Однако даже Жиль поднялся из-за стола и потянулся.
      - Если они простят меня, отец, - проговорил он, - я думаю, что и мне пора в постель. Джеймс, Брайен, Дэффид, вы простите меня, если я покину вас?
      - Мне в голову пришла прекрасная идея, - поднялся в свою очередь Джим. На завтра у меня особых планов нет, но этой ночью, думается, мне суждено выспаться.
      Брайен вскочил с места почти одновременно с Джимом, но Дэффид даже не пошевелился и остался за столом. Он взглянул на сэра Геррака:
      - Не могли бы вы дать мне свечу? Дело в том, что я хочу немного поработать над моими стрелами.
      Сэр Геррак на мгновение смутился.
      - Я искренне извиняюсь, мастер лучник, - проговорил он, - но свечи - это единственный предмет, которого нет в замке де Мер. Впрочем, вы можете воспользоваться связкой факелов в вашей комнате, если только это не помешает спать вашим друзьям.
      - Что до меня, - заявил Брайен, - то я усну, даже солнце будет светить мне прямо в глаза. Я никогда не замечал, как приходит сон, если пытался уловить этот миг. Джеймс?
      - Я не против, - отозвался Джим.
      Дэффид пристально посмотрел на него и сказал:
      - Сдается мне, что ты скорее учтив, чем искренен. Если наш хозяин позволит, я могу остаться здесь и работать за столом. Факелы в зале дадут мне достаточно света.
      - Как вам угодно, - быстро ответил Геррак.
      - Ну... - Джим заколебался, но понял, что выпил слишком много вина, чтобы пускаться в долгие разглагольствования. - Хорошо. По правде сказать, Дэффид, я бы скорее предпочел, чтобы в спальне не было вообще никакого света, чем даже самый слабый. Я думаю взять факел, но он будет гореть не дольше пятнадцати минут, а спать мы ляжем в темноте.
      - Да будет так, - заключил Геррак. - Ступайте в спальни, дети мои.
      Хозяева и гости, за исключением Дэффида, вместе покинули зал; каждый прихватил с собой по связке лучин, лежавших наготове у стены, и запалил ее от ближайшего факела. Жиль взял две и повел Джима и Брайена к комнате, в которую слуги заблаговременно внесли пожитки гостей. У двери он передал одну из связок Брайену и на мгновение замялся.
      - Не могу даже сказать, что значит для меня встреча с вами, - проговорил он.
      Тут он окончательно смешался и почел за лучшее исчезнуть вместе со своим факелом. Брайен воткнул пылающую связку в подставку для факелов в стене. В этот миг на пороге комнаты возник Дэффид.
      - Простите, милорд и сэр Брайен, - официальным тоном произнес он. - Я забыл, что стрелы и инструменты лежат здесь. Я буквально на минуту.
      Он пересек комнату и подошел к своим седельным сумам, в которых возил все, что могло ему понадобиться. Он порылся в них и извлек на свет Божий колчан и небольшой мешок.
      - Обещаю, что вернусь тихо, - заверил он.
      - Ну что ты, Дэффид, - сказал Брайен и зевнул во весь рот. - Клянусь, я не проснусь, даже если рухнет замок.
      - Правда, - подхватил Джим, - ты нисколько не побеспокоишь нас своим возвращением.
      - Спасибо вам обоим, - сказал валлиец и исчез.
      Брайен уселся на краешек кровати, стянул с ног сапоги и без дальнейших приготовлений ко сну опрокинулся на спину и растянулся на покрывале.
      - Форменное позорище, - пробормотал он, - что твои магические занятия запрещают тебе спать так же сладко, как мне. Ладно, ладно, молчу. Хей-хо!
      Спокойной ночи!
      - Спокойной ночи, - ответил Джим.
      Он уселся на матрас, заранее развернутый на каменном полу, и тоже растянулся весь рост. Матрас не слишком смягчал твердость каменных плит, но Джим уже настолько привык к нему, что находил его вполне удобным. Он лежал и размышлял о вечернем разговоре, а факел в подставке постепенно догорал; на обугленных концах ветви еще некоторое время тлели красные огоньки, но потом погасли и они, и спальня погрузилась в абсолютный мрак.
      Джим заподозрил, что Брайен с Дэффидом собираются задержаться в замке дольше, чем на неделю. Не так-то просто бросить друга и его семью, когда те со дня на день ожидают нападения много превосходящего их...
      Ну конечно! Как он мог быть таким глупцом и не понять этого раньше? До Джима внезапно дошло. Так вот о каком "беспокойстве" осторожно допытывался Геррак у Жиля прямо перед ужином!
      Он имел в виду дела, касающиеся не только Темных Сил или полых людей, но и возможного шотландского вторжения в Англию. Замок де Мер и его обитатели стояли перед лицом серьезной опасности, и сэр Геррак опасался, как бы кто-нибудь из его сыновей сдуру не поинтересовался у трех героев песен и легенд, не желают ли, мол, они остаться и помочь разобраться с этим делом? Если Брайен догадался об этом, то Джеймс крепко влип. Брайен, как, впрочем, и Дэффид со всей его мягкостью, воевать обожали почти так же, как есть. К тому же кодекс чести Брайена не позволит ему покинуть замок де Мер в такой ситуации, и он никогда не сможет понять, почему Джеймс, такой близкий друг, уехал, если, конечно, он уедет.
      А с другой стороны, Джим легко мог представить себе, что почувствует Энджи, если ее супруг не явится вовремя. Ну а если до нее дойдут еще и слухи о ситуации на Границе?
      Удивительно, но только с приходом тьмы Джим обнаружил, что обдумывает эту проблему.
      Будучи во Франции, он сумел наладить связь с Каролинусом, пожелав оказаться в сне волшебника. Каролину с тогда предупредил его, что Мальвин тоже спит; поэтому им следовало воздержаться от такой связи, поскольку Мальвин мог узнать все, что они говорят друг другу.
      Тот сон главным образом проиграл для него сцену, в которой Каролинус просил Арагха отправиться во Францию за Джимом, говоря, что Джим вступил в схватку с магом, многократно превосходящим его по силам.
      И теперь Джим подумал, что не будет беды, если он побеседует с Каролинусом. Конечно, любой волшебник ранга Каролинуса, а то и младше, мог подслушать их; то же касалось и Темных Сил. Однако разговор необходим. Джим закрыл глаза и попытался уснуть, желая оказаться в сне своего наставника.
      Сон пришел быстрее, чем он ожидал. Ему приснилось, что он идет к домику Каролинуса.
      Прежде, когда он связывался таким образом с Каролинусом, ему снился день, а теперь стояла глухая ночь. С некоторым запозданием Джим понял, в чем тут дело: ведь в замке де Мер тоже была ночь. За окнами домика было темно и тихо.
      У двери Джим заколебался. Он полагал, что не очень-то удобно будить спящих. Однако найти подходящий момент или вообще увидеть сон о Каролинусе днем может быть тяжеловато. К тому же дело упиралось не только в особую срочность;
      Джим хотел задать наставнику тот же вопрос, который Каролинус в прошлом году поставил перед ним самим. И все же Джим не без колебаний поднял руку и тихонько постучал в дверь.
      Ответа не последовало.
      Он подождал. Трава, цветы и фонтан рядом с домом выглядели почти так же, как и днем, но луна, светившая над окрестными деревьями, лишила их красок и словно превратила в фотографический негатив. Прождав довольно долго, Джим почувствовал легкую досаду.
      Он опять постучал. На этот раз громче.
      И вновь за дверью долго не было ничего слышно. Наконец Джим различил звук шаркающих шагов. В следующий момент дверь распахнулась настежь, и перед Джимом предстал Каролинус, облаченный в ночной колпак и длинную белую ночную рубашку.
      - Ну конечно! - буркнул Каролинус. - Кто же это еще может быть? Кто еще наберется наглости будить людей среди ночи?
      - Я полагаю, - сказал Джим, мысленно возвращаясь к вечеру и припоминая, что в замке де Мер они уселись за стол сразу после заката, - что сейчас часов десять или начало одиннадцатого.
      - Если я говорю - среди ночи, значит, среди ночи, - огрызнулся волшебник.
      Он прикусил кончик уса и немного пожевал его, что указывало на крайнюю степень раздражения. Затем оставил ус в покое, выплюнул несколько волосков и отступил от дверного проема.
      - Раз уж ты здесь, - неласково сказал Каролинус, - то заходи, не стой на пороге.
      Глава 5
      Джим вошел за магом в дом и прикрыл за собой дверь. Они остановились в центре единственной комнаты, которая служила Каролинусу для всех целей.
      - Ну, в чем дело? - сердито спросил Каролинус.
      Джим тоже испытывал некоторое раздражение. В конце концов, он пришел сюда по чрезвычайно важному делу (по крайней мере, он имел все основания считать это дело чрезвычайно важным), и обычная черствость Каролинуса казалась теперь особенно неприятной.
      - Хорошо хоть, ты явился не в обличье дракона, - проворчал Каролинус, - и не переломаешь мне всю мебель.
      Поскольку Джим не только не ломал, но даже ни разу не коснулся мебели Каролинуса, когда посетил его дом в теле дракона, это замечание мага было не совсем справедливым. Однако Джим решил не обращать на него внимания и поспешил перейти к главному.
      - Каролинус, - твердо начал он, - ты снова хочешь возложить на меня какую-то миссию, связанную с Темными Силами?
      - Возложить на тебя миссию? - переспросил Каролинус, с удивлением глядя на Джима.
      - Как в прошлом году, без моего ведома. Когда я оказался во Франции один на один с Мальвином и все это оказалось делом твоих рук. Скажи, ты снова вовлек меня в состязание с Темными Силами?
      - Интересно, - проговорил Каролинус неожиданно мягким задумчивым тоном. Дай-ка сообразить...
      Его глаза утратили выражение, и на несколько секунд Каролинус, похоже, погрузился в размышления. Затем он снова, теперь уже совершенно серьезно, посмотрел на Джима.
      - Мой ответ таков, Джеймс, - сказал он по-прежнему мягко. - Да, похоже, ты опять оказался вовлечен в борьбу с Темными Силами. Нет, это не моя идея. Либо сами Темные Силы уже считают тебя своим постоянным противником, либо у Случая или Истории есть причины вовлекать тебя в э-э... состязание... как ты говоришь, с Темными Силами.
      - Хорошо. - Джим окончательно потерял терпение. - Если так, тогда как мне добраться до Случая и Истории, чтобы сказать им, что я не желаю в этом участвовать?
      - Добраться... - Каролинус пристально посмотрел на него. - Джеймс, Случай и История - всего лишь естественные силы! Ты не можешь говорить с ними как с людьми. С ними нельзя говорить даже так, как разговаривают с Темными Силами.
      Те, по крайней мере, обладают какими-то чувствами. Случай и История естественные силы, которые действуют в соответствии со своими собственными целями. Даже если бы ты сумел добраться до них и заговорить с ними, они ничего не изменят ради тебя и ни на дюйм не отклонятся от того, что уже наметили.
      - Но ты говорил, будто кто-то из них остановил на мне свой выбор, и я подумал...
      - Это совсем другое дело, - перебил Каролинус. - Как бы тебе объяснить? Он на минуту задумался. - Джеймс, даже ты, очевидно, слышал о короле Артуре.
      - Слышал? - Джеймс почувствовал себя оскорбленным. - Я изучал легенды об Артуре. Это миф или собрание мифов, которые прежде считались кельтскими, но, согласно новым исследованиям, возможно, были завезены римскими воинами из степей южной России и возникли у жившего там древнего народа, сарматов...
      - О, прошу тебя! - перебил Каролинус.
      Джим осекся.
      - Не болтай чепуху! - сказал Каролинус.
      - Я... - недовольно начал Джим.
      Каролинус предостерегающе поднял палец:
      - Это чепуха, Джеймс. Никогда не суди о том, чего не знаешь. Это столетие гораздо ближе, чем то, из которого ты пришел, к временам настоящего короля Артура; он, конечно, участвовал во многих делах, о которых говорится в предании, хотя и не так, как рассказывают. Может быть, он и не был столь блестящ и славен, как юный принц Эдвард, которого мы спасли от Мальвина...
      "Значит, мы спасли Эдварда от Мальвина, вот как?" - с горечью подумал Джим. Каролинус все время находился в Англии, то есть почти все время. Но Джим предпочел оставить свои мысли при себе. Он был больше заинтересован в получении сведений от Каролинуса, чем дискуссии с ним. Каролинус не хуже Джима знал, как обстояли дела в действительности: участие Каролинуса в спасении Эдварда, наследного принца Англии, ограничилось тем, что маг привлек к этому Джима, Брайена, Дэффида, Жиля и Арагха.
      Точнее говоря, Каролинус (если не считать того, что он тайно предоставил Джиму кредит магической силы) сделал только одно: направил их всех на спасение принца и подождал, пока они сами справятся с этой задачей. Это примерно то же, что сказать собаке: "фас!".
      - Тем не менее, - продолжал Каролинус, - Артур оказался мощной фигурой в руках Истории и Случая - главным образом, Истории. А смысл этого в том, мой мальчик, что есть люди, которые оказываются в самом жарком месте, когда заваривается большая каша. Артур был одним из них. Может статься, учитывая твое необычайное появление здесь из будущего, что ты тоже попал в заварушку. А если так, то ни я, ни ты, ни кто-либо другой тут ничего не сможет поделать.
      Возможно, История и Случай решили, что ты должен постоянно вступать в конфликт с Темными Силами. Я надеюсь, что это не так. Но, с другой стороны, кто знает?
      - Спасибо, - вздохнул Джим. - Ты меня очень обнадежил.
      - Просто объяснил тебе ситуацию, мой мальчик. Теперь тебе понятно?
      - Нет, - ответил Джим.
      - В таком случае просто поверь моим словам. В общем-то, другого выхода у тебя нет.
      - Ладно, допустим, все это так. Но если мне суждено без конца биться с Темными Силами, неужели я не имею права получить хотя бы небольшую помощь? Ты считаешься моим учителем. Но ты только в самом начале научил меня произносить заклинания, чтобы превращаться из человека в дракона и обратно в человека, а потом мне пришлось решать все свои проблемы самостоятельно. Конечно, я еще получил от тебя кое-какой магический кредит.
      - И ты действовал успешно, даже когда я не помогал.
      - Да, в основном благодаря удаче.
      - Может быть, удача сопутствует как раз тому, кто не получает помощи, заметил Каролинус. - Не забывай, что ты пришел из другого мира, ты смотришь на вещи по-другому, а значит, можешь увидеть какой-то выход там, где его не замечают те, кто родился и вырос здесь. Вероятно, в этом и заключается твоя удача.
      - Все равно, - упрямо возразил Джим, - мне кажется, ты вполне мог бы оказать мне какую-нибудь помощь. По крайней мере, дать совет.
      - Совет... - Каролинус поправил оплывшую свечу: та опасно наклонилась над столом, заваленным бумагами, и, казалось, вот-вот подожжет их. "Еще ни одна свеча не опрокинулась у Каролинуса, - подумал Джим, - она бы просто не осмелилась". - Совет я всегда охотно тебе дам, - разумеется, если смогу. Во всяком случае спрашивай, о чем бы ты хотел узнать.
      - Хорошо, тогда как насчет полых людей?
      - А... - Каролинус сделал пренебрежительный жест. - Ты имеешь в виду эти тени отверженных душ, блуждающие вдоль старого римского вала, который велел построить император Адриан где-то на границе между нынешней Англией и Шотландией? Они, в сущности, безобидны.
      - Они оказались далеко не безобидными, - возразил Джим. - Им удалось захватить значительную территорию в районе Чевиот-Хиллз, и они причиняют много бед, нападая на жителей соседних деревень и замков и случайных путников. Мы сами едва не стали жертвами пятерых из них, когда ехали в замок де Мер, чтобы рассказать о Жиле - кстати, он жив.
      - Я знаю, - холодно проговорил Каролинус. - Так же как и то, что он снова обрел человеческий облик. Яйца курицу не учат, мой мальчик. Что же касается полых людей, то они все же не более чем мелкая неприятность. Конечно, неприятность только по меркам нынешнего века с его особыми условиями жизни; пожалуй, они беспокоят нас больше, чем тебя соседская собака на твоем газоне в ту эпоху, из которой ты прибыл. Но все равно это лишь неприятность.
      - А что, если этой неприятностью воспользуются Темные Силы, чтобы устроить вторжение шотландцев в Англию? Это может закончиться захватом по крайней мере Нортумберленда, и тогда Шотландия сможет открыть второй фронт на севере Англии, если королю Иоанну удастся высадиться на юге и начать там боевые действия.
      - Хм. - Каролинус потянул себя за бороду. - Думаю, теоретически это возможно. Более того, это может стать вполне реальным при наличии ряда обстоятельств Но французское вторжение - вряд ли!
      - Об этом ходят упорные слухи, как и о вторжении шотландских войск в Нортумберленд. - Джим решил не упоминать о том, что историки двадцатого столетия считали существование планов второго фронта установленным фактом. - И полые люди становятся все более реальной проблемой. Возможно, их активизация непосредственно связана с предстоящим вторжением Шотландии.
      - Ну что ж, допустим, ты убедил меня, Джеймс, - признался Каролинус. - Я ничего не понимаю в военной стратегии и тактике и очень плохо разбираюсь в политических интригах. Если дело действительно обстоит так, что ты собираешься предпринять?
      - Не знаю, - ответил Джим. - Но если Случай втянул меня в это дело, я здорово влип.
      - Влип? Влип? - повторил Каролинус, поразительно напомнив Джиму механическую кукушку из часов. Однако Джим решил не сообщать о своих впечатлениях: предстояло обсудить более важные вещи.
      - Да, - сказал он, - ты знаешь, о чем я говорю. Энджи была решительно против моей поездки в замок де Мер. Но ты появился в самый подходящий момент, и благодаря тебе мне удалось ее убедить. Ты, конечно, помнишь это.
      - Приятно слышать признание, что я все же оказываю тебе кое-какую помощь, - любезным тоном заметил Каролинус, складывая руки на своем животике.
      - Во всяком случае, - продолжал Джим, игнорируя слова мага, - я обещал Энджи, что мы - Брайен, Дэффид и я - доберемся до замка дней за десять. Так и получилось. Потом мы должны были остаться там на неделю и затратить еще десять дней на обратный путь. Тогда я отсутствовал бы всего около месяца. Но если ты прав и Случай устроил мне такой сюрприз, я могу застрять больше чем на неделю.
      Не мог бы ты встретиться с Энджи и объяснить ей ситуацию? Хотя бы скажи, что я задержусь еще немного и вернусь, как только смогу.
      - Я не нанимался к тебе в посыльные, - заявил Каролинус, и его борода свирепо ощетинилась.
      - Я только прошу оказать мне любезность.
      - Любезность! - фыркнул Каролинус. Но его борода приняла уже более миролюбивый вид. - Ладно, возможно, я и передам твои слова. Да. Да, я смогу это сделать. Я вижу кое-что... да... - На время его взор утратил выражение явный признак того, что в данный момент ум Каролинуса занят вещами, выходящими за рамки физического мира. - Может быть, я вижу это лучше, чем ты. Я позаботился кое о каких мелочах, - пробормотал он, неожиданно оживившись и потирая руки. Но это относится к другой ситуации и пока не имеет значения. Насколько я понимаю, ты еще не виделся с девушкой?
      - С девушкой? С какой девушкой?
      - Узнаешь, когда увидишь, - пообещал Каролинус, уклоняясь от ответа. Самое главное - ты должен знать, как тебе теперь действовать. Полые люди, шотландское вторжение, твой друг силки... Да, ты, несомненно, захвачен моментом Истории, который хотят использовать Темные Силы. Попросту говоря, тебе нужно только следовать за своим носом. Иди вперед и делай то, что тебе кажется лучшим для тебя же.
      - Просто делать что хочу?
      - Именно. Тебе нужно выбрать одно из двух - Случай или Историю. Лучше Историю. Иди вместе с ней. Я полагаю, тебе неизвестно, почему не следует связываться со Случаем?
      - Наверное, это... рискованно, - неуверенно пробормотал Джим.
      - Еще бы! Задумайся хотя бы на минуту. Можно ли быть удачливым всегда?
      - Нет, - согласился Джим. - Это верно.
      - Это означает, что, опираясь на Случай, ты рано или поздно потеряешь все, чем обладал. Может ли быть иначе?
      Несомненно, иначе быть не могло, и Джиму оставалось только кивнуть.
      - Ну вот, - с удовлетворением вздохнул Каролинус. - Теперь все в порядке.
      Ты знаешь, что тебе делать. А мне надо спать - если, конечно, я смогу уснуть после твоего визита. Дверь у тебя за спиной. Открой ее и ступай.
      Джим немного ошеломленно повернулся, в голове у него теснились противоречивые мысли. Он открыл дверь и вышел из дома. Оглянувшись, он увидел, что Каролинус стоит на пороге со свечой в руке.
      - Доброй ночи, - сказал Джим.
      - Доброй... - Последние слова Каролинуса заглушил шум захлопнувшейся двери.
      Глава 6
      Джим почувствовал, что его довольно бесцеремонно трясут за плечо. Это совершенно сбило его с толку, поскольку всего секунду назад он стоял на дорожке возле дома Каролинуса и у него перед носом закрылась дверь. Потом он немного пришел в себя и обнаружил, что над ним стоит Брайен и трясет его.
      - Проснись же! - кричал Брайен. - Или ты собираешься проспать все утро? Я уже позавтракал, а Жиль, бедняга, сидит в большом зале и умирает от голода, потому что не хочет есть без тебя. Он думает, что это неучтиво, хотя он один из хозяев. Джеймс! Проснись! Вставай и пойдем вниз!
      - Я... проснулся, - пробормотал Джим, едва не лязгая зубами от усердных действий Брайена. - Да прекрати же меня трясти, черт побери!
      Брайен прекратил.
      - Ты уверен, что уже проснулся? - осведомился он - Сам не видишь? проворчал Джим. Он широко зевнул и уселся на своем матрасе. Как и все остальные, Джим спал в одежде, сняв только сапоги. Теперь он на ощупь отыскал их и принялся обуваться.
      - Ты точно уверен? - снова спросил Брайен. - A то я знавал многих, которые садятся и разговаривают вполне осмысленно. Но стоит на секунду отвернуться, и они опять храпят.
      - Я не храплю.
      - Еще как храпишь, - возразил Брайен.
      - Это ты храпишь. И наверное, слышишь самого себя.
      - Нет-нет. Я не спал прошлой ночью - или позапрошлой. И еще раньше я слышал тебя, Джеймс. Ты, конечно, храпишь - не громко, я согласен. Не так, как Жиль, например. У него не нос, а прямо охотничий рог. Но ты тоже храпишь.
      - Я не храплю! - огрызнулся Джим и поднялся.
      С Брайеном было все в порядке. Он позавтракал, благодаря чему первая утренняя хандра, как всегда, сменилась обычным жизнерадостным настроением.
      Однако Джим еще не поел, едва проснулся и чувствовал, что его тело - по крайней мере большая его часть - продолжает спать. Больше всего на свете ему хотелось снова завернуться в свою подстилку и хорошенько вздремнуть. Однако Брайена, очевидно, послали, чтобы вежливо позвать Джима, и махнуть рукой на такое приглашение было бы чрезвычайно неучтиво.
      Джим последовал за Брайеном вниз через три пролета лестницы через кухню казалось очень странным, что путь в столовую проходит через кухню, - и увидел Жиля: тот в одиночестве сидел за высоким столом, на котором, как обычно, стояли кувшины и кубки.
      Жиль вскочил, едва Брайен с Джимом вошли.
      - Джеймс! - воскликнул он, очевидно чувствуя себя не менее жизнерадостно, чем Брайен.
      - Доброе утро, - буркнул Джим, садясь за стол.
      Он осмотрел стоявшие перед ним кувшины, надеясь обнаружить хотя бы в одном слабое пиво, чтобы смочить пересохшее горло. Но нашел только вино, налил себе немного и сделал глоток.
      Эффект вполне устроил его.
      Между тем Жиль, по-видимому, сделал знак слугам на кухне, потому что, как только Джим поставил свою пустую чарку, перед ним и Жилем появилось по блюду, полному вареной говядины и тяжелого черного хлеба. Джиму казалось, что у него совсем нет аппетита, но пожевав хлеба и откусив мяса, он почувствовал, как сильно проголодался. И он ушел с головой в процесс поглощения пищи.
      Брайен сидел молча и ждал, когда его друзья подкрепятся. Наконец на блюде Джима осталась лишь груда костей, хлеб исчез, и Джим осушил еще несколько чарок. К своему удивлению, он обнаружил, что настроение у него заметно поднялось. В голове тоже прояснилось, и мысли вернулись к ночному разговору с Каролинусом. До конца установленного срока осталось шесть дней. Их нужно было использовать с наибольшей пользой для себя. Джим поднял голову и взглянул на сидящих напротив Брайена и Жиля: оба пили вино. Жиль съел в два раза больше, чем Джим, и все-таки покончил с завтраком раньше.
      - Хорошо! - проговорил Джим.
      - Полегчало, Джеймс? - усмехнулся Брайен. - От человека нельзя ожидать вежливости по отношению к окружающим, пока он не заморит червячка.
      Джим подумал, что Брайен совершенно прав; но тут же вспомнил, как его расталкивали, и решил, что вовсе не обязан извиняться или давать какие-либо объяснения. Во всяком случае, теперь он совершенно проснулся.
      - Я думаю, ты прав, Брайен, - ответил он. - По крайней мере, сейчас я чувствую себя хорошо и готов ко всему.
      - Отлично! - воскликнул Жиль. - Я хотел познакомить тебя еще кое с кем.
      Сегодня утром пришла моя сестра. - Он повернулся, оглядывая большой зал. Куда же делась эта девчонка? - закричал Жиль; оказалось, что он ничуть не уступает своим братьям в силе голоса. - Лизет! Лизет! Куда ты запропастилась? Сэр Джеймс уже здесь. Лизет!
      - Иду! - донеслось откуда-то сверху. Отозвавшийся голос, хотя и был женским, чем-то напоминал голоса всего семейства де Мер. Эти люди обладали удивительной способностью дать знать о себе, несмотря на шум и расстояние, практически из любой точки замка.
      - Она младше всех нас, кроме Кристофера, - сказал Жиль Джиму, словно извиняясь. - Ей трудно усидеть на месте даже минуту. Сейчас она спустится. Я сказал ей, что хочу познакомить ее с тобой. И отец ей говорил, чтобы она повидалась с тобой как можно скорее - и с тобой, и c Дэффидом, и с Брайеном, но Брайена она уже видела.
      Ощущая, как завтрак утрамбовывается у него в желудке, Джим кивнул. Он приготовился к предстоящей встрече, пытаясь представить себе, как может выглядеть женский вариант де Мер с их квадратными подбородками и крючковатыми носами.
      - Вот и я, - послышался звонкий девичий голос за спиной у Джима. Он было обернулся, но девушка уже оказалась рядом с ним, и он мог видеть ее, лишь немного повернув голову.
      Сестра Жиля оказалась совсем не такой, как ожидал Джим.
      В отличие от своих родственников мужского пола, она была хрупкого сложения и могла бы показаться среди них совсем чужой. Однако глубоко посаженные черные тюленьи глаза и соломенного цвета волосы, совсем как у у Жиля, выдавали ее принадлежность к семейству де Мер.
      За два года, проведенные в этом мире, Джим научился с первого взгляда, по одной одежде, узнавать, какое положение в обществе занимает стоящий перед ним человек. Лизет носила красно-коричневое платье до полу высоким круглым воротником. Две толстые косы лежали на ее изящных плечах.
      Платье, по моде четырнадцатого века, облегало торс и переходило в обширную юбку. От наметанного взгляда Джима не укрылась одна деталь: ткань юбки сзади немного протерлась - верный признак того, что ее хозяйка питает пристрастие к верховой езде.
      Платье было сшито из тяжелой плотной шерстяной ткани. В ту пору одежду вообще покупали и шили в расчете на зимние морозы. Летом приходилось мириться с некоторым избытком тепла. Впрочем, в замках холод царил почти круглый год: каменные стены, пол и потолок прогревались в лучшем случае к концу лета.
      Туфли Лизет весьма смахивали на туфельки, которые делали в двадцатом столетии для маленьких девочек, и скреплялись пряжками, по-видимому вырезанными из кожи.
      Однако примечательнее всего в ее костюме был охватывающий тонкую талию широкий кожаный пояс; на нем висели ключи и множество других предметов; они, верно, нужны были ей для каких-то хозяйственных нужд, но Джим не смог сразу разобрать, что здесь к чему. Во всяком случае, этот пояс говорил о том, что Лизет исполняет роль хозяйки замка; несмотря на юный возраст, ей доверили управление хозяйством и командование всеми слугами в самом замке и во всех пристройках, за исключением конюшен.
      Джим был поражен. Столь высокое и ответственное положение несомненно требовало силы и твердости характера, которыми едва ли могла обладать стоящая перед ним хрупкая девушка. Но она не носила бы кожаного пояса, если бы не справлялась с обязанностями, соответствовавшими этому атрибуту хозяйской власти.
      - Ну что, Жиль, - говорила между тем Лизет, - может, предложишь мне сесть?
      - О... да. Да, конечно, - пробормотал Жиль. - Хотя я надеялся, что ты спустишься сразу после прихода Джеймса и Брайена.
      - Ты забыл, у меня ведь теперь много дел, - ответила она, усаживаясь на скамью рядом с Джимом и глядя на него. - С первого дня Пасхи я по воле отца стала хозяйкой, и, когда я в стенах этого замка, у меня нет ни минуты покоя.
      Все время какие-то дела, то на кухне, то в прачечной, то еще где-нибудь; постоянно нужно за всем следить и решать, что делать. Поэтому я так рада, когда могу немного покататься на своей кобыле. Но вот я и пришла... Сэр Джеймс, для меня большая честь познакомиться с вами! Я даже вообразить себе не могла, что когда-нибудь увижу того, кто на самом деле убил огра, почти как король Артур.
      Конечно, такое не многим удавалось.
      - Да... - неуверенно проговорил Джим.
      Он чувствовал себя немного неловко. На ее слова следовало бы ответить скромно, с некоторым пренебрежением. Но Джим слишком хорошо помнил ту смертельную схватку, длившуюся не то четыре, не то пять часов, которая истощила все его силы, хотя он и был в теле дракона Горбаша. И если бы теперь Джим заявил, будто не совершил ничего особенного, это прозвучало бы несколько фальшиво.
      Лизет легко коснулась его руки:
      - Извините, я не заговорила бы об этом предмете, если бы знала, что он вам неприятен.
      - Тут вовсе нет ничего неприятного, - возразил Джим. - Напротив, по правде говоря, я очень горжусь этим. Только тут не о чем особенно говорить - просто битва была очень тяжелой.
      - Конечно, очень тяжелой, - кивнула Лизет. - И вы превратились в дракона прямо в замке того мага, чтобы спасти ваших друзей?
      - Да, так оно и было, - ответил Джим, - только, насколько я помню, об этом мы вчера с твоим отцом и братьями не говорили...
      - О, я ведь расспрашивала о вас Жиля! - Ее лицо озарилось озорной улыбкой.
      - Он даже рассказал мне про ту фею из озера, которая влюбилась в вас и долго-долго следовала за вами до того самого места, где произошла битва между англичанами и французами. Наверное, вам пришлось с ней нелегко?
      - Дело не в том, что она преследовала меня. Самое главное было избавиться от нее, когда я оказался с ней на дне озера. Она внушила мне, что я могу дышать, только пока остаюсь там, где она оставила меня. Но с помощью магии мне в конце концов удалось бежать. В общем, ничего особенного.