Поскольку я все еще находился в процессе поглощения пищи, то мог малость подумать – не говоря о сложности самой проблемы, подобный вопрос все-таки нарушал нашу негласную конвенцию. Однако ничего умнее встречного вопроса в голову не пришло:

– С чего вдруг тебя это заинтересовало?

– Ой, я же просила – без грубости… – Она сморщила носик, но потом усмехнулась. – А что, ты считаешь их рядовым случаем, неоднократно описанным в классической литературе? По-моему, так ничего подобного. Все это выглядело странно и не вполне правдоподобно с самого начала, а уж сейчас – тем более… Всем же видно, как они на самом деле друг к другу относятся: настоящее чувство, редкость. Так какое значение может иметь прошлое? Ведь важно только будущее, выстроить которое им не мешает никто, кроме самих себя. А зачем мешать самим себе? Я этого не понимаю…

– В таком ракурсе я могу только согласиться – абсолютно незачем. Но, полагаю, кто-то из них – или они оба – ставят вопрос по-другому.

– Как?

– Да откуда мне знать? – с совершенно искренним недоумением поинтересовался я. – Даже чтобы строить предположения по такому поводу, нужно разбираться в их душах не хуже, чем в собственной.

– Верно. Но на место Креона ты точно можешь себя поставить.

– Ага! – я улыбнулся. – Но на место Карин – никак. Мгновение Гаэль буравила меня взглядом, просветив как на рентгене, а потом лукаво покачала головой:

– Отговорки! Одно из двух: либо у тебя нехорошие предчувствия насчет их будущего, и ты не хочешь меня расстраивать, либо ты не намерен обсуждать со мной своих друзей. Которое?

– Второе. – Я вздохнул как всегда, когда она загоняла меня в угол. – Ладно. Понимаешь, я ни в чем не уверен… Ты, похоже, считаешь, что контрольный пакет компании находится у Креона, а вот я-то думаю совсем наоборот – сейчас от него мало что зависит. Дважды он мог – а с точки зрения керторианца, даже обязан был – навсегда порвать с Карин, но делать это надо было сразу. А теперь-то что? После драки кулаками не машут!

– Это я могу понять, – прошептала Гаэль и жизнерадостно улыбнулась. – Но тогда у них все будет нормально!

– Какое-то время – почти наверняка… Беда в хорошей памяти. Она никуда не денется – во всяком случае, у Реналдо – и постепенно превратится в маленькую, но опасную червоточинку, которая может сожрать чувство изнутри. Может, правда, и подавиться… – Я пожал плечами, беспомощность отнюдь не имитируя. – Нет, предсказывать такие вещи – не моего ума дело.

– Да брось ты! Это чересчур серьезно, даже для вашей расы. Произойдут новые события, появятся другие проблемы – жизнь у Креона не скучная. Рано или поздно он забудет.

– Боюсь, что никогда.

Гаэль явно хотела возразить, но лишь недоверчиво качнула головой, а затем ушла готовить кофе и больше к этой теме не возвращалась. На сон грядущий мы обсудили некоторые подробности завтрашнего дня – непринципиальные, во сколько вставать и когда выходить – и как ни в чем не бывало отправились на боковую…

Назначая время операции, я немного просчитался. Точнее даже, попросту не угадал. Наметив финальный занавес на полдень, я сам должен был прибыть на место действия не позже десяти, и из-за разницы между корабельным и местным планетарным временем это вылилось в необходимость очень раннего подъема, не позднее четырех утра… Ну и сами понимаете, разбуженные в такой час люди мало на что способны (если, конечно, не страдают нарушениями психики). Продрать хотя бы один глаз, наглотаться кофе сколько влезет, кое-как одеться и при этом молча терпеть присутствие товарища – это, в общем-то, программа максимум в таких условиях, и с ней мы благополучно справились. Я был только слегка обеспокоен отсутствием даже подобия мыслительной деятельности, но надеялся быстро расходиться, а то и разбегаться…

Во избежание минимального риска я запланировал высадку на Денеб впритык: и по времени, и по расстоянию. Но космическая яхта – это все-таки не флаер, для посадки ей нужен приличный кусок ровной поверхности, а на плато, где находилась раньше лаборатория Пола Виттенберга, отыскать таковой было совсем не просто. Лучшее, чего титаническими усилиями сумел добиться Том Карверс, – триста ярдов до устья пещеры, в которую нам с Гаэлью надо было попасть. А как я уже имел удовольствие упоминать, в хороший сезон такая прогулка по открытой поверхности Денеба бодрила не хуже ванны с ледяной водой; в плохой – добавлялся еще массаж посредством градин различного калибра… В итоге проснулись мы будь здоров и радовались, что обошлось без синяков на лицах…

Однако веселье вместе с последними остатками сна быстро сошло на нет. Хотя подземелья к северу от пещеры, где мы пережидали бурю, были попросторнее, почище и поприятнее, чем те, что нам однажды довелось пройти, все равно каменный лабиринт оказывал чрезвычайно гнетущее воздействие. Здесь, в вечном мраке, с которым лучи наших фонарей вели неравную борьбу, все выглядело совершенно по-другому. Отнюдь не так празднично и красиво, как в роскошном дворце Креона… Нет, я вовсе не собирался об этом думать, но мысли лезли в голову, как будто сами горы вознамерились напомнить о безосновательности излишней гордыни. Понимаете, я так холил и лелеял свою идею не только потому, что она обещала хорошие практические результаты, – мне виделся в ней некий символ, завершенность, характерная для произведений лучших мастеров. Ведь где все это началось? – рассуждал я, наслаждаясь своим замыслом. По большому счету там, куда мы с Гаэлью направлялись со всей возможной скоростью, там, где в самом сердце гор Денеба в Галактику впервые ступила нога керторианца, – у портала на Керторию. И покончить с этим невероятным заговором, оплетавшим Керторию и Галактику, именно здесь, в зале с порталом, – нет, безусловно, это казалось мне красивым, правильным, возвышенным… Вот только, очутившись в пещерах, которые почему-то в моем сознании олицетворяли слепую мощь природы, я думал несколько иначе. Что определять начала и концы – пожалуй, крутовато для одной, отдельно взятой личности. И даже более того, с такими вещами опасно играть – если им это не понравится, то… Мы шли очень быстро, и, несмотря на сырость, я даже взмок, но с какого-то момента меня стало преследовать ощущение, будто, извините за штамп, мороз дерет по коже. Я понимал, что это чисто психическое явление, и надо просто отвлечься, с Гаэлью, например, поговорить…

Но когда я соблаговолил обратить на нее внимание (ушами, поскольку шла она позади), то быстро передумал. С Гаэлью тоже было совсем неладно – я впервые слышал, чтобы она разговаривала сама с собой. Тихонько бормотала что-то под нос, но не пела песенки – больше походило на монолог, причем весьма окрашенный эмоционально. Разумеется, я дорого бы дал, чтобы понять смысл ее слов, но не было ни единого шанса – она говорила по-французски, а я ни в одном земном языке, кроме английского, ни в зуб ногой. Короче, приставать с ерундой к человеку в таком состоянии было нетактично, а обсуждать нечто важное… надо было раньше. Когда я думал, что лучше и спокойнее обойтись без этого. Оставалась, правда, надежда, что по прибытии на место ошибку еще можно будет исправить, и мы успеем перекинуться хотя бы несколькими фразами…

Но, как водится, задний ум в очередной раз не выручил. Мы вошли в зал портала в начале одиннадцатого, чуть позже запланированного, и по теории вероятности кто-то из приглашенных там уже должен был находиться… Поэтому я мог только выругаться про себя, когда конус света, которым я пробежался вдоль стен, выхватил из мрака сидящую на камне фигуру. Единственное, что хоть немного порадовало, так это фраза:

– Убери чертов фонарь, Ранье! – произнесенная голосом моего дяди – встретиться с ним первым показалось мне и приятным, и удобным…

Впрочем, когда барон Детан поднялся и подошел поближе, так, что я смог различить в полумраке выражение его всегда такого добродушного лица, что-либо хорошее мне уже не мерещилось. Мой дядя редко трудился скрывать любые свои эмоции, поэтому маска абсолютной бесстрастности на его лице была худшим, чего я мог ожидать… К тому же он даже не удосужился поздороваться, и я немного разозлился – надо сказать, действенное средство от испуга.

– Давно здесь сидите, дядя?

– Три часа. – Голая констатация факта.

– Сожалею, что не озаботился предоставлением необходимых удобств, – я чуть развел руками и улыбнулся. – Но уж сидеть-то в темноте было совершенно не обязательно. Свет!

Свет послушно вспыхнул. Яркий, заливший все пространство пещеры вплоть до самых укромных уголков, он шел от кольца мощных прожекторов, повешенных под самым сводом. Да, Бренн и Уилкинс хорошо поработали, но я и был уверен, что они не подведут. Настолько, что даже решил не пользоваться радиосвязью, ограничившись согласованием небольшого количества кодовых слов, которые мог просто произнести вслух – в пещерах чертовски хорошая акустика…

На дядю это, конечно, не произвело ни малейшего впечатления. Он только щурился, пока глаза не адаптировались к перемене освещения, а затем, ничуть не таясь, приступил к осмотру. Сначала нас вместе (и тут на его лице промелькнуло какое-то странное, недоверчиво-изумленное выражение), потом – более внимательно – Гаэли и в заключение меня. При этом я интуитивно почувствовал, что по завершении он обязательно что-нибудь скажет. Такое, на что невозможно будет не прореагировать… К сожалению, догадливость не доставила мне удовлетворения, но хоть подготовился морально…

– Думаю, Принц не придет.

– Почему?

– Почему думаю? Или почему не придет?

– Можете выбрать сами.

Дядя едва заметно кивнул, да и то, по-моему, против воли…

– Очень разумно. Я отвечу. Но прежде не скажешь ли ты, как Принц должен был узнать о месте и времени встречи? Вычислить по звездам?

Ого! Ирония? Добрый знак, я даже позволил себе улыбнуться:

– Я не знаю, по чему именно вычисляет Его Высочество – звездам, картам или внутренностям поверженных врагов. Знаю только, что делает он это неплохо. Так же, как и вы. Поэтому я был вправе рассчитывать, что хотя бы один из вас догадается о моих планах или на худой конец узнает о них от преданного герцога Лана и сообщит другому.

– Тоже недурно. Особенно удачным представляется замечание насчет худого конца. Обычно-то считается, будто он мало на что годен, но ты прав – человек с воображением способен найти применение чему угодно… Итак, отвечаю – твоя сообразительность позволит быть лаконичным: когда Лан сообщил мне, что вы с мисс Ла Рош отправляетесь на Денеб IV, я действительно догадался, к чему все это может привести, и послал Принцу соответствующую депешу. Но не получил ответа. Никакого. Ардварт исключительно вежлив, а значит, мое послание просто до него не дошло, и, не зная о происходящем здесь, он сюда не придет… Употребленное же мной слово «думаю» как раз и было признанием теоретической возможности угадывания по звездам. А также того, что Ардварт не успел предуведомить меня о своих действиях.

Сия странная речь здорово сбила меня с панталыку. Черта с два все было столь элементарно! Если дядя и был абсолютно уверен, что Принц не появится (а на то похоже – он никогда не стал бы подвергать риску знаменитую непогрешимость своих суждений), все равно его объяснения составляли… не знаю… пятую часть от настоящих. Да и что за простенькие логические построения, на слабые места которых мог указать даже я? Нет, отсутствие Принца – это был всего лишь факт для принятия к сведению, а дядя хотел привлечь мое внимание к чему-то другому. К чему, я сообразить не смог, но очень кстати вспомнил одно правило, которому меня господин же барон и учил: если кажется, будто тебе на что-то намекают, а ты не улавливаешь цепляйся за последнюю фразу!..

– А нельзя ли поподробнее объяснить насчет «не успел»? – Если я ошибался, такой дурацкий вопрос просто повис бы в воздухе, однако ничего подобного…

– Можно. Я сегодня в настроении объяснять, а ты, Ранье, определенно прогрессируешь… Видишь ли, Принц мог не успеть что-либо сообщить, поскольку со мной в последние дни невозможно было связаться. Я путешествовал на самом заурядном космическом лайнере по маршруту Рэнд – Денеб IV, и генератором мультилинии тот, конечно же, оборудован не был. А Камень я с собой не таскаю… О, я вижу слабые признаки удивления на твоем челе. Как так? Где же новый портал, который должен был изготовить для меня «преданный герцог Лан»? Пока нигде. Ты, может быть, не знаешь, но сконструировать портал немного сложнее, чем ту фигню, которая лежит у тебя в кармане. Включил бы ты ее, а то еще забудешь не ровен час… – Я практически машинально послушался, и дядя, холодно улыбнувшись, закончил: – Так что месяцев через несколько портал у меня непременно появится, а сейчас я оказался на обочине жизни. Выключен из игры. Твоими стараниями, между прочим… Но я сам виноват – недооценил твои способности располагать к себе людей.

Убедившись, что это конец речи, я снова совсем не порадовался – ход мысли дяди нисколько не становился яснее, в то время как тревожное ощущение нарастало… Ладно, я решился еще на одну попытку согласно прежнему принципу:

– То есть вы начисто отвергаете возможность того, что, выполняя ваш приказ по изъятию у меня портала, Тэд тоже мог недооценить какие-нибудь мои способности?

– К чему дискутировать? Все присутствующие правду прекрасно знают. А майору Грэхему уже все равно.

– Это так. Но если бы никто ни в чем не ошибся, то вашими стараниями из игры был бы выключен я. Разве нет?

На этот раз барон Детан промолчал. Более того, однозначно и полностью меня проигнорировал. Что с неизбежностью означало – обсуждать наши взаимоотношения дядя не намерен, а смысл – то, о чем он хотел меня предупредить или от чего предостеречь, – следовало искать в уже сказанном.

И я искал. Достаточно долго и очень напряженно, выбросив из головы все остальное. Тем не менее герцог Лан, порталы, момент нашей с дядей ссоры и даже ее последствия никак не желали сложиться у меня в голове в общую концепцию, свестись к некому единому символу… Совсем отчаявшись, я пару раз обратился взглядом за помощью к Гаэли, но она как будто этого не заметила. Несмотря на внешнее хладнокровие, чувствовалось, что состояние ее нервной системы ничуть не улучшилось, а скорее уж наоборот – приближается к точке кипения…

Кончились мои мучения так, как и следовало ожидать. Когда я отважился на невиданную дерзость и собрался спросить дядю: «А что вы, собственно, имели в виду, загадывая все эти неразрешимые для меня ребусы?» – время оказалось просрочено. Слева от нас, почти в центре пещеры, едва различимо замерцала арка портала, и, бросив взгляд на часы, я нисколько не удивился – четверть двенадцатого, поздновато даже… А через мгновение под свет прожекторов вышел тот, ради появления кого я все это и затеял. Барон Идриг Данферно. Тишайший и незаметнейший, согласно расхожей шутке – «главный кандидат на возвращение на Керторию после того, как Принц и герцог Рег поубивают друг друга». Хотелось бы мне поглядеть на лицо шутника, если б он вдруг выяснил, как все обстояло на практике…

Но пока я смотрел на барона Данферно и испытывал крайнее изумление. Понимаете, личности, занимавшейся такими вещами, как он, просто нельзя выглядеть столь непрезентабельно, сверхпримитивно. Строгий костюм, рубашка и галстук полностью соответствуют классическому канону, ботинки «клерк идет на работу» – и ни малейшего индивидуального штриха. Хоть бы булавку приколол или платочек в карман засунул – хрена лысого!.. Про лицо я сказал бы так: бледный блин, наделенный характерными гуманоидными чертами (если кто-то увидит за подобным описанием низкопробное желание оскорбить противника – пожалуйста, можете видеть), но главное – это глаза, так называемое зеркало души. Столь же серые, как и все остальное, они могли послужить прекрасной иллюстрацией к таким абстракциям, как вакуум, абсолютный нуль температуры, торжество энтропии…

И как-то даже не верилось, что такие глаза могут щуриться и моргать, как будто привыкая к перемене освещения, но вот поди ж ты! Засмотревшись на столь дивное явление, я как-то не зафиксировал приближение объекта в целом и позабыл говорить… Впрочем, первые слова в данном случае трудно наделить особой важностью, потому как барон Данферно сказал всего лишь:

– Добрый день, дамы и господа.

Я откровенно недобро усмехнулся и ответил за всех:

– Это уж у кого как получится, барон!

Он вежливо кивнул, словно принимая приветствие, выждал, не желает ли еще кто чего сказать, и обратился непосредственно ко мне:

– Значит, вы хотели меня видеть, герцог?

Несмотря на «значит», по интонации это был вопрос, и вообще фраза неоднозначная. Утверждала она только то, что мозги у барона Данферно тоже выдержаны в излюбленной серой гамме, а не выкрашены какой-нибудь другой нейтральный цвет типа коричневого… Однако начинать игру с обмена двусмысленностями в мои планы совсем не входило, и я выступил очень прямо:

– Насчет видеть – вопрос далеко не бесспорный. Думаю, уничтожить – вот это самый подходящий глагол!

Если за апатичностью барона Данферно стояли мужество и самоконтроль, то к ним трудно подобрать достойный эпитет – даже не дрогнув, он тщательно взвесил свой ответ и поинтересовался тоном, каким я спросил бы у лакея прогноз погоды:

– И чего вы собираетесь этим добиться?

По схеме, которую рисовало мое воображение, именно здесь от него требовался вопрос, и этот годился ничуть не хуже прочих… Я глубоко вздохнул (мысленно) и приступил:

– Я попытаюсь объяснить свою позицию. Для этого мне понадобится немного покопаться в прошлом, и, возможно, вам станет скучно, барон, но потерпите, сделайте одолжение. Хотя вы можете подсказывать, если я ошибусь, или прояснять остающиеся для меня загадочными моменты. Вот, например, как вы полагаете – знал Король Торл, составляя свое завещание, о том, что представляет собой Галактика или нет?..

Барон Данферно безразлично пожал плечами, а я очень жалел, что остальные расположились у меня за спиной, и их никак не увидеть.

– Не хотите отвечать? Да это не так уж и важно. Если знал, то был несколько умнее, чем его считали при жизни, если нет, то о человеческой цивилизации знали те, кто надоумил Торла послать молодежь в эту галактическую авантюру…

Да, сейчас мне представляется совершенно очевидным, что Испытание, трон Кертории не более чем приманки или наживки, хорошо послужившие для реализации совсем другого, глобального замысла. Ведь если бы закавыка заключалась только в вопросе престолонаследия, а победившим претендентом становился тот, кто сможет убить больше соперников, то не проще ли было собрать всех дома на каком-нибудь ристалище и решить проблему за денек-другой? Абсурд, да? А не абсурд, с точки зрения монарха, оставлять планету без легитимной власти на неопределенный срок? Всем ведь известно, к чему это приводит, – нарастание центробежных тенденций, распад, войны и так далее… Нет, у идеи Испытания может быть только одно объяснение, уравновешивающее хаос, которым завещание Короля Торла грозило Кертории, – это инфильтрация керторианцев в человеческую цивилизацию. С какой целью?

К сожалению, однозначно сказать не могу, поскольку керторианская часть мне практически полностью неизвестна. Я не знаю ни кто был автором, или авторами, стратегического плана, ни какие силы он представлял, не знаю, как в реальности обстоят дела на Кертории – уж наверное, она сейчас не похожа на стоячее болото, каковым являлась в последнюю пару тысячелетий… Но кое на какие предположения можно отважиться. Хотелось бы считать, что за всем этим стоит искреннее радение о нашей расе. Как если бы кто-то думал, что у Кертории в существовавшем виде нет будущего, кроме медленного вымирания. Тогда, конечно, ничего не может быть лучше, чем разрушить основу стабильности – то бишь уничтожить королевскую власть – и параллельно вступить в контакт с молодой и мощной цивилизацией. Да еще сделать это таким образом, чтобы нас тут же с потрохами не сожрали… Возможен, правда, и другой вариант – мы имеем дело с простой и понятной жаждой власти. Чьим-то желанием создать новый миропорядок, объединить людей и Керторию, а затем заставить и тех, и других играть по предлагаемым правилам. Если исходить из того, что сейчас творится в Галактике, этот вариант лично для меня выглядит намного более вероятным.

Ясно, что продолжительная пауза после нашего ухода с Кертории должна была предусматриваться. Нам необходимо было время, чтобы прекратить убивать друг друга и как-то договориться, адаптироваться в новых условиях, набрать мощь и так далее… Как выяснилось, полувека на это достаточно. Даже более чем. Если руководствоваться высокими гуманитарными идеалами, то какие угодно действия можно было предпринять и десять, и пятнадцать лет назад – наше положение в Галактике тогда ничем не отличалось от нынешнего. Вместо этого активизация произошла сейчас, фактически когда на станции «Бантам» подрос клон герцога Вольфара Рега, позволивший дать событиям решительный толчок. Или пинок, если уж на то пошло… Пока что в остатке мы имеем пару смертей в рядах керторианцев, пару десятков смертей людей, мне знакомых и в разной степени близких, и примерно пару тысяч смертей людей, погибших в недавнем галактическом конфликте. При этом у меня крайне мало надежд, что, если дать истории развиваться в том же направлении, мы начнем получать принципиально новые результаты, и вот тут я подхожу к вещам, более интересным для вас, барон.

Керторианцы, сидящие на родине, как бы хитры и дальновидны они ни были, отнюдь не всемогущи. Для отслеживания и управления операцией в Галактике им требовался союзник, и они его нашли. Предполагаю, нашли заблаговременно, задолго до смерти Короля Торла и Испытания, но это опять-таки несущественно. Важно, что союзником этим стала Земля, ни много ни мало родная планета Человечества… Я, кстати, долго не мог понять – почему? Почему именно Земля? Ведь, по идее, там должны быть особенно сильны обратные тенденции, отторжение другой расы… Что ж, одно объяснение я нашел, и оно тоже прекрасно укладывается в рамки худшей концепции. Это жажда реванша. Земля, еще два века назад бывшая метрополией для всей обжитой Галактики, постепенно утрачивала позиции, пока не превратилась в Конфедерацию, состоящую из единственной планеты. Легко допустить, что в такой ситуации среди правящей верхушки Земли всегда могли отыскаться люди, для которых мечта о возрождении былого могущества перевешивала любые антипатии. Разумеется, эфемерность такой мечты должна казаться очевидной. Без весомой поддержки извне. А так… И впрямь попытку можно предпринять.

Без сомнения, тут не исключены другие трактовки, но так или иначе Кертория приобрела ценного и деятельного помощника, и связь между ними прослеживается буквально на каждом шагу. На Земле был инициирован проект станции «Бантам». Более того, там зародилась сама идея клонирования, и в основе триумфа герцога Рега лежат исследования земного университета…

Вот на этом месте я запнулся. До сих пор все тоже шло не слишком гладко, в том смысле, что, слушая себя со стороны, я окончательно убедился в скромности своих ораторских способностей – до Принца или графа Деора мне было далеко, несмотря на тщательную подготовку (а может, именно из-за нее). Однако на это я начхать хотел – просто в моей не очень загруженной голове постоянно проносились всякие мысли, и одна из них, всплывшая при упоминании «исследований земного университета», мне совсем не понравилась… Нет, сама по себе это была прекрасная, чертовски умная мысль, которую ваш покорный слуга незадолго до того бросил в лицо Реналдо Креону: «Не подставляй больше тех, кого любишь, не играй у них на нервах!» А я явно пренебрегал собственным советом. Конечно, я и прежде отдавал себе отчет в том, что встреча с бароном Данферно будет для Гаэли нелегким испытанием, ведь по всему выходило, будто именно ему принадлежит честь быть ее отцом… Но если раньше я полагал, что Гаэль понимает и разделяет мои намерения, то теперь вдруг перестал чувствовать уверенность в этом. А вся разыгрываемая мной сцена стала выглядеть, мягко говоря, излишне напыщенной. Только вот, судя по сугубому молчанию, никто ничего менять не собирался, и я вынужден был продолжать – хотя бы ради сохранения внимания аудитории…

– Далее, земная контрразведка откуда-то узнает – раньше всех в Галактике – о существовании керторианцев. Но она не спешит поделиться информацией с союзниками; напротив, в обстановке строжайшей секретности там готовятся агенты высочайшего класса для засылки в наше ближайшее окружение. Очень красноречивый факт, по-моему… Ну а самый вопиющий пример – это недавний конфликт между Рэндом и Цином. Земля не посылает свои военно-космические силы на помощь любимому союзнику в борьбе с потенциальным врагом. Почему? Очевидно, Земля могла поступить так, только если война была ей выгодна. А это, в свою очередь, возможно при единственном условии – тем, кто принимает решения в Конфедерации, были известны истинные причины войны…

Естественно, подобное взаимодействие между Керторией и Землей невозможно без наличия связного или, скажем более уважительно, личности, координирующей совместные действия. С определенного момента я стал подозревать, что на этот пост есть одна подходящая кандидатура – вы, барон Данферно. Насколько мне не изменяет память, вы ведь целенаправленно двинулись на Землю, едва оказавшись в Галактике, в то время как остальные всегда сторонились этой планеты. В конце концов вы прожили там столько лет, что, исходя из общегалактической практики, должны были достичь такого положения, чтобы глобальные решения принимались как минимум при вашем участии.

В принципе я мог ошибиться, нафантазировать все это, но тогда здесь и сейчас вас бы не было. А вы тут. Поэтому не могу упустить случая поинтересоваться – что, по-вашему, будет, если здесь и сейчас вас уничтожить? По-моему, исчезнет шестеренка, приводящая в действие весь механизм. Земля и Кертория окажутся изолированы – пусть даже на время! При этом кому-то достанется больше – технология клонирования, к примеру, кому-то меньше, но главное, продвигать план в одиночку ни одна из сторон не сможет. Я ответил на ваш вопрос, барон?

– Не совсем. – Он среагировал настолько быстро, что я не мог не удивиться. – Из ваших слов я так и не уловил, против чего направлен ваш протест, герцог? Вас возмущает поведение Вольфара Рега, пытавшегося вас убить? Он мертв. Почему же вы считаете врагом меня, чем бы в действительности я ни занимался?

Непохоже было, что его это интересует. Тогда зачем спрашивать?.. К несчастью, парочка фраз слишком жгла мне язык, чтобы задумываться о таких мелочах.

– А на больничную койку меня давеча друзья уложили? Делать им больше нечего… Но это личное. Если же говорить о принципах, то и на Землю, и на Керторию мне плевать. Разница между ними заключается только в высоте колокольни, если вам известно данное присловье. Зато я являюсь большим поборником демократии и свободы. Тем паче своей собственной. Вам, может, и нравится воспринимать себя в качестве фигуры на шахматной доске – особенно если это что-то покруче пешки, но я категорически возражаю, чтобы мне указывали куда ходить и кого бить. Я с огромным удовольствием разломаю саму доску на две аккуратные половинки. Об колено. Вам ясно, барон? Данферно иронично, одними губами улыбнулся, и я упреждающе поднял руку:

– Знаю, знаю. Придется все-таки вернуться к личному. Мне ведь тут уже говорили, что однажды начавшийся процесс остановить невозможно. Дескать, реку прутиком не перегородишь, дракона не удержишь за хвост, а коня не остановишь на скаку. Догадываетесь, кто меня учил? Князь Д'Хур за пару дней до того, как вы его убили! – На этот раз барон содрогнулся, даже отступил на шаг. Я был очень доволен. – Убили в панике, пытаясь замести следы, ведущие к собственной персоне! И я, кстати, сейчас обсуждал бы с Марандо ваше вероломство, если бы не сообразительный Креон. Неужели вам самому не кажется, что за одно это с меня причитается нечто посолиднее воздушного поцелуя? Вам вообще-то известно, что такое возмездие?!

И все же барон Данферно прекрасно держал удар. Ни раздумий, ни колебаний, голос звучит твердо, ровно – прямо залюбуешься…

– Занятно. Ведь это очень тяжелое обвинение, герцог. Простите, вы можете доказать, что я убил Князя Д'Хур и стрелял в вас?

– А я разве упомянул, что в меня стреляли? Вы прекрасно осведомлены. Наверное, разведка донесла?.. Нет, барон, в суде я ничего доказать не смогу. Но вы сами при желании можете опровергнуть обвинение со стопроцентной надежностью. Видите ли, убийца Князя Д'Хур был ранен то ли в плечо, то ли в бок – скорый на руку барон Лаган успел преподнести ему небольшой подарок. Конечно, рана давно уже зажила, но шрам-то должен был остаться! Так как, барон? Есть желание? Не хотите ли, несмотря на всю оскорбительность подобного предложения, снять пиджак и рубашку и стать автором бессмертной поговорки – глупый как герцог Галлего?..

Тут он себя выдал. Не ждал такого хода, растерялся, было видно, что возразить ему нечего. Но больше всего меня поразил быстрый взгляд, который барон метнул вправо от меня, туда, где стояла Гаэль. С чего это вдруг?.. Мне очень захотелось обернуться, но тут подоспела следующая фраза. Барон Данферно медленно произнес:

– Вот теперь я одного не понимаю, герцог: почему вы еще не приказали своим людям стрелять?

И вправду – почему? Что вы, что вы! У меня был чудненький замысел. Я думал припереть врага к стенке, заставить его торговаться и выгодно променять кучу ценнейшей информации на обещание оставить его в живых. Особенно это было выгодно в свете того, что выполнять обещание я не собирался… Да, я намеревался поступить подло и нарушить данное слово. Но предлагаю с моральными оценками не спешить – все равно барон Данферно не дал мне возможности поставить несмываемое пятно на своей чести. Пока я в свойственном себе темпе переваривал услышанное, он вдруг искренне, в манере Принца, улыбнулся и чисто по-товарищески сказал:

– Вы хорошо все придумали, герцог. И организовали неплохо. Но вам надо лучше следить за временем. Полдень!

Извините, в описании дальнейшего мне придется перейти на сухой стиль стороннего наблюдателя, каковым я в сущности и являлся. Могу лишь похвастать – я успел встать так, чтобы иметь полный угол обзора…

Итак. После подачи сигнала в пещере возник портал на том же самом месте, откуда появился Данферно. Ловко развернувшись вокруг своей оси, барон устремился туда. Одновременно с ним Гаэль тоже бросилась бежать, но в противоположную сторону – к порталу, ведущему на Керторию. Барон Детан сделал пару шагов ей вслед, выхватил что-то из кармана и поднял руку, как будто собираясь стрелять ей в спину. Бренн и Уилкинс открыли огонь по Данферно. Результаты неизвестны – сложившись, тот нырнул в арку. Мгновением позже Гаэль также достигла своей цели и… исчезла. Портал на Керторию закрылся.