Пришедший из неизвестности

Мгновение и град ударов металлическими прутьями обрушился бедняге на голову. Расколовшийся шлем отлетел в сторону, обнажив окровавленную безжизненную голову. Еще несколько ударов и все было окончено. Этого времени потрясенному Джиму хватило для того, чтобы прийти в себя и укрыться за одной из опор здания, прикрытой к тому же и открывшейся дверью. То, что произошло дальше, было ужасно. Через дверной проем в помещение врывались все новые и новые солдаты. Заговорщики, загнанные в дальний угол, даже не пытались сопротивляться. Методично, как на бойне, шюпо обрушивали на них беспощадные удары. Внезапно их живой круг нарушили два человека — мужчина и женщина. Не обращая внимания на удары, они побежали к двери.

Парсонс с трудом узнал в этих окровавленных, избитых людях Вада и Икару. Четверо шюпо отделились от основной группы и бросились за ними. Несколько метров не хватило беглецам, чтобы достичь двери. Настигнутые преследователями, они упали на пол и снова в воздухе замелькали прутья. Через пару секунд два тела перестали подавать признаки жизни. Шюпо, удовлетворенные своей работой пошли помогать коллегам уничтожать остальных. Внезапно Вад слабо зашевелился. Медленно поднялась окровавленная голова и его взгляд встретился со взглядом Джима.

— Парсонс… — услышал он хриплый шепот умирающего, — умоляю… ее, Икару, спаси.

Голова упала на пол и Джим понял, что Вад мертв.

Стараясь не привлекать внимания, Парсонс выполз из своего укрытия и оказался рядом с Икарой. Вид ее был ужасен. Одежда превратилась в лохмотья, красивые волосы были залиты кровью. Присмотревшись, он заметил, что грудь ее слегка колеблется. Девушка была жива. Резко взвалив ее на плечо, подхватив чемоданчик, Джим выскочил из зала.

Снаружи шюпо не было. Вокруг стояли пустые машины, да толпа любопытных с противоположного тротуара наблюдала за ходом «операции». Оглядевшись вокруг, Парсонс побежал прямо на них. Зеваки расступились, освободив проход и как ни в чем не бывало принялись вновь обсуждать продолжающуюся бойню. Джим бежал не чувствуя своих ног. Единственное, что ему хотелось, это оказаться подальше от этого страшного места. Ночь и плохая освещенность улиц были его союзниками. Тела Икары он почти-что не чувствовал, молодая женщина весила очень мало. Однако усталость дала о себе знать. Он остановился, положил девушку на тротуар и сел рядом. Окровавленные волосы откинулись со лба Икары, открыв ее лицо. Было удивительно, что оно не пострадало. Несмотря на весь драматизм ситуации, Парсонс не мог не залюбоваться им. Она была удивительно красива. Совершенно правильные черты лица, чуть приоткрытые правильные губы, обнажали ряд безупречных, ослепительно белых зубов. Небольшой европейский прямой нос и гладкий без единой морщинки лоб. Джим нащупал пульс и ощутил слабые удары сердца.

Отдышавшись, он снова взвалил Икару на себя и твердым шагом направился в сторону ярко освещенной улицы.

Через несколько минут он уже оказался в многолюдном месте. Прохожие не обращали на него и его странный груз никакого внимания и Джим немного успокоился. Заметив впереди себя высокое здание, через двери которого поминутно проходили люди, он направился к нему. Войдя внутрь Джим осмотрелся. Было похоже, что он находился в холле гостиницы. Увидев стоящий в глубине помещения диван, он подошел к нему и бережно уложил Икару.

Особенного удивления у окружающих его поведение не вызвало. Лишь один человек, выделявшийся из общей массы своим ослепительно белым, не имевшем никакой эмблемы, костюмом, наблюдал за ними.

Парсонс прикоснулся к шее Икары — пульс не прощупывался. Быстро открыв свой чемоданчик, он извлек из него стимулятор сердечной мышцы. Ни секунды ни задумываясь, он разорвал тунику Икары, обнажив небольшие упругие груди. Приставив стимулятор к левому боку раненной, он активировал его.

Через пятнадцать секунд индикатор прибора показал, что сердце вновь заработало. Парсонс облегченно вздохнул и вытер пот со лба.

Теперь за Икару можно было не волноваться.

Достав шприц, он приготовился вводить ей противостолбнячную сыворотку.

4

— Могу ли я вам чем-нибудь помочь? — услышал Джим властный спокойный голос.

Парсонс поднял голову.

Человек в белом костюме стоял рядом и внимательно наблюдал за манипуляциями врача.

Джим отрицательно покачал головой.

— Все что нужно я уже сделал, — он медленно поднялся, скоро она придет в себя!

— Вы уверены в том, что все сделали правильно? — спросил незнакомец, голос его по-прежнему был вежлив, однако Парсонсу послышалось в нем неодобрение. — Вам необходимо вызвать дежурного эвтанатора.

Шел бы ты к черту, подумал Джим, однако вслух произнес:

— Благодарю, я справлюсь сам.

Все это время привычными движениями ловко вскрывая пузырьки с мазями, он смазывал раны на коже Икары.

— Я вижу вы большой специалист своего дела, — уже помягче произнес незнакомец, — позвольте представиться — Аль Стеног.

— Эти раны, — Парсонс провел пальцами, смазанными мазью, вдоль только что продезинфицированной длинной раны на шее, — не представляют большой опасности. Жизненные органы не задеты.

Юноша с сомнением покачал головой.

— И все-таки я думаю, надо идти за эвтанатором. Удивительно, что до сих пор его никто не привел.

— Он здесь не нужен, — Парсонс начинал терять терпение.

— Впрочем, как хотите. Это ваше дело.

Во время всего разговора молодой человек с интересом разглядывал Джима.

Интересно, чего это он так в меня уставился. Цвет кожи у меня такой же, как и у него. Может быть мой диалект? Хотя… боже мой, глаза! Их не переделаешь.

— Я вам назвал свое имя, однако не услышал вашего, — после некоторой паузы продолжил Стеног.

— Парсонс.

— Странное имя. Что оно означает?

— Ничего.

— Как ничего? — юноша был явно озадачен, — весьма… весьма интересно. Кстати, а вот и эвтанатор.

Парсонс оглянулся. Безукоризненно одетый человек, сжимающий в руках какие-то инструменты, быстрым шагом направился к ним.

— Приношу извинения за опоздание, у меня был срочный вызов, — скороговоркой произнес он, окинув взглядом лежавшую на диване Икару. — Где это произошло? Здесь в отеле или в другом месте?

— На улице, — ответил за Парсонса Стеног.

— Это был несчастный случай или нападение? — продолжал допрос эвтанатор.

Парсонс молчал, все его внимание было приковано к Икаре. Она была жива, жива несмотря ни на что. Благодаря его умению, опыту, его таланту. Человеческая жизнь спасена и эти два человека, стоявшие рядом, были свидетелями его мастерства.

Эвтанатор, казалось, был ошеломлен тем, что увидел.

— Ничего не понимаю. Впервые сталкиваюсь с подобным. Кто вы и где всему этому научились? — Он повернулся к Стеногу. — Я не могу понять, что он делает. И эти странные инструменты, — он указал пальцем на медицинские принадлежности Джима.

— Может быть Парсонс доставит нам удовольствие и посвятит в свои секреты, — вкрадчиво заговорил Стеног, — конечно же не сейчас и не здесь. Но все-таки я надеюсь!

— Вас интересует кто я и откуда?

Стеног ухмыльнулся.

— Здесь недавно была полиция. Похоже, у вас неприятности. Эта женщина, — он кивнул в сторону Икары, — вполне может быть замешана. Значит, вы обнаружили раненную и привели ее сюда, в отель?

Парсонс молчал.

К Икаре постепенно возвращалось сознание.

Ее глаза открылись, сжатые в кулаки руки медленно разжались.

Эвтанатор был поражен.

— Этого не может быть! Что все это значит?!

Он посмотрел на Стенога, который был удивлен происходящим не меньше его.

— Так и должно быть, — теперь уже улыбнулся Парсонс, — удивляться нечему. Все прошло успешно. А вы, вместо того, чтобы пялить глаза, помогли бы найти постель для этой женщины. Раны будут еще долго заживать.

— Значит она будет жить? — наконец вымолвил Стеног.

— Ну, конечно. Она выздоравливает. Что же здесь непонятного?

— Насколько я понимаю, вы вылечили эту особу при помощи инструментов из вашего чемоданчика. Я изумлен, — он обменялся коротким взглядом с эвтанатором, — а вы отдаете себе отчет в том, что сейчас же будете арестованы?

В его голосе явно зазвучала угроза.

— И этим я займусь сам. Вы можете идти, — бросил он эвтанатору, — когда понадобятся свидетельские показания, бюро вас вызовет… А что касается вас, — он повернулся к Парсонсу, — то вы арестованы.

Говоря эти слова, он достал из кармана предмет, внешне напоминавший приспособление для разбивания яиц и направил его на Джима.

— Следуйте за мной!

— Вы шутите? — теперь настал черед удивляться Парсонсу.

Вместо ответа Стеног поднял свое оружие и направил его прямо в лоб Джима.

Стало ясно, что никто шутить не собирается. Повинуясь здравому смыслу, Парсонс поплелся к выходу.

— Учтите, — услышал он за собой голос Стенога, — если вы излечите еще кого-нибудь из этих людей, будете ими же уничтожены. А впрочем, сами должны знать на что идете.

Конечно же он сумасшедший, — мелькнула мысль в голове Джима, — как и весь этот мир, в котором он живет.

Им вновь овладел ужас.

В комнате, освещенной тусклым светом, развалившись в мягких креслах, сидели два человека, внимательно вглядываясь во фразы, периодически появлявшиеся на экране дисплея.

Один из них — мужчина, медленно поднялся.

— Да, — полным горечи голосом произнес он, — мы опоздали. Произошло смещение по фазе. Темподрага не осуществила соединение и вот он застрял в межплеменной зоне.

Он нажал на кнопку и бегущая строка остановилась.

— А как же ребята из команды скорой помощи? — вторым собеседником была женщина, — почему они до сих пор не прибыли на место? Ведь они могли поставить преграду прямо на улице. Уже сколько времени прошло с тех пор, как он был замечен и было послано экстренное сообщение.

— Слишком долгий и специфический способ контакта, — расхаживая взад и вперед по мягкому ковру бросил мужчина, — разве что только действовать открыто.

— Они уже не успеют, — она нажала на кнопку и экран погас, — когда они начнут действовать, он уже будет мертв. Боюсь, Хельмар, что все складывается для нас неблагоприятно. К сожалению, мы проиграли.

Он на мгновение открыл глаза и, ослепленный ярким светом, снова их зажмурил.

— Назовите ваше имя… ваше имя.

Он стиснул зубы.

Кто-то рядом ответил за него.

— Джеймс Парсонс.

Голос был знаком. Он не был наверняка уверен в этом, однако это напомнило ему…

— Возраст.

— Тридцать два года.

Теперь он узнал. Это был его собственный голос. Парсонс отвечал на вопросы не осознавая, что говорит, помимо своей воли.

— Место рождения.

Он опять открыл глаза, однако тут же зажал их ладонью. Свет был нестерпимым. Однако он успел заметить силуэты людей в ореолах белого сияния.

— Чикаго, штат Иллинойс.

— День, месяц, год?

— Шестнадцатое октября тысяча девятьсот восьмидесятого года.

— Братья, сестры?

— Нет.

Вопросы сыпались один за другим.

Он отвечал. Постепенно привыкнув к обстановке, Джек снял ладонь с глаз и увидел перед собой человека, сидящего за столом, на котором стоял включенный магнитофон.

— Хорошо, мистер Парсонс, — заключил следователь, откидываясь на спинку стула.

— Доктор Парсонс, — уточнил голос. Джек Парсонс улыбнулся. Допрашивающий был невозмутим.

— Достаточно, — он нажал на клавишу магнитофона, — пройдите в комнату номер тридцать четыре, там с вами продолжат работу.

Парсонс устало поднялся со стула. Он был в одних трусах. Белое тело резко контрастировало с обработанным коричневым кремом лицом, руками и шеей. Парсонс про себя выругался. Конечно, он должен был это предусмотреть. Однако менять что-либо было поздно.

Он вышел из комнаты и направился в другой конец коридора. Дверь номер тридцать четыре автоматически открылась при его приближении. Когда Парсонс пересек порог, у него появилось ощущение, что он попал в квартиру. У противоположной стены стоял клавесин, возле окна, из которого открывался вид на город, расположился покрытый подушками диван. Две стены занимали стеллажи с книгам. Над клавесином висела репродукция картины Пикассо голубого периода. На диване и в креслах, расположенных в комнате, сидели люди — мужчины и женщины. Все они внимательно смотрели на вошедшего. У окна стоял Стеног, углубившийся в чтение каких-то бумаг. Увидев Джима, он небрежно бросил бумаги на диван.

— Я узнал, что вы, Парсонс, обладаете уникальными способностями. Вы можете менять внешность людей и даже устранять врожденные отклонения и уродства.

— Вполне… и я…

Стеног не дал ему договорить.

— Я просмотрел имеющиеся в наших архивах документы по вашей эпохе. С точки зрения терминологии ясно все. Мне ясны ваши функции, но совершенно непонятна идеология. Какой смысл в лечении людей? — он принялся ходить по комнате. — Эта девушка, Икара, она должна была умереть. А вы лишили ее этой возможности и сохранили ей жизнь. Неужели в ваше время это считалось естественным и официально санкционировалось?

— Неужели ваша профессия была уважаемой? — спросил один из присутствовавших.

Стеног, не обращая внимания на эту реплику, продолжал.

— Я не верю, что общество могло одобрять подобную практику. Наверняка вы член какой-то секты, занимающейся лечением друг друга.

— То, что вы говорите, полная ерунда, — Парсонсу надоело слушать этот бред, — медицина — одна из самых почетных наук, а профессия врача всегда пользовалась уважением.

Присутствующие, казалось, пришли в полное смятение.

— Это отклонение от нормы! — крикнул, не в силах сдержать свой гнев, Стеног, — нельзя допускать лечение людей, никто не имеет право искусственно продлевать жизнь другого человека!

— Не удивительно, что их общество было подавлено! — в тон ему воскликнула некая молодая особа, — меня поражает, что оно еще так долго держалось.

Стеног покачал головой.

— Это все доказывает, что культурные формации изменяются почти бесконечно. Мысль о том, что такое общество вообще могло как-то существовать даже не укладывается в сознании. Хотя приходится смириться с мыслью, что эта эпоха была, и только благодаря техническому прогрессу, осталась позади. Ясно одно, перед нами не сумасшедший. Я могу поверить, что в свое время он был уважаемым человеком, а его профессия была весьма престижной.

— С интеллектуальной точки зрения, я это могу понять, — капризным тоном заявила его собеседница, — однако с эмоциональной — никогда!

Лицо Стенога исказилось болезненной гримасой.

— Интересная деталь, Парсонс. Ваши ученые мужи посвящали себя работам по сокращению рождаемости. Кажется было такое понятие — противозачаточные средства: химические и механические, препятствующие образованию зигот в фаллопиевой трубе.

— Дело в том, что мы…

— Расмор! — вдруг завопила женщина, сидевшая в углу дивана. Лицо ее побелело от негодования.

Парсонс вздрогнул от неожиданности. Это слово ему ничего не говорило, но за ним явно чувствовалась угроза.

— Вы припоминаете, — как ни в чем ни бывало продолжал Стеног, — какой был средний возраст людей в вашу эпоху?

— Нн… нет. Где-то около сорока лет.

— Подумать только, — воскликнул Стеног, голос его приобрел торжествующий оттенок, — а у нас пятнадцать!

Парсонс не удивился. Он давно уже отметил, что все окружающие его люди были весьма молоды.

— Неужели этим можно гордиться? — Джим пожал плечами, — скорее наоборот.

Стеног нахмурился.

Остановившись посредине комнаты, он обвел взглядом присутствующих.

— Прошу оставить нас вдвоем.

Присутствующие молча повиновались и один за другим покинули комнату. Когда за последним из них закрылась дверь, Стеног подошел к окну.

— Почему вы не изменили цвет всего тела? — спросил он, стоя спиной к Парсонсу.

— Это было моей ошибкой.

Стеног наклонился и поднял брошенные на диван бумаги.

— Я прочел здесь, — начал он, повернувшись к Парсонсу, — что вы не понимаете каким образом попали в наше время. Вполне возможно.

Он замолчал, углубившись в собственные мысли.

— Больше всего меня беспокоит то, что мы прекратили наши исследования еще восемь лет назад. И все-таки кое-какие результаты удалось получить. Например, мы установили, что возможности перемещения во времени достаточно ограничены. Кроме того, возник ряд факторов, весьма противоречивых, отрицательные последствия которых нельзя было не учитывать. Отобранные добровольцы перед отправкой в прошлое давали присягу, в которой обязались не прибегать к всевозможным пророчествам и ясновидениям там, куда они направлялись. Не думаю, что все они сдерживали свое слово. И все-же те из них, кто попал в прошлое к моменту зарождения идеи машины времени, никак не повлияли на прогресс в этой области.

Он улыбнулся.

— В противном случае изобретатели наверняка нашли бы происхождение вероятных недостатков в работе машины, что сделало бы ее значительно более совершенной. Однако этого не происходит. А потом что-то случилось. В общем, перемещение во времени, если оно реально, будет открыто другими. Может быть логически это не верно…

— Вы имеете в виду то, что открытие могло быть сделано, раз я оказался здесь. Конечно, нет свидетелей, видевших как я покидал свою эпоху. Я исчез как дым, не оставив и следа. Очевидно, что я переместился во времени. Только каким образом? — его охватило внезапное волнение. Перед глазами всплыл образ покинутого дома и жена, стоявшая на пороге. И ничего больше. Ничего, что он мог бы вспомнить.

Волнение охватило его. Постоянно сбиваясь с мысли, путая очередность событий, он начал рассказывать о своем приключении.

Стеног внимательно слушал. После того, как Парсонс закончил свой рассказ, он подошел к окну и задумчиво посмотрел на город.

— Конечно же это наша ошибка, — задумчиво произнес он, — мы не должны были прекращать исследования. Имея солидную базу, наши ученые сконструировали корабль. Да, да, корабль. Но эти работы проводились открыто и корабль со всем его оборудованием был продан полтора года назад. Мы конечно знали, что рано или поздно получим подтверждение реальности путешествий во времени и это произойдет на наших глазах. И мы смогли бы предотвратить падение Византии, содействовать расцвету Европы времен Бонапарта, избежать последующих войн, — он грустно вздохнул. — В вашем случае все по другому. Здесь путешествие лимитировано во времени и произошло в строгом секрете. Кто-то явно преследовал свои личные интересы.

Его лицо стало хмурым.

— Значит, вы признаете, что я принадлежу к другому времени и другой культуре, — прервал его размышления Парсонс, — в таком случае объясните мне: какое вы имеете право распоряжаться моей жизнью?

— Я понимаю ваши затруднения, — кивнул Стеног, — однако наши законы не предусматривают отказ от воздействия на лиц, принадлежащих к другим культурам. Вы их можете отрицать, однако обязаны подчиняться. Правовая концепция гласит: «Никому не дано игнорировать закон». Не стоит пытаться ей противоречить.

Ироничный тон, с которым говорил Стеног, заставил Парсонса задуматься над серьезностью сказанного. Казалось, что Стеног насмехается над ним.

— То что вы говорите противоречит здравому смыслу.

— Ничуть. Здравый смысл — понятие относительное. У нас он заключается в том, что вы должны подчиняться законам общества, в котором находитесь, хотя вы сюда попали наверняка вопреки своей воли.

Он замолчал и его лицо приняло серьезное выражение.

— Пора заканчивать дознание.

Быстрым шагом пройдя мимо Парсонса, он покинул комнату. Через несколько минут Стеног вернулся, держа в руках полированную черную шкатулку. С какой-то особой торжественностью он поставил ее на стол и медленно открыл.

В шкатулке оказался белый судейский парик, который Стеног уверенным движением напялил себе на голову.

— В силу власти, возложенной на меня как на управляющего Фонто, — начал он монотонным голосом, — я должен пояснить вам причину Вашего предстоящего изгнания.

— Изгнания? — Парсонс был явно удивлен.

— А разве у вас преступников еще как-то наказывают? Честно говоря, я не особенно разбираюсь в репрессивных мерах, практикуемых в ваше время. Где-то я читал о трудовых лагерях в Сибири…

— В мою эпоху не было никаких лагерей, удрученно вздохнул Парсонс.

— Удивительно. Содержать преступников вместе с другими членами общества по меньшей мере глупо. Отделяя их и, развивая их активность, мы делаем из этих оступившихся людей опору цивилизации.

— Шюпо? — с некоторым опасением произнес Парсонс. — Вы имеете в виду шюпо?

— Конечно же. Благодаря организациям шюпо мы смогли сохранить нашу молодежь в изоляции от общества. Условия содержания суровы. Только таким образом воспитывается непримиримость к врагам правительства. Вы сами были свидетелем их действий по отношению к членам подпольной политической группировки. Кстати, это было обычное плановое мероприятие. Парни, вышедшие из этих поселений, полны решимости. Они имеют право пресекать все, что покажется им вредным и деструктивным.

— И на что же похожи эти ваши поселения?

— Это целые города. Жители их свободны в выборе занятий, развлечений. Каждый имеет свой дом. Они всегда сыты и довольны. Климат, правда, суров, что существенно сокращает жизнь. Впрочем, это будет зависеть от сопротивляемости вашего организма.

— Имею ли я право подавать апелляцию? — без особой надежды спросил Парсонс. Внезапно в нем всколыхнулась ярость. — Да что же это такое, ты и правительство, и обвинитель, и судья?! Хотя бы объясни мне, что я совершил?

— Мы имеем жалобу от женщины, в отношении которой вы совершили неблаговидный поступок.

— Что вы имеете в виду? — дав выход своему гневу, Парсонс немедленно поостыл.

— Сейчас узнаете. — стеног встал из-за стола и направился к двери, жестом приказав Джиму следовать за ним. — Я думаю то, что вы сейчас увидите, позволит вам лучше понять суть нашего общества.

Они проследовали в обширный зал, в котором рядами стояли длинные тележки. На одной из них лежала мертвая женщина, прикрытая белой простыней.

Парсонс вздрогнул, узнав Икару.

— Перед смертью она дала свидетельские показания, — услышал он за спиной голос Стенога.

Он нажал на какую-то кнопку и зал ярко осветился. Как врач, Джим сразу определил, что Икара была мертва уже несколько часов.

— Но ей же стало лучше? — еле слышно вымолвил он.

Стеног приподнял простыню и потрясенный Парсонс увидел глубокий разрез пересекающий горло девушки.

— Она обвиняет вас во вмешательстве в естественный ход событий, что повлекло необоснованное продление жизни.

— Вы ее убили?

— Нет, она сама попросила вызвать эвтанатора и подверглась Исходу.

— По своей воле? Имея возможность жить дольше? — Джим не мог в это поверить.

— Именно по собственной воле она разрушила зло, причинено ей вами.

Стеног погасил свет.

5

Приглашение Стенога пообедать с ним, Парсонс воспринял с недоверием. Уж больно не вязалось это с теми отношениями, которые между ними сложились.

Машина быстро мчалась по заполненной транспортом дорожной полосе. Стеног, судя по всему, был неплохим водителем. Вскоре они подкатили к высокому белому зданию.

— Вот здесь я работаю, — сообщил он Парсонсу, после того как они вылезли из кабины, — сейчас мы зайдем в святая святых Фонто — в мой кабинет. Могу сообщить вам, что он находится под особой охраной. За то время, которое мы будем идти, нам придется пересечь несколько линий проверки. Как-никак я директор Фонто.

Они подошли к выходу. Охранник в синей униформе внимательно рассмотрел протянутую ему Стеногом черную карточку и отошел в сторону, освобождая проход.

— Именно здесь находится куб, — произнес Стеног, когда они вошли в просторный холл, — но вам это ничего не говорит.

— Вы правы, — ответил Парсонс, погруженный в мысль о девушке и ее непонятной смерти.

Пройдя холл они вышли с противоположной стороны здания, где их поджидал пустой автомобиль.

— Мы пересекаем наши племенные районы, — объяснил Стеног, постепенно увеличивая скорость. Мимо замелькали встречные автомобили.

Джим обратил внимание на тотемные метки, которые были нарисованы на капотах, однако разглядеть их не удалось из-за большой скорости движения.

— Вы побудете со мной до вашего отлета на Марс, — услышал он голос своего спутника. Это произойдет через два-три дня. Необходима кое-какая подготовка — подобрать транспорт, решить некоторые административные формальности. Они остановились напротив уютного маленького домика, удивительно напоминавшего Парсонсу его собственный.

— Здесь я живу, — пояснил Стеног, выходя из кабины.

Из окон доносилась музыка.

Дверь не была закрыта на замок и вскоре они оказались в просторной прихожей.

В то время как Джим неуверенно топтался на месте, хозяин снял туфли.

— У вас не принято снимать обувь, входя в дом? — любезным тоном осведомился он у Парсонса.

Сконфуженный Джим поспешил скинуть свои ботинки. Пока он занимался этой процедурой, Стеног хлопнул в ладони и в прихожую вошла молодая женщина в розовом платье, украшенном цветами. Не обращая на Парсонса никакого внимания, она взяла Стенога за руку и повела в комнату. Джим последовал за ними. Подождав, пока хозяин усядется в кресло, женщина вышла в одну из дверей и вскоре вернулась с подносом, на котором стояла чашка, судя по всему с чаем. Ни слова не говоря, она поставила его перед Стеногом. Отблагодарив ее кивком головы, тот принялся маленькими глотками опустошать чашку.

Происшедшее возмутило Парсонса.

«А я, — подумал он, — разве я не имею право на это? Уж не потому ли, что я криминальный элемент? Или у них это общепринятая норма обращения с гостями? И почему Стеног не представил нас друг другу?»

Желая показать свое недовольство, он демонстративно устроился на противоположный конец дивана. Впрочем ни Стеног, ни незнакомка не обратили на его действия никакого внимания. Это как-то успокоило Джима и он принялся откровенно изучать хозяйку. Как и у всех, встречаемых им доселе женщин у нее были черные, блестящие волосы, ей было от силы четырнадцать лет, хотя, как заметил наметанный глаз Парсонса, талия была слегка отяжелевшей.

Стеног первым нарушил молчание.

— Позвольте вам представить мою пуэллу, — произнес он, ставя на столик пустую чашку. И видя недоумение гостя добавил. — Это особый вид взаимоотношений. Они легальны и зарегистрированы правительством. Я, правда, могу их прекратить в любой момент, она же нет. — Не вставая, он обнял ее за талию. — Ее зовут Ами.

Ами, слегка улыбнувшись, кивнула в знак приветствия.

— А теперь, когда вы познакомились, — заключил Стеног, — чашку чая для доктора Парсонса.

Покончив с обедом, Стеног предложил Парсонсу осмотреть Фонто.

В машине они сидели молча, пока каждый был поглощен своими мыслями. Первым тишину нарушил Стеног.

— Вам наша эпоха кажется извращенной? — не отрывая глаз от дороги неожиданно спросил он.

— Конечно. Ощущение того, что вы вращаетесь вокруг смерти.

— Вы хотите сказать — вокруг жизни?

— Не знаю. Первый человек, которого я здесь встретил, попытался задавить меня, думая, очевидно, что я этого хочу.

— Ничего удивительного. Вы шли ночью по трассе?

— Да.

— Это наиболее распространенный способ самоубийства. Люди выходят ночью на трассу с единственным желанием быть задавленным кем-то из проезжающих автомобилистов? А у вас разве люди не бросаются под машины?

— Разве что сумасшедшие. И то это бывает очень редко.

— Непонятно, — Стеног сокрушенно покачал головой, — такой хороший способ.

Они подъехали к зданию, через которое прошли этим утром.

— Сейчас вы не много поймете в нашей жизни, — сказал Стеног, когда они вошли внутрь, — откройте глаза и смотрите.

Это была огромная комната. Множество коридоров, напоминающих лабиринты, расходились в разные стороны.

Несмотря на позднее время, здесь кипела работа. Множество людей стояло за пультами, перемещалось в коридорах, выполняя разные работы.

Подойдя к стене комнаты, Парсонс обратил внимание, что по сути дела видит грань куба, основная часть которой уходила глубоко в землю. Объем этого куба определить было весьма сложно. Казалось, он жил какой-то особой жизнью.

Автоматические подъемники поднимали к вершине резервуары, которые низвергали тонны жидкостей в бездонную пропасть и вновь исчезали в глубине сооружения. Сначала Парсонсу показалось, что куб колеблется, скорее дышит. Позже он понял, что это иллюзия, и она вызывалась шумом, похожим на морской, доносившимся из куба.

— Что там внутри? — спросил он у своего гида.

— Мы, — коротко ответил Стеног, и увидев удивленное выражение на лице собеседника, пояснил. — Это сотни миллиардов застывших зигот. Все наше племенное семя. Здесь формируется раса. Ничтожная порция того, что заключено здесь, представляет будущее поколение.

«Я начинаю понимать, — подумал Парсонс, — они живут будущим, только оно их интересует и имеет для них смысл. Именно будущее является их реальностью.»

— И как же работает ваша жизненная система? — спросил он вслух.

— Наша цель — сохранение постоянной популяции. Это два миллиарда семьсот пятьдесят миллионов особей. Каждая смерть влечет за собой возникновение новой зиготы. В общем эти два процесса непрерывно связаны.

— А как вы получаете племенной материал?

— Довольно-таки сложным путем. Ежегодно составляем Списки, которые определяются на основе межплеменных конкурсов. Это целая серия испытаний: физические, нравственные, психологические на всех уровнях и при любых условиях. От абстрактного к конкретному. Например, в этом году племя Волков одержало шестьдесят побед из двухсот и смогло представить тридцать зигот из ста. Очень важно то, что образование зигот вне куба не допускается. Мы также можем взять зиготы у особо одаренных особей, если даже их племя потерпело поражение.