Они сидели в очередном притоне, десятом или одиннадцатом. Лэрри облокотился об стол, глаза слезились от густого дыма.

— Почти три утра, — констатировал он. — А мы ничего не сделали, ходили по имеющим сомнительную репутацию барам и распивали запрещенные напитки с небритыми грубиянами.

— И нас еще не застрелили, не прирезали и не отравили. Мы делаем все правильно.

Лэрри залпом осушил стакан, скривился.

— Это время можно было использовать с пользой для дела, разрабатывая способ действия с другими порядочными участниками.

— Согласен, что напитки отвратительные, — продолжал Генри. — И некоторые из ребят давно не ходили к своим брадобреям, но, болтая с бывалыми парнями, можно разнюхать что-нибудь ценное…

— Пьяные кретины! — фыркнул Бартоломью. — Они похожи на отбросы из тюрем для неисправимых…

— Некоторые из них таковыми и являются, и я думаю, что вышли они не через главный вход. Здесь также есть вышедшие в отставку военные, уволенные за недостойное поведение полицейские, бывшие вышибалы, телохранители, спортсмены, не говоря уже о налетчиках, грабителях, карманниках…

Низенький худощавый мужчина скользнул в кресло рядом с Генри.

— Двадцать лет тебя не видел, кэп! — сказал он. Его блестящие глазки перебегали с Бартоломью на Генри. — Я не ослышался, ты произнес мое имя?

У него был крючкообразный нос, густые черные волосы, тонкие губы скривились в нервной улыбке.

— Нет, но я собирался это сделать. Мистер Бартоломью, это мистер Минот — некоторым он известен как Луи Забор.

— Здесь меня зовут Луи Туфель. Словно вернулись старые времена, капитан. Я слышал, как ты бывал здесь… — его глаза остановились на одетые в перчатки руки Генри. — И что на обратном пути у тебя были небольшие неприятности…

— Выпей, Луи, — Генри толкнул к нему бутылку. — Что еще ты знаешь?

Минот налил себе, выпил, вздохнул, налил еще.

— Ты пробыл здесь двенадцать часов. У тебя быстрая железка, за тобой стоят большие бабки, так что мелкие дельцы присматривают за тобой. Они полагают, что за тобой следят. Ты перевозишь зеленый груз, — Луи взглянул на Бартоломью. — Но хорошие деньги говорят о том, что есть причины.

Генри засмеялся.

— Ты не осторожен, Лу. Твое любопытство слишком явное.

Мужчина наклонился к Генри, осмотрелся по сторонам.

— Говорят, — сказал он тихо, — ты замахнулся на Большую Четверку, тебя нужно предупредить…

— Боюсь, что я потерял нить разговора, — вмешался Бартоломью. — Должен признаться, что этот профессиональный жаргон вне моего понимания.

Луи Туфель окинул Бартоломью недоуменным взглядом.

— Это твой первый выход, крошка?

— И последний!

Луи кивнул.

— Может быть, — согласился он и повернулся спиной к Генри. — Они все на борту этого крейсера, капитан: крутые ребята, бульдозеры, бронетранспортеры. Три решительных группы сейчас обрабатывают палаточный городок. Мой тебе совет: не ищи места получше; расставь свои межевые знаки и убирайся прежде, чем гробовщики снимут с тебя мерки.

Бартоломью печально покачал головой, задвинулся в свой угол и сложил руки на груди.

Луи подмигнул ему, плеснул себе в рот то, что осталось в стакане, вытер губы обрубком пальца.

— Луи просто разминается, — сказал Генри. — Он выкладывает все сплетни на случай, если меня что-то заинтересует.

— Сплетни — ерунда! — возразил Луи.

— И одновременно пытается выудить ценную информацию у нас, — Генри снова наполнил стакан Минота.

— Да? — губы Луи растянулись, обнажив дыру в ряду желтых зубов. Он придвинулся поближе. — Знай: Тяжелый Джо Саджо в городе.

Генри на секунду замер с бутылкой в руке, затем наполнил свой стакан, поднял его и отпил половину. Глаза его заблестели.

— Ты не обманываешь старого приятели, Лу?

Лицо Лу передернулось.

— Он остановился в частной комнате в «Солнечной короне» и как раз сейчас ведет деловые переговоры с командой мошенников с Кроани.

— Не хочешь ли сказать, что ты положил руку на плечо Тяжелого Джо и слышал, как он произнес мое имя?..

Луи нервно улыбнулся.

— Может быть, капитан. Насколько я помню, между вами были стычки.

— Это было очень давно.

Луи кивнул. И осушил еще один стакан.

— Послушай, кэп, — заговорил он еще более тихим голосом и, прикрыв рот рукой, которой, казалось, просто протирал себе нос. — На этот раз за Тяжелым Джо стоит сармачный синдикат из Алдо Цериз. Говорят, это ребята, действующие по принципу — «Бей и хватай». Это все, что мне удалось пронюхать. И держись подальше от кабака, который называется «Стелла».

Генри сунул руку в карман костюма.

— Не надо, — сказал Лу. — Это бесплатно. Спасибо за выпивку.

Он встал. Генри вопросительно поднял бровь. Лу наклонился над столом.

— У тебя паршивая память, кэп. Я твой должник. Хочу рассчитаться. Сегодня оставь свои экраны открытыми…

Он скрылся в толпе.

Бартоломью покачал головой.

— По-детски наивные усилия, — произнес он. — Полагаю, он вернется позже и будет предлагать купить еще более свежие новости.

— Может быть. Но думаю, что сейчас нам лучше выметываться отсюда и посмотреть, кто же на нас собирается прыгнуть.

Капитан Генри и Бартоломью вошли в заведение под вывеской «Стелла», поднялись по роскошным ступенькам и оказались в широкой, набитой людьми комнате с неровным потолком, наполовину скрытым густым дымом. К ним подошел низкорослый толстый с засаленными волосами официант в черной жилетке, сунул потрепанное меню, скверно отпечатанное на дешевой винного цвета бумаге.

— Парни, что будем заказывать? — заорал он, пытаясь перекричать грохот магнитофонной музыки и шум хвастливых разговоров. — Что скажете насчет жареных водорослей и картофеля?

— Мы хотим жаренного мяса, — сказал Генри. — И посадите нас за столик в углу.

— Да-да, конечно, но это будет стоить вам…

Генри выудил из кармана жетон на сто кредиток, кинул его официанту.

— И чтобы было вкусно, — добавил он.

Бартоломью последовал за капитаном и официантом. Последний хлопнул по столу влажной тряпкой и удалился скользящей походкой привыкшего к невесомости человека. Из толпы вышли две одетые в серебряно-пурпурные платья девицы с накрашенными губами и веками и мелко накрученными волосами. На шеях у них болтались многочисленные нитки бус, а голые груди выпирали из корсетов. Девицы шлепнулись на пустые стулья рядом с Генри и Лэрри.

— Привет, ребята. Я Ренни, а она Ники, — весело сказала та, что повыше. — Есть закурить? Ну и денек!

— Да, — соглашалась Ники. — Ты видела того амбала, с которым я была? Дает мне какие-то гроши и хочет, чтобы я стояла рядом с ним всю ночь, пока он будет играть в кости. Сказал, что я приношу ему удачу. Мальчик…

Генри предложил им наркотические палочки.

— Леди, вы уже обедали? — спросил он. — Если нет, пожалуйста, будьте нашими гостями.

— Эй, — улыбнулась Ренни. — Вот и хороший парень, для разнообразия.

Появился официант. Генри подал ему знак. Тот улыбнулся и скрылся.

— Как тебя зовут, мечтатель? — мягко улыбнулась Ники Бартоломью.

Он прокашлялся и сказал:

— Лоуренс Х.Бартоломью.

— Оу! Слишком много имен. Я буду звать тебя Барт. А как зовут твоего друга?

— Ну, а… кэп…

— Зовите меня Генри. Девочки, вы здесь работаете?

Ренни закурила, выдохнула дым и покачала головой.

— Не совсем. Мы вольные птицы. Хотя «Стелла» — хорошее местечко. Дела идут. Танцуем?

Она встала и дернула Генри за руку. Он осмотрел толпу и пошел за девушкой. Она двигалась в его руках — сильное, стройное, молодое тело с легким запахом экзотических цветов.

— Вроде я тебя не видела раньше, красавчик, — сказала она. — Только что вошел?

— Угу.

Темп музыки изменился. Зазвучала ритмическая музыка фламенко. Девушка двигалась плавно и уверенно, послушная Генри.

— Слушай, а ты хорошо танцуешь, — она посмотрела в сторону столика. — Твой партнер очень молод, не так ли?

— Все мы когда-то начинали.

— Конечно.

Ритм снова изменился.

— Господи, как здорово встретить хорошего партнера, после всех этих грузовых операторов, которые оттоптали мне все ноги, — Ренни выполнила замысловатое па и посмотрела на Генри сияющими глазами.

Он улыбнулся в ответ, сделал неожиданно грациозное движение, закружил ее влево, затем вправо, почти опустил до самого пола, подхватил ритм ее движений. Она громко рассмеялась.

— Ой, Генри, ты лучше всех! Как насчет этого?..

Музыка играла, толпа шумела. На фоне танцевавших людей плавно двигалось лицо девушки, оторванная от тела улыбка, глаза смотрели в глаза капитана.

Неожиданно грузный мужчина толкнул Генри. Тот удержался, повернулся и увидел покрытое шрамами лицо с широким носом и полузакрытыми глазами.

— В следующий раз дунь в свисток, и я уступлю тебе дорогу, — сказал Генри.

Он стал было поворачиваться к Генри, но быстро развернулся и отбросил в сторону руку, схватившую его за плечо.

Ренни бросилась вперед, став лицом к лицу с грубияном.

— Убирайся, обезьяна, — прошипела она. — Завянь! Подыши воздухом!

Изуродованные шрамами губы искривились и обнажили щербатые зубы, квадратная волосатая рука потянулась к девушке. Генри отодвинул ее в сторону, сделал шаг вперед, схватил толстое запястье. Через плечо человека Генри заметил Бартоломью. Тот кивал человеку в тесной форменной блузе; это был тот, кого Лэрри называл мистером Колумбия и с кем сейчас доверительно о чем-то разговаривал. Ники исчезла. Затем толпа сомкнулась и скрыла их.

Широконосый попытался освободить руку. Генри натянуто улыбнулся, взглянул в лицо своему противнику.

— Иди поиграй в другом месте, незнакомец, — сказал он мягко. — А здесь уже занято.

Покрытое шрамами лицо побагровело.

— Не становитесь у меня на пути, мистер, — он говорил хриплым басом.

— Эта куколка со мной.

— Любой может ошибиться, — сказал Генри. — Но только круглый дурак упорствует в ошибке.

Он оттолкнул широконосого, тот отступил, зарычал и двинулся вперед.

Левой рукой Генри блокировал удар, стал в стойку и провел короткий удар правой, прямо под ребра задире. Мужчина рухнул на Генри как раз в тот момент, когда появился официант. Капитан передал ему тело.

— Он отравился несвежим омаром. Выведите его на воздух.

Когда он повернулся, девушки не было. Генри протолкался к столу, за которым оставил Бартоломью. Стол был пуст.

Подошел официант с подносом, опустил его на стол, снял две тарелки.

— Леди… встретила старого приятеля, — сказал он, глядя мимо левого уха Генри.

Затем он вытащил несвежую салфетку, уронил ее перед Генри, вторую бросил перед пустым стулом Бартоломью. Посмотрев какое-то время на салфетку капитана, он взял поднос и скользнул в толпу. Генри прощупал салфетку и достал из-под нее кусочек бумаги.

НИЧЕГО НЕ ЕШЬТЕ. БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ. ИЗВИНИТЕ, ЧТО УШЛА, НО У МЕНЯ СВОИ ПРОБЛЕМЫ.

РЕННИ.

Генри пошел прочь от стола. На его пути возник старший официант.

— Что-то не так? — его толстые губы искривились в недоброй улыбке.

— Я получил хорошее предложение от мистера Колумбия и спешу к нему, — ответил Генри. — Куда он направился?

Рука человека потянулась к карману.

— А как же счет?

Голос его зазвучал очень высоко. На его лице виднелся похожий на шов шрам.

— Заказ был выполнен неверно, — Генри посмотрел в маленькие серые глазки официанта, глубоко сидевшие под выпуклыми надбровными дугами. — Не тот соус.

Внезапно снаружи послышался крик. Генри повернулся, посмотрел на лестницу. Оттолкнув старшего официанта, он бросился вниз на усиливавшийся шум голосов.

Внизу на тротуаре толкалась, размахивая бутылками, ругалась плотная масса одетых в поношенные корабельные костюмы и залатанные робы мужчин со стеклянными глазами и открытыми ртами. На раскачивавшихся бедрах висели тяжелые пистолеты; ноги, обутые в тяжелые ботинки, громко топали, хриплые голоса выкрикивали приветствия, в страшных угрозах звучали имена богов сотен миров. Над всем этим вспыхивали многоцветные надписи баров, казино, домов развлечений. На противоположной стороне, за узкой полоской грязи, которая служила улицей, широкие спины образовали плотное кольцо. Протолкавшись сквозь толпу, Генри добрался до переднего ряда. В узком проходе между хижинами, сооруженными из упаковочных щитов с надписью «КАКА», лежало лицом вниз распростертое тело.

— …Повернулся и был таков, — грустно произнес кто-то. — Я всегда пропускаю самое интересное…

Генри подошел к телу, перевернул его. Лицо было залеплено грязью. Из-под левой ключицы торчал шестидюймовый конец тонкой стальной проволоки. Это был Луи Минот, мертвый.

Генри посмотрел на крупнолицего мужчину, который, глядя на тело, ковырял зубочисткой в квадратных зубах.

— Вы видели? — спросил он.

— Не-а, — улыбнулся тот. — Иду себе я, по своим делам, тут меня кто-то толкает. Я чуть не проглотил зубочистку. Поворачиваюсь, и вот…

— Кто вас толкнул?

— А вам что до этого?

Генри подошел поближе.

— Вы абсолютно уверены, что ничего не видели? — мягко спросил он.

Спокойное выражение исчезло с лица его собеседника.

— Слушай, ты… — резкий короткий удар чуть не обрушился на капитана, но тот быстрым движением схватил нападавшего за запястье и заломил ему руку за спину.

Широкий рот открылся, зубочистка выпала. Генри подтянул мужчину к себе.

— Как тебя зовут?

— Пор Скэнди. А тебе какое дело? — рявкнул тот.

— Давай, Пор, — сказал Генри.

— Слушай, мне больно, — широколицый встал на цыпочки.

Толпа, наблюдавшая за ними, вдруг стихла.

— Тот человек был с усами, — прохрипел широколицый. — У него был большой живот, бородавки… да еще у него была парализована нога.

— Ты забыл про длинную красную бороду, — Генри протянул руку, вытащил из бокового кармана мужчины маленький пистолет и ткнул дулом в напрягшуюся грудь.

— Твое оружие? — спросил он.

— Кто-то мне его подсунул.

— Пистолет, стреляющий проволокой. Оружие для пыток. Надо стрельнуть тебе в колено.

— Слушай, что за скотина… — лицо толстяка искривилось.

— Где пацан, Пор? — тихо спросил Генри.

Рот широколицего обмяк.

— Отпусти меня, — прошипел он. — Я ничего не знаю.

Генри выкрутил ему руку, треснул сустав.

— Где пацан? — спросил он без какой-бы то ни было интонации.

— Слушай, моя шея, цела, пока…

Генри еще чуть-чуть крутанул ему руку.

— Не будем тратить время зря, выкладывай и побыстрее.

— Слушай, если бы я знал, я бы все выложил, но мне никто не докладывает…

Пот струился по его обвислым щекам.

— Я знаю только, что за это заплатили пятьдесят кредиток. Старому бродяге с больной рукой. Так сказал Джо…

— Джо не понравится твоя сломанная рука. Похороны дешевле докторов.

— Ладно, ладно, — хрипло прошептал толстяк. — Идите в «Солнечную Корону». Именно там была засада. Клянусь, это все, что я знаю.

Генри оттолкнул его, повернулся и нырнул в толпу, которая уже стала расходиться. Через мгновение на улице осталось только тело Минота. Генри взглянул на еще не остывший труп.

— Мне следовало говорить тише, — сказал он мягко. — И тебе тоже.

«Солнечная Корона» пылала яркими огнями неоновых ламп. Ослепительный свет шел и из широкой двери, вырезанной в гофрированном металле фасада. Войдя в бар, капитан Генри подошел к стойке, заказал выпивку и стал осматривать толпу.

— Вы ищите кого-то конкретно или я подойду? — раздался рядом с ним тихий голос.

Капитан повернулся и увидел женское лицо, худое и измученное, покрытое неровным слоем косметики. Тонкая рука откинула назад прядь мертвых волос.

— Что за ночь, братишка, — она с трудом сфокусировала взгляд на украшенном камнями перстне-часах, надетом на костлявый палец. — Еще два часа. Я здесь уже две недели и едва оправдала расходы…

Она прислонилась к стойке, затем взобралась на табурет.

— Джонни Зарагамозу не видела? — спросил Генри небрежно.

Женщина придвинулась ближе. Генри почувствовал запах старой пудры.

— Он что, твой друг? — голос ее хрипел, как дешевое радио.

— Друг друга.

— Тогда лучше твоему другу держать руку в кармане, не то Джонни будет здесь раньше него. — Она улыбнулась, обнажив искусственные зубы, и проглотила половину содержимого стакана, который бармен поставил перед ней. Генри посмотрел на нее искоса.

— У моего друга странное чувство юмора, — произнес он. — Но иногда он заводит шутку слишком далеко.

Женщина порылась в сумочке, вытащила наркотическую палочку, закурила, выдохнув облачко фиолетового дыма.

— До самых апартаментов Тяжелого Джо Саджо в «Мертвой собаке»?

— Может быть, — ответил Генри. — Он довольно забавный парень.

Женщина повернулась к капитану, открыла сухие ярко-красные губы, чтобы что-то сказать…

Она долго и внимательно на него смотрела. Наркотическая палочка упала на стойку бара, скатилась на пол. Женщина быстро наклонилась, подняла ее, и облокотившись о стойку, уставилась на ряд бутылок на стенке.

— У меня для вас послание от девушки по имени Ренни, — быстро проговорила она. — Ваш голубок хорошо влип. Джонни использовал розовые капельки — много. Мальчик рухнул как подкошенный. Они пытаются заставить его говорить. После того, как они выдоят его, — она заглотнула оставшееся в стакане. — Если он ваш друг… ну, лучше поспешите…

— Где находится «Мертвая собака»? — выпалил Генри.

— Это ночлежка в двух кварталах отсюда, плюс несколько комнат на задворках.

— Покажите мне.

Генри толкнул в сторону женщины жетон в сто кредиток. Худая рука накрыла его и смахнула со стола.

— Послушайте меня, — сказала женщина напряженным голосом, ее пальцы впились в руку Генри. — До Гонок осталось меньше двух часов. Брось бедняжку, ты ничего не сможешь сделать.

— Только заскочу к старому приятелю, — сказал Генри. — Я не уйду из города, не сделав ответного хода.

— Не будь идиотом! Что может сделать один человек… — Она замолчала.

— Слушай, твой катер, это тот новехонький, пятьдесят тонн.

Генри кивнул.

Она сжала его руку еще сильнее.

— Боже мой, послушай! Они хотят навесить на тебя пиратские нападения. Возвращайся на катер — быстро! Но будь осторожен. У ворот засада.

Генри пристально посмотрел на нее.

— Кто вы? Почему вы мне помогаете?

— Меня зовут Стелла. Ренни сказала, что вы свой парень, пусть будет так. — Она дернула рукав. Если ты пойдешь туда один, тебя убьют. Будь хитрым. Тебе надо спасать катер.

Генри мягко снял ее руку со своей.

— Мне придется рискнуть, Стелла, как ты думаешь?

Ее тень растаяла в слабом свете улицы.

— И ты рискнешь, не так ли? — донесся до капитана ее голос. — Пошли. Я покажу.

Капитан Генри стоял в темном дворе, осматривая едва различимый проход вдоль левой стороны полуразвалившегося двухэтажного здания. Пошел холодный дождь, левая рука Генри болела под тесной перчаткой, он сунул ее под мышку и прислушался. Тишина звенела в ушах. Вдали послышался пьяный крик, раздались торопливые шаги, которые почти сразу же стихли. Прошмыгнула ночная ящерица. Где-то за облупившимися стенами «Мертвой собаки» приходит в себя после наркотиков Бартоломью, удивленно смотрит на грубые лица, ждет ударов тяжелых кулаков. Генри сухо улыбнулся, сжал стрелявший проволокой пистолет и, прижавшись к стене, пошел вперед. Обойдя двор, он тихо подошел к задней стене здания. Проход закончился листом перфорированного металла. Капитан взглянул вверх, увидел грубый навес, над которым зиял проем окна. Он прислушался, сунул пистолет в карман на бедре и полез вверх.

От металлической стены до окна было далеко. Генри подтянулся, протиснулся в окно, выпрямился в неосвещенной комнате. Откуда-то донеслись приглушенные голоса. В воздухе висел запах плесени. Капитан пересек комнату, отодвинул в сторону плотные портьеры, наощупь прошел по неровному полу, очутился у стены, к которой был прибит вертикальный железный трап с тяжелыми перекладинами, находящимися одна над другой на расстоянии восемнадцати дюймов. Это была парадная лестница «Мертвой собаки».

Голоса были слышны по ту сторону стены. Генри двинулся вдоль стены влево, дошел до глухого угла. Двери не было. Он вернулся к лестнице, проверил прочность перекладин, затем осторожно полез вверх. Вытянутой рукой капитан коснулся потолка, толкнул, крышка приоткрылась. В лицо ему ударил холодный влажный воздух. Генри выбрался на покатую крышу. По пластиковым панелям крыши стучал дождь, через широкие прорехи пробивался свет. Генри тихо подошел к ближайшей дыре, опустился на колени и глянул вниз на пустую комнату с продавленной кроватью, грубым тюфяком и грязным одеялом. На столе стояла пустая бутылка, рядом с ней стаканы. Голоса звучали громче.

Капитан двинулся дальше по крыше вдоль несущей стены. Перед ним засветилась прозрачная панель; внизу что-то монотонно бубнил низкий голос, слов нельзя было расслышать. Генри согнулся, прижался лицом к узенькой щели.

Высокий, крепко сбитый мужчина с остатками кучерявых черных волос на голове мерил шагами комнату, размахивая желтой рукой, на которых блестели четыре перстня. За ним нервно следил низенький человечек с копной жестких волос. Лэрри Бартоломью со связанными сзади руками сидел на стуле. За ним виднелось квадратное лицо Пора Скэнди. Справа торчали чьи-то ноги.

Генри приложил ухо к дыре в крыше.

— …остался час. Этот гад уже трезв. Мы должны кончать с ним, сейчас же!

— Когда мне понадобится твой рот, я скажу тебе, о'кэй? — Голос Тяжелого Джо Саджо походил на рев старого раздраженного медведя.

— Может, он и прав…

Раздался звук, напоминающий шлепок мертвой рыбы о причал.

Саджо стоял, расставив ноги и сжав в руке пистолет. Лохматый тер свою щеку, на ней уже выступила красная полоса. Скэнди передернул плечами, рот его искривился, он подошел к Бартоломью, протянул руку. Саджо кинул ему пистолет. Пальцы Пора обхватили оружие.

Генри достал пистолет из кармана, снял с предохранителя, встал на колени и тщательно прицелился через щель, выбрав в качестве мишени шею Скэнди, чуть ниже линии волос. Пальцы его нажали на курок. Не успел пистолет грохнуть, как Генри перевел дуло на лохматого и снова выстрелил. Скэнди дернулся, упал на Бартоломью, свалился на пол. Лохматый выронил пистолет и, согнувшись, схватился за бок. Генри прицелился на Саджо, но тот попятился и исчез из поля зрения. Четвертый человек пересек поле обзора капитана прыжком. Свет погас.

Генри спрятал пистолет, быстро отполз и вскочил на ноги, затем разбежался и, закрыв лицо руками, прыгнул на тонкую, только что светившуюся панель. Плотная ткань костюма затрещала, зацепившись за острые края пластика. Шлепнувшись на пол вместе с градом осколков, Генри покатился, вскочил на ноги, зажав в руке пистолет. Последний кусочек пластика звякнул о пол, и последовала тишина.

В противоположной стене Генри увидел тонкую полоску света, очерчивающую контур двери. Возле нее что-то двигалось, прижавшись к полу. Это был человек на четвереньках.

Посреди комнаты кто-то зашевелился. Бартоломью издал стон.

— Еще одно движение и голубок получит свое, — прогремел низкий голос Саджо. Генри застыл, не издавая ни звука. Человек на четвереньках подполз ближе. Капитан мог разглядеть его руки, ощупывавшие пол. Это был четвертый, он пытался отыскать оброненный пистолет.

— Я прикрываю твоего голубка, — проговорил где-то в темноте Саджо. — Я знаю, где он. Сейчас я выйду и оставлю его тебе. Никто не стреляет. Договорились?

Генри дышал медленно, ртом, не шевелясь.

— Я делаю шаг, — произнес Саджо, — не двигаться.

Ползущий неожиданно повернулся, бросился через комнату, не обращая внимания на шум. Он дышал часто и неглубоко. Треснула доска, щелкнула дверная ручка, заскрипели шарниры.

— Это все тебе… — Генри нажал курок в тот же момент, что и Саджо, услышал, как слова сменились воплем боли. Дверь распахнулась и ударилась о стену. Генри снова выстрелил, бросился на пол, покатился, выстрелил, услышал пронзительное «А-а-а!», которое тут же оборвалось. Когда звук шагов нарушил наступившую тишину, он выстрелил еще раз.

Капитан поднялся на ноги, чиркнул спичкой. Возле стула, на котором сидел Лэрри, лежал мертвый Скэнди. Проволока проткнула бледную грубую кожу его шеи. Лохматый упал возле плинтуса, его ноги, обутые в аккуратные туфли, вытянулись словно у ныряющего в момент свободного падения, руки были прижаты к груди, рот открылся, рана на щеке алела на фоне бледной с зеленоватым оттенком кожи. Восьмидюймовый конец проволоки еще дрожал в деревянной раме двери.

Генри сунул спичку в трещину на стене. В ее тусклом свете, вытащив карманный нож, освободил Бартоломью, поднял его на ноги. Юноша обмяк и что-то забормотал. Из его разбитого рта струилась кровь. Генри встряхнул его, затем шлепнул по лицу ладонью. В пустых глазах мелькнул слабый огонек.

— Пошли, Лэрри, заставь свои ноги двигаться.

Лэрри застонал, сделал попытку остановиться.

— Прежде, чем вернется мистер Колумбия, — сказал Генри.

Взгляд Бартоломью стал осмысленнее, ноги напряглись, он выпрямился.

— Пошли, — Генри помог ему дойти до двери. В узком, с неровным полом коридоре было пусто и темно. Они дошли до железной лестницы. Около нее лицом вниз лежал мужчина. Увидев тело, Бартоломью остановился.

— Пусть мертвые тебя не беспокоят, — сказал Генри мягко. — Тяжелый Джо где-то внизу, он жив, хоть в нем и сидит кусок проволоки. Думаю, что настроение у него паршивое. Уйдем через черный ход. Ты можешь стоять.

Бартоломью слабо кивнул.

— Мистер Колумбия, — сказал он глухо, — вытащил что-то из своего кармана…

— Конечно, конечно. Мы обговорим это позже. А теперь поработай ногами.

На улице Генри помог Бартоломью встать на ноги. Из темноты послышался какой-то звук. Скрипнула невидимая дверь. В открытый проем неуклюже протиснулась высокая широкая фигура, одна рука ее была прижата к плечу. Человек постоял, потянулся к выключателю на стене.

— Так и замри, Джо, — тихо сказал Генри.

Саджо обнажил зубы в невеселой улыбке. У него были большие темные глаза, бесформенный нос, квадратный, черный от щетины подбородок.

— Энрико, крошка, — проревел он. — Я где-то слышал, что ты стар, уже сжег свой порох и ни на что не годишься. Мне следовало бы знать лучше…

— Слухами земля полнится, Джо, не расстраивайся. Повернись и войди в дом. Сделай это без глупостей.

Саджо отступил в тень. Толстым языком он облизал казавшиеся черными губы.

— Чего ты ждешь, Энрико? Возможно, я никогда больше не окажусь у тебя на макушке.

Он выпрямился. Чувствовалось, что немного расслабился.

— Ты не хочешь убивать меня, и, может быть, пара моих ребят тебя выследят…

Генри нажал на спусковой крючок. Проволока впилась в дерево. Голова Саджо инстинктивно дернулась, глаза расширились, но он не двинулся с места.

— Лучше иди, Саджо, — сказал Генри.

Неожиданно Саджо улыбнулся и кивнул.

— О'кэй, Энрико, крошка. — Он повернулся, остановился, оглянулся назад.

— Словно в старые времена, да, Энрико? Как-нибудь увидимся, — он быстро ушел, как уходит человек, внезапно вспомнивший о важном деле.