Глава 66

Когда дверь за Джимусом закрылась, Хэл посмотрел на листок бумаги, лежащий на его коленях.

– Я прочту для всех, – сказал он. – Это телеграмма, отправленная из пока еще функционирующего в Катее на Новой Земле посольства экзотов. Джимус только что получил ее по новой фазовой системе связи. Это копия обращения Блейза к народу Новой Земли и, как считают в посольстве, к народам других миров, находящихся под контролем Иных.

При этих словах Рурк фыркнул.

– Он мог бы повторить это прямо здесь и сейчас, – сказал он вполголоса, однако недостаточно тихо, чтобы не мешать Хэлу читать, – и повторять до тех пор, пока эта мысль не дойдет до самых тупоголовых на Старой Земле!

Он поймал на себе взгляд Хэла.

– Прости. Эти слова лишь вторят тому, о чем кричат эти горлопаны там, внизу: «Стоит ли нам о чем-либо заботиться? У нас есть дорсайцы, и они любят воевать».

Он кашлянул:

– Извини меня, пожалуйста.

«…Не верьте этому, – продолжил Хэл. – Это всегда было ложью, которая навязывалась нам экзотами и дорсайцами, преследующими в этом лишь свою выгоду. Что же касается огромной армии, то вам всем известно, что у нас ее нет…»

– Неправда, – прокомментировал Амид. – Прости. Теперь моя очередь извиняться, Хэл. Продолжай.

Услышав эти цифры, Рурк снова фыркнул, но на этот раз сдержался и промолчал.

Никаких титулов, просто одна подпись.

Хэл передал послание Рух, которая стояла к нему ближе других. Та пробежала его глазами и передала по кругу остальным слушателям.

– Кстати, насчет четырех миллионов готовых к бою опытных солдат! – заметил Рурк. – Могу сказать, что я предвижу здесь серьезную проблему со стороны землян. Нам предстоит проделать чертовски сложную работу, чтобы заставить их понять, что мы привезем с собой наши семьи – целые семьи! И, если среди нас наберется шестьсот тысяч боеспособных и годных по возрасту дорсайцев, считайте, что нам повезло; к тому же по меньшей мере двум третям из них понадобится пища и кров, не говоря уже о больных или выведенных из строя, что может случиться в любой момент. А откуда брать пополнение, когда мы начнем нести потери? И они еще думают, что мы должны охранять границы, которые по своей протяженности значительно превосходят периметр самой Земли? Подождите, что будет, когда они поймут, что для защиты такой большой территории им придется послать на передовую гораздо больше своих сограждан, чем все прибывшее с Дорсая население.

– Это вопрос будущего, придет время, и мы решим его, – сказал Хэл. – Как только они поймут, что нужно сделать для того, чтобы выжить, появятся и те, кто будет готов прийти на помощь. Но я надеюсь, что здесь, на Энциклопедии, мы найдем другой способ, который поможет нам выиграть; не стоит гадать, сколько миллионов солдат понадобится Блейзу и сколько он сможет поставить, чтобы прорваться через лепестковую диафрагму защитного экрана, когда мы будем вынуждены на мгновение приоткрыть ее для атаки, прежде чем нам удастся снова закрыть ее. Сейчас не время думать об этом. Если вы уже все посмотрели это послание…

Да, все уже успели ознакомиться с ним. Даже Нонна изучила этот клочок бумаги.

– Ведь это же один из тех случаев, о которых ты говорил, предполагая, что Блейз может допустить ошибку, сделав свой шаг либо преждевременно, либо слишком поздно! – радостно воскликнул Джейсон. – Он явно опоздал с этим своим посланием, не так ли? Если бы он обратился с ним хотя бы месяц назад – разумеется, если бы речь в нем шла о той же самой коалиции против нас, даже в том случае, если бы он не смог использовать сам факт переселения дорсайцев на Землю, – ему бы удалось заронить зерно сомнения и посеять панику среди многих землян, заставив их принять более жесткую позицию, которая закрыла бы дорогу дорсайцам прежде, чем они добрались сюда…

Он прервался на полуслове. Его глаза с восхищением смотрели на Хэла.

– И именно поэтому ты так старательно насаждал среди нас идею переселения дорсайцев на одну из планет экзотов!

– Это так, – кивнул Хэл.

– Он, должно быть, схватился за пистолет, узнав, что мы направляемся сюда… – задумчиво протянул Рурк. – Нет, вряд ли у него было время для того, чтобы узнать об этом и успеть опубликовать это воззвание так, чтобы его копия попала к нам в руки.

– Нет, это вполне возможно, – отозвался Амид. – На Маре и Культисе для экстренной доставки информации между этими планетами мы пользуемся методом, который гораздо быстрее, чем вы можете себе представить, и заключается он в том, что нужно расставить корабли между планетами таким образом, чтобы они находились друг от друга на расстоянии одного фазового сдвига. Когда необходимо передать послание, с планеты стартует корабль и после сдвига передает сообщение первому кораблю в цепочке. Этот корабль тоже делает один сдвиг – и так далее. Время поиска контакта в заданном районе каждого сдвига сводится к минимуму, так как каждый сдвиг очень короткий; и необходимые расчеты для каждого корабля выполнены уже заранее. А поскольку каждый пилот делает только один сдвиг, проблем, связанных с психическим воздействием на человека слишком частых многократных фазовых сдвигов, не возникает. Единственным требованием для такой системы является наличие достаточно большого количества кораблей, простаивающих без дела в этой цепочке в ожидании вашего сообщения, если вы можете себе это позволить. Мы могли себе это позволить тогда. Блейз мог бы позволить себе это сейчас.

– Хм-м, – протянул Рурк.

– Да. – Амид взглянул на него. – Я думаю, Донал Грим самостоятельно пришел к аналогичной системе и пользовался ею в последние годы, когда в его распоряжении появилось достаточно кораблей для такой системы передачи сообщений. В любом случае, если у Блейза есть подобные наблюдатели на всех мирах, которые потенциально враждебны ему, ему бы сообщили о старте первого дорсайского транспортного корабля уже через двадцать четыре часа по стандартному времени; и примерно столько же времени ему потребовалось бы для того, чтобы узнать о появлении первого из них на орбите Земли. И что ни один из них не появился у Мары или Культиса.

– Выходит, он запаниковал и сделал поспешный ход, – сказал Джейсон. – Я думаю, это послание совсем на него не похоже.

– Я бы не назвал это паникой, имея дело с человеком типа Блейза, – отозвался Хэл. – Я думаю, этим своим посланием он хотел смягчить известие о переброске дорсайцев на Землю. И он достиг своего – хотя потерял в другом – и, поскольку он решил, что Земля для него потеряна, во всяком случае сейчас, он мог просто не брать в расчет тот эффект, который его послание произведет здесь, хотя он и не мог предполагать, что люди Земли так быстро его прочтут.

Он помолчал.

– Что же касается того, похоже это на него или нет, – продолжал Хэл, – в нем имеются такие стороны, о которых никто даже не подозревает.

Его слова приковали к нему всеобщее внимание. Он продолжал:

– Я хочу вам сказать еще кое-что. Блейз прислал мне сообщение с предложением встретиться с ним с глазу на глаз, и я ответил ему, что согласен встретиться с ним внутри оболочки защитного экрана. Мне интересно знать, почему он хочет поговорить со мной именно сейчас. Это…

Он показал на листок, лежащий на столе рядом с Рурком.

– …свидетельствует о том, что ему что-то нужно. И по моему мнению, он хочет выяснить, какова реакция землян на прибытие к ним дорсайцев. Как только Джимус сообщит мне, что он уже здесь, я собираюсь тут же с ним встретиться, и это может произойти в любой момент.

– Но, если он должен сначала получить твое сообщение, затем стартовать с Новой Земли… – прервал его Рурк и задумался.

– Его могло и не быть на Новой Земле, – пожал плечами Амид. – Даже если он и был там, учитывая, что Сириус находится отсюда на расстоянии девяти световых лет, он мог бы совершить перелет всего лишь за два стандартных дня, выполнив серию фазовых сдвигов и поддерживая себя старыми добрыми наркотиками.

– Как он узнает, что нам об этом уже известно? – требовательно спросил Рурк.

– Я не думаю, что для него является большим секретом, что у нас есть новое, более быстродействующее средство связи, – пояснил Амид. – Он просто пока не знает, как мы это делаем.

– Нам уже почти пора выходить в эфир, – прервала их Рух. – Хэл, у тебя готово выступление?

– Я его не писал, но я знаю, что хочу сказать, – ответил Хэл, в то время как остальные задвигали стульями и убрали лишние плавающие кресла из кадра. Он нажал клавишу в подлокотнике своего кресла.

– Джимус, как только техники будут готовы, мы выходим со своими обращениями в эфир.

– Мы ждали в коридоре, – донесся из дверного переговорного устройства голос Джимуса. – Уже можно войти?

– Заходите, – пригласил Хэл.

В комнату из коридора вошла бригада техников.

– Ты будешь будить Аджелу? – спросила Хэла Рух. – Она собиралась тебя представить, но ей нужно пару минут, чтобы прийти в себя.

– Я думаю, да, – сказал Хэл с неохотой.

Он встал, подошел к Аджеле и погладил ее по голове. Она продолжала спать. Он осторожно потряс ее за плечо. Какое-то время казалось, что она не чувствует даже этого, но потом ее глаза вдруг широко открылись.

– Я не спала.

Веки ее дрогнули и опустились, и она снова погрузилась в сон.

– Меня может представить Джимус. – Хэл поднял Аджелу, отнес ее в одну из двух имевшихся в этих апартаментах спален и положил на кровать. Когда он это делал, она проснулась.

– Говорю тебе, я не сплю! – пробормотала она.

– Хорошо. Просто полежи здесь.

– Ладно! – Она плотно закрыла глаза, повернулась на другой бок и снова провалилась в сон.

Хэл вышел, закрыв за собой дверь спальни. Он снова занял свое место и посмотрел на техников.

– Сначала ты один, Джимус. – Он обратился к ним и поднял вверх один палец. – Готовы… начали!

На видеокамерах, направленных на стоящего рядом со стулом Хэла Джимуса, зажглись маленькие контрольные лампочки.

– Меня зовут Джимус Уолтерс, – сказал Джимус. – Я главный инженер Сектора связи Энциклопедии, и сегодня мне выпала честь представить вам нового директора Энциклопедии, информацию о котором вы прочтете в пресс-релизе, только что выпущенном Энциклопедией.

– Люди Земли, позвольте представить вам директора Абсолютной Энциклопедии. Хэл Мэйн!

Контрольные лампочки погасли. Джимус отошел назад, выйдя из кадра. Лампочки загорелись вновь. Хэл смотрел прямо в горящие перед ним маленькие ярко сияющие глазки:

– Сегодня я буду краток, потому что сейчас на Абсолютной Энциклопедии мы все очень заняты. С чем это связано, вы узнаете из пресс-релиза, о котором только что упомянул Джейсон, и, я думаю, Рух Тамани, которая выступит после меня, возможно, тоже затронет эту тему.

Я очень горд тем, что Там Олин, бывший директором Энциклопедии более восьмидесяти лет, выбрал меня в качестве своего преемника на этом посту. Как вы знаете, единственным директором до Тама Олина был Марк Торре; человек, который задумал, спланировал и наблюдал за ходом строительства этого великого сооружения, начиная с самого начала его создания на Земле в городе Сент-Луисе, в северной части западного полушария этой планеты.

Марк Торре, как вы знаете, намеревался создать инструмент для исследования пограничных районов самого человеческого разума, построив хранилище для всей имеющейся информации, касающейся того, что было создано или познано человеком с момента зарождения человеческого разума. Он верил и надеялся, что это хранилище человеческих знаний и творений послужит материалом и со временем инструментом для изучения того, о чем никто и не мечтал и что всегда было сокрыто от человеческого взора, подобно тому как никто из нас без посторонней помощи не может заглянуть внутрь своей собственной головы.

Этому исследованию Там Олин, как и Марк Торре до него, посвятил всю свою жизнь. На протяжении всего своего долго срока пребывания на посту директора он был столь же верен этой цели, как и Марк Торре.

Сегодня я могу вам сказать лишь то, что разделяю ту же веру, те же намерения и сохраняю ту же преданность, что и они. Но мне повезло больше, чем эти двум людям, посвятившим до меня свои жизни этому исследованию, – я могу внести в начатое ими дело свой дополнительный вклад. Мне кажется, у меня есть причины надеяться на то, что долгие годы исследований, проведенных здесь, на Энциклопедии, приблизили нас к заветной цели. Мы сейчас наконец подошли и стоим почти на пороге, по крайней мере, почти на пороге этого мира неизведанного, в который так мечтал войти Марк Торре, и скоро мы пожнем плоды, которые дает это исследование – то внутреннее исследование человеческой расы, к которому мы» никогда не прекращали стремиться – сначала бессознательно, позднее сознательно – с самого начала сотворения мира.

Когда придет время переступить этот порог, жизнь каждого из нас полностью изменится. Возможно, мы находимся накануне величайшего момента, какого еще не знала история человечества. И что касается меня, то я нисколько не сомневаюсь, что то, что мы искали на протяжении целых тысячелетий, будет найдено; и это произойдет не через века или десятилетия, а при нашей с вами жизни и, возможно, так скоро, что, если бы я имел возможность с полной уверенностью сказать вам когда, вам бы всем это показалось просто невероятным.

Я обещаю вам, что, пока буду директором Абсолютной Энциклопедии, я не допущу, чтобы что-нибудь помешало или замедлило проведение работ, направленных на достижение этого будущего.

Это все, что я хотел сказать вам о себе и о руководстве Энциклопедией. А сейчас позвольте сменить тему и представить вам человека, который, как я думаю, так много значит для многих из нас, что само по себе еще год назад также могло показаться невероятным.

Люди Земли, я счастлив тем, что мне выпала честь представить вам Рух Тамани.

Лампочки на видеокамерах, установленных перед Хэлом, погасли и зажглись перед Рух. Он встал и быстро отошел к двери своего кабинета, с тем чтобы во время ее выступления с ним можно было легко, никому не мешая, связаться из коридора. Он встал у стены, опершись о нее плечом, и тут же был захвачен тем, что она говорила. Любой, кто когда-нибудь попадал на выступление Рух, слушал ее, словно завороженный; и он не был исключением.

– Мне жаль, что я поселила в ваших душах скорбь, – были первые слова, которые она произнесла, обращаясь ко всем людям планеты. – Мне сообщили о том, что многие из вас решили, что я погибла или, по меньшей мере, тяжело ранена; вы поверили. Это явилось причиной вашей скорби. Но вы никогда не должны скорбеть обо мне.

Скорбите о том, что более ценно под Небесами. О том, кто, быть может, посвятил вам свою жизнь, а сейчас страдает или его уже нет в живых. О вашем ранящем душу гневе, о безразличии, способном причинить страдания или уязвить гораздо сильнее, чем не праведный гнев или жестокость.

Скорбите о своем себялюбии, разлучившем и отгородившем вас от друзей и подруг. Скорбите о своей трусости, неверии, бездушии ко всему живому.

Но, скорбя, знайте, что вам не пришлось бы скорбеть, если бы вы сами своими действиями или бездействием не породили эту скорбь.

…Потому что величайший смысл жизни в том, что каждый из вас распоряжается ею самостоятельно; и никому не дозволено лишать вас этого права без вашего согласия…

Кто-то тронул его за плечо.

– Хэл… – раздался позади него шепот Джимуса.

Хэл вышел вслед за начальником Сектора связи в коридор, и они отошли чуть в сторону от двери, из которой только что вышли.

– Он здесь, – сказал Джимус. – В звездолете снаружи защитного экрана Энциклопедии. Я сам с ним не разговаривал. Кто-то с его корабля вышел на связь и просил передать мне, что он готов встретиться с тобой, как только ты сможешь.

Хэл кивнул. Его интуиция, все расчеты интуитивной логики неопровержимо подсказывали: ему не удастся дослушать до конца выступления Рух.

Джимус продолжал говорить:

– Я сказал тому, кто со мной говорил, что ты просил передать о своем прибытии, как только узнаешь, что Блейз здесь. Я объяснил ему, как Блейзу найти в защитном экране лепестковую диафрагму, как войти в нее и как вести себя после того, как он окажется внутри – в особенности я предупредил его, насколько опасно касаться стен. Лепестковая диафрагма сейчас уже открыта, и мы протянули пол по всей ее длине. Тебе, наверное, нужен будет пилот, который доставит тебя к месту встречи, не так ли?

– Нет, – ответил Хэл, затем передумал. – Да. Я бы хотел, чтобы пилотом был Саймон Грим. Ты не можешь найти его?

– Хорошо, – кивнул Джимус. – Твой корабль готов и стоит в отсеке номер три, в нем защитные костюмы и все, что вам может понадобиться. Почему бы тебе не пойти прямо туда, а я через минуту пришлю туда Саймона. Я объяснил тому, с кем разговаривал, где он должен поставить свой корабль, каких бы малых размеров тот ни был, чтобы он ни в коем случае не касался стен диафрагмы у ее входа, и каким образом Блейз должен войти…

– Хорошо, – прервал его Хэл. – Похоже, ты все предусмотрел и все сделал наилучшим образом. Пришли ко мне Саймона. Я пойду вперед.

Корабль, который подготовил Джимус, оказался десятиместным челноком, приспособленным для полетов в атмосфере и в космосе. Не успел Хэл войти в него и занять в передней кабине кресло второго пилота, как появились Саймон и Джимус.

Не говоря ни слова, Саймон занял место у пульта управления.

– Джимус объяснил тебе, в чем дело? – обратился к нему Хэл.

– Да, пока мы шли сюда. – Саймон включил двигатели и оглянулся на Джимуса; но Джимус все еще медлил покинуть корабль.

– Ты уверен, что все правильно понял? – спросил он Хэла.

– Повтори все сначала, если хочешь, – терпеливо отозвался Хэл.

– Хорошо. – Джимус облегченно вздохнул. – Фактически защитный экран состоит из двух оболочек – двух сдвинутых один относительно другого фазовых экранов, установленных на некотором переменном расстоянии друг от друга, с тем чтобы там хватило места для заградительного отряда, на тот случай, если при нападении нам необходимо открыть диафрагму, чтобы выпустить или впустить свои корабли. Когда мы открываем диафрагму, мы, по существу, формируем в нужном нам месте туннель любой ширины, длиной от пятидесяти метров до нескольких километров, в зависимости от того, на какую ширину мы хотим развести в этой точке обе стены…

– Пожалуйста, покороче, если можешь, Джимус, – попросил Хэл.

– Я постараюсь. Я хочу быть уверенным в том, что ты понял, как себя вести у входа в диафрагму и внутри туннеля. В данном случае оба входа в туннель будут иметь нематериальный изобарический воздушный клапан. Ты уже сталкивался с ним на практике. Это как обычная воздушная дверь – ты просто проталкиваешься внутрь сквозь нее. Внутри туннеля мы воссоздадим привычную земную атмосферу, но не только для того, чтобы вы с Блейзом могли дышать, но также для того, чтобы создать перенасыщенную влагой воздушную среду, во избежание случайного статического разряда от стен на кого-нибудь из вас. Статический контакт между тобой и стеной имел бы для тебя столь же гибельные последствия, как если бы ты коснулся стены туннеля рукой. Все время держись середины туннеля. Далее, перенасыщенность атмосферы влагой приведет к образованию в туннеле плотного тумана. Поэтому старайся придерживаться линии, где туман наименее плотный, и можешь быть уверенным, что ты находишься посередине туннеля. Блейз получил от нас такие же инструкции Мы также создали в туннеле плавающий пол вполне достаточной ширины, чтобы вы вдвоем могли спокойно ходить по нему. Кроме того, там будет гравитационное поле.

– Хорошо, – кивнул Хэл. – Спасибо тебе, Джимус. Саймон, мы начинаем полет, как только за Джимусом закроется дверь…

– Ты должен – должен – помнить! – воскликнул Джимус, направляясь к выходу из корабля. – Любой контакт со стеной туннеля будет равносилен прикосновению к самому защитному экрану. Ты мгновенно будешь развеян по безграничному космосу, не имея ни малейшей надежды на восстановление.

– Я понял. Спасибо, Джимус. Спасибо тебе.

Джимус покинул корабль и закрыл за собой дверь. Саймон поднял корабль в воздух, и они вылетели через открывшийся перед ними выход из отсека.

Глава 67

Как только они миновали изобарический воздушный клапан в оболочке Энциклопедии, Хэл тут же поднялся и направился в отсек, где хранились защитные костюмы. Он надел один из них, но тот оказался слишком мал для него, поскольку предназначался, очевидно, для Саймона. Он снял его и надел другой. Это был прозрачный комбинезон из тонкого материала, совсем незаметный, за исключением тяжелого энергетического пояса вокруг талии. Он откинул за спину прозрачный, но жесткий шлем.

– Мы на месте, – Саймон обратился к Хэлу, когда тот вернулся назад в кабину корабля.

Хэл посмотрел на передний экран и увидел нечто, напоминающее округлую блестящую темную дыру, диаметром приблизительно метров десять. В нижней ее части, словно хорда, шла жирная темная линия – торец установленного пола.

– Да, вход освещен прекрасно, – сказал он. И в самом деле, каждая из бесчисленных капелек тумана, заполнявших весь объем туннеля, ярко сияла, отражая свет ламп, вмонтированных в верхнюю и нижнюю поверхности панели, служащей полом, отчего весь интерьер туннеля, казалось, светился.

– Следуя полученным от Джимуса указаниям, я должен зависнуть в пятидесяти метрах от входа, – пояснил Саймон. – Я могу выдвинуть для тебя трап, остановив его в полуметре от диафрагмы, – или, может быть, ты хочешь воспользоваться энергетическим поясом и прыгнуть сам?

– Я прыгну, – кивнул Хэл. – Если Джимус считает, что ты не должен приближаться к ней на расстояние меньше пятидесяти метров, значит, выдвигать трап так близко ко входу, возможно, не самая блестящая идея.

– Я смогу удержать корабль, нет проблем, – пожал плечами Саймон.

– Я знаю, что можешь, – улыбнулся Хэл. – И все же давай не будем рисковать. Если я буду прыгать, то мне придется думать только о самом себе.

Саймон остановил корабль. Хэл закрыл шлем и, пройдя через двойные двери корабля, служащие воздушным шлюзом, шагнул в сторону отверстия в лепестковой диафрагме, корректируя свое направление по мере приближения к нему выбросами энергии из энергетического пояса.

При проходе через изобарический воздушный клапан на входе в диафрагму ему пришлось приложить небольшое усилие, словно он прорывался через невидимую тонкую, но упругую мембрану, и вот уже его ноги коснулись скрытого дымкой тумана пола. Даже несмотря на герметичный костюм, ему ничего не стоило представить себе ощущение прохлады от клубившегося вокруг него белого тумана. Мельчайшие капельки влаги не только скрывали стены и пол туннеля под его ногами, но плавали над ним причудливыми облачками различной толщины и плотности.