Через Девейна? Отрицать такой вариант, принимая во внимание ряд психологических предпосылок, было бы глупо — весьма неоднозначный характер Девейна вполне позволяет заподозрить его в двойной, а то и в тройной игре. Однако он выглядел чертовски искренним, когда говорил, что больше всего ему хочется, чтобы мы друг друга поубивали, а в каком порядке — не имеет значения. Если так, то вступать в сговор с Ректором ему особого смысла нет. Шаткое, конечно, соображение, и я очень настоятельно посоветовала себе не слишком верить словам старого герцога... Ну и оставался еще Крат. Вначале я просто добавила его для компании и собиралась двинуться дальше (не очень, правда, ясно куда), но затем с известным усилием заставила себя присмотреться к этому пункту повнимательнее. Потому как он был уж чересчур не банален, причем во всех отношениях. И, если абстрагироваться от чувств, которые я то ли питала к младшему Танварту, то ли нет, получалось, что его вчерашнее блистательное появление вполне тянуло на это «уж чересчур». Прекрасные рыцари в сверкающих доспехах, исправно приходящие на выручку в критическую минуту, хороши там, откуда они родом, то бишь в сказках.

На этом месте мои размышления были прерваны слугой, доложившим, что герцог ждет меня в столовой, где уже сервирован завтрак. Я, разумеется, не могла не откликнуться на такое заманчивое предложение. Вскоре к нам присоединился Крат, и мы, разместившись так же, как и вчера за обедом, некоторое время размеренно поглощали пищу, после чего Девейн без предисловий сообщил:

— Я договорился, о чем вы меня просили. Мой старый друг барон Астини примет вас в своем замке и устроит встречу с одним влиятельным лицом из партии Горна, с которым они также, в свою очередь, состоят в добрых отношениях. Безусловно, все необходимые предосторожности для сохранения этой встречи в тайне будут соблюдены.

— И где находится замок барона Астини? — поинтересовалась я, заметив, что Крат в ответ на последнюю реплику герцога весьма красноречиво хмыкнул.

— В западной части провинции Астини, естественно.

Я позволила себе улыбнуться.

— Простите, герцог, но я не настолько хорошо знаю Керторию, а посему об этой провинции слышу впервые.

Не сочтя нужным ответить мне, Девейн повернулся к Крату и холодно осведомился:

— Надеюсь, вы, лорд, знаете, где это?

Крат пожал плечами.

— Практически посередине между вами и столицей, чуть к югу. Отсюда, если ехать быстро, полтора дня пути.

— Верно, — кивнул хозяин. — Я дам вам пантер, охранников и все необходимое.

На этот раз Крат отреагировал еще более показательно, а именно скривился и послал мне взгляд, в котором явственно читалось предостережение. Что ж, это вполне соответствовало раздумьям, имевшим место непосредственно перед завтраком: с одной стороны, не слишком доверять старому герцогу, а с другой — мне не меньше, чем Крату, хотелось отправиться в путь без Девейновых соглядатаев и в спокойной обстановке получить ответы на некоторые вопросы.

— За пантер и снаряжение я могу только поблагодарить вас, герцог. Как и за многое другое. А вот от охраны позвольте отказаться. Я просто не вижу в ней смысла, ибо наши козыри — скорость и скрытность. Если Ректору станет известен наш маршрут, десяток гвардейцев от беды не спасут.

На лице Девейна красноречиво отразилось вполне определенное указание, куда я могу засунуть себе этот аргумент, однако ответ он обдумывал несоразмерно долго и в итоге выдал следующее:

— Как пожелаете. То, что вы не до конца мне доверяете, меня не удивляет, скорее удивило бы обратное. Но именно на вашем месте, герцогиня, я бы смотрел на ситуацию под несколько иным углом.

Честно говоря, я ожидала какого-то комментария от Крата, но он остался безучастным, будто и вовсе этих слов не слышал, поэтому мне осталось лишь еще раз поблагодарить нашего хозяина и подтвердить свое намерение ехать вдвоем с моим верным спутником.

Сухо кивнув, Девейн поднялся из-за стола, сообщил, что пантеры будут ждать нас во дворе, и покинул столовую. Больше мы его не видели, поскольку выйти попрощаться он не соизволил, правда, на этот раз, в отличие от расставания с Дартом, меня не покидало ощущение, что это наша не последняя встреча с герцогом Девейном...

Я была абсолютно уверена, что Крат пожелает обсудить со мной ближайшие перспективы если не непосредственно перед отбытием, то сразу после того, как мы скроемся из виду обитателей замка, но ничего такого не произошло. От самых ворот он погнал свою пантеру по тракту практически с предельной скоростью, не выказывая ни малейшего желания притормозить. Конечно, я могла бы сама скомандовать остановку, но мне стало даже интересно, когда он решит прекратить эту бешеную скачку.

Ждать пришлось долгонько. Час проходил за часом, а Крат все мчался вперед, и ничего забавного в путешествии я уже не находила. А ведь поначалу я совершенно искренне наслаждалась плавным ходом и скоростью пантеры и даже с удовольствием посматривала по сторонам, где, впрочем, не было ничего интересного, но уже к полудню мне пришлось полностью сконцентрироваться на своем теле, начавшем ощутимо наливаться свинцом, после чего стало, как говорится, не до шуток, а к четырем я могла думать только о том, когда же эта пытка наконец закончится, и с ностальгической тоской вспоминать телегу, на которой мы тащились в провинцию Сарров.

Историческое событие произошло примерно в начале шестого. Причем место было выбрано мало чем примечательное — вершина холма на пустынном участке дороги, откуда открывался вид на небольшое селение. Единственное, что меня в какой-то мере примирило с происходящим, — вид у Крата тоже был изрядно утомленный, и вопрос, с которым я подъехала, вряд ли показался ему неуместным:

— И что это было? Испытание на выносливость?

— Боюсь, только его начало, — без тени иронии ответил он. — Мысль, которую вы высказали Девейну, — насчет того, что произойдет, если Ректору станет известно, где мы, — сама по себе очень даже верна, а вы предпочли отказаться от вполне уместной в данном случае охраны.

— То есть вы собираетесь так гнать аж до замка барона Астини?

— Если вы выдержите. Хотя выбора-то особого нет. Я не знаю этих мест, поэтому мы не можем пробираться окольными тропами. А значит, нас видят, и многие из тех, мимо кого мы сегодня промчались, наверняка обратили внимание... на вас. Так что наш единственный шанс — добраться до безопасного места быстрее, чем слухи дойдут до Ректора и он на них отреагирует. В частности, останавливаться сегодня на ночлег где бы то ни было, по-моему, равносильно самоубийству.

В общем-то, слова Крата звучали настолько логично, что спорить было просто глупо. Демонстрировать свое неудовольствие тоже. Ну, может, разве что самую малость...

— Что же мы теперь стоим?

На этот раз он хмыкнул.

— Продержаться в седле сутки вы, наверное, сможете. По крайней мере, очень на это надеюсь. Но делать это на голодный желудок мне кажется излишним. Впрочем, если вы считаете иначе...

— Нет.

— Тогда, — он улыбнулся и небрежно махнул рукой, — маленькая, глухая деревня — самое подходящее место, чтобы пообедать.

— А заодно и побеседовать, — автоматически добавила я. Прозвучало как-то не слишком душевно, за что я удостоилась продолжительного взгляда и маловразумительного ответа:

— И это, конечно, тоже возможно.

Спустившись с холма, мы прямо на окраине деревни обнаружили трактир, куда и завернули. Из всех виденных мной на Кертории заведений общественного питания это, безусловно, было худшим, но не воротить же нос... Количество посетителей в обеденном зале соответствовало качеству забегаловки, но все они не преминули почтить нас любопытствующе-недоумевающими взглядами, пока мы двигались к угловому столу. Обслуживающий персонал также проявил завидную расторопность, а я, предоставив Крату полную свободу в выборе блюд, дождалась, когда мы останемся одни, и немедля приступила к делу.

— Знаете, во вчерашних событиях кое-что меня все-таки удивляет. Мне всегда казалось, что на Кертории превыше всего ставят родственные узы. К примеру, пришили вашего старого вредного дядюшку, он вам наследство оставил, но вы, вместо того чтобы выпить с тем, кто так вам подсобил, вынуждены встать на тропу кровной мести, иначе окружающие вас неверно поймут. Что же мы видели вчера? Вы опутали веревками своего старшего брата, засадили его в подвал, а в будущем планируете доставить ему еще больше неприятностей. На мой взгляд, подобное поведение идет вразрез с традициями местной аристократии.

Крат слушал меня спокойно, чуть ли не с доброжелательным интересом, а потом опять хмыкнул.

— Все это верно, но, собственно, к чему вы ведете?

— Разве это не очевидно? — Я все еще надеялась, что мне удастся добиться желаемого результата посредством тонких, как бревно секвойи, намеков, но тут Крат покачал головой с недвусмысленной усмешкой.

— Если вы хотите получить от меня откровенный ответ, то почему бы для начала не сформулировать почетче интересующий вас вопрос?

— Действительно, — пришлось согласиться мне. — В таком случае объясните, в чем причина того, что вы предпочли встать на мою сторону, выступив против собственного брата? Если об этом станет известно, вы по меньшей мере рискуете заработать очень скверную репутацию, разве нет?

Мне представлялось, что за пару месяцев плотного общения Крат уже достаточно хорошо ознакомился с моим характером, а посему должен был всесторонне подготовиться к заявленной теме. Однако пауза неожиданно для меня затянулась, продлившись аж до появления еды, и. лишь взяв в руки приборы, он надумал заговорить:

— Сейчас трудно делать прогнозы насчет того, у кого какая будет репутация. Слишком многое поставлено на кон, и последующие оценки той или иной личности будут, как мне кажется, зависеть исключительно от результатов поступков, нежели от их моральной составляющей. Это вообще очень спорный вопрос: что лучше — быть живым предателем или мертвым героем. Но не стоит лезть в дебри философии перед обедом. Что же касается моих действий, то объяснение им простое, и раз уж вы хотите, чтобы я произнес это вслух, то извольте — за последнее время мы с вами очень сблизились, и вы стали мне гораздо дороже, чем Дин.

Ну что тут скажешь? «Извините, неубедительно»? Или «а не расскажете ли вы о своих моральных терзаниях поподробнее»?.. Я ограничилась банальным:

— Спасибо, очень приятно, — и приступила к трапезе, по завершении первой части которой решила совершить еще один заход, с другого направления.

— Крат, а что случилось с капитаном Рагайном?

— А как вы думаете? — Он усмехнулся, словно видел меня насквозь. — Например, почему я сам до сих пор об этом не упомянул?

— Надо понимать, вы оставили его сладко спящим на полянке в лесу, и больше вам о нем ничего не известно. — Это не было вопросом, но он кивнул, и теперь уже я дождалась появления жаркого, прежде чем все-таки продолжила: — А можно поинтересоваться, отчего вы не разбудили его, когда обнаружили мое... э-э... идиотское исчезновение?

На этот раз он нахмурился уже не притворно.

— Что вы хотите от меня услышать? Или, вернее, услышать не хотите? Что мне не очень нравится капитан и я предпочел действовать самостоятельно? Я мог бы, конечно, этого не говорить, хотя сей факт и соответствует действительности, потому что на самом деле, обнаружив ваше отсутствие, я помчался к замку, ни о чем другом не думая и, мягко говоря, сильно беспокоясь!

Я таки почувствовала укор совести, о чем и поведала в своей излюбленной манере:

— Наверное, мне стоит извиниться. Тем не менее события в итоге обернулись так, что мой дурацкий поступок оказался нам только на руку. Безусловно, если бы я все это планировала заранее, то было бы чем гордиться, а так... Но не будем углубляться в дебри философии посреди обеда, — Он послушно взял в руки нож, но я жестом показала, что еще не закончила. — Вернемся на минутку к капитану. Можно уточнить: он вам просто не нравится или у вас есть причины ему не доверять?

— Причины? — Он красноречиво приподнял брови. — А разве они нужны? По-моему, они могут понадобиться только для прямо противоположного, то есть для того, чтобы начать кому-то доверять. Я же не доверяю никому. Кроме вас, пожалуй. И вам очень советую придерживаться той же позиции.

— Не доверять никому, кроме вас? — переспросила я, силясь выдавить милую улыбку, но последняя явно не удалась.

— Да, это было бы очень грамотное решение. — У него с милой улыбкой дела обстояли много лучше. — Хотя я, конечно, не слепой и вижу, что на данный момент мой совет для вас — лишь еще одно напоминание о возникшей проблеме.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но он покачал головой, продолжая улыбаться.

— Не нужно спорить. Я просто чувствую, уж извините, ваше отношение и поэтому могу просто констатировать как факт, что все ваши вопросы, вообще весь этот разговор затеян с единственной целью — развеять или укрепить какие-то ваши подозрения в отношении моей скромной персоны.

Не могу сказать, будто мне стало стыдно — за действительно имевшие место подозрения или что он так легко меня просчитал, — но известная неловкость возникла, и я решила ненавязчиво промолчать. Он тоже надолго умолк, хотя и за еду не брался, а жаркое тем временем стыло. Ну и ладно, раз мы говорим так откровенно... Заломив бровь, я кивнула Крату со вполне состоятельной загадочной улыбкой:

— И?..

— Что «и»?

— Тогда давайте уж укрепим подозрения, а еще лучше — развеем. А то обедать очень мешают.

Но тут он меня удивил, шутливый тон совершенно не поддержав. Напротив, в бесстрастной, типично керторианской манере он изрек:

— К сожалению, в этом деле я вам не помощник. Что бы я ни сказал, пользы это не принесет — либо вы верите мне, и тогда что-то доказывать бессмысленно, либо нет, и тогда любые мои слова будут в очередной раз подвергнуты сомнению. А доказательств, которые можно пощупать, у меня нет, да и взяться им неоткуда. Так что это решение вы должны принять сами, основываясь на... чем хотите.

Я почувствовала острый укол любопытства: что же, интересно, стояло в первоначальном тексте вместо этого «чем хотите», но допытываться было, очевидно, бесполезно. Тогда, в лучших традициях, я решила зайти с другой стороны:

— Хм. А вы считаете, назрела необходимость это решение принять?

— Раз вы об этом сами заговорили, то да. Видимо, не только обедать мешает.

Достойный ответ. Только вот не он один тут считал, что прекрасно знает о наличии у собеседника неких скрытых мотивов. По крайней мерс, если я в чем-то и была уверена, так это в том, что в голове моего верного спутника кроется масса исключительно занимательных мыслей, но делиться ими со мной он совершенно не намерен.

Разгадать их до конца обеда мне не удалось, хотя я честно пыталась. После оного же... Должно быть, ощущения, вызванные видением того, как я встаю и иду к пантере ради еще одной по меньшей мере двенадцатичасовой скачки, отразились на моем лице столь явно, что Крат вдруг предложил:

— Давайте передохнем еще немного. Мы, конечно, очень спешим, но полчаса роли не сыграют, зато избавят от необходимости физических упражнений непосредственно после еды.

Я ограничилась благодарным кивком, а он подозвал слугу и заказал кувшинчик вина, после чего возникло у меня вполне резонное предположение, что теперь наступила его очередь желать о чем-то со мной побеседовать. Учитывая малоутешительный результат моей попытки прояснить отношения, я подумала было отплатить ему той же монетой, но слишком уж он меня удивил...

— Насколько я помню, Гаэль, одной из основных причин вашего появления на Кертории явилось желание увидеть наш мир воочию. К настоящему моменту вы наверняка насмотрелись достаточно, чтобы у вас сложилось более чем определенное впечатление. Каково оно?

— Если коротко, то не очень. А если подробно, то понадобятся наводящие вопросы.

Он кивнул, поджав губы, словно в легком раздумье.

— Наверное, я не совсем правильно выразился. Лучше так: есть в Галактике нечто такое, без чего вы не сможете жить?

Я внимательно на него взглянула, но не обнаружила ничего, кроме дружелюбного интереса.

— Я отвечу, конечно, но, по-моему, настал мой черед спросить: к чему вы ведете?

— Иногда стоит задуматься над будущим. Тем более когда оно уже не за горами.

— Исключительно конкретный ответ, — фыркнула я и вполне серьезно поинтересовалась: — Неужели вы всерьез уверены, что вся эта история скоро закончится? Или вы не об этом?

— Об этом, об этом. Конфликт перешел в фазу открытого противостояния, а затяжная война не нужна никому. Будет одна решающая схватка, победитель которой получит контроль над планетой.

Не могу сказать, что мне передалась его убежденность, но спорить не стала. К тому же наконец-то подали вино, глотнув которого я решила побыть честной и откровенной:

— Возвращаясь к вашему вопросу... Что же такого есть в Галактике, без чего я не смогу жить? Ничего, наверное. И в то же время все. Там мир, в котором я выросла, частью которого являюсь. Я не думаю, что когда-нибудь сумею по-настоящему адаптироваться здесь, на чужой и чуждой мне планете, где нет нормальных систем связи, компьютеров, флаеров, сигарет, наконец. Здесь даже и слов-то таких нет. Зато женщина не может облачиться в брюки, не вызвав тем самым у каждого встречного косого взгляда. А я, представьте, юбки с детства не перевариваю...

Было видно, что мои слова его здорово расстроили, однако Крат нашел в себе силы весело рассмеяться.

— Это не самая большая проблема. Легко могу себе представить, что у нас в ближайшее же время произойдет революция женской моды и многие аристократки пойдут по вашим стопам.

Вообразив себе баронессу Детан в узких джинсах, я искренне расхохоталась.

— Думаю, подобные новации могут спровоцировать войну похлеще нынешней. Хотя если действовать потихоньку, начать с мелочей... Краску для волос предложить, например.

Меня явственно понесло куда-то не туда, но Крат не изъявил желания сделать мне строгое внушение, а, напротив, поинтересовался без обязательного в таких случаях сарказма:

— Кстати, а у вас крашеные волосы?

— Нет, тягу к изменению собственной внешности я переросла еще в подростковый период. Так что цвет полностью натуральный.

— Это хорошо, он мне очень нравится. — Тут взгляд его стал таким... хм... одним словом не скажешь. Но могу поклясться, что если б нас не разделял стол, то он непременно меня бы поцеловал. Вернее, попытался бы поцеловать. И я совсем не бралась предсказать, к чему бы привела такая попытка... Промелькнула тут у меня мысль, что пора в путь-дорогу, дабы побыстрее с этим разговором завязать, но я не успела ее озвучить.

— В общем, перспектива остаться на Кертории вас явно не радует, — довольно небрежно бросил Крат, по всей видимости вслух подводя итог каких-то своих размышлений, и я столь же механически его поправила:

— Что значит «не радует»? Да я ее просто не рассматриваю.

Вот тут он, казалось, искренне удивился. Настолько, что даже подался вперед, облокотившись на стол.

— Если это правда, Гаэль, — а у меня нет оснований полагать, что вы могли сейчас солгать или ляпнули такое ради красного словца, — то вы просмотрели небольшой нюанс. Примерно такой же небольшой, как королевский дворец в Элерионе.

— То есть?

— А то и есть. — Он усмехнулся, правда, достаточно нервно. — Конкретно то, что, помнится мне, вы не стали отказываться от претензий на трон Кертории, а это, между прочим, явилось прекрасной стартовой площадкой для нынешнего кризиса. Спору нет, если бы вы повели себя иначе, Анг Сарр нашел бы какой-нибудь другой предлог. Но вы-то поступили так, как поступили, и об этом знают абсолютно все.

— Если это шутка, то не смешная. Я сделала свое эпохальное заявление на том Совете не ради мифического трона, а исключительно чтобы подпортить игру Ректору и показать, что он мне не командир. Может, это было не очень умно, зато... — С определением возникла некоторая сложность, но Крат не стал дожидаться, пока я придумаю подходящее.

— Я прекрасно понимаю, что «зато». Но, согласитесь, в глазах тех, кто несколько хуже осведомлен касательно тонкостей ваших взаимоотношений с Ректором, вышеупомянутое заявление выглядит совершенно иначе.

— Ага, — легко согласилась я, — оно их просто бесит.

Он хмыкнул и отвел взгляд, в котором явственно читалось: «Ну, раз вы так настроены, тогда незачем и говорить», однако то ли это была просто мина, то ли вопрос был все же сочтен достаточно важным, но Крат решил проявить настойчивость:

— Гаэль, вам, может быть, спокойнее и даже приятнее думать, что ситуация вокруг вас и трона — просто игра или, как вы выразились, шутка, но рекомендую посмотреть правде в глаза. А она такова: трон, безусловно, всего лишь символ, символ власти, за которую и идет борьба. И вы активно участвуете в этой борьбе, вы противостоите тому, кому сейчас принадлежит эта самая власть. Если абстрагироваться от моральных оценок, соотношения сил и прочего и попытаться заглянуть в наше будущее буквально на пару шагов вперед, то вариантов развития событий окажется ровно два. Либо победит Анг Сарр, тогда вы, вероятнее всего, погибнете, да и я заодно с вами, и, значит, обсуждать здесь нечего, либо он не победит. А поскольку, по моим представлениям, кроме нас помешать ему особо некому, то... Думаю, вы улавливаете, какая вырисовывается картина. И что тогда? Широким жестом вы махнете рукой, скажете: «Да мне оно все и не очень-то надо было» — и удалитесь обратно в Галактику? Гипотетически допустим, что у вас появится такая возможность.

Не знаю почему, но тут я сорвалась. Все так долго и упорно скрываемые мною чувства, что накопились за время скитаний и постоянно подогревались царящей вокруг гнетущей атмосферой подозрительности и неопределенности, решили вдруг вылезти наружу, и сдержать их не было никаких сил. Хорошо хоть я умудрилась не орать в голос...

— Нет, я скажу: «Ой, как все здорово, давайте мне скорей корону!» И счастливо останусь на вашей чертовой Кертории, где не видела до сих пор ничего хорошего! И проблема не в отсутствии привычного мне комфорта и каких-то небольших удовольствий, проблема в отношении. Что мне было предложено в меню, кроме парочки покушений, ложного обвинения в убийстве, бесконечного бегства и прочих прелестей? Даже те, кто принял мою сторону и оказывал поддержку, пошли на это не из-за моих личных качеств, а потому, что им приказали, Принц или еще кто... Так чего ради мне здесь оставаться? Чтобы прожить веселенькую и наверняка не очень длинную жизнь среди тех, кому, по вашим же словам, я никогда не смогу доверять?

Очень похоже, что по окончании моей тирады он опять про себя горько посетовал на треклятый стол. Во всяком случае, на лице Крата появилось совершенно несвойственное ему выражение сочувствия, а в голосе прозвучали непривычно мягкие, увещевающие интонации:

— Это просто усталость и раздражение. Вы несправедливы, ибо сами прекрасно знаете, что нигде вас не будут окружать люди, сплошь любящие вас и достойные доверия. Таких людей не бывает много, хорошо уже, когда есть хотя бы один. А если говорить о тех, кто оказался на вашей стороне... Знаете, хотя я действительно познакомился с вами по просьбе Анга Сарра, но сейчас нахожусь с вами рядом исключительно из-за тех самых ваших личных качеств. Можно даже сказать, что и ради ваших прекрасных глаз...

Последняя фраза вполне могла сойти за удачный комплимент, только вот произнесена была слишком уж серьезно. Невзирая на это, мою истерическую вспышку его выступление загасило, не оставив от нее и следа, и я улыбнулась:

— Ну да, для чего же нужны друзья, как не для того, чтобы сказать при надобности доброе слово.

И вот тут он меня наконец-то осчастливил:

— Нет, Гаэль, мы не друзья. И вряд ли ими когда-нибудь станем.

Я, само собой разумеется, понимала, что он рассчитывает на ту реакцию, которую я по всем канонам просто обязана была продемонстрировать после такого заявления, однако и замешательство, и отчасти упрямство все же повели меня по другой проложенной ими колее:

— Возможно, вы удивитесь, но я вас не поняла.

Добрых несколько секунд он смотрел мне прямо в глаза, а потом едва заметно вздохнул.

— Да что тут понимать? Другом мне вы не будете, а вот в качестве леди Танварт — милости прошу.

«Об этом не может быть и речи!», «Большое спасибо, я рассмотрю ваше предложение» и «Ничего не имею против» — вот, пожалуй, и все варианты ответов в такой ситуации. Не очень-то богатый выбор, от разнообразия вроде не растеряешься. А я именно что растерялась, хотя предложения руки и сердца мне, понятное дело, уже неоднократно поступали, но прежде я моментально находила ответ, потому как просто говорила правду. Здесь же ее как будто бы и не было, или я ее не знала, а может, и знать не хотела...

Тем не менее что-то сказать требовалось в обязательном порядке, и в итоге я нашла воистину свежее решение, а именно встала из-за стола и скомандовала, коротко кивнув в направлении выхода:

— Поехали.

Может показаться, что, по сути, мое гордое отступление ничем не отличалось от «я рассмотрю ваше предложение», однако это не так — разница между уклончивым ответом и отсутствием оного отнюдь не ничтожная, и Крат, как истинный керторианец, прекрасно ее уловил. Но он не выказал ни разочарования, ни обиды, просто встал, расплатился по счету и пошел вслед за мной. Что ж, его самообладание было достойно восхищения...

Разумеется, разместившись на спине пантеры и продолжив свой путь, я не могла не попытаться проанализировать произошедшее. И столь же не удивительно, что сделать это, восседая на несущейся во весь опор огромной кошке, не получалось, хоть тресни. Единственное, на что я — а скорее уж, мое подсознание — оказалась способна, так это формулировать вопросы, и из них получился настоящий поток... Например, мог ли лорд Крат Танварт сделать такое предложение жене своего пусть бывшего, но друга? А если ему известно, что никакая я не герцогиня Галлего, то... хм... не слишком ли много всего он знает для персонажа, практически случайно оказавшегося в этой истории? Далее, можно ли считать, что момент его эпохального признания был выбран случайно, исключительно под воздействием обстоятельств? Не вернее ли предположить, что он специально затеял весь этот разговор и мастерски провел его, подводя именно к такой развязке? И если так, то почему ему потребовалось ознакомить меня со своими матримониальными намерениями именно сегодня, можно сказать, в разгар кризиса?.. В общем, ближе к ночи все эти бесконечные «зачем» и «почему» сложились в моей несчастной голове в один великий, оригинальнейший вопрос: что, черт возьми, все это значит?!