Периодически следует проявлять сообразительность, тем более что во время сегодняшней беседы я в этом не очень-то преуспела...

— А заодно удостовериться в том, что смерть Марандо относится к цепочке событий, в результате которых здесь оказалась я. Не так ли, как вы любите говорить?

— А она относится? — Он настолько убедительно изобразил простодушие, что пришла моя очередь смеяться.

— Вопрос из серии: верите ли вы в случайные совпадения? Насколько мне известно, на Кертории это не принято... И вообще, по-моему, наступила ваша очередь рассказывать.

Он развел руками с видом гурмана, у которого из-под носа унесли любимое блюдо, но уговор есть уговор...

— Итак, с чего начать?

Лучше всего годился фирменный ответ Ранье: «С начала», но я решила выглядеть более деловитой, поэтому выпила еще винца и собралась с духом:

— Начните сверху — кто в настоящий момент управляет Керторией?

Тут он по-настоящему опешил — попросту застыл со слегка отвисшей челюстью и округлившимися глазами, в которых отчетливо читалось: «Нет, я понимаю, что можно много не знать, но не настолько же...»

— По новой давайте не будем. Просто рассказывайте.

— Ладно. — Он красноречиво, очень по-человечески закатил глаза к потолку. — Вам говорит что-нибудь название... — Далее последовало словосочетание, которое, разумеется, мне ни о чем не говорило, но поскольку впоследствии мне довелось хорошенько познакомиться с этим учреждением, я сразу дам наиболее удачный перевод: — Академия магических искусств?

— Нет.

— Значит, историю Кертории вы тоже не изучали... — Это был не вопрос или упрек, а тривиальная констатация факта. Похоже, лорд Крат столкнулся с проблемой — как объяснить устройство Вселенной человеку, не знающему даже законов Ньютона.

Я не чувствовала уверенности, что окажу ему помощь, но все же попыталась:

— Поверхностные знания об истории у меня есть. К примеру, Ранье рассказывал мне, как на Кертории сформировалась королевская власть.

— Да, можно и от этого оттолкнуться, — кивнул он. — Я имею в виду от того, что было до Королей. Вы представляете, как это выглядело?

— Думаю, да. Множество разрозненных феодальных поместий, владельцы которых обладали абсолютной властью. Бесконечные раздоры — от мелких пограничных стычек до крупных войн между объединившимися для этой цели феодалами. Отсутствие единой валюты, единых законов и тому подобное... В истории Земли тоже был такой период, хотя и очень краткий.

— В целом верно. А вы никогда не задавались вопросом, откуда изначально взялись местные феодалы?

— Нет, — честно призналась я. — По аналогии с Землей могу предположить, что это были военачальники вооруженных отрядов отдельных племен, которые формировались для защиты своих земель или захвата чужих. Впоследствии титул — или, вернее, его содержание — передавался по наследству. Так?

— Ваша аналогия правомерна. — Он еще раз довольно кивнул, — Но, насколько я понимаю, есть одно существенное отличие. И вы, как никто другой, можете подтвердить мое суждение или его опровергнуть. На вашей родной планете цивилизации воевали при помощи мечей, луков, копий, и только, не так ли? Или, иными словами, раса, захватившая просторы космоса, очень сильна в обращении с материальными объектами, но совершенно не владеет тем, что на Кертории называют магией. Это правда?

Признаться, мелькнула у меня мысль, что для среднего керторианца лорд Крат слишком уж хорошо осведомлен о том, как устроена жизнь за пределами его родной планеты. Но проверить это предположение можно было, только познакомившись с другим средним керторианцем.

— Да, это правда.

Тем не менее он не стал сразу развивать свою мысль, а его взгляд вновь сделался отсутствующим, как у человека, пытающегося быстро разрешить сложную проблему. На этот раз затруднения младшего Танварта были для меня прозрачны — он очень хотел каким-нибудь образом выведать, в какой пропорции во мне смешались человеческие и керторианские способности. Однако спрашивать в лоб значило нарываться на заведомо ненужный ответ, а изобрести с ходу нечто оригинальное он в итоге так и не сумел...

— Итак, возвращаясь к вашей аналогии. — Он кашлянул, будто прочищая горло. — Действительно, в древнейшие времена, когда еще только начиналось расслоение общества, наверху, естественно, оказались наиболее влиятельные персоны. Но, в отличие от вашей планеты, это были не те, кто наделен большей физической силой или мастерством в ведении военных действий. Нет, у нас это были волшебники. На Кертории всегда правили — и правят — волшебники. Именно этим наша аристократия отличается от остальных жителей планеты — способностями к магии. В конце концов и королевская династия Кертории сумела завоевать трон, а затем и удержать его, благодаря тому что в их роду рождались самые могущественные волшебники. И хотя тезис сам по себе небесспорен и в течение веков неоднократно вызывал сомнения, на данный момент все обстоит именно так.

Это был совершенно явный намек на Принца со столь же явным желанием посмотреть, как я на него отреагирую. Конечно же, я не отреагировала никак.

— Значит, если я делаю правильный вывод из ваших слов, в отсутствие Короля верховная власть вполне закономерно перешла к тем и туда, где исторически концентрируется магическая мощь, являющаяся на Кертории реальной властью. Полагаю, это и есть то, что вы назвали Академией магических искусств?

— Да, вы попали в точку.

— Тогда небольшое уточнение. Академия — это учебное заведение, или там занимаются изучением магии, или она представляет собой нечто вроде клуба, в котором состоят волшебники, самые способные из имеющихся на сегодняшний день?

Он улыбнулся и неопределенно помахал рукой.

— Всего понемногу. Там и учат магии, и изучают ее, и, безусловно, в Академии в итоге оказываются практически все талантливые волшебники. Хотя нынче таковых и немного.

— Ясно. Но в таком случае на мой первоначальный вопрос есть простой ответ — Керторией сейчас правит тот, кто возглавляет Академию. Или ею руководит коллегиальный орган?

— Опять-таки и то и другое. — Он слегка усмехнулся и счел возможным пояснить без понуканий: — Во главе Академии стоит Ректор, но по вопросам особой важности решения принимает Совет Академии.

— Что они собой представляют? Ректор и Совет?

— В двух словах? — В общем-то, его ирония была уместной, но я все же заметила:

— Я вас как будто не подгоняю.

— Вы — нет, но время... — Он качнул подбородком в сторону окна, за которым уже стало совсем темно.

— Тогда постарайтесь обойтись тремя-четырьмя словами.

— Попробую. Начнем с легкого — Совет Академии состоит из семи персон: шести деканов факультетов и, конечно же, самого Ректора. Если хотите, я назову вам имена, но вряд ли они вам о чем-то скажут.

— Да, пока можно это оставить.

— А Ректор... Хм, тремя-четырьмя... Забавная задачка. — Лорд Крат побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, а потом усмехнулся. — Ну, если тремя словами, то Ректор — это легендарная личность. Его зовут Анг Сарр, и он принадлежит к одной из младших ветвей графского рода с Востока. Рода, который никогда не славился ни выдающимися волшебниками, ни вообще чем бы то ни было. Тем не менее Анг Сарр уже в молодые годы продемонстрировал не только большой талант, но и... м-м... редкую предприимчивость. Так, к примеру, он стал самым молодым Ректором Академии за всю историю этого заведения (а на Кертории, как вы, наверное, знаете, принято чтить традиции), и случилось это уже очень давно. Я не буду путать вас точными датами — к тому же вы их легко узнаете, если будет желание, — а просто скажу, что Анг Сарр оказался во главе Академии еще до восшествия на престол последнего Короля. Причем с Торлом они были почти ровесниками.

— То есть вы хотите подчеркнуть, что сейчас Анг Сарр уже глубокий старик?

Лорд Крат поморщился, как любой керторианец, когда его иносказания повторяют открытым текстом.

— Я это не подчеркиваю, а просто сообщаю.

— Да-да, конечно. — Я мило улыбнулась. — Но тут есть два варианта: либо он настолько дряхл, что реально управлять уже не в состоянии, либо, наоборот, продержавшись наверху так долго, он обладает воистину непререкаемым авторитетом. С чем мы имеем дело?

Ему явно очень не нравилась манера, когда напрямую высказывают то. о чем на Кертории вообще не говорят, но все же ответил он недвусмысленно:.

— Со вторым.

Как почти всегда случалось в последнее время, какая-либо новая информация скорее порождала новые вопросы, нежели проясняла ситуацию. Однако я напомнила себе, что в первую очередь мне необходимо получить представление об общей картине, а потом уже разбираться в хитросплетениях.

— Будем считать, что об официальной власти пока достаточно. — Он кивнул с заметным облегчением и явно собрался встать, но я этого предпочла не заметить. — Давайте теперь вот о чем. Когда вы порадовали меня предсказанием относительно того, что моя скромная персона наверняка будет рассматриваться в качестве кандидатуры на пустующий керторианский престол, то употребили весьма загадочное «кому-нибудь». Хотелось бы про этих «кто-нибудь» узнать поподробнее.

Лорд Крат не попытался изобразить, будто не понимает, о чем идет речь, но опять исполнил куплет из. похоже, весьма популярной здесь песенки:

— Это обширная тема.

Я не выдержала и огрызнулась:

— Если вы рискуете куда-то опоздать, то стоило ли вообще сюда заезжать... — Он пропустил выпад мимо ушей с таким бесстрастным видом, словно я и не говорила ничего вовсе. — Хорошо, изложите так кратко, как сможете.

— И мы будем квиты?

— Кажется, вы предложили мне определять это самой?.. — Мой гость неопределенно пожал плечами, и я проявила покладистость. — Да, наверное, этого будет достаточно.

Как бы он ни торопился на словах, на деле ему оказалось не жалко потратить минуты три на размышления о том, что и как мне рассказать... Впрочем, в этот раз на отсутствие содержания жаловаться не пришлось.

— Академия расколота на два крыла. К одному относятся те, кто, скажем так, совершенно неудовлетворен существующим положением вещей. Вы, скорее всего, знаете, что на Кертории не все хорошо — в последние несколько тысячелетий ее население неуклонно сокращается, а способности к магии в среде аристократии угасают, и угасают стремительно: многие из наших герцогов, баронов и графов в данном плане уже ничем не отличаются от крестьян и ремесленников. Такое положение, безусловно, не осталось незамеченным и очень многих тревожит, однако до поры до времени разговоры о кризисе и вырождении расы носили исключительно теоретический характер. Собственно, уже пару-тройку сотен лет это излюбленная керторианская тема для беседы, когда настроение и без того плохое. Достаточно возвышенно и в то же время горько и бесплодно, поскольку поделать-то как будто ничего невозможно. — Он улыбнулся с явным сарказмом, но продолжил самым серьезным тоном: — Сейчас же ситуация совершенно иная. С точки зрения довольно большой и влиятельной группы волшебников. Испытание, придуманное Королём Торлом, может принести положительные результаты, а именно: длительное отсутствие нового Короля и контакт с иной цивилизацией, в который вступили наши сородичи, создадут все предпосылки для решения самой сложной и наболевшей проблемы Кертории. Иными словами, для преодоления кризиса мы должны выйти из изоляции, только так возможен приток новой крови, а заодно было бы уместно осуществить и глобальное внутреннее переустройство. Я не буду сейчас подробно пересказывать споры, ведущиеся по этому поводу, и анализировать аргументы, выдвигаемые обеими сторонами, но обращу ваше внимание на один примечательный факт: если бы кто-нибудь осмелился озвучить подобные идеи лет семьдесят назад, то среди живых смельчак задержался бы ненадолго. Ныне же все это обсуждается практически в открытую.

Если лорд Крат ожидал, что я удивлюсь или буду как-то его слова комментировать, то напрасно, но, скорее всего, он отвлекся на какие-то собственные мысли.

— Второе крыло Академии сложилось исключительно как оппозиция первому, и их основная идея заключается в отрицании. Да, они признают наличие у нас определенного рода кризиса, но считают, что решать внутренние проблемы расы путем контактов с другой — это бред сумасшедшего. Кертория и керторианцы всегда были сами по себе и должны оставаться таковыми впредь — вот их девиз, и в целом никак нельзя сказать, что это позиция меньшинства... — Он красноречиво усмехнулся. — Такова основная линия противостояния. Еще, наверное, необходимо упомянуть, что год от года стороны становятся агрессивнее и, по мнению большинства наблюдателей, находятся на грани открытого столкновения. Хотя об этом, думаю, вы и так должны догадываться.

Я не стала спорить и ради разнообразия задала вопрос, ответ на который был мне практически известен:

— А Ректор? На чьей он стороне?

— Формально он сохраняет нейтралитет. Фактически же Анг Сарр, к удивлению многих, поддерживает реформаторов. Об этом говорит, к примеру, то, что он в принципе позволяет им выступать. Хотя тут все может оказаться не столь просто...

Последняя фраза прозвучала как будто случайно, словно бы в продолжение каких-то своих размышлений, но я поставила на ней значок «NB!».

— А Совет? Каково соотношение сил в нем?

— Сложный вопрос. Лица, входящие туда, публичными выступлениями не занимаются. Но, по моим представлениям, баланс примерно равный.

Когда одна и та же мысль посещает меня за короткое время дважды, я пытаюсь что-нибудь по этому поводу предпринять, ибо не желаю терять покой и сон из-за очередной навязчивой идеи.

— А если не секрет, откуда у вас берутся столь... э-э... надежные представления? Или на Кертории подобная информация доступна каждому?

Он покивал, как бы говоря «так и знал, что вы это спросите», а значит, и объяснение у него должно быть наготове. Оно, правда, выглядело убедительным.

— Ну, безусловно, что-то известно всем. Что-то нет. Я же располагаю чуть большими сведениями об Академии, чем многие другие, просто потому, что мой старший брат — граф Дин Танварт — состоит в ней в течение последних сорока лет.

— «Основная линия противостояния» — это просто оборот? Или есть еще и не основная? — Мне казалось, что и на этот вопрос я получу предсказуемый ответ, но нет, он оказался неожиданным.

— Можно сказать, она появляется. В последние годы активно формируется третья сила, которая, по сути, представляет собой оппозицию Академии. Ее лидером является герцог Далтон Горн — а за Горнами исторически стоит практически весь Север Кертории, — и он не выдвигает никаких идей и платформ, кроме одной: то, что сейчас происходит в Академии, гораздо опаснее реализации самых одиозных проектов. Конечно, крупных войн волшебников не случалось со времен седой древности, но у керторианцев хорошая память, и, по мнению герцога Горна, война — это единственный вариант развития событий, которого допустить нельзя. Очевидно, что у многих наших аристократов, называющих себя здравомыслящими, такая позиция вызывает как минимум понимание.

— Да, силы Добра, силы Зла и силы Разума — что-то такое я недавно слышала. Осталось только разобраться, кто есть кто... — Лорд Крат, похоже, уловил ассоциацию с лунами Кертории, но до конца смысла, разумеется, не понял и глянул на меня с повышенным интересом. Он даже собрался было осчастливить меня вопросом, но я быстренько сменила тему, решив заодно узнать, почему только что получила совсем не тот ответ, на который рассчитывала: — А как поживает противостояние, о котором часто упоминал Ранье? Между Востоком и Западом Кертории.

Мой собеседник очень по-человечески хмыкнул.

— Ранье немного отстал от жизни, хотя где-то в глубине оно, конечно, осталось. На Востоке нас по-прежнему не любят и не полюбят никогда, и в свою очередь мы тут испытываем абсолютно те же чувства. Возможно, они к нам относятся чуть холоднее, чем мы к ним, но это очень трудно оценить объективно. Однако на фоне нынешних раздоров наша древняя вражда утратила свое значение, поскольку зачастую соседи оказываются в разных политических лагерях, а линия раскола и близко не совпадает с географическими границами. За исключением разве что Севера, который, как я уже упоминал, поддерживает герцога Горна. Все остальное, знаете ли, потеряло четкие очертания.

— Да уж, действительно. Тогда штрих для завершения картины — вас, помнится, очень заинтересовала судьба Князя Марандо, а важность его персоны была вами оценена чрезвычайно высоко, тем не менее о стране Д'Хур я пока не услышала ни слова. Какая же роль отводится ей?

Лорд Крат изобразил нечто вроде небрежного поклона, отдавая дань то ли моей сообразительности, то ли актуальности вопроса.

— Стране Д'Хур принадлежит роль фактора, усложняющего и без того непростую обстановку. Думаю, вам известно, что отношения между горной и равнинной частями Кертории, мягко говоря, натянутые, и во времена правления Князя Марандо вассальная зависимость его страны от короны стала носить чисто номинальный характер. Безусловно, попытка окончательного отделения должна стать следующим шагом, и д'хуриане давно к ней готовы, но им нужен подходящий момент и повод. — Он ненадолго задумался и совсем без энтузиазма продолжил: — Ну, момент-то сейчас идеальный, а вот с поводом до сих пор обстояло неважно. И хотя смерть Марандо на поверхностный взгляд не слишком для этой цели подходит, если хорошенько потрудиться, ее вполне можно превратить в замечательный, полновесный повод. И даже при полном отсутствии у официальной Кертории желания связываться с горцами, ей придется как-то реагировать. Полагаю, вы сами прекрасно сделаете вывод, чем это чревато.

— Я бы сказала, полным хаосом.

— С таким определением невозможно не согласиться. — Он иронически улыбнулся, и в разговоре повисла пауза, вызванная тем, что список вопросов по политической тематике у меня подошел к концу, хотя и было ощущение, будто нечто существенное я из виду упустила.

Между тем лорд Крат, достаточно любезно выждав пару минут, довольно резво поднялся с кресла, давая понять, что на сей раз наш затянувшийся ужин все-таки окончен.

— Что ж, спасибо за гостеприимство, герцогиня. Очень приятно было познакомиться. Надеюсь, мы скоро увидимся вновь, — Он вежливо поклонился, и я тоже встала, собираясь прощаться, но тут как раз и вспомнила...

— Извините, последний вопрос. Чуть не забыла, а очень любопытно. — Я постаралась сделать улыбку по возможности интригующей. — Принимают ли хоть какое-то участие во всех этих интригах керторианки? А если нет, то чем они тогда вообще занимаются?

Лорд Крат чуть подумал и... рассмеялся.

— Ваш вопрос далеко не бессмысленный, но вот обратились вы не по адресу. У керторианок, как вы наверняка увидите сами, идет своя жизнь, но она очень замкнутая. Сведения оттуда просачиваются намного хуже, чем из той же Академии. А лазутчиком в этом стане я не обзавелся, поскольку, знаете ли, не женат.

Я сразу не нашлась с подходящей колкостью, и ему пришлось повторить прощальный поклон.

— Всего доброго, герцогиня!

— Всего доброго, лорд, — напутствовала я его удаляющуюся спину, почему-то подумав о том, что, намекая на исходящую от лорда Танварта потенциальную опасность, капитан Рагайн был недалек от истины, но едва ли в том смысле, который он вкладывал в эти слова...

Надо заметить, что и на следующее утро, во время завтрака и после оного, окончание разговора с лордом Танвартом служило мне основным предметом для размышлений. Причем носили они не личный характер, как раз наоборот — загадочная сентенция Крата относительно керторианок показалась мне неплохой отправной точкой для составления плана дальнейшего наступления на Керторию, чем я и пыталась заниматься, преодолевая привычные вялость и недосып, а также последнее приобретение — легкий похмельный синдром.

Да, визит лорда Танварта, при общей своей неоднозначности, решил главную проблему — он дал мне необходимое количество информации, для того чтобы приступить наконец к активным действиям. Многочисленные трудности, которые пока что никуда не делись, основополагающего значения уже не имели — если у меня появляется возможность что-либо предпринять, я непременно ею воспользуюсь. Хорошие ходы, правда, с ходу не прорисовывались. То есть если накануне любой шаг с моей стороны приравнивался к ходьбе с завязанными глазами по канату над пропастью, то теперь стало легче, но без заметных качественных улучшений. Скажем, разрешили подглядывать из-под повязки, если получится...

Поэтому варианты резких действий — например, попытки контакта со значительными персонами или, спаси и сохрани, поездка в столицу — отметались сразу. Требовалось нечто нейтральное, по возможности безопасное, но в то же время полезное, и оптимально под эти критерии подходил визит к кому-нибудь, расположенному дружески или хотя бы не враждебно и обладающему сведениями какой угодно ценности. Одна такая кандидатура была у меня на примете еще до появления на Кертории, однако в свете вчерашнего панорамного обзора обстановки идея встретиться и потолковать с представительницей женской части керторианской аристократии нравилась мне куда больше.

Во-первых, это было любопытно, а во-вторых... Ситуация на Кертории в изложении лорда Танварта, особенно вкупе с некоторыми замечаниями и предостережениями Принца, действительно не выглядела для меня благоприятной. Это если выражаться корректно. А если называть вещи своими именами, то складывалось ощущение, что я тут на фиг никому не нужна. Можно и конкретизировать: и сторонники изоляции Кертории, и противники эскалации местного конфликта бесспорно воспримут меня как злейшего и коварного врага, обманом проникшего в любимую крепость. Не столь категорично к моему появлению должны были бы отнестись в партии реформаторов, если бы не один небольшой нюанс. Поскольку ее по идее возглавляют те же персонажи, которые пытаются управлять развитием событий в Галактике, то и здесь мне ничего хорошего не светит, ведь с ними я успела испортить отношения известное время тому назад. И сейчас им попросту подворачивалась прекрасная возможность отыграться. Таким образом, любой представитель элиты, являющийся активным приверженцем того или иного политического течения, представлял для меня потенциальную угрозу, что, безусловно, было очень мило. Между тем в будущем мне явно понадобится не только лояльное к себе отношение тех, кто обладает определенной властью и весом в обществе, но и серьезные союзники, а таковыми, по зрелом размышлении, могли стать только керторианки. Они, будучи наверняка одной из весьма значимых сил в здешней политической жизни, казались чуть ли не единственными, с кем я могла о чем-то договориться.

Как это нередко случается, уже приняв принципиальное решение, я довольно долго не могла придумать, кого выбрать первой жертвой моей реанимированной активности, зато потом, когда я наконец сообразила, ее имя выглядело очевидным до противного. Однако, прежде чем призвать капитана Рагайна, от которого требовалась очередная порция полезной информации, я совершила действие, неожиданно внесшее корректировку в планы, а именно переместилась из столовой, где проводила утро, в кабинет Ранье. Прежде я побывала там лишь однажды, при первичном осмотре замка, и. признаться, эта комната мне не понравилась. По всей видимости, Ранье в свою бытность на Кертории кабинет вниманием не баловал, и, как следствие, никаких следов его присутствия там не наблюдалось. Собственно, правильнее было бы сказать, что это кабинет старого герцога — отца Ранье, причем приведенный после смерти оного в некое законсервированное, обезличенное состояние. Тем не менее если вы живете в замке, то дела должны вести из предназначенного для этой цели кабинета, и, похоже, во мне текло достаточно крови обитателей пресловутых замков, чтобы не оспаривать правильность данного утверждения.

Что ж, получилась иллюстрация из серии «разумные действия тоже иногда приносят положительный результат», поскольку, едва сев в хозяйское кресло за громадным письменным столом, я обнаружила, что мне изначально следовало бы быть внимательнее, и тогда один очень ценный предмет, отсутствие которого периодически вызывало сожаление, уже давно бы нашелся. Потому как большую часть противоположной стены кабинета, на которую я в прошлый раз даже не удосужилась глянуть, украшала превосходная цветная карта Кертории, исполненная в виде гобелена. Сие открытие, естественно, вызвало живейший интерес и немедленно подверглось подробному изучению, о полных итогах которого говорить здесь слишком долго. Для текущего момента важным оказалось то, что я ознакомилась наконец с конфигурацией западной части страны.

Мое, то есть герцогство Галлего, располагалось в самом центре региона, словно и впрямь служа ему сердцем. С юга и востока с нами граничили герцогство и баронство, имена владельцев которых не говорили мне ни о чем, а все знакомые фамилии расположились практически друг за другом к северу и западу. Большая часть нашей северной и кусочек западной границы действительно отделяли мои земли от графства Танварт, еще дольше к северу находилось лишь немного уступающее по размерам моему герцогство Креон. Оно, в свою очередь, имело общую восточную границу с баронством Лаган, а между Наганами и Галлего приютилось небольшое и забавно круглое по форме владение моих, можно сказать, родственников — баронов Детан. Такое удобное территориальное расположение интересующих меня лиц вновь вызвало к жизни мои прежние планы относительно того, с кем бы мне хотелось первым делом увидеться на Кертории. В том смысле, что их, оказывается, можно было прекрасно объединить с новыми.

Придя к такому замечательному выводу, я попросила дворецкого пригласить ко мне капитана Рагайна. Явившегося на зов командира моей личной гвардии я встретила все у той же карты и, вежливо кивнув на его приветствие, указала рукой на стилизованное изображение замка в южной части баронства Лаган:

— Расскажите мне, пожалуйста, о хозяине этого замка.

Капитан, похоже, совершенно не ожидал именно этого вопроса и потому довольно тупо переспросил:

— О бароне Идриге Лагане?

Имя это вызвало у меня откровенно неприятные ассоциации, поэтому я кивнула с заметным, боюсь, отвращением:

— Ну да. Он — отец Бренна, надо понимать?

— Да. — Капитан по-прежнему выглядел слегка дезориентированным, хотя в целом его следующий вопрос был разумным: — Нельзя ли уточнить, что именно вы хотите узнать о бароне Лагане?

— Можно. Для начала меня интересует, есть ли у него политические пристрастия. И лучше бы их не было. — Я нисколько не сомневалась в том, что капитан не способен оценить такую шутку, и он действительно сохранил внешнюю невозмутимость, но тон и форма ответа явно противоречили моему поспешному диагнозу.

— Тогда вы немного опоздали. Барон имеет устойчивую репутацию уравновешенного, очень замкнутого и... гм... не слишком далекого человека. Однако совсем недавно он несколько раз встречался с герцогом Далтоном Горном. — Я кивнула, давая понять, что мне известно это имя, и он завершил свою мысль: — Насколько мне известно, сейчас взгляды барона Лагана практически полностью совпадают с позицией герцога Горна.

— Могло быть и хуже, — «но реже» я оставила при себе и принялась искать так называемые смягчающие обстоятельства, поскольку отказываться от весьма перспективного плана не хотелось. — Каково отношение барона к герцогу Галлего?

— Не знаю. — Он чуть поколебался, но продолжил прежде, чем я его подтолкнула: — Если верить слухам о прежних временах, то дружба герцога Галлего и Бренна Лагана не находила одобрения со стороны родителей последнего.

— Но они и не вмешивались, потому как герцог Галлего — это герцог Галлего. Вы это имели в виду?

— Да.

Я вздохнула с искренним сожалением.

— Ну, хорошо. Вы, я заметила, любите подобные вопросы, так что извольте: барон Лаган представляет для меня опасность?

В отличие от вчерашнего капитан пару минут обдумывал ответ, а я тем временем уговорила себя, что если услышу «да» в той или иной форме, то придется проявить благоразумие — смириться и в том направлении наступление отменить. Но прозвучало:

— Меньше многих других.

Поскольку, по моим представлениям, капитан. Рагайн был патологически не способен ответить просто «нет», это должно было означать минимальную степень угрозы.

— Ладно, тогда перейдем к обыденным вещам. Если я хочу нанести кому-нибудь визит, каким образом все это должно быть обставлено?

— Визиты бывают разные, — назидательно заметил капитан, с немалым трудом удержавшись от продолжения в духе: «Когда же, черт возьми, вы дадите себе труд изучить наш этикет хотя бы поверхностно...»

— Просветите меня насчет неофициальных приемов. — Я безмятежно улыбнулась. — Заехать по-соседски в гости, поболтать о том о сем. Примерно так, как это проделал вчера лорд Танварт.

Я допускала возможность каких-либо комментариев, но капитан ответил по делу:

— Тогда достаточно отправить письмо с просьбой о встрече.

— Прекрасно, — За свою жизнь я не привыкла отдавать безапелляционные приказы, так что пришлось поднапрячься. — Распорядитесь, пожалуйста, чтобы от моего имени были написаны и отправлены письма соответствующего содержания барону Лагану и баронессе Детан.

Не то чтобы капитан удивился, но в то же время у него явно было что сказать на тот случай, если бы он имел обыкновение обсуждать приказы. Я постаралась дать понять, что его мимические таланты оценены по достоинству, но обсуждать мы и впрямь ничего не будем.

— Как угодно, герцогиня. Когда и каким образом вы предполагаете осуществить эту поездку?

Поскольку у меня все еще не было никаких представлений о том, как путешествуют на Кертории, я применила маневр древний как мир:

— Способ перемещения я оставляю на ваше усмотрение, капитан. Думаю, вас, как и меня, устроит максимально безопасный. А насчет сроков... Как скоро, по-вашему, будет получен ответ?