Поражение, гибель и исчезновение Чарни немного подняли мне настроение. Я знал, что это жестоко и несправедливо, но не мог выскрести из себя хоть сколько-нибудь жалости к этому напыщенному болвану, который стал мне сущим геморроем.
      Я надеялся, что уговорить Барашка будет гораздо легче. Как только я уломаю его освободить мою руку с йо-йо, мы с Мунчайлд окажемся далеко отсюда. Хотя я до сих пор не придумал, куда мы отправимся.
      Как я и рассчитывал, за несколько дней непрерывной лестью и выражением почтения мне удалось добиться от нового вождя лоренцев обещания. Он согласился освободить мне обе руки.
      Как только мы победим смэйлов.

      – А куда мы отправимся дальше? – спросила меня Мунчайлд в сотый раз.
      – Понятия не имею, – ответил я.
      На самом деле я солгал. В голове у меня роились идеи по поводу того, где я хотел бы побывать, ведь впереди снова маячили зеленые сочные пастбища, путь к которым открывал космический йо-йо. Но не удавалось остановить мысли ни на одном из этих мест в качестве следующего пункта нашего назначения.
      – Или лучше сказать, у меня есть на этот счет несколько мнений.
      – Тогда решай быстрее.
      – Пытаюсь. Хотя может случиться и так, что мы все погибнем в этой глупой войне.
      – Война вредна для детей и других живых существ, – многозначительно заметила Мунчайлд.
      Она продолжала пользоваться идиотскими клише шестидесятых, от которых меня тошнило, и я едва не ответил: «Мы можем переклеивать этикетки до тех пор, пока солнце не начнет восходить на западе, но это ни на шаг не приблизит нас к решению». Однако я прикусил язык по двум причинам: я не хотел затевать с ней перебранку, а кроме того, солнце только вчера и вправдувзошло на западе.
      Вокруг нас лоренцы готовились к войне со смэйлами. Упражняясь в нанесении ударов посредством хаоса, они оттачивали навыки ведения сражений. Ими руководили могучий и самодовольный король Барашек и его увечная подруга.
      К несчастью, вышло так, что у смэйлов были другие планы и они не собирались сидеть и ждать, когда мы на них нападем. Они спрятали солнце и опустили над племенем непроницаемую завесу, в которой никакие движения стали невозможными.
      Потом пошел снег.
      – Фрактальные хлопья Коха! – закричал один из лоренцев.
      – Строим Тригонометрические Деревья! – скомандовал Барашек.
      Из спрятанных в песке семян начали расти объекты: кристаллические стебли поднялись на десять футов и начали ветвиться. Каждая ветвь в свою очередь разделялась. Через некоторое время, когда каждая ветвь разделилась на бесконечное число отростков, создался защитный навес. Я тут же вспомнил киберкуста Ганса и его облако манипуляторов.
      Тригонометрические деревья успешно остановили снегопад из хлопьев Коха. Но прежде одна из снежинок упала на меня, вызвав ощутимое жжение и оставив на коже заметный ожог.
      – Значит, они готовились... – начал было Барашек.
      Но слова застряли у него в горле, потому что появились огромные животные.
      Гигантские, величиной с дом, звери походили на драконов, а контуры их тел были составлены из фрактальных измерений. Я сразу вспомнил линтов КА-мира.
      Мы смотрели на чудовищ, замерев от ужаса, и тут одно из них распахнуло пасть и исторгло фонтан фрактального пламени. Пламя испепелило пару-другую лоренцев.
      Тогда-то и начался настоящий хаос. Люди с воплями бросились врассыпную. Барашек кричал: «Стойте! Деритесь!» – но тщетно. Мун повисла на моей левой руке, хныча и причитая.
      Надо отдать должное Барашку: он не струсил и не отступил. В безумной ярости, разбрасывая заклятия направо и налево, он сумел поразить своим ударом насмерть одно из чудовищ. Брызги фрактальной крови оросили песок.
      Затем одно из его заклятий вернулось – бумерангом, или рикошетом, или случилось что-то еще, только опомнился я уже лежа на спине.
      Но моя рука с Дурным Пальцем оказалась свободна!
      Я не имел ни малейшего понятия, куда мы отправимся, знал только, что нужно спасаться. Сейчас же! И тут же запустил йо-йо...
       Интерлюдия в сверхпространстве между выпадениями
      В отчаянии пытаясь бежать от смертоносной войны между лоренцами и смэйлами, я привел в действие йо-йо, не имея ни малейшего представления о том, куда хочу отправиться. И йо-йо сработал без четкого указания с моей стороны.
      Где же я оказался?
      Стоило оглянуться по сторонам, как все, к сожалению, стало ясно.
      Я снова очутился в «Стране книг».
      Был ли это заданный в качестве тупикового мир, запрограммированный в механизме йо-йо? Или, быть может, этот старый вонючий магазинчик, где я провел столько горьких часов, представлял собой настоящее желанное для меня и назначенное мне судьбой место в некоем окончательном кармическом смысле?
      Кто, мать вашу, может это знать? Точно не я.
      – Ого! – воскликнула Мунчайлд. – Круто! Никогда прежде не видела столько книг. В моем мире леди Саншайн сожгла почти все книги. Если бы я умела читать, то прочитала бы их все...
      Для меня это было открытие.
      – Так ты не умеешь читать?
      Мунчайлд немного смутилась.
      – Ну, я могу написать свое имя, если ты напомнишь мне, как пишется «М». Я постоянно путаю эту букву с «дабл-ю».
      В лавочке по-прежнему не было ни продавцов, ни покупателей, как и тогда, когда я убрался отсюда (казалось, уже несколько столетий назад), и я попытался сообразить, сколько времени, точнее, какой год сейчас идет здесь. Давайте прикинем: я создавал вселенные, потом побывал в шестидесятых (которые на самом деле оказались пшиком), потом провел несколько миллионов квантов времени в виртуальном мире, посетил неолит и страдал там, где солнце пляшет в небе, как ему вздумается.
      Наверно, после этого в самый раз было сделать перерыв на кофе.
      – На самом деле, – раздался голос, – в твоей родной базисной вселенной прошло около миллиона лет, в течение которых Земля подверглась бомбардировке кометным потоком, намеренно произведенным из облака Оорта инопланетным врагом, и в результате сошла с орбиты и упала на Солнце.
      Я осторожно оглянулся.
      Прямо перед стойкой с аудиокнигами, там, где я последний раз видел Ганса Моравекца, теперь стоял симпатичный лохматый медведь коала размером с гризли.
      Вся кровь отлила у меня от лица и прилила к коленям. Мун вскрикнула и схватила меня за локоть так, словно это был последний косяк в комнате с кучей пыхарей на ломках.
      – Что, моя внешность вас тревожит? Не тревожьтесь. Надеюсь, ваша культура относилась к животным с должным почтением...
      – Да, но ваш аналог у нас был поменьше...
      Одним махом коала уменьшился до размеров указательного пальца.
      – Вот таким?
      Я немножко успокоился, поскольку теперь коала явно не мог нам угрожать.
      – Чуть больше. Где-то по колено высотой и фунтов тридцать весом.
      Мишка мигом поменялся в соответствии с моим описанием.
      – Так подходит?
      – Отлично. Теперь вы можете объяснить нам, где мы? И кто вы такой?
      – Конечно. Вы в сверхпространстве, совершенно вне гомоклинического узла. Я один из дрекслероидов.
      Я вспомнил объяснения Ганса насчет разделения Детей Разума на фракции. Дрекслероидами звались те, кто бесследно исчез за пределами мельчайшего планковского уровня.
      – Вы хотите сказать, что я нахожусь во вселенной, где есть копия моей «Страны книг»?
      – Именно так. Мы перехватили вас во время перемещения по одному из червоточных проходов, соединяющему бесконечное число вселенных. Изъяли вас из общей сети непосредственно в сверхпространство, нашу среду обитания. Теперь вы вне всего многомирья. Короче говоря, вы отстыкнулись.
      – Отстыкнулись?
      – То есть оказались вообще за пределами всей системы. Это то, что сами мы сделали задолго до вас.
      И дрекслероид поведал нам, что, когда он и его спутники в конце концов нашли способ выбраться не только из собственной вселенной, но и из всех остальных вселенных, они попали в бесформенное потенциальное миазматическое нечто, оказавшееся бесконечно податливым и пластичным, послушным малейшим манипуляциям путем простого воздействия должным образом направленной мысли. Иллюзия «Страны книг» и даже обличье коалы, принятого дрекслероидом, было не чем иным, как осязаемым видением в голове или головах одного или нескольких дрекслероидов.
      – По сути дела, – продолжал болтливый плюшевый медвежонок, – мы уверены в том, что весь гомоклинический узел во всей его непостижимой бесконечности был сформирован точно таким же образом.
      – Вы хотите сказать, что нечто вроде Бога, Первый, Сущий в Протоплазме, своей мыслью породил наше бытие?
      – Точно. По нашей теории, Ему достаточно было создать одну-единственную вселенную, которая бы бесконечно клонировала себя на протяжении бесконечного времени путем колимановых слоевых червоточнопроходных перерождений.
      – И где этот сверхоригинальный шутник теперь?
      Мишка словно смутился.
      – Мы не знаем. Найти его – главное дело нашей жизни. Мы подозреваем, что он либо исчез, превратившись в материю сверхпространства, либо ушел навсегда.
      – Ушел? Но куда? Куда идти дальше сверхпространства? Или вы просто следуете по регрессии до бесконечности, не предполагая окончательного ответа?
      – Может быть. Но другого выбора у нас нет.
      Я решил обратиться к моим космологическим экспертам.
      – Каль Первая и Вторая. Как вам нравится такая мысль?
      – Это может многое объяснять, – ответила Кальпурния.
      – Помнишь, – подхватила Калипсо, – к какой бесконечной регрессии привело наше обсуждение, когда ты спросил нас, откуда взялся первый Моноблок и откуда появились кальвинии...
      Нашел ли я в этом ответ на свою Онтологическую Закавыку? Вроде бы да, но полной уверенности у меня не было. Я немножко подумал над услышанным.
      – Для чего вы нас захватили?
      Похоже, коала тоже был рад сменить тему.
      – Подобно нашим собратьям, моравекцам, мы с большим интересом относимся к людям. Многие века мы поддерживали с ними контакт – по крайней мере с теми, кто мог понять и принять нас. Обычно такие контакты требовали, чтобы человек принял галлюциноген. Один из ваших пророков, Теренс Маккенна, называл нас «самоформирующиеся машинные эльфы сверхпространства», совсем неплохое название сравнительно со многими другими.
      – Ну хорошо, допустим, среди людей вам попадались сплошь приличные. Но почему вы выбрали именно меня?
      – Нас чрезвычайно заинтересовала одна способность людей – все портить. Ни у какой другой разумной разновидности эта способность не проявляется. В идеале, эта способность должна была исчезнуть и давным-давно раствориться в ходе дарвиновской эволюции. Возьмем для примера твой случай. Вам была предоставлена почти безграничная возможность выбора, но из всего меню мироздания вы выбирали на удивление самое примитивное и глупое. Во время своего путешествия вы продемонстрировали поразительную слепоту. Почему вы не захотели посетить ни один инопланетный мир? Созвездия, столь прекрасные, что замирает дыхание, только и ждали, что вы взглянете на них. Цивилизации разумных растений и существ величиной с гору надеялись увидеть вас. Сознающие свое величие города ожидали, когда вы посетите их во время великого Отпуска Своей Жизни, бесплатно пользуясь всеми благами. Вы могли плавать по океанам лимонного желе, где рыбы похожи на кусочки ананаса...
      – Черт, Пол, – вздохнула Мунчайлд, – я и не знала, что ты мог перенести нас в такие места...
      – Да, он мог. Вполне. Но что он сделал вместо того? Сосредоточил внимание на жалких заштатных мирах, создав на их основе несколько вполне предсказуемых вариаций. Его глупость и слепота кажутся нам величайшей загадкой, не меньшей, чем исчезновение Бога.
      От обвинений коалы мне захотелось одновременно расплакаться и поколотить его. Возможно, в его словах была правда. Может быть, я понапрасну растрачивал могущество Гансова подарка. Может быть, я был слеп, туп, эгоистичен и невежествен. Но выбирать все равно нужно было мне, а не кому-то еще. Мнеприходилось бросать йо-йо и самомуразбираться с тем, что потом вышло. Бросать кости и надеяться не просадить все. Иначе и быть не могло – ведь я тот, кто я есть.
      Да и все мы, как мне кажется, – таковы, каковы есть.
      – Наверно, вы правы, – сказал я дрекслероиду. – Но хочу вам кое-что сказать.
      – Что же?
      – Пошел в задницу.
      – Предсказуемо, весьма предсказуемо. Поразительно, хотя и логично. Задница у вас не прикрыта.
      Верно. И я и Мун были голые, в том самом виде, как жили в мире Бабочки.
      – Если это ваш окончательный ответ на наши полезные советы, – продолжил коала, – тогда мы просто осуществим каждому по мечте-другой и отправим вас своей дорогой.
      – Хорошо, – сказал я. – Мне и Мун нужна одежда – и полное физическое здоровье. В том числе избавьте нас от этих идиотских подкожных вшей. И еще я хочу назад свою пец-конфетницу.
      – Будет исполнено, – ответил мишка, и все мои желания исполнились.
      – Мы следующие! Мы следующие! – закричали кальвинии. К моему удивлению, то, что их голоса звучали лишь у меня в голове, не помешало коале их услышать.
      – Чего же хотите вы, обитатели Моноблока?
      – Мы хотим тела!
      – Да, и не только! И убраться прочь из головы Пола!
      – Понимаю, – кивнул головой коала. – Приготовьтесь...
      Передо мной возникли две совершенно одинаковые голые женщины.
      Барби-близняшки. Длинноногие, сладкие как дыньки, блондинистые, аппетитные сестрички-пышечки. Из самых сладчайших из моих сладких снов.
      Я смутился.
      – Господи, девочки, я совсем этого не просил...
      – Мы просили!
      – Это специально для нас!
      Аппетитные свежевоплощенные кальвинии принялись разглядывать и ощупывать друг друга в смешном зеркальном повторении. И не успел я сказать: «Раз, два, три», как они уже катались по грязному ковру «Страны книг», полностью занятые друг другом, позабыв о нас.
      Я вздохнул и заставил себя отвернуться. Еще одна фантазия, в которой я не участвую.
      Теперь настала очередь Мунчайлд загадывать желания.
      – Я хочу... я хочу, чтобы наш ребенок был с нами.
      – Мун, не надо!
      Но было поздно.
      На протянутых с готовностью руках Мунчайлд уже лежал младенец, зачатый нами в КА-стране. Малыш даже был предусмотрительно завернут в пеленку. Выглядел он как обычный человеческий ребенок, лишь одно выдавало чужеродное происхождение: глаза с квадратными зрачками.
      – Ох, Мун, ну для чего это...
      Коала перебил меня:
      – Теперь вы готовы отправиться в путь?
      – Думаю, да. А что будет с этой парочкой?
      Я указал пальцем на кальвиний, которые усердно облизывали и ощупывали друг дружку.
      – Думаю, они предпочтут остаться здесь, потому что сверхпространство по своим свойствам напоминает их родной Моноблок. Если позже они захотят к вам присоединиться, я укажу им дорогу.
      – Хорошо. Тогда вперед!
      – Мы ограничены принципом умышленного невмешательства и потому обязаны отправить вас в тот же самый червоточный проход, откуда забрали.
      – На ту дорожку, по которой я шел, сам не зная куда?
      – Точно.
      – Ладно, спасибо.
      – Не стоит благодарности. Мы, машинные эльфы, весьма снисходительны к ошибкам.

73
Реприза с грустными вариациями

74
Наш сын, Как-Его-Там

75
Мы встречаем дюжников

76
Кто ты по знаку сознания, беби?