого из нас удовлетворяются – даже потребности жителей сельских районов и маленьких городков в самых глухих уголках планеты. Если у них и возникает нужда в чем-либо, правительство уже тут как тут с любой необходимой помощью. Кассидиане – практически самые благополучные среди всех остальных жителей Молодых Миров. Кроме разве что экзотов. Но можно сказать, экзоты сами не свои до всяческих исследований, так что сравнивать здесь нельзя.

– Занятно, – кивнул Блейз. – Сегодня в своем выступлении я как раз более или менее затрагивал именно этот вопрос. То есть вы хотите сказать, что ни ваша здешняя организация, ни то, что я говорю в своих лекциях, ни в коей мере не отвечает ни одной из их потребностей? Или вы имеете в виду, что у них просто нет никаких потребностей?

– Не совсем так, – сказал Иоганн. – Мы можем предложить именно то, что очень нужно большинству кассидиан, просто они боятся признать это. Естественно, как индивидуумы они имеют потребности. Может быть, именно поэтому некоторые люди и становятся хурами. У них начинаются приступы депрессии, кончающиеся тем, что они начинают метаться и убивать всех, кто попадется им под руку, – правда, всегда каким-нибудь холодным оружием вроде меча или ножа. Надо сказать, что обычно это бывает меч. Похоже, они от этого испытывают большее удовольствие, чем от какого-нибудь оружия, убивающего на расстоянии, – вроде излучателя, игольного или энергетического оружия.

– Да. Но знаете что, – вступила в разговор Тони, – у того человека был какой-то очень странный меч. Мне показалось, что он сделан из чего-то вроде твердого картона, только очень толстого, очень твердого и странного коричневого цвета. Причем очень грубый, как будто человек, понятия не имеющий о мечах, попытался выстругать нечто вроде палаша из доски.

– О, все очень просто, – пояснил Иоганн. – Такое оружие можно изготовить при помощи самых обычных инструментов, которые найдутся в любом доме. Фактически, если у вас есть станок, управляемый контроллером, достаточно лишь нарисовать то, что вам необходимо, и дать некое задание – ну, скажем, что у меча должны быть острые как бритва края, – и станок изготовит эту вещь сам в точном соответствии с вашим рисунком и указаниями. Тот меч, который вы видели сегодня, сделан из обычного искусственного материала. Возможно, у вас на Ассоциации он известен под своим исконным названием «пластик».

– Нет, – сказала Тони несколько раздраженно, – мы тоже называем это искусственным материалом.

– Прошу прощения, – извинился Иоганн. – Как бы то ни было, тем, кто любит что-либо мастерить своими руками, вполне доступны самые разные сорта этого материала самых разных цветов. Некоторым людям просто нравится делать вещи вручную, вы понимаете?

– Разумеется, – ответил Блейз. – Но давайте поговорим вот о чем. Если вы беспокоитесь по поводу наших расходов, то можете выкинуть это из головы. Мы с легкостью оплатим все счета, которые не по карману вашей кассе. Лично меня интересуют любые сведения о хурах, включая и то, что они едят или пьют, – а в особенности цифры, показывающие, насколько возросло за последнее время их число и процент относительно остального населения. А еще раздобудьте для меня все, что сможете, по поводу Де Нильса.

– Постараюсь, Блейз Аренс, – ответил Иоганн. – Но, как я уже говорил, информации о нем крайне мало. Он в правительстве – какая-то темная лошадка. Возможно даже, что сведения о нем просто засекречены.

– Во всяком случае, узнайте все, что можно, – сказал Блейз, – и чем скорее, тем лучше. Вы ведь в курсе того, где я буду читать оставшиеся пять лекций, так что сумеете сразу связаться со мной.

– Да, я все понял, – кивнул Иоганн. – Я постараюсь уже к завтрашнему дню узнать хоть что-нибудь о Де Нильсе, и, конечно же, вы тоже всегда можете связаться со мной. Я все организовал так, что постоянно нахожусь поблизости и могу добраться до вас буквально за несколько минут.

– Прекрасно, – произнес Блейз. – Тогда, думаю, пока это все.

Иоганн понял, что разговор окончен, и встал. Причем сделал он это с изяществом опытного спринтера, собирающегося начать забег.

– Между прочим… – Он на мгновение замешкался, перед тем как повернуться к двери, и жестом показал поднявшемуся вслед за ним Генри, что провожать его не обязательно:

– Благодарю, в этом нет необходимости… я только хотел еще сказать, что очень рад. Хорошо, если вы сами оплатите все расходы. Конечно же, в случае необходимости мы и сами можем это сделать…

– Но тогда вы на долгое время остались бы практически без средств? – уточнил Блейз. – Ничего, не беспокойтесь. Спасибо, надеюсь, что мы вскоре снова увидимся.

Иоганн вышел. Блейз, во время разговора не прекращавший писать, наконец закончил и отложил ручку и блокнот. Вырвав из него исписанный лист, он протянул его Тони, жестом показывая, что она должна прочесть написанное и передать лист дальше – Генри.

Тони взяла бумагу, начала читать, и брови ее удивленно поднялись. Она хотела было что-то сказать, но осеклась и взглянула на Блейза.

– Ах, это код! – воскликнула она.

– Да, – подтвердил Блейз. – Коммерческий код – вернее, несколько коммерческих кодов. Но у наших на Ассоциации не возникнет проблем с расшифровкой.

Смысл написанного в принципе был вполне понятен им обоим. В свое время, когда Тони наконец согласилась работать с Блейзом, она сама настояла на том, что сначала поработает в штаб-квартире Иных на Ассоциации и узнает о деятельности организации все, что возможно, равно как и все, имеющее отношение к Блейзу. Она даже настояла на том, чтобы посетить ферму Генри, которая теперь принадлежала Джошуа.

Оказалось, что Генри на ферме нет, поскольку он уехал по каким-то делам. На обратном пути в Экумени Тони сказала Блейзу, что после встречи с остальными членами семьи она и так прекрасно представляет себе Генри, а познакомиться с ним самим сможет и позже.

Блейз тогда усмехнулся про себя. Генри был слишком сложным человеком, чтобы о нем можно было составить представление вот так – лишь встретившись с его домочадцами, да притом всего один раз. Судя по тому разговору, который он подслушал в горном лагере на Новой Земле, Тони все еще не оставляла мысли узнать Генри поближе.

Она к этому времени уже дочитала до конца написанную кодом страницу и передала Генри. Генри быстро пробежал по строчкам глазами, встал и, подойдя к Блейзу, вернул листок. Одновременно он улыбнулся и протянул ему руку.

– Мои поздравления. На Ассоциации просто с ума сойдут.

Ошеломленный Блейз встал с кресла и крепко пожал протянутую руку Генри. Он знал, что Генри не знаком ни с одним из использованных им кодов. Кроме того, не в его правилах было улыбаться столь неестественным образом и уж тем более говорить «Мои поздравления».

Он все понял, только когда рука Генри крепко стиснула его большую ладонь. Блейз в долгу не остался и, улыбаясь, ответил тем же. Между ними началась шутливая борьба: чье пожатие окажется крепче. Теперь и Тони, и те, кто наблюдал и подслушивал, тоже могли бы заметить это.

В то же время кончики пальцев Генри едва заметно нажимали на ладонь Блейза – не сильнее прикосновения паучьих лапок.

Солдаты Господа с Квакерских миров давным-давно разработали язык прикосновений, чтобы иметь возможность общаться в полной тишине. А ведь Генри тоже был Солдатом.

В свое время он обучил своих сыновей этому языку. Именно от мальчиков Блейз и узнал его, когда стал жить на ферме Генри. В юном возрасте было страшно заманчиво владеть своим собственным тайным языком.

Поэтому теперь Блейз и Генри общались с помощью прикосновений пальцев, делая вид, что шутливо демонстрируют свою силу. Если перевести их незримый и неслышный разговор в слова, то звучало бы это примерно так:

– [?] – спрашивали пальцы Генри.

– [Еще две лекции. Потом – Ньютон.]

– [Понял. Готов.]

Наконец они расцепили пальцы. Генри начал трясти рукой, делая вид, будто все-таки проиграл. Он снова уселся в своем кресле. Блейз тоже опустился в свое, затем повернулся к письменному столу и скормил листок встроенному в стол деструктору.

После этого он снова повернулся к Тони и Генри.

– Слушай, Тони, – как бы невзначай заметил он, – что-то давненько мы с тобой не тренировались.

Стороннему наблюдателю то, что делали Блейз и Тони, показалось бы каким-то странным ритуальным танцем, во время которого они лишь изредка касались друг друга. Одетые в тренировочные кимоно и длинные юбки, называющиеся «гис», они были похожи на каких-то больших темных птиц, то сходящихся посреди комнаты, то отступающих друг от друга. К тому же их тренировка была не просто оттачиванием приемов смертельного боя, но еще и упражнением в гармонии – «ки».

То, чем они занимались, было главным образом основано на элементах дзюдо и боевого искусства, разработанного Морихеи Есиба, жившим на Старой Земле в Японии на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. Называлось это айкидо, только на протяжении последних трехсот лет оно постоянно не столько развивалось, а, скорее, совершенствовалось, и именно им сейчас пользовались Тони и Блейз.

Слово «ки», входящее в название борьбы айкидо, переводилось по-разному: «дух», «внутренняя энергия» или «дыхание». В слове «айкидо» оно несло в себе все эти оттенки значения без какого бы то ни было противоречия. Дыхание, духовное равновесие и точка, откуда энергия тела направлялась наружу, сливались в «хара», или «центральной точке» тела, чуть ниже того места, где у мужчин располагается пряжка брючного ремня. В задачу входило слиться с потоком «ки» противника и отклонить его в сторону от себя, не оказываясь непосредственно на его пути, и при этом не забывать о собственной «хара».

В умении сосредоточиваться Блейз и Тони были почти равны. Но вот в способности достигать гармонии с противником Тони немного превосходила Блейза. Именно это и позволяло ей сейчас как бы руководить атакой Блейза и, соединяя его «ки» со своим собственным, отклонять его до того, как намерения противника успевали преобразоваться в физические действия.

Поэтому, умело сохраняя равновесие и при этом внешне как будто едва касаясь Блейза, Тони швыряла его стодвадцатипятикилограммовое тело из конца в конец комнаты, почти не тратя на это собственной энергии. Каждый раз после очередного броска Блейз мгновенно перекатывался, снова оказывался на ногах, и они с Тони опять начинали сходиться.

В принципе их тренировки никогда не проходили по какой-то заранее заданной схеме и могли продолжаться сколь угодно долго. Обычно тренировка заканчивалась, когда оба чувствовали, что удовлетворены ей, и по молчаливому обоюдному согласию они останавливались.

То, что сейчас они пользовались своими «ки» в плане скорее конструктивном и отчасти даже помогали друг другу, вовсе не означало, что те же самые принципы не могли быть эффективно применены в борьбе с настоящим противником или даже с несколькими противниками, что и продемонстрировали Тони с Блейзом в темной аллее рядом со зданием клуба ПСД на Новой Земле.

Но в данном случае Блейз преследовал и еще одну цель. Они, касаясь друг друга, еще и ухитрялись разговаривать. Но этот язык телесных соприкосновений по своей природе был более сложным, а словарь – гораздо обширнее, чем тот, которым пользовался в разговоре с Блейзом Генри, чтобы сбить с толку невидимых наблюдателей или записывающие устройства. Этот язык разрабатывался, обогащался и оттачивался на протяжении многих поколений ее предков, которые, как правило, почти все были или бойцами, или тренерами.

– [Значит, Генри во время этой вашей игры «кто кого», – сказала Тони движениями тела и тем, как ухватила пальцами край рукава кимоно Блейза, – все понял.]

– [Да, – ответил Блейз тем же неслышным языком. – К счастью, ему ничего не нужно объяснять или доказывать.]

– [Зато мне нужно, – отозвалась Тони. – Какой смысл улетать на Ньютон всего после двух выступлений? К чему такая спешка?]

– [Все дело в хурах. – Это слово пришлось передавать по буквам, поскольку его не было в их словаре прикосновений. – Я читал о них, когда готовился к визиту на Кассиду, но тогда еще не представлял, чем это может быть чревато.]

– [Чревато? – спросила Тони. – А какое отношение хуры имеют к Ньютону?]

– [В соответствии с теорией общественного упадка – о нем я часто упоминаю в лекциях – на каждом из Молодых Миров постепенно начнут нарастать внутренние противоречия, враждебность, раскол. Все эти процессы в конечном итоге приведут к беспорядкам, насилию, гражданским войнам и, наконец, к анархии.]

– [И ты считаешь, что появление хуров – один из симптомов? Но такая экстраполяция будущих событий, по-моему, как-то не очень соответствует положению на Ньютоне.]

– [Мне сначала тоже казалось, что здесь не может быть никакой связи, до тех пор пока я не поговорил с Де Нильсом и не увидел хуру. Де Нильс поначалу просто ошеломил меня.]

– [Ошеломил? Но чем? Я не сомневалась, что ты остался очень доволен разговором с ним.]

– [Так и есть. Просто он ошеломил меня как личность. Он казался не тем человеком не на том месте или, возможно, тем человеком, но не на том месте, но вот почему я так решил – я и сам понять не могу. И только после случая с хуру все стало вставать на свои места.]

Они ненадолго прервали разговор – и не потому, что Блейзу больше нечего было сказать или Тони услышала все, что хотела услышать. Просто поединок вступил в ту стадию, когда дальнейший разговор стал на время невозможен. Они оба продолжали передвигаться, но оставались вне пределов досягаемости друг друга, а движения пока не позволяли поддерживать обмен сигналами.

– [Любые общества, – наконец продолжал Блейз, когда они снова вступили в контакт, – всегда следуют общей схеме развития человеческого общества в целом, но только до тех пор, пока связаны с ним. – Он поймал Тони и теперь держал ее. – В своем же собственном обществе они следуют этой схеме в той степени, в какой представляют ее. Но поскольку схема непрерывно развивается и изменяется – в один прекрасный день может оказаться, что они отстали от нее. Естественно, поначалу все это будет в основном на подсознательном уровне, но постепенно в каждом из более мелких сообществ люди начнут чувствовать себя несчастными, что приведет к вспышкам антисоциального поведения, затем к открытому насилию и войне.]

– [Но почему это обязательно должно вылиться в насилие?] – Блейз думал, что достаточно крепко удерживает Тони и ей не вырваться из его захвата, но она таки вырвалась и чуть отступила в сторону.

– [Все из-за неуемного стремления человеческого общества ко всему приспосабливаться и всегда двигаться в сторону улучшения условий существования, – ответил он прикосновениями, когда они снова вошли в контакт. – Если ты вспомнишь историю Старой Земли, то сама найдешь прекрасное тому подтверждение в двадцатом и двадцать первом веках.]

– [Согласна, тогда действительно было много насилия, но я, честно говоря, не вижу прямой связи между этим и тем, что ты называешь общей схемой исторического развития.]

– [Войны бывают двух типов.] – Он снова поймал ее – или ему это только показалось?

– [Двух типов?] – Даже в прикосновении пальцев Тони как будто чувствовался какой-то скептицизм.

– [Да, – подтвердил Блейз. – Причины войн первого типа – частичное осознание людьми того, что они оказались в стороне от общего хода развития общества. Такие войны еще можно было бы назвать политическими. Одна нация воюет с другой или даже, в случае двух так называемых «мировых войн», одна группа наций вступала в противоборство с другой. Целью начинавшей такую войну нации или коалиции было одержать верх над противной стороной, причем это совсем не обязательно предполагало полное уничтожение противника. Подспудным мотивом можно считать захват некоторой территории или одержание верха над противником в каком-либо ином отношении в рамках существующей структуры общественного развития.]

Они снова вышли из контакта и опять сблизились.

– [А какого еще типа бывают войны?] – просигналила Тони, когда он снова взял ее в захват.

– [Бывают более мелкие войны, – продолжал он, – в которых по меньшей мере одна из сторон ставит целью полное уничтожение противника. Политические войны характерны тем, что в них чаще всего сталкиваются совершенно незнакомые друг с другом люди. Допустим, солдат из Канады мог сражаться с немцем, которого он никогда до этого не видел и с которым вполне мог бы подружиться, произойди эта встреча при более благоприятных обстоятельствах. Политические же войны превращали подобных людей в противников ради достижения целей, в принципе одинаково чуждых и тому и другому, – например, ради достижения экономического превосходства одной из сторон над другой.]

– [Но, – спросила Тони, – в чем же причина такой разницы? Почему противники в войнах второго типа непременно хотят уничтожить своих соперников полностью?..] – Ей почти удалось высвободиться из захвата, но тут он в последний момент снова перехватил ее и сразу начал отвечать – [В то время как в войнах первого типа сталкивались совершенно чужие друг другу люди, – просигналил он, – войны второго типа всегда велись против ближайших соседей или родственных народов. Самые жестокие войны вспыхивали между этнически близкими народами, отличавшимися лишь небольшими различиями, скажем, во взглядах на ту или иную религиозную доктрину, или, если брать в большем масштабе, – исповедовали разные религии. Например, индуисты против мусульман.]

– [Но ты так и не объяснил, каким образом оба эти типа войн связаны с тем хурой, которого мы видели. Этот человек в припадке безумия просто напал на толпу людей, которых он совершенно не знал, и начал их убивать налево и направо.]

– [Но, – ответил Блейз, – ведь это и есть то, к чему в конце концов приводят войны на уничтожение – когда сосед идет на соседа, а брат на брата. Человек вдруг говорит себе: «Я останусь жив, только если тот человек или те люди умрут», а потом начинает действовать в соответствии с этим. Признаки упадка на Кассиде просто еще не так очевидны, как на Новой Земле, где друг на друга ополчились целых три группы. Здесь конфликты еще не вышли на поверхность, но уже в стадии «сосед на соседа». Сама подумай. Если бы я или кто-нибудь еще возглавил «Башмак» и привел бы его к победоносной революции, одержав верх над ПСД и Гильдиями, кровь последних текла бы рекой, но за этими потоками крови очень скоро последовали бы другие – когда враждовать между собой начали бы уже различные фракции самого «Башмака», одна за другой пытаясь захватить власть, расправляясь при этом со своими оппонентами.]

– [Попробую принять твои слова на веру, – просигналила Тони, – но все равно остается непонятным, почему нам нужно так срочно лететь на Ньютон?]

– [Потому что теперь мне ясно, что лучше иметь дело со всеми тремя мирами сразу. После того как я увидел хуру, сразу понял, насколько большой это может дать эффект.]

– [И все-таки разве не было бы разумнее сначала закончить выступления здесь, а только потом лететь на Ньютон? Твой неожиданный визит может насторожить тамошние власти.]

– [Может. Но есть и еще одна причина, которая не позволяет мне задерживаться здесь надолго. Нельзя давать Маккею слишком долго в одиночестве наслаждаться властью, пока я официально не избран Первым Старейшиной. Эта должность и пост мне совершенно необходимы, если я действительно хочу довести до конца то, что начал на других Молодых Мирах – в частности, на Кассиде и Ньютоне.]

Вся эта тирада Блейза продолжалась лишь несколько мгновений, в течение которых он удерживал Тони. Ему показалось, что он убедил ее. Оставалось задать ей лишь один вопрос.

– [Тебя что-то беспокоит? Может быть, тебе не хочется больше принимать во всем этом участие?]

– [Неужели ты думаешь, что я могу пропустить такое?!] – Тони резко освободилась от его захвата, а затем швырнула своего собеседника на пол.

Глава 24

Блейз неожиданно почувствовал себя счастливым и довольным. За те несколько лет, что они были знакомы с Тони, ее ответ на вопрос – не было ли в его планах чего-либо настораживающего – оказался первым откровенным проявлением ее чувств. Причем не сколько сам ее ответ, а тот энтузиазм, с которым она уложила его на обе лопатки.

Ложась спать, Блейз еще раз мысленно прокрутил весь их разговор. Сегодня он решил улечься пораньше, что тоже приятно удивило его. Впервые за очень долгое время – за несколько месяцев, если не лет – он чувствовал, что по-настоящему хочет спать.

Вопрос был только в том, сколько ему удастся проспать до тех пор, пока назойливые мысли снова не разбудят его. Но он сказал себе, что нет смысла смотреть в зубы дареному коню. Вспомнив эту древнюю поговорку, он с удовольствием подумал, что снова побывает на Старой Земле и пробудет там не какие-то жалкие шестьдесят часов, а столько, сколько потребуется, чтобы успеть увидеть настоящую живую лошадь. А возможно, даже и прокатится верхом.

Он разделся и нырнул в объятия невидимого силового поля. Закрыв глаза, он почти тут же провалился в сон.

Проснулся он со странным чувством, что то ли просыпается, то ли только что вернулся после очень-очень долгого отсутствия. Он не понимал, чем было вызвано такое ощущение, но, с другой стороны, у него было вполне достаточно времени, чтобы проанализировать его. Обычно возвращение к действительности после сна происходило у него довольно-таки медленно, подобно тому, как пробка, выпущенная на большой глубине, сначала медленно, а затем постепенно ускоряя движение, начинает всплывать к поверхности.

Еще до того как он вплотную приблизился к этой самой поверхности – то есть до того как открылись его глаза, – рядом с собой он вдруг ощутил тепло другого человеческого тела, и чувство тревоги мгновенно овладело им. Но он по-прежнему лежал с закрытыми глазами, никак не демонстрируя, что больше не спит.

Блейз продолжал неподвижно лежать с закрытыми глазами, дыша так же, как дышал, начав просыпаться. Тем временем его уши и нос были заняты попытками определить, что за человек подошел к нему так близко, чувства подсказывали, что человек этот – кто бы он ни был – находился от него на расстоянии менее метра. А возможно, даже еще ближе.

Мало-помалу необходимая информация начала поступать, в основном через уши: человек едва слышно дышал через нос, а потом и обоняние донесло до него знакомый запах тела.

Это была Тони, и она скорее не стояла, а сидела возле его постели.

Тони почти никогда не пользовалась духами, разве что перед официальными приемами, да и то всегда более чем скромно. Но он сразу узнал знакомый запах ее любимого мыла и ее собственный, очень легкий, но вполне узнаваемый запах, который, как он знал, у всех людей был различным.

Блейз по-прежнему лежал неподвижно, с закрытыми глазами, оценивая ситуацию. Ожидание затягивалось.

Было ясно, что Тони просто ждала, когда он по-настоящему проснется, и держала в руках, судя по легкому шуршанию, что-то вроде книги или листка бумаги.

Но даже Тони в принципе не должна была столь незаметно войти в его спальню и тем более близко подойти к нему, пока он спал. В этом он тренировал себя так же упорно, как и в боевых искусствах, – способность ощущать опасность была не менее важной, особенно учитывая то, что сами занятия доставляли ему массу удовольствия, позволяя приобретать редчайшее качество – в данном случае умение мгновенно насторожиться.