На следующее утро после нее они должны собрать своих людей в лесу на некотором расстоянии от того места, куда придут за золотом полые люди.
      Когда все приграничные жители прибудут, они объединятся в один отряд и начнут постепенно окружать полых людей, которым Джим под видом шотландского посланника будет раздавать задаток.
      Теперь, когда все это разрешилось, Джиму казалось, будто вовсе и не существовало проблемы сотрудничества с приграничными жителями. Он знал, что это не так. Но сейчac его больше беспокоил другой вопрос: как вести себя с предводителями полых людей, когда придет час встретиться с ними лицом к лицу, если можно так сказать о тех, кто уже давно утратил свои лица.
      - Мы уже недалеко от того места, где находятся предводители полых людей, с которыми ты хочешь говорить, - сообщил Снорл, неожиданно появившись возле левого стремени Джима. - Они тут уже несколько дней, и двуногим вроде вас здешний запах будет не по вкусу.
      - Едва ли он будет слишком скверным, если они всего лишь призраки, заметил Дэффид, ехавший справа от Джима.
      - Как раз сейчас они не призраки, мастер лучник, - возразил Снорл. - Они такие же люди, как вы, только их не видно без одежды. А беспорядка от них не меньше, чем от обычных людей. Пожалуй, даже побольше, потому что им плевать на все вокруг, друг на друга и даже на самих себя. - Он приоткрыл пасть, смеясь беззвучным волчьим смехом. - Только меня они уважают.
      - Почему же? - полюбопытствовал Дэффид. Он не слышал, когда Снорл впервые говорил об этом Джиму.
      - Не знаю и знать не хочу. Мне просто забавно видеть, что они боятся меня, как люди боятся чертей!
      - Во всяком случае нам придется привыкнуть к их запахам, - сказал Джим.
      - Привыкнешь. - Снорл закрыл пасть. - Как я понимаю, сейчас ты не хочешь, чтобы я присутствовал в моей магической форме?
      - Да, тебе лучше не появляться до того, как они соберутся все вместе, ответил Джим. - Я думаю, ты произведешь более сильное впечатление, если они не будут знать о тебе заранее.
      Снорл снова оскалился:
      - Возможно, ты прав. - Внезапно он поднял нос и понюхал воздух. - Они поставили дозорного, чтобы заранее узнать о вашем приближении. Он сидит невысоко на дереве. Когда вы проедете еще немного вперед, он вас заметит. Тут я вас оставляю; встретимся, когда покинете их лагерь. На обратном пути идите в эту сторону, хотя я буду наблюдать за вами и найду вас в любом случае. - И он вновь продемонстрировал свою почти волшебную способность внезапно исчезать.
      Узнав, что его скоро увидит дозорный, Джим решил не медлить с заклинаниями. Он ехал на коне шотландского посланника. К сожалению, поскольку Мак-Дугал был ниже ростом и уже в плечах, Джиму пришлось остаться в своей одежде и надеть свои доспехи. Однако поверх них он накинул роскошный плащ шотландца: этого ему показалось достаточно, чтобы предстать перед предводителями полых людей.
      Джим написал на воображаемой доске под своей лоб-костью магическую формулу:
      МОЯ ВНЕШНОСТЬ -> ВНЕШНОСТЬ МАК-ДУГАЛА Внезапно он почувствовал себя слишком свободно в своей одежде и доспехах.
      Он совсем забыл, что заклинания исполняются буквально. Ему досталось не только лицо Мак-Дугала, но и его тело.
      К счастью, жесткие доспехи почти полностью скрывали несоответствие фигуры и костюма. По крайней мере, плащ по-прежнему хорошо держала нагрудная пластина.
      Джим вздохнул. Неудивительно, что магический Департамент Аудиторства считал его магом класса D, хотя он обучался у одного из трех магов класса ААА+, существовавших в этом мире. Джим мрачно подумал, что ему, наверное, никогда не подняться выше класса D.
      Он отогнал эти мысли, продолжая приближаться вместе с Дэффидом к лагерю предводителей полых людей.
      Они не заметили никакого дозорного, но почувствовали запах лагеря прежде, чем увидели его. Наконец впереди показалась поляна, полная всевозможных костюмов и доспехов, которые уже не лежали на земле, а поднялись в воздух, приняв сходство с человеческими фигурами.
      Джим без колебаний двинулся к центру поляны, Дэффид ехал рядом, а за ними следовала вьючная лошадь.
      - Я с трудом поверил волку, что они едят и пьют, когда играют в живых людей, - вполголоса проговорил Дэффид. - Но, видно, он не соврал.
      Даже по меркам четырнадцатого столетия в лагере стояло тяжелое зловоние, издаваемое, по-видимому, нечистотами и протухшей пищей. Джим, по крайней мере, надеялся, что это протухшая пища, а не разлагающиеся тела каких-нибудь несчастных, попавших в лапы полых людей.
      Однако никаких признаков трупов Джим не обнаружил. В центре поляны сгрудились одетые и частично одетые полые люди. Ни слова не говоря, Джим направился прямо к ним и остановил своего коня в шести футах от них.
      Несколько одетых или полуодетых фигур, кое-кто в доспехах, тут же обошли его сзади, приблизившись к шедшей за ним вьючной лошади.
      - Оставьте в покое сундук! - резко крикнул Джим. - Если вы меня сейчас просто ограбите, из этого не выйдет ничего хорошего для вас!
      Из-под опущенного забрала одной из фигур, обладавшей полным комплектом доспехов и стоявшей впереди группы полых людей, понеслись грязная брань и проклятия с приказом вернуться тем, кто забежал вперед. Они повиновались, но медленнее, чем хотелось бы Джиму.
      - Значит, ты - Мак-Дугал, - произнес облаченный в доспехи. - Что касается меня, то я лорд Эшан. Похоже, мы оба лорды, не так ли?
      - Можно сказать и так, - ответил Джим. Подражая одному из жестов Мак-Дугала, он с безразличным видом достал из-за перевязи своего меча платок и слегка помахал им у себя перед носом. - Какой здесь смрад!
      - Тебе придется иметь дело с нами, какими бы мы ни были, Мак-Дугал. А теперь сойди с коня вместе со своим человеком, и мы поговорим.
      Назвавшийся лордом Эшаном полуобернулся к полым людям, стоявшим вокруг него.
      - А вы можете слушать, но рта не разевайте. Говорить буду я!
      Расступитесь-ка да принесите вина и три кубка!
      Джим и Дэффид спешились и сели, скрестив ноги, перед Эшаном, который тоже опустился на землю. К нему приблизилось нечто вроде рубашки, - скорее всего, старая ночная рубашка; в нескольких дюймах от края ее пустого левого рукава в воздухе висел грубо сшитый мех для вина, у края правого рукава таким же образом повисли три кубка, соприкасавшиеся своими ножками.
      Невидимые руки поставили кубки на землю перед Джимом, Дэффидом и фигурой в доспехах, налили всем вина из меха, потом снова заткнули его и поставили возле правой перчатки Эшана. Полый человек в доспехах поднял свой кубок к открытому забралу и наклонил его. Когда он снова опустил его, кубок был пуст, и он опять наполнил его, не обращая внимания на Джима и Дэффида.
      Между тем Джим и Дэффид поднесли к губам свои кубки. Джиму показалось, что вино имеет тот же гнусный запах, что и сам лагерь полых людей. Кубок был старый и грязный.
      Однако давным-давно умершие люди, вероятно, не могли быть источником инфекционных болезней; угрозу представляли скорее протухшие продукты. Джим, сделав над собой усилие, поднес кубок к губам и слегка наклонил его, но не коснулся вина даже верхней губой. Он поставил кубок на землю и заметил, что Дэффид сделал то же самое, даже не пригубив вина.
      Джим опять помахал платком у себя перед лицом.
      - Полагаю, тебе уже известно, - презрительно проговорил он, обращаясь к фигуре в доспехах, - чего ждет король Шотландии. Я прибыл прямо от него со специальным посланием. Мы, конечно же, должны позаботиться о том, чтобы обе стороны получили прибыль от сделки; вы - свою... - Он с надменным видом помолчал. - А мы, разумеется, свою. Поэтому оплата будет выдана по частям. Ваше дело - начать вторжение в Англию и посеять среди англичан как можно больше страха; когда шотландская армия наконец нагонит вас, ваша работа будет считаться выполненной. Так мы понимаем наше соглашение. Надеюсь, вы понимаете его так же?
      - Так-так, клянусь Митрой <Митра - персидский бог. Культ Митры, отделившийся от зороастризма возник примерно в V в. до н.э.; в эпоху позней античности был весьма распространен в римской армии, особенно среди низших чинов.>! - проворчал полый человек в доспехах. - А теперь открывай свой сундук.
      - Одну минутку. - Джим поднял руку. - Ты согласился очень быстро, даже не дослушав меня до конца. Окончательно мы будем в расчете после того, как шотландская армия нагонит нас. Это тебя устраивает?
      - Устраивает. Но я еще не слышал, как звенит ваше золото.
      - Еще минутку, - сказал Джим.
      Дэффид встал и потянулся, подняв руки над головой. Опуская руки, он снял с плеча свой лук и с рассеянным видом оттянул тетиву.
      Дэффид будто сам не замечал, что делает. Однако его левая рука держала натянутый лук, а правая зацепилась большим пальцем за пояс прямо над открытым колчаном, полным стрел.
      - Мой человек - лучник, - сообщил Джим. - Я взял его из одного здешнего замка. Он неплохой парень, но очень любит забавляться своим луком и стрелами.
      Можешь себе представить? Он способен достать и пустить стрелу в любого из вас, прежде чем вы успеете пошевелиться. И поверишь ли, на таком расстоянии стрела из этого ужасного английского лука пронзит твои доспехи, словно они и не железные вовсе.
      - Ты угрожаешь мне? - прорычала фигура в доспехах.
      - Я? Угрожаю тебе? Никоим образом, - возразил Джим. - Просто веду учтивую беседу, как водится между нами, лордами, не так ли? Хотя у людей низшего сословия манеры грубее.
      - Пора показывать золото, - проговорил лорд Эшан.
      Однако в его требовании уже не было прежней уверенности. Его шлем повернулся к Дэффиду, который взял на пробу одну стрелу из колчана и медленно передвигал ее туда-сюда по тетиве.
      Эшан продолжал:
      - Может, ты их не видишь, но здесь нас больше двадцати человек. Один лучник, каким бы он ни был, не успеет перестрелять нас всех, скорее мы порубим вас обоих на части!
      - Конечно, нет! Нет, нет, даже если у нас и возникнет такая мысль, Дэффид ограничится только тобой.
      - Я не боюсь тебя. Если ты убьешь меня, то через сорок восемь часов я снова буду жив!
      - А тем временем предводителем полых людей станет кто-то другой, - заметил Джим, лениво оглядывая лагерь. - Может такое случиться?
      - Нет, не может! - закричал Эшан. Но в его голосе не чувствовалось особой уверенности. После небольшой паузы он продолжил:
      - Ладно, выкладывай, что ты еще хотел сказать. Потом перейдем к делу.
      - Ну что же, - с деланной неуверенностью проговорил Джим. - Может быть, мы в самом деле для начала откроем сундук.
      Стоявшие за Эшаном полые люди не стали дожидаться разрешения. Они бросились к вьючной лошади. Джим услышал, как сундук упал на землю и в нем что-то звякнуло. Очевидно, веревки, на которых он держался, перерезали.
      - Напрасно они перерезали веревки, - сказал Джим. - Этот сундук еще понадобится нам, чтобы перевезти остальное золото.
      - Он почти пуст! - завопил один из полых людей за спиной у Джима. - Эшан, тут только горсть монет на дне! Этого не хватит даже нам, не говоря уже об остальных!
      - Что ты сказал? - Эшан поднялся, гремя своими доспехами, и Джим тоже быстро встал.
      - Что это значит, Эшан? - снова завопил тот же голoc. - Ведь это ты всех подговорил! Здесь денег не больше, чем мы могли бы взять за один раз с проезжих!
      - Клянусь мощами святого Петра, - лениво произнес Джим. - Вы, полые люди, слишком торопитесь с заключениями. Кое-кто считает, что вы народ не слишком надежный и что мы были бы дураками, если бы поверили вам. Тем не менее наш король решился на это. Мне нужно еще кое-что сказать, а ты лучше послушай.
      - Эй вы, там! - окликнул Эшан. - Нам нужны деньги, не так ли? Вернитесь сюда - все. Послушаем, что он скажет, и если его слова нас не устроят, мы знаем, что делать!
      - А на случай, если кто-то из вас задержится за нашими спинами и притаится, - продолжал Джим, сгоняя платком муху, севшую ему на колено, - я должен предупредить: там в лесу еще один мой друг внимательно следит за всем, что здесь происходит. Если кто-нибудь попытается незаметно подкрасться сзади к Дэффиду или ко мне, нас мгновенно предупредят.
      Эшан снова грязно выругался.
      - Ты лжешь! - в бешенстве заорал он. - Мы знаем эти леса. Мы видели, как вы подъезжали, и наблюдали за вами. Вас все время было только двое.
      - Вот тут вы заблуждаетесь, - возразил Джим. Он повысил голос:
      - Он заблуждается? Друг мой, ты ведь здесь и наблюдаешь за нами?
      - Я здесь, - отозвался хрипловатый голос где-то совсем рядом.
      В толпе полых людей, стоявших за спиной своего главаря, послышался ропот.
      Джим услышал, как один из них с беспокойством проговорил:
      - Это был голос волка.
      - Вы привели волка? - спросил Эшан у Джима - Святые апостолы! Твоим вопросам нет конца! Давай-ка перейдем к делу и обсудим, как вам получить остальные деньги. Ты готов выслушать наши условия?
      - Чего же, по-вашему, я еще жду, с тех пор как вы сели? - проворчал Эшан.
      - Да, именно это мы хотим услышать. И побыстрее!
      - Что касается быстроты, - Джим не изменил тона и еще раз изящно понюхал свой платок, - я не меньше твоего хотел бы покончить с этим разговором и избавиться от невыносимого зловония. Так вот, все очень просто. Я выбрал одно место; оно изображено на карте, которую я тебе сейчас дам... - Джим достал лоскут белой материи с нарисованной на нем углем грубой картой Чевиот-Хиллз и положил его на землю перед Эшаном. - Раз ты так хорошо знаешь здешние леса, то, конечно, без труда найдешь это место. И когда вы туда доберетесь, чтобы вам не ошибиться, там будет флаг: обычная палка с привязанной к ней белой тряпкой. Ты слушаешь?
      Джим взглянул на Эшана.
      - Да-да! - ответил тот. - Продолжай.
      - Отлично. Кроме того, ты узнаешь это место. С двух сторон оно окружено скалами, и еще там есть выступ, на котором будем находиться мы с тобой, милорд Эшан, чтобы нам было удобнее наблюдать за раздачей золота всем полым людям.
      Потому что, как ты понимаешь, мы не можем тебе доверять и хотим, чтобы каждый сам получил свою долю. - Джим снова сделал паузу, желая подчеркнуть свои последние слова. Эшан ничего не сказал, и Джим продолжил:
      - Итак, ты, я и Дэффид - а может, и еще кое-кто - будем стоять на этом выступе, и каждый из полых людей подойдет к нам за своей долей, которая будет составлять одну четверть причитающегося ему золота. Остальные три четверти, как я уже сказал, вы получите, когда шотландская армия догонит вас на английской территории, если вы справитесь со своей задачей. Согласен ли ты с этими условиями?
      - Да, черт бы тебя побрал! Продолжай! - прорычал Эшан.
      - Тогда через десять дней мы должны встретиться этом месте, которое показано на карте; пусть придут все полые люди, желающие участвовать в предприятии. Я постараюсь приехать не позднее утра, хотя могу задержатся до полуночи. Но каждый полый человек, если он желает принять участие в набеге, к этому моменту должен быть там. Тот, кто придет после меня, не будет принят и не получит золота.
      - Чтоб твою могилу изгадили ослы! Последнее условие нам не подходит!
      Только мы, предводители, должны забрать золото и раздать его остальным. Мы вам тоже не доверяем.
      Джим пожал плечами и сделал вид, будто собирается встать:
      - Ну, значит, говорить больше не о чем...
      - Сядь на место! - заорал Эшан. - Ладно, я сказал, сядь на место! Может, мы и сделаем по-вашему. Может, так будет лучше. Все парни хотят знать наверняка, что получат свою долю, а так они могут сами убедиться. Да, возможно, твой план хорош. Ладно, не нервничай. Через десять дней на твоем месте. Только смотри не забудь захватить все деньги. Учти, там будут все полые люди! - Вынув кинжал из ножен, висевших на поясе с правой стороны, Эшан проткнул его острием то место на карте, которое отметил Джим. Затем он обернулся к стоявшим за его спиной полым людям. - Может, у кого-нибудь есть возражения? - осведомился он угрожающим тоном.
      Никто не издал ни звука.
      Эшан повернулся своим опущенным забралом к Джиму:
      - Значит, решено. Через десять дней. Нам надо найти флаг, а вам - не забыть про золото. И без всяких трюков!
      - Трюков? - презрительно переспросил Джим, засовывая платок за перевязь своего меча. - Эти детские игры мы оставим тебе.
      Он повернулся и пошел к лошадям. Сундук из-под золота лежал на земле с открытой крышкой, и в нем уже не было ни одной монеты.
      - Этот сундук нужно привязать обратно, - сказал Джим, обернувшись к Эшану.
      - Иначе нам не во что будет положить ваше золото, и следовательно, мы не сможем его привезти в условленный срок.
      - Привяжите! - рявкнул Эшан.
      Полдюжины полуодетых полых людей бросились к вьючной лошади и принялись за работу. Через несколько минут сундук был снова на своем месте.
      - Отлично! - похвалил Джим, садясь на коня; Дэффид повесил на плечо свой лук, засунул обратно в колчан стрелу и тоже вскочил в седло, взяв повод вьючной лошади. - А теперь, в знак нашего глубокого доверия, вот дополнительная плата вам, предводителям, ведь предводители всегда должны получать большую долю.
      Джим достал из-за седла довольно внушительный сверток с одеждой и швырнул его полым людям. Сверток описал в воздухе дугу длиной футов в восемь и со звоном упал на землю.
      Полые люди бросились на него, как собаки на кусок мяса. Джим с Дэффидом развернули своих коней и, ведя за собой вьючную лошадь с пустым сундуком, поехали обратно в лес.
      Джим поспешно принял свой прежний облик.
      Не успели они отъехать от поляны достаточно далеко, чтобы никто из полых людей не мог их увидеть или услышать, как появился Снорл; он бежал слева от коня Джима.
      - Обратно к тому месту, которое вы называете замком? - спросил волк.
      - Да, - ответил Джим. С полыми людьми, похоже, прошло хорошо, но Джим почему-то не мог избавиться от дурного предчувствия, для которого, казалось, не было никаких причин. - Обратно к замку самой короткой дорогой, и как можно быстрее.
      До полых людей они добрались за четыре часа, и около трех с половиной часов ушло на обратный путь. Кроме того, кое-какое время они провели в самом лагере, а в результате возвратились после полудня. Между тем в замке уже полным ходом шли приготовления к предстоящему сражению.
      Горели кузнечные горны, а люди Геррака ковали наконечники для копий, точили мечи, осматривали доспехи и выправляли вмятины на них. Нет нужды говорить, что вся эта деятельность кипела в деревянных пристройках, окружающих внутренний двор. В самом замке огонь позволялось разжигать лишь в светильниках, жаровнях и в имевшей каменные стены кухне, расположенной в нижней части четырехугольной башни. Огонь всегда считался опаснейшим врагом любого средневекового жилища, будь то убогая лачуга или замок.
      Брайен, конечно, был тут же и, сидя на скамье у одного из горнов, наблюдал, как чинят его доспехи. Он заметил Джима и Дэффида, когда они проходили в ворота.
      - Джеймс! Дэффид! - закричал он, быстро встал и направился к ним, но споткнулся по пути.
      - Стой на месте! - крикнул Джим. - Мы подъедем к тебе.
      Они с Дэффидом пересекли двор и спешились возле Брайена. Подошли конюхи, чтобы увести лошадей, а Брайен по очереди заключил Джима и Дэффида в свои медвежьи объятия.
      - Разве у тебя не радуется душа, Джеймс, при виде всех этих приготовлений?
      Когда будет драка?
      - Через десять дней, - ответил Джим.
      - Через десять дней? Ну, к тому времени я буду здоров и полон сил, как олень весной! Радостную весть ты мне принес, Джеймс!
      Джим подумал, что даже при столь необычной быстроте, с какой поправлялся Брайен, он вряд ли будет в состоянии участвовать в сражении с полыми людьми, когда придет время. Поэтому в ближайшие десять дней предстояло решить еще одну проблему: как удержать Брайена.
      - А полые люди? - спросил Брайен по-прежнему во весь голос, но внезапно понял, что делает, и перешел на шепот, наклонившись к уху Джима:
      - Они заглотили наживку?
      - Заглотили, - ответил Джим тоже вполголоса. Конечно, вероятность того, что полые люди их подслушивают, вряд ли существовала. Но вокруг было слишком много посторонних ушей, и, передаваясь из уст в уста, любая весть могла дойти до полых людей через тех, с кем их предводители, очевидно, собирались потратить свою первую прибыль.
      - О! Тогда пойдем пропустим по чарочке! - радостно воскликнул Брайен и, положив обоим руки на плечи, повел их к большому залу.
      По пути Брайен время от времени опирался всем своим весом на Джима или на Дэффида, но ни тот, ни другой как будто не замечали этого.
      Большой зал был пуст. Когда они заняли места за высоким столом, Джим повернулся к Брайену и спросил его о Мак-Дугале:
      - Он-то чем сейчас занимается?
      - Поднялся на самый верх и осматривает со стены окрестности... вместе с Лизет, - ответил Брайен.
      Последние три слова он произнес с особым ударением, едва заметно подмигнув тем глазом, который видел лишь Джим. Джим открыл рот, чтобы задать Брайену вопрос, но тот уже отвернулся, подзывая слуг. На столе стояли кубки, но в кувшинах не было вина.
      Джиму вновь вернулось дурное предчувствие; теперь оно как будто еще усилилось. Он не рассказывал Брайену о том, какую роль должна играть Лизет, чтобы заставить Мак-Дугала показать себя во всем великолепии. Вероятно, поэтому Брайену и показалось странным, что Лизет была с Мак-Дугалом; когда Джим видел их в последний раз, Лизет как будто с трудом переносила присутствие шотландского лорда.
      Джиму так и не удалось расспросить Брайена поподробнее. Судя по тону, каким тот сообщил новость, он не собирался ее обсуждать в присутствии Дэффида.
      Это тоже удивило Джима.
      Он подумал, что, вероятно, лишь беспокойство заставляет его искать сложности в самых простых вещах. Возможно, так оно и было. И все же в глубине души Джим отказывался верить подобным объяснениям.
      Только позднее, когда к ним присоединились двое братьев де Мер и зашла речь о сражениях, в которых участвовал Дэффид, Джим почувствовал, как Брайен дергает его за рукав, и, обернувшись, понял, что тот хочет поговорить с ним наедине.
      Глава 25
      Джим с беспокойством последовал за Брайеном. Особых причин для тревоги как будто не было; но дурное предчувствие, появившееся при возвращении из лагеря предводителей полых людей, не покидало Джима, и теперь, при виде странного поведения Брайена, оно только усилилось.
      Брайен вышел в коридор, который вел к той комнате, где Джим встречался с предводителями приграничных жителей. Однако теперь Брайен остановился в коридоре, едва они удалились примерно на дюжину футов от двери. Голоса сотрапезников из Большого зала не доносились, стало быть, и их никто не услышит.
      - Джеймс, - глухо проговорил Брайен. - Я не в порядке!
      Выражение "не в порядке", которое в более привычном для Джима мире означало бы лишь, что у Брайена что-то расстегнулось или развязалось, здесь имело особый и, как уже знал Джим, даже зловещий смысл.
      В этом мире оно означало, что все надежды и помыслы человека пошли прахом и его ждут лишь несчастья. Несомненно о том же говорил и вид Брайена.
      Его лицо походило на трагическую маску.
      - Брайен! Что случилось? - взволнованно спросил Джим.
      Тот положил руку на плечо Джима:
      - Джеймс, я влюблен.
      - Ну конечно, - в недоумении пробормотал Джим, - леди Геронда Изабель де Шане вполне достойна любви. Почему это тебя так беспокоит?
      - Но я люблю не ее... теперь.
      - Тогда кого же? - удивился Джим, и вдруг у него возникло ужасное подозрение:
      - Уж не...
      - Да, - ответил Брайен, не ожидая, пока Джим договорит. - Этого ангела среди смертных, Лизет де Мер.
      - Брайен, неужели ты серьезно?
      - Так говорит моя душа. - Брайен положил ладонь на то место, где, по его мнению, полагалось быть сердцу.
      На несколько секунд Джим утратил дар речи. Никогда еще он не видел Брайена Невилл-Смита в таком состоянии. Более того, он никогда прежде не слышал, чтобы средневековые люди так серьезно говорили о любви. Этим словом иногда играли в учтивых беседах, его употребляли менестрели, но обычно никто, за редкими исключениями вроде Геррака, не воспринимал его всерьез. И на тебе, Брайен, казалось, готов упасть в обморок от переполнявших его чувств.
      - Но... - Джим запнулся. Он просто не знал, что сказать. - Ведь ты дал клятву леди де Шане.
      Брайен опустил глаза:
      - Увы.
      - Увы? - повторил Джим. - Брайен, мы с тобой знакомы около двух лет. Ты мой лучший друг, в каких только переделках нам не довелось побывать; и мне казалось, что все это время ты горячо и глубоко любил Геронду Изабель де Шане.
      Брайен тяжело вздохнул:
      - Да и мне так казалось. Не окажись я здесь, я бы, наверное, так и думал до сих пор. Она в самом деле прекрасная леди, и я пользовался ее благосклонностью все эти годы, с тех пор как ее отец отправился в Святую Землю.
      Но все-таки в сравнении с Лизет де Мер она не более чем свечка в сравнении со звездой.
      Джим старался собраться с мыслями:
      - Когда ты полюбил Лизет?
      - Как только увидел ее.
      - Но ты говоришь мне об этом только сейчас. Почему?
      Брайен снова понурился:
      - Я не хотел признаваться самому себе, пока не увидел, как она любезничает с этим попугаем шотландского двора. О, я знаю, что это всего-навсего игра она сама мне сказала, когда я наконец решился поведать ей о своей любви. Но все равно...
      - Что она сказала, когда ты поведал ей о своей любви?
      - Она засмеялась, - горестно проговорил Брайен. - Засмеялась.
      - Вероятно, она пыталась вежливо отклонить твои чувства, превратив все в шутку, - безжалостно заметил Джим.
      - Я нисколько не сомневаюсь, что ее намерения были именно таковы. Потому что, помимо всех прочих добродетелей, она наделена ангельской добротой и милосердием. И к тому же она знала, что я знал, что моей любви к ней не суждено стать взаимной.
      - Ты знал это? И все равно сказал ей?
      - Я должен был сказать, иначе бы не выдержал! Может быть, я пронзил бы мечом этого Мак-Дугала, хотя он не настоящий соперник.
      - М-да... А почему ты так уверен, что твоей любви не суждено стать взаимной?
      - Как же иначе? Ведь она из благородной семьи и честная девушка. Как ты сам сказал, я дал клятву верности леди Геронде Изабель де Шане. Я поклялся своей честью. И поскольку я тоже честный человек, когда-нибудь я вернусь и женюсь на ней - но сделаю это, зная, что расстался с той единственной, которую действительно любил, с Лизет.
      Наступило молчание. Джим думал, что сказать. Брайен же, очевидно, в словах не нуждался.
      - Люди иногда не женятся на тех, кому они давали клятву, - сказал Джим.
      - Только не благородные люди, - возразил Брайен, гордо выпрямившись. Нет! Я связан словом. Слово дворянина и христианина не может быть нарушено никогда!
      - А каково же будет леди де Шане, если она узнает о твоей любви к Лизет?
      - О, она, конечно, узнает. Мой долг сказать ей об этом.
      - Брайен! - воскликнул Джим, закрыв глаза и схватившись за виски; он даже не думал, что способен на такой театральный жест. Однако сейчас, как ни странно, он не только удался на славу, но и принес временное облегчение. Любой ценой, говорил он себе, нужно уговорить Брайена, чтобы он выбросил из головы эту чушь. - Подумал ли ты о том, как несчастна будет леди де Шане, если узнает, что ты женишься на ней не по любви, а только из чувства долга?
      - Да, она, конечно, будет несчастна. Но как честный человек могу ли я промолчать? И опять же как честный человек я должен вступить с ней в брак и навсегда расстаться с Лизет.
      - Послушай, Брайен, - начал Джим и замолчал, не зная, в какой форме выразить свою мысль.
      - Да, Джеймс? - Брайен взглянул на него.
      - Послушай, Брайен, какого цвета волосы у леди Лизет? - Джим старался говорить по возможности рассудительно.
      - Светлые, - ответил слегка удивленный Брайен. - Ты ведь сам видел.
      - Да. Я просто хотел убедиться, что ты тоже заметил. А теперь скажи мне, какого цвета волосы у леди Геронды Изабель де Шане?
      - Ну, тоже светлые. К чему ты клонишь, Джеймс?
      - Одну минуту... Ответь мне сначала, леди де Шане высокого или невысокого роста - для женщины?
      - Невысокого. Но...
      - А леди Лизет де Мер - высокая или невысокая?
      - Тоже невысокая. В самом деле, Джеймс, я не понимаю, зачем ты задаешь все эти вопросы?
      - Сейчас поймешь, - пообещал Джим. - И так, ты в течение нескольких лет любил Геронду Изабель де Шане, но не мог взять ее в жены, потому что ее отец, единственный человек, который может дать разрешение на ее брак, отправился в Святую Землю и с тех пор о нем нет вестей, не так ли?
      - Конечно, так. Ведь я сам говорил тебе об этом, Джеймс.
      - Отлично. А теперь подумай немного. Обещай мне серьезно обдумать то, что я тебе сейчас скажу.
      - Обещаю, Джеймс. Ведь ты мой лучший друг и самый мудрый советчик. Все, что ты скажешь, пойдет мне только на пользу. Я постараюсь очень серьезно обдумать твои слова.
      - Несколько лет назад ты полюбил леди Геронду Изабель де Шане, которая красива, невысокого роста и имеет белокурые волосы. Уже почти четыре года вы оба мечтаете пожениться, но лишены такой возможности. И вот здесь, в этом замке, ты встречаешь другую девушку; она невысока, светловолоса, и ты восхищен ее красотой - не так ли?
      - Каждое слово - истинная правда, - торжественно заявил Брайен. Потом его тон изменился. - Но будь я проклят, если понимаю, что ты мне хочешь этим сказать!
      - Вот что - и я хочу, чтобы ты над этим хорошенько подумал, даже не один день, прежде чем ответить мне. Возможно, тебя вообще привлекают невысокие светловолосые красивые женщины, и ты полюбил одну из них, которая оказалась твоей соседкой; однако, к твоему большому несчастью, обстоятельства не позволяют тебе жениться на ней. Четыре года ты ждал свадьбы со своей любимой, и вдруг тебе встречается другая леди, также невысокого роста, светловолосая и красивая, но на ней можно жениться. И нельзя ли предположить, сэр Брайен Невилл-Смит, что вы перенесли ваши неосуществленные мечты о любви с леди де Шане на Лизет де Мер, для союза с которой нет препятствий?