Глава 10

Поснулась я около девяти вечера, когда за окнами уже почти полностью стемнело. Кроме изменений во внешней среде, изменилось и мое внутреннее состояние: я чувствовала бодрость, готовность к продолжению расследования, а главное, желание его продолжать. От недавней тоски и усталости не осталось и следа. В порядке тренировки я слевитировала себя с кровати на пол, на пару мгновений завернула в ванну, плеснула в лицо холодной водой и спустилась вниз. Зрелище, которое я застала в холле, поразило меня настолько, что я чуть было не прослезилась: на невесть откуда взявшемся скурре возлежал оцелот и увлеченно рассказывал о моей жизни зависшему перед ним призраку, причем лицо мсье Генри выражало полнейшее внимание. Похоже, в особняке настал долгожданный и почти невероятный период мира и покоя.

Заметив меня, оба сожителя повернулись в сторону лестницы с совершенно одинаковыми выражениями на лицах… точнее, мордах… точнее… неважно. Поморщившись, я поинтересовалась:

– Не подскажете, откуда взялся мой скурр?

– Его принесли, – охотно пояснил призрак. – Но ты так сладко спала, что рука не поднималась будить, и, посовещавшись, мы с Фарем решили взять на себя ответственность и позволить занести его в дом.

– Да, мысль неглупая, – согласилась я, спускаясь по ступенькам. – А человек, принесший скурр, сопроводил это какими-либо комментариями?

– Да, – довольно вякнул Фарька.

Мсье Генри оказался более многословен:

– Вам просили передать, что транспортное средство пребывает в идеальном состоянии и следов какого-либо вмешательства извне не обнаружено. Можете смело взмывать на ту высоту, на которую позволяют правила полетов на скуррах.

Да, призрак остался верен себе, не упустил возможность опять меня повоспитывать. Но, назло расхулиганившемуся соседу пропустив его тираду мимо ушей, я сообщила, что лечу повидать Зенедина, и, подняв с пола вновь обретенную доску, вышла на улицу. Тут же пришлось вернуться обратно, ибо я умудрилась забыть как свои записи, так и полученное письмо, чье содержание до сих пор не удосужилась выяснить. Сделаю приятное оборотню, хоть о чем-то мы получим информацию совершенно одновременно.

Наконец, полностью экипировавшись, я воспарила ввысь и двинулась в направлении пещеры дракона. По пути мысли мои были заняты предвкушением выговора, который устроит мне Зенедин, узнав, что я пренебрегла его наставлениями касательно маскировки. К счастью, оправдание придумалось быстро: мне же было велено не появляться в своем облике в тех местах, где меня могут заметить сообщники Ральфа, а городскую справочную к таковым сложно причислить. Сейчас же вообще уже темно, и меня разглядеть нереально, так что можно хоть обнаженной летать.

Как выяснилось, репетировала оправдательную речь я совершенно зря – мой внешний вид дракона не интересовал ни на йоту. Едва я опустилась на каменную площадку, как Зенедин тут же дыханием согрел мне валун и спросил:

– Ты все узнала?

– Сесть разрешите? – поинтересовалась я, устраиваясь на камне. Затем, никуда не торопясь, повесила над площадкой пару светящихся шариков и, поймав весьма укоризненный взгляд дракона, пояснила: – Мне сейчас читать придется, а в темноте с этим могут возникнуть некие сложности.

– Так читай уже, чего ждешь? – нетерпеливо рыкнул оборотень.

– Уже, уже. – Достав свои записи, я приступила к отчету.

Пока я зачитывала вслух информацию про самые видные семейные пары столицы, дракон пару раз перелег с места на место, шумно вздыхал, морщился, но слушал молча, ни разу не перебив и ничего не уточнив. Когда же я, закончив, сложила листки, оборотень вновь не удостоил меня комментариями. Полюбовавшись некоторое время ночным небом, я не выдержала и раздраженно спросила:

– Вы так и собираетесь молчать?

– А что говорить? – с самым невинным видом повернул ко мне голову дракон. – Все же совершенно очевидно.

В этот момент мне, как никогда, хотелось улететь в столицу и больше к излучине реки не возвращаться. Но каким-то чудом я удержала себя на месте, понимая, что на данной стадии без помощи дракона вряд ли смогу удержать детективное агентство на плаву, а значит, придется терпеть выходки распоясавшейся ящерицы-переростка. Я мило улыбнулась и просительно поинтересовалась у собеседника:

– Возможно, вы просветите меня, что именно кажется вам совершенно очевидным? Я не вполне поспеваю за остротой вашей мысли.

– И с кем я связался? – с мученическим видом поднял дракон глаза к звездам. – Погоди немного. Лучше скажи, ты выяснила, что происходит в парламенте?

– Сейчас узнаем. – Достав письмо детектива, я вскрыла конверт и вслух продекламировала написанные мсье Руаппи несколько строчек:

«Айлия, добрый день! Простите, что немного задержался с сообщением, но выполнение вашей просьбы потребовало чуть больше времени, нежели я ожидал. Зато в настоящий момент я могу сообщить стопроцентно достоверную информацию. Да, как вы и предполагали, парламент планирует рассмотреть вопрос касательно введения в обиход „проекторов“, и слушания начинаются на днях. Но несмотря на все усилия партии магов, расклад мнений не в их пользу – слишком уж сильную позицию до сих пор занимает партия людей. Реально магов поддерживает лишь партия нелюдей, остальные мелкие объединения пока не готовы принять их сторону. Очень надеюсь, что моя информация вам поможет. Засим остаюсь искренне ваш, Верн Руаппи».

Подняв глаза, я встретила пристальный взгляд дракона.

– Тебе и этого недостаточно? – осторожно уточнил он.

Я демонстративно улеглась на валун и заговорила:

– Позвольте вам напомнить две вещи. Во-первых, я не так давно чудом избежала смерти и в настоящий момент сижу здесь, пренебрегая указаниями врача о домашнем режиме. А во-вторых, не стоит сравнивать ваш опыт и способности с моими. То, что вам действительно очевидно, мне вполне может никогда не прийти в голову. Как следствие, я предлагаю вам перестать тыкать меня лицом в мою полную несостоятельность в качестве частного детектива, а проявить чуткость и просто объяснить, что же, на ваш взгляд, произошло и где в эту секунду находится Ральф Пуррье.

– Надеюсь, ты не ожидаешь, что я в самом деле отвечу тебе на последний вопрос? – невозмутимо уточнил Зенедин. – Что же до остального, возможно, ты права и я слишком многого от тебя требую. Было бы, безусловно, лучше вывести тебя на правильные ответы путем нужных вопросов, но я не наблюдаю на твоем лице желания думать.

Я пробормотала что-то виновато-несчастное.

– Ладно-ладно, – махнул собеседник лапой. – Все бывает. Итак, слушай внимательно, я попытаюсь донести до тебя свое видение событий.

Неужели дракон сдался? Не веря своим ушам, я приподнялась на валуне, уселась поудобнее и довела до сведения собеседника:

– Я вся внимание.

Убедившись в этом, Зенедин приступил.

– Жила на свете молодая красивая девушка. Всем окружающим казалось, что у нее нет никаких причин не наслаждаться жизнью – с такой внешностью в Оршо нет проблем с поиском хорошего мужа, а приобретя семью, только и остается, что растить детей и жить в свое удовольствие. Но нет, нашей героине такая перспектива казалась не заслуживающей внимания, а осложняло ситуацию то, что девушка была ведьмой, причем очень неплохой. Поняв, что родной город для нее слишком мал, юная Наварра, а, надеюсь, ты поняла, что речь я веду о ней, направляется искать свое счастье в столицу.

Да, дракон был прав, героиню его рассказа я узнала сразу, но вот согласиться с тем, что она замешана в пропаже Ральфа, никак не могу. Интересно, чем объяснит Зенедин все неожиданные повороты в моем расследовании…

– Прибыв в Теннет, девушка без проблем попала в высшее общество и, быстро в нем сориентировавшись, решила, что под ее уровень подходит не кто иной, как холостой мсье Рох. Замечу, что этот выбор меня немало удивил – будучи ведьмой, Наварра должна бы тянуться к обладающим магическим дарам людям, а не наоборот.

– А вы спросите у нее при случае, – съехидничала я.

– Непременно, – в тон мне откликнулся оборотень. – Итак, я продолжу, если позволишь. Достаточно быстро Наварра вскружила мсье Роху голову, причем я, как и ты, далек от мысли о приворотном зелье – лидер партии отнюдь не дурак и, понимая, что попытки приворожить одинокого мужчину непременно будут предприниматься, позаботился о собственной защите. Так что в устроенной личной жизни мадам Рох лишь ее собственная заслуга.

Но в скором времени после свадьбы девушка обнаружила, что муж совершенно не собирается плясать под ее дудку или хотя бы приходить за советом, а относится к ней как к красивой картинке, отлично вписывающейся в его окружение, или, того хуже, как к матери детей. Осесть дома, утирая носы отпрыскам, совершенно не входило в планы молодой амбициозной ведьмочки, соответственно, она принялась искать варианты изменения устоявшегося положения вещей. В самом начале года, на одной из вечеринок она познакомилась с юным Ральфом Пуррье, и в ее голове начал оформляться план. Было бы очень удобно иметь в качестве мужа марионетку и, своевременно дергая за ниточки, руководить таким образом самой большой и влиятельной парламентской партией.

– Погодите, – вмешалась я. – Вы же это не серьезно, да?

– Совершенно серьезно, – без тени улыбки возразил дракон. – Если ты не будешь перебивать, а послушаешь, то поймешь ход моей мысли.

– Валяйте, объясняйте, – недоверчиво отозвалась я.

– Так вот. Познакомившись, Наварра и Ральф достаточно быстро поняли, что нашли друг друга. Причем каждый из них наивно полагал, что именно он собирается использовать другого, без памяти влюбленного, в своих корыстных целях. Наварра хотела обрести удобного мужа, а Ральф более всего на свете желал получить в руки реальную власть и влияние. А красивая жена – что ж, это неплохой бонус. Правда, для этого пришлось бросить любимую девушку, но без жертв достижение высоких целей никогда не обходится. Убедившись, что намерения обоих серьезны, пара начала действовать. Для этого требовалось убить Адриана Роха, и Наварра это проделала, после чего Ральф, долгое время изучавший прототип, занял место лидера партии людей.

До меня, пусть медленно, но начало доходить.

– Погодите. Вы хотите сказать, что Адриан Рох на самом деле не Адриан Рох, а замаскированный Ральф Пуррье?

Дракон кивнул, очень собой довольный.

– Именно так.

Да, это объясняло многое. Я бы сказала, практически всё. Но одновременно с возрастающим недоверием во мне поднималась злость.

– И когда же вы об этом узнали?

– Смотря, что именно ты вкладываешь в понятие «узнать», – заметил дракон, не выказывающий никаких признаков смущения. – Если подтвержденное доказательством знание, то этого не происходило вообще. Я просто понял, что случилось с мсье Пуррье, в тот момент, когда узнал про снятые со счета в банке деньги. Это неопровержимо свидетельствовало, что исчезновение юноши – дело сугубо добровольное. А если приложить к сему факту историю с водопадом, явно состряпанную для отвода глаз, становится совершенно очевидно, что силы к исчезновению юноши подключены немаленькие, а значит, и цель должна быть соответствующая.

Несмотря на длинное и весьма подробное объяснение, я продолжала кипеть, как самое опасное зелье из всех, что мне приходилось творить.

– Но что мешало вам взять и поделиться своим знанием со мной? От вас же, наверное, не убыло бы.

Вот теперь на зеленой чешуйчатой морде явственно проступило виноватое выражение, которое я и не чаяла когда-либо лицезреть.

– Знаешь, в чем основная проблема всех великих детективов? – неожиданно спросил Зенедин.

Вопрос, неужели он себя к таковым причисляет, я благоразумно оставила при себе, вслух же задала лишь немного менее опрометчивый:

– А у них вообще есть проблемы?

– Представь себе, – раздраженно фыркнул собеседник. – Помнишь поговорку про собак: все понимают, но сказать не могут. Вот и у нас так же – обычно мы все знаем, но доказательств нет.

Ага. Вот и ответ на мой невысказанный вопрос.

– Но при чем тут доказательства? – удивилась я.

– При том. Во-первых, я всегда могу ошибаться, пусть это и весьма маловероятно. А во-вторых, ты еще молодая, неопытная и увлекающаяся, а это очень опасно – искать подтверждение своей теории. Сама не заметишь, как начнешь подтасовывать факты.

Да, это популярный нынче аргумент.

– Тогда что сейчас заставило вас изменить свое мнение и изложить мне видение событий?

– После неудачи со смертью официантки я потерял надежду на то, что, тычась в разные стороны, как слепые котята, мы сумеем отыскать неопровержимые улики. Кроме того, принесенный тобой отчет вкупе с информацией, полученной от детектива, дает понять и кем стал мсье Пуррье, и почему.

Чувствуя, что лодыжки и икры начинают затекать, я слезла с камня, пару раз прошлась взад-вперед по полянке, затем вытащила из пещеры дракона подаренную ему подушку и, положив ее на краю обрыва, пристроилась сверху, свободно болтая ногами, свешенными вниз, к шумящей в темноте воде.

– Хорошо, – заговорила я, закончив обустройство на новом месте, – кем стал Ральф, я поняла. Но что со вторым вопросом? Почему? И кстати, мне не менее интересно было бы услышать, что именно заставило вас предположить, что наш пропавший скрыт именно в теле мсье Роха.

– Твоя формулировка не совсем верна, – поправил меня дракон, – но об этом позже. Начну по порядку. Тебе не показалось странным, что после более чем годового брака супруги Рох на людях трогательно держатся за руки? Насколько я понимаю, в столице не принято столь явно выражать свои чувства.

– Но они просто очень любят друг друга, – попыталась возразить я.

– Для начала я очень сомневаюсь в присутствии у мадам Рох теплых чувств к своему мужу, это для нее явилось бы слишком большой удачей. Но даже в случае взаимной любви, неужели ты и в самом деле допускаешь, что столь видный и опытный политик, как Адриан Рох, не удержал бы себя и супругу в рамках приличий?

– Да, тут вы совершенно правы, – согласилась я, вспоминая газетные статьи о свадьбах и юбилеях. Даже сочетаясь законным браком, молодые не позволяли себе ничего большего, чем практически невинный поцелуй.

Обернувшись хвостом, дракон добавил:

– Если же в тебе остались сомнения, то можешь провести небольшое расследование и разузнать, как вели себя супруги Рох, к примеру, зимой.

– Мысль неплоха, – я усмехнулась, – но вы со всем своим опытом и знанием не учли одной маленькой детали. Даже у пары, прожившей вместе дюжину лет, вполне может случиться внеплановый медовый месяц. Чувства не угасают, они просто дремлют в ожидании повода проснуться и разгореться с новой силой. Но, – поспешила я уточнить, видя, что собеседник собирается вступить в дискуссию, – это не значит, что вы не правы. Просто предложенный способ проверки не вполне надежен, вот и все.

Настроившийся на миролюбивый лад дракон удовлетворенно кивнул.

– Отлично. Что же до причины столь нестандартного поведения этой пары, то, как я предполагаю, они оба изо всех сил стараются убедить друг друга в том, что сгорают от пламенной страсти, хотя в действительности ни один из них подобных чувств не испытывает.

– Я всегда говорила, что любовь – наихудшая из основ для брака. Решение связать свою жизнь с другим человеком нужно принимать головой, а не руководствуясь животными инстинктами к размножению.

– С этим я мог бы поспорить, – заметил Зенедин, украдкой бросая взгляд на подушку, украшенную великолепной вышивкой с изображением драконихи, цвет чешуи которой полностью совпадал с цветом моих глаз – травянисто-зеленым. Еще в самом начале нашего знакомства, получив от меня этот подарок, дракон сознался, что, когда его соплеменники оборачиваются в людей, глаза у них становятся цвета чешуи. И именно поэтому он, будучи прикованным к пещере вблизи Высшей академии магии, выбирал для общения девушек моего типа внешности – они напоминали оборотню его первую и последнюю любовь, оставленную в Драконьих горах.