- Тебе нельзя... - начал было он и на мгновение задумался. - Нельзя допустить, чтобы люди на постоялом дворе или в городе увидели тебя. Разгуливающий по улицам дракон обязательно привлечет внимание, даже если это и не вызовет никаких неприятностей. Я тебя замаскирую.
      - О! - выдохнул Секох. - А что значит "замаскирую"?
      - Сейчас покажу, - ответил Джим.
      Он написал на внутренней стороне своего лба:
      СЕКОХА - В ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ОБЛИЧЬЕ Перед ним внезапно предстал, - конечно, голый - довольно сморщенный невысокий человек, еще молодой, но лицо и тело его свидетельствовали о годах лишений и нужды. Волосы были цвета темной драконьей шкуры. Нос длинный и тонкий. Рот широкий, а подбородок твердый, но маленький. Его плечи были узкими, а руки и ноги такими же хрупкими, как и все тело. Он был всего лишь пяти футов двух дюймов ростом.
      Секох посмотрел на себя.
      - О нет! - воскликнул он в ужасе.
      Глава 18
      Джим тут же сообразил, что он сделал. Он совершенно забыл об одной черте драконьего характера, которую понял только через некоторое время после того, как попал в этот мир.
      Драконы не отличались особым умом. При этом, как правило, они являлись достойным животным эквивалентом средневековых мужчин и женщин, с которыми Джим имел дело каждый день. Их главной заботой было личное выживание и собственное имущество, хотя на словах они и уделяли большое внимание добродетели.
      Но они обладали одной чертой, о которую Джим прямо-таки споткнулся позже, возможно, это случилось потому, что сами драконы о ней никогда не говорили. Очевидно, они воспринимали это как должное в себе и в других драконах - они необычайно гордились тем, что они те, кто они есть, - драконы.
      Ради этой гордости они согласны были ринуться в битву, которую при других обстоятельствах обошли бы далеко стороной.
      После того как он выяснил это, Джим, задумавшись о прошлых событиях, лучше понял, почему Смргол, прадядюшка Горбаша по материнской линии, будучи почти калекой после хватившего его удара и в весьма преклонном возрасте, помог ему одолеть огра, а Секох, бездомный болотный дракон, бросился в битву с таким большим и ужасным драконом, как Брайагх, членом клиффсайдской общины, который соблазнился службой Темным силам, - все это произошло, когда Джим с соратниками боролись с созданиями Презренной Башни.
      - Извини, Секох, - сказал Джим, - но, сам видишь, другого пути нет. Единственный способ ходить со мной по городу и безопасно оставаться с нами на постоялом дворе - казаться человеком. Обещаю превратить тебя обратно в дракона, как только это станет возможно. Ты ведь меня знаешь, не так ли? Ты знаешь, что я выполняю свои обещания!
      Тоска на человеческом лице, которое принадлежало Секоху, уменьшилась, но полностью не исчезла. А Джим уже задумался над другой проблемой.
      - Давай-ка сообразим, - сказал он, - как нам раздобыть тебе какую-нибудь одежду.
      На первый взгляд проблема была непреодолимой. Джим мог магическим образом создать какую-нибудь одежду для Секоха, но он не знал, что носят здесь, во Франции, слуги, каковым должен был казаться Секох. А Джим не хотел, чтобы тот привлекал излишнее внимание.
      Затем Джим вспомнил, как уже случалось раньше, что это четырнадцатое столетие, а он английский барон, гость постоялого двора и, по местным меркам, богатый человек, обладающий положением в обществе и властью. За окном уже начался день, а значит, слуги на постоялом дворе зашевелились. Джим прошел мимо Секоха, открыл дверь и подошел к лестнице, которая вела на нижний этаж, в общий зал.
      - Эй! - крикнул он. - Слугу к лорду Джеймсу! Немедленно! - Он вернулся в комнату, закрыл за собой дверь и быстро сказал Секоху:
      - Теперь слушай внимательно. Я только что позвал слугу. Когда он придет, я пошлю его вместе с тобой купить тебе одежду. Сейчас дам тебе деньги. Не отдавай их слуге. Просто передай их ему, когда тебя снабдят одеждой, и надменно скажи: "Позаботься об этом". Затем выйди из лавки, будто захотел подышать свежим воздухом. Подожди его снаружи. Он не догадается, что ты не знаешь цену деньгам. Он не поймет, что ты не знаешь, сколько стоит одежда, кстати говоря, я тоже не знаю.
      - Не знаешь? - изумленно переспросил Секох.
      Джим проигнорировал его вопрос и продолжил:
      - Если ты дашь ему деньги и выйдешь, он побоится не принести тебе причитающуюся сдачу и не присвоит оставшееся. Он постарается как можно лучше сторговаться с продавцом и урвать немножко для себя, но вернет тебе большую часть того, что должен будет вернуть. Держи это у себя, пока не придешь сюда. Потом я кину ему монетку, и все будет улажено.
      - Д-да, - сказал Секох, - я понял.
      - Ты уж извини, что тебе придется идти по городу голышом, пока слуга не купит одежду... - начал было Джим, но его остановило удивление на лице Секоха.
      - Почему? - спросил Секох.
      Джим мысленно ударил себя кулаком по лбу за глупость. Конечно же, будучи драконом, Секох ничего не знает про одежду и не видит ничего странного в том, чтобы ходить без нее, даже на людях. Он знает, что люди носят одежду, но он никогда раньше не был человеком, он все еще мыслит как дракон, которому вполне довольно своей шкуры. К счастью, в средневековом мире вид голого человека не повергает окружающих в шок, как это случилось бы в двадцатом веке.
      - Неважно, - сказал Джим, - забудь, что я об этом упоминал.
      - Хорошо, милорд, - слегка удивленно проговорил Секох.
      Через несколько мгновений вошел слуга. Джим втолковал ему свой наказ. Он уже передал золотую монету Секоху, который спрятал ее в своем маленьком кулачке.
      - Запомни, - строго сказал Джим, - это мой личный слуга, который только что догнал меня. Отнесись к нему с должным уважением. Он вам, здешним, не ровня!
      - Да, милорд, - ответил слуга.
      Испытывая достаточное благоговение - ведь Джим с друзьями получил, возможно, лучшую комнату на постоялом дворе, - слуга не позволил себе даже намека на усмешку. А может, зная, что Джим англичанин, он побаивался, что важный постоялец выхватит меч, усмотрев в его поведении хоть малейшую наглость.
      Они вышли. Джим прошелся по комнате, открыл ставни и смотрел на сияние дня, пока не вернулись слуга с Секохом, одетым в серые штаны и рубаху, голубую куртку и плоскую шапочку. Эта шапочка по фасону напоминала те, что носили люди рыцарского звания и выше, но достаточно от них отличалась, чтобы было вполне ясно, что Секох всего лишь слуга.
      - Все прошло хорошо? - нетерпеливо спросил Джим, когда слуге было выдано две мелкие монеты из сдачи, которую принес Секох, и тот, зажав их в кулаке, как золотой, вышел. - Он заговаривал с тобой? Что ты ему сказал?
      - О, он пытался. - Секох задрал нос, очевидно, изображая, как он себя повел, когда слуга заговорил с ним. Как дракон, Секох почти инстинктивно перенял по крайней мере одну человеческую черту - надменность. - Я просто сказал: "Отстань от меня со своей болтовней!"
      - Отлично! - похвалил Джим. - Это заставило его замолчать?
      - Ну, не совсем, - сказал Секох. Он начал извиваться в своей одежде. Люди носят это все время? Мне в этом неуютно. Тело зудит. Но они носят это все время, да?
      - Кроме того времени, когда спят, - сказал Джим. - Но ты сказал, что он продолжал говорить. Что он сказал?
      - О, что-то о том, как хозяин постоялого двора постоянно бьет слуг. Он сказал, что хозяин любит это делать. Во всяком случае, этот хочет сбежать. Он сказал, что это против чего-то называемого "городской закон", уйти без разрешения своего хозяина. Но он думает, что мы с ним имеем шанс сбежать с деньгами, которые у меня есть, и будем богатыми, пока не найдем нового места, чтобы жить и работать. Я сказал ему, что мне нравится у тебя. Он проворчал что-то вроде: "Ну, хорошо, можешь со мной не связываться и тоже закончишь в подвале".
      - В подвале? - переспросил Джим. Брайена и Жиля могли схватить и закрыть в подвале постоялого двора. Но при этом поднялся бы такой шум, который обязательно насторожил бы, даже здесь, наверху, в его комнате. - Слуга сказал тоже? - уточнил Джим.
      - Именно это он и сказал, милорд, - ответил Секох. - Он имел в виду что-то особое? Тогда что он этим хотел сказать?
      - Возможно, наши соратники заперты в подвале, - предположил Джим.
      - О! Тогда нам лучше прямо сейчас пойти и освободить их! - сказал Секох.
      Он уже шагнул было к двери, когда заметил, что Джим за ним не следует. Он обернулся с удивлением на лице.
      - Не все так просто, - сказал Джим. - Мы не можем спуститься и взломать дверь подвала, не подняв на ноги весь постоялый двор. Вполне может оказаться, что придется сразиться с такой кучей народа, с которой нам не управиться. Особенно если некоторые постояльцы, а так оно, несомненно, и будет, присоединятся к хозяину, просто ради развлечения.
      - Может быть, - согласился Секох. - В таком случае достань мне такую же длинную острую штуку, как та, что висит у тебя на поясе. Не короткая, а та, длинная, сам понимаешь!
      - Это называется меч, - рассеянно проговорил Джим. - Но у меня он только один, и вообще, от него никакого проку, если не уметь им пользоваться.
      - Я думал, ты просто ударяешь им других людей, и все, - сказал Секох. По-моему, я вполне смогу это сделать.
      - Надо не просто ударять. Поверь мне на слово, - мрачно возразил Джим. Брайен уже два года пытался научить его владеть мечом, а он еще и близко не подошел к тому, чтобы выстоять против человека с опытом Брайена более пары минут. - Придумал, - продолжил он, - из ножки стола получится хорошая дубинка. И ты вполне можешь бить ею людей.
      - Да? Хорошо. - Секох был уже на другом конце комнаты и тянул за одну из ножек стола. - Ее не отодрать, - озадаченно сказал он.
      - У тебя нет твоей обычной драконьей силы, - пояснил Джим, - сейчас я тебе помогу.
      Потянув за ножку вдвоем, они умудрились отодрать ее, сломав в том месте, где она была прибита к толстой столешнице. Секох взял ножку в руку и взмахнул ею. Затем взял ее двумя руками и опять взмахнул.
      - Думаю, я буду делать это вот так, - доверительно сообщил он Джиму.
      - Хорошо, - сказал Джим. - Тогда я сейчас расскажу тебе, что мы будем делать. Мы с тобой спустимся вниз. Я закажу вина, ты держись рядом, будем считать, что ты мне можешь понадобиться или что-то в этом роде. Затем, когда на нас никто не будет обращать внимания, я встану, будто хочу выйти в отхожее место, и мы поищем вход в подвал. Если он закрыт, попробуем что-нибудь придумать, чтобы его взломать и проникнуть внутрь.
      - Я готов, - сказал Секох, радостно прикидывая в руке вес ножки от стола.
      - Не пускай ее в дело, пока я тебе не велю, - строго произнес Джим. Вообще-то, люди удивятся, когда увидят, что ты спустился в общий зал со сломанной ножкой от стола в руках. Сейчас что-нибудь придумаю... - Внезапно его осенило:
      - Придумал! Это объяснит не только ножку от стола, но и твое присутствие рядом со мной, когда я пойду во двор. И я возьму еще один меч, спрятав его под рубаху и пропихнув в штанину, из-за чего я не смогу сгибать ногу, будто хромаю. А теперь подумай, как это объясняет ножку от стола. Я использую ее как своего рода трость, чтобы на нее опираться. Потом, как только придет время воспользоваться ею, я отдам ее тебе.
      - А... - В голосе Секоха явно прозвучала нотка разочарования. - Но ты мне вернешь ее потом?
      - Я верну ее тебе как можно быстрее, - заверил его Джим, - потому что я хочу, чтобы ты воспользовался ею.
      - О, я воспользуюсь, - пообещал Секох.
      - Вот так. Моя нога не сгибается, я ее подвернул, потому и хожу с палкой, и все по их вине, ведь я упал из-за того, что у них на постоялом дворе все такое ветхое! - сказал Джим, - Мне не придумать лучшего плана, просиди я над ним всю ночь. Пошли!
      Джим взял у Секоха ножку стола и порылся в своих вещах в поисках запасного меча, который он, как и Брайен с Жилем, да и почти любой странствующий рыцарь, носил с собой на случай поломки основного клинка. Меч очень хорошо подошел для отведенной ему роли и устроился в штанине, которая была вязаной и хорошо растягивалась. Лезвие неприятно холодило кожу, а штанина топырилась, но это можно объяснить повязкой.
      - Ну, все нормально, - сказал Джим Секоху. - Пошли.
      Они вышли из комнаты, Джим хромал и опирался на плечо Секоха, будто ему требовалась поддержка. Они медленно спустились по лестнице. Внизу около лестницы остановился слуга, который куда-то направлялся и так и застыл с открытым ртом, наблюдая, как они спускаются.
      - Милорд ранен? - спросил он, когда они приблизились.
      - Да, черт побери! - проревел Джим. - Я подвернул ногу на вашей дьявольской, проклятой... - Он продолжил сыпать проклятиями и оскорблениями, какие только мог придумать. Слуга слушал с восторгом. На континенте англичане были известны как любители посквернословить, но Джим установил новый рекорд, по крайней мере для этого постоялого двора. - ., лестнице! - наконец закончил он.
      - Я.., я очень сожалею, милорд, - сказал слуга. - Позвать хозяина? Вам нужен костоправ?
      - Думаешь, я хочу, чтобы мне отрезали ногу! - взревел Джим. - Нет! Вина! Самого крепкого. И быстрее! Джеймс... - Он повернулся к стоящему рядом Секоху, который хлопал глазами от удивления, что к нему обратились с таким странным именем. - Усади меня за стол, Джеймс. Эй, ты, там...
      Джим повысил голос, прокричав последние слова, и слуга, который уже бросился в конец общего зала за вином, резко остановился и обернулся:
      - Да, милорд?
      - И принеси скамейку для моего человека! - прокричал Джим. - Он должен сидеть рядом со мной и поддерживать меня. Тогда я смогу положить ногу на скамью.
      - Да, милорд. - И слуга исчез.
      Он вернулся необычайно быстро, со скамейкой, стаканом для Джима и наполненным до краев кувшином. Секох грустно посмотрел на единственный стакан, но промолчал. Джим заметил это.
      - Принеси еще один стакан! - прокричал он вслед слуге, который опять удалялся. - Я буду пить в две руки!
      Пораженный еще больше, слуга заспешил за стаканом.
      - Это заставит их поверить, что нога у меня болит адски, - сказал Джим, наполняя первый стакан, который ему принесли, вином из кувшина.
      Поднеся стакан к носу, он понял, что ему подали действительно крепкое вино. Из стакана несло смесью вина и бренди или какого-то другого крепкого напитка. Джим сделал глоток и поперхнулся. Он оказался прав, вино было разбавлено сырым спиртом. Интересно, подумал он. Перегонка в четырнадцатом веке была неизвестна, но здесь она несомненно имела место.
      И вино явно было недостаточно выдержанным. Очевидно, считалось, что, раз туда добавили неочищенный спирт, все одно вкус пропадет. Какую бы жидкость ни добавили в питье, она была равноценна чистому самогону, какой гнали там, в родном мире Джима.
      Тем не менее он умудрился осушить добрую половину стакана, прежде чем слуга появился со вторым. Притворяясь, что пьет, Джим махнул рукой в сторону кувшина и оторвал стакан от губ только на время, достаточное для того, чтобы приказать:
      - Наполни второй стакан, чтобы он стоял наготове.
      Слуга сделал, что приказано, и встал рядом, готовый угодить.
      - Нечего здесь торчать! - рявкнул Джим. - Джеймс проследит, чтобы стакан был полным. Джеймс...
      Он повернулся и взглянул на Секоха, который должен был помочь. Помедлив, Секох взял кувшин и наполнил стакан. Слуга ушел, а Секох наклонился к Джиму.
      - Я забыл, что я Джеймс, - прошептал он Джиму в ухо так тихо, как только позволял его человеческий голос.
      - Правильно, Джеймс! - громко сказал Джим и понизил голос:
      - Все идет хорошо. Выпей тот стакан сам. Он для этого и принесен. Можешь выпить большую часть кувшина. Мне нельзя рисковать и пить слишком много, а если ты опьянеешь - подумают, что ты потихонечку воровал вино, когда я отворачивался, а ты не умеешь пить, как я.
      - Что значит "опьянеешь"? - спросил Секох, с готовностью схватив стакан и опрокинув его себе в глотку. Он замигал:
      - Хорошая штука!
      - Запомни, - сказал Джим, пристально посмотрев на него, - ты сейчас не в своем драконьем теле. Ты не сможешь выпить столько, сколько пьешь обычно. А это особенно крепкое вино. В него добавили спирт.
      - Что такое спирт? - спросил Секох.
      - Спирт - это... - Джим запнулся. - Сейчас некогда объяснять. Просто запомни, что ты не можешь пить столько, сколько пьешь обычно. В противном случае напьешься. А когда напьешься, тогда и узнаешь, что это означает.
      Он продолжал осторожно наблюдать за Секохом, который вновь наполнил стаканы и нетерпеливо опрокинул в себя один из них, спрятав его под столом и наклонившись, чтобы никто не заметил, как он поднес стакан ко рту.
      Джим знал, к сожалению, из собственного опыта, что драконы способны выпить прорву вина, это даже трудно себе вообразить, и никогда не страдают от похмелья. Но Секох ныне весил не более тридцати пяти - сорока фунтов. Трудно представить, что с ним может произойти.
      И все же, если один из них опьянеет, то лучше уж Секох, чем Джим.
      Они вдвоем осушили кувшин, и Джим заказал еще один. Сам Джим выпил около полутора стаканов и уже почувствовал эффект, но он не думал, что этого достаточно, чтобы помешать ему. Секох выпил остальное и не выказывал никаких признаков опьянения.
      Когда слуга вернулся с новым кувшином, Джим спросил его, где находится отхожее место. Слуга удивился. Большинство мужчин и женщин из высшего сословия пользовались ночными горшками у себя в комнате, а не общественными отхожими местами. Однако слуга, как и ожидал Джим, указал в конец двора и удалился.
      Джим подождал, пока слуга не исчез из виду, и с трудом поднялся на ноги. К счастью, так как было самое начало дня, они с Секохом сидели одни в общем зале. Постукивая ножкой стола, как импровизированной тростью, и опираясь на левое плечо Секоха, Джим направился в конец общего зала.
      Слева была дверь, которая, как он понял, вела на кухню. За этой дверью и скрылся слуга, и из нее появлялись почти все слуги.
      Справа поднималась лестница, по которой они только что сошли вниз, а в небольшом коридоре, начинавшемся за лестницей, имелись еще две двери. Коридор тянулся еще немного за эти двери, а потом поворачивал налево, и куда он уходил за углом, было не видно.
      Джим направился к этим дверям. Первая оказалась закрыта железным брусом, свободный конец которого был заперт на огромный квадратный черный железный замок. Замки, как Джим знал из учебников о средневековье, уже были известны в четырнадцатом столетии.
      Подойдя поближе, Джим увидел, что это типичный образчик нюрнбергского замка, о котором он читал. Одним концом тяжелый железный брус крепился к петлям на массивной деревянной двери, которые позволяли ему поворачиваться вверх между двумя железяками, являвшимися частью замка.
      Сам замок, как Джим и ожидал, был украшен орнаментом. В замке, как он и читал в учебниках, имелась скважина, благодаря которой даже он мог открыть замок кончиком кинжала. Надежность замков того времени зависела только от нарезки на бороздке ключа, а никак не от тонкости изготовления самого механизма.
      Фокус заключался в том, чтобы найти замочную скважину среди слоев искусно выполненных накладок в форме листьев и цветов на лицевой стороне замка. Она могла прятаться под одним или несколькими из них.
      Пока Джим стоял там, ему показалось, что он слышит за дверью какие-то звуки. Он осторожно постучал в дверь. Изнутри послышался ответный стук и раздался голос.
      - Брайен? Джеймс? Жиль? - Голос слабо просачивался сквозь массивную деревянную дверь. - Это я, Дэффид ап Хайвел! Меня закрыли здесь!
      Джим быстро осмотрел лицевую сторону замка. Времени на поиски не было. В любую минуту мог появиться кто-нибудь из слуг, работающих на постоялом дворе. Джим покопался в памяти и моментально составил заклинание.
      ВСЕ ЗАМКИ - ОТКРЫТЬ Раздался скрипучий звук. Джим попробовал поднять брус, и тот легко поддался. Он толкнул дверь, и в коридор, спотыкаясь, вышел Дэффид.
      - Быстро в нашу комнату, - тихо сказал Джим.
      Но в этот момент из дверей кухни и из соседней двери появились люди, вооруженные дубинками, ножами и даже несколькими мечами.
      Глава 19
      Джим быстро достал из штанины запасной меч и дал его Дэффиду. Две группы нападающих внезапно столкнулись не с изумленным и, возможно, беззащитным человеком, а вооруженными мечами с широкими клинками противниками и неким слугой с ножкой стола вместо дубинки, готовыми к бою. В результате нападающие сделали то, что подсказал им инстинкт.
      Они остановились, и это была ошибка.
      Чего они не знали и о чем позабыл и сам Джим, так это того, что Секох не был настоящим человеком. Он был драконом, временно оказавшимся в облике человека. Когда-то он обладал чрезвычайной драконьей осторожностью, тем типом осторожности, которым от природы наделены животные и дети. Вообще-то, он казался совершенным трусом, пока вместе с остальными соратниками не принял участия в битве у Презренной Башни.
      Но с тех пор как он осознал свою причастность к победе над созданиями Презренной Башни, Секох утратил осторожность. У него сохранилась только та часть драконьего инстинкта, которая заставляет его род отчаянно бросаться в битву, когда дело доходит до нее.
      С тех пор он стал известен как самый яростный дракон на мили вокруг. Более крупные драконы ходили вокруг него на цыпочках. Он всегда был готов ввязаться в драку из-за любого пустяка, наброситься на противника, невзирая на его размеры. Он искренне верил, что ему нечего терять, а те, кому было что терять, не видели никакой выгоды в том, чтобы вступать с ним в бой.
      Вот потому-то теперь, когда противника охватило сомнение, Секох не колебался. Он бросился на людей, появившихся из дальней двери, двое из которых были вооружены мечами, и пустил в ход свою дубинку.
      Одно дело, когда человек с мечом сталкивается с противником, который питает достаточное уважение к оружию. И совсем другое дело - столкнуться с явным сумасшедшим, с дубиной в руках, с дикими, с налитыми кровью глазами. Секох совершенно не задумывался о том, на что способен меч. Как и большинство средневековых рыцарей, его занимало не то, что могут сделать с ним, а то, что он может сделать с врагами.
      В результате получилось так, что хорошо вооруженная группа нападающих около шести человек - перешла к обороне и пятилась от этого сумасшедшего.
      Джим и Дэффид одновременно поняли, что настало их время, и воспользовались преимуществом. Они атаковали людей, появившихся из кухни, которые в придачу к двум мечам были вооружены разделочными ножами, топорами и длинными кинжалами.
      Джим, как он сам не раз признавался, - и Брайен искренне с ним соглашался, - владел мечом весьма посредственно. Дэффид обладал еще меньшим опытом, чем Джим, но он схватывал все на лету, будто имел прирожденный талант к оружию.
      В результате, атакуя, они подступили к кухонной команде как люди, знающие свое дело.
      Кухонные вояки развернулись и убежали через те же двери, через которые и вошли.
      - В нашу комнату, - тяжело дыша, проговорил Джим. Дэффид повернулся вместе с Джимом к лестнице, Секох последовал за ними. Оказавшись в комнате и закрыв за собой дверь, Джим и Дэффид, задыхаясь, рухнули - Джим на свой скрученный тюфячок, а Дэффид на груду багажа. Секох, который даже не запыхался, удивленно смотрел на них.
      - Милорд, - неуверенно спросил он, - я правильно поступил?
      - Правильно.., просто отлично... Секох, - задыхаясь, сказал Джим. - Только дай нам с Дэффидом отдышаться.
      - Да, милорд, - почти по-военному ответил Секох, откладывая весьма пострадавшую ножку стола. Конец ножки был весь измочален и сломан.
      Секох стоял в ожидании. Первым пришел в себя Дэффид. Конечно, подумал Джим с оттенком той ревности, которую он испытывал, спрашивая Энджи, нравится ли ей лучник, Дэффид всегда будет первым. Несмотря на все упражнения и активную жизнь, которую он, Джим, вел в четырнадцатом столетии.
      - Ты думаешь, они придут за нами? - с надеждой спросил Секох, когда Джим и Дэффид зашевелились и направились к скамьям у стола.
      - Рано или поздно, - сказал Джим. - А ты что думаешь, Дэффид?
      Дэффид налил полный стакан вина и с жадностью опрокинул его себе в горло; он почти никогда не делал такого. Джим ощутил сочувствие.
      - В подвале не было ни воды, ни еды? - спросил он.
      - Еда была, - ответил Дэффид, налив себе еще, но на этот раз только отхлебнув, - но все вино хранилось в запечатанных бочках. А мне было нечем их открыть. Бутылочное вино они держат где-то в другом месте.
      - Но, - начал Джим, - как...
      - Я сам во всем виноват, - сказал Дэффид. - Надо было быть поосторожней, выйти вместе с пареньком и проследить, чтобы он спокойно ушел. Похоже, одного из слуг приставили наблюдать за мной, он вышел за пареньком и допросил его, о чем мы разговаривали. Так слуги все узнали. Поэтому, когда общий зал опустел, они напали на меня вчетвером или впятером, оттащили в подвал и закрыли там. Это произошло вчера, в самом начале вечера... - Он оборвал фразу на середине, помолчал и покачал головой. - Но я начал не с того конца. У меня печальные новости, Джеймс. Брайен и Жиль с середины вчерашнего дня сидят под арестом в королевской тюрьме.
      - Они арестованы? Как ты это узнал? - спросил Джим.
      - Помнишь, я вчера тебе сказал, что иногда можно больше узнать, если сидеть тихонько и ждать, когда новости сами придут к тебе? Я сидел, пил и занимал руки мелочами, такими как заточка стрел. Через некоторое время среди тех, с кем я перекинулся парой слов, появился этот парнишка, довольно взрослый для подмастерья, возможно, это последний год его ученичества.
      - Что такое "подмастерье"? - спросил Секох, широко раскрыв глаза.
      Ни Джим, ни Дэффид ему не ответили.
      - Так вот, подмастерья болтают друг с другом и знают, что творится в городе. Я заказал ему выпить, и он со мной поговорил; от него я узнал о двух совсем недавно прибывших в город англичанах, которых задержали стражники и отвели в королевский замок. Там их заключили в тюрьму. Сидят ли они в подземелье или другом каком месте, я не смог узнать. Но они там. - Он замолчал, не сводя глаз с Джима.
      - Мы можем освободить их, правда, милорд? - спросил Секох.
      - Можем попробовать, - мрачно произнес Джим. - Во всяком случае, нельзя терять время. Эти люди внизу вскоре позовут настоящих стражников, и нам не удастся отделаться от них так же просто, как от слуг постоялого двора.
      Они встали и начали поспешно собирать все, что им могло понадобиться. В основном это было оружие и легкие доспехи для Жиля и Брайена. Носить полные боевые доспехи было обременительно.
      - А теперь, - сказал Джим своим спутникам, - я сделаю нас невидимыми.
      Делать это раньше было неразумно. С тех пор как Каролинус поспорил из-за Джима с Департаментом Аудиторства, Джиму позволили воспользоваться некоторым дополнительным лимитом магии. Но он не знал, как много ему выделили, и в последнее время начал беспокоиться, что и этот дополнительный лимит на исходе.
      Но если они собираются проникнуть на королевское подворье, выбора у них не остается.
      Магию, которую Джим для этого выбрал, он уже использовал раньше, накануне битвы между французской и английской армиями, в которой убили сэра Жиля. Жиль был бы уже мертв, не будь он силки, - соратники опустили его тело в море, где он вновь вернулся к жизни, обернувшись тюленем.
      Как раз напротив окна комнаты росло дерево. Джим потянулся и сорвал три веточки, чтобы прикрепить их к головным уборам. Подумав, он сломал еще две веточки. Заклинание не содержало слов, которые делали бы их действительно невидимыми. Оно просто гипнотизировало людей, которые на них смотрели, и те отказывались верить своим глазам.
      Это походило на тот случай, когда загипнотизированному человеку говорят, что кого-то, кто находится в комнате, там нет. Находящийся под гипнозом видит упомянутого человека, но его сознание отказывается признавать этот факт.
      - А теперь, - сказал Джим, когда все было готово, - ты, Секох, понесешь оружие и доспехи, хорошо? Рыцарям не полагается расхаживать нагруженными, а Дэффида я хочу освободить, чтобы он в любой момент мог воспользоваться своим луком. - Он взглянул на Дэффида, который не терял времени даром и уже обвешался своим снаряжением - лук через плечо, колчан, полный стрел, у бедра. - Выходим. Секох, ты взял оружие, кольчуги и шлемы для Брайена и Жиля?
      Секох, стоявший с огромным тюком в руках, кивнул.
      Джим вывел их в коридор и закрыл за собой дверь. При помощи того же заклинания, которое он использовал на пне и красном лоскуте, когда подавал сигнал Арагху, Джим наложил защиту на комнату. Затем, подумав, сделал собственное добавление. Он мысленно написал на внутренней стороне своего лба:
      УСИЛИТЬ ЗАКЛИНАНИЕ ПОСТОЯННО ВОЗРАСТАЮЩИМ - СТРАХОМ Так как все это он проделывал мысленно, его соратники с удивлением уставились на него, не понимая, что он затеял. Он остановился, чтобы объяснить им:
      - Я наложил заклинание, то есть установил защиту на эту комнату, так что теперь в нее никто не попадет. А еще я добавил небольшой штрих. Я устроил так, что если кто-то попробует войти, то ужасно испугается.
      - Испугается? - с любопытством спросил Дэффид. - Можно попробовать?
      - Конечно, - сказал Джим, - валяй. Приоткрой дверь и загляни в комнату, я не думаю, что ты пойдешь дальше.
      Дэффид взялся за щеколду, толкнул дверь, так что она приоткрылась, и занес ногу. Потом поспешно отпрянул от двери и захлопнул ее.
      Когда он повернулся к Джиму, его лицо было бледным, на лбу выступили капельки пота.
      - Я не из тех, кого легко испугать, - сказал он, - но там такое, чего, я думаю, никто не вынесет.
      Секох раскрыл было рот, будто хотел предложить попробовать самому, но, взглянув на нахмурившегося Джима, промолчал. Они спустились по лестнице. Общий зал выглядел как обычно. Там находилось всего трое посетителей. Приготовления к штурму комнаты Джима и его спутников, должно быть, проходили за закрытыми дверями где-то в другом месте.
      Посетители в общем зале смотрели сквозь них - было ясно, что магическое заклинание действует надежно. Они вышли на улицу.