Когда наконец Джик ушел, я, еще раз осмотрев нашу добычу, понял, что мы сорвали банк. Я все больше сомневался в целесообразности тратить время на то, чтобы создать видимость присутствия Джика и Сары на скачках. Имея на руках такой «динамит», ждать их в отеле было выше моих сил. Инстинкт подсказывал, что нужно немедленно выбираться отсюда.
      Для постороннего глаза список иностранных покупателей - невинный документ. Уэксфорд мог держать его в незапертом ящике, так как в обычных условиях только в одном случае на миллион кто-нибудь разгадал бы значение этого документа.
      «Дональд Стюарт, Ренстон-Хаус, Шропшир».
      Вычеркнуто.
      На каждой странице по три колонки: широкая посередине и две узкие по краям. В левой узкой колонке стояли даты, в центре - фамилия и адреса. В узенькой правой против каждой фамилии - короткий набор букв и цифр. Например, против записи о Дональде стояло: ММ 3109 Т. В отличие от фамилии этот набор букв и цифр не был вычеркнут. «Возможно, - подумал я, - своеобразный реестр купленных картин».
      Я быстренько просмотрел остальные вычеркнутые фамилии в английском списке. Имени Мейзи Метьюз там не было.
      «Что за черт! - размышлял я. - Почему?»
      Я торопливо перелистал все бумаги. Иностранные покупатели относились в большинстве к англоязычным странам, а доля вычеркнутых фамилий около одного к трем.
      Если каждое вычеркнутое имя означает ограбление, то их было совершено несколько сотен.
      В конце папки оказался еще один раздел, где снова применялось деление по странам. Здесь перечни фамилий были гораздо короче.
      Великобритания. Середина страницы. Я даже не поверил своим глазам:
      «Миссис М.Метьюз, «Островок сокровищ». Уортинг, Суссекс». И вычеркнуто.
      Меня затрясло. Дата в левой колонке была похожа на дату приобретения картины. Невычеркнутый шифр в правой колонке - СМК 29 Р.
      Положив картотеку на стол, я минут пять думал, тупо уставившись в стену.
      Чем начал - тем и кончил: мне еще много нужно сделать до возвращения Джика и Сары со скачек, а инстинкт не всегда подсказывает правильно,
      На кровати лежала другая папка, так взволновавшая Джика. Я раскрыл ее и, наверное, стал похож на идиота с отвисшей челюстью. В папке оказалась пачка упрощенных контурных рисунков на манер того, который раскрашивал парень в Художественном центре. Контурные рисунки в натуральную величину, на нефактурном белом полотне, точные, словно скалькированные.
      Их было семь штук. В основном - лошади. Передо мной лежали черно-белые контурные рисунки, стопроцентной уверенности у меня не было, но я решил, что тут были три сюжета Маннинга, два - Рауля Милле, а оставшиеся два… Я рассматривал старомодное исполнение контуров лошадей. Не может быть, чтобы Стаббз - он слишком хорошо описан… Тогда, конечно, Херринг. Оба контура были похожи на Херринга.
      К одному из полотен была прикреплена записка:
      «Не забудь переслать оригинал. Узнай, какая именно палитра была у него, если она чем-нибудь отличалась от обычной».
      Я снова посмотрел на три завершенные картины, которые мы забрали с собой. Скорее всего начинались они с таких же самых контурных рисунков. И холст имел то же самое плетение и выделку. Картины в самом деле были похожи на работы Маннинга. Сходство будет еще большим, когда они подсохнут и их покроют лаком. Разные смеси красок сохнут неодинаково, это зависит также и от количества использованных масла и скипидара. Но можно было утверждать, что все три картины были завершены пять-шесть дней тому назад. Краски были в одной и той же стадии высыхания. Наверное, подумал я, их рисовали одновременно, поставив в ряд. Как на конвейере. Красная шапочка на одной, красная шапочка на другой и такая же на третьей. Так экономилось время и краски.
      Мазки были аккуратными и сдержанными. Ничего не делалось наспех, небрежно. Добротная работа, как и копия Милле в Алис-Спрингсе.
      Передо мной был подлинный Харли Ренбо.
      Все три картины были вполне легальны. Закон никогда на запрещал копировать, он только не позволял выдавать копии за оригинал.
      Я еще кое-что обдумал, а потом быстро принялся за работу. И когда через час спустился со своей просьбой вниз, персонал отеля был полон желания помочь мне.
      Разумеется, они могут сделать все то, о чем я прошу. Разумеется, я могу воспользоваться ксероксом, пожалуйста, все к вашим услугам. Разумеется, я могу оплатить счет сейчас, а выехать потом, в течение дня.
      - Рады быть вам полезными, - заявил портье, и было похоже, что им и вправду было приятно выполнять мои желания.
      Оказавшись снова в номере, я, в ожидании Джика и Сары, уложил свои вещи. Справившись с этим, я снял пиджак и рубашку и, используя запасные бинты, снова соорудил нечто похожее на больничную повязку, зафиксировав руку в локте. Так было удобнее, потому что, когда рука болталась, меня мучила тупая боль. Застегивая рубашку, я прикидывая, сколько понадобится времени, чтобы при таком движении Джик добрался до отеля.
      Расслабившись, я приготовился ждать и просидел в кресле пять минут. Внезапно зазвонил телефон.
      Тон Джика был диктаторским:
      - Чарльз, немедленно зайди к нам!
      - А-а-а, - заколебался я, - очень нужно?
      - Чертов оксид хрома! - взорвался он. - Ты способен что-нибудь делать, не препираясь?
      - Дай мне десять минут! Мне нужно десять минут… Я еще в трусах.
      - Ладно, - милостиво согласился он и бросил трубку.
      В голове у меня пронеслась целая куча ругательств Джика, отнимая драгоценное время. Сейчас нам как никогда раньше нужна была помощь Божья.
      Борясь со страхом, который свел мои внутренности, я снял трубку и стал звонить по внутреннему телефону:
      - Пожалуйста, пришлите носильщика в номер 1718 забрать веши мистера Кассаветза.
      - Хозяйственная служба? Пожалуйста, пошлите кого-нибудь в номер 1718. Нужно прибрать, мистеру Кассаветзу было плохо…
      - Пожалуйста, пошлите сестру в 1718-й. У мистера Кассаветза сильные боли…
      - Пожалуйста, пришлите четыре бутылки лучшего шампанского в 1718-й. Срочно!..
      - Пожалуйста, принесите как можно скорее в 1718-й кофе на три персоны…
      - Электрик? В 1718-м короткое замыкание…
      - В номере 1718 заливает ванную комнату. Пришлите слесаря…
      Кого бы еще вызвать? Я пробежал глазами список прислуги. Педикюрш, массажистов, парикмахеров по тревоге не вызывают. Но почему не вызвать телевизионного мастера?
      - Пожалуйста, посмотрите телевизор в номере 1718. Идет дым, будто что-то горит!..
      «Хватит», - подумал я. Последний заказ я сделал для себя, попросив носильщика забрать мои вещи. «Сейчас!» - ответили мне. Я пообещал десять долларов, если мои вещи будут в холле через пять минут… «Не беспокойтесь, - ответил мне голос с австралийским акцентом, - я уже бегу!..»
      Я оставил дверь открытой настежь для носильщика и спустился вниз на два этажа, где нумерация апартаментов начиналась с 1700. В широком коридоре возле номера Джика было пусто, еще никто не появлялся.
      Десять минут истекли. Я волновался.
      Первым прибыл официант с шампанским. Он явился не с подносом, а с тележкой. На ней стояла корзинка со льдом и с десяток бокалов. Лучше не могло и быть!
      Не успел он подъехать и остановиться возле номера Джика, как в коридоре появились еще два очень спешивших человека, на некотором расстоянии от них неторопливо продвигалась уборщица с тележкой, на которой лежали щетки, белье и ведра.
      - Благодарю за оперативность, - сказал я официанту и дал ему десять долларов, что его очень удивило. - Пожалуйста, войдите и сразу же подавайте шампанское.
      Он улыбнулся и постучал в дверь номера. После паузы Джик открыл дверь. Вид у него был напряженный и сдержанный.
      - Ваше шампанское, сэр, - заявил официант.
      - Но я… - начал он и тут заметил меня неподалеку.
      Я сделал ему рукой знак, он чуть заметно усмехнулся и, слегка расслабившись, вернулся в номер в сопровождении тележки и официанта.
      Затем бегом примчался электрик, телемастер и слесарь. Я дал каждому по десятке и поблагодарил за скорость.
      - Выигрыш на скачках! - сказал я им.
      Радостно улыбаясь, они взяли деньги, и Джик открыл дверь на их стук.
      - Электрик… слесарь… телемастер…
      Его брови полезли на лоб. Он посмотрел на меня с возрастающим пониманием, распахнул широко дверь и пригласил их всех.
      - Угости их шампанским!
      - Боже…
      Немного погодя один за другим пришли носильщик, официант с кофе и медсестра. Я дал каждому из них по десять долларов из своего мифического выигрыша и пригласил присоединиться к компании. Последней прибыла уборщица, толкая впереди себя тяжелую тележку. Она взяла десять долларов, сердечно поблагодарила и вошла в номер, где уже собралась шумная компания.
      «Теперь очередь Джика, - подумал я. - Все, что возможно, я сделал».
      Неожиданно он и Сара вылетели из номера и нерешительно остановились посреди коридора. Ухватив Сару за руку, я без разговоров потащил ее за собой.
      - Толкни тележку уборщицы к двери и переверни ее, - приказал я Джику.
      Он не стал тратить время на размышление. Щетки полетели на ковер, и Джик захлопнул за собой дверь.
      Мы с Сарой уже бежали к лифту. Она была необычно бледна, в глазах застыл ужас. Я понял, что происходившее в номере было для нее нелегким испытанием.
      Джик понесся за нами. На семнадцатый этаж поднимали четыре лифта. Все они оказались внизу. Секунды, прошедшие после вызова, тянулись для нас часами, хотя в действительности мы ждали немного.
      Двери гостеприимно раздвинулись, мы кинулись в кабину, и я быстро нажал кнопку первого этажа.
      Двери закрылись, и лифт стал плавно спускаться.
      - Где машина? - спросил я.
      - На стоянке.
      - Быстро подъезжай к боковому входу.
      - Сара! - Она со страхом посмотрела на меня. - Возьми мою сумку. Она в холле.
      Она медленно перевела взгляд на мою единственную руку и пустой рукав пиджака.
      - Сара!..
      - Да, конечно… Ладно…
      Мы выскочили в холл, где было полно людей, возвратившихся со скачек. Люди переговаривались, собираясь группами и расходясь, и охватить взглядом всех было невозможно.
      «Тем лучше», - подумал я.
      Чемодан и сумка ждали нас возле входа. Их сторожил юноша в форме носильщика. Я подошел к нему с десятью долларами.
      - Спасибо, - вежливо поблагодарил он. - Может, поймать вам гакси?
      Я отрицательно мотнул головой, взял чемодан, а Сара - сумку, и мы вышли на улицу, а потом свернули направо, где должны были встретиться с Джиком.
      - Его нет. - Она была близка к панике.
      - Приедет! - подбодрил я ее. - Мы сейчас пойдем ему навстречу. Гляди веселее!
      Я нервно озирался, ожидая погони, но ее не было. Джик на двух колесах вывернул из-за угла и затормозил возле нас.
      Сара мгновенно забралась на переднее сиденье, а я с чемоданом - на заднее. Джик лихо совершил разворот на сто восемьдесят градусов, и мы помчались прочь от «Хилтона», пренебрегая правилами ограничения скорости.
      - Ну вот, - проговорил он наконец и рассмеялся, позволив себе расслабиться. - Как ты все-таки до всего додумался?
      - «Братья Маркс». Помнишь?
      - Да. Дурацкая комедия.
      - А куда мы едем? - спросила Сара.
      - Заметил ли ты, как моя супруга возвращает нас к действительности? - пошутил Джик.
      Мельбурн протянулся на много километров.
      Сначала мы ехали на север, а потом на восток по, казалось, нескончаемым пригородным районам, где всюду шло строительство - дома, магазины, гаражи, - все выглядело процветающим и неожиданным, на мой взгляд, очень по-американски.
      - Где мы? - спросил Джик.
      - Бокс-Хилл, - ответил я, прочитав название на вывеске магазина.
      - Здесь или в другом месте - один черт!
      Мы проехали еще несколько миль и остановились возле мотеля среднего класса, на фасаде которого развевались пестрые флажки. Мотелю было далеко до «Хилтона», хотя наши номера оказались чище и уютнее, чем мы предполагали.
      Диваны без каких-либо затей, прямоугольник истертого коврика, прибитый по краям к полу, и настольная лампа, привинченная к столу. Зеркало, прикрепленное к стене, вращающееся кресло, пестрые занавески и горячий душ.
      - Хозяева позаботились, чтобы мы тут не стибрили чего-нибудь, - ухмыльнулся Джик. - Давай нарисуем им фреску…
      - Нет! - вскричала все еще не оправившаяся от испуга Сара.
      - Есть чудесная австралийская поговорка, - проговорил Джик. - «Если оно двигается - стреляй, если растет - руби!»
      - А почему ты ее вспомнил? - спросила она.
      - Мне вдруг показалось, что Тодду будет приятно услышать ее.
      - Нам необходимо все серьезно обдумать. - И мы, сидя в моем номере, старались придумать нетрадиционные способы отвлечься от создавшейся ситуации.
      Джик крутился в кресле, Сара сидела на одном диване, а я - на другом. Мой чемодан и сумка стояли рядышком на полу.
      - Вы понимаете, что мы смылись из отеля, не оплатив счета? - спросила Сара.
      - Не волнуйся, - ответил Джик. - Мы не забрали багаж, так что пусть думают, что мы еще живем там. Через некоторое время я им позвоню.
      - А как же Тодд?
      - Я расплатился. До вашего возвращения. У Сары немного отлегло от сердца.
      - А как Грин нашел вас? - спросил я.
      - Одному Богу это известно, - отозвался Джик хмуро.
      - Но как ты узнал про Грина? Это просто невероятно, - встрепенулась Сара. - Как ты узнал, что в номере есть еще кто-то, кроме нас с Джиком? И вообще, как ты узнал, что мы влипли?
      - Джик мне сказал…
      - Он не мог! Он не мог рисковать, предупреждая тебя! Он должен был просто пригласить тебя. Он так и сделал… - Ее голос задрожал, и на глаза навернулись слезы. - Ты понимаешь, они ведь заставили его…
      - Джик все сказал мне. Во-первых, он назвал меня Чарльзом, чего никогда не делает, и я сразу понял, что здесь что-то не так. Во-вторых, он был груб со мной. Я знаю, ты считаешь, что он всегда ведет себя таким образом, но ты ошибаешься. Я догадался, что кто-то находится в вашем номере и вынуждает вас пригласить меня, чтобы я попал в западню. И наконец, он обозвал меня «чертов оксид хрома», а оксид хрома - пигмент в зеленой краске, грин. И тогда я понял, кто именно расставил свои сети.
      - Да, зеленая краска - грин! - Слезы в ее глазах высохли. - Вы оба действительно необыкновенные парни!
      - Профессиональные знания! - ответил Джик.
      - Расскажите, что произошло? - попросил я. - Со всеми подробностями.
      - Мы вышли перед последним заездом, чтобы избежать столпотворения на дороге, и без происшествий доехали до отеля. Я поставил машину. И как только поднялись в номер, в дверь ворвались они…
      - Они?
      - Да. Втроем. Один из них - Грин. Мы его сразу узнали по твоему рисунку. Второй - парень из Художественного центра. А третий состоял из бицепсов и лохматых бровей, без малейших признаков интеллекта, весь… - Он непроизвольно потер место под сердцем.
      - Он ударил тебя? - уточнил я.
      - Все произошло слишком быстро, - извиняющимся тоном продолжал Джик. - И тут же они набросились на Сару, заломив ей руки за спину. А потом заявили, что зальют ей глаза скипидаром, если я не приглашу тебя…
      - У них был пистолет?
      - Нет, только зажигалка… Послушай, ты уж меня прости, дружище. Но, понимаешь, они держали проклятую гигантскую зажигалку с пламенем, как у паяльной лампы, в нескольких дюймах от ее щеки… И я не мог на это смотреть. А тут еще Грин говорит, что они не пощадят ее, если я тебя не позову… Да и не мог же я одолеть сразу всех троих…
      - Перестань ты оправдываться! - сказал я.
      - Мне ничего не оставалось, как позвонить тебе. Я передал Грину, что ты придешь через десять минут, потому что должен одеться. Но, полагаю, он и сам все слышал, потому что стоял рядом со мной, готовый тут же прервать разговор, если услышит что-нибудь подозрительное. И видел бы ты их лица, когда официант вкатил в номер свою тележку. Бровастый сразу отпустил Сару, парень стоял разинув рот, а зажигалка полыхала, как нефтеперерабатывающий завод.
      - Грин сказал, что мы не хотим шампанского и пусть его заберут, - добавила Сара, - но мы с Джиком велели официанту открыть бутылки.
      - Прежде чем он открыл первую, начали подходить остальные… и всем наливали шампанское… Комната наполнилась людьми… а Грин с компанией застыли у окна, словно парализованные, так ошеломила их тележка и все люди. А я просто сгреб Сару, и мы рванули мимо них. На выходе я еще успел заметить, как Грин с помощниками стараются пробиться через довольно плотную толпу гостей, добравшихся до дармового шампанского… И сдается мне, перевернутая тележка уборщицы тоже немало посодействовала тому, что мы все успели добежать до лифта.
      - Сколько же они гам еще веселились? - поинтересовался я, ухмыляясь.
      - Пока играло шампанское.
      - Должно быть, они подумали, что ты сумасшедший? - заметила Сара.
      - В День кубка всякое может случиться, - возразил я, - да и персонал «Хилтона» не удивишь эксцентричными гостями.
      - А если бы у Грина был пистолет? Я криво усмехнулся.
      - Ему бы пришлось размахивать им в присутствии достаточного числа свидетелей.
      - И все же он мог им воспользоваться.
      - Мог бы… Но он был далековато от парадного выхода. - Я прикусил губу. - Э-э… А как он дознался, что я тоже в «Хилтоне»?
      Последовала напряженная пауза.
      - Я сказала, - наконец призналась Сара не без вызова. - Джик сейчас тебе не все рассказал. Сперва они сказали… нет, Грин сказал… что они сожгут мне лицо, если Джик не откроет, где ты. Он молчал… он был должен… Вот я им и сказала, чтобы он… Кажется, мои слова звучат по-дурацки…
      По моему мнению, они звучали необычайно трогательно. Исключительная любовь и глубина понимания. И я улыбнулся ей:
      - Значит, сначала они не знали, что я здесь, в отеле?
      - Не думаю, - подтвердил Джик, - чтобы они догадались даже, что ты в Мельбурне. Они были ошарашены, когда Сара сказала, что ты наверху. Но, полагаю, они уже знали, что в больнице Алис-Спрингса тебя нет.
      - Им известно об ограблении?
      - Уверен, что еще нет.
      - Как только обнаружат, что исчезло, - усмехнулся я, - с ума сойдут от ярости.
      Мы с Джиком избегали догадок относительно того, что было бы, если бы я сразу спустился в их номер, хотя оба знали, что последовало бы за этим. Сару взяли бы заложницей, и мне пришлось бы выйти из отеля и сдаться на милость Грина. Мало вероятно, чтобы они еще раз отпустили меня живым.
      - Ужасно хочется есть, - сказал я.
      Сара улыбнулась сквозь слезы:
      - А когда тебе не хочется?
      Мы поели неподалеку в ресторанчике «Приносите с собой», где люди за столами и вокруг нас оживленно переговаривались о том, на кого они ставили на скачках.
      - Ох! - воскликнула Сара. - А я забыла!
      - О чем?
      - О твоем выигрыше. Ты ставил на Хомута.
      - Но… - начал я.
      - Он бежал под номером одиннадцать.
      Она раскрыла сумочку и достала солидную пачку купюр. Несмотря на суматоху в «Хилтоне», ей удалось выйти из опасной ситуации со своей сумочкой, болтающейся на руке. Меня всегда поражала сила инстинкта, с которой женщины держатся за свои сумочки, но в подобном случае это было просто поразительно.
      - Вышло сорок против одного! Я поставила на тебя двадцать долларов. Следовательно, ты выиграл восемьсот, и я считаю, что это ужасно несправедливо.
      - Давай поделимся, - засмеялся я.
      - Ни центом… Откровенно говоря, я думала, что Хомут вообще не имеет никаких шансов, и хотела проучить тебя: проиграешь двадцать и больше никогда не будешь делать ставки так по-дурацки… В принципе, я собиралась поставить только десять долларов.
      - Однако я большую часть денег должен Джику за Алис-Спрингс.
      - Оставь их себе, - великодушно сказал он. - Потом сочтемся. Порезать бифштекс?
      - Пожалуйста, - согласился я.
      Он аккуратно нарезал мясо, пододвинул мне тарелку и положил вилку.
      - Что еще было на скачках? - спросил я, наколов первый сочный кусочек. - Кого вы там видели еще?
      Бифштекс был такой же вкусный, как и красивый на вид, и я сообразил, что, несмотря на все мои травмы, у меня прошло ощущение страшной слабости. И значит, я понемногу прихожу в норму.
      - Грина мы там не видели, - ответил Джик. - Парня и Бровастого тоже.
      - Зато они не спускали с вас глаз.
      - Ты так считаешь? - встревожилась Сара.
      - Конечно. Они увидели вас на ипподроме и поехали за вами.
      - Боже, - простонал Джик, - а мы их даже не заметили. Движение на шоссе страшное…
      - И все двигались черепашьим шагом, - кивнул я. - И если Грин был позади, скажем, машины за три, ты бы его не увидел, а он без труда держал тебя в поле зрения.
      - Я подвел тебя, Тодд!
      - Не болтай ерунду. Все хорошо.
      - За исключением того, - заметила Сара, - что мне не во что переодеться.
      - Ты и так отлично выглядишь, - заявил я.
      - Я встретилась со своей сиднейской подругой, - продолжала Сара. - Смотрели с ней вместе два первых заезда. А после возвращения Джика мы разговаривали со знакомым фотографом. Так что будет нетрудно доказать, что Джик все время провел на ипподроме.
      - И никаких следов Уэксфорда?
      - Нет, если он выглядит так, как ты нарисовал его. Хотя, конечно, он мог там и быть. Очень трудно опознать незнакомца в такой толпе.
      - Мы постарались перекинуться парой слов со всеми, кого Сара хоть сколько-нибудь знала. Это был повод представить меня как ее мужа.
      - Мы даже разговаривали с тем мужчиной, который встречался с тобой в субботу, - добавила Сара. - Собственно, он сам подошел и заговорил с нами.
      - Хадсон Тейлор? - уточнил я.
      - Тот самый, которого ты видел разговаривающим с Уэксфордом, - ответил Джик.
      - Кстати, он спросил, почему тебя нет на скачках, - сказала Сара. - Говорил, что хотел пригласить тебя выпить. И мы пообещали передать.
      - Его лошадь хорошо прошла дистанцию?
      - Мы встретили его до начала скачек. Пожелали ему удачи, и он ответил, что удача ему очень и очень нужна.
      - Он немного играет в тотализаторе, - заметил я.
      - А кто не играет?
      - Еще один заказ пошел прахом, - вздохнул я. - Если бы Виноградник выиграл, то он заказал бы его портрет.
      - Ты продаешься, как девка, - вспылил Джик. - Это непристойно.
      - Во всяком случае, - примирительно добавила Сара, - ты больше выиграл на Хомуте, чем получил бы от Хадсона.
      У меня, очевидно, был грустный вид, и это рассмешило их. Мы допили кофе, возвратились в мотель и разошлись по комнатам. Через пять минут Джик постучал.
      - Заходи, - сказал я, отпирая.
      - Ты ждал меня? - усмехнулся он.
      - Надеялся, что придешь.
      Он сел в кресло и снова стал крутиться в нем. Его взгляд упал на чемодан, лежавший на диване.
      - Что ты сделал со всем тем, что мы взяли в галерее? - Пока я рассказывал, он сидел спокойно. - А что теперь собираешься предпринять?
      - Через несколько дней возвращаюсь домой, в Англию.
      - А до того?
      - Гм-м… До того я собираюсь и дальше опережать хотя бы на шаг Уэксфорда, Грина и их компанию.
      - И нашего копииста Харли Ренбо?
      - Да, - задумался я, - и его тоже.
      - Думаешь, нам удастся?
      - Не «нам». Отныне - мне. Ты сейчас отвезешь Сару домой. Он возражающе затряс головой.
      - Сейчас дома будет не менее опасно, чем оставаться с тобой. Нас очень легко найти в Сиднее. Что удержит Уэксфорда от визита на кеч с чем-нибудь более серьезным, чем зажигалка?
      - Ты сможешь пересказать ему все, что знаешь, и он отстанет.
      - И свести на нет всю твою работу?
      - Без отступления тоже не обойтись…
      - Если мы останемся с тобой, все может сложиться так, Что отступать и не придется. Риск тут минимальный. И в любом случае будет, - в его глазах вспыхнул былой огонь, - будет большая игра. В кошки-мышки. Причем кошки не знают, что они мышки, а преследует мышь, которая знает, что она кошка.
      «Больше похоже на бой быков, - подумал я, - когда тореадор размахивает плащом, чтобы разозлить быка и спровоцировать нападение. Или на фокусника, каким-нибудь трюком привлекающего внимание к одной руке, в то время как фокус исполняется другой». Сравнение с фокусником мне больше понравилось. Меньше шансов, что поднимут на рога.
 

 
      Почти всю ночь я изучал список иностранных покупателей. Прежде всего потому, что я никак не мог улечься так, чтобы можно было уснуть, а отчасти и потому, что больше нечего было делать.
      Чем дальше, тем очевиднее становилось, что собранных фактов недостаточно. Сам по себе список не давал полную картину, хорошо бы к нему присоединить реестровую опись и согласовать ее с буквами и цифровыми обозначениями в правой колонке.
      С другой стороны числовые обозначения в списке были похожи на код. И, может быть, если изучить их повнимательнее, выявится какая-нибудь система.
      В меньшем разделе, который я нашел в конце папки, буква «М» встречалась редко, зато часто попадались «С», «А», «У» и «В». Номер Дональда начинался с «М», а Мейзи - с «С».
      «Допустим, - размышлял я, - «М» означает просто Мельбурн, а «С» - Сидней, города, где были куплены картины. Что тогда означали «А», «У» и «В»? Аделаида, Уагта и Брисбейн? Аделаида или Алис-Спрингс?
      В первом разделе цифры и буквы, шедшие после начального «М», казалось, не имели четкой системы. Но во втором разделе третьей буквой всегда была «К», а последней «Р». Хоть и распределенные между несколькими странами, они имели более или менее четкую последовательность. Наибольшим числом было 54 - против картины, проданной мистеру Норману Апдайку, жителю новозеландского городка Окленд, Его реестровый номер был УХК 54 Р. Дата в левой колонке соответствовала прошлой неделе, а сам мистер Апдайк еще не был вычеркнут.
      Все картины в последнем разделе были проданы за последние три года. А первые даты в длинном разделе отстояли от сегодняшнего дня на пять с половиной лет.
      Меня интересовало, был ли Уэксфорд с самого начала законченным преступником, умышленно соорудившим импозантный фасад, или когда-то честный торговец произведениями искусства открыл для себя новые, хотя и несколько криминальные возможности? Судя по респектабельной атмосфере в галерее и по моим собственным впечатлениям от самого Уэксфорда - хотя я видел его мельком, - вторая версия казалась мне более вероятной. Но все карты путала жестокость, которая была очевидным фактом в этом таинственном предприятии.
      Я вздохнул, сложил списки и выключил свет, обдумывая в темноте телефонный разговор, который состоялся после того, как Джик ушел в свой номер.
      Из мотеля такой разговор заказать труднее, чем из «Хилтона», но голос собеседника звучал громко и четко.
      - Вы получили мою телеграмму? - спросил я.
      - Я уже полчаса жду вашего звонка.
      - Извините.
      - Что вы хотите?
      - Я отослал вам письмо, - проговорил я, - и хочу повторить его содержание.
      - Но…
      - Сначала выслушайте, - перебил я его, - а потом будет видно… Я говорил долго, слыша в трубке только отдаленное покашливание.
      - Вы совершенно уверены? - спросил он.
      - Вообще-то да. Но кое-что я просто домыслил.
      - Повторите все сначала.
      - Ладно. - И я повторил свой рассказ, затратив приблизительно столько же времени.
      - Все записано на пленку.
      - Отлично.
      - Каковы ваши намерения?
      - Собираюсь вернуться в Англию. А пока займусь делом, которое меня не касается.
      - Я не одобряю излишней инициативы.
      - А я и не надеялся. Но если бы я остался в Англии, мы никогда бы не продвинулись так далеко. И еще одно… Могу ли я связаться с вами по телексу, если возникнет необходимость предать срочное сообщение?
      - Телекс?.. Подождите минуту… Да, слушайте… - Дальше шли цифры, и я записал их. - Сообщения адресуйте мне с грифом «срочно».
      - Ладно. И последнее: не могли бы вы найти ответы на следующие три вопроса?
      Он выслушал меня и сказал, что сможет.
      - Благодарю, - сказал я. - Доброй ночи!
      Утром Сара и Джик казались совсем сонными. «Удачная ночь», - сделал я вывод.
      Мы покинули мотель и забрались в машину, чтобы обговорить планы на день.
      - Нельзя ли все-таки забрать вещи из «Хилтона»? - удрученно спросила Сара.
      - - Нет, - ответили мы с Джиком.
      - Сейчас я им позвоню, - сказал Джик, - попрошу запаковать багаж и поместить его в камеру хранения и сегодня же вышлю чек. - Он вылез и пошел улаживать дела.
      - Купи что тебе нужно на деньги из выигрыша, - посоветовал я Саре.
      - Нет, у меня самой есть деньги. Не в том дело. Просто… просто я хочу, чтобы все уже кончилось.
      - Теперь скоро, - пообещал я бесцветным голосом, и она вздохнула. - Как ты себе представляешь счастливую жизнь?
      - О… - Вопрос застал ее врасплох. - Думаю, что хотела бы вернуться с Джиком на кеч и чтобы все было, как до твоего приезда.
      - И так навсегда?
      Она задумчиво посмотрела на меня:
      - Может, тебе кажется, Тодд, будто я не понимаю, что Джик - сложный человек? Но ведь достаточно только взглянуть на его картины… Меня от них в дрожь бросает.