Через полчаса конференц-зал отеля заполнился представителями четырех десятков цивилизаций. Джо, оглядев это невероятное сборище разумных существ, обнаружил, что некоторых из них он запросто употреблял в пищу, хотя большинство видов были ему не знакомы.
      Глиммунг действительно обшарил множество миров, чтобы отыскать нужных специалистов. Больше, чем Джо мог себе представить.
      — Слушай, — шепнул Джо своей спутнице. — Мы должны быть готовы к тому, что сейчас увидим Глиммунга в истинном обличье. Он наверняка покажется таким, каков на самом деле.
      Мали хмыкнула:
      — Что ты! Глиммунг весит сорок тысяч тонн. Появись он здесь, здание просто рассыпается. Он провалится сквозь пол в подвал!
      — Тогда он, наверное, превратится в птицу…
      Харпер Болдуин, выйдя к микрофону, постучал по столу, призывая к тишине.
      — Начнем, друзья, — произнес он, и в наушниках гостей зазвучал синхронный перевод на сотни языков.
      — Вроде цыпленка? — прошептала Мали.
      — Цыпленок — это будущая курица. А курица, как известно, не птица. Мне представлялось нечто, похожее на гигантского альбатроса.
      — Глиммунг не выше обычных существ, — возразила Мали. — Однажды он предстал передо мной в виде… — Она осеклась. — Ладно, Бог с ним.
      — Мы собрались, чтобы, — тем временем продолжал Харпер Болдуин, поговорить о так называемой Книге, на которую мы тут наткнулись. Те из вас, кто прожил на планете некоторое время, скорее всего, понимают, что я имею в виду. У них наверняка сложилось собственное…
      Многоногое кишечно-полостное потянулось к микрофону:
      — Конечно, мы знакомы с Книгой. Спиддлы торгуют ею в порту.
      — У нас в руках новое издание, — проговорила Мали в свой микрофон. Возможно, оно содержит материал, который вам неизвестен.
      — Мы покупаем свежий экземпляр каждый день, — ответило кишечно-полостное.
      — Тогда вы знаете: там написано, что восстановление Хельдскаллы провалится, — сказал Джо. — А мы погибнем.
      — Смысл предсказания не совсем таков, — возразило кишечно-полостное. Правильнее будет сказать: все работники Глиммунга подвергнутся мощному воздействию, перенесут некий удар, и последствия удара будут необратимы.
      Слово взяла огромная стрекоза, догадавшаяся подлететь к Болдуину и опуститься ему на плечо. Она обратилась к кишечно-полостному:
      — Нет сомнения, однако, что Книга Календ предсказывает провал попытки восстановить храм.
      Кишечнополостное уступило микрофон розоватому желе, заключенному в блестящую металлическую рамку. Густо покраснев, видимо, от смущения, желе начало говорить:
      — Задача текста вроде бы состоит в том, чтобы доказать безнадежность проекта. Подчеркиваю — вроде бы! Я лингвист и приглашен Глиммунгом именно в этом качестве, поскольку в храме под водой находится множество рукописей. Ключевая фраза: "Предприятие провалится" — повторена в Книге сто двадцать три раза. Я изучил все переводы и смею утверждать, что наиболее точный из них: "За восстановлением последует провал". То есть оно, скорее, приведет к провалу, нежели провалится как таковое.
      — Не вижу разницы, — нахмурился Харпер Болдуин, — в любом случае для нас важна та часть, где упоминается наша гибель или мучения. Разве Книга не всегда права? Существо, у которого я ее купил, утверждает, что Книга не ошибается.
      — Продавцы Книги получают с каждого экземпляра сорок процентов прибыли, — заявило розоватое желе. — Естественно, они утверждают, что каждая строка — истина.
      Джо вскочил, уязвленный насмешкой.
      — С тем же успехом вы можете обвинить всех врачей во Вселенной в том, что существуют болезни, потому что они получают деньги за лечение.
      Мали со смехом потянула Джо назад в кресло.
      — Господи, — проговорила она, прикрывая ладонью улыбку, — наверное, никто за двести лет не высказывался в защиту бедных спиддлов. Только теперь они обрели… как это называется… авокадо.
      — Адвоката, — проворчал Джо, все еще кипя от возмущения. — Черт возьми, ведь речь идет о нашей жизни! Это же не политические дебаты. И не собрание налогоплательщиков.
      По залу, как внезапно налетевший ветер, пронесся гул голосов. Все заговорили одновременно. Мастера пытались переспорить друг друга.
      — Я настаиваю на том, — кричал Харпер Болдуин, — что мы должны действовать сообща. Надо создать постоянную организацию, вроде профсоюза, который будет отстаивать наши интересы в споре с Глиммунгом.
      Но прежде всего, уважаемые друзья и коллеги, сидящие или летающие, следует решить, хотим мы вообще участвовать в предприятии или нет. Может быть, не хотим? Может быть, предпочтем вернуться по домам?
      Давайте узнаем, каково мнение большинства. Итак, кто из вас за то, чтобы приступить к работе?..
      Он не успел договорить. Зал заполнил оглушительный грохот, в котором утонули все прочие звуки.
      Это был Глиммунг.
      ***
      "Должно быть, это его настоящее обличье, — решил Джо, когда увидел и услышал Глиммунга. — Без сомненья, это настоящий Глиммунг. И…"
      Со страшным шумом, будто кто-то перемешивал в гигантской железной бочке десять тысяч старых автомобилей, Глиммунг взгромоздился на помост в конце конференц-зала. Его тело содрогнулось, затряслось, и из самых его недр раздался глухой стон. Он нарастал и нарастал, переходя в хриплый рев. "Зверь, — подумал Джо, — попавший лапой в капкан и тщетно пытающийся выбраться".
      Неведомо откуда ударили фонтаны морской воды, — весь зал мгновенно заполнился резким запахом йода и рокочущим гулом моря. На присутствующих посыпались мелкие рыбешки и водоросли. И посреди этого смерча металась огромная туша Глиммунга.
      — Да, вряд ли он им понравится, — вполголоса произнес Джо. Господи боже — тысячи извивающихся щупалец, покрытых бурой слизью… Огромная туша поднялась под потолок, затем с утробным ревом рухнула на пол, расшвыривая во все стороны раковины и обломки кораллов. Из зияющего провала в полу вырывались струи пара. Но Глиммунга уже не было видно. Как и предсказывала Мали, его вес был слишком велик. Теперь Глиммунг — внизу, десятью этажами ниже.
      — На-на-наверное, мы должны спуститься и переговорить с ним, произнес в микрофон потрясенный Харпер Болдуин. Он нагнулся, словно к чему-то прислушиваясь, затем выпрямился. — По-моему, он угодил прямо в подвал… Он… — Болдуин отчаянно взмахнул рукой. — По-моему, он, проломил насквозь все этажи.
      — Я знала, что это случится, — заметила Мали. — Что ж, придется вести переговоры в подвале.
      Мали и Джо поднялись, чтобы присоединиться к толпе любопытных, уже скопившейся возле лифтов.
      — Лучше бы он явился в виде альбатроса, — заметил Джо.

      Когда они добрались до подвала, Глиммунг приветствовал их громким ревом.
      — Переводчики не понадобятся, — объявил он. — Я буду общаться с каждым из вас телепатически.
      Его туловище заполняло практически весь подвал: мастерам пришлось остаться у лифтов.
      Джо глубоко вдохнул, чтобы унять дрожь, и выпалил:
      — Глиммунг, вы сможете расплатиться с отелем за нанесенный ущерб?
      — Завтра утром мой чек будет среди прочей почты, — ответил Глиммунг.
      — Мистер Фернрайт пошутил, — занервничал Болдуин, — насчет компенсации отелю.
      — Ничего себе шутка, — возмутился Джо, — разворотить десять этажей! А вдруг при этом кого-нибудь раздавило? Так можно запросто угробить минимум человек сто.
      — Нет-нет, — заверил его Глиммунг. — Никто не пострадал. Но вопрос справедливый, мистер Фернрайт. — Джо внезапно почувствовал, как Глиммунг рыщет в самых отдаленных уголках его сознания в поисках ответа на какой-то вопрос. Ответ пришел мгновенно: "Меня интересует ваша реакция на Книгу Календ".
      Однако не успел Джо ответить, как Глиммунг обратился ко всем остальным:
      — Из прибывших мастеров только мисс Йохез знала о Книге. Остальных мне сейчас придется проверить.
      Это займет всего лишь минуту.
      И в то же мгновение Джо почувствовал, как прервался мысленный контакт. Глиммунг общался с другими.
      Повернувшись к Джо, Мали шепнула:
      — Я хочу задать ему вопрос.
      Она сделала глубокий вдох и произнесла:
      — Глиммунг, — резко сказала она, — ответьте мне.
      Скоро ли вы умрете?
      По огромному туловищу прошла судорога, щупальца, похожие на хлысты, вздыбились, потом бессильно обвисли.
      — Разве об этом сказано в Книге Календ? — отозвался Глиммунг. — Нет. Я бы сказал, если бы это было так.
      — Книга Календ непогрешима.
      — У вас нет причин считать, что я при смерти, — заявил Глиммунг.
      — Конечно, нет, — ответила Мали. — Я задала этот вопрос, чтобы кое-что выяснить. И я выяснила.
      — Когда у меня приступ меланхолии, — проговорил Глиммунг, — я вспоминаю Книгу и предсказание Календ о том, что я не смогу ничего осуществить, и храм навсегда останется на дне Маре Нострум. В такие минуты я действительно верю в могущество Книги.
      — Но только когда у вас приступ меланхолии, — заметил Джо.
      — Любое живое существо, — сказал Глиммунг, — переживает периоды подъема и упадка. Я такое же существо из плоти и крови, как и вы. Я больше и старше вас, я могу делать многое, что вам недоступно. Но бывает время, когда солнце клонится к закату, наступают сумерки, и близка настоящая ночь. До меня то и дело доходят лучики света, но его источник слишком далек. А там, где я обитаю, очень, очень темно. Конечно, я могу сам создать жизнь и свет вокруг себя, но они будут лишь продолжением меня самого. Правда, теперь кое-что изменилось, сюда стали прибывать мастера. Те, кто прилетел вместе с мисс Йохез, мистером Фернрайтом и мистером Болдуином, — последнее пополнение.
      "Интересно, покинем ли мы эту планету", — подумал Джо. Он вспомнил Землю; вспомнил Игру и свой жилой модуль с мертвым черным окном; вспомнил о грошовом государственном пособии. Он вспомнил Кит.
      "Больше я ей не позвоню, — мелькнула у Джо мысль. — Я почему-то в этом уверен. Наверное, из-за Мали. А может, из-за всей этой истории — с Глиммунгом и его Предприятием".
      А это падение Глиммунга сквозь пол? Пролететь через десять этажей, чтобы потом скрючиться в подвале.
      За этим явно что-то кроется… И тут Джо осенило. Ведь Глиммунг прекрасно знает собственный вес. Как и говорила Мали, ни одно здание не выдержало бы его. Он проделал все это умышленно.
      "Чтобы мы его не боялись, — думал Джо, — теперь, когда наконец мы увидели его в настоящем обличье.
      Хотя, может быть, наоборот: надо уносить ноги, пока не поздно. Что еще взбредет в голову этому монстру?.."
      — Вы боитесь меня? — пришла мысль Глиммунга.
      — Я боюсь вашей затеи, — откликнулся Джо, — Слишком мало шансов на успех.
      — Вы правы, — сказал Глиммунг. — Речь идет о шансах, о вероятности. Статистической вероятности. Может быть, получится. Может быть, нет. Я не могу утверждать, могу только надеяться. У меня нет уверенности в будущем как, впрочем, и у всех, включая Календ.
      Я исхожу из этого…
      — Но если ваша попытка провалится… — начал было Джо.
      — Разве это так уж ужасно? — перебил Глиммунг. — Знаете, что я вам скажу: у всех вас есть одно общее качество: вам так часто не везло, что у вас возник комплекс неудачника.
      "Я уже задумывался об этом, — вспомнил Джо. — В общем, так оно и есть".
      — Чем я, собственно, занимаюсь? Я пытаюсь понять, насколько я силен, продолжал Глиммунг. — Ведь не существует универсального способа определения границ чьей-либо силы. Это можно узнать, только попытавшись предпринять нечто, что потребует всех моих сил. Провал скажет мне так же много, как и успех.
      Понимаете? Нет, вы не понимаете. Вы скованы своим страхом. Вот почему я вытащил вас сюда. Знание себя — вот то, чего я достигну. Того же достигнете и вы — каждый для себя.
      — А если у нас ничего не получится? — спросила Мали.
      — В любом случае вы почувствуете границу своих сил, — заявил Глиммунг. Казалось, он был удивлен тем, что собравшиеся не понимают столь простых вещей. — Вы правда не понимаете?.. — спросил он их всех. — Ничего, вы поймете, прежде чем все это закончится. Конечно, те, кто захочет пройти весь путь.
      — Значит, мы все же имеем право выбора? — прошепелявило грибообразное существо.
      — Вы можете вернуться, если хотите, — сказал Глиммунг. — Я обеспечу ваше возвращение. Но предупреждаю: вы вернетесь туда, откуда бежали. Как и прежде, жизнь будет для вас невыносимой. Вспомните-ка, ведь каждый из вас намеревался в ближайшее время покончить с собой, мало того, именно этим вы и занимались — постепенно уничтожали себя, когда я нашел вас. Не делайте свое будущее таким же, каким было прошлое.
      Наступило неловкое молчание.
      — Я ухожу, — бросил Харпер Болдуин.
      К нему присоединилось еще несколько разномастных существ.
      — А ты? — спросила Мали у Джо.
      — Я? Я могу вернуться только в полицейский участок, — ответил Джо. "Там меня ждет смерть, — добавил он про себя. — Как и тебя… и всех нас". — Нет, — сказал Джо твердо. — Я рискну, и даже если… мы разобьем себе лоб… Возможно, в словах Глиммунга есть доля истины: отрицательный результат — тоже результат.
      — Если ты дашь мне настоящую сигарету, — сказала Мали, вздрагивая то ли от холода, то ли от страха, — я тоже останусь. До смерти хочется курить.
      — Ничего не стоит хотеть до смерти, — заметил Джо. — Но я готов рисковать жизнью, чтобы узнать предел своих сил. Даже если придется пролететь сквозь десять этажей.
      — Значит, остальные остаются, — произнес Глиммунг.
      — Точно, — проскрипел огромный двустворчатый моллюск.
      — Я… наверное, тоже останусь, — сказал Харпер Болдуин, хотя видно было, что это решение далось ему с трудом.
      — Ну, что ж, тогда можно приступать к делу, — удовлетворенно заключил Глиммунг.
      Около отеля стояло несколько мощных грузовиков.
      В каждом из них сидел водитель, и у каждого из них было свое задание.
      Тучное существо с длинным тонким хвостом приблизилось к Джо и Мали, сжимая в пушистых лапах папку для бумаг.
      — Пойдемте со мной, — объявило оно, выбирая из толпы тринадцать мастеров.
      — Это верж, — объяснила Мали. — Наш водитель.
      Вержи считаются лучшими водителями, поскольку у них потрясающая реакция. Не пройдет и минуты, как мы доберемся до мыса.
      — Не пройдет, — рассеянно поправил ее Джо, забираясь на сиденье в дальнем конце кузова.
      Остальные мастера вскарабкались в машину вслед за Джо и Мали, и грузовик задрожал от рева двигателя.
      — Что это за устройство? — спросил Джо, удивленный непривычным шумом.
      Добродушный моллюск прогудел:
      — Это двигатель внутреннего сгорания. Бух, бух, бух — и так всю дорогу.
      — Граница… — вздохнул Джо. У него сладко засосало под ложечкой. Да, черт возьми, это граница времени, и мы снова в деревянной хижине с Авраамом Линкольном, Вильмом Коди и прочими первопроходцами.
      Один за другим грузовики растворялись в ночи. Огни мерцали во мгле, подобно стае невиданных светлячков.
      — Глиммунг будет ждать нас, — сказала Мали. — Там, на месте. — У нее был усталый голос. — Он способен свободно перемещаться в пространстве. Стоит ему захотеть, и он может перенестись в любую точку планеты в мгновение ока. — Она зевнула и потерла рукой слипающиеся глаза.
      — Это создание, что сидит за вами, говорит правду, — отозвался участливый моллюск, вежливо пожимая руку Мали краем мантии. — Мисс Йохез, позвольте представиться: Нерб К'оол Дак с Сириуса-Три. Мы все с нетерпением ждали вашего приезда. Было ясно, что с вашим появлением начнется настоящая работа.
      Кажется, мы не ошиблись. Однако я особенно рад познакомиться с вами. Ведь моя задача — поиск тех самых объектов, проросших кораллами, которые затем из Маре Нострум попадут в вашу лабораторию.
      — А я специалист по поиску артефактов, — проговорил гигантский ракопаук, сверкнув хитиновой головогрудью. — Мне предстоит доставлять в вашу лабораторию, мисс Йохез, то, что обнаружит мистер Нерб К'оол Дак.
      — Вы проводили предварительную разведку, пока ждали нас? — спросила Мали.
      — До сих пор Глиммунг держал нас в отеле, — объяснял моллюск. — У нас были две задачи. Во-первых, мы изучали документы, имеющие отношение к истории Хельдскаллы. Во-вторых, наблюдали за работой роботов-разведчиков. Мы видели Хельдскаллу на экранах бесчисленное множество раз. Но теперь мы сможем прикоснуться к ней.
      — Сейчас бы поспать, — сказала Мали. Она крепко прижалась к Джо и положила ему свою голову на плечо. — Разбуди меня, когда приедем…
      — Все это Предприятие, — продолжал ракопаук, обращаясь к Джо и моллюску, — напоминает мне земную сагу, которую мы заучивали наизусть в колледже.
      Я помню, она потрясла меня…
      — Он имеет в виду Фауста, — объяснил Джо моллюск. — Человека, который стремится вперед и не может успокоиться. Глиммунг чем-то похож на доктора Фауста, чем-то — нет…
      Ракопаук, волнуясь, зашевелил усами.
      — Глиммунг похож на Фауста во всем. Во всяком случае, если придерживаться версии «Фауста» Гете.
      "Странное дело, — думал Джо. — Хитиновый членистоногий ракопаук и двустворчатый моллюск обсуждают «Фауста» Гете. Книгу, которую я никогда не читал, хотя она создана на моей планете, и…"
      — Впрочем, трудность трактовки во многом связана с переводом, говорило паукообразное. — Ведь книга написана на ныне исчезнувшем языке…
      — На немецком, — подсказал Джо. Уж это-то он знал, — Видите ли, я сделал… — Ракопаук запустил лапу в свою дорожную сумку. — Черт возьми, произнес он, — вечно самое нужное оказывается на дне… Вот. — Он вытащил сложенный вчетверо лист и аккуратно развернул. — Я сделал собственный перевод на современный земной язык, который раньше назывался английским.
      Я хочу прочитать вам ключевую сцену второй части: эпизод, когда Фауст созерцает то, что сделал, и испытывает удовлетворение. Позвольте… разрешите… как же лучше сказать? Можно, я прочту, сэр?
      — Конечно, — кивнул Джо. Грузовик подскакивал на рытвинах и ухабах, пассажиры то и дело валились друг на друга. Мали, видимо, крепко заснула. Очевидно, она не ошибалась в способностях шофера-вержа: грузовик мчался сквозь непроглядный мрак с огромной скоростью.
      Квазипаук читал с аккуратно разложенного листа:
      Болото тянется вдоль гор,
      Губя работы наши вчуже.
      Но, чтоб очистить весь простор,
      Я воду отведу из лужи.
      Мильоны я стяну сюда
      На девственную землю нашу.
      Я жизнь их не обезопашу,
      Но благодарностью труда
      И вольной волею украшу.
      Стада и люди, нивы, села
      Разлягутся на целине,
      К которой дедов труд тяжелый
      Подвел высокий вал извне.
      Внутри по-райски…
      Моллюск прервал увлеченный речитатив ракопаука:
      — Ваш перевод неплох. Но некоторые слова употреблены неточно.
      "Стада и люди, нивы, села разлягутся…" Грамматической ошибки здесь нет, но земляне так не говорят. — Моллюск взмахнул краем мантии, ища поддержки Джо. — Не правда ли, мистер Фернрайт?
      "Стада и люди… разлягутся", — размышлял Джо.
      "Моллюск, конечно, прав, однако…"
      — Мне нравится ваш перевод, — проговорил он.
      Ракопаук взвизгнул от удовольствия.
      — Согласитесь, — возбужденно продолжал он, — это очень напоминает Предприятие Глиммунга! Вода символизирует все, что разрушает творения разумных существ. Это вода, которая захлестнула Хельдскаллу; море поглотило ее столетия назад, но теперь Глиммунг хочет заставить его отступить. А «мильоны», которые вышли, чтобы одолеть поток, — это мы. Наверное, Гете был ясновидящим; очевидно, он предсказал восстановление Хельдскаллы.
      Грузовик замедлил ход.
      — Все, приехали, — сообщил водитель-верж. Он нажал на тормоза, и машина с визгом остановилась, пассажиры в очередной раз повалились друг на друга, а Мали, вздрогнув, открыла глаза и тревожно оглянулась, очевидно, не понимая спросонья, где она находится.
      — Все в порядке, — сказал Джо и привлек девушку к себе. "Вот так все и начинается, — подумал он. — В горе и в радости. В бедности и богатстве. Пока смерть не разлучит нас". Странно, что именно сейчас он вспомнил слова брачной клятвы. Странно, но к месту.
      Ибо казалось, что смерть бродит где-то поблизости.
      Он поднялся на затекших ногах и помог Мали встать.
      Они неуклюже спрыгнули с края кузова. Ночной воздух был насыщен запахом моря… Джо глубоко вдохнул. Вот теперь оно рядом. Море. Храм. И Глиммунг, пытающийся их разъединить, увести море от Хельдскаллы. Как Господь. Отделить свет от тьмы, или что он там еще разделил. Воду от суши.
      — Господь бог, создавая мир, тоже напоминал Фауста, — сказал Джо ракопауку.
      Мали застонала:
      — Только теологии нам сейчас и не хватает, — она дрожала от влажного ветра. — Тут темно, как в могиле.
      Я ничего не вижу.
      На фоне ночного неба Джо различил округлый силуэт, оказавшийся геодезическим куполом.
      "Вот оно!" — решил Джо.
      К этому времени прибыли остальные грузовики, и из кузовов посыпалось множество разнообразных существ.
      Некоторые помогали друг другу спуститься на землю — розовому желе не удавалось слезть, пока ему не пришел на помощь некто, напоминающий рыбу-ежа.
      Над их головами внезапно зависла большая, ярко освещенная машина на воздушной подушке.
      — Приветствую вас, господа, — раздался голос изнутри. — Я буду доставлять вас к месту работы. Осторожно поднимайтесь на борт, и я вас отвезу. Приветствую. Приветствую.
      "Привет, привет", — мысленно ответил Джо, наблюдая, как пассажиры влетают, вползают или закатываются внутрь.
      В геодезическом куполе их встретила толпа роботов.
      Джо замер, не веря своим глазам. Роботы.
      — Они здесь не запрещены, — сказала Мали. — Не забывай: это тебе не Земля.
      — Но Эдгар Мэан ведь доказал, что искусственные формы жизни не могут существовать, "Жизнь происходит от жизни, и поэтому создание самопрограммирующихся механизмов…"
      — Ну вот же они перед тобой — целых двадцать штук, — ответила Мали.
      — Зачем же тогда нам внушали, что их невозможно изготовить? — спросил ее Джо.
      — Потому что на Земле и так хватает безработных.
      Правительство просто подтасовало научные данные, чтобы доказать, будто роботов создать невозможно. Конечно, их мало. Изготовление их дорого и трудоемко.
      Странно, что здесь их так много. Я уверена, что это все, что у него есть. Это… — она подыскивала слово, — это ради нас. Для показа… Чтобы нас удивить.
      — Мистер Фернрайт? — произнес один из роботов.
      — Да, — откликнулся Джо. Он рассматривал внутренность здания: коридоры, массивные двери, приглушенное верхнее освещение… Удобно, но похоже на лабиринт… И без единой царапинки. Похоже, этот модуль только что построили.
      — Я чрезвычайно рад видеть вас, — заявил робот. — Вы, очевидно, заметили табличку у меня на груди:
      "Виллис". Я запрограммирован на выполнение любой инструкции, начинающейся с этого имени. Например, если вы хотите осмотреть место своей работы, просто скажите: "Виллис, проводи меня к месту работы", — и я с радостью это сделаю.
      — Виллис, — тут же спросил Джо, — где здесь жилые помещения? Например, не найдется ли комнаты для мисс Йохез? Она очень устала, ей необходимо отдохнуть.
      — Для вас и мисс Йохез приготовлены трехкомнатные апартаменты, отрапортовал Виллис. — Это ваше личное жилье.
      — Что? — не понял Джо.
      — Трехкомнатные апартаменты…
      — Так у нас настоящие апартаменты? Не просто комната?
      — Трехкомнатные апартаменты, — повторил Виллис с механическим спокойствием.
      — Отведите нас туда, — приказал Джо.
      — Нет, — ответил робот. — Вы должны сказать: "Виллис, отведите нас туда".
      — Виллис, отведите нас туда.
      — Да, мистер Фернрайт.
      Робот повел их через вестибюль к лифтам.
      Оглядев квартиру, Джо уложил Мали в постель; девушка мгновенно заснула. Джо с трудом верил своим глазам… Он осмотрел кухню, гостиную…
      Там, в гостиной, на кофейном столике стояла ваза из Хельдскаллы. Он сразу это понял, едва увидев ее.
      Сев на кушетку, он протянул к ней руки и осторожно поднял.
      Глухая глазурь желтого цвета. Джо никогда не видел такого густого цвета; глазурь напоминала дельфтский фаянс. Он подумал было о костяном фарфоре.
      Интересно, есть ли на этой планете костяная брекчия?
      И если да, то сколько частей кости добавляется в шликер? Шестьдесят сотых? Или сорок? А брекчия здесь так же богата, как в Моравии?
      — Виллис! — позвал он.
      — Чего?
      Джо удивился:
      — Почему «чего», а не «что»?
      — Да я тут давеча ковырялся в вашей земной культуре, дружище Фернрайт…
      — Послушайте. На планете Плаумэна есть костяные брекчии?
      — Ну, дружище Фернрайт, почем я знаю? Ежели вам охота знать, звякните в центральную компьютерную. А то я в этом ни фига не петрю.
      — Я приказываю вам разговаривать нормально, — сказал Джо.
      — Сперва скажите: Виллис. Ежели вам охота…
      — Виллис, говорите нормально.
      — Да, мистер Фернрайт.
      — Виллис, вы могли бы проводить меня к месту работы?
      — Да, мистер Фернрайт.
      — Хорошо. Ведите.
      Робот отпер тяжелую стальную дверь и отступил в сторону, пропуская Джо в огромное темное помещение.
      Едва Фернрайт переступил порог, включился свет.
      В дальнем конце комнаты стоял верстак, и Джо увидел, что на нем есть все необходимое. Рассеянный свет, управляемый напольным пультом. Самофокусирующиеся лупы, диаметром пятнадцать дюймов и более. Калильные иглы всех возможных размеров. Слева от верстака он обнаружил коробки с защитным механизмом, о котором ему доводилось только читать.
      В запечатанных контейнерах хранилась глазурь. Любого мыслимого цвета, тона и оттенка — четыре ряда полок вдоль длинной стены зала. С их помощью можно было подобрать глазурь для любого изделия. И еще кое-что: он остановился в изумлении. Это был агрегат, создающий область невесомости; идеальное устройство для реставратора керамики. Теперь не нужно будет придерживать хрупкие черепки, чтобы сплавить их воедино; в камере невесомости обломок останется именно там, куда его поместили. С помощью такого устройства Джо успеет сделать в несколько раз больше, чем прежде — в пору своего процветания. И совмещение будет идеально точным: ничто не соскользнет и не сместится во время работы.
      Он заметил также печь для обжига. Порой мастеру не хватало фрагмента, и ему приходилось изготавливать дубликат. Эта грань искусства реставратора обычно оставалась в тени, но… она существовала.
      Никогда в жизни Джо не видел такой великолепной мастерской.
      На полке для заказов стояли тяжелые коробки.
      "Можно приступать прямо сейчас, — подумал Джо. — Стоит только взять в руки иглу и начать работать.
      Соблазнительно…"
      Он подошел к полке для калильных игл, взял одну, повертел в руках, полюбовался ее качеством. Затем открыл первую попавшуюся коробку и взглянул на заполняющие ее черепки. Поставив иглу на место, Джо один за другим бережно извлек обломки, восхищаясь цветом и текстурой глазури. Забавный сосуд — низкий, округлый, широкогорлый. Джо положил черепки обратно в коробку, чтобы перенести их на верстак. Ему не терпелось начать работать. "Мог ли я когда-нибудь мечтать, — размышлял Джо, — о чем-нибудь подобном…"
      Джо замер. Он почувствовал, как некая посторонняя сила проникла внутрь и жадно вцепилась в сердце.
      Напротив него стояла безмолвная черная фигура. Она внимательно наблюдала за ним и, похоже, не собиралась никуда исчезать. Джо ждал. Фигура не двигалась.
      — Что это? — спросил он робота, который все еще стоял на пороге.
      — Вам нужно вначале сказать "Виллис", — напомнил ему робот. — Вы должны спросить: "Виллис, что…"
      — Виллис, — спросил он, — что это такое?
      — Календа, — ответил робот.

      "С Календами, — подумал Джо, — нет жизни, мы для них просто материал. Нить, проходящая через их руки; нас уносит движением, потоком, мы становимся частицей общей массы. Это движение непрерывно, оно уносит все дальше и дальше, навстречу могиле".
      Джо обратился к роботу:
      — Вы можете связать меня с Глиммунгом?
      — Вы должны сказать…